Страница:
Он был моложе Берна лет на пять, то есть находился в самом расцвете мужской силы. Орлиный профиль и густые пшеничные волосы делали его предметом томных вздохов многих дам как среди селянок, так и среди тех, в чьих жилах текла голубая кровь. Сам же он с удовольствием уделял толику внимания то одной, то другой, ни с кем не оставаясь надолго. Ко всеобщему удивлению, отвергнутые красавицы зла на него не держали, вспоминая о свиданиях с легкой грустью и надеждой на будущее возобновление отношений. Пока это никому не удалось, у сэра Ланса фон Шенкенберга было достаточно воздыхательниц, чтобы не повторяться.
В свое время его рекомендовал маркизу Айдахо — рыцарю импонировал молодой боец, великолепно владевший всеми видами оружия, искушенный в вопросах этикета и геральдики, способный находить общий язык со всеми, от младшего поваренка до осторожного и недоверчивого Тавиуса, который, кроме Шенкенберга, вообще ни с кем более или менее дружеских отношений не поддерживал. Вообще, Ланс, как и Беннет, умудрялся не иметь в замке врагов, но в отличие от мрачного сотника в основном за счет личного обаяния.
Три года этот жизнерадостный франт, который даже орков этой ночью на стенах убивал изящно и грациозно, возглавлял телохранителей маркиза, два десятка самых лучших, самых элитных воинов. Три года он лично муштровал их и теперь со спокойной совестью мог выставить любого из своих малышей — каждый из “малышей” был на голову выше тщедушного Рено де Танкарвилля — против любого воина Брекланда. Кроме разве что Айдахо. Берн доверял Лансу, а это дорогого стоило, немного нашлось бы в замке людей, к которым черный рыцарь относился с полным доверием.
— Прошу прощения, мой лорд… и вы, леди. Прошу прощения, господа. Извините, что заставил вас ждать. — Шенкенберг склонил голову в поклоне. — Я проверял посты. К тому же вернулись парни, которых я посылал поглядеть вблизи на лагерь наших врагов.
— Присаживайтесь, Ланс, — кивнул в ответ маркиз. — Что докладывают доглядчики?
— Орков порядком прибыло, — проинформировал рыцарь, опускаясь в кресло и проводя пятерней по непокорным волосам. — Подошел еще один отряд, в пару тысяч. Разведчики говорят, что троллей немного, в основном орки. Хотя не исключено, что скоро прибудут еще. Есть и люди, мало, но есть. Парни подобрались к самому лагерю, днем эти твари видят не дальше своего носа, а эти волшебные трубы позволили им рассмотреть лагерь со всеми подробностями. Кажется, у наших противников появились боевые маги, во всяком случае, двое из людей носят на груди что-то вроде этого. — Он кивнул в сторону висящего на груди леди Алии изящного медальона с крупным дымчатым камнем. — Думаю, сегодня они на штурм не пойдут, будут ждать подхода свежих сил.
— Мы едва отбились, — тоскливо протянул Тавиус.
— Мы едва отбились, — повторил Айдахо, сделав ударение на первом слове. — Вас, падре, я на стенах не видел.
— Мое дело не мечом махать, — справедливо отметил святой отец, — а молить господа даровать нам победу. Что я и делал с должным прилежанием.
— Вот именно, с достойным лучшего применения прилежанием. Было бы куда больше пользы, если бы вместо того, чтобы шептать свои молитвы в дворцовой часовне, вы нашли бы в себе силы оказать помощь раненым, — презрительно бросил Черный рыцарь. — Некоторые из них покинули этот мир, так и не дождавшись вашего напутственного слова.
— Если я буду подставлять себя под стрелы, — парировал Тавиус, — то этого слова вообще мало кто дождется.
— Иногда, святой отец, мне очень хочется вышибить из вас дух, — мрачно заметил Беннет.
— Лучше бы вам хотелось вышибить дух из пары-тройки орков, мастер, — огрызнулся священник. — Толку было бы больше.
— Орки — это моя работа, — осклабился сотник. — А вы, падре, были бы для меня неплохим развлечением.
— Ваше зубоскальство здесь неуместно, — окрысился старик. — Оскорбляя меня, вы, в моем лице, оскорбляете господа нашего! И грех этот будет вам помянут…
— Господа, вам не кажется, что ваш разговор не имеет отношения к вопросу, ради которого мы здесь собрались? — сухо заметил маркиз. — Прекратите свару, у нас сейчас есть другие, должен заметить, куда более важные, проблемы. Прошу вас, сэр Берн, я предоставляю вам слово.
Черный рыцарь сделал попытку подняться, но, повинуясь движению руки маркиза, снова опустился в кресло. Несколько секунд он молчал, затем неторопливо заговорил:
— Как бы то ни было, но брат Тавиус в чем-то прав. Ночной бой был тяжелым. Мы потеряли семерых латников, сорок шесть простых мечников и около двух дюжин ополченцев. Это включая убитых и тех раненых, кто в ближайшее время не сможет взять в руки оружие. Потери орков, разумеется, гораздо больше, но если говорить откровенно, то мы действительно едва отбили ночную атаку. Будь у Клана больше сил, они бы, возможно, смогли нас опрокинуть.
— Значит ли это, что оборона замка дала трещину? — спросила леди Алия. Её голос не дрожал, по крайней мере внешне она оставалась спокойной.
— Я бы так не сказал, — покачал головой Айдахо. — Теперь, когда мы знаем, чего можно ожидать от орков…
— А раньше вы не знали? — съязвил брат Тавиус.
— Я дрался с орками в поле, — счел нужным пояснить рыцарь, хотя глаза его гневно сверкнули. — И сейчас впервые нахожусь в осажденной ими крепости. Да, я готов к следующей атаке, если, конечно, они не придумают чего-нибудь посвежее, чем просто бросить толпы этих тварей на стрелы.
— Обычный штурм вы, стало быть, остановите? — уточнил маркиз.
— Да. Думаю, основной нашей ошибкой была излишняя вера в каменную кровь и стрелы арбалетчиков. Теперь мои солдаты просто не дадут оркам взойти на стены. Все необходимые распоряжения уже отданы. Я бы сказал, что враг поспешил и теперь подходящий момент ими упущен.
— Хорошо. Теперь у меня вопрос к вам, благородный Лериас. Что еще могут нам предложить орки?
— Магию, например. Они не слишком изобретательны, но среди них, как я понял, есть и людские маги. Только вы, люди, способны сражаться и на одной, и на другой стороне…
Эльф, как обычно, говорил равнодушно, нисколько не интересуясь тем, как его слова будут восприняты слушателями.
Старый Бенедикт, восприняв сказанное как камень в свой огород, стал пунцовым от возмущения. Берн нахмурился, а маркиз Рено столь же холодно прервал Лериаса:
— Это к делу не относится. Вы сможете нейтрализовать магов Клана?
Лериас, до глубины души возмущенный тем, что его перебили, но сумевший ни жестом, ни взглядом этого не показать, ответил куда суше обычного, что среди его соплеменников уже было бы оскорблением. Что ж, эти неотесанные создания вряд ли способны заметить тонкую игру интонаций. Все равно что поносить глухого, стоя к нему спиной, чтоб и по губам прочитать не смог — глухому не вредно, а у самого на душе легче.
— Насколько это будет в моих силах. Мои знания, разумеется, к вашим услугам, маркиз.
— Благодарю, благородный Лериас, я был уверен, что мы сможем на вас положиться в этот трудный час.
На самом деле уверенность маркиза в этом вопросе была действительно абсолютной. Эльфы, насколько это следовало из старых преданий, всегда были врагами орков — это была застарелая, переросшая в привычку вражда, где компромиссам места не было. К людям же, напротив, эльфы относились вполне терпимо, поэтому то, на чью сторону встанет Дивный народ, сомнений не вызывало.
Собственно, и приглашение Лериаса на совет, и заданный вопрос преследовал цели иные — дать понять всем окружающим, что не только мечи и арбалеты хранят замок Форш.
Сколь бы ни был надменен, неприятен или временами просто невыносим Лериас, он воистину был лучшим из магов, которого мог выставить замок на передовую линию обороны. Рено, как никто другой, знал, что каменные стены и меткие стрелы — защита только от живых. Силы колдовства, которыми он живо интересовался, хотя никогда особо вдумчиво их не изучал, правили бал там, где оказывалась бессильной честная сталь. Конечно, эльф еще молод, по их меркам, может, именно поэтому он и столь тяжел в общении, однако тот же Бенедикт рядом с ним — дитя малое, неразумное.
Старик и сам это понимает, оттого и бесится, да только его эмоции сейчас маркиза интересовали менее всего.
— Запасов в крепости нам хватит надолго, — заговорила Алия, которая по собственному почину взяла на себя труд контролировать этот вопрос. — Однако с такими потерями, боюсь, скоро на стены вам придется поставить и слуг, и кашеваров.
— Надо будет, поставим, — серьезно кивнул Айдахо. — Надеюсь, впрочем, что до этого не дойдет. Хотя подход новых сил к оркам заставляет меня думать, что Кадрусс пал раньше, чем ожидалось.
— Может, вылазку организуем? — без особой надежды спросил Беннет. — Пока их еще немного, мы бы их…
— Прежде всего, их уже много, — криво усмехнулся Шенкенберг. — А потом, здесь еще можно рассчитывать, что они обломают зубы о стены, а вот в поле… К тому же им сюда одна дорога, но ведь и нам тоже одна, верно? И они ее наверняка перекрыли.
— Так вы предлагаете спокойно ждать нового штурма? — спросила леди Алия. Не будучи воином, она полагала, что пассивно сидеть в крепости и ждать, когда противник сделает первый шаг, это не самое лучшее решение.
— Именно, леди. Может, это и звучит несколько неблагородно, но если в открытом бою панцирник способен уложить пятерых орков, а со стены из арбалета завалит и десятерых, то лично я выступаю за второй вариант. В конце концов, с нашими тремя сотнями бойцов мы легионы Клана не одолеем. Зато при хорошо поставленной обороне можно дождаться объединенной армии срединных уделов.
— Дождаться… — хмыкнул молчавший до сих пор Бенедикт. — А придут ли они? Да и когда это будет?
— Придут, — убежденно отрезал Айдахо. — А насчет сроков… тут я назвать день не рискну. Месяца два, три. Может, пять. Бывали осады и подольше.
— Собираться они будут долго, — вздохнул маркиз. Эту “кухню” он знал куда лучше всех присутствующих. — Но торопиться будут только в том случае, если мы будем держаться. Ежели Форш падет, тогда… тогда, пожалуй, войска будут стоять на позициях, пока орки из Брекланда не вторгнутся куда-нибудь еще. Седрик, может, и готов двинуть полки немедленно, но только если ему будет кого спасать. В противном случае он наверняка будет выманивать орков на равнины Кайенны, где можно развернуть конные полки.
— Да, на его месте я бы поступил именно так, — кивнул Айдахо, который достаточно хорошо знал герцога Реверландского. В том, что именно Седрик скорее всего возглавит объединенные силы, сомнений ни у кого не было.
Седрик был личностью в какой-то мере уникальной. В массе своей властители срединных уделов любили побряцать оружием, но преимущественно на турнирах. О том же, чтобы лично вести армии в атаку, никто и не подумывал, для этого существовали полководцы, специально на то обученные, да еще дворяне рангом пониже, графы, бароны, маркизы. Герцог Реверландский сочетал в себе и неплохого правителя, и довольно талантливого военного, причем последний в этой двойственности характеров явно доминировал. Тот же герцог Дарландский, правитель мудрый и даже в какой-то мере добродушный, относился к воинственности своего соседа и дальнего родственника с легкой ноткой иронии, однако в военных вопросах всегда при-знавал его первенство и, вне всякого сомнения, со спокойной совестью вручит ему свои полки. Как и другие правители, впрочем.
Простой народ Седрика чуть ли не боготворил — в глазах черни это был великий воин, отважный, готовый грудью встать на защиту страны. Конечно, мало кто думал о том, что оставлять свое государство без правителя в столь трудное время есть поступок не самый дальновидный — неизбежно начнутся разные мелкие — дай-то бог, только мелкие — свары по поводу того, кому и чем управлять, да кто будет первым, ежели что случится. Знать такую точку зрения народа только поощряла — давно известно, славное знамя и громкое имя стоят подчас больше, чем лишняя тысяча мечей.
Поскольку полководец из герцога был действительно неплохой, то было ясно, что на рожон он не полезет — вести многотысячную армию через леса Брекланда было чертовски опасно, для орков леса и пещеры — места привычные, здесь они, считай, как дома.
— Значит, будем держаться, — подытожил Шенкенберг, как будто у них был другой выход. — Я бы хотел попросить вас, мой лорд…
— Да?
— Мои малыши будут куда полезнее на стенах, чем э-э-э… у дверей ваших покоев. Как и я сам. Не соблаговолите ли вы позволить…
Маркиз на мгновение задумался, потом утвердительно кивнул:
— Вы правы, Ланс. Одобряю. И вот еще что, у меня тут скопилась пара десятков доспехов разного рода, думаю, нелишне будет пустить их в дело. Стоит пожертвовать столь ценимой солдатами формой ради лучшей защиты. Но вам я запрещаю лезть в драку, и попрошу не спорить. Вас, Берн, это тоже касается. Ваше дело руководить обороной замка, а управлять бойцами должны сотники и десятники. Два меча, пусть даже и лучших, особой роли не сыграют, а вот потеря знаний и опыта будет невосполнима.
Айдахо хотел было возразить, но, натолкнувшись на непривычно жесткий взгляд лорда, промолчал, лишь склонил голову в знак согласия, хотя и вынужденного. Шенкенберг же, напротив, шумно возмутился:
— Мой лорд! Я не могу укрываться за спинами других, когда мои малыши скрестят мечи с орками! Это недостойно!
— Будет так, как я сказал, — жестко прервал его маркиз. — Ты мне нужен живым, это обсуждению не подлежит. Сколько у нас осталось способных держать оружие ополченцев, Берн?
— Около сотни стрелков, десятка четыре вполне могут орудовать мечами или, скорее, топорами. Десяток ветеранов вполне могут командовать.
— Хорошо, значит, всего полторы сотни. Как думаешь их использовать?
— Они займут места у бойниц, все мечники пойдут на второй ярус. Когда орки подходят к стенам, особая меткость ни к чему, а умение держать в руках меч или глефу становится на вес золота. Но для стрелков не хватает доспехов.
— Им они не так уж и необходимы, — покачал головой маркиз. — А вот шлемы нужны непременно, желательно глухие, чтоб удар метательного топора выдерживали. Корт, займитесь этим, пусть кузнецы поработают как следует. Особая отделка нам не требуется, была бы прочность. Как думаете, господа, когда ждать следующей атаки? Сегодня, завтра?
— Я бы сказал, не сегодня, — подумав, ответил Айдахо. — Эта ночь наверняка будет спокойной. А вот следующая — вряд ли.
— Добро, значит, у кузнецов есть еще время. Ладно, господа, вы свободны. Вас, благородный Лериас, я попрошу остаться.
Когда замерло эхо рыцарских шагов, маркиз взглянул в холодные глаза эльфа. Они остались вдвоем. Маркиза явно не хотела уходить, однако была вынуждена повиноваться властному тону супруга. По всему было видно, что предстоящий разговор ему не просто не нравился, он его самым настоящим образом боялся. И тем не менее вынужден был его начать, хотя и медлил, словно стараясь оттянуть неизбежное.
— У меня к вам вопрос. Дело в том, что леди Алия… настаивает, что сможет оказать помощь в качестве боевого мага. Мне неизвестно, как далеко зашли ваши занятия, поэтому я хотел бы услышать ваше мнение по этому поводу.
Впервые в глазах эльфа мелькнуло человеческое выражение — смесь удивления, испуга, даже какой-то затаенной боли. Это выражение не укрылось от глаз лорда, хотя причин его он понять не мог.
Лериас молчал, раздумывая над услышанным. Это тоже было непривычным: обычно надменный эльф всегда имел наготове ответ на любой вопрос, что объяснялось огромным жизненным опытом — юный на вид, он был по человеческим меркам немыслимо стар, хотя среди своих все еще считался если и не юношей, то уж никак не зрелым мужем. Если бы речь шла о человеке, Рено решил бы, что собеседник подбирает подходящую к случаю ложь или по крайней мере полуправду, однако эльфы не лгали, что тоже иногда делало их невыносимыми. Они могли что-то умалчивать, могли уклониться или прямо отказаться отвечать, но сказанным словам можно было верить всегда.
Наконец, когда маркиз уже начал проявлять признаки нетерпения, эльф медленно произнес:
— Леди Алия действительно может быть полезна как боевой маг, но… она… В общем, лорд, если вы можете запретить ей, то я… прошу… вас это сделать. Я не могу, да и не хочу говорить вам о причинах, но ни моя, ни ваша жизнь, ни жизнь кого-либо другого в этих стенах не стоит жизни леди Алии. Если замок падет, то ее надо будет спасти любой ценой.
— Да? — вскинул удивленно брови маркиз. — Вот даже как? ЧТО же она такое, что о ее безопасности печется высокородный эльф? Может мне, ее супругу, стоит это знать?
— Этого вам знать не стоит, — опустил голову Лериас. — И ей, между прочим, тоже. Только сам Лемелиск может все рассказать ей, но мне он такого разрешения не давал. Простите.
— Что ж, я приму к сведению ваш совет, — несколько раздраженно бросил маркиз, гордость которого была в немалой степени уязвлена. — Благодарю вас за то время, что вы сочли возможным уделить нашему Совету. Вы можете идти, я вас больше не задерживаю.
Лериас поднялся, слегка наклонил голову в знак прощания и, не оборачиваясь, покинул зал. Маркиз остался один и долго еще молча сидел на троне, думая над тем, что сказал ему эльф.
Затем он медленно встал и направился в свои покои, чувствуя внезапно навалившуюся усталость. Шаги лорда гулко отдавались в пустых коридорах — сейчас здесь никого не было, телохранители ушли на стены, слуги, по причине позднего часа, тоже удалились на покой. В дверном проеме появилась высокая фигура в длинном, до пола, белом платье, и маркиз остановился, подняв глаза на супругу.
Алию поразило то, как внезапно постарел ее муж. Она никогда не видела его таким удрученным, хотя совсем недавно, когда она покидала Большой зал, он выглядел бодрым и решительным. Теперь же перед ней был согнутый годами и заботами человек, в котором лишь с большим трудом можно было узнать Рено де Танкарвилля. Она искренне хотела участвовать в обороне замка, она верила в свои силы и была убеждена, что многому научилась. Ей не терпелось опробовать полученные знания на практике, однако сейчас, взглянув в поблекшие глаза мужа, она без слов поняла, какой ответ будет дан на ее просьбу. Ни слова не промолвив, она опустила голову и тихо затворила за собой дверь.
Ополченцы уже вполне сносно владели арбалетами, и если не показывали той меткости, которой вполне заслуженно гордились мечники маркиза, то уж, во всяком случае, могли в определенной степени заменить их у бойниц.
Кузнецы, падая с ног от усталости, все же выдали гору грубо сработанных, местами кривых шлемов, которые тем не менее были вполне способны дать вчерашним крестьянам кое-какую защиту.
Конечно, попавший в лоб топор, брошенный длинной рукой орка, мог и просто оглушить, но это было не так уж и страшно. Оглушенный — не убитый, никуда он денется, со временем очухается.
Два десятка молодых крестьянских парней Корт счел достойными звания мечников, и теперь они, вырядившись в черно-зеленую форму, до седьмого пота прыгали на тренировочной площадке. Впрочем, сотник внимательно следил за тем, чтобы парни не выматывались до полного изнеможения, в конце концов, усталый воин — плохой воин, а очередного штурма ждали скоро, ждали даже с каким-то нетерпением.
Жан, будучи свободным от дежурства, сидел на своем излюбленном месте, меланхолично жуя кусок хлеба с ветчиной, время от времени прикладываясь к объемистой фляге, в которой, к некоторому его сожалению, плескалось не доброе пиво, а простая, хотя и кристально чистая, вода.
Парень задумчиво разглядывал леса, окружающие замок. Сейчас они кишмя кишели орками, это он знал достаточно точно, однако отсюда, со скалы, врагов видно не было. Конечно, если вооружиться той волшебной трубой… однако кто ж ему ее даст.
Было так здорово просто сидеть на теплых камнях, солнечные лучи приятно согревали тело, и даже ледяная вода во фляге казалась гораздо вкуснее, чем обычно. До самого горизонта расстилались зеленые волны — основа гордости и богатства Брекланда. Другие уделы тоже не были лишены хорошего леса, однако столь богатые и бескрайние строевые леса были только здесь. Небо было чистым, ни единого облачка — день будет прекрасным, а значит, орки в атаку скорее всего не пойдут. Стало быть, до вечера можно себя чувствовать в относительной безопасности.
Небольшая стая птиц медленно кружила над дальними холмами — Жан даже удивился тому, как здорово их отсюда видно. Он снова поднес ко рту кусок ветчины, как вдруг пальцы его внезапно разжались, а сам он замер с открытым ртом, не в силах поверить тому, что увидел. Постепенно приходя в себя, но все еще не веря, он снова и снова вглядывался в кружащую стаю. И только убедившись, что глаза его не обманывают, он вскочил, уцепившись за парапет, чтобы не сверзиться вниз, и бегом, слегка припадая на раненую ногу, бросился в главную башню, где несли дозор наблюдатели, вооруженные магическими трубами. Только они сейчас могли подтвердить или опровергнуть то, что сказали ему глаза, и то, что его разум просто отказывался принимать за истину.
— Отсюда прекрасный вид, верно, Берн?
— Да, леди, должен с вами согласиться.
Рыцарь полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, потянулся и душераздирающе зевнул. Спать ему хотелось смертельно, ночь снова прошла в бесконечных проверках постов, прохладный воздух помогал мало.
Они уже довольно давно стояли на главной башне, с помощью магических труб Зеннора изучая лагерь орков. Впрочем, следует отдать должное Берну, врагами интересовался, по сути, он один.
Маркиза, бросив лишь несколько взглядов в ту сторону, вскоре потеряла интерес к разглядыванию орочьих толп.
— Вы загоняете себя, Берн, — сочувственно сказала леди Алия, заметив круги под глазами рыцаря. — Вы же не можете все брать на себя, оставьте и другим хоть немного дел.
— Возможно, я беру на себя слишком много, — не стал спорить Айдахо.
— Однако, миледи, если то или иное поручение проконтролировал я лично, то только тогда я смогу быть уве-ренным, что все будет в порядке. В противном случае меня все время будут терзать сомнения.
— Мне вас жаль, вы издеваетесь над самим собой, и это, ко всему прочему, не идет на пользу и замку. Вы все время измотаны, раздражительны. Скажите, орки могут напасть сейчас?
— Ну… не думаю, — несколько ошарашенно ответил рыцарь, изумленный столь резкой сменой темы разговора. — Яркое солнце… да, сомнительно. Думаю, до вечера беспокоиться нам не о чем.
— В таком случае я требую от вас, чтобы вы сейчас отправились спать,
— безапелляционно заявила Алия, давая понять собеседнику, что насчет смены темы он явно глубоко заблуждался. — Я лично прослежу за тем, чтобы вас разбудили, если случится что-нибудь непредвиденное. Впрочем, вы только что уверили меня, что ничего подобного не ожидается.
Айдахо хотел было возразить, однако внезапно рассмеялся и обреченно махнул рукой.
— Уговорили. Мне действительно необходимо выспаться.
Он повернулся было к двери, за которой начиналась длинная винтовая лестница, однако створки внезапно распахнулись, и на смотровую площадку вывалился Жан. Глаза его вылезли из орбит, лицо полыхало красным, открытый рот изо всех сил проталкивал в грудь немного воздуха. Парень без сил кулем свалился на пол и, делая над собой героические усилия, попытался одновременно отдышаться и что-то сказать. Понять его, впрочем, было трудновато.
— Птицы… там… человека… не увидеть…
— Так, друг мой, — спокойно прервала эти бессвязные хрипы Алия. — Ты сейчас замолчишь и спокойно сосчитаешь про себя до ста. И только потом мы с сэром Берном тебя выслушаем. Замок пока не рушится, поэтому небольшую паузу позволить мы себе можем.
Она демонстративно отвернулась, движением глаз указав Айдахо, чтобы он последовал ее примеру.
— Знаете, Берн, я редко приходила сюда раньше. Сейчас я об этом даже жалею, кажется, я много потеряла. Впрочем, преодолеть двести ступенек просто ради удовольствия бросить взгляд вокруг… да уж, это не всегда бывало хорошей идеей. И все же…
— Сейчас вы не сожалеете о том, что эти ступеньки все же были пройдены, ведь верно?
— Да, нисколько. Красота вокруг просто сказочная. Посмотрите вон на те холмы, милорд. Отсюда они выглядят странным наростом над ровной гладью зеленого моря. Но наростом очень гармоничным… отсюда даже видна стая птичек у одной из этих возвышенностей.
— Птички… — прохрипел сзади голос. Жан понемногу приходил в себя, хотя голос ему еще повиновался не в полной мере. — Какие ж это птички? С такого расстояния и рыцаря на коне увидать сложно…
Берн замер, затем вгляделся вдаль и, не говоря ни слова, жестом потребовал у наблюдателя магический инструмент. Взяв в руки массивный предмет, сияющий начищенной бронзой, он приложил его к глазу и долго, не отрываясь, изучал далекие холмы. Затем медленно опустил трубу — от взгляда леди Алии не укрылось то, что руки рыцаря мелко дрожат, а на лбу выступила испарина.
— О господи, — прошептал он.
— Позвольте мне, сэр, — требовательно дернула его за рукав маркиза.
— Ну же, дайте сюда эту штуку.
В свое время его рекомендовал маркизу Айдахо — рыцарю импонировал молодой боец, великолепно владевший всеми видами оружия, искушенный в вопросах этикета и геральдики, способный находить общий язык со всеми, от младшего поваренка до осторожного и недоверчивого Тавиуса, который, кроме Шенкенберга, вообще ни с кем более или менее дружеских отношений не поддерживал. Вообще, Ланс, как и Беннет, умудрялся не иметь в замке врагов, но в отличие от мрачного сотника в основном за счет личного обаяния.
Три года этот жизнерадостный франт, который даже орков этой ночью на стенах убивал изящно и грациозно, возглавлял телохранителей маркиза, два десятка самых лучших, самых элитных воинов. Три года он лично муштровал их и теперь со спокойной совестью мог выставить любого из своих малышей — каждый из “малышей” был на голову выше тщедушного Рено де Танкарвилля — против любого воина Брекланда. Кроме разве что Айдахо. Берн доверял Лансу, а это дорогого стоило, немного нашлось бы в замке людей, к которым черный рыцарь относился с полным доверием.
— Прошу прощения, мой лорд… и вы, леди. Прошу прощения, господа. Извините, что заставил вас ждать. — Шенкенберг склонил голову в поклоне. — Я проверял посты. К тому же вернулись парни, которых я посылал поглядеть вблизи на лагерь наших врагов.
— Присаживайтесь, Ланс, — кивнул в ответ маркиз. — Что докладывают доглядчики?
— Орков порядком прибыло, — проинформировал рыцарь, опускаясь в кресло и проводя пятерней по непокорным волосам. — Подошел еще один отряд, в пару тысяч. Разведчики говорят, что троллей немного, в основном орки. Хотя не исключено, что скоро прибудут еще. Есть и люди, мало, но есть. Парни подобрались к самому лагерю, днем эти твари видят не дальше своего носа, а эти волшебные трубы позволили им рассмотреть лагерь со всеми подробностями. Кажется, у наших противников появились боевые маги, во всяком случае, двое из людей носят на груди что-то вроде этого. — Он кивнул в сторону висящего на груди леди Алии изящного медальона с крупным дымчатым камнем. — Думаю, сегодня они на штурм не пойдут, будут ждать подхода свежих сил.
— Мы едва отбились, — тоскливо протянул Тавиус.
— Мы едва отбились, — повторил Айдахо, сделав ударение на первом слове. — Вас, падре, я на стенах не видел.
— Мое дело не мечом махать, — справедливо отметил святой отец, — а молить господа даровать нам победу. Что я и делал с должным прилежанием.
— Вот именно, с достойным лучшего применения прилежанием. Было бы куда больше пользы, если бы вместо того, чтобы шептать свои молитвы в дворцовой часовне, вы нашли бы в себе силы оказать помощь раненым, — презрительно бросил Черный рыцарь. — Некоторые из них покинули этот мир, так и не дождавшись вашего напутственного слова.
— Если я буду подставлять себя под стрелы, — парировал Тавиус, — то этого слова вообще мало кто дождется.
— Иногда, святой отец, мне очень хочется вышибить из вас дух, — мрачно заметил Беннет.
— Лучше бы вам хотелось вышибить дух из пары-тройки орков, мастер, — огрызнулся священник. — Толку было бы больше.
— Орки — это моя работа, — осклабился сотник. — А вы, падре, были бы для меня неплохим развлечением.
— Ваше зубоскальство здесь неуместно, — окрысился старик. — Оскорбляя меня, вы, в моем лице, оскорбляете господа нашего! И грех этот будет вам помянут…
— Господа, вам не кажется, что ваш разговор не имеет отношения к вопросу, ради которого мы здесь собрались? — сухо заметил маркиз. — Прекратите свару, у нас сейчас есть другие, должен заметить, куда более важные, проблемы. Прошу вас, сэр Берн, я предоставляю вам слово.
Черный рыцарь сделал попытку подняться, но, повинуясь движению руки маркиза, снова опустился в кресло. Несколько секунд он молчал, затем неторопливо заговорил:
— Как бы то ни было, но брат Тавиус в чем-то прав. Ночной бой был тяжелым. Мы потеряли семерых латников, сорок шесть простых мечников и около двух дюжин ополченцев. Это включая убитых и тех раненых, кто в ближайшее время не сможет взять в руки оружие. Потери орков, разумеется, гораздо больше, но если говорить откровенно, то мы действительно едва отбили ночную атаку. Будь у Клана больше сил, они бы, возможно, смогли нас опрокинуть.
— Значит ли это, что оборона замка дала трещину? — спросила леди Алия. Её голос не дрожал, по крайней мере внешне она оставалась спокойной.
— Я бы так не сказал, — покачал головой Айдахо. — Теперь, когда мы знаем, чего можно ожидать от орков…
— А раньше вы не знали? — съязвил брат Тавиус.
— Я дрался с орками в поле, — счел нужным пояснить рыцарь, хотя глаза его гневно сверкнули. — И сейчас впервые нахожусь в осажденной ими крепости. Да, я готов к следующей атаке, если, конечно, они не придумают чего-нибудь посвежее, чем просто бросить толпы этих тварей на стрелы.
— Обычный штурм вы, стало быть, остановите? — уточнил маркиз.
— Да. Думаю, основной нашей ошибкой была излишняя вера в каменную кровь и стрелы арбалетчиков. Теперь мои солдаты просто не дадут оркам взойти на стены. Все необходимые распоряжения уже отданы. Я бы сказал, что враг поспешил и теперь подходящий момент ими упущен.
— Хорошо. Теперь у меня вопрос к вам, благородный Лериас. Что еще могут нам предложить орки?
— Магию, например. Они не слишком изобретательны, но среди них, как я понял, есть и людские маги. Только вы, люди, способны сражаться и на одной, и на другой стороне…
Эльф, как обычно, говорил равнодушно, нисколько не интересуясь тем, как его слова будут восприняты слушателями.
Старый Бенедикт, восприняв сказанное как камень в свой огород, стал пунцовым от возмущения. Берн нахмурился, а маркиз Рено столь же холодно прервал Лериаса:
— Это к делу не относится. Вы сможете нейтрализовать магов Клана?
Лериас, до глубины души возмущенный тем, что его перебили, но сумевший ни жестом, ни взглядом этого не показать, ответил куда суше обычного, что среди его соплеменников уже было бы оскорблением. Что ж, эти неотесанные создания вряд ли способны заметить тонкую игру интонаций. Все равно что поносить глухого, стоя к нему спиной, чтоб и по губам прочитать не смог — глухому не вредно, а у самого на душе легче.
— Насколько это будет в моих силах. Мои знания, разумеется, к вашим услугам, маркиз.
— Благодарю, благородный Лериас, я был уверен, что мы сможем на вас положиться в этот трудный час.
На самом деле уверенность маркиза в этом вопросе была действительно абсолютной. Эльфы, насколько это следовало из старых преданий, всегда были врагами орков — это была застарелая, переросшая в привычку вражда, где компромиссам места не было. К людям же, напротив, эльфы относились вполне терпимо, поэтому то, на чью сторону встанет Дивный народ, сомнений не вызывало.
Собственно, и приглашение Лериаса на совет, и заданный вопрос преследовал цели иные — дать понять всем окружающим, что не только мечи и арбалеты хранят замок Форш.
Сколь бы ни был надменен, неприятен или временами просто невыносим Лериас, он воистину был лучшим из магов, которого мог выставить замок на передовую линию обороны. Рено, как никто другой, знал, что каменные стены и меткие стрелы — защита только от живых. Силы колдовства, которыми он живо интересовался, хотя никогда особо вдумчиво их не изучал, правили бал там, где оказывалась бессильной честная сталь. Конечно, эльф еще молод, по их меркам, может, именно поэтому он и столь тяжел в общении, однако тот же Бенедикт рядом с ним — дитя малое, неразумное.
Старик и сам это понимает, оттого и бесится, да только его эмоции сейчас маркиза интересовали менее всего.
— Запасов в крепости нам хватит надолго, — заговорила Алия, которая по собственному почину взяла на себя труд контролировать этот вопрос. — Однако с такими потерями, боюсь, скоро на стены вам придется поставить и слуг, и кашеваров.
— Надо будет, поставим, — серьезно кивнул Айдахо. — Надеюсь, впрочем, что до этого не дойдет. Хотя подход новых сил к оркам заставляет меня думать, что Кадрусс пал раньше, чем ожидалось.
— Может, вылазку организуем? — без особой надежды спросил Беннет. — Пока их еще немного, мы бы их…
— Прежде всего, их уже много, — криво усмехнулся Шенкенберг. — А потом, здесь еще можно рассчитывать, что они обломают зубы о стены, а вот в поле… К тому же им сюда одна дорога, но ведь и нам тоже одна, верно? И они ее наверняка перекрыли.
— Так вы предлагаете спокойно ждать нового штурма? — спросила леди Алия. Не будучи воином, она полагала, что пассивно сидеть в крепости и ждать, когда противник сделает первый шаг, это не самое лучшее решение.
— Именно, леди. Может, это и звучит несколько неблагородно, но если в открытом бою панцирник способен уложить пятерых орков, а со стены из арбалета завалит и десятерых, то лично я выступаю за второй вариант. В конце концов, с нашими тремя сотнями бойцов мы легионы Клана не одолеем. Зато при хорошо поставленной обороне можно дождаться объединенной армии срединных уделов.
— Дождаться… — хмыкнул молчавший до сих пор Бенедикт. — А придут ли они? Да и когда это будет?
— Придут, — убежденно отрезал Айдахо. — А насчет сроков… тут я назвать день не рискну. Месяца два, три. Может, пять. Бывали осады и подольше.
— Собираться они будут долго, — вздохнул маркиз. Эту “кухню” он знал куда лучше всех присутствующих. — Но торопиться будут только в том случае, если мы будем держаться. Ежели Форш падет, тогда… тогда, пожалуй, войска будут стоять на позициях, пока орки из Брекланда не вторгнутся куда-нибудь еще. Седрик, может, и готов двинуть полки немедленно, но только если ему будет кого спасать. В противном случае он наверняка будет выманивать орков на равнины Кайенны, где можно развернуть конные полки.
— Да, на его месте я бы поступил именно так, — кивнул Айдахо, который достаточно хорошо знал герцога Реверландского. В том, что именно Седрик скорее всего возглавит объединенные силы, сомнений ни у кого не было.
Седрик был личностью в какой-то мере уникальной. В массе своей властители срединных уделов любили побряцать оружием, но преимущественно на турнирах. О том же, чтобы лично вести армии в атаку, никто и не подумывал, для этого существовали полководцы, специально на то обученные, да еще дворяне рангом пониже, графы, бароны, маркизы. Герцог Реверландский сочетал в себе и неплохого правителя, и довольно талантливого военного, причем последний в этой двойственности характеров явно доминировал. Тот же герцог Дарландский, правитель мудрый и даже в какой-то мере добродушный, относился к воинственности своего соседа и дальнего родственника с легкой ноткой иронии, однако в военных вопросах всегда при-знавал его первенство и, вне всякого сомнения, со спокойной совестью вручит ему свои полки. Как и другие правители, впрочем.
Простой народ Седрика чуть ли не боготворил — в глазах черни это был великий воин, отважный, готовый грудью встать на защиту страны. Конечно, мало кто думал о том, что оставлять свое государство без правителя в столь трудное время есть поступок не самый дальновидный — неизбежно начнутся разные мелкие — дай-то бог, только мелкие — свары по поводу того, кому и чем управлять, да кто будет первым, ежели что случится. Знать такую точку зрения народа только поощряла — давно известно, славное знамя и громкое имя стоят подчас больше, чем лишняя тысяча мечей.
Поскольку полководец из герцога был действительно неплохой, то было ясно, что на рожон он не полезет — вести многотысячную армию через леса Брекланда было чертовски опасно, для орков леса и пещеры — места привычные, здесь они, считай, как дома.
— Значит, будем держаться, — подытожил Шенкенберг, как будто у них был другой выход. — Я бы хотел попросить вас, мой лорд…
— Да?
— Мои малыши будут куда полезнее на стенах, чем э-э-э… у дверей ваших покоев. Как и я сам. Не соблаговолите ли вы позволить…
Маркиз на мгновение задумался, потом утвердительно кивнул:
— Вы правы, Ланс. Одобряю. И вот еще что, у меня тут скопилась пара десятков доспехов разного рода, думаю, нелишне будет пустить их в дело. Стоит пожертвовать столь ценимой солдатами формой ради лучшей защиты. Но вам я запрещаю лезть в драку, и попрошу не спорить. Вас, Берн, это тоже касается. Ваше дело руководить обороной замка, а управлять бойцами должны сотники и десятники. Два меча, пусть даже и лучших, особой роли не сыграют, а вот потеря знаний и опыта будет невосполнима.
Айдахо хотел было возразить, но, натолкнувшись на непривычно жесткий взгляд лорда, промолчал, лишь склонил голову в знак согласия, хотя и вынужденного. Шенкенберг же, напротив, шумно возмутился:
— Мой лорд! Я не могу укрываться за спинами других, когда мои малыши скрестят мечи с орками! Это недостойно!
— Будет так, как я сказал, — жестко прервал его маркиз. — Ты мне нужен живым, это обсуждению не подлежит. Сколько у нас осталось способных держать оружие ополченцев, Берн?
— Около сотни стрелков, десятка четыре вполне могут орудовать мечами или, скорее, топорами. Десяток ветеранов вполне могут командовать.
— Хорошо, значит, всего полторы сотни. Как думаешь их использовать?
— Они займут места у бойниц, все мечники пойдут на второй ярус. Когда орки подходят к стенам, особая меткость ни к чему, а умение держать в руках меч или глефу становится на вес золота. Но для стрелков не хватает доспехов.
— Им они не так уж и необходимы, — покачал головой маркиз. — А вот шлемы нужны непременно, желательно глухие, чтоб удар метательного топора выдерживали. Корт, займитесь этим, пусть кузнецы поработают как следует. Особая отделка нам не требуется, была бы прочность. Как думаете, господа, когда ждать следующей атаки? Сегодня, завтра?
— Я бы сказал, не сегодня, — подумав, ответил Айдахо. — Эта ночь наверняка будет спокойной. А вот следующая — вряд ли.
— Добро, значит, у кузнецов есть еще время. Ладно, господа, вы свободны. Вас, благородный Лериас, я попрошу остаться.
Когда замерло эхо рыцарских шагов, маркиз взглянул в холодные глаза эльфа. Они остались вдвоем. Маркиза явно не хотела уходить, однако была вынуждена повиноваться властному тону супруга. По всему было видно, что предстоящий разговор ему не просто не нравился, он его самым настоящим образом боялся. И тем не менее вынужден был его начать, хотя и медлил, словно стараясь оттянуть неизбежное.
— У меня к вам вопрос. Дело в том, что леди Алия… настаивает, что сможет оказать помощь в качестве боевого мага. Мне неизвестно, как далеко зашли ваши занятия, поэтому я хотел бы услышать ваше мнение по этому поводу.
Впервые в глазах эльфа мелькнуло человеческое выражение — смесь удивления, испуга, даже какой-то затаенной боли. Это выражение не укрылось от глаз лорда, хотя причин его он понять не мог.
Лериас молчал, раздумывая над услышанным. Это тоже было непривычным: обычно надменный эльф всегда имел наготове ответ на любой вопрос, что объяснялось огромным жизненным опытом — юный на вид, он был по человеческим меркам немыслимо стар, хотя среди своих все еще считался если и не юношей, то уж никак не зрелым мужем. Если бы речь шла о человеке, Рено решил бы, что собеседник подбирает подходящую к случаю ложь или по крайней мере полуправду, однако эльфы не лгали, что тоже иногда делало их невыносимыми. Они могли что-то умалчивать, могли уклониться или прямо отказаться отвечать, но сказанным словам можно было верить всегда.
Наконец, когда маркиз уже начал проявлять признаки нетерпения, эльф медленно произнес:
— Леди Алия действительно может быть полезна как боевой маг, но… она… В общем, лорд, если вы можете запретить ей, то я… прошу… вас это сделать. Я не могу, да и не хочу говорить вам о причинах, но ни моя, ни ваша жизнь, ни жизнь кого-либо другого в этих стенах не стоит жизни леди Алии. Если замок падет, то ее надо будет спасти любой ценой.
— Да? — вскинул удивленно брови маркиз. — Вот даже как? ЧТО же она такое, что о ее безопасности печется высокородный эльф? Может мне, ее супругу, стоит это знать?
— Этого вам знать не стоит, — опустил голову Лериас. — И ей, между прочим, тоже. Только сам Лемелиск может все рассказать ей, но мне он такого разрешения не давал. Простите.
— Что ж, я приму к сведению ваш совет, — несколько раздраженно бросил маркиз, гордость которого была в немалой степени уязвлена. — Благодарю вас за то время, что вы сочли возможным уделить нашему Совету. Вы можете идти, я вас больше не задерживаю.
Лериас поднялся, слегка наклонил голову в знак прощания и, не оборачиваясь, покинул зал. Маркиз остался один и долго еще молча сидел на троне, думая над тем, что сказал ему эльф.
Затем он медленно встал и направился в свои покои, чувствуя внезапно навалившуюся усталость. Шаги лорда гулко отдавались в пустых коридорах — сейчас здесь никого не было, телохранители ушли на стены, слуги, по причине позднего часа, тоже удалились на покой. В дверном проеме появилась высокая фигура в длинном, до пола, белом платье, и маркиз остановился, подняв глаза на супругу.
Алию поразило то, как внезапно постарел ее муж. Она никогда не видела его таким удрученным, хотя совсем недавно, когда она покидала Большой зал, он выглядел бодрым и решительным. Теперь же перед ней был согнутый годами и заботами человек, в котором лишь с большим трудом можно было узнать Рено де Танкарвилля. Она искренне хотела участвовать в обороне замка, она верила в свои силы и была убеждена, что многому научилась. Ей не терпелось опробовать полученные знания на практике, однако сейчас, взглянув в поблекшие глаза мужа, она без слов поняла, какой ответ будет дан на ее просьбу. Ни слова не промолвив, она опустила голову и тихо затворила за собой дверь.
* * *
Уже шел третий день после первого штурма, а новых схваток так и не произошло. То ли орки вознамерились сидеть у стен Форша вечно, то ли копили силы для решительного штурма, но защитники получили достаточную передышку для того, чтобы залатать прорехи в обороне.Ополченцы уже вполне сносно владели арбалетами, и если не показывали той меткости, которой вполне заслуженно гордились мечники маркиза, то уж, во всяком случае, могли в определенной степени заменить их у бойниц.
Кузнецы, падая с ног от усталости, все же выдали гору грубо сработанных, местами кривых шлемов, которые тем не менее были вполне способны дать вчерашним крестьянам кое-какую защиту.
Конечно, попавший в лоб топор, брошенный длинной рукой орка, мог и просто оглушить, но это было не так уж и страшно. Оглушенный — не убитый, никуда он денется, со временем очухается.
Два десятка молодых крестьянских парней Корт счел достойными звания мечников, и теперь они, вырядившись в черно-зеленую форму, до седьмого пота прыгали на тренировочной площадке. Впрочем, сотник внимательно следил за тем, чтобы парни не выматывались до полного изнеможения, в конце концов, усталый воин — плохой воин, а очередного штурма ждали скоро, ждали даже с каким-то нетерпением.
Жан, будучи свободным от дежурства, сидел на своем излюбленном месте, меланхолично жуя кусок хлеба с ветчиной, время от времени прикладываясь к объемистой фляге, в которой, к некоторому его сожалению, плескалось не доброе пиво, а простая, хотя и кристально чистая, вода.
Парень задумчиво разглядывал леса, окружающие замок. Сейчас они кишмя кишели орками, это он знал достаточно точно, однако отсюда, со скалы, врагов видно не было. Конечно, если вооружиться той волшебной трубой… однако кто ж ему ее даст.
Было так здорово просто сидеть на теплых камнях, солнечные лучи приятно согревали тело, и даже ледяная вода во фляге казалась гораздо вкуснее, чем обычно. До самого горизонта расстилались зеленые волны — основа гордости и богатства Брекланда. Другие уделы тоже не были лишены хорошего леса, однако столь богатые и бескрайние строевые леса были только здесь. Небо было чистым, ни единого облачка — день будет прекрасным, а значит, орки в атаку скорее всего не пойдут. Стало быть, до вечера можно себя чувствовать в относительной безопасности.
Небольшая стая птиц медленно кружила над дальними холмами — Жан даже удивился тому, как здорово их отсюда видно. Он снова поднес ко рту кусок ветчины, как вдруг пальцы его внезапно разжались, а сам он замер с открытым ртом, не в силах поверить тому, что увидел. Постепенно приходя в себя, но все еще не веря, он снова и снова вглядывался в кружащую стаю. И только убедившись, что глаза его не обманывают, он вскочил, уцепившись за парапет, чтобы не сверзиться вниз, и бегом, слегка припадая на раненую ногу, бросился в главную башню, где несли дозор наблюдатели, вооруженные магическими трубами. Только они сейчас могли подтвердить или опровергнуть то, что сказали ему глаза, и то, что его разум просто отказывался принимать за истину.
— Отсюда прекрасный вид, верно, Берн?
— Да, леди, должен с вами согласиться.
Рыцарь полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, потянулся и душераздирающе зевнул. Спать ему хотелось смертельно, ночь снова прошла в бесконечных проверках постов, прохладный воздух помогал мало.
Они уже довольно давно стояли на главной башне, с помощью магических труб Зеннора изучая лагерь орков. Впрочем, следует отдать должное Берну, врагами интересовался, по сути, он один.
Маркиза, бросив лишь несколько взглядов в ту сторону, вскоре потеряла интерес к разглядыванию орочьих толп.
— Вы загоняете себя, Берн, — сочувственно сказала леди Алия, заметив круги под глазами рыцаря. — Вы же не можете все брать на себя, оставьте и другим хоть немного дел.
— Возможно, я беру на себя слишком много, — не стал спорить Айдахо.
— Однако, миледи, если то или иное поручение проконтролировал я лично, то только тогда я смогу быть уве-ренным, что все будет в порядке. В противном случае меня все время будут терзать сомнения.
— Мне вас жаль, вы издеваетесь над самим собой, и это, ко всему прочему, не идет на пользу и замку. Вы все время измотаны, раздражительны. Скажите, орки могут напасть сейчас?
— Ну… не думаю, — несколько ошарашенно ответил рыцарь, изумленный столь резкой сменой темы разговора. — Яркое солнце… да, сомнительно. Думаю, до вечера беспокоиться нам не о чем.
— В таком случае я требую от вас, чтобы вы сейчас отправились спать,
— безапелляционно заявила Алия, давая понять собеседнику, что насчет смены темы он явно глубоко заблуждался. — Я лично прослежу за тем, чтобы вас разбудили, если случится что-нибудь непредвиденное. Впрочем, вы только что уверили меня, что ничего подобного не ожидается.
Айдахо хотел было возразить, однако внезапно рассмеялся и обреченно махнул рукой.
— Уговорили. Мне действительно необходимо выспаться.
Он повернулся было к двери, за которой начиналась длинная винтовая лестница, однако створки внезапно распахнулись, и на смотровую площадку вывалился Жан. Глаза его вылезли из орбит, лицо полыхало красным, открытый рот изо всех сил проталкивал в грудь немного воздуха. Парень без сил кулем свалился на пол и, делая над собой героические усилия, попытался одновременно отдышаться и что-то сказать. Понять его, впрочем, было трудновато.
— Птицы… там… человека… не увидеть…
— Так, друг мой, — спокойно прервала эти бессвязные хрипы Алия. — Ты сейчас замолчишь и спокойно сосчитаешь про себя до ста. И только потом мы с сэром Берном тебя выслушаем. Замок пока не рушится, поэтому небольшую паузу позволить мы себе можем.
Она демонстративно отвернулась, движением глаз указав Айдахо, чтобы он последовал ее примеру.
— Знаете, Берн, я редко приходила сюда раньше. Сейчас я об этом даже жалею, кажется, я много потеряла. Впрочем, преодолеть двести ступенек просто ради удовольствия бросить взгляд вокруг… да уж, это не всегда бывало хорошей идеей. И все же…
— Сейчас вы не сожалеете о том, что эти ступеньки все же были пройдены, ведь верно?
— Да, нисколько. Красота вокруг просто сказочная. Посмотрите вон на те холмы, милорд. Отсюда они выглядят странным наростом над ровной гладью зеленого моря. Но наростом очень гармоничным… отсюда даже видна стая птичек у одной из этих возвышенностей.
— Птички… — прохрипел сзади голос. Жан понемногу приходил в себя, хотя голос ему еще повиновался не в полной мере. — Какие ж это птички? С такого расстояния и рыцаря на коне увидать сложно…
Берн замер, затем вгляделся вдаль и, не говоря ни слова, жестом потребовал у наблюдателя магический инструмент. Взяв в руки массивный предмет, сияющий начищенной бронзой, он приложил его к глазу и долго, не отрываясь, изучал далекие холмы. Затем медленно опустил трубу — от взгляда леди Алии не укрылось то, что руки рыцаря мелко дрожат, а на лбу выступила испарина.
— О господи, — прошептал он.
— Позвольте мне, сэр, — требовательно дернула его за рукав маркиза.
— Ну же, дайте сюда эту штуку.