Поежился, поднял сырой воротник плаща и направился в сторону метро.
 
* * *
   Первый снег выпал уже в самом конце ноября. Неожиданно, вопреки прогнозам…
   Выбравшись поздним субботним вечером из динамовской бани, Владимир Александрович обнаружил, что и крыльцо, и деревья вокруг, и футбольное поле, и даже дорожка к чугунным воротам покрыты не толстым, но вполне ощутимым слоем снега.
   По случаю неминуемого в бане употребления пива и кое-чего покрепче Виноградов машину оставил на стоянке. До «Петроградской» его ребята подбросили, а уж дальше добираться пришлось общественным транспортом — так что к дому Владимир Александрович подошел незадолго до полуночи.
   Хмель уже почти выветрился из головы, впереди был ужин с чем-нибудь горячим и мясным, а в воскресенье — возможность валяться в постели сколько угодно.
   Да, ничто, кроме классической русской парной, не в состоянии так прочистить и душу, и тело измученного цивилизацией горожанина — потому-то еженедельное посещение бани неминуемо выходит за рамки обычного гигиенического мероприятия.
   — Простите, вы из этого дома?
   — Да.
   Виноградова обступили неожиданно и слишком профессионально, чтобы это можно было посчитать просто неприятным стечением обстоятельств.
   По меньшей мере трое — все крепенькие серьезные мужички, даже отдалённо ни одежкой, ни поведением на уличных хулиганов не похожие. Такие скорее инкассаторские машины грабят, чем одиноких и небогато одетых путников.
   — Владимир Александрович… Адвокат! — с радостью и облегчением заждавшегося человека подтвердил остальным тот, что оказался ближе всех.
   Раздумывать было некогда.
   — Й-оп! — Виноградов спружинил на полусогнутых и плечом ввинтился в грудь ближнего своего. Сумка при этом сорвалась вниз и, описав рассчитанную дугу, достигла незащищенного паха того, кто стоял справа.
   Бывший майор-омоновец успел еще достать кулаком чью-то рожу, но напоролся на грамотный блок и чуть было не потерял равновесие:
   — Ох-х…
   Потом удары посыпались один за другим: в затылок, в висок, по печени, по позвоночнику… Это было, конечно, больно, но пока не смертельно — задача убить Владимира Александровича перед нападавшими не стояла, для квалифицированной ликвидации существуют другие, менее хлопотные способы.
   Однако Виноградов по прошлому своему богатому милицейскому опыту знал, что в процессе подобных мероприятий исполнители зачастую входят в раж и легко могут чуточку перестараться.
   — Н-на! — падая на истоптанный снег, Владимир Александрович неожиданно почувствовал, что больше им никто не занимается.
   Тем не менее народу вокруг явно прибавилось: то, что считанные секунды назад можно было квалифицировать как торопливое избиение одиночки, каким-то непостижимым образом переросло в групповую драку.
   Снизу, да еще с окровавленной физиономией, разглядеть подробности было сложно. Однако тем, кто напал на Виноградова, приходилось теперь заботиться о собственном здоровье.
   Силы казались примерно равными, но сыграл свою роль фактор внезапности: трое негодяев еще отбивались, но тот, что обратился к Владимиру Александровичу по имени и отчеству, уже корчился от боли, лежа всего в полуметре от своей недавней жертвы.
   Виноградов решил пока не вмешиваться в ход событий, но в одном удовольствии отказать себе не смог. Изловчившись, он врезал носком ботинка в близкий висок поверженного главаря нападавших.
   Тот в последний раз дернулся и затих.
   Потасовка тем временем грозила принять затяжной характер. В кино это все выглядело бы намного эффектнее, но…
   — Бля!
   Матово блеснул в свете окон панельной многоэтажки выбитый из чьей-то руки «Макаров» — пистолет упал на снег, но мгновенно оказался у одного из пришедших на выручку Виноградову.
   Все его как-то сразу и одновременно увидели — даже в воздух стрелять не пришлось.
   — Стоять! Не двигаться. — В голосе вооруженного теперь человека Владимиру Александровичу послышался непривычный акцент — . и не акцент даже, а некоторый намек на то, что русский язык не является для говорящего родным,
   Под прицелом пистолета проигравшие беспрекословно позволили себя обыскать — впрочем, их победителей заинтересовали только документы и оружие.
   — Быстро отсюда! Пошли… — Человек коротко повел из стороны в сторону стволом.
   Повторять не пришлось — напавшие на адвоката люди подхватили с холодной земли не подающего признаков жизни предводителя и покинули поле боя.
   Что касается Виноградова, то он при подобном раскладе непременно сдал бы негодяев в милицию. Но пока никто не предлагая Владимиру Александровичу воспользоваться правом голоса.
   Поэтому-то ему ничего и не оставалось, кроме молчаливого наблюдения за стремительно удаляющимися за угол дома фигурами.
   — Вы как? Встать можете?
   Виноградов понял, что на этот раз обращаются к нему. И опять против воли отметил какие-то нехарактерные для местных жителей интонации.
   — Да, наверное.
   Он оперся ладонью об оказавшуюся под рукой сумку — и в этот момент откуда-то с улицы донесся звук тронувшегося с места автомобиля. Очевидно проигравшие сочли за лучшее побыстрее уехать.
   Впрочем, почти сразу же и этот, и все остальные шумы ночной окраины перекрыл отчаянный рев приближающейся милицейской сирены.
   — Да, надо бы уйти…
   Скорее всего, кто-то из жильцов виноградовского многоквартирного дома все же высунул нос в окно. И на всякий случай позвонил в отделение.
   Владимир Александрович уже стоял на ногах.
   — Вы в порядке? — еще раз уточнил придержавший его за локоть мужчина.
   — Так, по мелочи! — Адвокат поморщился и тронул языком безнадежно качающийся зуб. Кровь и грязь… Остальное, кажется, в относительном порядке.
   — Я провожу вас до квартиры. Если не возражаете?
   Виноградов заметил, что их теперь только двое на месте недавней потасовки — соратники его спасителя куда-то исчезли.
   Пистолета тоже нигде видно не было.
   — Пойдемте!
   Дверь парадной закрылась за спинами новых знакомых как раз в тот момент, когда в опустевший и темный двор влетела запыхавшаяся машина Отдела вневедомственной охраны.
   …Дети уже, разумеется, спали. Пока неожиданный гость раздевался в прихожей, Виноградов успел заскочить к жене. Не включая света, предупредил, что у них посторонний, чтобы она не вставала — это не надолго:
   — Мы только чайку попьем… Ладно?
   Не дослушав, Татьяна перевернулась на другой бок, и с этой минуты мужчины были полностью предоставлены сами себе.
   — Вот тапочки… Пойдемте на кухню.
   — Спасибо. Я помою руки?
   — Да, разумеется! Мне бы тоже надо себя хоть немного в порядок привести… и вообще.
   Внизу, во дворе, милицейская машина озадаченно освещала ночное небо голубоватыми сполохами. Затем взревела мо-. тором и на полной скорости унеслась за поворот по очередному сигналу тревоги.
   — Может… коньячку? За спасение души?
   — Чисто символически.
   — А у меня много и нет! — Владимир Александрович с радостью отметил, что ни переломов, ни даже банального сотрясения мозга напавшие ему сделать не успели.
   Несколько ушибов, ссадина около правой брови… Бывало, что после тренировок, особенно по молодости, он возвращался домой в куда более жалком виде.
   Следовало, конечно, проанализировать ситуацию, может быть, даже меры какие-то принять… Но это — попозже, а сейчас Виноградова куда больше интересовал сидящий напротив мужчина.
   — Кстати, совсем забыл! Спасибо.
   — Да, пожалуйста. — Ответная реплика прозвучала так, будто речь идет о переданной к чаю сахарнице или вазочке с вареньем.
   — Чем обязан?
   Незнакомец внимательно посмотрел в глаза Владимиру Александровичу. Убедившись, что гостеприимный хозяин действительно готов к разговору, представился:
   — Меня зовут Уго Тоом… Министерство внутренних дел Эстонии.
   — Надо же! — Виноградов подержал в руке глянцевый прямоугольник визитной карточки и положил его на салфетку.
   Следовало, наверное, удивиться, но за последние несколько лет эта способность у Владимира Александровича почти атрофировалась.
   — Надеюсь, вы ничего не имеете против нашего знакомства?
   — Что вы! Учитывая обстоятельства, при которых мы встретились…
   — Да, конечно, — кивнул гость. Он был значительно старше Виноградова: крупный, широкий в кости, седой мужчина лет пятидесяти. Одет добротно, достаточно дорого, но без претензий — так обычно одеваются европейские чиновники среднего ранга или отставные советские дипломаты.
   Адвокат изобразил на лице вопросительную улыбку:
   — А мне надо представиться?
   — Нет, Владимир Александрович, Не надо!
   Щелкнул автоматический выключатель электрочайника.
   — Вам покрепче? Или, может быть, кофе?
   — Спасибо, лучше все-таки чай.
   Пока «доходила» заварка, Виноградов до краешка наполнил обе коньячные рюмки.
   — За встречу! Вы очень даже кстати появились.
   — Будем здоровы!
   Не сговариваясь, они ополовинили щедро налитую ароматную жидкость, после чего Владимир Александрович продолжил хозяйскую суету вокруг стола.
   — Как погода в Таллинне?
   — Наверное, немногим лучше, чем у вас… Я здесь четвертый месяц — и дома был только на праздники.
   — Ах, конечно! — Судя по тому, что написано на визитке, господин Тоом являлся постоянным и вполне легальным представителем Министерства внутренних дел своей республики в России. — Скучаете?
   — Времени на это нет.
   — Пожалуй, — согласился Виноградов.
   — Я здесь довольно долго прожил когда-то. Потом учился в Академии…
   — В Академии КГБ?
   — Почему именно КГБ? — сделал удивленные глаза гость.
   — А почему бы и нет?
   Насколько знал Владимир Александрович, Министерство внутренних дел Эстонии строилось не по российской и даже не по американской модели, а по образцу финских спецслужб. Департамент полиции безопасности, то есть разведка и контрразведка, входил в его состав на тех же правах, что и криминальная полиция, пограничники, аварийно-спасатели.
   — Лично я всю жизнь прослужил в милиции!
   Это было так сказано, что Виноградов поверил немедленно и бесповоротно, — поверил не словам даже, а неистребимой интонации, с которой испокон веку отзываются о политическом сыске в органах внутренних дел.
   — Извините.
   — Не за что… Начал простым опером отделения БХСС, дошел до подполковника!
   — О-го! Неплохо.
   Видимо, Владимир Александрович ненароком затронул какую-то струнку в душе ночного гостя — акцент его от волнения стал заметнее и теперь уже каждый бы понял, что напротив сидит классический прибалт.
   — В общем, мы коллеги, верно?
   — Бывшие! — отмахнулся Виноградов. — Бывшие.
   Надо же как серьезно дядечка подготовился… Владимир Александрович и сам уже начал забывать о том, что больше пяти лет посвятил борьбе со всевозможными «хищениями социалистической собственности» на транспорте — от взяток в Управлении железной дороги до спекуляции у «Альбатроса» и копеечного обвеса в буфете. Это потом уже были: Морской пассажирский вокзал, Отряд милиции особого назначения, «Криминальное обозрение ГУВД»…
   А кто-то, видимо, помнит!
   — Теперь вот адвокатом тружусь. Так сказать, по другую сторону баррикады… Еще чаю налить?
   — Нет, вполне достаточно. — Господин Уго Тоом взял рюмку и начал греть в ладонях остатки янтарного напитка: — Я хотел бы сделать вам деловое предложение.
   — Надеюсь, вы не станете вербовать меня в агенты для какого-нибудь взрыва на эстонско-российской границе?
   — Нет, не стану…
   Некоторое время собеседники молча изучали один другого.
   — Слушаю.
   — Как думаете, Владимир Александрович, кто были эти мерзавцы?
   — Ну, если бы вы не дали им уйти… Можно было самих спросить, верно?
   — И все же?
   — Вам виднее! — пожал плечами Виноградов. — Вы же у них какие-то документы изъяли?
   — Правильно, — кивнул господин Тоом. Видимо, ему и самому надоела игра в вопросы без ответов: — Давайте посмотрим…
   Гость вытащил из внутреннего кармана несколько трофейных паспортов и водительских удостоверений. Кроме них довольно зловеще полыхнули золотым тиснением темно-бордовые «корочки»:
   — Читайте!
   — Хм-м…
   По меньшей мере двое из напавших на Виноградова являлись сотрудниками крупнейшей в городе Службы безопасности торгово-издательского объединения «Первопечатник».
   — Странно.
   — Что «странно»? — поинтересовался эстонец.
   — Я думал, они вполне удовлетворились…
   Владимир Александрович имел в виду скоропостижную гибель своего недавнего клиента — несколько человек в форме инспекторов ГАИ расстреляли его автомашину из автоматов прямо на Московском проспекте. Это было уже довольно давно, вскоре после того визита к Андрею Марковичу и перевода «Первопечатником» денег на указанный Виноградовым счет.
   — Мелко все как-то! И не по-европейски.
   Всем понятно, что в подобных ситуациях адвокат — человек наемного труда, всего-навсего квалифицированный исполнитель оплаченной воли клиента. И' как-то не принято «разбираться» еще и с ним…
   — Да, ситуация неприятная. Как намерены поступить?
   — По полной программе!
   Еще покойный Иосиф Виссарионович предупреждал, что враг силен и коварен. Но теперь, когда известно, откуда и кем нанесен удар, можно принять адекватные меры. И даже более того…
   Служебные удостоверения в любом случае послужат серьезными аргументами. Других, наверное, никто и не потребует, а сейчас главное — подстраховаться! Конечно, те ребята вряд ли пойдут с заявлением в милицию, но… К тому же, насколько помнил Виноградов, короткий список трофеев, добытых людьми господина Тоома, не ограничивался одними только документами.
   — Вас что-то сейчас беспокоит? — перехватил взгляд хозяина собеседник.
   — Пистолет… Не хотелось бы, чтобы его нашли у меня дома, ладно?
   Ночной гость характерным жестом провел сверху вниз вдоль собственного тела:
   — Все чисто! Вы не заметили? Я его сразу же отдал своим, еще внизу.
   — И слава Богу! — Владимир Александрович разлил по рюмкам оставшиеся капли коньяка: — Ваше предложение связано с сегодняшним инцидентом?
   — Самым непосредственным образом…
   По версии господина Тоома их сегодняшней встрече способствовал целый ряд загадочным образом связанных между собой событий.
   Все началось с того, что эстонская полиция получила оперативную информацию Интерпола о противозаконных финансовых махинациях одного из находящихся в Таллинне коммерческих банков. По сведениям, поступившим из одной благополучной западноевропейской страны, через этот банк организованная преступность СНГ уже длительное время отмывала и конвертировала свои «грязные» доходы.
   Сложность организаций и проведения агентурно-оперативных мероприятий в отношении банка заключается в том, что по данным источников Интерпола попавшие в поле зрения коммерческие структуры были задействованы к тому же и для финансирования специальных операций Внешней разведки или какой-то другой российской секретной службы.
   — Неужели?
   — Да! Имеются определенные подтверждения.
   Если верить словам господина Тоома, основным и практически единственным партнером эстонского криминального банка в России была… печально известная Владимиру Александровичу фирма « Первопечатник».
   — Наверное, следовало обратиться за содействием в наше МВД? Существует же Главное управление по борьбе с организованной преступностью.
   — Так обычно и строится взаимодействие! Но я уже, кажется, объяснил, почему именно в данном случае нельзя было передавать информацию в ваши правоохранительные структуры.
   — Допустим… — Виноградов прекрасно представлял, что любые секретные сведения моментально перетекают из милиции в органы госбезопасности. Особенно, если речь идет о ближнем или дальнем зарубежье.
   — Поэтому пришлось действовать самостоятельно. Из Эстонии прибыло несколько оперативных сотрудников…
   — Официально?
   — Не совсем. Но они занимались только сбором сведений о «Первопечатнике» и не провели ни одной акции, которая противоречила бы российскому законодательству!
   — Ни одной?
   Собеседник поморщился:
   — Ну, насколько такое вообще возможно в ваших условиях…
   — И вы возглавляете эту группу?
   — Нет, Владимир Александрович. Но я в некоторой степени обеспечиваю ее миссию.
   — Хм-м… Кажется, такого рода деятельность не вполне соответствует вашему официальному статусу?
   — Вы правы, — согласился господин Тоом. — Однако то, что бывший майор милиции Виноградов делал не так давно на Кавказе, в Испании и некоторых других странах, тоже несколько выходило за рамки его официальных обязанностей и прав?
   — Да, я никогда не позволял себе слишком трепетно относиться к тем законам, которые кем-то написаны на бумаге, — не стал изображать из себя святошу Владимир Александрович. — У меня не сколько другие критерии справедливости, добра и зла.
   — Поэтому и решено обратиться к вам!
   — Хочу только сразу предупредить, господин Тоом: измена Родине в форме шпионажа или выдачи государственной тайны — это не мой профиль.
   — О чем вы говорите? Я не разведчик, я полицейский. — Гость продемонстрировал искреннее возмущение и хотел еще что-то добавить, но Виноградов уже достал из стопки потрепанных книг новый Уголовный кодекс.
   Нашел нужное место:
   — Статья двести семьдесят пятая! Вот: «…либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности. Российской Федерации…» Между прочим, от двенадцати до двадцати лет! Не говоря уже о конфискации.
   — И это тоже не имеет никакого отношения к тому, что я хотел бы предложить. Нас в данном случае не интересуют государственные тайны вашей страны!
   — А чего же вы тогда хотите?
   — Видите ли, Владимир Александрович… Я, как у вас говорится, мент по жизни — никогда не лез в политику. Кого-то ловил, кого-то сажал. Уголовный розыск, экономические преступления. Думал, что после независимости работы станет меньше! Но, увы, эстонская и русская мафия действуют вместе, и не хочется, чтобы моя крохотная республика попала под международную криминальную диктатуру. Понимаете?
   — Понимаю.
   — А разве для внешней и внутренней безопасности вашей страны не будет только лучше, если нам с вами удастся нанести удар по российской организованной преступности?
   — Против такой постановки вопроса сложно что-либо возразить.
   — Вы знаете про взрыв, который про изошел на улице Павловича, — скорее констатировал, чем спросил господин Тоом. — Это напротив центрального офиса фирмы.
   — Да, конечно!
   — Слышали, наверное, что там еще сгорела автомашина? Погиб пассажир.
   — Да, мне рассказывал… один человек.
   — Этот «опель» принадлежал прибывшей сюда эстонской группе. Ребята вели наблюдение за «Первопечатником» с помощью оперативно-технических средств.
   — Направленные микрофоны?
   — Не только. Видеоконтроль, различная электроника…
   — Хм! Однако.
   Собеседник не отреагировал на иронию Виноградова:
   — С тем парнем, который сгорел, мы вместе заканчивали Академию МВД… Наши дети дружат, понимаете? Водитель вышел на минутку за сигаретами, а он остался.
   — Сочувствую.
   — Он не был шпионом! Он всю жизнь воевал с бандитами.
   Протяжный, с глухими согласными прибалтийский акцент господина Тоома снова указал на крайнюю степень его волнения:
   — Тогда преступников еще не делили на ваших, наших…
   — Ну, теперь-то делят! И не мы это, кстати, начали, — вздохнул Владимир Александрович. — Припоминаете?
   В его голосе не было ни издевки, ни торжества человека, наблюдающего за тем, как ближний наступает на свои же, опрометчиво оставленные в темных сенях, грабли.
   Поэтому собеседник даже не стал спорить:
   — Оставим это!
   — Ладно… Извините. В чем суть вашего предложения?
   — Я уже сказал, что эстонский коммерческий банк, которым мы занимаемся по информации Интерпола, создан на деньги вашей мафии.
   — В каком смысле — «нашей»?
   — В прямом. Он занимается «отмывом» доходов российской организованной преступности и легализацией их в странах Северной и Западной Европы.
   — Это — факт?
   — Это абсолютно достоверные оперативные материалы, собранные усилиями многих людей в течение длительного времени. Однако вы же не хуже меня понимаете: результаты самой серьезной агентурно-оперативной разработки мало чего стоят, пока они не легализованы. — Господин Тоом сделал короткую паузу, затем продолжил: — Вот мы и хотим решить данную проблему. Разумеется, ко взаимному удовольствию!
   — А поподробнее?
   — Вы ведь теперь — адвокат?
   — Да. С недавних пор!
   — И уже заработали определенную репутацию…
   Владимир Александрович пожал плечами:
   — Клиенты довольны. Ну, и мне на жизнь хватает.
   — На чем-то конкретном специализируетесь?
   — В основном, по «милицейским» уголовным делам. Коррупция, превышение полномочий и тому подобное… — Виноградов пока не мог понять, куда клонит собеседник. — Все-таки в прошлом есть определенный опыт оперативно-следственной работы.
   — Наслышаны! А гражданские иски?
   — В меньшей степени. Это — не мое! Там, конечно, гонорары повыше, но скучно, и есть своя специфика. Одними милицейскими воспоминаниями не обойдешься.
   — Да, — согласился ночной гость. — Всегда лучше играть на том поле и по тем правилам, которые хорошо знаешь… Однако хотелось бы посоветоваться. Что-то вроде бесплатной консультации, можно?
   — Нет вопросов! Я же, все-таки, в долгу. — Владимир Александрович потрогал припухающую ссадину над, бровью.
   Господин Тоом кивнул:
   — Так вот, по поводу информации Интерпола… Собранные нами материалы позволяют утверждать, что незаконной деятельностью того банка, о котором я говорил, наносится ущерб не только общегосударственным интересам борьбы с межнациональной организованной преступностью, но и вполне конкретно — экономике Эстонии.
   Поэтому, в ближайшее время полученные по линии Интерпола документы и то, что собрано силами МВД, будет передано в Министерство финансов республики. Министерство финансов сразу же обратится в Верховный суд с иском о возмещении причиненного государству экономического ущерба. Для обеспечения этого иска суд наложит арест на имущество криминального банка, «заморозит» вклады, и все движение по счетам будет заблокировано. Во всяком случае примерно так планируется…
   — Рискуете! Я, может, просто не в курсе, но раньше о подобном не слышал.
   — Нет, ну что-то в этом роде практикуют во всех цивилизованных странах. Разумеется, мы не можем позволить себе проиграть… Все материалы, которые поступят в Верховный суд республики, должны быть абсолютно достоверными и однозначно указывать на криминальное происхождение капиталов банка.
   — Да уж, это конечно! Если ответчики обжалуют ваши действия в Международном арбитраже…
   — Нужно также принять во внимание, что по ряду причин на содействие российских спецслужб в этом деле рассчитывать не приходится. — Собеседник невесело усмехнулся: — Скорее, наоборот!
   Хозяин сочувственно покачал головой:
   — Что же — дай Бог…
   — Мы бы хотели, чтобы интересы эстонской стороны при подготовке судебного иска и на процессе представляли именно вы, Владимир Александрович.
   — А почему именно я? — вполне резонно поинтересовался Виноградов. — Не говоря уже о Москве, в одном только нашем городе можно назвать полтора десятка имен блестящих адвокатов-международников и «цивилистов», которые собаку съели на гражданском праве. Их услуги обойдутся, конечно, в копеечку, но…
   — Видите ли, Владимир Александрович, — собеседник многозначительно постучал согнутым пальцем по одной из отобранных в недавней рукопашной «корочек», — дело в том, что номинальным владельцем банка, о котором идет речь, является известная вам фирма. Да-да, именно «Первопечатник»! В свое время они использовали подставных учредителей-эстонцев, а теперь уже официально приобрели контрольный пакет акций: назначили своего управляющего, заменили совет директоров…
   — Допустим.
   — Мы почти случайно узнали про историю с возвратом кредитов и про некоего адвоката Виноградова, который не испугался и сумел здорово насолить Андрею Марковичу и его могущественной фирме. Навели справки… Вы, оказывается, достаточно известная личность — в определенных кругах.
   — Неужели? Очень приятно, — покривил душой хозяин.
   — Не обольщайтесь! Реакция на фамилию Виноградов весьма и весьма противоречивая Многие возражали, не говоря уже о коллегах из Интерпола… Но было все же решено, что лучшей кандидатуры не подобрать.
   — Боюсь, вы преувеличиваете.
   — Вряд ли! Кстати, одним из веских аргументов в пользу этого выбора был то, что те, кто стоит за «Первопечатником», никогда ничего не прощают. И вам это прекрасно известно! Недобитая змея в любой момент может укусить насмерть, верно?
   Адвокат в очередной раз потрогал ссадину:
   — Все под Богом ходим!
   — Ну, на этот раз он пришел к вам на выручку непосредственно в моем лице.
   Виноградов хмыкнул:
   — Интересно… Значит, по-вашему, некие криминальные российские капиталы легализуются и перетекают на Запад через коммерческую структуру господина Удальцова?