— Да, бедняги! Или несчастный случай на рыбалке?
   — Сейчас не сезон.
   — Верно! А, ерунда… Не будем забивать себе голову — в конце концов есть люди, которые за это деньги получают.
   — Кстати, о деньгах…
   И собеседники привычно перешли к обсуждению финансовой стороны их давнего и взаимовыгодного сотрудничества.

Глава вторая

   Отель располагался на самом выезде из Таллинна и, судя по всему, претендовал на европейский уровень.
   Надо признаться, определенные основания для этого имелись. Опрятные, светлые и однообразные до скуки интерьеры немногочисленных номеров, необходимый уровень комфорта, улыбчивый персонал — словом, все как везде теперь на Балтийском побережье.
   Впрочем, наличествовал и некоторый местный колорит.
   Из ниш и полутемных уголков то и дело оскаливались на проходящих по коридорам людей огромные бурые волки, сверкали искусственными глазами рыси и топорщили шерсть на загривках прочие хищники помельче… Поначалу некоторые постояльцы даже вздрагивали в испуге — настолько естественно выглядели чучела добытого некогда в окрестных лесах зверья.
   Охотничьи трофеи красовались даже в сауне: со стен нависали клыкастые кабаньи морды, а посередине «комнаты отдыха», прямо над стилизованным под старину камином, раскинула ветви рогов голова лося.
   Имелся и небольшой ресторан, выдержанный в общем стиле гостиницы: с хорошей мясной кухней, негромкой музыкой, пьяными финнами-посетителями и положенным для заведений подобного рода ассортиментом проституток.
   Для того, чтобы их вычислить, большого ума не требовалось: «девочки» заказывали только дешевые соки и сидели почему-то непременно контрастными парами — брюнетка с блондинкой и наоборот… Кроме того, ни у одной из них не было ни спичек, ни зажигалки.
   В ожидании шницеля Владимир Александрович прихлебывал недурное местное пиво и с ленивым интересом наблюдал, как профессионалки обрабатывают и без того настроенных на сексуальные подвиги туристов из страны Суоми.
   Нехитрые приемы, которыми пользовались эстонские проститутки, были вполне интернациональны и не отличались разнообразием: перехваченный будто случайно взгляд, просьба дать прикурить, какой-нибудь невинный вопрос, многообещающая улыбка…
   Компания за столиком становилась смешанной, появлялось шампанское, под веселое женское щебетание клиент заказывал еще и еще… В конце концов накачанный дешевым алкоголем до осоловения финн оплачивал счет и удалялся из ресторана в сопровождении полюбившейся дамы — на некоторое время или до утра.
   По идее, одинокий и явно не слишком стесненный в средствах посетитель должен был бы представлять для девиц вполне конкретный прикладной интерес, но, к удивлению Виноградова, именно на него они вовсе не обращали внимания! Вокруг заезжего адвоката образовалось некоторое подобие полосы отчуждения, невидимый барьер, заставлявший даже находящихся в явном «простое» соседок смотреть сквозь одинокого мужчину из России куда-то в розовую даль.
   Не то, чтобы Владимир Александрович испытывал острую нужду в профессиональной женской ласке, но было все-таки непонятно и немного даже обидно… «Может, — подумал он, — вирус антирусского национализма проник и в деликатную сферу продажной любви? Какой кошмар!»
   Впрочем, все оказалось куда прозаичнее.
   К столику, за которым в одиночестве потреблял свой «холостяцкий» ужин Владимир Александрович, официальной походкой приблизился молодцеватый крепыш средних лет. Двубортный, стального цвета пиджак на нем больше походил на форменный китель.
   Поздоровался:
   — Добрый вечер! Не помешаю вам?
   — Присаживайтесь.
   Боковым зрением адвокат ощутил, что оба они сейчас находятся в центре внимания определенной части посетителей ресторана — по залу тихо прошелестело опасливое оживление.
   — Спасибо. Меня зовут Йак Смуул. Я начальник Службы безопасности этого отеля.
   — Очень приятно!
   Господин Смуул говорил по-русски с таким заразительным акцентом, что на редкость восприимчивому к любой языковой среде Владимиру Александровичу нестерпимо захотелось вслед за ним ра-астя-кивать слова и смякчать сокласные…
   — Вы — господин Виноградов?
   — Да, — почти уже не удивился адвокат.
   — Это вы звонили сегодня в Экономическую полицию?
   — Допустим, — отрицать имевший место факт не было никакого смысла.
   — Меня предупредили там… — начальник Службы безопасности показал рукой в сторону, где за ресторанной стенкой находилась стойка портье. — Не нужно ли чем-то помочь?
   — Нет, благодарю вас! — Владимир Александрович с трудом удержался оттого, чтобы хмыкнуть. Наконец-то все встало на свои места…
   Он покосился на деланно-равнодушные физиономии проституток за ближними столиками — слава Богу, с пролетарским интернационализмом на фронте продажной любви все по-прежнему было в порядке.
   И проблема заключалась не в каких-то даже его, Виноградова, особо отвратительных внешних данных. Нет!
   Просто гостиничный персонал в любой точке земного шара живет по единому, почти неменяющемуся в зависимости от климата и политического режима своду законов, главным из которых является стремление угодить и нашим, и вашим… И если портье дисциплинированно доложила о странных звонках постояльца господину Смуулу, то с не меньшим энтузиазмом она предупредила об этом и «девочек» — чтобы сдуру не напоролись на неприятности.
   — В таком случае — не смею отвлекать.
   Начальник Службы безопасности посчитал свою миссию вежливости выполненной и положил на скатерть перед Виноградовым глянцевый прямоугольник визитной карточки:
   — Если что-то понадобится — всегда к вашим услугам. Персоналу даны соответствующие распоряжения.
   — Спасибо. Я это учту.
   Крепыш встал из-за стола и откланялся:
   — Всего доброго!
   — До свидания…
   Глядя в спину удаляющемуся начальнику Службы безопасности, адвокат подумал, что при таком раскладе где-нибудь в России коллега господина Смуула обязательно предложил бы непонятному и, судя по всему, непростому гостю хотя бы выпить, а уж стоимость ужина всяко отписал бы за счет заведения.
   Но — здесь же у них Европа! Почти Европа…
   Теперь Владимир Александрович еще чаще, чем в начале ужина, стал ловить на себе быстрые взгляды девиц-профессионалок — пора было заказывать десерт и идти спать.
   — Сэкономил… — Виноградову вспомнилось, как в первый раз войдя в свой гостиничный номер, он взялся за телефонную трубку.
   Линия не подавала признаков жизни.
   Адвокат перенажимал по очереди все возможные и невозможные кнопки, пока глаз его не наткнулся на лежащую под аппаратом ксерокопию какого-то объявления. Английский перевод с извинениями информировал уважаемого постояльца, что, в связи с переходом района города на новую диджитальную систему связи, некоторое время телефоном можно будет пользоваться только из номеров «люкс» и непосредственно от стойки портье. Тут же имелся прейскурант — например, минута разговора внутри Таллинна обошлась бы ровно в половину кроны.
   Чертыхнувшись, Виноградов посмотрел на часы — до конца рабочего дня, с учетом разницы во времени между Москвой и эстонской столицей, оставалось не так уж много. Прихватив блокнот со служебными номерами переданных Уго Тоомом «контактов», он спустился в холл первого этажа.
   — Здравствуйте! Я могу сделать местный звонок?
   — Да, конечно…
   Девушка за стойкой развернула к Владимиру Александровичу кнопочный аппарат:
   — Пожалуйста!
   Сверяясь со своими записями, адвокат набрал номер.
   Трубку подняла женщина, представилась и спросила, чем может помочь — все это, разумеется, по-эстонски.
   Виноградов не понял ни слова, но о смысле фразы догадаться было совсем не сложно.
   — Простите, это Экономическая полиция? Могу ли я поговорить с господином… — Владимир Александрович по бумажке прочитал имя и фамилию высокопоставленного чиновника.
   При этом больше всего он страшился напороться на демонстративное непонимание или просто нежелание сотрудницы Министерства внутренних дел отвечать на русском языке — сказывалась массированная газетная пропаганда последних лет и смутные воспоминания о бытовом национализме времен Советской Эстонии.
   Однако, опасения оказались напрасны:
   — Как о вас доложить?
   — Ви-но-гра-дов, — медленно, по слогам, продиктовал свою фамилию Владимир Александрович. — Приехал из Санкт-Петербурга, занимаюсь вопросами этнической и международной преступности.
   Он успел отметить очаровательно оттопырившееся ушко портье, но подробно наблюдать за ее реакцией возможности не было — через минуту Виноградов уже торопливо записывал на листке блокнота время завтрашней встречи и адрес, по которому его будут ждать.
   — Да, спасибо! Я найду… Что вы, ну зачем присылать машину? По вашему прекрасному городу просто удовольствие побродить пешком… Хорошо, всего доброго. До встречи!
   Адвокат положил трубку и повернулся к девушке:
   — Простите, можно еще позвонить?
   — Конечно! — еще более радушно, чем в первый раз позволила она.
   Однако ни в Департаменте гражданства и иммиграции, ни в Полиции безопасности никто не ответил — очевидно, рабочий день интересующих Владимира Александровича сотрудников Министерства внутренних дел подошел к концу.
   «Ладно, — решил Виноградов. — Завтра с утра свяжусь, время терпит. Или позвоню от „экономистов"…»
   — Сколько я вам должен? — поинтересовался адвокат. Судя по циферблату над стойкой, разговаривал он всего около трех минут.
   — О, что вы! Это ничего не стоит, — отрицательно покачала головой девушка. В глазах ее недвусмысленно обозначился интерес и профессиональная готовность помочь.
   — Действительно? — поднял брови Владимир Александрович, но спорить не стал: — Скажите, улица Пагари… Где это?
   — Пагари? — переспросила собеседница. Видно было, что этот адрес ей хорошо знаком — — так же, как любому жителю Питера известно, что Большой Дом находится на Литейном, четыре.
   Взяв с полки туристическую схему Старого Таллинна, девушка подробно объяснила Виноградову дорогу' до комплекса зданий республиканского МВД.
   — Вот.здесь, рядом с Толстой Маргаритой…
   — Спасибо!
   На всякий случай адвокат попросил найти на карте и показать остальные адреса, сообщенные Тоомом, но так как у стойки появились вернувшиеся с очередной экскурсии постояльцы, он просто-напросто купил на сэкономленные от оплаты телефонного разговора кроны путеводитель и направился к себе в номер.
 
   Нечаянно раскрытое по телефону инкогнито обернулось значительно большей, чем стоимость одного звонка, выгодой — проститутки нынче куда как дороги, и не потраченную на них сумму можно было смело записывать в доходную часть Виноградовского семейного бюджета.
   Именно этим утешился Владимир Александрович, следуя из ресторана к себе в номер, — в гордом одиночестве, под прицельными взглядами несостоявшихся партнерш и их бритоголовых покровителей. К тому же с утра не мучала совесть, да и голова после крепкого сна была вполне готова к мыслительным перегрузкам.
   Посещение сауны входило в комплекс оплаченных услуг, поэтому Виноградов с наслаждением подверг себя влажной термической обработке в компании двух молодых финнов. Парились наравне, и единственное, чего не позволил себе Владимир Александрович — так это под занавес нырнуть в бассейн: уж больно холодной показалась водичка…
   Зато на «шведском столе» за завтраком адвокат взял реванш — недавние компаньоны по оздоровительным процедурам были изумлены тем, какое количество разнообразных закусок исчезает в его натренированной утробе. Студенты из Хельсинки тоже отсутствием аппетита не страдали, но и они «сошли с дистанции», когда Владимир Александрович еще только позволил себе ощутить первые признаки насыщения…
   Таллинн был почти так же красив и уютен, как два с половиной десятилетия назад, когда ленинградский школьник Володя Виноградов впервые приехал сюда на автобусную экскурсию. Проходя мимо башен и зубчатых стен Старого города, узнавая неповторимые силуэты шпилей, горбатые переплетения улочек и бесчисленные кафе, Владимир Александрович никак не мог заставить себя относиться к Таллинну как к столице иностранного государства.
   Некогда Виноградов пришел к выводу, что для большей части граждан бывшего СССР характерен особый вид ностальгии — ностальгия по утраченным национальным окраинам.
   Элегантная Прибалтика… Солнечное Закавказье…
   Россияне ведь любили их и гордились красотами этих краев не меньше, чем родной Новгородчиной, Северным морским путем или байкальскими сопками. Это было — свое, неотъемлемая малая часть пусть порочной, но могущественной и славной Империи.
   Держава… Неужели все в прошлом?
   Впрочем, Владимир Александрович прекрасно понимал и тех, кто придерживался совершенно противоположной точки зрения. Но все-таки трудно и очень не хочется возвращать владельцу то, что взяли у него задолго до твоего рождения и чем сам-то ты всю жизнь пользовался, казалось бы, на вполне законных основаниях.
   Неожиданно вспомнились события прошедшего дня: автобус, затемно стартовавший от Обводного, российско-эстонская граница…
   В последний раз перед нынешней поездкой Виноградов пересекал ее в девяносто втором, уже после кровавых событий в Приднестровье. Той осенью национально-экономическое напряжение на русскоязычном промышленном северо-востоке Эстонии, казалось, достигло пика, и кое-кто даже начал активно готовить самопровозглашение Нарвской республики.
   Тогда Владимир Александрович еще носил погоны капитана милиции. Помнится, ему даже не дали толком прийти в себя — вызов по каналу экстренной связи, за день оформленные в Управлении кадров отпускные документы, паспорт с чужой фамилией и пропиской…
   В конце концов все закончилось благополучно — и для страны, и лично для Виноградова, но эти был далеко не самый спокойный «отпуск» в его жизни.
   И теперь, спустя почти пять лет, он с любопытством разглядывал нависающие над пограничной рекой угрюмые очертания цитаделей — Ивангородской и Нарвской.
   Контрольно-пропускной пункт у моста был оборудован вполне профессионально. Европейский стандарт помещений, аппаратура таможни и девушка-пограничник в застекленной будочке: досмотр, декларации, штампы…
   Но торжественной и деловой строгости, которой обычно отличаются подобного рода процедуры, все равно не получалось. Какая-то нарочитость была во всем, какая-то карикатурность…
   Может быть оттого, что всего в сотне метров от КПП по узкой тропинке, проложенной вдоль сеточки-ограждения, брели муравьиной цепочкой туда-сюда бесконечные тетки с авоськами и помятые мужики?
   Ведь всем известно, что для жителей обоих приграничных городков процедура пересечения границы сведена практически на нет — вот и ходят они в гости, на работу и по магазинам в сопредельные государства.
   А если еще вспомнить о том, что постами и патрульными нарядами с обеих сторон контролируется только несколько символических процентов сухопутной и водной границы, то становится ясен ее чисто политический характер.
 
* * *
   Кабинет, в котором с нетерпением ждали Виноградова, находился на третьем этаже старинного здания — попасть в него следовало не через центральный вход Министерства внутренних дел, а лишь воспользовавшись неприметной дверцей со стороны улицы Пагари.
   Вообще-то Владимир Александрович с давних пор страдал тем, что принято называть «топографическим кретинизмом» — постоянно подводила зрительная память, и даже простейшее ориентирование на местности было для него почти непосильной задачей. Лесов и болот он просто не понимал и не любил, куда лучше и безопаснее чувствовал себя в городских условиях, но и там умудрялся периодически попадать в неловкие ситуации.
   Впрочем, именно эту дверь он прекрасно запомнил по оперативной фотосъемке конца восьмидесятых — тогда здесь еще размещался могущественный КГБ Эстонской ССР.
   — Здравствуйте, господин Виноградов!
   — Здравствуйте.
   Владимир Александрович все равно без бумажки не смог бы правильно выговорить многосложную фамилию поднявшегося навстречу человека, поэтому просто пожал ему руку и сел на предложенный стул,
   — Извините, я немного задержался… — Опоздание было в пределах протокольных трех минут, но с чего-то следовало начать разговор.
   — О, что вы! Пустяки.
   При желании хозяин кабинета мог бы буквально по метрам расписать маршрут адвоката от гостиничного номера до здания МВД: первая информация о его появлении на территории Эстонии пришла еще из Департамента охраны границы, а с вечера Владимира Александровича плотно «обставили» техникой и людьми. В целях безопасности, да и вообще — на всякий случай…
   — Мне поручено ввести вас в курс дела. Вы готовы?
   — Конечно, — кивнул Виноградов. — Как построим работу?
   — Это то, что уже удалось задокументировать. — Собеседник встал и подошел к дивану, заваленному старомодными картонными папками. Рядом, прямо на полу, топорщили острые дерматиновые ребра более современные офисные скоросшиватели, а для видеокассет и коробок с дискетами была полностью выделе на целая книжная полка.
   — Колоссальный объем! — покачал головой адвокат.
   — Да, мы довольно долго работали.
   — Может быть, вы сначала все это как-то прокомментируете? Потому что даже первичная обработка такой информации…
   — Разумеется! Подготовлен аналитический обзор.
   Виноградов увидел в руках у эстонца несколько не скрепленных между собой листов машинописного текста.
   — Разрешите? — Он протянул было за ними руку, но вовремя заметил некоторое замешательство во взгляде стоящего напротив человека: — Что-то не так?
   — Видите ли… Это документ очень высокой степени секретности. Очень! Понимаете?
   — Догадываюсь, — пожал плечами Владимир Александрович.
   — Существуют определенные правила…
   В отличие от большинства коренных жителей Прибалтики, хозяин кабинета говорил по-русски безукоризненно, даже без малейшего намека на акцент. Интересно… Если бы не труднопроизносимая эстонская фамилия, адвокат легко мог бы принять его за соотечественника и земляка.
   Наконец, собеседник решился:
   — Мне необходимо получить от вас подписку.
   — Что получить?
   — Подписку о неразглашении сведений, которые станут вам известны в ходе нашего сотрудничества.
   — Негласного сотрудничества?
   — Ну-у… всякого!
   — Это исключено. — Виноградов даже не стал изображать возмущение — в конце концов, каждый делает свою работу как умеет, и собеседник не был бы «по жизни» опером-агентуристом, если бы не попытался использовать представившийся шанс. Вот только Владимир Александрович свое в такие игры уже отыграл.
   — Что же теперь делать?
   — Вам, видимо, придется рискнуть и нарушить правила режима секретности. Или… — Виноградов сделал вид, что пытается выбраться из-за стола.
   — Зря! Боюсь, вы меня неправильно поняли. Имелось в виду нечто другое.
   Эстонец вернулся на свое место напротив гостя.
   — Впрочем, ладно. Обойдемся без формальностей.
   И он протянул адвокату обзорную справку.
   Владимир Александрович взял бумаги и пробежался глазами по первой странице текста:
   — Очень любезно с вашей стороны!
   Аналитическая справка представляла собой выполненный в единственном экземпляре, проштампованный и украшенный соответствующим грифом секретности русский перевод первичного документа. Судя по дате машинописного бюро, отпечатали его непосредственно перед прибытием Виноградова в Таллинн и, видимо, специально по этому случаю.
   — Если позволите, я сначала поработаю со справкой?
   — Как угодно!
   — Чтобы не отрывать вас от других дел и не беспокоить попусту. Помечу себе все, что потребуется, а потом…
   — Вы можете задавать вопросы и сразу же — по мере их возникновения, — понимающе улыбнулся собеседник и развел руками: — Я ведь все равно не имею права и не собираюсь оставлять вас здесь в одиночестве!
   Когда границы взаимного доверия определены сразу же и достаточно четко — работать становится значительно легче.
   — Можно делать пометки прямо на тексте?
   — Пожалуйста! Кофе?
   Виноградов щелкнул своим дешевым, но вполне респектабельным «Паркером»:
   — Да, спасибо…
   Первая часть справки была целиком посвящена подробному анализу попавших в поле зрения Экономической полиции валютных потоков.
   — Что тут за сокращение? — поинтересовался Владимир Александрович у подошедшего с кружкой в руках хозяина кабинета.
   — Где? — наклонился тот над текстом. — А, это! Это название того самого коммерческого банка.
   — А полностью?
   Собеседник произнес длинное словосочетание, в конце которого угадывалось нечто созвучное «па-анк-к».
   — Как переводится?
   — Что-то вроде: «Восточно-Прибалтийский коммерческий банк прогресса и развития».
   — Сильно! А пишется?
   — По-эстонски? Вот здесь, на второй странице.
   — Спасибо…
   По данным полиции и Министерства финансов учредили банк в период законодательной неразберихи несколько эстонских фирм-однодневок и некие физические лица; Однако со временем государственные требования по уставному капиталу и валютным резервным фондам начали ужесточаться, и в момент очередного увеличения обязательных нормативов «Восточно-Прибалтийский» вместо того, чтобы лопнуть или по-тихому рассосаться, просто сменил хозяев.
   Новые владельцы, в числе которых оказалось знаменитое российское издательство и книготорговое объединение «Первопечатник», взялись за дело профессионально — вскоре банк превратился в не очень крупное, но стабильно функционирующее кредитно-финансовое учреждение.
   В основном оно использовалось российскими фирмами для расчетов с партнерами в странах Северной Европы и Латинской Америки. Список клиентов банка занимал целую страницу, но все же самым крупным и постоянным среди них был сам «Первопечатник».
   Чуть ли не ежедневно от него поступали приличные суммы в рублях, которые затем конвертировались и либо уходили дальше адресату, либо оседали на счетах получателей непосредственно в «Восточно-Прибалтийском».
   Осуществлялись, впрочем, и прямые валютные платежи.
   — Вам со сливками? — спросил хозяин кабинета.
   — Нет, спасибо… Сколько времени они уже этим всем занимаются?
   — У нас данные за два года. Но, может быть, и дольше.
   — И какова общая сумма?
   — По «книжным» делам? Там дальше будет отдельной строчкой, в долларах США.
   Виноградов нашел место, которое имел в виду собеседник, и даже присвистнул удивленно от количества нулей:
   — Ого! Серьезные ребята.
   — Курочка по зернышку…
   Собственно, пока ни в чем никакого криминала не усматривалось — нормальные экспортно-импортные операции, в нефтяном и «металлическом» бизнесе обороты еще солиднее.
   — Та-ак!
   Судя по второй части справки, странности начинались после поступления средств из России на счет эстонского представительства «Первопечатника».
   Перевод денег декларировался, в основном, как оплата бумаги, полиграфических материалов и типографских услуг. И действительно, попадая к представителям фирмы в Таллинне, практически вся отконвертированная валюта отправлялась дальше — в виде конкретных целевых платежей.
   Но непосредственными исполнителями заказов и получателями денег, поступивших от господина Удальцова, выступали всегда, почему-то, книгопечатные и целлюлозо-бумажные предприятия… Финляндии.
   — Вы проверяли — расценки не завышены?
   Собеседник понял его с полуслова:
   — Нет, все в пределах среднерыночных цен. Финских!
   — А в России или Эстонии это все обошлось бы дешевле?
   — Да, пожалуй. Хотя… С этой стороны их не достать, мы консультировались у экспертов — всегда скажут, что качество нашей или вашей полиграфии заказчика не устраивает.
   — Значит, деньги уходят от вас в банки Хельсинки…
   — Не все! Часть остается здесь — правда, всего несколько процентов от общей стоимости заказа.
   — Накладные? Обслуживание самого представительства?
   — Смотрите дальше, — хмыкнул полицейский.
   Заключительный раздел справки целиком был посвящен крохотному акционерному обществу «Суси» со смешным уставным капиталом всего в несколько тысяч крон.
   — Суси? Это ведь рыбное блюдо, — припомнил давнее посещение японского ресторанчика на Манхэттене Владимир Александрович.
   — На эстонском языке «суси» обозначает — волк! — Виноградову показалось, что хозяин даже немного обиделся.
   — Извините.
   Судя по характеру платежей, фирмочка с претенциозным названием оказывала «Первопечатнику» разнообразные мелкие услуги — такие, как транспортировка, складирование готовой книжной продукции, таможенные и прочие формальности… В общем, подобный подход к делу выглядел вполне обычно и вряд ли мог насторожить.
   Однако сотрудники Экономической полиции не поленились и провели ряд простейших оперативных мероприятий, результаты которых вызывали по меньшей мере недоумение.
   Например, выяснилось, что все огромные складские площади, якобы арендуемые «Суси», в действительности представляют собой один-единственный полуподвальчик, а из транспортного парка в наличии есть только относительно новый большегрузный дизель-«мерседес».