Страница:
Первой реакцией Мэтью было возмущение. Как? Он, владелец всех этих земель, понятия не имеет о том, что творится у него под носом! Как смели эти люди приехать сюда со всем своим скарбом и вольготно расположиться на принадлежащей ему территории?
И Велма, естественно, прекрасно обо всем осведомлена. Ведь она была здесь полноправной хозяйкой, и сейчас незнакомка прибежала за помощью именно к ней. Мэтью чуть было не кинулся за женщинами, чтобы на месте выразить свое негодование. Посмотреть бы на лицо Велмы, когда он вдруг окажется перед ней!
Но здравый смысл взял верх. Он здесь совсем один, ночью, и никто не знает, каковы на самом деле отношения между Велмой и этими людьми. Перевес в споре в любом случае будет не на его стороне… Мэтью Соммерс не был трусом, но благоразумие еще никогда никому не мешало.
К тому же Мэтью начинал успокаиваться, и все представало перед ним в менее ужасном свете. Нет ничего страшного в том, что кочующие люди избрали именно эту поляну для привала. Они не причинят вреда, а завтра, скорее всего, поедут дальше. Единственное, что было действительно странным в этой истории, так это роль Велмы. Неужели она настолько искусная целительница? И снова слова дяди Сола вспомнились Мэтью. Велма — колдунья… Полный бред. Но так легко было представить ее сейчас с распущенными волосами, бормочущей заклинания и готовящей волшебные зелья в окружении этих полудиких людей…
Мэтью огляделся вокруг. Если он будет продолжать тут стоять, то его могут заметить. А это было бы весьма нежелательно. Поэтому он выбрал дерево пошире и спрятался за него. Он твердо решил дождаться возвращения Велмы. Конечно, самым разумным было бы сидеть тихо, не шевелясь и не выглядывая. Но это было невозможно. Цыганский лагерь магнитом притягивал Мэтью, и он, согнувшись в три погибели, продолжал наблюдать за жизнью, которая кардинально отличалась от всего, к чему привык он.
Он видел дряхлых стариков и старух, сидящих на земле и копающихся в каких-то мешках, видел совсем крошечных детей, бесстрашно лезущих под копыта лошадей. Молодые крепкие женщины громко переговаривались друг с другом на своем гортанном наречии и готовили еду; мужчины, темноволосые, длинноусые, в живописной неряшливой одежде, обустраивали жилища или просто покуривали трубки.
Приглядевшись, Мэтью понял, что лагерь вовсе не так велик, как ему показалось вначале. Цыган вряд ли было больше человек тридцати-сорока, но шуму от них было немало. Мэтью настолько увлекся наблюдением за своими неожиданными соседями, что на секунду потерял Велму из вида.
Хватит глазеть по сторонам, приказал он себе. Ты здесь, чтобы понять, что связывает сеньориту Кейрос с этим живописным народом. Хотя вполне возможно, что среди них есть ее родственники. Мэтью вспомнил высокие скулы Велмы и иссиня-черные волосы. С чего он взял, что у нее индейские корни? Может быть, цыганские…
Как всегда при мысли о Велме Мэтью почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, разнося живительное тепло. Кем бы ни была Велма Кейрос — цыганкой или индианкой, колдуньей или врачевательницей, одно было несомненно — для Мэтью она значила гораздо больше, чем все девушки из его прошлой жизни, вместе взятые. Включая Кэролайн Фолкнер.
Но поразмышлять над превратностями судьбы, которая забросила его в эти края и свела с Велмой, Мэтью не успел. Потому что объект его дум внезапно появился у костра, находившегося к нему ближе всего, и все связные мысли моментально покинули молодого человека.
Она выглядела именно так, как он представлял себе минуту назад. На плечи девушки был накинут неизвестно откуда взявшийся плащ, волосы были распущены и развевались на ветру. Несколько ярких цветов были воткнуты в густые пряди. Озаряемая пламенем костра, она выглядела величественно и немного пугающе. Казалось, цыгане вокруг нее вполне разделяют мнение Мэтью на этот счет. Бормотание старух постепенно стихло, люди расступились, и вскоре у костра стояла одна Велма.
Она выкрикнула что-то и повелительно протянула руку. От толпы отделилась женщина и робко подала Велме пучок какой-то травы. Мэтью с трудом узнал в этой покорной и тихой женщине спутницу Велмы, которая так настойчиво вела ее в этот лагерь каких-то полчаса назад. На лицах стоявших вокруг цыган был написан благоговейный страх. Мэтью невольно почувствовал, как мурашки побежали по коже. Свидетелем какой сцены ему доведется сейчас стать?
Велма стояла лицом к тому месту, где притаился Мэтью, и ему было все хорошо видно. Она взяла в руки траву, подняла ее к лицу и вдохнула запах. На ее лице появилась улыбка. Словно забавляется, подумал он. Играет в колдунью. Что ж, Мэтью вполне ее понимал. Ночь, яркий огонь, пьянящие запахи трав, доверчивые полуграмотные люди. Легко ощутить себя всемогущим существом…
Велма кинула траву в костер. Столб дыма взметнулся ввысь. Она снова что-то выкрикнула, на этот раз громче, и опять протянула руку за новой порцией травы. В чем смысл этих манипуляций? — размышлял Мэтью. Фигуру Велмы было почти не видно за пеленой дыма, лишь бессвязные выкрики на неизвестном ему языке доносились до него. Что заключено в этом обряде? Ведь ее вроде бы позвали к больному…
Мэтью терялся в догадках. Тем временем Велма перестала кидать траву в костер. Дым постепенно рассеивался. Он увидел женщину с ребенком на руках. Ребенок тяжело дышал и явно был без сознания. Женщина шла к Велме как завороженная. Она не смотрела на свое дитя, все ее внимание было сосредоточено на стройной фигурке девушки. Велма отбросила полу плаща в сторону и терпеливо ждала, гипнотизируя женщину взглядом.
Надеюсь, эти люди не причинят ей вреда, внезапно подумал Мэтью. То, что Велма играет какой-то странный спектакль, не вызывало у него сомнений. Она была великолепной актрисой, но все же несколько раз выдала себя. Мэтью не имел ни малейшего представления о том, как должны вести себя настоящие колдуньи, но Велма все-таки не особенно походила на представительницу этого племени.
Однако цыгане так не думали. Женщина передала ребенка Велме и в страхе отпрянула от нее. От Мэтью не укрылось облегчение, появившееся на лице девушки. Кажется, она добивалась именно того, чтобы ей отдали ребенка…
Выкрикнув что-то повелительно, Велма с ребенком на руках скрылась в ближайшем шатре. Цыгане столпились у входа, заслоняя Мэтью вид. Он заволновался. Если они вздумают причинить Велме вред, он не успеет прийти ей на помощь. Но вмешиваться он пока не решался. Надо ждать, опять ждать…
Через короткий промежуток времени, показавшийся Мэтью вечностью, Велма вышла из шатра. Туда немедленно юркнула женщина, которая передавала ей ребенка. Мать волнуется, догадался Мэтью. Надеюсь, с малышом все в порядке.
Цыгане тихо переговаривались и опасливо поглядывали на Велму. Она стояла чуть поодаль и, казалось, не обращала на них ни малейшего внимания. Вдруг она подняла вверх руки и повернула лицо к луне. Даже Мэтью охватил легкий озноб при виде изящной фигурки девушки, устремленной куда-то ввысь, а уж про полуграмотных цыган и говорить нечего. Мэтью заметил, что некоторые из них закрыли лицо руками или отвернулись.
И тут произошло нечто такое, чего он и представить себе не мог. Велма запела. Красивая, тягучая мелодия, невероятно сложная своими неожиданными переходами и переливами. Голос Велмы завораживал. Мэтью был небольшим знатоком музыки, но сразу понял, что у Велмы необыкновенный талант. Песня, казалось, исходила из ее сердца, и Мэтью почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
В этом действительно было что-то потустороннее, неземное. Прекрасная девушка с развевающимися волосами стояла ночью посреди толпы дикарей и пела, как будто она находится на сцене театра… Хотя нет, Велму Кейрос нельзя было вообразить себе нигде, кроме этого места, такого же таинственного, как она сама.
Мэтью закусил губу. Тщетны его надежды понравиться этой женщине! Они такие разные… Рядом с Велмой должен быть совсем другой мужчина, свободный, сильный, не знакомый с условностями и предрассудками, не обремененный наследием предков. Высокий черноволосый красавец, который умчит ее на лихом жеребце в незаселенные земли, построит для нее своими руками дом и…
Мэтью оборвал себя. Воображение разыгралось не на шутку, причиняя ему только лишние страдания. Не стоит придумывать для Велмы идеального мужчину. Наверняка он уже существует во плоти и с нетерпением ждет ее сейчас, в то время как она занимается своими загадочными обрядами.
Тем временем Велма перестала петь. Цыгане разошлись по своим делам, как будто и не было ничего. Лишь редкие взгляды исподтишка доказывали, что их интерес и страх перед девушкой еще не совсем прошел. Мэтью понял, что его ожидание подходит к концу. Велма попрощалась с женщиной, которая привела ее сюда, и быстрым шагом направилась к дороге.
Представление было окончено. Перед Мэтью стояла весьма нелегкая задача. Как показаться Велме и при этом не испугать ее? А если она вздумает обвинить его в том, что он шпионит за ней? Впрочем, так оно и было… А вдруг она совсем не жаждет, чтобы кто-нибудь узнал о ее ночных похождениях? Их отношения и так нельзя назвать безоблачными, что же произойдет, когда она узнает, что он был свидетелем сегодняшней сцены?
Многие вопросы терзали Мэтью, когда он осторожно шел позади Велмы. Девушка шагала уверенно, не оглядываясь, и, по всей видимости, не испытывала ни малейшего страха. Мэтью так и не пришел ни к какому решению, когда она вдруг остановилась. Он замер на месте, прислушиваясь. В чем дело?
Велма медленно развернулась, на ее губах играла насмешливая улыбка.
— Мистер Соммерс, — раздался в тишине ее звонкий голосок. — Может быть, вы, наконец, перестанете прятаться и проводите меня до дома?
12
13
И Велма, естественно, прекрасно обо всем осведомлена. Ведь она была здесь полноправной хозяйкой, и сейчас незнакомка прибежала за помощью именно к ней. Мэтью чуть было не кинулся за женщинами, чтобы на месте выразить свое негодование. Посмотреть бы на лицо Велмы, когда он вдруг окажется перед ней!
Но здравый смысл взял верх. Он здесь совсем один, ночью, и никто не знает, каковы на самом деле отношения между Велмой и этими людьми. Перевес в споре в любом случае будет не на его стороне… Мэтью Соммерс не был трусом, но благоразумие еще никогда никому не мешало.
К тому же Мэтью начинал успокаиваться, и все представало перед ним в менее ужасном свете. Нет ничего страшного в том, что кочующие люди избрали именно эту поляну для привала. Они не причинят вреда, а завтра, скорее всего, поедут дальше. Единственное, что было действительно странным в этой истории, так это роль Велмы. Неужели она настолько искусная целительница? И снова слова дяди Сола вспомнились Мэтью. Велма — колдунья… Полный бред. Но так легко было представить ее сейчас с распущенными волосами, бормочущей заклинания и готовящей волшебные зелья в окружении этих полудиких людей…
Мэтью огляделся вокруг. Если он будет продолжать тут стоять, то его могут заметить. А это было бы весьма нежелательно. Поэтому он выбрал дерево пошире и спрятался за него. Он твердо решил дождаться возвращения Велмы. Конечно, самым разумным было бы сидеть тихо, не шевелясь и не выглядывая. Но это было невозможно. Цыганский лагерь магнитом притягивал Мэтью, и он, согнувшись в три погибели, продолжал наблюдать за жизнью, которая кардинально отличалась от всего, к чему привык он.
Он видел дряхлых стариков и старух, сидящих на земле и копающихся в каких-то мешках, видел совсем крошечных детей, бесстрашно лезущих под копыта лошадей. Молодые крепкие женщины громко переговаривались друг с другом на своем гортанном наречии и готовили еду; мужчины, темноволосые, длинноусые, в живописной неряшливой одежде, обустраивали жилища или просто покуривали трубки.
Приглядевшись, Мэтью понял, что лагерь вовсе не так велик, как ему показалось вначале. Цыган вряд ли было больше человек тридцати-сорока, но шуму от них было немало. Мэтью настолько увлекся наблюдением за своими неожиданными соседями, что на секунду потерял Велму из вида.
Хватит глазеть по сторонам, приказал он себе. Ты здесь, чтобы понять, что связывает сеньориту Кейрос с этим живописным народом. Хотя вполне возможно, что среди них есть ее родственники. Мэтью вспомнил высокие скулы Велмы и иссиня-черные волосы. С чего он взял, что у нее индейские корни? Может быть, цыганские…
Как всегда при мысли о Велме Мэтью почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, разнося живительное тепло. Кем бы ни была Велма Кейрос — цыганкой или индианкой, колдуньей или врачевательницей, одно было несомненно — для Мэтью она значила гораздо больше, чем все девушки из его прошлой жизни, вместе взятые. Включая Кэролайн Фолкнер.
Но поразмышлять над превратностями судьбы, которая забросила его в эти края и свела с Велмой, Мэтью не успел. Потому что объект его дум внезапно появился у костра, находившегося к нему ближе всего, и все связные мысли моментально покинули молодого человека.
Она выглядела именно так, как он представлял себе минуту назад. На плечи девушки был накинут неизвестно откуда взявшийся плащ, волосы были распущены и развевались на ветру. Несколько ярких цветов были воткнуты в густые пряди. Озаряемая пламенем костра, она выглядела величественно и немного пугающе. Казалось, цыгане вокруг нее вполне разделяют мнение Мэтью на этот счет. Бормотание старух постепенно стихло, люди расступились, и вскоре у костра стояла одна Велма.
Она выкрикнула что-то и повелительно протянула руку. От толпы отделилась женщина и робко подала Велме пучок какой-то травы. Мэтью с трудом узнал в этой покорной и тихой женщине спутницу Велмы, которая так настойчиво вела ее в этот лагерь каких-то полчаса назад. На лицах стоявших вокруг цыган был написан благоговейный страх. Мэтью невольно почувствовал, как мурашки побежали по коже. Свидетелем какой сцены ему доведется сейчас стать?
Велма стояла лицом к тому месту, где притаился Мэтью, и ему было все хорошо видно. Она взяла в руки траву, подняла ее к лицу и вдохнула запах. На ее лице появилась улыбка. Словно забавляется, подумал он. Играет в колдунью. Что ж, Мэтью вполне ее понимал. Ночь, яркий огонь, пьянящие запахи трав, доверчивые полуграмотные люди. Легко ощутить себя всемогущим существом…
Велма кинула траву в костер. Столб дыма взметнулся ввысь. Она снова что-то выкрикнула, на этот раз громче, и опять протянула руку за новой порцией травы. В чем смысл этих манипуляций? — размышлял Мэтью. Фигуру Велмы было почти не видно за пеленой дыма, лишь бессвязные выкрики на неизвестном ему языке доносились до него. Что заключено в этом обряде? Ведь ее вроде бы позвали к больному…
Мэтью терялся в догадках. Тем временем Велма перестала кидать траву в костер. Дым постепенно рассеивался. Он увидел женщину с ребенком на руках. Ребенок тяжело дышал и явно был без сознания. Женщина шла к Велме как завороженная. Она не смотрела на свое дитя, все ее внимание было сосредоточено на стройной фигурке девушки. Велма отбросила полу плаща в сторону и терпеливо ждала, гипнотизируя женщину взглядом.
Надеюсь, эти люди не причинят ей вреда, внезапно подумал Мэтью. То, что Велма играет какой-то странный спектакль, не вызывало у него сомнений. Она была великолепной актрисой, но все же несколько раз выдала себя. Мэтью не имел ни малейшего представления о том, как должны вести себя настоящие колдуньи, но Велма все-таки не особенно походила на представительницу этого племени.
Однако цыгане так не думали. Женщина передала ребенка Велме и в страхе отпрянула от нее. От Мэтью не укрылось облегчение, появившееся на лице девушки. Кажется, она добивалась именно того, чтобы ей отдали ребенка…
Выкрикнув что-то повелительно, Велма с ребенком на руках скрылась в ближайшем шатре. Цыгане столпились у входа, заслоняя Мэтью вид. Он заволновался. Если они вздумают причинить Велме вред, он не успеет прийти ей на помощь. Но вмешиваться он пока не решался. Надо ждать, опять ждать…
Через короткий промежуток времени, показавшийся Мэтью вечностью, Велма вышла из шатра. Туда немедленно юркнула женщина, которая передавала ей ребенка. Мать волнуется, догадался Мэтью. Надеюсь, с малышом все в порядке.
Цыгане тихо переговаривались и опасливо поглядывали на Велму. Она стояла чуть поодаль и, казалось, не обращала на них ни малейшего внимания. Вдруг она подняла вверх руки и повернула лицо к луне. Даже Мэтью охватил легкий озноб при виде изящной фигурки девушки, устремленной куда-то ввысь, а уж про полуграмотных цыган и говорить нечего. Мэтью заметил, что некоторые из них закрыли лицо руками или отвернулись.
И тут произошло нечто такое, чего он и представить себе не мог. Велма запела. Красивая, тягучая мелодия, невероятно сложная своими неожиданными переходами и переливами. Голос Велмы завораживал. Мэтью был небольшим знатоком музыки, но сразу понял, что у Велмы необыкновенный талант. Песня, казалось, исходила из ее сердца, и Мэтью почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
В этом действительно было что-то потустороннее, неземное. Прекрасная девушка с развевающимися волосами стояла ночью посреди толпы дикарей и пела, как будто она находится на сцене театра… Хотя нет, Велму Кейрос нельзя было вообразить себе нигде, кроме этого места, такого же таинственного, как она сама.
Мэтью закусил губу. Тщетны его надежды понравиться этой женщине! Они такие разные… Рядом с Велмой должен быть совсем другой мужчина, свободный, сильный, не знакомый с условностями и предрассудками, не обремененный наследием предков. Высокий черноволосый красавец, который умчит ее на лихом жеребце в незаселенные земли, построит для нее своими руками дом и…
Мэтью оборвал себя. Воображение разыгралось не на шутку, причиняя ему только лишние страдания. Не стоит придумывать для Велмы идеального мужчину. Наверняка он уже существует во плоти и с нетерпением ждет ее сейчас, в то время как она занимается своими загадочными обрядами.
Тем временем Велма перестала петь. Цыгане разошлись по своим делам, как будто и не было ничего. Лишь редкие взгляды исподтишка доказывали, что их интерес и страх перед девушкой еще не совсем прошел. Мэтью понял, что его ожидание подходит к концу. Велма попрощалась с женщиной, которая привела ее сюда, и быстрым шагом направилась к дороге.
Представление было окончено. Перед Мэтью стояла весьма нелегкая задача. Как показаться Велме и при этом не испугать ее? А если она вздумает обвинить его в том, что он шпионит за ней? Впрочем, так оно и было… А вдруг она совсем не жаждет, чтобы кто-нибудь узнал о ее ночных похождениях? Их отношения и так нельзя назвать безоблачными, что же произойдет, когда она узнает, что он был свидетелем сегодняшней сцены?
Многие вопросы терзали Мэтью, когда он осторожно шел позади Велмы. Девушка шагала уверенно, не оглядываясь, и, по всей видимости, не испытывала ни малейшего страха. Мэтью так и не пришел ни к какому решению, когда она вдруг остановилась. Он замер на месте, прислушиваясь. В чем дело?
Велма медленно развернулась, на ее губах играла насмешливая улыбка.
— Мистер Соммерс, — раздался в тишине ее звонкий голосок. — Может быть, вы, наконец, перестанете прятаться и проводите меня до дома?
12
Мэтью в жизни не чувствовал себя более глупо, чем сейчас, когда он выходил на дорогу под издевательским взглядом Велмы. Значит, она все время знала о его присутствии. Каким дураком он себя выставил… Бегает за ней по зарослям вместо того, чтобы спокойно спать дома…
— Добрый вечер, — вяло поприветствовал он Велму.
— Скорее уж ночь, — поправила она его.
— Понимаете, я… — начал Мэтью.
— Понимаю, — серьезно сказала Велма. — Чудесная ночь, и вы решили прогуляться, а по дороге случайно встретили меня…
Каждое ее слово было пропитано насмешкой. Мэтью не выдержал.
— Велма, прошу вас, — взмолился он, не замечая, что называет девушку по имени. — Я нечаянно увидел, что к вам пришла какая-то женщина и…
— Решили последить за мной, — без выражения закончила за него Велма.
— Я не думал следить! — вспылил Мэтью. — То есть, может быть, именно так это и выглядит, но… А вдруг эта женщина причинила бы вам вред? Или они…
Мэтью кивнул головой по направлению к поляне, от которой они только что отошли.
— Эти люди, такие страшные на вид, — тихо заметила Велма, — гораздо порядочнее и надежнее многих так называемых культурных и образованных людей. Можете мне поверить…
Мэтью поразила грусть, прозвучавшая в ее голосе.
— Велма, я не хотел вас обидеть…
Как заставить ее поверить ему? Как убедить ее в том, что он не таит злых намерений? С любым другим человеком это было бы проще простого, но в присутствии Велмы Кейрос Мэтью терял все свое красноречие.
— Я знаю. — Девушка неожиданно улыбнулась, и Мэтью перевел дух.
Теперь, когда Велма больше не смотрела на него с враждебной издевкой, все встало на свои места. Он перестал быть обвиняемым, не нужно было выдумывать доводы в свою защиту. Однако возникла другая проблема. Если от язвительности Велмы ему удалось спастись, то как скрыться от собственных чувств, нахлынувших на него с новой силой?
— Идем? — Велма вопросительно посмотрела на Мэтью.
Он кивнул головой и на негнущихся ногах подошел к девушке.
Первые несколько минут они молчали. Мэтью никак не мог собраться с мыслями. Наблюдая за Велмой на поляне, он хотел задать ей множество вопросов. Сейчас он не мог вспомнить ни слова. Даже ее молчание околдовывало, и Мэтью донельзя боялся нарушить очарование тишины.
— Наверное, вам хочется о многом меня спросить? — наконец произнесла девушка.
Она медленно шла рядом с Мэтью и, несмотря на поздний час, не делала ни малейшей попытки ускорить шаг.
— Да… — выдавил из себя Мэтью. Но я не имею на это права, с грустью добавил он про себя. Влюблена ли ты? Помолвлена? И, главное, как ты относишься ко мне…
— Что вы делали там с этими людьми? — вместо этого спросил он. — Это ведь цыгане?
— Да. Они каждый год останавливаются здесь. Надеюсь, вы не против? — Велма кинула на него лукавый взгляд.
— Нет, конечно, — возмутился Мэтью. Он и думать забыл о том, что был очень недоволен, когда обнаружил нежданных гостей. — Но зачем они позвали вас? Да еще ночью?
— Ребенок одной женщины тяжело заболел. А я пользуюсь у этих людей славой врачевательницы, поэтому за мной и прибежали…
— Но к чему все эти странные обряды? — вырвалось у Мэтью. — И потом, наверняка в округе есть настоящий врач. Почему бы не подождать до утра и пригласить специалиста?
Только сказав это, Мэтью понял, что его слова прозвучали, по меньшей мере, оскорбительно. Велма не замедлила указать ему ошибку.
— Вы считаете, что я не специалист?
— Я не знаю, — признался Мэтью. — Дядя Сол упоминал, что вас называют…
Он запнулся. Еще не хватало ее ведьмой назвать! Но Велма все поняла без слов.
— Колдуньей, — закончила она за него и весело рассмеялась. — Чего только не наговорят люди!
Успокоенный ее беспечностью, Мэтью продолжил расспросы.
— Но вы выглядели только что как настоящая ведьма. Эта трава, песня… Чем же вы помогли ребенку?
— Цыгане верят в мою силу, — нехотя произнесла Велма. — Они были бы разочарованы, если бы я просто дала ребенку антибиотики, и в следующий раз не позвали бы меня к больному. Они не доверяют современной медицине. А так я полностью удовлетворила их стремление к потустороннему, и никто не помешал мне оказать помощь малышу…
Такое простое объяснение не приходило Мэтью в голову.
— А вы, наверное, решили, что я сейчас вскочу на метлу и улечу? — иронично спросила она.
— Нет, — рассмеялся Мэтью. — Но вы выглядели весьма убедительно.
— Я старалась.
Разговор снова прервался. Мэтью хотел спросить, откуда у нее познания в медицине и не боится ли она выходить ночью из дома, а на язык лезли совершенно неуместные слова о том, что она восхитительна, прекрасна и безумно соблазнительна…
Такого Мэтью не испытывал еще ни разу. Дрожь пронзала его каждый раз, когда Велма поворачивалась к нему. Тело ныло от нестерпимого желания. Больше всего на свете ему хотелось подхватить ее на руки, прижаться к ее губам в страстном поцелуе, вдохнуть аромат ее волос…
Это было необъяснимо. Мэтью всегда гордился тем, что никогда не ставил желания своего тела на первое место. Даже общаясь с самыми очаровательными девушками, он держал инстинкты под контролем и никогда не понимал друзей, совершавших безумства ради одной ночи с красавицей. Да, физическая любовь, бесспорно, чудесна и доставляет много удовольствия, но желание не должно управлять человеком. Мэтью считал, что его влечение к женщине никогда не выйдет за рамки, которые он ему отводит.
Велма Кейрос в два счета доказала ему, что он жестоко ошибался. Рядом с ней все его прошлые принципы и правила казались чем-то мелким и незначительным. Его влекло к Велме с неудержимой силой, словно он был ничтожным листиком, попавшим в бурный водоворот. У него больше не было разума, он растворился в потоке страстного желания…
Мэтью чувствовал, что еще чуть-чуть, и он сорвется. Напряжение возрастало с каждой секундой. Нужно держать себя в руках. Вряд ли Велма обрадуется, если он начнет приставать к ней на пустынной дороге. Кровь бросилась ему в голову, когда он представил себе, что она подумает в таком случае. Нет, нельзя допустить, чтобы животное начало взяло верх… К тому же совсем непохоже на то, чтобы она испытывала к нему какие-либо чувства.
Думать об этом было настолько больно, что Мэтью заскрежетал зубами.
— Вам нехорошо? — встревоженно спросила Велма.
Мэтью был благодарен ей за беспокойство, но прекрасно понял, что точно так же она спросила бы любого человека. Ничто в ее голосе не указывало на то, что она волнуется именно из-за него, Мэтью, потому что он ей небезразличен.
Немедленно перестань, приказал себе Мэтью. Иначе ты сойдешь с ума.
— Все в порядке.
— Вы можете довериться мне, — настаивала Велма. — Хотя вам не верится, но я действительно умею лечить…
— Спасибо, — улыбнулся Мэтью. Мою рану ты и вправду могла бы вылечить, мелькнуло у него в голове. — Но вы так и не рассказали мне, откуда у вас такие способности к лицедейству. Сцена с костром и песней была восхитительна. Я так и представлял себе древние лечебные обряды дикарей…
— А это они и были, — сухо сказала Велма. — Но я бы не торопилась называть людей, практиковавших их, дикарями. Во многих вещах они разбирались намного лучше нас.
Мэтью прикусил язык. В присутствии Велмы он допускает одну ошибку за другой. Уж лучше бы он рассказывал ей о своих чувствах!
Но Велма сжалилась над ним и продолжала без всякой обиды:
— Моя мать на четверть индианка. Много столетий назад ее предки считались хозяевами этой земли. Искусство врачевания было очень хорошо развито у них, знания передавались по наследству из поколения в поколение. Я жалкий обломок некогда гордого и могучего племени, и умение мое невелико… Однако в сочетании с современными лекарствами оно дает весьма неплохие плоды!
Горечь, прозвучавшая в первых словах Велмы, полностью исчезла. Девушка лишь чуть-чуть приоткрыла свою душу и тут же наглухо захлопнула ее.
— Значит, вы все-таки индианка, — задумчиво произнес Мэтью. — А я было подумал, что среди ваших предков были цыгане…
— И цыгане тоже, — с готовностью подтвердила она. — А также ваши соотечественники и несколько французов. Как видите, я дитя многих наций…
И прелестное дитя, добавил про себя Мэтью.
— Но как же вы тогда очутились здесь?
— В вашем поместье? — лукаво уточнила она. Мэтью нехотя кивнул головой.
— Я прожила здесь всю жизнь, — пожала плечами Велма. — Хотя порой мне приходилось покидать любимые края надолго…
Ее голос затих, а Мэтью почувствовал, как в сердце шевелится ревность. О чем она думает сейчас? О ком вспоминает?
— Миссис Соммерс дружила с моей матерью, — вновь заговорила Велма. — И была всегда очень добра ко мне. В отличие от большинства жителей Чихаутиля. Я знала, что в «Милагросе» мне рады…
— Вас не любили в городе? — с изумлением переспросил Мэтью. Неужели эти люди слепы и глухи?
— И до сих пор не любят, — горько улыбнулась Велма. — Вы же сами сказали, меня называют колдуньей… Сейчас двадцатый век, а стоит произойти какому-нибудь несчастью, как я оказываюсь в нем виновата. И в засухах, и в проливных дождях, и в том, что старый Хуан свалился с лошади и свернул себе шею…
Догадавшись, что Велма шутит, Мэтью рассмеялся.
— Несколько раз я была вынуждена уезжать отсюда… Но я вернулась, потому что мое место здесь.
— Подождите, но ведь это лишено всякого смысла! В городе и его окрестностях полно чистокровных индейцев, неужели к ним тоже относятся с предубеждением? Это самая настоящая дискриминация.
— Нет, с ними все в порядке… Просто я единственная, в ком течет капля крови племени Змей. Согласно древней легенде змея поделилась своей мудростью с человеком, а за это он должен был стать ее верным слугой. Если она приказывала убить — он убивал. Если она приказывала украсть — он крал… Все потомки этого человека оказались связанными договором. С тех пор племя Змей причиняло своим соседям много горя. Их сторонились… Так что же удивляет вас, когда я говорю, что меня не любят в городе?
— Но это же предрассудки!
— Которые еще очень сильны в людях. Если бы вы только знали, сколько красавиц мне пришлось разочаровать, уверяя, что я не в силах приворожить к ним любимого…
Мэтью был рад, что Велма шутит. Значит, не все так страшно.
— Бабушка не верила во все эти бредни? — полуутвердительно-полувопросительно сказал Мэтью.
— Верила, — последовал весьма неожиданный ответ. — Но в другое. Она считала, что я принесу удачу… ей.
— Почему?
— На этот счет тоже есть предание. Как будто старая гадалка предсказала ей что-то относительно меня. Что именно, я не знаю. Но в результате она все время заботилась обо мне, так что я не в проигрыше.
— Понятно, — протянул Мэтью. — Что ж, это многое объясняет. Хотя я никогда не думал, что бабушка была суеверной…
— Вы просто мало ее знали. Самолюбие Мэтью было задето.
— Как будто вы знали ее хорошо! Воспоминания ребенка в счет не идут.
Велма заливисто рассмеялась, и Мэтью, вопреки своему намерению не поддаваться ее обаянию, почувствовал, что его мысли вновь уносятся далеко от предмета их разговора.
— А сколько мне лет, как вы думаете? — спросила Велма.
Она остановилась и встала напротив Мэтью, глядя ему в лицо.
— Д-двадцать… двадцать два, — выпалил Мэтью, решив прибавить ей годков.
— Мне двадцать восемь лет, — отчеканила она. — Мы с вами родились в один день, Мэтью Соммерс. Так что у меня были равные с вами возможности как следует узнать Аннабел Соммерс.
Мэтью опешил. Эта девчонка — моя ровесница? Она, наверное, издевается…
— Неужели я настолько юно выгляжу? — спросила Велма, подходя к Мэтью ближе и подставляя ему лицо для тщательного осмотра.
— Вы изумительно выглядите, — тихо признался он, больше не заботясь о том, что может выдать себя.
Они были совершенно одни на этой дороге, весь мир вокруг перестал существовать. Сердце Мэтью отчаянно колотилось. Он был уверен, что Велма прекрасно слышит эти удары. Почти не сознавая, что он делает, Мэтью шагнул к девушке. Неизвестно откуда возникла уверенность, что Велма не только хорошо понимает его, но и разделяет его чувства. Где-то в глубине ее бездонно-черных глаз затаилась сладкая горечь, словно она боялась того, что может сейчас произойти, и одновременно жаждала этого.
Мэтью сделал еще один шаг. Вот он стоит уже совсем близко, с наслаждением вдыхает тонкий аромат ее волос… Стоит только наклониться вперед, и он дотронется до нее и прижмет к себе…
— Вот бы ваша невеста услышала, как вы называете другую женщину изумительной, — с непонятной злостью заявила Велма.
Мэтью очнулся. Очарование рассеялось. Желание, промелькнувшее в глазах Велмы, бесследно исчезло.
— Моя невеста не имеет к этому никакого отношения, — сухо ответил он, проклиная тот день и час, когда познакомился с Кэролайн, а главное, когда потащил ее с собой. Но кто же знал, что посреди пустыни ему встретится оазис и ясноглазая гурия наполнит сердце незнакомой истомой?
— Неужели? — Велма словно мстила Мэтью за минуту собственной слабости и говорила с неприкрытой издевкой. — Я уверена, что она не согласилась бы с вами. Ни одной женщине не нравится, когда ее мужчина восхищается другой.
— Не сомневаюсь, что вам это очень хорошо известно по собственному опыту, — язвительно заметил Мэтью.
Он не понимал, в чем он провинился перед ней и почему заклинательница вдруг превратилась в насмешливую дамочку. Но когда на него нападали, он защищался, и неважно, что у его врага были столь неотразимые глаза и головокружительная походка.
— Пока неизвестно, — с грустью ответила Велма, растеряв всю свою задиристость. — Это еще впереди.
Резкая смена ее настроения вновь застала Мэтью врасплох. Велма опять стала ранимой и нежной, ее опять хотелось обнять и спрятать от всех невзгод. Но воплощать это намерение в жизнь он не решался, не зная, как Велма отреагирует на этот раз.
— Мы пришли, — произнесла она холодно через некоторое время.
Мэтью увидел, что они действительно уже подошли к дому. За что она злится на меня? — подумал он. Что я ей сделал? Или не сделал…
— Спокойной ночи, — сухо сказала Велма и стремительно прошла в дом, не дожидаясь его ответа.
Мэтью немного постоял на улице, пока не почувствовал, что усталость берет верх. Он мельком взглянул на часы. Надо же, он бродит уже без малого три часа. Пора спать, разобраться во всем можно будет завтра…
Если бы Мэтью поднял голову, он вряд ли пошел бы к себе с таким легким сердцем. Потому что в окне второго этажа стояла Кэролайн Фолкнер и в ярости кусала побелевшие губы.
— Добрый вечер, — вяло поприветствовал он Велму.
— Скорее уж ночь, — поправила она его.
— Понимаете, я… — начал Мэтью.
— Понимаю, — серьезно сказала Велма. — Чудесная ночь, и вы решили прогуляться, а по дороге случайно встретили меня…
Каждое ее слово было пропитано насмешкой. Мэтью не выдержал.
— Велма, прошу вас, — взмолился он, не замечая, что называет девушку по имени. — Я нечаянно увидел, что к вам пришла какая-то женщина и…
— Решили последить за мной, — без выражения закончила за него Велма.
— Я не думал следить! — вспылил Мэтью. — То есть, может быть, именно так это и выглядит, но… А вдруг эта женщина причинила бы вам вред? Или они…
Мэтью кивнул головой по направлению к поляне, от которой они только что отошли.
— Эти люди, такие страшные на вид, — тихо заметила Велма, — гораздо порядочнее и надежнее многих так называемых культурных и образованных людей. Можете мне поверить…
Мэтью поразила грусть, прозвучавшая в ее голосе.
— Велма, я не хотел вас обидеть…
Как заставить ее поверить ему? Как убедить ее в том, что он не таит злых намерений? С любым другим человеком это было бы проще простого, но в присутствии Велмы Кейрос Мэтью терял все свое красноречие.
— Я знаю. — Девушка неожиданно улыбнулась, и Мэтью перевел дух.
Теперь, когда Велма больше не смотрела на него с враждебной издевкой, все встало на свои места. Он перестал быть обвиняемым, не нужно было выдумывать доводы в свою защиту. Однако возникла другая проблема. Если от язвительности Велмы ему удалось спастись, то как скрыться от собственных чувств, нахлынувших на него с новой силой?
— Идем? — Велма вопросительно посмотрела на Мэтью.
Он кивнул головой и на негнущихся ногах подошел к девушке.
Первые несколько минут они молчали. Мэтью никак не мог собраться с мыслями. Наблюдая за Велмой на поляне, он хотел задать ей множество вопросов. Сейчас он не мог вспомнить ни слова. Даже ее молчание околдовывало, и Мэтью донельзя боялся нарушить очарование тишины.
— Наверное, вам хочется о многом меня спросить? — наконец произнесла девушка.
Она медленно шла рядом с Мэтью и, несмотря на поздний час, не делала ни малейшей попытки ускорить шаг.
— Да… — выдавил из себя Мэтью. Но я не имею на это права, с грустью добавил он про себя. Влюблена ли ты? Помолвлена? И, главное, как ты относишься ко мне…
— Что вы делали там с этими людьми? — вместо этого спросил он. — Это ведь цыгане?
— Да. Они каждый год останавливаются здесь. Надеюсь, вы не против? — Велма кинула на него лукавый взгляд.
— Нет, конечно, — возмутился Мэтью. Он и думать забыл о том, что был очень недоволен, когда обнаружил нежданных гостей. — Но зачем они позвали вас? Да еще ночью?
— Ребенок одной женщины тяжело заболел. А я пользуюсь у этих людей славой врачевательницы, поэтому за мной и прибежали…
— Но к чему все эти странные обряды? — вырвалось у Мэтью. — И потом, наверняка в округе есть настоящий врач. Почему бы не подождать до утра и пригласить специалиста?
Только сказав это, Мэтью понял, что его слова прозвучали, по меньшей мере, оскорбительно. Велма не замедлила указать ему ошибку.
— Вы считаете, что я не специалист?
— Я не знаю, — признался Мэтью. — Дядя Сол упоминал, что вас называют…
Он запнулся. Еще не хватало ее ведьмой назвать! Но Велма все поняла без слов.
— Колдуньей, — закончила она за него и весело рассмеялась. — Чего только не наговорят люди!
Успокоенный ее беспечностью, Мэтью продолжил расспросы.
— Но вы выглядели только что как настоящая ведьма. Эта трава, песня… Чем же вы помогли ребенку?
— Цыгане верят в мою силу, — нехотя произнесла Велма. — Они были бы разочарованы, если бы я просто дала ребенку антибиотики, и в следующий раз не позвали бы меня к больному. Они не доверяют современной медицине. А так я полностью удовлетворила их стремление к потустороннему, и никто не помешал мне оказать помощь малышу…
Такое простое объяснение не приходило Мэтью в голову.
— А вы, наверное, решили, что я сейчас вскочу на метлу и улечу? — иронично спросила она.
— Нет, — рассмеялся Мэтью. — Но вы выглядели весьма убедительно.
— Я старалась.
Разговор снова прервался. Мэтью хотел спросить, откуда у нее познания в медицине и не боится ли она выходить ночью из дома, а на язык лезли совершенно неуместные слова о том, что она восхитительна, прекрасна и безумно соблазнительна…
Такого Мэтью не испытывал еще ни разу. Дрожь пронзала его каждый раз, когда Велма поворачивалась к нему. Тело ныло от нестерпимого желания. Больше всего на свете ему хотелось подхватить ее на руки, прижаться к ее губам в страстном поцелуе, вдохнуть аромат ее волос…
Это было необъяснимо. Мэтью всегда гордился тем, что никогда не ставил желания своего тела на первое место. Даже общаясь с самыми очаровательными девушками, он держал инстинкты под контролем и никогда не понимал друзей, совершавших безумства ради одной ночи с красавицей. Да, физическая любовь, бесспорно, чудесна и доставляет много удовольствия, но желание не должно управлять человеком. Мэтью считал, что его влечение к женщине никогда не выйдет за рамки, которые он ему отводит.
Велма Кейрос в два счета доказала ему, что он жестоко ошибался. Рядом с ней все его прошлые принципы и правила казались чем-то мелким и незначительным. Его влекло к Велме с неудержимой силой, словно он был ничтожным листиком, попавшим в бурный водоворот. У него больше не было разума, он растворился в потоке страстного желания…
Мэтью чувствовал, что еще чуть-чуть, и он сорвется. Напряжение возрастало с каждой секундой. Нужно держать себя в руках. Вряд ли Велма обрадуется, если он начнет приставать к ней на пустынной дороге. Кровь бросилась ему в голову, когда он представил себе, что она подумает в таком случае. Нет, нельзя допустить, чтобы животное начало взяло верх… К тому же совсем непохоже на то, чтобы она испытывала к нему какие-либо чувства.
Думать об этом было настолько больно, что Мэтью заскрежетал зубами.
— Вам нехорошо? — встревоженно спросила Велма.
Мэтью был благодарен ей за беспокойство, но прекрасно понял, что точно так же она спросила бы любого человека. Ничто в ее голосе не указывало на то, что она волнуется именно из-за него, Мэтью, потому что он ей небезразличен.
Немедленно перестань, приказал себе Мэтью. Иначе ты сойдешь с ума.
— Все в порядке.
— Вы можете довериться мне, — настаивала Велма. — Хотя вам не верится, но я действительно умею лечить…
— Спасибо, — улыбнулся Мэтью. Мою рану ты и вправду могла бы вылечить, мелькнуло у него в голове. — Но вы так и не рассказали мне, откуда у вас такие способности к лицедейству. Сцена с костром и песней была восхитительна. Я так и представлял себе древние лечебные обряды дикарей…
— А это они и были, — сухо сказала Велма. — Но я бы не торопилась называть людей, практиковавших их, дикарями. Во многих вещах они разбирались намного лучше нас.
Мэтью прикусил язык. В присутствии Велмы он допускает одну ошибку за другой. Уж лучше бы он рассказывал ей о своих чувствах!
Но Велма сжалилась над ним и продолжала без всякой обиды:
— Моя мать на четверть индианка. Много столетий назад ее предки считались хозяевами этой земли. Искусство врачевания было очень хорошо развито у них, знания передавались по наследству из поколения в поколение. Я жалкий обломок некогда гордого и могучего племени, и умение мое невелико… Однако в сочетании с современными лекарствами оно дает весьма неплохие плоды!
Горечь, прозвучавшая в первых словах Велмы, полностью исчезла. Девушка лишь чуть-чуть приоткрыла свою душу и тут же наглухо захлопнула ее.
— Значит, вы все-таки индианка, — задумчиво произнес Мэтью. — А я было подумал, что среди ваших предков были цыгане…
— И цыгане тоже, — с готовностью подтвердила она. — А также ваши соотечественники и несколько французов. Как видите, я дитя многих наций…
И прелестное дитя, добавил про себя Мэтью.
— Но как же вы тогда очутились здесь?
— В вашем поместье? — лукаво уточнила она. Мэтью нехотя кивнул головой.
— Я прожила здесь всю жизнь, — пожала плечами Велма. — Хотя порой мне приходилось покидать любимые края надолго…
Ее голос затих, а Мэтью почувствовал, как в сердце шевелится ревность. О чем она думает сейчас? О ком вспоминает?
— Миссис Соммерс дружила с моей матерью, — вновь заговорила Велма. — И была всегда очень добра ко мне. В отличие от большинства жителей Чихаутиля. Я знала, что в «Милагросе» мне рады…
— Вас не любили в городе? — с изумлением переспросил Мэтью. Неужели эти люди слепы и глухи?
— И до сих пор не любят, — горько улыбнулась Велма. — Вы же сами сказали, меня называют колдуньей… Сейчас двадцатый век, а стоит произойти какому-нибудь несчастью, как я оказываюсь в нем виновата. И в засухах, и в проливных дождях, и в том, что старый Хуан свалился с лошади и свернул себе шею…
Догадавшись, что Велма шутит, Мэтью рассмеялся.
— Несколько раз я была вынуждена уезжать отсюда… Но я вернулась, потому что мое место здесь.
— Подождите, но ведь это лишено всякого смысла! В городе и его окрестностях полно чистокровных индейцев, неужели к ним тоже относятся с предубеждением? Это самая настоящая дискриминация.
— Нет, с ними все в порядке… Просто я единственная, в ком течет капля крови племени Змей. Согласно древней легенде змея поделилась своей мудростью с человеком, а за это он должен был стать ее верным слугой. Если она приказывала убить — он убивал. Если она приказывала украсть — он крал… Все потомки этого человека оказались связанными договором. С тех пор племя Змей причиняло своим соседям много горя. Их сторонились… Так что же удивляет вас, когда я говорю, что меня не любят в городе?
— Но это же предрассудки!
— Которые еще очень сильны в людях. Если бы вы только знали, сколько красавиц мне пришлось разочаровать, уверяя, что я не в силах приворожить к ним любимого…
Мэтью был рад, что Велма шутит. Значит, не все так страшно.
— Бабушка не верила во все эти бредни? — полуутвердительно-полувопросительно сказал Мэтью.
— Верила, — последовал весьма неожиданный ответ. — Но в другое. Она считала, что я принесу удачу… ей.
— Почему?
— На этот счет тоже есть предание. Как будто старая гадалка предсказала ей что-то относительно меня. Что именно, я не знаю. Но в результате она все время заботилась обо мне, так что я не в проигрыше.
— Понятно, — протянул Мэтью. — Что ж, это многое объясняет. Хотя я никогда не думал, что бабушка была суеверной…
— Вы просто мало ее знали. Самолюбие Мэтью было задето.
— Как будто вы знали ее хорошо! Воспоминания ребенка в счет не идут.
Велма заливисто рассмеялась, и Мэтью, вопреки своему намерению не поддаваться ее обаянию, почувствовал, что его мысли вновь уносятся далеко от предмета их разговора.
— А сколько мне лет, как вы думаете? — спросила Велма.
Она остановилась и встала напротив Мэтью, глядя ему в лицо.
— Д-двадцать… двадцать два, — выпалил Мэтью, решив прибавить ей годков.
— Мне двадцать восемь лет, — отчеканила она. — Мы с вами родились в один день, Мэтью Соммерс. Так что у меня были равные с вами возможности как следует узнать Аннабел Соммерс.
Мэтью опешил. Эта девчонка — моя ровесница? Она, наверное, издевается…
— Неужели я настолько юно выгляжу? — спросила Велма, подходя к Мэтью ближе и подставляя ему лицо для тщательного осмотра.
— Вы изумительно выглядите, — тихо признался он, больше не заботясь о том, что может выдать себя.
Они были совершенно одни на этой дороге, весь мир вокруг перестал существовать. Сердце Мэтью отчаянно колотилось. Он был уверен, что Велма прекрасно слышит эти удары. Почти не сознавая, что он делает, Мэтью шагнул к девушке. Неизвестно откуда возникла уверенность, что Велма не только хорошо понимает его, но и разделяет его чувства. Где-то в глубине ее бездонно-черных глаз затаилась сладкая горечь, словно она боялась того, что может сейчас произойти, и одновременно жаждала этого.
Мэтью сделал еще один шаг. Вот он стоит уже совсем близко, с наслаждением вдыхает тонкий аромат ее волос… Стоит только наклониться вперед, и он дотронется до нее и прижмет к себе…
— Вот бы ваша невеста услышала, как вы называете другую женщину изумительной, — с непонятной злостью заявила Велма.
Мэтью очнулся. Очарование рассеялось. Желание, промелькнувшее в глазах Велмы, бесследно исчезло.
— Моя невеста не имеет к этому никакого отношения, — сухо ответил он, проклиная тот день и час, когда познакомился с Кэролайн, а главное, когда потащил ее с собой. Но кто же знал, что посреди пустыни ему встретится оазис и ясноглазая гурия наполнит сердце незнакомой истомой?
— Неужели? — Велма словно мстила Мэтью за минуту собственной слабости и говорила с неприкрытой издевкой. — Я уверена, что она не согласилась бы с вами. Ни одной женщине не нравится, когда ее мужчина восхищается другой.
— Не сомневаюсь, что вам это очень хорошо известно по собственному опыту, — язвительно заметил Мэтью.
Он не понимал, в чем он провинился перед ней и почему заклинательница вдруг превратилась в насмешливую дамочку. Но когда на него нападали, он защищался, и неважно, что у его врага были столь неотразимые глаза и головокружительная походка.
— Пока неизвестно, — с грустью ответила Велма, растеряв всю свою задиристость. — Это еще впереди.
Резкая смена ее настроения вновь застала Мэтью врасплох. Велма опять стала ранимой и нежной, ее опять хотелось обнять и спрятать от всех невзгод. Но воплощать это намерение в жизнь он не решался, не зная, как Велма отреагирует на этот раз.
— Мы пришли, — произнесла она холодно через некоторое время.
Мэтью увидел, что они действительно уже подошли к дому. За что она злится на меня? — подумал он. Что я ей сделал? Или не сделал…
— Спокойной ночи, — сухо сказала Велма и стремительно прошла в дом, не дожидаясь его ответа.
Мэтью немного постоял на улице, пока не почувствовал, что усталость берет верх. Он мельком взглянул на часы. Надо же, он бродит уже без малого три часа. Пора спать, разобраться во всем можно будет завтра…
Если бы Мэтью поднял голову, он вряд ли пошел бы к себе с таким легким сердцем. Потому что в окне второго этажа стояла Кэролайн Фолкнер и в ярости кусала побелевшие губы.
13
Это он. Точно он. Никаких сомнений быть не может. Если поначалу я еще колебалась, боясь ошибиться, то сейчас знаю наверняка. Мое глупое сердце сразу подсказало мне правду. Только чем все это может закончиться…
Велма Кейрос бежала вверх по ступенькам, словно за ней кто-то гнался. Лишь захлопнув за собой дверь своей комнаты, она перевела дух. Здесь она была в сравнительной безопасности и могла спокойно разобраться во всем. Велма села на диван и поджала ноги. Она пыталась сосредоточиться, придумать, что же ей делать дальше, но мысли разбегались в разные стороны, словно маленькие проворные мышки. Схватишь одну за хвост — а она тут же выскальзывает из непослушных пальцев.
Мэтью Соммерс… Довольно заурядное имя. Обычный американский парень, высокий, привлекательный, с кучей тетушек и заботливыми родителями. Богатый, образованный, преуспевающий. Он бы так и прожил всю жизнь в своем городке, а она здесь, и они никогда не узнали бы друг о друге и были бы счастливы. Если бы не Аннабел Соммерс.
Велма Кейрос бежала вверх по ступенькам, словно за ней кто-то гнался. Лишь захлопнув за собой дверь своей комнаты, она перевела дух. Здесь она была в сравнительной безопасности и могла спокойно разобраться во всем. Велма села на диван и поджала ноги. Она пыталась сосредоточиться, придумать, что же ей делать дальше, но мысли разбегались в разные стороны, словно маленькие проворные мышки. Схватишь одну за хвост — а она тут же выскальзывает из непослушных пальцев.
Мэтью Соммерс… Довольно заурядное имя. Обычный американский парень, высокий, привлекательный, с кучей тетушек и заботливыми родителями. Богатый, образованный, преуспевающий. Он бы так и прожил всю жизнь в своем городке, а она здесь, и они никогда не узнали бы друг о друге и были бы счастливы. Если бы не Аннабел Соммерс.