Страница:
Люди постепенно потянулись к выходу. Малькольм все еще стоял возле могилы вместе с шерифом и Эштон решил, что он пытается заставить служителя закона принять самые решительные меры в отношении ненавистного соперника. Язвительная усмешка тронула губы Эштона. Лучше бы позаботился объяснить, что он сам делал той ночью, ведь Лирин не побоялась рассказать шерифу и о своем свидании с Эштоном, и о том, что была на пароходе до утра. К тому же вахтенный запомнил, что сам помог Эштону взобраться на борт и поклялся, что после этого ни одна шлюпка не покидала парохода.
Эштон немного замешкался, стоя возле кареты, и Хикори с любопытством взглянул на него сверху. Как ему и приказали, чернокожий кучер доставил в Билокси хозяйское ландо, запряженное парой, а любимого хозяйского жеребца привязал возле входа на кладбище. Сам он неплохо устроился в той же платной конюшне, чтобы быть при лошадях на случай, если мистеру Уингейту придет в голову что-то новое. Сам Эштон смотрел на происходящее как на партию в шахматы, где его основная задача — похитить королеву. Конечно, если подвернется удобный случай и сама леди будет не против. В этом случае Хикори, верный рыцарь, доставит ее в безопасное место, пока он разделается со своим врагом. А сегодня Хикори примчался на берег, повинуясь приказу, чтобы доставить хозяина на кладбище.
— Что-то наша хозяйка малость бледненькая, — пробурчал старый негр.
— Согласен, старина, — кивнул Эштон, глядя, как она осторожно пробирается к экипажу Сомертона. Отец поддерживал ее, и Эштон заметил, что она почти повисла у него на руке.
— Сдается мне, масса, этот мистер Синклер не больно-то здорово обращается с бедняжкой!
— Надеюсь, ты ошибаешься. Пусть только попробует пальцем ее тронуть — и я вышибу из него дух! — прорычал Эштон.
Ленора медленно подняла глаза на отца.
— Мне нужно передохнуть, — прошептала она, изо всех сил стараясь справиться с головокружением. Духота царила страшная, и это, казалось, вот-вот ее доконает, — Мне что-то нехорошо.
Роберт почти участливо сжал ее руку, что явилось для нее полной неожиданностью. В его глазах, обведенных красными кругами, появилось сочувствие. Ленора страшно удивилась — она и не подозревала, что такое возможно.
— Я позову Меган, дорогая. Может, она сможет помочь.
Он заторопился прочь, а Ленора устало прислонилась головой к стенке экипажа и прикрыла глаза, с тоской подумав, как было бы хорошо прямо сейчас оказаться дома. Она приложила к глазам кружевной платочек, но тот был слишком мал.
— Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Только этот знакомый голос мог заставит ее поднять тяжелые, опухшие от слез веки. Ленора изумленно распахнула глаза — возле нее стоял Эштон, как всегда, готовый в любую минуту прийти на помощь. На бронзовом от загара лице было написано искреннее беспокойство. Глаза светились любовью и нежностью.
— Тебе плохо?
Глубокие изумрудные озера ее глаз засияли в ответ. Вдруг она взглянула куда-то в сторону, и глаза ее испуганно потемнели.
— Пожалуйста, уходи, — взмолилась она, — Малькольм направляется к нам.
Эштон, не обращая ни малейшего внимания на приближающегося соперника и на собравшихся вокруг зевак, распахнул дверцу. Потом, придержав ее плечом, легко подхватил ее на руки и усадил на сиденье.
— Что все это значит? — грозно осведомился Малькольм, подскочив к экипажу. Схватив Эштона за локоть, он развернул его к себе и увидел на лице соперника язвительную улыбку.
— Прошу прощения, Малькольм. Похоже, леди стало нехорошо. А я что-то не заметил вас поблизости.
Ястребиное лицо Малькольма побагровело до корней волос, а глаза вспыхнули дикой яростью, словно у хищной птицы, навострившей когти, чтобы через мгновение вонзить их в затылок ничего не подозревающей жертвы. Однако на этот раз добыча оказалось ему явно не по зубам — Эштона не так просто было запугать, да к тому же он был слишком опасен, по мнению Малькольма, чтобы нападать на него вот так, прямо в лоб. Того гляди, и сам окажешься у него в зубах.
Не дождавшись ничего более угрожающего, чем недовольно сдвинутые брови, Эштон приподнял шляпу перед леди.
— Желаю всего хорошего, мадам. Надеюсь, вскоре вам станет лучше.
— Благодарю вас, — чуть слышно прошептала. Успев на лету перехватить взгляд, которым Малькольм проводил направлявшегося к своему экипажу Эштона, Ленора содрогнулась. В холодных глазах мужа горела такая ненависть, что ей стало страшно.
Ленора бегом заторопилась вниз по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на то, что разлетающиеся полы пеньюара дают возможность полюбоваться ее стройными ножками. Сердце ее колотилось, как бешеное, а взметнувшееся вокруг нее белое облако кружев напоминало крылья испуганной птицы, собирающейся взмыть в воздух. Она как раз собиралась лечь в постель, когда покой и тишину дома разорвал рев Малькольма, полный бешеной ярости. Крик донесся откуда-то снизу, и сейчас Ленора спешила туда, чтобы узнать, что же произошло. Впрочем, у нее не было ни малейших сомнений, что причиной этому был Эштон. Оставалось узнать, что же он сделал такого, что так взбесило мужа.
Входная дверь была распахнута настежь и, подойдя поближе, она заметила Малькольма. Тот замер на крыльце с охотничьим ружьем в руках. С его обнаженного плеча свисало полотенце, а одна щека все еще покрыта густым слоем пены — очевидно, он как раз брился. Волосы молодого человека были взъерошены, он так спешил, что выскочил на крыльцо босиком. Ленора остановилась и внимательно оглядела мужа. Похоже, он так и не успел заметить ее присутствия, слишком поглощенный тем, что происходило на берегу. Она удивленно нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая ярость. Но как только ее взгляд упал на берег, Ленора испуганно вскрикнула. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди — Малькольм зарычал от бешенства и кубарем скатился с крыльца.
Задыхаясь, Ленора кинулась за ним. Она похолодела при мысли, что муж решился выполнить свою угрозу и пристрелить Эштона. На ее глазах пара небольших шлюпок, до отказа набитых вещами, приближалась к берегу с противоположной стороны узкой бухты. Как только они пристали, Эштон и еще с полдюжины его матросов выпрыгнули на берег. Двое занялись лодками, остальные рассыпались по берегу. Кто-то, оглянувшись, заметил Малькольма — тот, сломя голову, мчался прямо к ним, размахивая ружьем. Матрос что-то крикнул, предупреждая товарищей, и те кинулись врассыпную. Эштон не шелохнулся. Он пристально смотрел в глаза обезумевшему сопернику, будто кидая ему вызов. Ленора пронзительно закричала, перепугавшись до смерти, что Малькольм выстрелит. Прямо на ее глазах тот приложил ружье к плечу и прицелился. Эштон отскочил в сторону как раз в тот момент, когда ружье оглушительно выпалило. Пула взметнула небольшой фонтанчик, впившись в песок неподалеку от того места, где только что стоял Эштон.
Малькольм снова вскинул к плечу ружья, стараясь взять Эштона на мушку. А тот ловко ускользал от него, продвигаясь все дальше и дальше под естественным прикрытием песчаных дюн. С дьявольским хохотом Малькольм положил палец на спусковой крючок — он даже не заметил, что Ленора мчалась к нему со всех ног. Подскочив к мужу, она что было сил дернула за ружье, заставив его выстрелить в воздух. Еще один оглушительный выстрел разорвал тишину, не причинив никому вреда. С коротким яростным ревом Малькольм отшвырнул ее в сторону, и Ленора рухнула на песок. В голове у нее что-то ослепительно вспыхнуло и она снова, уже в который раз увидела темную фигуру убийцы — призрака ее кошмаров. Он, как и прежде, стоял, высоко подняв тяжелую кочергу.
— Ах ты сука! — взревел Малькольм, отшвырнув ружье и угрожающе надвигаясь на Ленору, Я отучу тебя вмешиваться в мои дела!
Он схватил ее за плечи и уже занес было руку, чтобы снова ударить ее по лицу, но, краем глаза заметив какое-то движение, замешкался и вдруг увидел Эштона, который мчался к нему с угрожающим видом. Оттолкнув в сторону Ленору, Малькольм повернулся, чтобы встретить своего врага лицом к лицу. Увы, у него не осталось времени, чтобы приготовиться и Эштон набросился на него. Ударив его плечом прямо в грудь, Эштон удовлетворенно хмыкнул, когда Малькольм распластался на песке. Молниеносно склонившись над поверженным соперником, Эштон сдернул с его плеча полотенце и рывком заставил его встать на ноги. Все еще не оправившись от первого удара Малькольм только охнул и покачнулся, когда тяжелый кулак Эштона впечатался ему в живот и, почти сразу же после этого — в челюсть. Хоть он и был массивнее и тяжелее своего врага, но значительно уступал ему в мастерстве, к тому же Малькольму явно не хватало его подвижности и быстроты. Вскоре стало понятно, за кем останется победа. Пока Малькольм бесцельно молотил кулаками, пытаясь кое-как защищаться, Эштон продолжал наносить ему удар за ударом то в лицо, то в корпус. Затем, захлестнув полотенце у него на шее, стянул его так, что соперник захрипел.
— Только дотронься до нее еще раз, и я прикончу тебя! — прорычал он и тряхнул обескураженного соперника так, что у того застучали зубы. — Ты понял меня?!
Глаза Малькольма вылезали из орбит, он задыхался. В паническом ужасе его скрюченные пальцы вцепились в полотенце, все еще обвивавшее его горло. Встряхнув его еще раз, Эштон уставился на него с угрожающим видом и тот с трудом изобразил что-то отдаленно напоминающее согласие. С презрительной усмешкой отшвырнув его прочь так, что Малькольм мешком рухнул на песок, Эштон выпрямился во весь рост.
— Постарайся не забыть, что я сказал, — рявкнул он на прощанье, и желваки угрожающе заходили у него на скулах.
Хватая воздух широко открытым ртом, Малькольм с трудом привстал, растирая саднившее горло.
Шагнув к Леноре, Эштон подхватил ее и помог встать на ноги. На один короткий миг глаза их встретились — он успел заметить безмолвную благодарность в ее взгляде прежде, чем она шагнула в сторону и принялась отряхивать песок с одежды.
— Может быть, теперь ты решишься уехать со мной? — прошептал он.
Ленора бросила быстрый взгляд в сторону Малькольма, испугавшись, что он услышит, потом незаметно покачала головой.
, — Нет, Эштон, мне еще надо во всем разобраться самой.
Никем не замеченный, к ним подошел Роберт. Он склонился над Малькольмом, помогая ему подняться, и затем косо поглядел на Эштона.
— Для чего вам понадобилось вторгаться на землю, которая принадлежит нам?
Легкая улыбка скользнула по губам Эштона. Казалось, он искренне забавляется.
— Вы заблуждаетесь. Я не нарушал ничьих прав, — Заметив, что мужчины явно поражены, он чуть заметно пожал плечами. — Вы ведь оба настаиваете, что Лирин погибла, не так ли? В таком случае половина ее имущества принадлежит мне. Лирин и я обвенчались в Луизиане, и в соответствии со здешними законами, эта земля перешла мне по наследству. А этот дом и земля достались Лирин и Леноре после матери, если не ошибаюсь? Так что, если хотите, оставьте себе дом, а земля достанется мне. Надеюсь, возражений нет?
— Гореть в аду! — взревел Малькольм.
Эштон терпеливо улыбнулся.
— Если вы так торопитесь попасть туда, я буду рад помочь вам. В конце концов, поединок может быстро решить все проблемы между нами.
— Нет! — взмолилась Ленора, судорожно хватая его за руку.
Малькольм хмыкнул.
— Похоже, леди просто теряет голову, беспокоясь о моей безопасности!
— Не думаю, чтобы она знала, что ты такой же паршивый стрелок, как и боец.
Нанесенное оскорбление заставило Малькольма, отчаянно ругаясь, вскочить на ноги.
— Ну, я тебе покажу!
Глаза Эштона угрожающе сузились.
— Покажешь? Интересно, что? Возможно, как стрелять без промаха на двадцать шагов?
И тут на память Малькольму вновь пришли ходившие по Натчезу сплетни об этом человеке. Люди шептались, что Уингейт — отличный стрелок и прекрасный охотник, а так же достаточно опасный и хладнокровный человек, так что Малькольм поперхнулся на полуслове и решил, что с вызовом лучше не спешить.
— Ну, так что же? — насмешливо спросил Эштон. — Если не ошибаюсь, вы хотели мне что-то показать?
— Мы обсудим это позже, — прорычал Малькольм. В следующий раз он позаботится, чтобы преимущество было на его стороне. И неуклюже добавил: — Не стоит еще больше расстраивать Ленору.
Карие глаза Эштона стали суровыми, он помрачнел и подозрительно взглянул на Малькольма. Господи, с какой бы радостью он пустил кровь этому ублюдку — просто чтобы немного успокоить бурю, бушевавшую в его душе!
— Так, значит, договорились — я оставляю за собой землю?
— Нет! Я хочу сказать… — Малькольму законы штата были известны ничуть не хуже, чем Эштону, и он судорожно пытался вывернуться. — Я же сказал — поговорим об этом позже!
— Прошу прощения, но мы поговорим об этом здесь и сейчас! — твердо заявил Эштон. — Выбор у вас есть, правда, небогатый. Либо вы освобождаете дом, либо я забираю себе участок. Похоже, у вас есть какие-то сомнения в моих правах?
Малькольм уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же сжал челюсти. Ему не удалось найти ни одного весомого возражения.
— Ну, если вы не собираетесь сделать нас пленниками в этом доме, значит, мы можем сохранить узкую полоску земли для проезда, ведь так?
— Я ничего не имею против этого. Мои люди отгородят узкую полоску, все же остальное будет считаться моим. Глядите, не вздумайте соваться туда! — предупредил он и с улыбкой добавил — Конечно, леди это не касается…она может приходить, когда захочет…но только она!
— А ее отец?! — вскинулся Малькольм. — Вы хотите сказать, что ее отцу не позволено будет ходить, где ему заблагорассудится?
— У меня нет никаких обязательств перед ее отцом. Он утратил все права на эту землю, когда дал согласие, чтобы она перешла к его дочерям. Я требую только то, что принадлежало Лирин, и ему придется, как любому другому, просить моего разрешения, чтобы ступить на эту землю.
— Мне говорили, что у вас репутация человека, с которым трудно иметь дело, — отозвался Малькольм.
В ответ на эту шпильку Эштон лишь вкрадчиво улыбнулся.
— Я всего только настаиваю на своих правах, и нечего больше.
— Ну, вы и змея, — презрительно протянул Малькольм.
Похоже, Эштона это ничуть не обидело.
— Меня называли и похуже, и не раз.
— И я бы назвал, если бы здесь не было дамы!
Равнодушное пожатие плеч было ему ответом. Эштон повернулся к нему спиной и посмотрел на Ленору. Он протянул руку и с какой-то щемящей нежностью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку.
— Если я понадоблюсь, только позови. Я буду рядом.
Он повернулся и зашагал прочь, сделав знак матросам, чтобы они вернулись к своим делам.
— Давайте-ка разгрузим шлюпки. У нас еще полно работы — по крайней мере, на целый день.
С искаженным от бессильной злобы лицом Малькольм проводил его взглядом и повернулся к Леноре, успев перехватить на лету ее взгляд, которым она провожала Эштона. Увидев бешенство в его глазах, Ленора быстро отвернулась и бросилась к дому, с трудом сдерживая охватившую ее радость. Не будь здесь Малькольма, она станцевала бы джигу прямо здесь, как была, босиком. Но сейчас она спиной чувствовала его угрожающий взгляд. Только дома, плотно прикрыв за собой дверь, Ленора осмелилась дать волю своему ликованию.
Глава 12
Эштон немного замешкался, стоя возле кареты, и Хикори с любопытством взглянул на него сверху. Как ему и приказали, чернокожий кучер доставил в Билокси хозяйское ландо, запряженное парой, а любимого хозяйского жеребца привязал возле входа на кладбище. Сам он неплохо устроился в той же платной конюшне, чтобы быть при лошадях на случай, если мистеру Уингейту придет в голову что-то новое. Сам Эштон смотрел на происходящее как на партию в шахматы, где его основная задача — похитить королеву. Конечно, если подвернется удобный случай и сама леди будет не против. В этом случае Хикори, верный рыцарь, доставит ее в безопасное место, пока он разделается со своим врагом. А сегодня Хикори примчался на берег, повинуясь приказу, чтобы доставить хозяина на кладбище.
— Что-то наша хозяйка малость бледненькая, — пробурчал старый негр.
— Согласен, старина, — кивнул Эштон, глядя, как она осторожно пробирается к экипажу Сомертона. Отец поддерживал ее, и Эштон заметил, что она почти повисла у него на руке.
— Сдается мне, масса, этот мистер Синклер не больно-то здорово обращается с бедняжкой!
— Надеюсь, ты ошибаешься. Пусть только попробует пальцем ее тронуть — и я вышибу из него дух! — прорычал Эштон.
Ленора медленно подняла глаза на отца.
— Мне нужно передохнуть, — прошептала она, изо всех сил стараясь справиться с головокружением. Духота царила страшная, и это, казалось, вот-вот ее доконает, — Мне что-то нехорошо.
Роберт почти участливо сжал ее руку, что явилось для нее полной неожиданностью. В его глазах, обведенных красными кругами, появилось сочувствие. Ленора страшно удивилась — она и не подозревала, что такое возможно.
— Я позову Меган, дорогая. Может, она сможет помочь.
Он заторопился прочь, а Ленора устало прислонилась головой к стенке экипажа и прикрыла глаза, с тоской подумав, как было бы хорошо прямо сейчас оказаться дома. Она приложила к глазам кружевной платочек, но тот был слишком мал.
— Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Только этот знакомый голос мог заставит ее поднять тяжелые, опухшие от слез веки. Ленора изумленно распахнула глаза — возле нее стоял Эштон, как всегда, готовый в любую минуту прийти на помощь. На бронзовом от загара лице было написано искреннее беспокойство. Глаза светились любовью и нежностью.
— Тебе плохо?
Глубокие изумрудные озера ее глаз засияли в ответ. Вдруг она взглянула куда-то в сторону, и глаза ее испуганно потемнели.
— Пожалуйста, уходи, — взмолилась она, — Малькольм направляется к нам.
Эштон, не обращая ни малейшего внимания на приближающегося соперника и на собравшихся вокруг зевак, распахнул дверцу. Потом, придержав ее плечом, легко подхватил ее на руки и усадил на сиденье.
— Что все это значит? — грозно осведомился Малькольм, подскочив к экипажу. Схватив Эштона за локоть, он развернул его к себе и увидел на лице соперника язвительную улыбку.
— Прошу прощения, Малькольм. Похоже, леди стало нехорошо. А я что-то не заметил вас поблизости.
Ястребиное лицо Малькольма побагровело до корней волос, а глаза вспыхнули дикой яростью, словно у хищной птицы, навострившей когти, чтобы через мгновение вонзить их в затылок ничего не подозревающей жертвы. Однако на этот раз добыча оказалось ему явно не по зубам — Эштона не так просто было запугать, да к тому же он был слишком опасен, по мнению Малькольма, чтобы нападать на него вот так, прямо в лоб. Того гляди, и сам окажешься у него в зубах.
Не дождавшись ничего более угрожающего, чем недовольно сдвинутые брови, Эштон приподнял шляпу перед леди.
— Желаю всего хорошего, мадам. Надеюсь, вскоре вам станет лучше.
— Благодарю вас, — чуть слышно прошептала. Успев на лету перехватить взгляд, которым Малькольм проводил направлявшегося к своему экипажу Эштона, Ленора содрогнулась. В холодных глазах мужа горела такая ненависть, что ей стало страшно.
Ленора бегом заторопилась вниз по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на то, что разлетающиеся полы пеньюара дают возможность полюбоваться ее стройными ножками. Сердце ее колотилось, как бешеное, а взметнувшееся вокруг нее белое облако кружев напоминало крылья испуганной птицы, собирающейся взмыть в воздух. Она как раз собиралась лечь в постель, когда покой и тишину дома разорвал рев Малькольма, полный бешеной ярости. Крик донесся откуда-то снизу, и сейчас Ленора спешила туда, чтобы узнать, что же произошло. Впрочем, у нее не было ни малейших сомнений, что причиной этому был Эштон. Оставалось узнать, что же он сделал такого, что так взбесило мужа.
Входная дверь была распахнута настежь и, подойдя поближе, она заметила Малькольма. Тот замер на крыльце с охотничьим ружьем в руках. С его обнаженного плеча свисало полотенце, а одна щека все еще покрыта густым слоем пены — очевидно, он как раз брился. Волосы молодого человека были взъерошены, он так спешил, что выскочил на крыльцо босиком. Ленора остановилась и внимательно оглядела мужа. Похоже, он так и не успел заметить ее присутствия, слишком поглощенный тем, что происходило на берегу. Она удивленно нахмурилась, не понимая, чем вызвана такая ярость. Но как только ее взгляд упал на берег, Ленора испуганно вскрикнула. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди — Малькольм зарычал от бешенства и кубарем скатился с крыльца.
Задыхаясь, Ленора кинулась за ним. Она похолодела при мысли, что муж решился выполнить свою угрозу и пристрелить Эштона. На ее глазах пара небольших шлюпок, до отказа набитых вещами, приближалась к берегу с противоположной стороны узкой бухты. Как только они пристали, Эштон и еще с полдюжины его матросов выпрыгнули на берег. Двое занялись лодками, остальные рассыпались по берегу. Кто-то, оглянувшись, заметил Малькольма — тот, сломя голову, мчался прямо к ним, размахивая ружьем. Матрос что-то крикнул, предупреждая товарищей, и те кинулись врассыпную. Эштон не шелохнулся. Он пристально смотрел в глаза обезумевшему сопернику, будто кидая ему вызов. Ленора пронзительно закричала, перепугавшись до смерти, что Малькольм выстрелит. Прямо на ее глазах тот приложил ружье к плечу и прицелился. Эштон отскочил в сторону как раз в тот момент, когда ружье оглушительно выпалило. Пула взметнула небольшой фонтанчик, впившись в песок неподалеку от того места, где только что стоял Эштон.
Малькольм снова вскинул к плечу ружья, стараясь взять Эштона на мушку. А тот ловко ускользал от него, продвигаясь все дальше и дальше под естественным прикрытием песчаных дюн. С дьявольским хохотом Малькольм положил палец на спусковой крючок — он даже не заметил, что Ленора мчалась к нему со всех ног. Подскочив к мужу, она что было сил дернула за ружье, заставив его выстрелить в воздух. Еще один оглушительный выстрел разорвал тишину, не причинив никому вреда. С коротким яростным ревом Малькольм отшвырнул ее в сторону, и Ленора рухнула на песок. В голове у нее что-то ослепительно вспыхнуло и она снова, уже в который раз увидела темную фигуру убийцы — призрака ее кошмаров. Он, как и прежде, стоял, высоко подняв тяжелую кочергу.
— Ах ты сука! — взревел Малькольм, отшвырнув ружье и угрожающе надвигаясь на Ленору, Я отучу тебя вмешиваться в мои дела!
Он схватил ее за плечи и уже занес было руку, чтобы снова ударить ее по лицу, но, краем глаза заметив какое-то движение, замешкался и вдруг увидел Эштона, который мчался к нему с угрожающим видом. Оттолкнув в сторону Ленору, Малькольм повернулся, чтобы встретить своего врага лицом к лицу. Увы, у него не осталось времени, чтобы приготовиться и Эштон набросился на него. Ударив его плечом прямо в грудь, Эштон удовлетворенно хмыкнул, когда Малькольм распластался на песке. Молниеносно склонившись над поверженным соперником, Эштон сдернул с его плеча полотенце и рывком заставил его встать на ноги. Все еще не оправившись от первого удара Малькольм только охнул и покачнулся, когда тяжелый кулак Эштона впечатался ему в живот и, почти сразу же после этого — в челюсть. Хоть он и был массивнее и тяжелее своего врага, но значительно уступал ему в мастерстве, к тому же Малькольму явно не хватало его подвижности и быстроты. Вскоре стало понятно, за кем останется победа. Пока Малькольм бесцельно молотил кулаками, пытаясь кое-как защищаться, Эштон продолжал наносить ему удар за ударом то в лицо, то в корпус. Затем, захлестнув полотенце у него на шее, стянул его так, что соперник захрипел.
— Только дотронься до нее еще раз, и я прикончу тебя! — прорычал он и тряхнул обескураженного соперника так, что у того застучали зубы. — Ты понял меня?!
Глаза Малькольма вылезали из орбит, он задыхался. В паническом ужасе его скрюченные пальцы вцепились в полотенце, все еще обвивавшее его горло. Встряхнув его еще раз, Эштон уставился на него с угрожающим видом и тот с трудом изобразил что-то отдаленно напоминающее согласие. С презрительной усмешкой отшвырнув его прочь так, что Малькольм мешком рухнул на песок, Эштон выпрямился во весь рост.
— Постарайся не забыть, что я сказал, — рявкнул он на прощанье, и желваки угрожающе заходили у него на скулах.
Хватая воздух широко открытым ртом, Малькольм с трудом привстал, растирая саднившее горло.
Шагнув к Леноре, Эштон подхватил ее и помог встать на ноги. На один короткий миг глаза их встретились — он успел заметить безмолвную благодарность в ее взгляде прежде, чем она шагнула в сторону и принялась отряхивать песок с одежды.
— Может быть, теперь ты решишься уехать со мной? — прошептал он.
Ленора бросила быстрый взгляд в сторону Малькольма, испугавшись, что он услышит, потом незаметно покачала головой.
, — Нет, Эштон, мне еще надо во всем разобраться самой.
Никем не замеченный, к ним подошел Роберт. Он склонился над Малькольмом, помогая ему подняться, и затем косо поглядел на Эштона.
— Для чего вам понадобилось вторгаться на землю, которая принадлежит нам?
Легкая улыбка скользнула по губам Эштона. Казалось, он искренне забавляется.
— Вы заблуждаетесь. Я не нарушал ничьих прав, — Заметив, что мужчины явно поражены, он чуть заметно пожал плечами. — Вы ведь оба настаиваете, что Лирин погибла, не так ли? В таком случае половина ее имущества принадлежит мне. Лирин и я обвенчались в Луизиане, и в соответствии со здешними законами, эта земля перешла мне по наследству. А этот дом и земля достались Лирин и Леноре после матери, если не ошибаюсь? Так что, если хотите, оставьте себе дом, а земля достанется мне. Надеюсь, возражений нет?
— Гореть в аду! — взревел Малькольм.
Эштон терпеливо улыбнулся.
— Если вы так торопитесь попасть туда, я буду рад помочь вам. В конце концов, поединок может быстро решить все проблемы между нами.
— Нет! — взмолилась Ленора, судорожно хватая его за руку.
Малькольм хмыкнул.
— Похоже, леди просто теряет голову, беспокоясь о моей безопасности!
— Не думаю, чтобы она знала, что ты такой же паршивый стрелок, как и боец.
Нанесенное оскорбление заставило Малькольма, отчаянно ругаясь, вскочить на ноги.
— Ну, я тебе покажу!
Глаза Эштона угрожающе сузились.
— Покажешь? Интересно, что? Возможно, как стрелять без промаха на двадцать шагов?
И тут на память Малькольму вновь пришли ходившие по Натчезу сплетни об этом человеке. Люди шептались, что Уингейт — отличный стрелок и прекрасный охотник, а так же достаточно опасный и хладнокровный человек, так что Малькольм поперхнулся на полуслове и решил, что с вызовом лучше не спешить.
— Ну, так что же? — насмешливо спросил Эштон. — Если не ошибаюсь, вы хотели мне что-то показать?
— Мы обсудим это позже, — прорычал Малькольм. В следующий раз он позаботится, чтобы преимущество было на его стороне. И неуклюже добавил: — Не стоит еще больше расстраивать Ленору.
Карие глаза Эштона стали суровыми, он помрачнел и подозрительно взглянул на Малькольма. Господи, с какой бы радостью он пустил кровь этому ублюдку — просто чтобы немного успокоить бурю, бушевавшую в его душе!
— Так, значит, договорились — я оставляю за собой землю?
— Нет! Я хочу сказать… — Малькольму законы штата были известны ничуть не хуже, чем Эштону, и он судорожно пытался вывернуться. — Я же сказал — поговорим об этом позже!
— Прошу прощения, но мы поговорим об этом здесь и сейчас! — твердо заявил Эштон. — Выбор у вас есть, правда, небогатый. Либо вы освобождаете дом, либо я забираю себе участок. Похоже, у вас есть какие-то сомнения в моих правах?
Малькольм уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же сжал челюсти. Ему не удалось найти ни одного весомого возражения.
— Ну, если вы не собираетесь сделать нас пленниками в этом доме, значит, мы можем сохранить узкую полоску земли для проезда, ведь так?
— Я ничего не имею против этого. Мои люди отгородят узкую полоску, все же остальное будет считаться моим. Глядите, не вздумайте соваться туда! — предупредил он и с улыбкой добавил — Конечно, леди это не касается…она может приходить, когда захочет…но только она!
— А ее отец?! — вскинулся Малькольм. — Вы хотите сказать, что ее отцу не позволено будет ходить, где ему заблагорассудится?
— У меня нет никаких обязательств перед ее отцом. Он утратил все права на эту землю, когда дал согласие, чтобы она перешла к его дочерям. Я требую только то, что принадлежало Лирин, и ему придется, как любому другому, просить моего разрешения, чтобы ступить на эту землю.
— Мне говорили, что у вас репутация человека, с которым трудно иметь дело, — отозвался Малькольм.
В ответ на эту шпильку Эштон лишь вкрадчиво улыбнулся.
— Я всего только настаиваю на своих правах, и нечего больше.
— Ну, вы и змея, — презрительно протянул Малькольм.
Похоже, Эштона это ничуть не обидело.
— Меня называли и похуже, и не раз.
— И я бы назвал, если бы здесь не было дамы!
Равнодушное пожатие плеч было ему ответом. Эштон повернулся к нему спиной и посмотрел на Ленору. Он протянул руку и с какой-то щемящей нежностью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку.
— Если я понадоблюсь, только позови. Я буду рядом.
Он повернулся и зашагал прочь, сделав знак матросам, чтобы они вернулись к своим делам.
— Давайте-ка разгрузим шлюпки. У нас еще полно работы — по крайней мере, на целый день.
С искаженным от бессильной злобы лицом Малькольм проводил его взглядом и повернулся к Леноре, успев перехватить на лету ее взгляд, которым она провожала Эштона. Увидев бешенство в его глазах, Ленора быстро отвернулась и бросилась к дому, с трудом сдерживая охватившую ее радость. Не будь здесь Малькольма, она станцевала бы джигу прямо здесь, как была, босиком. Но сейчас она спиной чувствовала его угрожающий взгляд. Только дома, плотно прикрыв за собой дверь, Ленора осмелилась дать волю своему ликованию.
Глава 12
Команда «Речной ведьмы» старательно собирала мусор, оставленный на берегу приливом. Покончив с этим, они вбили в песок колышки, поставили столбы, а потом устроили нечто вроде платформы дюймах в восемнадцати над землей. Поверх натянули огромный полотняный навес. Он рос прямо на глазах, словно чудовищный гриб, пока взбешенному Малькольму не пришло в голову, что под ним, пожалуй, свободно уместится гарем какого-нибудь восточного шейха. К счастью, он так и не узнал, что его предположение было недалеко от истины — ведь Эштон и в самом деле получил этот шатер в подарок от человека, который вел торговлю с бедуинами и которого Эштон когда-то выручил из одного довольно-таки неприятного дела. Шатер лежал у него без дела уже несколько лет, и Эштон уже отчаялся найти ему применение. Но теперь ему пришло в голову, что этот шатер — не что иное, как настоящий подарок судьбы. Ведь на Малькольма его великолепие подействует, как соль на свежую рану.
Он не ошибся — Малькольм наблюдал за ходом работ с крыльца и на этот раз не Роберт, а он сам то и дело прикладывался к фляге, в которой плескалось виски. Бросив предостерегающий взгляд на Ленору и ее отца, когда те присоединились к нему на крыльце, явно рассчитывая на то, что они не смогут удержаться от комментариев, а это дало бы ему долгожданный повод сорвать на ком-то душившую его злобу. Но они предпочли благоразумно промолчать.
Шло время, и небольшая бухточка приобретала все более уютный и жилой вид. К первой группе матросов уже присоединилась и вся остальная команда. Шлюпки сновали у берега, то и дело подвозя что-то с корабля или даже из города. Вместе с роскошными восточными коврами привезли и великолепную мебель, огромное зеркало и личные вещи Эштона. И даже ванну! Когда фургон доставил ее из города, Леноре только с большим трудом удалось подавить смешок при виде вытянувшегося от изумления лица Малькольма. Внезапно оно потемнело, муж просто задыхался, кипя от ярости. Ей даже показалось, что у него вот-вот из ушей повалит дым.
Неподалеку от первого шатра вскоре поднялся другой, поменьше — для юнги, Хикори и лошадей. Чернокожий кучер прибыл незадолго до полудня, кроме экипажа, на берегу появились еще два тяжело груженых фургона. Один был доверху забит сеном, в другом были доски, чтобы соорудить временный загон для лошадей. Проезжая мимо дома, Хикори растянул рот в широченной усмешке, так что засверкали белоснежные зубы. Малькольм, конечно, заметил это, и чуть не лопнул от возмущения.
— Нельзя же позволить, чтобы этот чернокожий ниггер поселился у нас на голове! — кипятился он. — Да он нас зарежет во сне!
Изумрудно-зеленые глаза остановились на нем с откровенным презрением, мягко очерченные полные губы медленно изогнулись в неожиданно теплой улыбке.
— Поверьте мне, Малькольм, честнее Хикори я еще не видела человека! Вам нечего его бояться.
Малькольм недовольно отмахнулся от ее слов.
— Скорее всего, он ничуть не лучше всех этих головорезов, что Уингейт набирает в свою команду. Нет такого преступления, на которое они не могли бы решиться. Шерифу Коти следовало бы принять какие-то меры, чтобы избавиться от этих подонков, пока еще не поздно. Нам следовало бы выставить караул на берегу, на то время, пока эти люди — он кивком указал на «Речную ведьму», а потом — в сторону огромного шатра, — и этот идиот Уингейт все еще здесь. Пусть приглядывают за тобой.
Ленора могла отчетливо представить, как за ней будут «приглядывать» пока Эштон так близко. Если бы она так не расстроилась, то, вполне возможно, постаралась бы выдавить смешок, хотя бы для того, чтобы позлить Малькольма.
— Надеюсь, вас это не слишком затруднит.
— Как бы то ни было, мадам, дело того стоит, — откликнулся он, делая вид, что не заметил в ее словах скрытой насмешки. — Вы — словно бесценная жемчужина! Я не могу подвергать вас ни малейшему риску. — А про себя подумал, как она свежа и прелестна в этот миг — в очаровательном платье цвета чайной розы, отделанным вышитым кружевом, особенно, когда щеки ее покрыты нежным румянцем. Последнее встревожило его — и он не преминул бы обвинить ее в том, что она принарядилась специально для того, другого, если бы не успел убедиться, что Ленора всегда одевалась с безупречным вкусом. Похоже, она всегда точно знала, что из нарядов выбрать, чтобы оттенить свою красоту. Но вот до появления Эштона он ни разу не видел, чтобы на ее щеки так нежно розовели.
— Похоже, мадам, вам стало лучше, — сухо заметил он.
Ленора едва удержалась, чтобы не ответить, что не появись Эштон вовремя сегодня утром и не заступись он за нее, и она, скорее всего, чувствовала бы себя много хуже, чем сейчас. Но вместо этого она лишь обольстительно улыбнулась ему.
— Благодарю вас, Малькольм. Мне и в самом деле лучше. Намного лучше, чем раньше.
Она еще успела заметить, какая ненависть сверкнула в его глазах прежде, чем опустились тяжелые веки, скрыв полыхнувшее в них пламя. В эту минуту Сомертон отвлек внимание Малькольма, указав стаканом на трудившуюся неподалеку команду.
— Похоже, Уингейт устраивается надолго.
Ленора облокотилась на перила, наблюдая, как Эштон отдает приказания матросам, как они выгружают аккуратно выкопанные с землей кусты, в то время, как остальные высаживают их возле шатра. Дубовые бочки, распиленные пополам, использовались как кадки для растений побольше. Вся эта зелень поражала своим разнообразием. Из досок соорудили нечто, напоминавшее внутренний дворик и по его периметру посадили кустики поменьше, которые издалека очень напоминали цветущий жасмин, сплошь усеянный крохотными бутонами. Прямо на глазах у зрителей участок песчаного берега превратился в цветущий сад. Вскоре посредине поставили стол со стульями и декорации были готовы.
Под палящими лучами солнца большинство матросов расстегнули рубахи и, сбросив башмаки, подвернули брюки до колен. На их фоне Эштон в своих желтовато-коричневых бриджах для верховой езды, низко надвинутой широкополой шляпе и расстегнутой на груди рубашке с широкими рукавами казался настоящим принцем среди толпы оборванцев. Он все это время не имел ни минуты отдыха, отдавая приказы своим людям, всем помогая и за всем приглядывая. То и дело к нему подбегали с вопросами, он был нужен везде и к тому времени, когда солнце стало клониться к закату, на берегу океана вырос великолепный шатер, от которого не отказался бы даже восточный владыка. Любому было бы ясно с первого взгляда, что Эштон твердо намерен остаться здесь столько, сколько потребуется.
Постепенно сгущавшийся мрак как нельзя более соответствовал унылому настроению Малькольма. Стоило Леноре переступить порог гостиной, где уже сидели мужчины, как она тут же заметила это. Супруг ее понурился, словно напроказивший ребенок, и дулся в углу возле буфета, подливая себе в стакан едва ли не чаще, чем его тесть. Он то и дело выходил на веранду и долго стоял, вглядываясь в темноту, где сверкание огней указывало на шатер его врага. Но мало-помалу винные пары сделали свое дело, и его настроение немного улучшилось. Наконец он хрипло расхохотался, нарушив тревожную тишину, давно царившую в гостиной.
— Ну, можно порадоваться хотя бы тому, что сегодня вечером этот мерзавец будет в одиночку наслаждаться ужином в этом своем роскошном шатре!
Роберт был еще не настолько пьян, чтобы не оценить остроумие зятя, и поспешил добавить несколько слов от себя:
— Угу, к тому же достаточно налететь свежему ветру и всю эту роскошь сдует ему на голову!
При одной мысли о том, каково будет ненавистному Уингейту в случае, если так и случится, эти двое, казалось, почувствовали себя много лучше. Идиотские шуточки, в которых они изощрялись наперегонки, Леноре показались просто возмутительными, и она изо всех сил старалась делать вид, что ничего не слышит. Увы, это оказалось не так легко, даже когда они оба отправились на веранду подышать свежим воздухом.
— Вот те на! — Через приоткрытые двери до нее долетел приглушенный голос Роберта, в котором звучало пьяное изумление. — Что там за волненье на этом корабле? Иль это отступленье? Или мерзавец наш новой тешится игрой?
Эти бессмысленные строки весьма мало напоминали Шекспира. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ленора, движимая любопытством, вскочила на ноги. Прихватив свой бокал с шерри, она выбежала на крыльцо, откуда открывался прекрасный вид на берег. Она отошла подальше от мужчин, Ленора остановилась у перил и повернулась к океану.
Темное пятно на поверхности океана указывало, где стояла «Речная ведьма». Вдруг от нее отвалил легкий катерок и, подгоняемый приливом, легко полетел к берегу, пересек лунную дорожку и направился к тому месту, где огоньки указывали на лагерь Эштона. По мере того, как катерок приближался к берегу, ее слуха коснулся мерный скрип уключин. Гребли двое. Через несколько минут лодка врезалась носом в песок и выпрыгнувшие на берег мужчины вытащили ее на берег. Двое слуг, одетых в белоснежную форму, достали откуда-то из носовой части тяжело нагруженный серебряной посудой поднос и заторопились с ним ко входу в палатку. Принявшись за работу, они мигом зажгли фонари по углам шатра так, что, к величайшему удивлению Малькольма, там стало светло как днем. Поверх стола легла ослепительно-белая скатерть, и вскоре на ней засверкала посуда. Ничего не было забыто, приборы, бокалы, даже серебряный канделябр — словом, готовился настоящий ужин на двоих. Все сгорали от любопытства — кто же будет гостем на этом пиршестве. Затаив дыхание, они ждали, и Ленора в том числе.
В благоуханном ночном воздухе поплыли нежные звуки виолончели, и все затаили дыхание. Ленора сделала равнодушное лицо — она заметила краем глаза, что Малькольм следит за ней, и глаза его пылают злобой. Мелодия вдруг оборвалась, и через мгновение волшебные звуки полились с новой силой. Ленора узнала их любимую пьесу. Малькольм, будто загнанный зверь, заметался по веранде, и вдруг замер, уставившись туда, где ярко сияли огни. Склонившись вперед, Ленора забыла обо всем. Она позволила музыке унести ее далеко-далеко, в Белль Шен, где она был когда-то так счастлива. Ее сердце сладко замерло, и она погрузилась в мечты, пока возвращение Малькольма не вернуло ее с небес на землю.
Он не ошибся — Малькольм наблюдал за ходом работ с крыльца и на этот раз не Роберт, а он сам то и дело прикладывался к фляге, в которой плескалось виски. Бросив предостерегающий взгляд на Ленору и ее отца, когда те присоединились к нему на крыльце, явно рассчитывая на то, что они не смогут удержаться от комментариев, а это дало бы ему долгожданный повод сорвать на ком-то душившую его злобу. Но они предпочли благоразумно промолчать.
Шло время, и небольшая бухточка приобретала все более уютный и жилой вид. К первой группе матросов уже присоединилась и вся остальная команда. Шлюпки сновали у берега, то и дело подвозя что-то с корабля или даже из города. Вместе с роскошными восточными коврами привезли и великолепную мебель, огромное зеркало и личные вещи Эштона. И даже ванну! Когда фургон доставил ее из города, Леноре только с большим трудом удалось подавить смешок при виде вытянувшегося от изумления лица Малькольма. Внезапно оно потемнело, муж просто задыхался, кипя от ярости. Ей даже показалось, что у него вот-вот из ушей повалит дым.
Неподалеку от первого шатра вскоре поднялся другой, поменьше — для юнги, Хикори и лошадей. Чернокожий кучер прибыл незадолго до полудня, кроме экипажа, на берегу появились еще два тяжело груженых фургона. Один был доверху забит сеном, в другом были доски, чтобы соорудить временный загон для лошадей. Проезжая мимо дома, Хикори растянул рот в широченной усмешке, так что засверкали белоснежные зубы. Малькольм, конечно, заметил это, и чуть не лопнул от возмущения.
— Нельзя же позволить, чтобы этот чернокожий ниггер поселился у нас на голове! — кипятился он. — Да он нас зарежет во сне!
Изумрудно-зеленые глаза остановились на нем с откровенным презрением, мягко очерченные полные губы медленно изогнулись в неожиданно теплой улыбке.
— Поверьте мне, Малькольм, честнее Хикори я еще не видела человека! Вам нечего его бояться.
Малькольм недовольно отмахнулся от ее слов.
— Скорее всего, он ничуть не лучше всех этих головорезов, что Уингейт набирает в свою команду. Нет такого преступления, на которое они не могли бы решиться. Шерифу Коти следовало бы принять какие-то меры, чтобы избавиться от этих подонков, пока еще не поздно. Нам следовало бы выставить караул на берегу, на то время, пока эти люди — он кивком указал на «Речную ведьму», а потом — в сторону огромного шатра, — и этот идиот Уингейт все еще здесь. Пусть приглядывают за тобой.
Ленора могла отчетливо представить, как за ней будут «приглядывать» пока Эштон так близко. Если бы она так не расстроилась, то, вполне возможно, постаралась бы выдавить смешок, хотя бы для того, чтобы позлить Малькольма.
— Надеюсь, вас это не слишком затруднит.
— Как бы то ни было, мадам, дело того стоит, — откликнулся он, делая вид, что не заметил в ее словах скрытой насмешки. — Вы — словно бесценная жемчужина! Я не могу подвергать вас ни малейшему риску. — А про себя подумал, как она свежа и прелестна в этот миг — в очаровательном платье цвета чайной розы, отделанным вышитым кружевом, особенно, когда щеки ее покрыты нежным румянцем. Последнее встревожило его — и он не преминул бы обвинить ее в том, что она принарядилась специально для того, другого, если бы не успел убедиться, что Ленора всегда одевалась с безупречным вкусом. Похоже, она всегда точно знала, что из нарядов выбрать, чтобы оттенить свою красоту. Но вот до появления Эштона он ни разу не видел, чтобы на ее щеки так нежно розовели.
— Похоже, мадам, вам стало лучше, — сухо заметил он.
Ленора едва удержалась, чтобы не ответить, что не появись Эштон вовремя сегодня утром и не заступись он за нее, и она, скорее всего, чувствовала бы себя много хуже, чем сейчас. Но вместо этого она лишь обольстительно улыбнулась ему.
— Благодарю вас, Малькольм. Мне и в самом деле лучше. Намного лучше, чем раньше.
Она еще успела заметить, какая ненависть сверкнула в его глазах прежде, чем опустились тяжелые веки, скрыв полыхнувшее в них пламя. В эту минуту Сомертон отвлек внимание Малькольма, указав стаканом на трудившуюся неподалеку команду.
— Похоже, Уингейт устраивается надолго.
Ленора облокотилась на перила, наблюдая, как Эштон отдает приказания матросам, как они выгружают аккуратно выкопанные с землей кусты, в то время, как остальные высаживают их возле шатра. Дубовые бочки, распиленные пополам, использовались как кадки для растений побольше. Вся эта зелень поражала своим разнообразием. Из досок соорудили нечто, напоминавшее внутренний дворик и по его периметру посадили кустики поменьше, которые издалека очень напоминали цветущий жасмин, сплошь усеянный крохотными бутонами. Прямо на глазах у зрителей участок песчаного берега превратился в цветущий сад. Вскоре посредине поставили стол со стульями и декорации были готовы.
Под палящими лучами солнца большинство матросов расстегнули рубахи и, сбросив башмаки, подвернули брюки до колен. На их фоне Эштон в своих желтовато-коричневых бриджах для верховой езды, низко надвинутой широкополой шляпе и расстегнутой на груди рубашке с широкими рукавами казался настоящим принцем среди толпы оборванцев. Он все это время не имел ни минуты отдыха, отдавая приказы своим людям, всем помогая и за всем приглядывая. То и дело к нему подбегали с вопросами, он был нужен везде и к тому времени, когда солнце стало клониться к закату, на берегу океана вырос великолепный шатер, от которого не отказался бы даже восточный владыка. Любому было бы ясно с первого взгляда, что Эштон твердо намерен остаться здесь столько, сколько потребуется.
Постепенно сгущавшийся мрак как нельзя более соответствовал унылому настроению Малькольма. Стоило Леноре переступить порог гостиной, где уже сидели мужчины, как она тут же заметила это. Супруг ее понурился, словно напроказивший ребенок, и дулся в углу возле буфета, подливая себе в стакан едва ли не чаще, чем его тесть. Он то и дело выходил на веранду и долго стоял, вглядываясь в темноту, где сверкание огней указывало на шатер его врага. Но мало-помалу винные пары сделали свое дело, и его настроение немного улучшилось. Наконец он хрипло расхохотался, нарушив тревожную тишину, давно царившую в гостиной.
— Ну, можно порадоваться хотя бы тому, что сегодня вечером этот мерзавец будет в одиночку наслаждаться ужином в этом своем роскошном шатре!
Роберт был еще не настолько пьян, чтобы не оценить остроумие зятя, и поспешил добавить несколько слов от себя:
— Угу, к тому же достаточно налететь свежему ветру и всю эту роскошь сдует ему на голову!
При одной мысли о том, каково будет ненавистному Уингейту в случае, если так и случится, эти двое, казалось, почувствовали себя много лучше. Идиотские шуточки, в которых они изощрялись наперегонки, Леноре показались просто возмутительными, и она изо всех сил старалась делать вид, что ничего не слышит. Увы, это оказалось не так легко, даже когда они оба отправились на веранду подышать свежим воздухом.
— Вот те на! — Через приоткрытые двери до нее долетел приглушенный голос Роберта, в котором звучало пьяное изумление. — Что там за волненье на этом корабле? Иль это отступленье? Или мерзавец наш новой тешится игрой?
Эти бессмысленные строки весьма мало напоминали Шекспира. Но этого оказалось достаточно, чтобы Ленора, движимая любопытством, вскочила на ноги. Прихватив свой бокал с шерри, она выбежала на крыльцо, откуда открывался прекрасный вид на берег. Она отошла подальше от мужчин, Ленора остановилась у перил и повернулась к океану.
Темное пятно на поверхности океана указывало, где стояла «Речная ведьма». Вдруг от нее отвалил легкий катерок и, подгоняемый приливом, легко полетел к берегу, пересек лунную дорожку и направился к тому месту, где огоньки указывали на лагерь Эштона. По мере того, как катерок приближался к берегу, ее слуха коснулся мерный скрип уключин. Гребли двое. Через несколько минут лодка врезалась носом в песок и выпрыгнувшие на берег мужчины вытащили ее на берег. Двое слуг, одетых в белоснежную форму, достали откуда-то из носовой части тяжело нагруженный серебряной посудой поднос и заторопились с ним ко входу в палатку. Принявшись за работу, они мигом зажгли фонари по углам шатра так, что, к величайшему удивлению Малькольма, там стало светло как днем. Поверх стола легла ослепительно-белая скатерть, и вскоре на ней засверкала посуда. Ничего не было забыто, приборы, бокалы, даже серебряный канделябр — словом, готовился настоящий ужин на двоих. Все сгорали от любопытства — кто же будет гостем на этом пиршестве. Затаив дыхание, они ждали, и Ленора в том числе.
В благоуханном ночном воздухе поплыли нежные звуки виолончели, и все затаили дыхание. Ленора сделала равнодушное лицо — она заметила краем глаза, что Малькольм следит за ней, и глаза его пылают злобой. Мелодия вдруг оборвалась, и через мгновение волшебные звуки полились с новой силой. Ленора узнала их любимую пьесу. Малькольм, будто загнанный зверь, заметался по веранде, и вдруг замер, уставившись туда, где ярко сияли огни. Склонившись вперед, Ленора забыла обо всем. Она позволила музыке унести ее далеко-далеко, в Белль Шен, где она был когда-то так счастлива. Ее сердце сладко замерло, и она погрузилась в мечты, пока возвращение Малькольма не вернуло ее с небес на землю.