Вудивисс Кэтлин. Где ты, мой незнакомец?

   — Можно мне еще воды?
   — Конечно, дитя мое, — немедленно откликнулся доктор Пейдж и поднес к ее губам стакан.
   Вежливо покачав головой, она отказалась от помощи добродушного доктора и поднесла к губам стакан, крепко обхватив его дрожащими пальцами. Она торопливо делала глоток за глотком, а сама в это время украдкой наблюдала за незнакомцем, застывшим в изножье кровати. Мужчина был высок и строен, с широкими плечами, поджарый и мускулистый, но не худой. Прекрасная шелковая рубашка красиво облегала широкую, сильную грудь, а плотные брюки скорее подчеркивали, чем скрывали узкие бедра и длинные, мощные ноги атлета. Он не был ни чересчур худощавым, ни плотным, просто это был сильный мужчина в отличной форме и с такой фигурой, от одного вида которой сладко замирает сердце любой женщины. Ему явно было чем гордиться.
   Допив, она протянула доктору стакан и, почувствовав, что больше не в состоянии мириться с хаосом, царившим в ее измученном мозгу, робко спросила:
   — Похоже, я должна кого-то здесь знать?
   Челюсть доктора Пейджа удивленно отвисла, он смущенно покосился в сторону Эштона и убедился, что тот, кто только что объявил лежавшую перед ними женщину своей вновь обретенной женой, пребывает в таком же изумлении. Казалось, Эштон был совершенно раздавлен. Ведь он не минуты не сомневался, что перед ним Лирин, та единственная в мире женщина, которую он выбрал себе в жены. Эштон был абсолютно уверен в этом, и готов был голову дать на отсечение, что это она.
   — Так, значит, вы не Лирин?
   Тонкие, темные брови слегка нахмурились. Девушка была явно смущена, но при этом, казалось, не пыталась вызвать ни в ком сочувствия, хотя и чувствовала себя неловко.
   — Я … право, я … и сама не знаю, кто я.
   Мучительно покраснев, она совсем растерялась, по-видимому, испугавшись, что после такого ответа ее примут просто-напросто за сумасшедшую. В его глазах, которые ни на мгновение не отрывались от ее смущенного лица, мелькнул ужас, и она не могла не заметить этого. Остальные были потрясены ничуть не меньше.
   Тетя Дженнифер подошла к кровати и ласково сжала худенькое запястье девушки.
   — Успокойся, дорогая, все будет хорошо. Я уверена, что ты все вспомнишь, и очень скоро.
   — Дженни, но ведь так не бывает, чтобы кто-то забыл, кто он такой! — пробурчала Аманда. — Знаешь, по-моему, ей нужно хорошенько отдохнуть.
   — Боюсь, Аманда, тут все гораздо более серьезно, случай очень непростой, — задумчиво сказал доктор Пейдж. — Мне известны по меньшей мере несколько случаев, когда человек в результате какого-то происшествия терял память. Это то, что обычно называют амнезией. Я много читал на эту тему и могу вас заверить, что такие случаи довольно редки. Гораздо чаще бывает так называемая частичная амнезия, то есть человек забывает определенный отрезок своей жизни или просто какое-то событие. Конечно, бывают и гораздо более тяжелые случаи, когда больной забывает свое имя, где он жил, вообще всю свою жизнь и что с ним было до болезни. Иногда человек помнит только, как читать, писать и так далее и ничего кроме этого. Известны и несколько случаев полной потери памяти. Эти несчастные не помнили вообще ничего, казалось, их жизнь началась заново в тот момент, когда они пришли в себя, и они были беспомощны, как новорожденные младенцы.
   — Ну, Франклин, если уж вы в растерянности, то что же говорить о бедной девочке, — проворчала себе под нос расстроенная Аманда. Похоже, слова доктора произвели на старушку сильное впечатление. А она-то, глупая, ничуть не сомневалась, что достаточно будет девушке открыть глаза и взглянуть на Эштона, как все сразу же станет ясно. Единственное, чего она опасалась, это как бы такое событие не слишком сильно взволновало Эштона, ведь на долю внука и так уже выпало немало.
   — Бог с вами, Аманда, ведь не думаете же вы, что я должен знать все на свете, — добродушно проворчал старик-доктор.
   — Не надо извинений, Франклин, — великодушно произнесла Аманда и покровительственно похлопала его по плечу, будто перед ней был не почтенный, убеленный сединами доктор, а желторотый студент. — Просто разберитесь, в чем тут дело и поставьте девочку на ноги.
   — Боюсь, Аманда, это будет не так уж просто, — уверенно откликнулся тот, — Обычно амнезия не возникает сама по себе — для этого должны быть серьезные причины. В данном случае рискну предположить, что причиной потери памяти послужил несчастный случай. И мне это совсем не нравится, потому что насколько я знаю, в таких случаях опробованного метода лечения не существует.
   — Но ведь это же пройдет? — с надеждой спросил Эштон.
   Доктор Пейдж задумчиво пожал плечами.
   — Прошу прощения, Эштон. Сейчас я не могу ничего сказать. Будем надеяться, что ей просто надо как следует отдохнуть, а там, скажем, через пару дней, память сама к ней вернется. Возможно, конечно, что пройдет и гораздо больше времени…а возможно даже, этого не случится никогда. Такое тоже бывает, мой мальчик. Время покажет. Нам остается лишь ждать и уповать на лучшее.
   Больная с удивлением посмотрела на бородатого доктора. Внезапно старик показался ей чудовищем из ночного кошмара, который преследует ее в ужасном сне, а она все никак не может проснуться.
   — Неужели вы и в самом деле считаете, что я — Лирин, хотя я и не подозреваю об этом?
   — Эштон абсолютно уверен, что вы и есть Лирин Уингейт, — мягко ответил доктор Пейдж. — Подтвердить это более некому, ведь никто из нас никогда не ее видел.
   Она бросила исподтишка неуверенный взгляд на молодого мужчину и снова обратилась к старику-доктору.
   — А этот человек — как его — Эштон?
   — Это и есть Эштон, — ворчливо заявила Аманда. — Уж в этом-то можете не сомневаться.
   Молодая женщина повернулась к нему. В голосе ее ясно слышался испуг, хотя она сделала над собой усилие и спросила.
   — Вы и в самом деле уверены, что узнали меня?
   Взгляд дымчато-карих глаз немного потеплел, и на душе у нее стало чуть легче.
   — Неужели мужчина может не узнать свою собственную жену?
   — Жену?! — с испугом вырвалось у нее. Голова у нее закружилась от страха. Она с ужасающей ясностью поняла, в какую предательскую ловушку загнала ее судьба. Если то, что он только что сказал, было правдой, — значит, она замужем за совершенно чужим для нее человеком, которого видит в первый раз в жизни. Прикрыв лицо дрожащей от слабости рукой, она зажмурилась, отчаянно стараясь не смотреть на него.
   — Но я … я даже не знаю вас!
   — Позвольте представиться, мадам! — Нежность, которая звучала в этом голосе невольно притягивала ее. Его испытующий взгляд утонул в темных, загадочных глубинах ее сознания, и ей показалось, что прошла целая вечность прежде, чем он весело хмыкнул и отвесил ей галантный поклон. — Эштон Уингейт, к вашим услугам, миледи, а это… — Он указал на двух пожилых дам — это моя бабушка, Аманда Уингейт, и ее сестра, Дженнифер Тейт. А вот это — Он кивнул в сторону огромной негритянки — наша экономка Уиллабелл. — Приняв более серьезный вид, он продолжал: — Уверен, что тетушка Дженни и Уиллабелл не откажутся подтвердить, что я именно тот, за кого себя выдаю, если тебе не достаточно слов бабушки. Они также могут сообщить, что не далее, как три года назад я сообщил им, что женился на девушке по имени Лирин Сомертон.
   Ее испуг и недоумение все возрастали. Все, что она услышала, звучало настолько странно, что она позволила себе высказать сомнение.
   — Но … если, как вы говорите, мы женаты уже три года, а ваши родственницы живут с вами, то почему же тогда они говорят, что не узнают меня?
   — Это как раз просто. Они и в самом деле ни разу в жизни вас не видели.
   Она недоуменно вздернула бровь и слегка поморщилась, потому что почувствовала боль там, где на гладкой коже красовался синяк. Она явно ждала, что он скажет, а сама при этом ломала голову, что за игру он затеял. В конце концов, это ведь он заявил, что кроме него, ни одна живая душа не сможет ее опознать.
   Глубокое внутреннее чутье немедленно подсказало Эштону, что она подозревает неладное, и он постарался, как мог, развеять ее страхи. Не то, чтобы он отчетливо понимал, что она переживает в душе, однако же ничуть не сомневался, что перед ним та самая женщина, в которую он так отчаянно был влюблен, ради которой решил отбросить все сомнения и покончить с холостяцкой жизнью.
   — Мы как раз плыли по реке на моем пароходе. Это был наш медовый месяц — я вез вас домой, когда на нас напали пираты. Завязалось сражение, и во время этого по несчастной случайности вы упали за борт. Я был тяжело ранен. Никто из моих людей и не догадывался о том, что случилось с вами. А я, к несчастью, был без сознания. Поиски начались, когда я очнулся, а это случилось нескоро. Потом мы больше недели обыскивали реку вдоль и поперек, но все было напрасно. Поэтому в конце концов все решили, что вы утонули и тело унесло течением.
   — То есть … вы хотите сказать, что целых три года считали меня погибшей? — спросила она.
   — Да. Только прошлой ночью я узнал, что ошибался.
   Ей совсем не хотелось, что ее сочли упрямой до глупости, но кое-какие сомнения все же оставались.
   — А, может статься, сэр, ваша супруга и в самом деле погибла, а я просто очень похожа на нее. В конце концов, ведь прошло уже почти три года, вы это сами сказали. За это время вы могли немного забыть ее.
   — Эштон, дорогой, думаю, будет лучше всего, если ты покажешь ей портрет Лирин, — мягко предложила тетушка Дженнифер. — Может, тогда она поверит.
   Эштон молча кивнул и вытащил из-за изголовья портрет. Повернув ее, он приподнял картину так, чтобы она могла хорошенько разглядеть лицо женщины на портрете. Но заметив ее растерянный взгляд, он похолодел.
   — Вы хотите сказать, что именно так я и выгляжу? — ошеломленно спросила она.
   — Дитя мое! — Аманда не могла прийти в себя от удивления. — Неужели ты хочешь сказать, что сама не помнишь, как выглядишь?! — Выдвинув ящичек, она вытащила из него маленькое карманное зеркальце и сунула его в руку девушки. — Вот, можешь убедиться сама, — довольно улыбнулась она. — А заодно и рассмотри себя хорошенько. Конечно, вид у тебя немного усталый и личико бледненькое, но все равно, ты очень хорошенькая!
   Бросив робкий взгляд в зеркало, девушка увидела совершенно незнакомое лицо. Даже несмотря на то, что царапины и ссадины на лбу и на щеках были хорошо ей знакомы, по крайней мере, на ощупь, все же остальное ни о чем ей не говорило. Она критически разглядывала бледное лицо: изящный овал, тонкие аристократические черты и высокие скулы — все это ей понравилось. Светло-каштановые волосы цвета опавшей осенней листвы, густые спутанные локоны разметались по плечам, словно плащ. Потемневшие глаза широко распахнуты и с испугом вглядываются то в портрет, то в незнакомку в зеркале. Судя по всему, и портрет ясно свидетельствовал об этом, она и в самом деле находится среди людей, которые знали ее до этого злосчастного происшествия. Сходство было несомненное — тот же прямой, изящный нос, те же изумрудно-зеленые глаза под густыми темными ресницами, тот же выразительный рот. Да, сходство было и несомненное, так что теперь, подумала она, будет нелегко убедить этого так называемого мужа в том, что он ошибся.
   — Все это так неожиданно, — жалобно прошептала она. Глубокая усталость вдруг навалилась на нее и она с немалым облегчением откинулась назад, зарывшись в подушки. Из груди ее вырвался тяжелый вздох.
   — Вам нужно отдохнуть моя дорогая, — добродушно проворчал доктор Пейдж. — Здесь вы в безопасности. О вас хорошо позаботятся.
   Прохладная, влажная салфетка вновь легла на ее горячий лоб и прикрыла воспаленные глаза. Девушка с наслаждением вздохнула. Затем кровать скрипнула, и доктор встал.
   — Насколько я помню, Аманда, вы обещали накормить меня завтраком, — Он двинулся к дверям, а все три женщины торопливо засеменили вслед за ним. Перед дверью он немного помедлил и обернувшись через плечо, встретился взглядом с Эштоном. И такая боль и тревога были в его потемневшем лице, что добродушный доктор не нашел в себе мужества потребовать, чтобы тот ушел. — Только не слишком долго, Эштон. Она еще слаба.
   Дверь за ними закрылась, и наступила тишина. Оставшись вдвоем, они молча смотрели в глаза друг другу. Глаза женщины сузились, в них читалось недоумение и покорность судьбе. Подойдя поближе, Эштон вновь жадным взглядом впился в прекрасное лицо, которое так часто являлось ему во сне и наяву. При виде ее кровь в нем закипела, он с трудом подавил в себе острое желание схватить ее в объятия и крепко прижать к груди. Ему стоило нечеловеческих усилий взять себя в руки. Только почувствовав, что вновь владеет собой, он осторожно присел на край кровати и взял ее ладонь.
   — Лирин, дорогая, я готов ждать сколько угодно, лишь бы с тобой все было в порядке. Поверь мне, ты — это та самая женщина, которую я любил и люблю. Бог милостив, скоро ты сама тоже это поймешь.
   Страшась задеть его чувства, она осторожно высвободила свою руку из его горячих пальцев и натянула одеяло до подбородка.
   — Вы называете меня Лирин, но это имя мне ни о чем не говорит. Честно говоря, я вообще ничего не помню, что со мной было, вплоть до той минуты, когда я пришла в себя и услышала, как кто-то окликает меня. Мне нужно подумать… — Она чуть заметно сдвинула изящно выгнутые брови. — Но… странно, правда…даже думать мне как бы не о чем. Я так устала…и сердце болит. Доктор сказал, чтобы я как можно больше отдыхала… Похоже, он был прав. — Она не поняла, почему лицо его внезапно потемнело, и мягко дотронулась до его руки кончиками пальцев. — Я совсем не знаю вас, Эштон, — слабая, неуверенная улыбка тронула ее губы, — Может быть, это и есть мой дом, — Она произнесла это так неуверенно, словно и сама не знала, так ли это. — Все, что вы говорите, конечно, может быть правдой. В моем нынешнем состоянии вряд ли могу возражать. Если это доставит вам удовольствие, я даже согласна, чтобы вы называли меня Лирин…по крайней мере до тех пор, пока я не вспомню свое настоящее имя. — Она опустила глаза, и пушистые ресницы легли на побледневшие щеки, а все предметы в комнате слились в какое-то расплывчатое, неопределенное пятно, на фоне которого ясно выделялось только его лицо. — А сейчас, Эштон, если вы не возражаете, я хотела бы отдохнуть.
   Его голодный взгляд, как губка, впитывал ее очарование, будто это смягчало мучительную боль, которая все эти три долгих года терзала его душу — три долгих года, когда он был уверен, что никогда больше не увидит ее. Низко склонившись над постелью, он осторожно коснулся ее губ едва заметным поцелуем и с немалым трудом заставил себя выйти из комнаты. К счастью, он не видел, каким взглядом провожали его эти незабываемые темно-зеленые глаза. Плотно закрыв за собой дверь, Эштон облокотился на стену и, припав к ней горячим лбом, долго стоял, стараясь успокоиться. Дождавшись, когда сердце перестало колотиться так, словно вот-вот разорвет ему грудь, он медленным шагом направился в столовую, где его уже ждали все остальные. По его лицу было заметно, что он напряженно о чем-то размышляет.
   Бабушка, заметив, что он вошел, встревоженно взглянула в его сторону, но не произнесла ни слова, пока Эштон не уселся на свое место во главе стола. Тогда она задала вопрос, который давным-давно не давал ей покоя.
   — Послушай, дорогой, я видела портрет собственными глазами. Признаюсь, у тебя есть все основания полагать, что это и есть Лирин. Но скажи честно, Эштон, неужели у тебе нет никаких сомнений? Я хочу сказать, ты твердо уверен в том, что это и есть твоя пропавшая жена?
   — Не могу представить себе, чтобы это была не она, — с тяжелым вздохом отозвался тот. — Я смотрю на нее и вижу Лирин.
   — Дорогой, ты говорил, что у Лирин есть сестра, — осторожно спросила тетя Дженнифер. — Ты что-нибудь знаешь о ней?
   Эштон помедлил с ответом, дожидаясь, пока Виллис поставит на стол блюдо с нарезанной розовой ветчиной, подцепил один кусочек и поднял голову, встретившись взглядом с теткой.
   — Скорее всего, Ленора сейчас благоденствует на плантации мужа где-нибудь на островах Карибского моря. В то время, когда мы с Лирин познакомились, она как раз была по уши в хлопотах, готовя приданое к свадьбе. Конечно, я точно не знаю, как сложилась ее жизнь, после того, как они с отцом отплыли в Англию. Честно говоря, с тех пор я вообще о них больше не слышал.
   Аманда сделала крошечный глоток из фарфоровой чашки.
   — Если ты помнишь, дорогой, твоя скоропалительная женитьба доставила нам немало беспокойства. Уверена, что и для Роберта Сомертона было страшным ударом получить вначале известие о замужестве дочери и почти сразу же — о ее трагической гибели.
   — Поверьте, гранмаман, никто этого не хотел. Мы хотели все сделать, как положено, и так оно и было бы, если бы не та трагедия, — со вздохом откликнулся Эштон.
   — Прости, Эштон, но мне придется затронуть довольно неприятную для тебя тему — гибель Лирин. Ты никогда не задумывался, почему так долго не было известно, что она по какой-то счастливой случайности осталась жива? Почему она не сделала попытки разыскать тебя? И вообще — где она была все эти годы?!
   — Марелда задала мне те же вопросы.
   — Ну, надеюсь, ты не станешь спорить, что это вполне понятно, пробормотала бабушка. — Разве амнезия — такая болезнь, которая может время от времени повторяться? Возможно ли, чтобы именно поэтому она и не пыталась связаться с тобой? — Она повернулась к доктору Пейджу. — Что скажете, Франклин?
   — Вряд ли, — Старик-доктор бросил полную ложку сахара в чашку с кофе и смущенно откашлялся, словно не решаясь сказать, что пришло ему в голову. — Все вы, полагаю, слышали о том, что на днях сгорел сумасшедший дом, но мало кому известно, что власти до сих пор так и недосчитались кое-кого из своих пациентов.
   Эштон впился в старика подозрительным взглядом.
   — Прошлой ночью Лэтем что-то толковал об этом несчастье. Но какое это имеет отношение к Лирин?
   Доктор облокотился на стол и сложил ладони в молитвенном жесте, смущенный тем, что ему предстояло сказать. Уж он-то хорошо знал, как горько и безнадежно оплакивал Эштон потерю своей молодой жены, и надеялся только на то, что ему удастся не слишком разбередить его рану.
   — Давайте попробуем сопоставить те факты, что нам уже известны: место, где произошел несчастный случай, то есть неподалеку от лечебницы, то, что Лирин была в одной сорочке — не указывает ли это на возможность ее побега из этого…из больницы?
   Было видно, что Эштон с трудом сдерживается.
   — Вы хотите сказать, что моя жена — сумасшедшая?
   Встретившись с тяжелым взглядом молодого хозяина, доктор заерзал на стуле, чувствуя, что попал в крайне неприятное положение.
   — Кто знает, что могло случиться за три года, Эштон? Вспомните, Лирин упала за борт. Она могла быть ранена. Могла удариться головой, да мало ли что? — Краем глаза бедняга доктор заметил, как заходили желваки на скулах Эштона, и поежился, чувствуя, что вступает на зыбкую почву. — Постарайся понять меня правильно, дорогой. Бывает и так, что люди попадают в подобную лечебницу по самому пустячному поводу, даже тогда, когда о сумасшествии речь не идет. Это похоже на то, как если бы тебя похоронили заживо. Человек может многие годы гнить в этом проклятом месте, а родные даже не узнают, что с ним.
   В коридоре застучали чьи-то каблучки, и Эштон поднял руку. Доктор осекся.
   — Это Марелда. Мне бы не хотелось, чтобы ей стало известно об этом разговоре.
   — Не беспокойся, Эштон, — успокоил его доктор. — Не забывай — именно я ввел девчонку в этот мир. Уж кому-кому, а мне-то доподлинно известно, каких бед она может натворить, коли дать ей в руки такое оружие.
   — Похоже, мы поняли друг друга, — усмехнулся Эштон.
   Зашелестела пышная шелковая юбка и в комнату вплыла темноволосая молодая женщина. Остановившись на пороге, она помедлила немного, давая возможность всем присутствующим оценить по достоинству ее ослепительный туалет. Насладившись произведенным эффектом, она порхнула к столу и небрежно чмокнула старых леди с морщинистые щеки. Потом, послав хозяину самую очаровательную улыбку, устроилась в кресле по правую руку от него.
   — Как ты себя чувствуешь, Эштон? — Не дождавшись ответа, она снова защебетала. — Ну, поскольку доктор Пейдж приехал, уверена, что все вы были наверху, у нашей гостьи, — Она остановила вопросительный взгляд на докторе. — Ну, доктор Пейдж, как вы нашли свою пациентку? Надеюсь, по крайней мере, она очнулась?
   Франклин помялся, прежде чем ответить.
   — У нее довольно серьезная травма.
   — Неужели и в самом деле серьезная? — Марелда постаралась вложить в эту простенькую фразу столько яду, что все переглянулись.
   — Время покажет.
   Этот уклончивый ответ ничуть не удовлетворил любопытную Марелду, и она вопросительно обвела взглядом присутствующих, особенно внимательно посмотрев на женщин.
   Под этим испытующим взглядом тетушка Дженнифер неловко поежилась и сделала слабую попытку объяснить ситуацию.
   — Франклин хочет сказать, дорогая, что Лирин в настоящее время испытывает некоторые трудности с памятью. Доктор считает, что в конце концов она сможет все вспомнить, но для этого потребуется некоторое время.
   В глазах Марелды появился недобрый блеск.
   — Лирин?! — Она сделала вид, что с трудом сдерживает усмешку. Это усмешка не обманула бы даже слепого — тепла в ней было не больше, чем в айсберге. — Уверена, что остатков ее памяти хватило как раз настолько, чтобы объявить себя женой Эштона, ну, а все остальное она, само собой, забыла.
   Эштон поднял чашку и, пока терпеливо ожидавший слуга наполнял ее ароматным кофе, медлил, не желая отвечать на язвительное замечание Марелды. Потом, с трудом сдерживая раздражение, повернулся в ее сторону.
   — Если хочешь знать, она не помнит ничего, даже этого, — сквозь зубы процедил он. — Мне пришлось сказать ей, как ее зовут.
   Зеленоглазый демон ревности подстрекал Марелду достойно ответить на столь нелепое предположение, но к счастью, она не смогла придумать подходящий ответ.
   — Ты хочешь сказать, что эта девица не смогла вспомнить даже собственное имя?! В жизни не слышала подобной нелепости!
   Тонкие губы Аманды изогнулись в некоем подобии улыбки.
   — И не удивительно, Марелда! Доктор Пейдж тоже никогда не сталкивался с чем-то подобным в своей практике.
   — Еще бы! Самая обычная выдумка и понятно, почему! Что за ерунда такая — забыть собственное имя?! Просто смешно, ей Богу!
   — Это не так уж нелепо, как вам, может быть, кажется, Марелда, — перебил ее доктор Пейдж. — По крайней мере, такие случаи встречались, и медицина имеет даже название для такой болезни. Хоть с амнезией приходится сталкиваться не так уж часто, тем не менее, она существует и с этим надо считаться.
   — А почему вы так уверены, что это … как вы сказали … амнезия? — с сомнением спросила Марелда, — Может быть, эта девица просто притворяется!
   Старик задумчиво пожал плечами.
   — Конечно, случай довольно сложный и трудно быть уверенным до конца. Но с другой стороны — к чему ей притворяться?
   — У нее достанет ума до самого конца водить вас за нос, милейший доктор. — Краем глаза Марелда заметила, как потемнело лицо Эштона, и благоразумно решила сбавить тон, пока его раздражение не выплеснулось на нее, — Впрочем, не исключено, что девчонка и в самом деле больна.
   — У меня нет оснований считать, что она нас обманывает, — Доктор Пейдж тяжело привстал и кивнул на прощание Эштону и обеим пожилым леди. — Боюсь, мне пора. Увы, бессонная ночь в мои годы дает о себе знать, а уж тем более после такого сытного завтрака. Как бы мне еще в дороге не заснуть, а то, пожалуй так и домой не попадешь, — Он выпрямился во весь рост. — Ближе к вечеру заеду посмотреть, как там Лирин. Постарайтесь, чтобы она как можно больше спала и ела, сколько сможет. Лучшего совета я сейчас дать не могу.
   Эштон поднялся вслед за ним.
   — Я должен хорошенько обдумать то, что вы мне сказали. Скорее всего, стоит съездить в Натчез, да навести там справки, хотя, если честно, я не надеюсь, что это что-нибудь даст.
   — Будем надеяться, что все очень скоро выяснится, — добродушно проворчал доктор.
   На лице Марелды появилась кислая гримаса при мысли о том, что Эштону и в голову не пришло сообщить ей о своих планах. Она не преминула ехидно осведомиться.
   — Неужели ты сможешь так надолго оставить свой драгоценный цветочек?!
   Эштон оглянулся на нее через плечо и с легкой усмешкой.
   — Моя дорогая Марелда, я ничуть не сомневаюсь, что и в мое отсутствие вам в Белль Шене уделят достаточно внимания, но если вы настаиваете …
   Едкая ирония, которую он позаботился вложить в свои слова, больно уколола ее, и Марелда с высокомерным презрением отрезала:
   — Ах, Эштон, милый, ну конечно же я имела в виду вашу бесценную больную!
   — Прошу извинить, Марелда, мне пора, — Он вежливо поклонился и вышел из комнаты вслед за доктором Пейджем.
   Оставшись в обществе дам, Марелда жадно накинулась на еду. Проглотив очередной кусок, она откинулась на спинку кресла и с легкой гримаской неудовольствия сказала: