Вудс Стюарт. Фантомы

   — Гельдер, — сказал Майоров, — это должен быть твой день, в большей степени, чем кого бы то ни было еще, и чтобы ты понял это, ты должен знать немного больше, чем тебе уже сказали. Со стороны американского ЦРУ была допущена грубая ошибка, когда они решили, что найдутся дураки, которые поверят в одну теорию. Они постарались довести до нашего сведения, что Швеция собирается стать нашим врагом, вступив в члены НАТО, и когда мы поняли, что это ложь, а поняли мы это, получив информацию от их же высокопоставленных людей, о чем я рад сообщить тебе, я изложил свой план, а затем, получив одобрение еще Андропова, возглавил СПЕЦНАЗ, как средство для реализации этого плана. Ведь еще со времен Великой Отечественной войны мы начали направлять в шведские воды подлодки для рекогносцировки, а после развития мини-подлодок мы начали туда же отправлять и подразделения СПЕЦНАЗ для тренировок.
   Майоров подхватил с тропинки камешек и запустил его через лужайку.
   — Шведская противолодочная оборона была чрезвычайно слаба, поэтому с проникновением в их воды больших трудностей не возникало. Их возможности в этом отношении были столь малы, что, я убежден, для нас не будет преград и при самом лучшем развитии их техники, и я оказался прав. Мой план и начался и закончился провокацией. Осенью 1981 года я приказал подлодке класса «Виски» сесть на мель у базы Карлскрона. Возникшая в результате суматоха полностью соответствовала моему ожиданию. Шведское общественное мнение повернулось против Советского Союза, парламент занялся расследованием данного инцидента, а их премьер-министр, в свое время весьма спокойно относившийся к нам, оказался в полнейшем замешательстве. И это было прекрасно.
   — Я не понимаю, сэр, — сказал Гельдер.
   — Эта провокация была необходима для создания атмосферы антагонизма между двумя нашими странами, — ответил Майоров. — И все это время я усиливал этот антагонизм. Ведь он давал нам право на оборону от них. — Он хмыкнул сам себе. — Все оказалось даже лучше, чем я предполагал. После так называемого инцидента «Виски» на скалах" мы увеличили проникновение в их воды; мы направляли команды в мини-подлодках; мы высадили на их берег подразделения СПЕЦНАЗ, чтобы они уже несколько недель прожили в стране до настоящего времени и установили местонахождение арсеналов и военных баз, все улучшая и улучшая разведывательные данные; вооруженные планами обороны Швеции, которые нам предоставил Тюлень, наш человек в их правительстве, мы заминировали береговые огневые точки и гавани военных кораблей, а поскольку наши мины сделаны из такого материала, который чрезвычайно трудно засечь с помощью аппаратуры, их не обнаружили. Так же, как и тот буй, который вы разместили около Стокгольма.
   Они подошли к воротам, миновали их, затем вошли в гавань подлодок. Майоров остановился у стоянки субмарины класса «Виски», на палубе которой был выстроен экипаж с офицерами.
   — После прошлой вашей миссии настроение шведов граничит с истерикой, и теперь, в большей части благодаря вам с Соколовой, они созрели для финальной и решающей провокации.
   Гельдер широко раскрыл глаза.
   — Совершенно верно, Гельдер, — улыбнулся Майоров. — Это и будет вашим заданием. Когда вы посадите лодку на мель в Стокгольмском архипелаге, тем самым вы приведете в бешеную активность военно-морские силы в этом регионе; и внимание всех шведов будет приковано лишь к одному крошечному островку недалеко от Стокгольма. — Майоров помолчал для пущего эффекта. — А потом, — сказал он, — мы направим спасательную партию — такую спасательную партию, которую они никогда не забудут.
   Майоров взошел на борт подлодки и, проигнорировав экипаж, взобрался на боевую рубку и спустился через главный вход.
   Гельдер следовал за ним, не отставая ни на шаг. Они подошли к столику для карт на штурманском посту.
   — Вот здесь, — Майоров указал пальцем на крошечный островок Хоггарн, который Гельдер проходил в предыдущий раз. — Здесь ты посадишь ее на мель, как я уже говорил ранее. Юго-западный берег острова песчаный, так что вы легко управитесь. Нам бы не хотелось, чтобы потом ее сняло течением. Нужно, чтобы вас нашли соответствующим образом, ведь прошлый раз нам пришлось ждать, чтобы какой-то местный рыбак позвонил в полицию; и тогда вы будете быстро окружены всеми подходящими судами, находящимися в том районе.
   Майоров повернулся к нему лицом.
   — А теперь слушай меня внимательно. Ни в коем случае нельзя позволить ни одному шведу подняться на борт этого судна, и с самого начала переговоров дать им это ясно понять. С момента прибытия первых же шведских военно-морских сил все время держать в готовности палубное вооружение и орудие боевой рубки. При любой попытке подняться на борт, открыть огонь по вторгающимся, это ясно?
   — Да, сэр, совершенно ясно, — ответил Гельдер, — но вы понимаете, что я не могу бесконечно держать оборону посаженной на мель подлодки.
   — Я понимаю это, но ожидаю, что вы будете сражаться какое-то время, прежде чем сдаться.
   — Сдаться? — Гельдер был шокирован.
   — Но ты же сам сказал, что не можешь бесконечно оборонять подлодку, а я бы не хотел, чтобы вы все погибли. Но не беспокойтесь, под шведским арестом вы будете не долго; когда мы получим сигнал, что они открыли по вам огонь, можете быть уверены, что мы выдвинемся очень быстро.
   — Я понял, сэр.
   — Хорошо, — Майоров достал из внутреннего кармана конверт и вскрыл его. — Здесь три кодовых слова, — сказал он, показывая бумагу. — КИТ — вы отправите его, когда успешно сядете на мель; ЛИСА — когда на сцене появятся шведские вооруженные силы; МЕДВЕДЬ — когда по вам откроют огонь. Все расписано в этом приказе.
   — Я понял, сэр.
   — А вот еще три закодированные инструкции, которые вы, может, получите, а может, и нет, но которые вам не надо отправлять. — Он извлек из кармана небольшую карточку, на которой были написаны три группы по пять цифр. — Смотри сюда, — сказал Майоров, переходя в отсек связи. — Здесь установлено специальное оборудование, только для вашей подлодки. Оно принимает такие вот пятицифровые группы. Если получите вот эту группу, — он указал на карточке группу 10101, — вы тут же открываете огонь по шведам из палубного вооружения, по какой-нибудь значительной цели, по вашему выбору. Понятно?
   — Да, сэр.
   — А если вы получите эту группу, — он указал на карточке группу 10201, — то немедленно сдаете субмарину шведам. А если получите эту группу, 10301, то прикажешь оператору передавать гидросигнал вот на этой частоте, — он достал другую карточку. — Понятно?
   — Не совсем, сэр. Для чего нужен этот гидросигнал?
   Майоров подвел его обратно к столику для карт и показал:
   — Вот точка, где в прошлое задание ты установил буй.
   — Да, сэр, это именно та точка.
   Гельдер проследил за пальцем Майорова, проводящим прямую линию до острова, где он должен посадить лодку на мель.
   — Как видишь, ты будешь в пределах непосредственной передачи гидросигнала на буй. В своем нынешнем положении буй находится глубоко в проливе, и он недоступен для радиопередач, только для гидро и только на этой особой частоте. Когда он примет сонарный сигнал, он освободит свою верхнюю часть, которая всплывет на поверхность, связанная с базой кабелем. Плавающая на поверхности часть буя будет служить антенной, получающей передачи со спутника.
   — Принимать передачи, сэр? — Гельдер-то полагал, что этот буй будет вещать, а не принимать.
   Казалось, что Майоров на мгновение растерялся.
   — Извини, я хотел сказать передавать, а не принимать. Передавать на наш спутник, который передаст соответствующие данные продвигающимся войскам. Прогуляйся со мной еще разок, Гельдер.
   Майоров забрался в боевую рубку и с помощью гандшпуга открыл стяжные болты водонепроницаемого ящичка, привинченного к стальной переборке. Внутри находилось такое же оборудование, что и в каморке связи.
   — Здесь ты видишь еще один приемник пятицифровых групп, чтобы ты знал, на тот случай, если будешь внизу или в боевой рубке в момент отправки сигналов. — Он вернул крышку на место и закрепил ее. — А теперь я хотел бы, чтобы ты повторил только что полученные инструкции.
   Гельдер перечислил пункты инструкции. КИТ — на мели; ЛИСА — контакт со шведскими силами; МЕДВЕДЬ — огонь открыт. Сигнал 10101 на особом устройстве — приказ открыть огонь по шведам; сигнал 10201 — приказ сдать подлодку шведам; сигнал 10301 — приказ передать гидросигнал к активизации навигационного буя.
   — Прекрасно, — сказал Майоров, похлопывая его по плечу. — Ну а теперь мы познакомим тебя с твоим экипажем.
   Майоров начал выбираться из боевой рубки, и тут появился Джоунс.
   — Полковник, — сказал творец легенд, отдуваясь. — Мне очень жаль, что я прерываю ваш инструктаж, но исчез Аппичелла.
   Майоров нахмурил брови.
   — Исчез? Что вы имеете в виду?
   — Я имею в виду, сэр, что, очевидно, он исчез с базы.
   — Это невозможно, — жестко сказал Майоров. — Ни один человек не может покинуть ее.
   — Я надеюсь, что это так, полковник, но тем не менее, он не обнаружен. Его девушка, Ольга, доложила о его исчезновении этим утром, и я тут же дал приказ обыскать базу.
   — Да он должен быть где-нибудь здесь, ждет, вот увидите, — сказал Майоров.
   Джоунс выглядел смущенным.
   — Полковник, девушка сказала, что вчера после полудня он проводил время на веранде гостевого коттеджа, наблюдая за ремонтом яхты американца. Он даже ужинал там. Она отправилась в постель, не дождавшись его, а когда проснулась, его уже не было.
   Майоров оцепенел. Он посмотрел на свои часы.
   — Яхта ушла в полночь. И уже должна быть в шведских водах, если не в самой Швеции. К этому времени они уже могли достичь Готланда.
   — Да, сэр, — сказал Джоунс. — Но в любом случае Аппичелла ничего не знает. Что он сможет? Он же не заходил в запретные зоны.
   Майоров вздрогнул.
   — Он был в самой запретной зоне, — сказал он. — У него был доступ к компьютеру.
   С минуту он размышлял.
   — Если он узнал о нашей операции, они не пойдут в Данию, это слишком далеко. Они пойдут в Швецию, а затем в Стокгольм, чтобы войти в контакт или со шведским правительством, или с американским посольством.
   — Не начать ли морские поиски?
   Майоров на минуту закусил костяшки пальцев.
   — Нет, мы уже слишком близко к началу атаки, чтобы посылать суда и вертолеты в шведские воды. Тем более, что остается вероятность того, что они ничего не знают. Вероятно, у Аппичеллы не выдержали нервы от пребывания здесь, и он решил бежать.
   — Есть еще кое-что, — сказал Джоунс. — Мы получили сигнал от Тюленя из Стокгольма. Некий американский сенатор Карр направил туда какого-то человека по имени Бруки Киркленд. И у нее на завтра назначена встреча в министерстве обороны. Тюлень предположил, что это имя вымышленное, поэтому я запросил Феррета. Он подтвердил, что эта женщина, Киркленд, на самом деле Рул. Он также подтвердил, что Аппичелла — человек Рул.
   — Н-да, это нам здорово не на руку, — сказал полковник. — Нет ли у Тюленя причин полагать, что Рул предполагает встретиться с Аппичеллой в Стокгольме?
   — Нет, да это и невероятно. Побег Аппичеллы — случайность, обусловленная таким же случайным присутствием здесь яхты американца. И она никак не может знать, что он направляется туда. Причина поездки Рул в Стокгольм заключена в сенаторе. И очевидно, она намеревается предупредить министерство.
   — У Аппичеллы, конечно, может быть, а может и не быть информации, подтверждающей предположения Рул, но мы не можем рассчитывать на случайность. Даже без этого подтверждения Рул может произвести впечатление на кого-нибудь в министерстве. Есть у нас какое-нибудь подразделение в Центральном Стокгольме?
   — Да, сэр, Группа Один; их цель — парламент и королевский дворец. Две других стокгольмских группы, Два и Три, отвечают за штаб стокгольмского военного округа на Странгнас.
   Майоров кивнул.
   — Передайте Группе Один отправить по одному человеку в стокгольмский аэропорт, к американскому посольству и к министерству обороны. Если там появится прилетевшая рейсом из Соединенных Штатов женщина по имени Киркленд или Рул, убить ее при первой же возможности. Если кто-нибудь, похожий по описанию на Аппичеллу, появится в аэропорту, у посольства или министерства, немедленно убить его. То же касается и этого американца, Ли. Мы должны предположить, что Аппичелла обладает нужной информацией, и он поделился ею с Ли. Скажите, что делать это надо по возможности тихо, но это должно быть сделано, любой ценой.
   — Да, сэр.
   Майоров обратился к Гельдеру:
   — Очень жаль, но я должен идти. Вот твой экипаж, — он кивнул на выстроившихся на палубе людей. — Каждый из них специально отобран, и они в твоем распоряжении. — Он протянул руку. — Удачи, Гельдер. Увидимся в Швеции.
   — Благодарю вас, сэр, — сказал Гельдер, пожимая руку.
   Майоров и Джоунс ушли. Гельдер посмотрел вниз, на экипаж.
   — Прошу внимания, — сказал он. Все повернулись к нему. — Моя фамилия Гельдер. Нам до этого не довелось плавать вместе, но у нас должна быть хорошая подготовка. Я собираюсь совершить этот рейс по всем правилам. Так что по местам и готовимся к отходу.
   Моряки скрылись в палубных люках, оставив на палубе лишь необходимое количество людей для завершения работ по отходу.
   Гельдер начал выкрикивать приказы, все по правилам. Но делая это, он волновался. Ведь это плавание было чем угодно, но не игрой по правилам. И было тут что-то, чего он не мог понять, что скрывали от него, а у него не было времени ухватить суть. Но он сделает это на безопасном отрезке пути. И связано это было с его прошлым заданием, чего он не мог вспомнить. Но это вопрос времени. Он должен разобраться.
   Затем что-то еще отвлекло внимание Гельдера. Ведь он лично присутствовал, когда Первый секретарь Коммунистической партии инструктировал Майорова отменить вторжение, если элемент внезапности будет хоть в малой степени утерян. Тем не менее, в инструкциях, которые Гельдер получил от Майорова, не было ни одного закодированного приказа, означающего отмену вторжения.

Глава 44

   Большая часть рабочего дня Рул ушла на организацию бесперебойной работы Советского отдела в ее отсутствие. В четыре часа она провела совещание со своими подчиненными, имеющими особые задания. Сразу же после пяти, когда совещание закончилось, в дверях появилась секретарша Алана Никсона.
   — Миссис Рул, мистер Никсон хотел бы видеть вас у себя в кабинете.
   Рул подумала, что это необычно, когда вместо телефонного звонка за ней посылают эту женщину.
   — Буду через две минуты, — сказала она. — В первую очередь мне надо убрать под замок некоторые досье.
   — Пожалуйста, не задерживайтесь, — попросила секретарша и ушла.
   Рул поместила содержимое своего стола в комнате с секретным замком, а затем отправилась к Никсону.
   — Проходите прямо в кабинет, — пригласила секретарша.
   Алан Никсон сидел за столом. Рядом с ним, у стола, занимал стул мужчина, которого она никогда прежде не видела.
   — Пожалуйста, Кэтрин, проходи, — сказал Никсон, — и прикрой дверь.
   Рул закрыла дверь и села на единственный стул, стоявший лицом к двум этим мужчинам.
   — Это Чарльз Мортимер из Внутренних Расследований, — сказал Никсон. — У него к тебе несколько вопросов. Ты не против?
   Она с минуту спокойно рассматривала Чарльза Мортимера. Внутренние Расследования в Центральном Разведывательном Управлении выполняли примерно такую же функцию, как подразделение внутренних дел в полицейском департаменте какого-нибудь крупного города. Мортимер еще ничего не сказал, а Рул его уже ненавидела. Все ненавидели Внутренние Расследования.
   — Ты зачитаешь мне мои права, Алан? — спросила она.
   Никсон вспыхнул. А Мортимер спокойно заговорил:
   — Ну, миссис Рул, я думаю, сейчас в этом нет никакой необходимости. Здесь мы поговорим неофициально.
   — Неофициально? — спросила Рул. — Тогда скажите мне, мистер Мортимер, наш разговор будет записываться?
   Никсон покраснел еще больше, Мортимер же продолжал говорить:
   — А это очень вам помешает, миссис Рул, если он будет записываться?
   Рул понимала, что ее положение неустойчиво. Работники Управления, конечно, имели те же гражданские права, что и остальные граждане, но взывать к этим правам было не лучшей мыслью. Тогда ее работу могли приостановить на недели, а то и месяцы, и на нее тогда всей мощью обрушился бы весь аппарат Внутренних Расследований. А как раз в этот момент ей это было совершенно ни к чему. Она слегка улыбнулась.
   — Ну знаете, если тебя приглашает непосредственное начальство на неформальную беседу, а потом ты узнаешь, что беседа эта записывается, разве это не повод для беспокойства? — сказала она, стараясь сохранять ровный тон. — А разве вы, мистер Мортимер, не ощутили бы беспокойство в такой ситуации?
   Настала очередь покраснеть и Мортимеру. Он с минуту помолчал, затем подался вперед, открыл ящик письменного стола Никсона и нажал там какую-то клавишу, мягко клацнувшую.
   — Хорошо, этот разговор не записывается, — сказал он. — А теперь я хотел бы задать вам несколько вопросов, неформально, конечно.
   — Ну конечно, — ответила Рул. — Что вас интересует?
   Мортимер наклонился вперед на своем стуле.
   — Миссис Рул, с тех пор как вы работаете в Центральном Разведывательном Управлении, не совершали ли вы ничего такого, что являлось бы нарушением пунктов вашего контракта найма?
   Ловко, подумала Рул. Ответ «да» немедленно повлечет за собой перерыв в ее работе; ответ «нет» подставляет ее под обвинение в лжесвидетельстве органам внутреннего расследования, хотя она ни на чем и не клялась. Да и кто не брал домой поработать какое-нибудь досье или слегка не пробалтывался в постели или за ужином? За каждым водились какие-нибудь мелкие прегрешения.
   — Ну это ужасно расплывчатый вопрос, мистер Мортимер, — ответила она. — Почему бы вам его не конкретизировать?
   Алан Никсон не смог сдержаться.
   — Будь посговорчивей, Кэтрин, — выпалил он.
   — В чем, по-твоему, я должна быть посговорчивей? — спросила она.
   Мортимер поднял руку.
   — Хорошо, будем конкретнее. Вы никогда не выносили из здания Управления секретные материалы без разрешения начальства?
   Почему они прицепились к ней именно с этим, хотя знали, что она даже страну покидала без разрешения начальства? Во всяком случае, Саймон говорил ей, что об этом известно. Или он блефовал? А она не может позволить им прижать ее к ногтю именно сейчас; вечером она должна улететь в Стокгольм.
   — Мистер Мортимер, — сказала она, позволяя себе говорить как бы немного рассержено, — я законопослушный гражданин Соединенных Штатов и лояльный сотрудник Управления. Если у вас есть какие-то обвинения против меня, предъявите их, и я соответствующим образом на них отвечу.
   Или выскажись, или молчи. Если он выскажется, она будет отстранена от работы. Она задержала дыхание.
   Мортимер откинулся на спинку стула, и она надеялась, что это движение означает — он отступился.
   — Как я уже говорил, миссис Рул, у нас всего лишь неофициальная беседа коллег. — Отлично, они уже коллеги. — И давайте тогда пойдем таким путем: если бы я обвинил вас в выносе секретных материалов из помещения Управления, вы бы отклонили обвинение?
   — Говоря гипотетически? — спросила она.
   — Ну конечно, — улыбнулся он.
   — Гипотетически говоря, — сказала она, — если вы обвиняете меня в выносе секретных материалов или, неважно, в чем еще, я должна немедленно потребовать официального слушания в присутствии адвоката.
   Его улыбка исчезла.
   — Понятно, — сказал он.
   Быстро, прежде, чем Мортимер надумает ее обвинить еще в чем-нибудь, она обратилась к Никсону:
   — Алан, мне завтра утром уезжать на отдых, в путешествие, которое ты недавно разрешил, и у меня еще куча дел. — Она указала на Мортимера. — И если этот болван думает, что я советский шпион, или еще что-нибудь, так прикажи арестовать меня прямо сейчас. В противном случае я отправляюсь домой собираться в дорогу.
   Она встала.
   Мортимер наклонился вбок и что-то зашептал Никсону.
   — С этим все, Кэт, — сказал Никсон. — Минуточку. Желаю хорошенько отдохнуть. Встретимся, когда вернешься.
   Она повернулась и направилась к двери, переводя дыхание.
   — Буду ждать, — сказала она, не поворачивая головы.
   Она открыла дверь и закрыла, почти захлопнула. Казалось, за все то время, пока она добрела до своего кабинета, схватила брифкейс и вышла из здания, сердце тяжело ударило два или три раза.
   А ситуация была опасной, думала она, пробираясь домой сквозь движение часа пик. Они еще не уверены до конца, но уже начинают напирать. К тому времени, когда она вернется, они могут что-нибудь раскопать на нее. И единственная защита заключается в том, чтобы она оказалась права. Она нервно рассмеялась над собой. Единственное, что могло спасти ее карьеру, так это вторжение Советского Союза в Швецию!

Глава 45

   Гельдер вывел подлодку класса «Виски» из Лиепаи в погруженном состоянии и взял курс на север, к паромной переправе Хельсинки-Стокгольм. Часть экипажа была ему знакома по базовой субмарине «Джульетта» в прошлом задании, одного офицера он не знал.
   — Моя фамилия Колчак, — сказал этот мужчина. Руку он не протягивал. — Я назначен к вам замполитом.
   Он был выше Гельдера, тоньше, с неопределенным бледным лицом, одним из тех лиц, по которым трудно что-либо определить.
   — Очень приятно, Колчак, — сказал Гельдер, кивая. Он был удивлен, обнаружив на борту этого человека. Одной из замечательных отличительных черт Малибу было как раз отсутствие политических офицеров. Ведь каждое военное подразделение советских вооруженных сил имеет замполита, который подчинен не командиру этого подразделения, но своему партийному начальству. Политические офицеры были болью в заднице, и их презирал каждый кадровый военный, и Гельдер не был исключением. Почему на этот раз Майоров всучил ему еще и эту партийную клячу?
   — В мои обязанности входит оставаться рядом с вами на протяжении всей операции, — сказал Колчак.
   — Понятно, — сказал Гельдер. — А почему вы вооружены на борту моего судна? — спросил он, кивком указывая на пистолет в наплечной кобуре, различимой под пиджаком Колчака.
   — По инструкции я должен быть вооружен, — ответил Колчак.
   Очевидно, Майоров хотел до конца быть уверен, что Гельдер выполнит свою задачу. Гельдер почти не сомневался, что если уклонится от выполнения приказа Майорова, то Колчак, выполняя полученную инструкцию, застрелит его, и уже сам доведет дело до конца. В общем, настроение политические офицеры Гельдеру не поднимали. Впрочем, если он решит поставленную перед ним задачу, то окажется вне пределов досягаемости таких людей; ну а если не решит, то умрет.
   — Хорошо, — сказал Гельдер. — Исполняйте ваши обязанности, но не путайтесь у меня под ногами. Смотрите, чтобы я не натыкался на вас, обходя мой корабль.
   Колчак сморгнул. Видимо, он не привык, чтобы военные командиры так с ним обращались.
   — Какой вы держите курс? — спросил он.
   — Вас интересует политический? — огрызнулся Гельдер. — Так вот о нашем курсе я сам позабочусь.
   Он отодвинул Колчака в сторону и пошел в отсек связи. Радиооператор в своем крошечном альковчике даже не встал, поскольку и не мог.
   — Радист, — сказал Гельдер. — Может случиться такая ситуация, что от вас потребуется передача гидросигнала вот на этой частоте, — он протянул оператору карточку, полученную от Майорова.
   — Да, сэр, — ответил оператор, глядя на карточку. — Мне сказали об этом и о том особом передатчике, но не сказали кодовые слова.
   — У меня есть коды, — сказал Гельдер. — Вы же должны вести передачу исключительно по моему приказу, пока я жив. Вам понятно?
   Моряк поглядел через плечо Гельдера на Колчака и улыбнулся.
   — Да, капитан, я понял. Только по вашему приказу.
   Гельдер похлопал его по плечу.
   — Молодец.
   Он отправился на корму, где два молодых человека, рулевой и штурман, сидели перед двумя большими штурвалами, наблюдая за угломерами перед ними.
   — Рулевой, вам сказали, чтобы вы следовали паромной переправой Хельсинки-Стокгольм в архипелаг?
   — Да, сэр. Я был на руле во время вашего предыдущего задания, капитан. Задание это я знаю. И штурман тоже.
   — Хорошо.
   Гельдер предложил офицерам собраться вокруг стола для карт, затем в деталях объяснил им задание.
   — Есть вопросы? — спросил он.
   Все промолчали. Начал было говорить Колчак, но сам себя оборвал.
   — Хорошо, значит, в таком духе и действуем.
   Лодка весь день продолжала идти на север, все еще оставаясь в советских водах. Затем, близ выхода в Финский залив, прошли эстонские острова Хиюмяа. У точки пересечения с паромной переправой Гельдер замедлил ход подлодки и стал часто пользоваться перископом, пока не увидел большой корабль. Отдавая команды тихим, спокойным голосом, он направил подлодку в кильватер этого парома, затем потихоньку приблизился к нему, чтобы шум винтов подлодки скрадывался шумом машин парома.
   — Первое, — сказал он вахтенному офицеру. — Возьмите управление лодкой на себя; я сейчас уйду в свою каюту. Паром при входе в архипелаг снизит скорость до шести узлов. Смотрите, не воткните ему подлодку в зад. Если случится хоть что-нибудь мало-мальски необычное, вызывайте меня.