Вудс Стюарт. Фантомы

   — Есть, сэр, — сказал тот.
   Гельдер на минуту остановился, вновь рассматривая карту, запоминая ее во всех подробностях. Он провел пальцем прямую линию от предполагаемого места посадки подлодки на мель до того места, где на морском дне располагался буй. Он оглядел район, окружающий буй. В пяти милях на запад лежал Стокгольм, и город окружали равнинные острова архипелага. Получалось, что буй со всех сторон окружен сушей, кроме того узкого пролива, через который он проводил мини-подлодку. Гельдер вернулся в капитанскую каюту, плотно задернул занавески и вытянулся на койке.
   Все было в полном порядке, думал он, если не считать грызущего его тайного страха, но не того страха, который обычно связан с дурными предчувствиями перед выполнением задания. Ему не нравилось это ощущение, и он попытался найти его истоки в глубинах сознания. Его беспокоил этот буй. Ведь он же сам размещал его с большим риском, и обычно, когда он заканчивал выполнение какого-нибудь задания, мысль об этом приносила ему удовлетворение. Теперь же вместо удовлетворения его одолевали дурные предчувствия. Почему? Что пыталось подсказать ему подсознание?
   Он погружался в дрему и просыпался, так и эдак поворачивая эту мысль, позволяя ей идти своим путем в лабиринте создания, но вдруг его глаза открылись, уставившись в одну точку. Три вопроса, связанные с буем, изводили его; а объединившись, они приводили к одному ответу. Гельдер отбросил этот ответ как безумный, но продумав все еще раз, пришел на то же место. Ведь он сам наблюдал и восхищался решимостью Майорова достичь поставленной цели, но теперь он понимал, что недооценивал эту решимость. Гельдер вдруг понял, что Майоров нисколько не был озабочен остановкой вторжения в Швецию, внезапной или невнезапной. Если шведы спохватятся слишком быстро, и Кремль попытается пойти на попятный, у Майорова найдется средство сделать вторжение неотвратимым, и он, Гельдер, был орудием для этого в руках Майорова.
   Он вспомнил о желтом радиационном индикаторе, который носили люди, загружавшие буй в Малибу, и как он нашел один из этих индикаторов в выпускном отсеке подлодки «Джульетта». Индикатор стал голубым. Правда, Майоров сказал ему, что балластом в буе служит отработанный уран-235, но этого материала недостаточно, чтобы облучить индикатор. Гельдер служил на атомной подлодке и знал, какая нужна радиоактивная доза, чтобы индикатор из желтого превратился в голубой.
   Он вспомнил об ошибке Майорова, когда тот сказал, что антенна буя предназначена для приема спутниковых передач. Он поправил себя и сказал, что буй должен передавать, но навигационный буй не предназначен для передач на спутник, а на корабли в данном ареале, оборудованные соответствующей аппаратурой. Гельдер вспомнил о тарелках спутниковых антенн на крыше штаб-квартиры в Малибу. Вот они могут передавать сигналы на спутник, с которого они будут получены буем. Но только после того, как Гельдер прикажет передать сонарный сигнал, который освободит антенну буя и позволит ей всплыть на поверхность.
   Он вспомнил о непреклонной решимости Майорова, он вспомнил, что ни одно из кодовых слов, которые он вручил Гельдеру, не касалось прекращения задания. Ведь у них не было радиосвязи, а только возможность исключительной передачи кодовых слов КИТ, ЛИСА и МЕДВЕДЬ; и получить подлодка могла только три пятицифровые группы. Отзыв подлодки «Виски» был исключен.
   Вывод Гельдера был неизбежен. «Навигационный буй» был ядерным устройством.
   Он встал и снова пошел в штурманскую рубку. Попросив вахтенного офицера освободить ему место, он уселся и еще раз оглядел окружение буя. Аппарат размещался более или менее в центре окружающего его водного бассейна. К востоку от этого бассейна был проток, тот самый проливчик, по которому Гельдер проводил мини-подлодку; с севера и юга были острова; а на западе располагался город Стокгольм, лежащий на перекрестке водных путей...
   Бомба была небольшой, да она и не должна быть большой. Половина килотонны, ну самое большее килотонна. Когда Майоров из Малибу взорвет ее после того, как Гельдер даст сигнал об освобождении антенны, и тогда во все стороны рванет взрыв огромной силы; но поскольку вода более податлива, чем каменистое дно под буем, большая часть силы ударит в стороны и вверх. Море к востоку от Стокгольма поднимется, и направленные наружу силы взрыва двинут массивные стены воды во всех направлениях. На севере и юге основной удар волны примут на себя равнинные островки, хотя, несомненно, волна перехлестнет их и дойдет до островов, лежащих за ними. На западе приливная волна ударит по Стокгольму, смоет с улиц людей, автомобили и строения, затем отступит, оставив залитый водой скелет некогда прекрасного города. Впрочем, нет, бомба не должна быть такой уж мощной. Майоров должен был так рассчитать ее мощность, чтобы город как таковой остался, чтобы было, что захватывать, и даже не все жители погибнут. Иначе прилив и отлив произойдет неоднократно.
   Оставалось еще пространство к востоку от бомбы, тот самый узкий канал, по которому пройдет сонарный сигнал. Приливный высокий вал воды пролетит по этому узкому каналу, как снаряд из пушки, сметая все на своем пути. А как раз прямо на пути будет подлодка Гельдера. Ее вырвет с мели, где она будет находиться, и забросит к чертовой матери.
   Гельдер подпер лоб ладонью и попытался вдуматься. Ведь может же случиться так, что вторжение пройдет спокойно; и может быть, он никогда и не получит эту пятицифровую группу 10301. Может быть. А если получит? Что тогда? Если сонарный сигнал не отправит он, Гельдер, то Колчак, этот замполит, застрелит его и все сделает сам.
   Гельдер пытался продолжать думать, но не мог. Он оцепенел от страха.

Глава 46

   Рул забросила вещи в багажник своего автомобиля и метнулась обратно в дом. Начинался дождь, и она схватила раскладной зонтик из подставки в прихожей. Бог знает, какая еще погода будет в Стокгольме.
   Она миновала пару коротких кварталов до квартиры Эда Роулза, припарковалась напротив на улице и выхватила толстый конверт из своего брифкейса. Когда Роулз открыл дверь, она сунула конверт ему в руки и сказала:
   — Вот. Здесь копия всего того, что я раскопала, на случай, если что-нибудь произойдет.
   — А, так ты все-таки уезжаешь в Копенгаген? Хорошо, — улыбнулся он.
   — Нет, я в Стокгольм, Эд. Я нашла частный канал через человека по имени Карлссон, который возглавляет канцелярию министерства обороны Швеции. Завтра у нас с ним встреча, и я надеюсь, что смогу убедить его, не поднимая паники.
   Роулз выказал сомнение.
   — Это рискованно, Кэти. Ведь ты напрямую вступаешь в контакт с зарубежным правительством, а это такое дело, что для Управления хуже только прямая измена в пользу красных.
   — Я знаю, и есть альтернатива — обратиться в «Вашингтон Пост». Но я не хочу, поэтому выбираю этот путь.
   — О'кей, малыш, но там тебе придется рассчитывать только на саму себя. Лучше и близко не подходи к стокгольмскому центру.
   — Не беспокойся, я и не собиралась привлекать их. Я лишь сделаю свое дело в Стокгольме, затем встречу Уилла Ли в Копенгагене, и если ничего не случится, на следующей неделе уже вернусь после отпуска. Что мне еще делать?
   Роулз кивнул.
   — Может быть, ты и права. Во всяком случае, я здесь буду держать ушки на макушке. Позвони мне и расскажи, как твои дела в Стокгольме. Если будешь звонить мне в кабинет, то представишься как моя сестра Труди.
   — О'кей. Слушай, мне пора на самолет. Увидимся.
   Она поцеловала его в щеку и побежала к машине. Она сорвалась с места и поехала в аэропорт. Дождь все усиливался, и становилось темнее. Она включила фары. Остановившись на светофоре, она заметила его через одну машину сзади, даже не прячущегося и вытянувшего шею, высматривая, не потерял ли он ее. Черт, самое время для «хвоста».
   Она посмотрела на часы. До ее рейса в Нью-Йорк оставалось менее часа, а там ей предстояло пересесть на самолет компании САС до Стокгольма, так что времени, чтобы избавиться от «хвоста», было мало. Она пересекла Потомак и направилась в сторону Национального аэропорта, он же сохранял между ними один или два автомобиля. Рул начала нервничать.
   В аэропорту она влетела в подземную стоянку, с минуту подождала, пока он проедем мимо и остановится через несколько машин от нее, затем выскочила из машины, прихватив с собой зонтик, и быстро пошла прочь. Она слышала, как он сзади торопливо идет за ней. Гараж был пустынен, и это-то как раз ей и было нужно. Она искала подходящее место и наконец нашла. Миновав туалеты, она нырнула за угол и остановилась, поджидая. Он был всего лишь в нескольких секундах позади. Она взвесила зонтик в руке. В сложенном состоянии он представлял из себя мягкую снаружи, твердую внутри конструкцию весом в фунт, туго обтянутую материей вокруг стального стержня. Она переступила с ноги на ногу на месте, и перекрестившись, застыла.
   Рул, уже размахнувшись, сделала шаг из-за угла и ударила его по основанию черепа так, как ее учили в Квантико, когда она готовилась к тайной работе. Он издал слабый звук, колени его подогнулись, и он бесформенной кучей сложился у ее ног. Она быстро огляделась, схватила его за воротник плаща и потащила. В мужской или в женский? В женский, решила она, молясь, чтобы там никого не было. Она плечом открыла дверь и быстро осмотрелась. Никого. Она протащила его по туалету в одну из кабинок. Собрав все силы, она усадила его на стульчак и прислонила к стене.
   Быстро проверила карманы. И прежде всего обнаружила пистолет, и весьма необычный. Из цветного металла, нержавеющей стали и сплавов, девятимиллиметровый, фирмы «Гечлер и Кох», сделанный так, что при проносе через системы безопасности аэропортов датчики на него не реагировали. Она сунула его за пояс юбки. Обшаривая его в поисках бумажника, она наткнулась на пару наручников, прикрепленных к брючному ремню. Иисусе, уж не копа ли она приласкала? Она схватила наручники, завела его руки назад и соединила их наручниками за водопроводной трубой. Затем нашелся и бумажник.
   Джеральд Марвин Боннер, гласили водительские права, выданные в штате Вирджиния. Проживает в Александрии. Теперь визитная карточка. Федеральное Бюро Расследований, значилось там, Дж.М.Боннер, специальный агент. Ох, черт, черт, черт! Затем она обнаружила еще одну визитную карточку: Джеральд М.Боннер, частный детектив, бывший работник ФБР. У нее вырвался громкий вздох облегчения. Но при чем тут Ч.Д.?^[13] Она встряхнула его.
   — Ну давай, Джеральд, приди в себя, нам надо потолковать, — сказала она.
   Из уголка рта Боннера вытекла слюна. Она стала щипать его за щеки.
   — Подъем, подъем, Джерри. Отвечай мне!
   Боннер издал слабый хныкающий звук. Рул отклонилась назад и отвесила ему крепкую пощечину.
   — Очнись, мерзавец! — закричала она. — Ты же в женском туалете!
   — В каком? — вдруг сказал Боннер. Он открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд.
   Рул отвесила ему еще одну пощечину.
   Теперь он пытался всмотреться в нее.
   — Что за черт?.. — попытался он выговорить.
   — Посмотри на меня, Боннер, — сказала она. — Ты знаешь, кто я?
   Он попытался двинуться и тут обнаружил наручники.
   — Что это такое, дамочка? Что вы делаете? Я вас в жизни не видел.
   — Я теряю терпение, вот что я делаю, и я хочу, чтобы ты мне кое-что ответил.
   — Иди к черту, не собираюсь я тебе ничего говорить. Я обращусь в полицию!
   Рул вытащила его пистолет из-за пояса и взвела курок. Ткнув ствол в одну его ноздрю, она заставила его отводить голову до тех пор, пока она не уперлась в кафельную стенку.
   — Ты ведь знаешь, кто я, и где я работаю, не так ли? Ты знаешь, что я могу пристрелить тебя прямо сейчас, а через пятнадцать минут здесь будет команда из нашего Управления, которая соберет твои останки. И ты испаришься, как дым.
   Это была ложь, но ведь он мог и не знать об этом.
   — Хорошо, хорошо, — сказал он странным голосом, поскольку одна ноздря была зажата. — Что ты хочешь?
   — Я хочу знать, кто нанял тебя следить за мной эти последние несколько недель, — сказала она, немного усиливая нажим пистолета.
   — Ой! — завопил он. — Не надо! Это Рул нанял меня. Твой бывший муж.
   — Что? — воскликнула она. — Ты придумай что-нибудь получше, маленький гаденыш!
   Она еще сильней надавила пистолетом на его нос.
   Он вновь завопил:
   — Нет, клянусь, это он, Рул, ему что-то надо от тебя. Ему нужен твой ребенок!
   Она перестала нажимать пистолетом. Итак, это Саймон. Да нет, Питер ему не нужен, он просто хочет раскопать какую-нибудь грязь. Чтобы потом заставить ее уйти из Управления.
   — И что ты ему уже рассказывал? — спросила она Боннера.
   — Не много. Особо нечего рассказывать. Он знает о твоем приятеле.
   — Ты вставлял жучка в мой телефон?
   — Да. И в его тоже. Да только все равно ничего не получилось. Эти жучки никогда толком не работают.
   — О'кей, итак, ты знаешь о моем приятеле. Что же ты еще разнюхиваешь? Почему продолжаешь следить?
   — Ему нужны фотографии, твоему бывшему мужу.
   — Фотографии чего?
   — А то ты не знаешь. Тебя с приятелем. В постели.
   — Да ты никак собирался выломать дверь, а? Ну ты настоящий артист. Так почему же ты не раздобыл фотографии?
   — Случай никак не подворачивался. А потом твой парень исчез. Дел у меня особых не было, вот я и продолжал следить за тобой. Думал, авось, что-нибудь да подвернется.
   — Да ты просто душка, Боннер. Держу пари, что из Бюро тебя вышибли за пьянку.
   Он отвел взгляд.
   — Ну пока, мне пора на вечеринку на Капитолийском Холме.
   Он сел прямо.
   — Эй, подожди минутку! Я же рассказал все, что ты хотела, так сними наручники. Ключи у меня в кармашке для часов.
   — Да не переживай, — сказала она. — Я пришлю кого-нибудь освободить тебя. — Она закрыла дверь кабинки. — Ну а теперь, если ты будешь сидеть спокойно, может быть, следующая дама, которая зайдет сюда, не догадается, что ты не настоящая дама.
   — О, Господи Иисусе, пожалуйста, освободи меня! — завопил он из-за двери.
   — Счастливо отдохнуть, — отозвалась она. — Кто-нибудь скоро придет за тобой.
   Она вышла из туалета, бросила бумажник Боннера в мусорную урну, вернулась к машине за багажом и двинулась в главное здание аэровокзала, высматривая табло отправлений. Она увидела, что самолет на Сан-Франциско улетает через десять минут, затем прошла в телефонную будку и набрала номер дорожной полиции штата Вирджиния.
   — Алло, — сказала она ответившему полицейскому, — это детектив-сержант Бруки Киркленд из полицейского управления Сан-Франциско. Я звоню из Национального аэропорта, и только что пыталась воспользоваться женским туалетом на автомобильной стоянке, а какой-то малый выскочил из кабинки и пытался меня изнасиловать. Мне удалось одолеть его, я там же в туалете и приковала его наручниками. Это в женском туалете стоянки А подземного гаража. Ну а поскольку у меня через десять минут вылет, мне некогда тут ошиваться, а заявление я вам отправлю завтра по телексу, как только напишу, о'кей? Может, вы вышлете мне наручники по почте.
   И она повесила трубку, прежде чем ошеломленный полицейский стал задавать вопросы.
   Тут она вспомнила о пистолете. Осторожно оглядевшись, она расстегнула куртку и сунула его за пояс, сдвинув слегка на спину. Всякое бывает. Она протащилась сквозь систему безопасности, никак не отреагировавшую на нее, и побежала к своему самолету.
   Два часа спустя она уже вылетала из аэропорта имени Кеннеди на самолете компании САС. Она выпила, чтобы расслабиться, два стакана вина за ужином, и порцию бренди вслед. Не успел начаться фильм, а она уже глубоко спала.

Глава 47

   Гельдер приказал поднять атакующий перископ и затем, орудуя рукоятками стойки, подогнал его под свой глаз. Взгляд встретился с кипящим морем.
   — Снизить скорость на один узел, — выкрикнул он.
   — Скорость снижена на один узел, — отозвался второй помощник.
   Гельдер через перископ увидел, как паром уходит вперед, вода стала спокойнее. Он быстро крутанул перископ вправо и влево; они были на выходе из узкого пролива в открытую воду. Чуть вправо от их курса лежал какой-то остров, а далее — другой, пункт их назначения.
   — Увеличить скорость на два узла, — приказал он, и команда была выполнена.
   Когда они снова нагнали паром, он уменьшил скорость, чтобы сохранить дистанцию.
   Двадцать минут спустя, даже не пользуясь перископом, Гельдер уже почувствовал, что они на месте. Они протащились еще десять минут. Гельдер через перископ быстро оглядывал горизонт. В эти ранние светлые утренние часы не было видно ни одного судна. Это был день летнего солнцестояния, самый длинный день в году. Прошедшей ночью в Скандинавии было много выпито, и теперь выпивохи крепко спали.
   — Руль круто вправо, — сказал Гельдер, и подлодка повернула.
   — Так держать, — сказал он, когда прямо по курсу появился остров.
   — Приготовиться к всплытию, — выкрикнул он. — Всплытие.
   Гельдер глядел на глубиномер. Дно под ними поднималось. Он оставил перископ и взобрался по трапу к точке под главным люком. Когда подлодка вышла из воды, он открутил прижимную рукоять и уперся, чтобы открыть люк. Его и Колчака, оказавшегося на трапе сразу же вслед за ним, обдало водой. Гельдер одолел последние ступеньки и вышел на крыло боевой рубки, на самой вершине подлодки.
   Он быстро оценил позицию и курс. Остров был уже близко. Он сорвал крышку с переговорного устройства в боевой рубке.
   — Так держать; полный вперед! — закричал он.
   Еле различимый голос подтвердил приказ. Гельдер бросил взгляд на Колчака; замполит широко открытыми глазами глядел вперед. Теперь, когда подлодка набрала скорость, остров стремительно надвигался на них. На поверхности она могла разгоняться до скорости восемнадцать узлов, но оставшееся до острова расстояние уже не позволяло набрать такую скорость до посадки на мель. Гельдер крикнул в переговорное устройство:
   — Приготовиться к столкновению!
   Он уцепился за ограждения перед собой и уперся плечом в переборку. Он не мог удержаться от смеха, видя, как Колчак сиганул вниз, на дно боевой рубки и там уперся спиной в переборку. Неплохо придумал, подумал он, но менять позицию было слишком поздно, да и посмотреть хотелось. За всю свою карьеру ему удалось избежать посадки подлодок на мель, и уж если теперь приходилось делать это, то хотелось видеть все. Раздался глухой короткий шум и рывок, когда лодка вышла на отмель и стала постепенно замедлять ход, но все еще на приличной скорости. Затем подлодка врезалась в песок и подпрыгнула. Гельдер сжал зубы и напрягся, ожидая жестокого удара, но этого так и не произошло. Подлодка продолжала по песку двигаться вперед, пока не раздался долгий стонущий звук, и последовавший толчок заставил судно остановиться. И тут же последовал один мощный скачок; Гельдера прижало к переборке, затем рвануло назад, когда судно окончательно остановилось. Он пришел в себя, затем схватился за переговорное устройство.
   — Стоп машина! — завопил он.
   И тут же наступила тишина. В боевой рубке царило полное спокойствие. Колчак поднялся на ноги и встал рядом с Гельдером. Второй и третий помощники, спросив разрешения, тоже вышли на крыло. Гельдер огляделся. В четверти мили вглубь от берега находился какой-то дом, но не было видно признаков людей. Затем он заметил в миле от них яхту, футов тридцати, выходящую под парусом из-за западной оконечности острова. Гельдер поднял бинокль. Рулевой на яхте что-то кричал кому-то, находящемуся внизу. В кокпит выбрались молодой человек и женщина, и проследив за указующей рукой рулевого, разинув рты, уставились на севшую на мель подлодку. Молодой человек исчез внизу.
   Гельдер перевел бинокль чуть вверх — на вершине мачты яхты он разглядел ОВЧ-антенну. Ну теперь уже недолго ждать. Затем Гельдер вновь перевел взгляд на дом. Оттуда шел к берегу мужчина, одетый в пижаму и халат. Остановившись у края воды не далее, чем в пятидесяти ярдах от лодки, он поднял приветственно руки и закричал по-шведски:
   — С добрым утром!
   Гельдер взял у третьего помощника мегафон.
   — С добрым утром, — ответил он. Это было просто нелепо.
   — Помощь не нужна? — прокричал мужчина. — Может, вызвать вам кого-нибудь?
   — Я не думаю, что в этом есть необходимость, — отозвался Гельдер. — Я думаю, вам лучше вернуться в дом; скоро здесь будет полно кораблей.
   Мужчина еще с минуту постоял, разглядывая, затем кивнул и отправился обратно к дому.
   Гельдер взялся за переговорное устройство.
   — Радист, — сказал он.
   — Да, сэр? — отозвался голос.
   — Передавайте КИТ.

Глава 48

   В Стокгольме Рул вышла из самолета, чувствуя усталость и легкое похмелье. Она заняла очередь к иммиграционному посту за два человека позади высокой стройной американки лет сорока пяти, которая чуть ли не минуту сдерживала очередь, громко смеясь и флиртуя с иммиграционным чиновником.
   Быстро доставили багаж, и Рул пошла через таможню на выход для не предъявляющих декларации, все еще за той же американкой. Затем, пройдя через несколько вращающихся дверей в главное здание вокзала, она внезапно остановилась, испуганная. В нескольких ярдах перед нею, среди множества таких же, стоял мужчина в темном костюме и шоферской кепке, держа в руках плакатик с написанными от руки двумя словами: КИРКЛЕНД и РУЛ.
   Она бы не поразилась тому, что Карлссон прислал за ней автомобиль, поскольку она все-таки была представлена сенатором Соединенных Штатов, но для Карлссона она могла быть только Киркленд. Из того, что сказал ему по телефону сенатор Карр никак не мог узнать ее настоящее имя. Ведь в самом деле, ни одна душа в Швеции не могла знать, что прибывает некто по фамилии Рул, тем более что эта фамилия не относится к числу широко распространенных. В паспорте же и билете значилась ее девичья фамилия Коллуэй. После замужества она так и не удосужилась получить новый паспорт.
   К удивлению Рул, к этому шоферу прямиком направилась та самая высокая американка и громко сказала:
   — Привет, меня зовут Элеонор Киркленд. Ты меня ждешь?
   Мужчина кивнул и взял ее багаж Рул из-за угла проследила за их исчезновением. Потрясенная, она подошла к окошечку обмена валют и обменяла несколько долларов на кроны, поскольку в Нью-Йорке у нее не хватило на это времени. Когда она покончила с этим, в здании вокзала раздался пронзительный визг.
   Рул оторвала глаза от сумочки, чтобы увидеть толстенькую женщину в платье с мелкими сборками, стоящую в нескольких ярдах дальше по коридору, в состоянии, близком к истерике. Она вопила что-то по-шведски, указывая за угол. Рул, вместе с дюжиной любопытных, устремилась к ней. За углом оказалась открытая дверь в ремонтируемый туалет. Внутри туалета на полу, вся в крови, лежала та самая американка. Ее горло было перерезано каким-то острым предметом.
   Рул выбралась из толпы и направилась к выходу и к стоянке такси, сдерживаясь от вопля. В течение двух минут, пока ей пришлось ждать такси, она старалась сохранять спокойствие, наконец села в одну из машин и сказала:
   — "Гранд Отель", пожалуйста.
   Машина тронулась с места.
   — Вы англичанка? — вежливо спросил водитель.
   Она резко подняла голову и встретилась с его глазами в зеркале заднего вида. Он был молод, светловолос и выглядел успокаивающе, в общем таким, каким американцы и ожидают увидеть шведа. Он внимательно смотрел на нее в зеркало.
   — Да, — сказала она. — Англичанка.
   — Вы решили остановиться в «Гранд»? — спросил он.
   — Нет, — сказала она. — Нет, я там только встречаюсь с приятелем. И проведем с ним время в провинции.
   — А где? — спросил он. — Я ведь тоже из провинции.
   Она напряглась в попытке вспомнить хоть какое-нибудь название шведского городка, но безрезультатно.
   — Я забыла его название, — наконец сказала она. — Ваши шведские наименования слишком трудны для меня. А как долго ехать до этого отеля?
   — В это время дня минут тридцать пять-сорок.
   Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, он понял намек. Но зато ей не удалось посмотреть город. И она запуталась и слегка испугалась, что не запомнила подробностей пути. И тут такси остановилось.
   — Что такое? — спросила она, выпрямляясь.
   — "Гранд Отель", — сказал водитель.
   Она вздрогнула, когда дверца такси открылась. Ожидая, пока она выйдет из машины, стоял швейцар в униформе. Позади него в нетерпении стояли мужчина и женщина. Она расплатилась с водителем и вылезла. Носильщик взял ее багаж и провел к стойке портье.
   — Меня зовут Кэтрин Рул, — сказала она портье. — У меня тут должен быть забронирован номер.
   Он сверился с картотекой.
   — Да, мисс Рул, ваш номер готов. Будьте любезны, ваш паспорт.
   Она передала ему паспорт, объяснив путаницу с фамилиями.
   — Мне кто-нибудь звонил?
   Номер она бронировала на фамилию Рул. Господи, хоть бы никто не звонил.
   — Да, — сказал портье, беря из ящика с корреспонденцией листочек бумаги и протягивая его вместе с ключом. — Звонил мистер Ли из Копенгагена. Он перезвонит позже.
   — Спасибо, — сказала она с облегчением. — Я была бы весьма признательна, на тот случай, если кто-нибудь еще позвонит, чтобы вы предупредили вашу телефонистку, что я числюсь здесь как Коллуэй. Мои друзья здесь знают меня по девичьей фамилии.