После того, как прошел первый испуг, Торнхилл стал испытывать беспокойство, но в то же время попытался обдумать свое положение трезво и объективно. Может, заключил он действительно был контакт с химикатами? Он вспомнил стол в комнате, на котором лежала кукла. Возможно, он, не заметив того, коснулся какого-то химического препарата. Торнхилл решил, что подождет еще некоторое время, а потом, если болезненный оттенок останется, пойдет к врачу. Но прежде он закончит другое дело.
Торнхилл опорожнил стакан, осторожно, но решительно протолкался к стойке и хлопнул об нее стаканом.
Бармен взглянул на него, наморщил лоб и заметно вздрогнул, но тут же, взяв себя в руки, занялся своим делом. Улыбнувшись, он придвинулся тучным телом к стакану.
— Еще одну, мистер?.. Торнхилл смущенно моргнул.
— Что за вздор, Марк. Я…
Бармен остановил его быстрым предупреждающим взглядом и наклонился вперед.
— Должен тебе кое-что сказать, — прошептал он в то время, как, казалось, был занят тем, что вытирал стойку грязной тряпкой, — но не здесь. Пройди через пару минут во внутреннюю комнату, только незаметно.
— Зачем? — так же тихо спросил Торнхилл.
— Повернись, но не сразу, — шепнул Марк. — Рядом с дверью сидит ищейка. Длинноволосый тип в джинсах. Я сейчас уйду, а ты немного подожди.
Он поставил перед Торнхиллом новый стакан, сгреб деньги и повернулся к другим посетителям.
Торнхилл неторопливо взял пиво, сделал большой глоток и подчеркнуто безразлично повернулся. Он сразу увидел мужчину, которого описал Марк. Тот сидел за маленьким столиком рядом с дверью, потягивая кока-колу и ковыряясь сигаретой в переполненной пепельнице. Сидел он здесь, по-видимому. Уже давно и до некоторой степени производил впечатление человека, который ужасно скучает. Вот только глаза его были живыми. Он замечает каждую мелочь.
Торнхилл заставил себя насильно улыбнуться и зажег новую сигарету. Дым был горьким и невкусным, но он докурил сигарету до конца, допил пиво и медленно потащился к узкой двери в дальнем конце зала.
Марк уже ждал его, полный нетерпения.
— Он что-нибудь заметил? — выдохнул Марк, едва Торнхилл закрыл за собой дверь.
— Кто? Полицейский?
Марк кивнул.
— У меня будут большие неприятности, если обнаружат, что я предупредил тебя.
Торнхилл сердито дернул головой.
— Что вообще случилось? — прошептал он. — Какого черта этот парень хочет от меня?
— Я бы тоже хотел это знать. Часа два назад сюда пришла целая банда полицейских. Они допрашивали меня о тебе, о Сэме… Сэм мертв?
Торнхилл вздрогнул, будто получил удар током. Совершенно неожиданно перед его глазами встала невыносимая картина прошлого вечера. Только большим усилием воли ему удалось избавиться от этого наваждения.
— Да, — пробормотал он. — Поэтому я здесь. Я… Я ищу Бархана. Ты видел его сегодня?
Марк вздрогнул при упоминании имени Бархана, не сильно, но все-таки достаточно заметно.
— Сегодня перед обедом, — признался он после явного промедления. — Странно, что ты про него спросил.
— Почему?
— Он спрашивал про тебя. Хотел узнать, где ты живешь.
— И что ты ему сказал?
— Ни звука. Ни ему, ни ищейкам. Но что все же случилось на самом деле? Вчера вечером что-нибудь сорвалось? Торнхилл разразился истерическим смехом.
— Сорвалось? Можно сказать и так. Как ты думаешь, почему я ищу Бархана? Если он не расскажет мне об этом складе, то пожалеет, что родился на свет. Сэм был чертовски хорошим товарищем, ты же знаешь.
Марк хотел что-то сказать, но не успел.
Кто-то коротко и сильно стукнул в дверь, потом ручка опустилась, и дверь распахнулась от мощного толчка.
Торнхилл повернулся на каблуках и уставился на человека, грубо ворвавшегося в комнату.
Это был длинноволосый тип в джинсах, про которого говорил Марк.
«Полицейский!» — мелькнуло у Торнхилла в голове.
Вошедший закрыл ногой дверь и, скрестив руки на груди, остановился в небрежной позе. Взгляд его темных внимательных глаз несколько раз перебежал от Торнхилла к Марку и обратно.
— Мистер Торнхилл, если не ошибаюсь? — спокойно спросил он.
Торнхилл невольно кивнул и тут же мысленно обругал себя за эту откровенность. Полицейский его не знал, и он мог бы легко оправдаться, назвавшись другим именем. Но он упустил свой шанс.
— Что вы хотите? — дрожащим голосом спросил Марк. — Это частное помещение. Посетителям здесь не…
— Я не посетитель, и вам это известно, — оборвал его полицейский, потом снова обратился к Торнхиллу. — Мистер Торнхилл, вам нечего беспокоиться. У меня только пара вопросов.
— Почему я должен отвечать на вопросы первого встречного? — заупрямился Торнхилл, окинул полицейского злобным взглядом и отошел в сторону.
Полицейский вздохнул, покачал головой и полез во внутренний карман куртки.
Торнхилл только этого и ждал. Без подготовки он прыгнул вперед и ударил правой в подбородок, почти на две головы ниже его и более худого человека.
Но он недооценил выучку противника. Тот отступил в сторону, блокировал удар Торнхилла и ударил в ответ коротко и сильно. Получился особый хрустящий звук, когда кулак полицейского врезался в грудную клетку Торнхилла.
После удара полицейский отступил назад, в растерянности уставившись на свой кулак. Суставы пальцев были разбиты и окровавлены, а рука распухала прямо на глазах.
Торнхилл был удивлен не меньше, чем полицейский. Он ничего не почувствовал от удара, но не сразу воспользовался своим преимуществом. Наконец, он прыгнул вперед, схватил противника за отвороты куртки и сунул кулаком ему в лицо. Раздался глухой стук. Тело в руках Торнхилла обмякло. Через секунду в маленькой комнате наступила почти неестественная тишина.
Торнхилл медленно приходил в себя, глядя на безжизненное тело в своих руках. Спустя некоторое время он начал сознавать, что убил человека.
— Но это же… — тяжело выдохнул он. — Он же… Он мертв, Марк, он мертв!
Внезапно Торнхилла охватил леденящий, мучительный страх. Он отскочил, позволив телу упасть. Он отступал до тех пор, пока не наткнулся спиной на противоположную стену.
— Он мертв? — недоверчиво прошептали его губы. Хозяин принужденно кивнул, В мутном освещении его лицо казалось неестественно белым, нижняя губа тряслась.
— Ты убил его, — пролепетал Марк. В его глазах читался неподдельный ужас.
— Но это же невозможно! — застонал Торнхилл. — Я же… я ударил только раз. Нельзя же убить человека с одного удара!
— Выходит, можно, Торнхилл, — сдавленным голосом сказал Марк. — Можно…
Взгляд Торнхилла отчаянно блуждал между безжизненной фигурой перед дверью и жирной тушей хозяина. Туда и обратно. Лишь огромным усилием ему удалось отбросить мучительное чувство и кое-как пустить мысли в нужном направлении.
— Ты должен помочь мне, Марк! — выдавил он. — Мы… Мы должны спрятать его… Марк фальшиво рассмеялся.
— Ты спятил, — уверенным и твердым голосом ответил он. — Ты убил ищейку, Торнхилл. Ты действительно думаешь, что я так устал от этой жизни, чтобы самому лезть в петлю? Я же первый после тебя на очереди!
Торнхилл хотел было взорваться, но понял, что бармен прав. Просить у него в такой момент помощи, значит, подстрекать его к самоубийству.
— Ладно, — прохрипел он. — Но дай мне, по крайней мере, час, прежде чем вызовешь ищеек.
— Десять минут, — сказал Марк, — и то скрепя сердце. — Он, наконец, оторвался от созерцания трупа, секунду пристально смотрел на Торнхилла, потом мотнул головой на узкую, полузаваленную ящиками и картонками дверь за своей спиной.
— Можешь выйти тут, но торопись. Через четверть часа здесь будет полно полицейских.
Торнхилл шагнул к двери и еще раз остановился.
— Мне нужны деньги.
— Деньги?
— Да! Всего несколько футов на билет. Пожалуйста, Марк!
Какое-то время бармен обдумывал эту просьбу, потом кивнул с явным неудовольствием, полез в карман передника, достал пачку плотно свернутых банкнот и торопливо отсчитал двадцать фунтов.
Торнхилл схватил деньги, благодарно кивнул и без лишних слов направился к двери.
Холодный, пахнущий дождем ветер ударил ему в лицо, когда он вышел на убогий задний дворик, но он почти не замечал этого. Не оборачиваясь, он повернул направо, проскользнул в низкую подворотню и вскоре выскочил на улицу.
Он подсчитал, что в запасе у него около часа, прежде чем полиция начнет преследование, но не сомневался, что погоня будет беспощадной.
Лондонская полиция известна своей сноровистостью, а когда погибал полицейский, это было хуже всего. Ведь это считалось худшим преступлением в Лондоне.
Торнхиллу приходилось напрягать все силы, всю волю, чтобы в панике не побежать по улице. Разум все еще сопротивлялся мысли, что он убил человека. Он ведь не хотел этого!..
Но ему никто не поверит.
Торнхилл заставил себя идти дальше, но все время ловил себя на том, что оборачивается, как затравленный зверь. Если он поспешит, то сможет за полчаса добраться до Паддингтонского вокзала и сесть в ближайший поезд. Но полиция, скорее всего, проверит поезд в пути. Торнхилл ясно понимал, что с двадцатью фунтами в кармане далеко не уйдешь.
Он реалистично рассматривал свое положение и видел, что спасения нет. Если Марк будет держать язык за зубами и не выдаст его адрес, полиции понадобится около часа, чтобы получить о нем все сведения и наводнить город розыскными фотографиями.
У Торнхилла мелькнула мысль, что самым лучшим в его положении было бы сдаться ближайшему «бобби», который попадется на дороге.
Но кто ему поверит?
Он убил человека единственным ударом.
Торнхилл остановился, поднес руку к глазам и медленно повернул. Серый оттенок не пропал, а наоборот, казалось, усилился. Кожа сейчас больше чем когда-либо напоминала искусственный материал.
«Кожа куклы?» — подумал он с внезапным страхом.
И сразу же в голову пришла мысль, что он не почувствовал удара полицейского. Торнхилл торопливо огляделся, остановился между двумя припаркованными грузовиками и дрожащими руками расстегнул рубашку.
На груди кожа тоже начала меняться, но ее цвет еще не стал совсем серым. Было только пятно, большое раздробленное пятно, покрывавшее грудь, как блекло-серая сыпь. Проведя по ней пальцами, Торнхилл почувствовал неестественное холодное онемение.
Где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Звук быстро удалялся, но напомнил Торнхиллу об его положении. Поэтому он торопливо заправил рубашку в брюки, суетливо огляделся по сторонам и пошел дальше той же дорогой.
Торнхилл опорожнил стакан, осторожно, но решительно протолкался к стойке и хлопнул об нее стаканом.
Бармен взглянул на него, наморщил лоб и заметно вздрогнул, но тут же, взяв себя в руки, занялся своим делом. Улыбнувшись, он придвинулся тучным телом к стакану.
— Еще одну, мистер?.. Торнхилл смущенно моргнул.
— Что за вздор, Марк. Я…
Бармен остановил его быстрым предупреждающим взглядом и наклонился вперед.
— Должен тебе кое-что сказать, — прошептал он в то время, как, казалось, был занят тем, что вытирал стойку грязной тряпкой, — но не здесь. Пройди через пару минут во внутреннюю комнату, только незаметно.
— Зачем? — так же тихо спросил Торнхилл.
— Повернись, но не сразу, — шепнул Марк. — Рядом с дверью сидит ищейка. Длинноволосый тип в джинсах. Я сейчас уйду, а ты немного подожди.
Он поставил перед Торнхиллом новый стакан, сгреб деньги и повернулся к другим посетителям.
Торнхилл неторопливо взял пиво, сделал большой глоток и подчеркнуто безразлично повернулся. Он сразу увидел мужчину, которого описал Марк. Тот сидел за маленьким столиком рядом с дверью, потягивая кока-колу и ковыряясь сигаретой в переполненной пепельнице. Сидел он здесь, по-видимому. Уже давно и до некоторой степени производил впечатление человека, который ужасно скучает. Вот только глаза его были живыми. Он замечает каждую мелочь.
Торнхилл заставил себя насильно улыбнуться и зажег новую сигарету. Дым был горьким и невкусным, но он докурил сигарету до конца, допил пиво и медленно потащился к узкой двери в дальнем конце зала.
Марк уже ждал его, полный нетерпения.
— Он что-нибудь заметил? — выдохнул Марк, едва Торнхилл закрыл за собой дверь.
— Кто? Полицейский?
Марк кивнул.
— У меня будут большие неприятности, если обнаружат, что я предупредил тебя.
Торнхилл сердито дернул головой.
— Что вообще случилось? — прошептал он. — Какого черта этот парень хочет от меня?
— Я бы тоже хотел это знать. Часа два назад сюда пришла целая банда полицейских. Они допрашивали меня о тебе, о Сэме… Сэм мертв?
Торнхилл вздрогнул, будто получил удар током. Совершенно неожиданно перед его глазами встала невыносимая картина прошлого вечера. Только большим усилием воли ему удалось избавиться от этого наваждения.
— Да, — пробормотал он. — Поэтому я здесь. Я… Я ищу Бархана. Ты видел его сегодня?
Марк вздрогнул при упоминании имени Бархана, не сильно, но все-таки достаточно заметно.
— Сегодня перед обедом, — признался он после явного промедления. — Странно, что ты про него спросил.
— Почему?
— Он спрашивал про тебя. Хотел узнать, где ты живешь.
— И что ты ему сказал?
— Ни звука. Ни ему, ни ищейкам. Но что все же случилось на самом деле? Вчера вечером что-нибудь сорвалось? Торнхилл разразился истерическим смехом.
— Сорвалось? Можно сказать и так. Как ты думаешь, почему я ищу Бархана? Если он не расскажет мне об этом складе, то пожалеет, что родился на свет. Сэм был чертовски хорошим товарищем, ты же знаешь.
Марк хотел что-то сказать, но не успел.
Кто-то коротко и сильно стукнул в дверь, потом ручка опустилась, и дверь распахнулась от мощного толчка.
Торнхилл повернулся на каблуках и уставился на человека, грубо ворвавшегося в комнату.
Это был длинноволосый тип в джинсах, про которого говорил Марк.
«Полицейский!» — мелькнуло у Торнхилла в голове.
Вошедший закрыл ногой дверь и, скрестив руки на груди, остановился в небрежной позе. Взгляд его темных внимательных глаз несколько раз перебежал от Торнхилла к Марку и обратно.
— Мистер Торнхилл, если не ошибаюсь? — спокойно спросил он.
Торнхилл невольно кивнул и тут же мысленно обругал себя за эту откровенность. Полицейский его не знал, и он мог бы легко оправдаться, назвавшись другим именем. Но он упустил свой шанс.
— Что вы хотите? — дрожащим голосом спросил Марк. — Это частное помещение. Посетителям здесь не…
— Я не посетитель, и вам это известно, — оборвал его полицейский, потом снова обратился к Торнхиллу. — Мистер Торнхилл, вам нечего беспокоиться. У меня только пара вопросов.
— Почему я должен отвечать на вопросы первого встречного? — заупрямился Торнхилл, окинул полицейского злобным взглядом и отошел в сторону.
Полицейский вздохнул, покачал головой и полез во внутренний карман куртки.
Торнхилл только этого и ждал. Без подготовки он прыгнул вперед и ударил правой в подбородок, почти на две головы ниже его и более худого человека.
Но он недооценил выучку противника. Тот отступил в сторону, блокировал удар Торнхилла и ударил в ответ коротко и сильно. Получился особый хрустящий звук, когда кулак полицейского врезался в грудную клетку Торнхилла.
После удара полицейский отступил назад, в растерянности уставившись на свой кулак. Суставы пальцев были разбиты и окровавлены, а рука распухала прямо на глазах.
Торнхилл был удивлен не меньше, чем полицейский. Он ничего не почувствовал от удара, но не сразу воспользовался своим преимуществом. Наконец, он прыгнул вперед, схватил противника за отвороты куртки и сунул кулаком ему в лицо. Раздался глухой стук. Тело в руках Торнхилла обмякло. Через секунду в маленькой комнате наступила почти неестественная тишина.
Торнхилл медленно приходил в себя, глядя на безжизненное тело в своих руках. Спустя некоторое время он начал сознавать, что убил человека.
— Но это же… — тяжело выдохнул он. — Он же… Он мертв, Марк, он мертв!
Внезапно Торнхилла охватил леденящий, мучительный страх. Он отскочил, позволив телу упасть. Он отступал до тех пор, пока не наткнулся спиной на противоположную стену.
— Он мертв? — недоверчиво прошептали его губы. Хозяин принужденно кивнул, В мутном освещении его лицо казалось неестественно белым, нижняя губа тряслась.
— Ты убил его, — пролепетал Марк. В его глазах читался неподдельный ужас.
— Но это же невозможно! — застонал Торнхилл. — Я же… я ударил только раз. Нельзя же убить человека с одного удара!
— Выходит, можно, Торнхилл, — сдавленным голосом сказал Марк. — Можно…
Взгляд Торнхилла отчаянно блуждал между безжизненной фигурой перед дверью и жирной тушей хозяина. Туда и обратно. Лишь огромным усилием ему удалось отбросить мучительное чувство и кое-как пустить мысли в нужном направлении.
— Ты должен помочь мне, Марк! — выдавил он. — Мы… Мы должны спрятать его… Марк фальшиво рассмеялся.
— Ты спятил, — уверенным и твердым голосом ответил он. — Ты убил ищейку, Торнхилл. Ты действительно думаешь, что я так устал от этой жизни, чтобы самому лезть в петлю? Я же первый после тебя на очереди!
Торнхилл хотел было взорваться, но понял, что бармен прав. Просить у него в такой момент помощи, значит, подстрекать его к самоубийству.
— Ладно, — прохрипел он. — Но дай мне, по крайней мере, час, прежде чем вызовешь ищеек.
— Десять минут, — сказал Марк, — и то скрепя сердце. — Он, наконец, оторвался от созерцания трупа, секунду пристально смотрел на Торнхилла, потом мотнул головой на узкую, полузаваленную ящиками и картонками дверь за своей спиной.
— Можешь выйти тут, но торопись. Через четверть часа здесь будет полно полицейских.
Торнхилл шагнул к двери и еще раз остановился.
— Мне нужны деньги.
— Деньги?
— Да! Всего несколько футов на билет. Пожалуйста, Марк!
Какое-то время бармен обдумывал эту просьбу, потом кивнул с явным неудовольствием, полез в карман передника, достал пачку плотно свернутых банкнот и торопливо отсчитал двадцать фунтов.
Торнхилл схватил деньги, благодарно кивнул и без лишних слов направился к двери.
Холодный, пахнущий дождем ветер ударил ему в лицо, когда он вышел на убогий задний дворик, но он почти не замечал этого. Не оборачиваясь, он повернул направо, проскользнул в низкую подворотню и вскоре выскочил на улицу.
Он подсчитал, что в запасе у него около часа, прежде чем полиция начнет преследование, но не сомневался, что погоня будет беспощадной.
Лондонская полиция известна своей сноровистостью, а когда погибал полицейский, это было хуже всего. Ведь это считалось худшим преступлением в Лондоне.
Торнхиллу приходилось напрягать все силы, всю волю, чтобы в панике не побежать по улице. Разум все еще сопротивлялся мысли, что он убил человека. Он ведь не хотел этого!..
Но ему никто не поверит.
Торнхилл заставил себя идти дальше, но все время ловил себя на том, что оборачивается, как затравленный зверь. Если он поспешит, то сможет за полчаса добраться до Паддингтонского вокзала и сесть в ближайший поезд. Но полиция, скорее всего, проверит поезд в пути. Торнхилл ясно понимал, что с двадцатью фунтами в кармане далеко не уйдешь.
Он реалистично рассматривал свое положение и видел, что спасения нет. Если Марк будет держать язык за зубами и не выдаст его адрес, полиции понадобится около часа, чтобы получить о нем все сведения и наводнить город розыскными фотографиями.
У Торнхилла мелькнула мысль, что самым лучшим в его положении было бы сдаться ближайшему «бобби», который попадется на дороге.
Но кто ему поверит?
Он убил человека единственным ударом.
Торнхилл остановился, поднес руку к глазам и медленно повернул. Серый оттенок не пропал, а наоборот, казалось, усилился. Кожа сейчас больше чем когда-либо напоминала искусственный материал.
«Кожа куклы?» — подумал он с внезапным страхом.
И сразу же в голову пришла мысль, что он не почувствовал удара полицейского. Торнхилл торопливо огляделся, остановился между двумя припаркованными грузовиками и дрожащими руками расстегнул рубашку.
На груди кожа тоже начала меняться, но ее цвет еще не стал совсем серым. Было только пятно, большое раздробленное пятно, покрывавшее грудь, как блекло-серая сыпь. Проведя по ней пальцами, Торнхилл почувствовал неестественное холодное онемение.
Где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Звук быстро удалялся, но напомнил Торнхиллу об его положении. Поэтому он торопливо заправил рубашку в брюки, суетливо огляделся по сторонам и пошел дальше той же дорогой.
6
Доктор Теракис покачал головой и тяжело опустился в кресло из хромированных трубок, затем провел рукой по лицу. Жест выглядел усталым, а темные круги под глазами и складки возле губ еще больше усиливали это впечатление. Некоторое время он пристально смотрел перед собой, потом молча улыбнулся Бену Мюррею и, охнув, наклонился над столом, чтобы выудить из пепельницы сигарету.
— Вам тоже?
Мюррей безмолвно отказался от предложения, но дал доктору прикурить и терпеливо подождал, пока тот сделает пару глубоких затяжек.
— Это редчайший случай, который попался в моей сорокалетней практике, — начал, наконец, Теракис. — А ведь я повидал очень многое. — Он пососал сигарету и выпустил плотное, голубое облачко дыма. — Где вы нашли этого человека?
— В порту, — ответил Мюррей, — неподалеку отсюда, но убит он был не там. Кто-то притащил его в порт.
— Причина смерти, как вы сказали, удушение. Мюррей секунду помедлил.
— Во всяком случае, таково мнение ваших коллег, — осторожно сказал он.
Между бровями Теракиса появилась вертикальная складка.
— В этом они тоже правы. Мужчина был задушен. Среди прочего.
— Среди прочего? — удивленно переспросил Мюррей. Теракис коротко рассмеялся и потушил едва раскуренную сигарету.
— На чьей бы совести ни был этот парень, — медленно произнес он, — тот, кто убил его, должен обладать силой Кинг Конга. Я редко видел гортань, которая была бы так основательно вдавлена. Но я не только поэтому попросил вас прийти.
— Ну, и?.. — спросил Мюррей, любопытство которого уже достигло границ терпения.
— Ваша задача найти убийцу, — продолжал Теракис. — Тут я не собираюсь вмешиваться, но попрошу сообщить мне, как только вы его задержите. Кстати, когда вы намерены его задержать?
Мюррей довольно долго молчал.
— Вы, наверное, удивлены моим любопытством к этому делу, — рассмеялся Теракис. — Сейчас я вам все объясню. Дело в том, что коллеги по патологическому отделу советовались со мной по этому случаю. Они не знали, с чего начать, и обратились ко мне за помощью. И слава богу…
Мюррей по-прежнему молчал. Это была его первая встреча с самим Фемистоклом Теракисом, хотя он, конечно, много слышал о нем.
Теракис был чем-то вроде пожарной команды лондонских врачей-криминалистов. Он обладал немыслимым чутьем и отменной выдержкой. Свою кафедру в лондонском Торнж-институте он занимал исключительно для соблюдения формы. Большую часть времени он занимался исследованиями неясных смертельных случаев, убийств, методы совершения которых были максимально замаскированы.
Некоторое время Теракис смотрел перед собой, затем встал и подошел к столу.
— Рассмотрите-ка повнимательней эту картинку, инспектор, — попросил он.
Мюррей послушно подошел к нему.
Теракис положил на стол желтую пластиковую папку и раскрыл. Появилось несколько увеличенных черно-белых фотографий.
— Кортвейн, — кивнул Мюррей. Он видел труп этого человека сегодня утром.
Вылезшие из орбит, остекленевшие глаза, выражение ужаса, застывшее на лице, словно перед смертью он увидел нечто такое, что было страшнее, чем смерть.
Мюррей невольно содрогнулся. Он повидал уже много смертей, очень много, но так и не смог привыкнуть к ним, хотя внешне имел толстую кожу, которую приобрел в дополнение к своей профессии.
Теракис отложил первую фотографию и взял вторую.
— А теперь, пожалуйста, взгляните на это. Мюррей повиновался, но не увидел ничего необычного. Второй снимок был увеличенным фрагментом первого — часть шеи Кортвейна, на которой отчетливо выделялись темные пятна удушения.
— Обычные следы на первый взгляд, не правда ли?
— Вы преподносите все это очень увлекательно, доктор, — нетерпеливо сказал Мюррей. Теракис усмехнулся.
— Это на самом деле увлекательно, — сказал он. — Подождите. И благодарите случайность, а также наблюдательность юного ассистента за то, что мы вообще обратили на это внимание. Рассмотрите внимательно эти снимки. — Он взял в руки третью карточку. Это был тот же снимок, только цветной. — Вглядитесь в отпечатки руки и обратите внимание на цвет кожи. Вероятно, вы что-то заметите.
Мюррей проклял в душе многословие доктора, но сделал то, что предложил ему Теракис.
Это было неприятное зрелище. Пальцы убийцы оставили глубокие, налитые кровью следы на шее Кортвейна. Мюррей, даже не будучи врачом, понимал, какую чудовищную силу должны иметь руки, лежавшие на шее Кортвейна.
Нечеловеческую силу, внезапно подумал он, но ничего не сказал.
Теракис был ученым — человеком, который не верит в духов, демонов или оккультные силы. Поэтому через некоторое время Мюррей произнес:
— Извините, доктор, но я не вижу ничего особенного.
— Если вы приглядитесь, то увидите маленькие серые точки на теле, — сказал Теракис со снисходительной улыбкой. — А точнее, на следах удушения. Эти точки и являются тем, что позволило мне пригласить вас сюда.
Мюррей смущенно вгляделся в фотографии.
— Но каким образом?..
Теракис перебил его торопливым движением головы.
— Я все объясню, инспектор. Ваш врач заметил эти точки и основательно исследовал их, хотя официальный осмотр трупа был уже закончен. То, что он обнаружил… — Теракис сделал драматическую паузу и взял из папки следующую фотографию, но держал ее так, чтобы Мюррей ничего не видел. — Пластик!
— Пластик?! — глупо переспросил Мюррей.
— Валакрон, чтобы быть точным, — кивнул Теракис.
— Валакрон? — изумился Мюррей. — Скажите, доктор, не та ли это штука, из которой делают обычные манекены?
— Среди прочего, — кивнул Теракис. — При трупе нашли часть такой куклы, не так ли?
— Правильно… — Мюррей секунду помедлил. — Эта штука может продвинуть нас. По крайней мере, поможет определить истинные границы происшествия.
— Боюсь, что все не так просто, инспектор. Знаете, ваша мысль вполне естественна, если говорить о частицах пластика, которые были вдавлены в тело, но, к сожалению, дело обстоит по-другому.
— Как именно?
Вместо ответа Теракис повернул фотографию, которую держал в руках, чтобы Мюррей мог рассмотреть ее.
— Этот снимок сделан с помощью электронного микроскопа, — пояснил он. — То есть, мы можем, а вернее сказать, не можем понять, что же обнаружили. Но это доказательство.
— Ага, — сказал Мюррей, на этот раз оставаясь серьезным.
— Что мы здесь видим? — спросил Теракис, сопровождая вопрос подчеркивающим жестом. — Это обычная человеческая клетка, клетка кожи Кортвейна. А теперь посмотрите на клетку рядом с ней. Вы что-нибудь заметили?
Мюррей сосредоточенно склонился над фотографией.
— Нет, — сказал он через некоторое время. ~ Не вижу никакого отличия. Они выглядят совершенно одинаково.
— Верно, — сказал Теракис. — Они похожи, как только могут быть похожи две клетки. И несмотря на это, имеется различие, которое, честно сказать, заставляет меня начать сомневаться в своем рассудке. Левая клетка, как было сказано, совсем обычная. И та, рядом с ней, тоже выглядит абсолютно нормальной… — После точно выверенной паузы он закончил: — Только вся она из валакрона!
Прошло некоторое время, прежде чем Мюррей осмыслил сказанное.
— Вы… думаете, что… — Он остолбенел.
— Я думаю, — кивнул Теракис, — что тело Кортвейна частично превратилось в искусственный материал. Его кожа там, где соприкасалась с руками убийцы, превратилась в валакрон. Я знаю, что по науке это невозможно, что я прямым путем иду в сумасшедший дом, поскольку рассказываю подобные истории, но это именно так. — Теракис вложил фотографии обратно в папку, вздохнул и присел на край письменного стола. — Теперь вы понимаете, почему я спрашиваю о сроках задержания убийцы?
Мюррей с усилием кивнул.
— Еще бы, доктор, еще бы. Если то, что вы мне здесь рассказали и показали, правда, то…
— Это при известных обстоятельствах означает опасность, размеры которой мы пока не в силах осмыслить, — закончил Теракис. — Под это, конечно, еще надо подводить какие-либо теории, но то, что сказано сегодня… — Он содрогнулся. — Кто-то расхаживает по городу и одним прикосновением может превратить человеческое тело в пластик.
— Вы думаете, что изменение пошло бы дальше, если бы Кортвейн не умер?
— Да, — кивнул Теракис. — Видите ли, инспектор, человеческое тело живет дольше, даже если наступила клиническая смерть. Кожа, например, жила еще час, и по распределению трансформировавшихся клеток можно проследить процесс развития.
— Но ведь он умер! — удивился Мюррей. — Мне кажется, если жизненно важные органы поражены… Теракис явно медлил с ответом.
— Клетка, в определенном смысле, тоже жизненно важный орган, — уклончиво сказал он. — А клетка живет дольше. Теперь вы понимаете, почему я придаю такое значение сроку поиска убийцы?
Мюррей безмолвно кивнул. Разумеется, он понял. Может быть, даже больше, чем думал Теракис. Образ человека, который неузнанным гуляет по городу и одним прикосновением может превращать других в… куклы, заставил его содрогнуться.
— У вас уже есть что-нибудь? — прервал его размышления Теракис.
— Ни единого следа, но… Дамона! — вспомнил Мюррей.
— Гм?.. — Теракис наморщил лоб.
— Я должен сейчас же позвонить, — торопливо сказал Мюррей. — Возможно, у нас все-таки есть след!
Теракис молча указал на телефон и отошел в сторону, чтобы дать Мюррею место.
Мюррей поспешил к телефону, набрал номер и подождал, пока на другом конце снимут трубку.
— Мисс Кинг? — прокричал он. — Быстро позовите ее!
— А кто эта мисс Кинг? — поинтересовался Теракис. Мюррей прикрыл трубку ладонью.
— Одна моя знакомая. Боюсь, что она в опасности. Я объясню вам позже… — Он замолчал, некоторое время слушал, затем его лицо напряженно вытянулось. — Что значит — ее нет? — грубо сказал он. — Если ее нет в номере, так разыщите. Это очень важно! — Он снова подождал пару секунд, в бешенстве бросил трубку и повернулся. — Пойдемте, доктор! Мы сейчас же должны идти. По дороге я все расскажу. Потом можете считать меня сумасшедшим.
Теракис последовал за ним к двери, снимая на ходу рабочий халат.
— Почему я буду считать вас сумасшедшим, инспектор? — спросил он.
Мюррей невесело улыбнулся, рванул дверь и выскочил в коридор.
— Доктор! Прежде чем вы все узнаете, ответьте на один вопрос: вы верите в духов?
— Вам тоже?
Мюррей безмолвно отказался от предложения, но дал доктору прикурить и терпеливо подождал, пока тот сделает пару глубоких затяжек.
— Это редчайший случай, который попался в моей сорокалетней практике, — начал, наконец, Теракис. — А ведь я повидал очень многое. — Он пососал сигарету и выпустил плотное, голубое облачко дыма. — Где вы нашли этого человека?
— В порту, — ответил Мюррей, — неподалеку отсюда, но убит он был не там. Кто-то притащил его в порт.
— Причина смерти, как вы сказали, удушение. Мюррей секунду помедлил.
— Во всяком случае, таково мнение ваших коллег, — осторожно сказал он.
Между бровями Теракиса появилась вертикальная складка.
— В этом они тоже правы. Мужчина был задушен. Среди прочего.
— Среди прочего? — удивленно переспросил Мюррей. Теракис коротко рассмеялся и потушил едва раскуренную сигарету.
— На чьей бы совести ни был этот парень, — медленно произнес он, — тот, кто убил его, должен обладать силой Кинг Конга. Я редко видел гортань, которая была бы так основательно вдавлена. Но я не только поэтому попросил вас прийти.
— Ну, и?.. — спросил Мюррей, любопытство которого уже достигло границ терпения.
— Ваша задача найти убийцу, — продолжал Теракис. — Тут я не собираюсь вмешиваться, но попрошу сообщить мне, как только вы его задержите. Кстати, когда вы намерены его задержать?
Мюррей довольно долго молчал.
— Вы, наверное, удивлены моим любопытством к этому делу, — рассмеялся Теракис. — Сейчас я вам все объясню. Дело в том, что коллеги по патологическому отделу советовались со мной по этому случаю. Они не знали, с чего начать, и обратились ко мне за помощью. И слава богу…
Мюррей по-прежнему молчал. Это была его первая встреча с самим Фемистоклом Теракисом, хотя он, конечно, много слышал о нем.
Теракис был чем-то вроде пожарной команды лондонских врачей-криминалистов. Он обладал немыслимым чутьем и отменной выдержкой. Свою кафедру в лондонском Торнж-институте он занимал исключительно для соблюдения формы. Большую часть времени он занимался исследованиями неясных смертельных случаев, убийств, методы совершения которых были максимально замаскированы.
Некоторое время Теракис смотрел перед собой, затем встал и подошел к столу.
— Рассмотрите-ка повнимательней эту картинку, инспектор, — попросил он.
Мюррей послушно подошел к нему.
Теракис положил на стол желтую пластиковую папку и раскрыл. Появилось несколько увеличенных черно-белых фотографий.
— Кортвейн, — кивнул Мюррей. Он видел труп этого человека сегодня утром.
Вылезшие из орбит, остекленевшие глаза, выражение ужаса, застывшее на лице, словно перед смертью он увидел нечто такое, что было страшнее, чем смерть.
Мюррей невольно содрогнулся. Он повидал уже много смертей, очень много, но так и не смог привыкнуть к ним, хотя внешне имел толстую кожу, которую приобрел в дополнение к своей профессии.
Теракис отложил первую фотографию и взял вторую.
— А теперь, пожалуйста, взгляните на это. Мюррей повиновался, но не увидел ничего необычного. Второй снимок был увеличенным фрагментом первого — часть шеи Кортвейна, на которой отчетливо выделялись темные пятна удушения.
— Обычные следы на первый взгляд, не правда ли?
— Вы преподносите все это очень увлекательно, доктор, — нетерпеливо сказал Мюррей. Теракис усмехнулся.
— Это на самом деле увлекательно, — сказал он. — Подождите. И благодарите случайность, а также наблюдательность юного ассистента за то, что мы вообще обратили на это внимание. Рассмотрите внимательно эти снимки. — Он взял в руки третью карточку. Это был тот же снимок, только цветной. — Вглядитесь в отпечатки руки и обратите внимание на цвет кожи. Вероятно, вы что-то заметите.
Мюррей проклял в душе многословие доктора, но сделал то, что предложил ему Теракис.
Это было неприятное зрелище. Пальцы убийцы оставили глубокие, налитые кровью следы на шее Кортвейна. Мюррей, даже не будучи врачом, понимал, какую чудовищную силу должны иметь руки, лежавшие на шее Кортвейна.
Нечеловеческую силу, внезапно подумал он, но ничего не сказал.
Теракис был ученым — человеком, который не верит в духов, демонов или оккультные силы. Поэтому через некоторое время Мюррей произнес:
— Извините, доктор, но я не вижу ничего особенного.
— Если вы приглядитесь, то увидите маленькие серые точки на теле, — сказал Теракис со снисходительной улыбкой. — А точнее, на следах удушения. Эти точки и являются тем, что позволило мне пригласить вас сюда.
Мюррей смущенно вгляделся в фотографии.
— Но каким образом?..
Теракис перебил его торопливым движением головы.
— Я все объясню, инспектор. Ваш врач заметил эти точки и основательно исследовал их, хотя официальный осмотр трупа был уже закончен. То, что он обнаружил… — Теракис сделал драматическую паузу и взял из папки следующую фотографию, но держал ее так, чтобы Мюррей ничего не видел. — Пластик!
— Пластик?! — глупо переспросил Мюррей.
— Валакрон, чтобы быть точным, — кивнул Теракис.
— Валакрон? — изумился Мюррей. — Скажите, доктор, не та ли это штука, из которой делают обычные манекены?
— Среди прочего, — кивнул Теракис. — При трупе нашли часть такой куклы, не так ли?
— Правильно… — Мюррей секунду помедлил. — Эта штука может продвинуть нас. По крайней мере, поможет определить истинные границы происшествия.
— Боюсь, что все не так просто, инспектор. Знаете, ваша мысль вполне естественна, если говорить о частицах пластика, которые были вдавлены в тело, но, к сожалению, дело обстоит по-другому.
— Как именно?
Вместо ответа Теракис повернул фотографию, которую держал в руках, чтобы Мюррей мог рассмотреть ее.
— Этот снимок сделан с помощью электронного микроскопа, — пояснил он. — То есть, мы можем, а вернее сказать, не можем понять, что же обнаружили. Но это доказательство.
— Ага, — сказал Мюррей, на этот раз оставаясь серьезным.
— Что мы здесь видим? — спросил Теракис, сопровождая вопрос подчеркивающим жестом. — Это обычная человеческая клетка, клетка кожи Кортвейна. А теперь посмотрите на клетку рядом с ней. Вы что-нибудь заметили?
Мюррей сосредоточенно склонился над фотографией.
— Нет, — сказал он через некоторое время. ~ Не вижу никакого отличия. Они выглядят совершенно одинаково.
— Верно, — сказал Теракис. — Они похожи, как только могут быть похожи две клетки. И несмотря на это, имеется различие, которое, честно сказать, заставляет меня начать сомневаться в своем рассудке. Левая клетка, как было сказано, совсем обычная. И та, рядом с ней, тоже выглядит абсолютно нормальной… — После точно выверенной паузы он закончил: — Только вся она из валакрона!
Прошло некоторое время, прежде чем Мюррей осмыслил сказанное.
— Вы… думаете, что… — Он остолбенел.
— Я думаю, — кивнул Теракис, — что тело Кортвейна частично превратилось в искусственный материал. Его кожа там, где соприкасалась с руками убийцы, превратилась в валакрон. Я знаю, что по науке это невозможно, что я прямым путем иду в сумасшедший дом, поскольку рассказываю подобные истории, но это именно так. — Теракис вложил фотографии обратно в папку, вздохнул и присел на край письменного стола. — Теперь вы понимаете, почему я спрашиваю о сроках задержания убийцы?
Мюррей с усилием кивнул.
— Еще бы, доктор, еще бы. Если то, что вы мне здесь рассказали и показали, правда, то…
— Это при известных обстоятельствах означает опасность, размеры которой мы пока не в силах осмыслить, — закончил Теракис. — Под это, конечно, еще надо подводить какие-либо теории, но то, что сказано сегодня… — Он содрогнулся. — Кто-то расхаживает по городу и одним прикосновением может превратить человеческое тело в пластик.
— Вы думаете, что изменение пошло бы дальше, если бы Кортвейн не умер?
— Да, — кивнул Теракис. — Видите ли, инспектор, человеческое тело живет дольше, даже если наступила клиническая смерть. Кожа, например, жила еще час, и по распределению трансформировавшихся клеток можно проследить процесс развития.
— Но ведь он умер! — удивился Мюррей. — Мне кажется, если жизненно важные органы поражены… Теракис явно медлил с ответом.
— Клетка, в определенном смысле, тоже жизненно важный орган, — уклончиво сказал он. — А клетка живет дольше. Теперь вы понимаете, почему я придаю такое значение сроку поиска убийцы?
Мюррей безмолвно кивнул. Разумеется, он понял. Может быть, даже больше, чем думал Теракис. Образ человека, который неузнанным гуляет по городу и одним прикосновением может превращать других в… куклы, заставил его содрогнуться.
— У вас уже есть что-нибудь? — прервал его размышления Теракис.
— Ни единого следа, но… Дамона! — вспомнил Мюррей.
— Гм?.. — Теракис наморщил лоб.
— Я должен сейчас же позвонить, — торопливо сказал Мюррей. — Возможно, у нас все-таки есть след!
Теракис молча указал на телефон и отошел в сторону, чтобы дать Мюррею место.
Мюррей поспешил к телефону, набрал номер и подождал, пока на другом конце снимут трубку.
— Мисс Кинг? — прокричал он. — Быстро позовите ее!
— А кто эта мисс Кинг? — поинтересовался Теракис. Мюррей прикрыл трубку ладонью.
— Одна моя знакомая. Боюсь, что она в опасности. Я объясню вам позже… — Он замолчал, некоторое время слушал, затем его лицо напряженно вытянулось. — Что значит — ее нет? — грубо сказал он. — Если ее нет в номере, так разыщите. Это очень важно! — Он снова подождал пару секунд, в бешенстве бросил трубку и повернулся. — Пойдемте, доктор! Мы сейчас же должны идти. По дороге я все расскажу. Потом можете считать меня сумасшедшим.
Теракис последовал за ним к двери, снимая на ходу рабочий халат.
— Почему я буду считать вас сумасшедшим, инспектор? — спросил он.
Мюррей невесело улыбнулся, рванул дверь и выскочил в коридор.
— Доктор! Прежде чем вы все узнаете, ответьте на один вопрос: вы верите в духов?
7
Дамона включила стеклоочиститель, положила руки на руль и, расслабившись, откинулась на спинку.
Дождь глухо и монотонно барабанил по крыше машины, превращая дорогу в серое, матово поблескивающее покрытие, в котором отражались идущие впереди автомобили. Тихий зуммер и музыка из работающего радиоприемника убаюкивали.
— Ты действительно считаешь, что необходимо пойти с Хирлетом? — спросил Майк.
Дамона повернула голову, задумчиво посмотрела на него и убрала руки с руля.
— Ревнуешь? — спросила она. — Или внезапно испугался за меня?
— Ни то, ни другое, — сухо ответил Майк. — Но в конце концов, ты сама сказала, что у тебя нехорошее предчувствие.
— Тебе не нравится Хирлет, верно? — вместо прямого ответа спросила Дамона.
Майк сердито наморщил лоб.
— Какое это имеет отношение к делу? Верно, я не особенно полюбил Хирлета, но это действительно не играет никакой роли. Ты знаешь лучше меня, что твои предчувствия всегда имеют под собой реальную подоплеку.
— Именно поэтому меня и тянет к нему.
— А Бен? — горячился Майк. — Ты уже забыла, что он сказал? Этот труп в порту…
— Случайность, — небрежно сказала Дамона. — Если бы он был как-то связан с этим, Бен велел бы нам об этом передать. Ты не знаешь Бена. Он заботливее матери.
— По крайней мере, мы должны сообщить Бену о нашей поездке, — продолжал настаивать Майк.
— Попробуем, — ответила Дамона, явно недовольная его настойчивостью.
Она отвернулась, пристально посмотрела через улицу и закрыла глаза. Она не сказала Майку всей правды и не хотела говорить, но придется.
Через некоторое время Дамона заметила идущего по улице Хирлета. Холодный дождь ударил в лицо, когда она высунулась из машины и свистнула совсем не по-женски, чтобы привлечь внимание Хирлета.
Хирлет остановился, сконфуженно обернулся, затем кивнул, узнав Дамону, и заспешил через улицу маленькими семенящими шажками.
— Мисс Кинг, — радостно сказал он. — Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?
— Не больше пяти минут, — ответила Дамона. — Вы один? Хирлет кивнул.
— Мой… партнер ждет вас и мистера Гюнтера. Я предпочел бы, чтобы вы пересели в мой автомобиль — это проще, чем если вы поедете за нами. Само собой, мой шофер потом отвезет вас в отель.
Дамона отказалась движением головы.
— Вы очень любезны, мистер Хирлет, но мы лучше поедем сзади.
Хирлет ни на секунду не растерялся.
— Дорога скользкая, и вы можете потерять нас, — возразил он.
— Не думаю, — ответила Дамона. — Оставим это. Кроме того, — быстро сымпровизировала она, — нам нужно заехать еще в одно место. Так что поезжайте вперед, а мы — за вами.
Хирлет помедлил, потом без слов пожал плечами и, поежившись, пошел к своей машине, стоявшей немного в стороне.
Дамона положила руки на руль «порше», подняла стекло и откинула со лба слипшуюся прядь волос. Потом завела мотор и поехала за машиной Хирлета, двинувшейся по улице.
Дождь глухо и монотонно барабанил по крыше машины, превращая дорогу в серое, матово поблескивающее покрытие, в котором отражались идущие впереди автомобили. Тихий зуммер и музыка из работающего радиоприемника убаюкивали.
— Ты действительно считаешь, что необходимо пойти с Хирлетом? — спросил Майк.
Дамона повернула голову, задумчиво посмотрела на него и убрала руки с руля.
— Ревнуешь? — спросила она. — Или внезапно испугался за меня?
— Ни то, ни другое, — сухо ответил Майк. — Но в конце концов, ты сама сказала, что у тебя нехорошее предчувствие.
— Тебе не нравится Хирлет, верно? — вместо прямого ответа спросила Дамона.
Майк сердито наморщил лоб.
— Какое это имеет отношение к делу? Верно, я не особенно полюбил Хирлета, но это действительно не играет никакой роли. Ты знаешь лучше меня, что твои предчувствия всегда имеют под собой реальную подоплеку.
— Именно поэтому меня и тянет к нему.
— А Бен? — горячился Майк. — Ты уже забыла, что он сказал? Этот труп в порту…
— Случайность, — небрежно сказала Дамона. — Если бы он был как-то связан с этим, Бен велел бы нам об этом передать. Ты не знаешь Бена. Он заботливее матери.
— По крайней мере, мы должны сообщить Бену о нашей поездке, — продолжал настаивать Майк.
— Попробуем, — ответила Дамона, явно недовольная его настойчивостью.
Она отвернулась, пристально посмотрела через улицу и закрыла глаза. Она не сказала Майку всей правды и не хотела говорить, но придется.
Через некоторое время Дамона заметила идущего по улице Хирлета. Холодный дождь ударил в лицо, когда она высунулась из машины и свистнула совсем не по-женски, чтобы привлечь внимание Хирлета.
Хирлет остановился, сконфуженно обернулся, затем кивнул, узнав Дамону, и заспешил через улицу маленькими семенящими шажками.
— Мисс Кинг, — радостно сказал он. — Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?
— Не больше пяти минут, — ответила Дамона. — Вы один? Хирлет кивнул.
— Мой… партнер ждет вас и мистера Гюнтера. Я предпочел бы, чтобы вы пересели в мой автомобиль — это проще, чем если вы поедете за нами. Само собой, мой шофер потом отвезет вас в отель.
Дамона отказалась движением головы.
— Вы очень любезны, мистер Хирлет, но мы лучше поедем сзади.
Хирлет ни на секунду не растерялся.
— Дорога скользкая, и вы можете потерять нас, — возразил он.
— Не думаю, — ответила Дамона. — Оставим это. Кроме того, — быстро сымпровизировала она, — нам нужно заехать еще в одно место. Так что поезжайте вперед, а мы — за вами.
Хирлет помедлил, потом без слов пожал плечами и, поежившись, пошел к своей машине, стоявшей немного в стороне.
Дамона положила руки на руль «порше», подняла стекло и откинула со лба слипшуюся прядь волос. Потом завела мотор и поехала за машиной Хирлета, двинувшейся по улице.
8
Боль пришла неожиданно. Удар между лопатками, пронзивший, как гром с ясного неба, заставил Торнхилла с криком упасть на колени. Десять-пятнадцать секунд он с криками катался по сырой земле, скрученный болью, не в силах о чем-либо думать.
Потом боль так же внезапно прошла. Ужасные толчки между лопатками исчезли, и снова не осталось ничего, кроме глухой парализующей тяжести, как будто невидимый великан давил руками ему на спину.
Несколько секунд Торнхилл лежал неподвижно в ожидании того, что светящаяся, мерцающая точка перед глазами исчезнет.
Он застонал. Собственный голос прозвучал чужим — тяжелый хрип, словно гортань была теперь не в состоянии издавать человеческие звуки. Руки дрожали, когда он с трудом приподнялся, встал на колени, покачался, а затем, переведя дыхание, сел на корточки. Через некоторое время он осторожно встал. Кружилась голова. Торнхилл неуверенно шагнул, облокотился на стену и снова чуть не упал. Он чувствовал себя ребенком, едва научившимся ходить. Сил хватало лишь на то, чтобы просто стоять, оперевшись на стену. Вспышка боли, казалось, израсходовала все резервы его жизненных сил. Он с трудом поднял руку, словно она весила около центнера, и ощупал то место на спине, где вспыхнула боль. Он не дотянулся до него и в то же время почувствовал что-то незнакомое.
Потом боль так же внезапно прошла. Ужасные толчки между лопатками исчезли, и снова не осталось ничего, кроме глухой парализующей тяжести, как будто невидимый великан давил руками ему на спину.
Несколько секунд Торнхилл лежал неподвижно в ожидании того, что светящаяся, мерцающая точка перед глазами исчезнет.
Он застонал. Собственный голос прозвучал чужим — тяжелый хрип, словно гортань была теперь не в состоянии издавать человеческие звуки. Руки дрожали, когда он с трудом приподнялся, встал на колени, покачался, а затем, переведя дыхание, сел на корточки. Через некоторое время он осторожно встал. Кружилась голова. Торнхилл неуверенно шагнул, облокотился на стену и снова чуть не упал. Он чувствовал себя ребенком, едва научившимся ходить. Сил хватало лишь на то, чтобы просто стоять, оперевшись на стену. Вспышка боли, казалось, израсходовала все резервы его жизненных сил. Он с трудом поднял руку, словно она весила около центнера, и ощупал то место на спине, где вспыхнула боль. Он не дотянулся до него и в то же время почувствовал что-то незнакомое.