Вулф Джоан. Сладкая, как мед

   — Что правда, то правда, — пробасил Паттерсон, снова нацепив очки. — Герцогу не по чину торговать хлопком рядом с нашим братом. Уж это я понимаю. — Он пронзительно глянул сквозь стекла очков на будущего зятя и добавил:
   — Однако сегодня, ваша светлость, вы заключили весьма выгодную сделку. Весьма!
   — Благодарю вас, сэр, — учтиво отвечал Энтони, умудрившись принять такой вид, будто он и правда польщен этой грубой похвалой.

***

   Сара, конечно, знала о том, что их свадьбе предшествуют нелегкие переговоры, но не пыталась узнать подробности ни у деда, ни у жениха. Это ее просто не интересовало. Достаточно было и того, что Энтони женится на ней ради денег ее деда, и она не хотела лишний раз вспоминать об этом и портить себе настроение.
   Леди Линфорд с энтузиазмом взялась присмотреть за тем, чтобы у будущей герцогини был приличный гардероб, и при поддержке Оливии энергичная дама протащила Сару буквально по всем магазинам на Бонд-стрит, торговавшим женской одеждой.
   Они покупали и покупали утренние туалеты, дневные туалеты, туалеты для прогулки верхом и в экипаже, вечерние туалеты, белье, жакеты, шляпки, перчатки, муфты, гребенки, шпильки и заколки для волос. Сара всерьез предположила, что леди Линфорд решила обеспечить ее одеждой на ближайшие десять лет, воспользовавшись тем, что дедушка согласился оплатить гардероб невесты.
   В чем-то графиня Линфорд частенько напоминала Саре ее деда. Конечно, она была настоящая аристократка, прирожденная голубая кровь, однако ее чрезмерная напористость и самоуверенность были сродни характеру мистера Паттерсона. Но Саре легче было уступить, чем пытаться спорить и отстаивать свою точку зрения, тем более что ее не особенно волновали наряды, столь милые сердцу достойной графини.
   Единственный поход за покупками, предпринятый Сарой по личной инициативе, был сделан в магазин, где торговали принадлежностями для занятий живописью. Она хотела заранее запастись всем необходимым, чтобы послать эти вещи в замок в Нортумберленде, и уговорила герцога сопровождать ее на этот раз. Ведь он был единственным человеком, способным понять, что это ей действительно нужно. Иначе она не сможет заниматься живописью, пока будет находиться в замке Чевиот.
   Сразу же после ленча они отправились на Найтсбридж, где располагались магазин и галерея, которые Сара посещала на протяжении пяти лет. Герцог оставил фаэтон на попечение слуги, а сам отправился с Сарой в магазин.
   — Это может затянуться, — честно предупредила она.
   — Обо мне не беспокойтесь, — заверил ее Энтони. — Я отлично проведу время среди картин.
   И он отправился в галерею, где висели выставленные для продажи работы. Сара то и дело оглядывалась на него, пока делала покупки, но вскоре успокоилась: судя по всему, он действительно не скучал.
   Окажись на его месте дедушка или леди Линфорд — и ее наверняка задергали бы требованиями поторопиться. Она поступила мудро, уговорив Энтони сопровождать ее в этот магазин.
   Наконец список покупок был составлен, и Сара еще раз просмотрела его вместе с хозяином магазина, чтобы удостовериться, что ничего не упустила.
   — Вы получите все это завтра утром, мисс Паттерсон, — пообещал хозяин.
   Сара посмотрела на него в недоумении. А потом рассмеялась:
   — Боюсь, что вы так легко не отделаетесь, мистер Шилдс! На этот раз вам придется переслать покупки не в дом моего деда. Понимаете, я выхожу замуж и хочу, чтобы вы доставили их в мой новый дом.
   — Замуж? — просиял чернявый подвижный продавец. — И кто же этот счастливец, мисс, Паттерсон?
   — Я, — раздался за спиной у Сары мужской голос. Герцог не спеша вышел вперед и встал возле своей невесты, приведя хозяина магазина в полное замешательство.
   — Познакомьтесь, Энтони, это мистер Шилдс, — представила его Сара. — Он владелец этого замечательного магазина. Мистер Шилдс, это герцог Чевиот.
   У бедного мистера Шилдса глаза на лоб полезли.
   — Боже милостивый! — выдохнул он.
   Герцог сохранял совершенно невозмутимый вид, однако от Сары не укрылась едва заметная улыбка, тронувшая уголки его губ.
   — Добрый день, мистер Шилдс, — поздоровался он.
   — Добрый день, милорд! — раскланялся торговец. Герцог как бы не заметил, что мистер Шилдс забыл обратиться к нему по титулу. Он лишь сказал:
   — Упакуйте как следует все эти вещи и отправьте на имя герцогини Чевиот в замок Чевиот в Нортумберленде.
   — Слушаюсь, милорд. Я лично обо всем позабочусь. — Торговец, все еще не веря своим глазам, смотрел то на герцога, то на Сару.
   Стараясь подбодрить его, она спросила с теплой улыбкой:
   — Если я что-нибудь забыла, я ведь смогу послать вам заказ по почте? Я всегда ценила качество ваших товаров, мистер Шилдс.
   — Конечно, конечно, мисс Паттерсон, не извольте сомневаться! — затараторил торговец.
   — Итак, Сара, если вы сделали все покупки, мы могли бы отправляться,
   — заметил герцог.
   — Сегодня вы проявили редкостное терпение, — сказала Сара по пути к двери. — Вы даже ни разу не посетовали на то, что ваши лошади могут застояться.
   — Это потому, что я велел Холмсу прокатиться вокруг квартала, пока мы будем в магазине. Надеюсь, он уже успел вернуться, — ответил Чевиот.
   И действительно, запряженный великолепными черными жеребцами фаэтон как раз подъезжал к крыльцу в тот момент, когда Сара с герцогом вышли из магазина. Сидевший на козлах слуга — мужчина средних лет с явно военной выправкой — с улыбкой поклонился хозяину:
   — Нынче утром с ними нет никакого сладу, ваша светлость!
   Герцог помог Саре подняться на скамью, обошел экипаж и уселся на место кучера. Холмс передал ему вожжи и вернулся на запятки экипажа.
   — Вы не против прокатиться по парку? — обратился Чевиот к своей невесте, — Холмс прав, этим красавцам не мешает немного размяться!
   Сара, давно переставшая тревожиться о том, что Энтони окажется плохим кучером, просияла в ответ.
   — С удовольствием! — воскликнула она.
   Герцог улыбнулся и повернул в сторону Гайд-парка.

***

   Церемония бракосочетания герцога Чевиота и мисс Сары Паттерсон состоялась третьего мая в городском особняке графа и графини Линфорд на Гросвенор-сквер. Здесь присутствовали леди Оливия Энтсли (подружка невесты), графиня и граф Линфорд (посаженый отец), мистер Уильям Паттерсон, а также полковник Колин Мелвилл (шафер) — близкий друг герцога, не поленившийся приехать из Парижа, чтобы быть вместе с ним в этот знаменательный день.
   Мистер Паттерсон был горько разочарован столь скромной обстановкой. Герцог так и не надел свою корону, не говоря уже о прочих регалиях. Он вышел к преподобному Элленсби в строгом вечернем фраке, черного цвета с белоснежной манишкой и галстуком. Конечно, он выглядел чертовски элегантно, но это не могло утешить мистера Паттерсона, лишенного возможности полюбоваться герцогской короной.
   На невесте был роскошный вечерний туалет из бледно-розового кружева с белой атласной подложкой. Густые темные волосы гладко зачесали на затылок и украсили венком из свежих роз.
   Мистер Паттерсон недоумевал — по его мнению, платьишко было так себе, а ему пришлось выложить за него весьма круглую сумму. Перед этим Сара измучилась, пытаясь втолковать ему, что ее совсем не будет видно, если переборщить с украшениями. А он-то надеялся, что внучка пойдет под венец в герцогской бриллиантовой диадеме, о которой толковал ему Чевиот!
   Какие же они после этого жених и невеста? Да их не отличишь от любого гостя! Мистер Паттерсон вполуха слушал их брачные обеты, чувствуя себя несправедливо обиженным.
   И все же, в короне она или без, его Сара теперь герцогиня! Кто еще в городе мог бы похвастаться тем, что так выгодно выдал замуж свою внучку?
   Эта мысль утешила торговца настолько, что он даже не отказался выпить со всеми шампанского за здоровье молодых.
   Праздничный стол был накрыт всего на несколько человек, зато леди Линфорд позаботилась подать самые изысканные кушанья. Мистер Паттерсон наблюдал, как ловко Сара орудует ножом и вилкой и в то же время успевает вести светскую беседу с лордом Линфордом, и думал, что в итоге окупились все деньги, вложенные им в ее образование.
   Будь он проклят, если эта девчонка не знает, как положено вести себя настоящей герцогине!
   Мистер Паттерсон с аппетитом воздал должное превосходному угощению и выпил еще бокал шампанского.
   Через час, беседуя с лордом Линфордом по поводу приобретения кое-каких акций, мистер Паттерсон внезапно обнаружил, что его внучка куда-то исчезла.
   — Где Сара? — немедленно спросил он.
   — Полагаю, она пошла переодеться, — отвечал граф. — Вы ведь знаете, что молодожены хотели провести несколько дней в Сассексе, в загородном доме одного из приятелей Чевиота. Им следует вскоре отправляться, чтобы поспеть к обеду.
   — Вот оно что! — Мистер Паттерсон оглянулся, убедился, что жених также отсутствует, и не совсем учтиво спросил:
   — Они хоть попрощаться-то не забудут?
   — Конечно, мистер Паттерсон, — заверил его лорд Линфорд.
   Не прошло и десяти минут, как в гостиную вернулся герцог — в костюме для прогулок и высоких сапогах. Он налил себе пуншу и о чем-то заговорил с Оливией.
   Вскоре вслед за мужем явилась и Сара.
   Она выбрала для путешествия элегантный туалет из оливкового муслина с подобранной в тон зеленой шляпкой и короткими французскими перчатками.
   Мистер Паттерсон чуть не лопнул от возмущения, когда увидел, сколько стоили эти самые перчатки, и леди Линфорд едва удалось его убедить, что короткие французские перчатки — последний крик моды и что такой знатной даме, какой будет Сара, они просто жизненно необходимы.
   Да уж, все эти тряпки влетели ему в изрядную сумму! И Паттерсон не без злорадства подумал, что отныне ее счета из магазинов, предстоит оплачивать не ему, а Чевиоту.
   Сара подошла к герцогу с Оливией. Оливия кинулась обнимать свою подругу, весело хохоча. Мистер Паттерсон решительно направился к молодоженам.
   — Ну-ну-ну, — добродушно пробасил он, оказавшись возле троицы, собравшейся вокруг чаши с пуншем. — Стало быть, уже готовы ехать?
   — Да, дедушка, — почтительно ответила Сара.
   Мистер Паттерсон окинул ее придирчивым взглядом и, как всегда, подумал, что она чересчур бледна. Она даже привлекательна, когда на ее щеках играет румянец, но чаще кажется просто золотушной девчонкой.
   И торговец с раздражением принялся гадать, с чего это она опять побледнела. Наверняка все дело в этих дурацких девичьих страхах! Паттерсон покосился на Чевиота и подумал, что уж этот-то молодчик не растеряется в первую брачную ночь.
   — Сара, поскольку мы едем в открытом экипаже, я бы не хотел, чтобы вечерняя прохлада застала нас в пути, — сказал герцог. — По-моему, нам пора!
   — То есть как — в открытом экипаже? — возмутился Паттерсон. — Вы же наверняка простудитесь!
   — Меня часто укачивает в закрытой карете, дедушка, — напомнила Сара.
   — И я гораздо лучше переношу дорогу на свежем воздухе.
   Мистер Паттерсон тут же вспомнил, как в детстве Сара неоднократно ставила его в неловкое положение из-за этой досадной слабости.
   — То есть как? Тебя до сих пор тошнит в карете? — поразился он. — А я-то думал, что ты уже взрослая!
   Сара вспыхнула, и он подумал, что это даже к лучшему — так она намного краше.
   — Значит, вы ошиблись… — пробормотала она.
   — Но ведь ты выдержала весь путь до Хартфорд-Корта!
   — Мы доехали довольно быстро.
   — Вы можете не беспокоиться за Сару, мистер Паттерсон, — вмешался герцог. — Я обо всем позабочусь.
   — Не сомневаюсь, ваша светлость, — отвечал торговец, фамильярно подмигнув.
   Серо-зеленые глаза ярко вспыхнули в ответ, однако на лице у Чевиота не дрогнул ни единый мускул.
   — Ты готова, дорогая? — ласково спросил он у Сары.
   — Да. — Ее голос звенел такой решимостью, что мистеру Паттерсону стало смешно. — Да, я готова!
   — Тогда в путь! — И герцог взял жену под руку.
   — До свидания, дедушка! — Сара привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
   — До свидания, герцогиня! — торжествуя, ответил он.
   Чевиот повел молодую жену к выходу. Еще минута — и новобрачные покинули гостиную.
   Дело сделано! Мысль о том, что его родной правнук будет носить титул герцога Чевиота, наполнила мистера Паттерсона ни с чем не сравнимой гордостью.

Глава 11

   Сара сидела рядом с мужем на передней скамейке в фаэтоне и чувствовала, как палец жжет обручальное кольцо. Тонкий золотой ободок был спрятан под перчаткой, однако она слишком хорошо знала, что он там есть. Для нежной чуткой кожи кольцо казалось раскаленным, как подкова, только что покинувшая кузнечный горн.
   Исподтишка Сара покосилась на профиль своего мужа. Он был полностью поглощен дорогой. В это время дня движение на городских улицах было самым оживленным.
   Сара снова и снова повторяла про себя слова недавно произнесенного обета:
   «Я, Сара Элизабет, беру тебя, Энтони Джордж Генри Эдвард, себе в мужья, дабы отныне и навсегда, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни любить тебя, заботиться о тебе и повиноваться тебе до тех пор, пока смерть не разлучит нас».
   Она поклялась в любви, заботе и повиновении человеку, не имевшему с ней ничего общего. Сара с нараставшим ужасом размышляла о том, что, беря в мужья Энтони Джорджа Генри Эдварда Селбурна, она вместе с ним принимает образ жизни, чуждый ей не менее чем образ жизни великого султана у арабов.
   «Это не самое главное! — в отчаянии повторяла она про себя, рассеянно уставившись на дорогу. — Главное то, что он обещал мне помочь заниматься живописью!»
   Стиснув на коленях руки, Сара почти не обратила внимания на то, что фаэтон едва успел увернуться от опрокинувшейся повозки зеленщика.
   «Я вынесу что угодно, если только смогу писать картины!»
   Ей и в голову не пришло хоть на миг усомниться, что герцог может и не выполнить своего обещания.

***

   В пути они сделали лишь краткую остановку в одной из гостиниц, чтобы лошади могли отдохнуть и напиться воды. Герцог проводил молодую жену в отдельный кабинет, куда им подали лимонад и пиво. Вскоре они отправились дальше.
   Около пяти часов молодожены добрались до поместья приятеля Энтони. Сара ужасно устала. Она почти не спала накануне, и день путешествия в Сассекс стал казаться ей бесконечным.
   Но худшее еще ждало ее впереди.
   — Как мило, — пробормотал герцог, направляя лошадей к крыльцу небольшого особняка под названием Гамильтон-Холл. Сара безучастно разглядывала место, где ей предстояло провести первую брачную ночь.
   Гамильтон-Холл выглядел очень привлекательно на фоне окружавших его зеленых лужаек и леса. Толстые стены из дикого желтоватого камня потемнели от времени, так же как и кирпичные дымовые трубы над крышей. Энтони заранее объяснил Саре, что выбрал это место именно потому, что дом не очень велик.
   — Так нам будет уютнее, — сказал он.
   Хотя сам герцог никогда не бывал в Гамильтон-Холле, туда нарочно съездил его секретарь и лично убедился, что поместье отвечает всем требованиям новобрачных.
   При виде этого милого дома Сара осознала, что Энтони заботился о ней, не торопясь сразу доставить в один из своих подавляющих воображение замков, — и почувствовала горячую благодарность.
   Вряд ли она сумела бы так быстро освоиться с достойными герцогини дворцами и парками. С нее довольно и того, что нынче ночью ей предстояло освоиться с ролью покорной жены.
   Тем временем герцог натянул вожжи возле крыльца, уверенно приказал жеребцам стоять и выскочил из фаэтона. Не спрашивая у Сары согласия, он просто поднял ее за талию и опустил на землю.
   Она покраснела от смущения. Он впервые позволял себе такую вольность.
   В эту минуту парадная дверь распахнулась, и на крыльцо выскочили двое слуг.
   — Добро пожаловать в Гамильтон-Холл, ваша светлость! — хором воскликнули они.
   Экономка — ибо это могла быть только она, полная седовласая женщина с круглым добродушным лицом — присела в глубоком реверансе. Рядом с ней отвесил почтительный, поклон тощий пожилой слуга с лысой, как бильярдный шар, головой.
   Сара, едва успев опомниться от прикосновения сильных мужских рук, лежавших у нее на талии, постаралась принять приветливый вид.
   — Добрый день! — милостиво улыбнулся герцог. — Полагаю, вы и есть мистер и миссис Ватсон? Мистер Лоутон сказал, что я могу доверить вам заботу о моей молодой жене на эти несколько дней.
   — Не извольте сомневаться, ваша светлость! — заверила его миссис Ватсон. Ее румяное лицо так и светилось радушием.
   Сара сочла необходимым поддержать разговор:
   — Какой красивый дом, миссис Ватсон! Наверное, он очень старый?
   — Его построили в 1634 году! — с гордостью сообщила экономка.
   — Я полагал, что мой слуга прибудет раньше, но что-то не вижу его, — начал герцог, оглядываясь.
   — Я здесь! — раздался громкий голос. Сара обернулась и увидела, что от дальнего крыла особняка к ним бегом направляется какой-то мужчина. Это был тот самый рослый, с военной выправкой человек, который присматривал за лошадьми, пока Сара делала покупки в художественном магазине.
   — А, вот и ты, Холмс! — воскликнул герцог. — Я боялся, что ты заблудишься!
   Хотя в голосе хозяина не слышалось и тени упрека, слуга покраснел от смущения и принялся оправдываться:
   — Я был в конюшне и не видел, как вы приехали.
   — Ну что ж, тогда отведи этих жеребцов в стойло, — кивнул Энтони. — Они сегодня славно потрудились!
   — Сию минуту, ваша светлость, сию минуту! — Холмс вскочил на козлы, подхватил вожжи, крикнул на лошадей и направил их в сторону конюшни.
   — Вы, должно быть, тоже устали, миледи! — Миссис Ватсон разглядывала Сару с ласковой улыбкой. — Ваша служанка уже здесь и успела распаковать ваши вещи. Позвольте я провожу вас в ваши комнаты. Вам наверняка захочется привести себя в порядок с дороги.
   — Спасибо, миссис Ватсон! — с чувством поблагодарила Сара. Следом за экономкой она вошла в просторный холл с потемневшими от времени дубовыми панелями и толстыми потолочными балками. Да, в этом доме все дышало стариной.
   Сара машинально отметила про себя, что в холле есть большие напольные часы, зеркало и старинные гобелены, но ни одной картины.
   По массивной дубовой лестнице, украшенной искусной резьбой, миссис Ватсон поднялась на второй этаж и распахнула первую дверь налево.
   — Это хозяйская спальня, — сообщила она, повернувшись к гостям. — Мистер Лоутон сказал, что вы остановитесь в ней.
   Сара робко перешагнула порог комнаты, которую ей предстояло делить с мужем. Здесь оказалось намного светлее, чем в холле внизу, благодаря тому, что панели были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Дубовый паркет покрывал пушистый ковер. Четыре высоких окна имели форму алькова. Удобное мягкое кресло стояло возле камина, в котором ярко полыхал огонь.
   — Здесь только одна спальня? — немедленно поинтересовался герцог.
   — Да, но есть две смежные гардеробные — для вас и для ее светлости! — охотно пояснила экономка и показала Две двери в противоположных стенах.
   — Понятно. Что ж, мне здесь нравится, миссис Ватсон, — оказал Энтони.
   Служанка улыбнулась с таким видом, словно ничего иного и не ожидала, и обратилась к Саре:
   — Я сейчас же прикажу принести вам горячую воду.
   Сара заставила себя кивнуть.
   — Если вас не затруднит, мы бы хотели, чтобы обед подали в семь часов, — решил герцог.
   — Как прикажете, ваша светлость.
   Экономка наградила молодоженов еще одной добродушной улыбкой и оставила их наедине.
   С той самой минуты, как они переступили порог этого дома, Сара не смела поднять глаза на своего мужа. И вот теперь он обратился к ней самым ласковым голосом, в котором тем не менее слышались недоуменные нотки:
   — Дорогая, я же говорил тебе, что меня не нужно бояться. Все будет хорошо — вот увидишь.
   — А я и не боюсь! — заявила Сара, гордо расправив плечи и задрав нос. Так и есть — в глубине серо-зеленых глаз мелькали искорки смеха.
   — Я очень рад это слышать, потому что для страха нет причин.
   «Конечно, тебе-то бояться нечего!» — сердито подумала Сара. Ее обидел его скрытый смех. Но вслух она сказала:
   — Энтони, я очень устала. Пожалуй, мне стоит пойти в гардеробную и привести себя в порядок до обеда.
   — Отличная мысль, — абсолютно серьезно отвечал он. Саре показалось, что даже слишком серьезно. — Мне следует поступить точно так же.
   — Ну что ж, — решительно промолвила Сара, — тогда до встречи!
   — До встречи! — кивнул герцог.
   Сара твердыми шагами пересекла комнату и распахнула дубовую дверь.
   Перед ней стоял мужчина.
   Сара машинально отскочила назад.
   — Это ты, Карри? — раздался у нее за спиной невозмутимый бархатный голос.
   — Да, ваша светлость! — отвечал слуга.
   — Дорогая, ты, должно быть, ошиблась дверью. Твоя гардеробная там. — И он указал на другую дверь.
   Готовая провалиться сквозь землю от стыда, Сара снова пересекла комнату. На этот раз она обнаружила в гардеробной служанку, нанятую для нее леди Линфорд.
   Сара вошла внутрь и плотно затворила за собой дверь. Ей хотелось как можно скорее укрыться от посторонних глаз.

***

   Герцог не пожелал прилечь перед обедом. Вместо этого он спустился во двор и отправился на конюшню проведать своих жеребцов. Холмс как раз успел распрячь их и завести в стойла, и они со знанием дела обсудили конюшню в Гамильтон-Холле — не очень просторную, зато добротную и удобную. После чего герцог предпринял прогулку по усадьбе, в которой имелся небольшой обнесенный стеной сад и прекрасный пруд. Он вернулся в дом как раз вовремя — пора было переодеться к обеду.
   Облачившись в черный вечерний фрак и тонкие бриджи до колен, Энтони подумал, что мог бы заглянуть в гардеробную к Саре и поинтересоваться, скоро ли оденется она. Но тут же решил, что не стоит пугать ее лишний раз своим вторжением, и в одиночестве спустился в столовую. Стоявшая здесь массивная дубовая мебель могла принадлежать к годам правления короля Якова I.
   Герцога не слишком радовала перспектива первой брачной ночи. Хотя он и имел весьма богатый опыт в любовных делах, однако до сих пор его партнершами были дамы, весьма искушенные в этой тонкой науке, и еще ни разу Энтони не имел дело с девственницей.
   Он находил это обстоятельство весьма досадным. Придется действовать крайне осторожно, чтобы не напугать ее и не причинить слишком сильную боль. Он не желал, чтобы допущенные сегодня ошибки осложнили их и без того непростые отношения.
   Интересно, она вообще имеет понятие о том, чем занимаются мужчина и женщина на брачном ложе? Ведь у нее нет матери. И вообще не было ни одной родственницы, способной объяснить такие деликатные вещи. Вот оно — воспитание в доме торговца! Девица благородного происхождения никогда бы не выросла в столь возмутительном одиночестве.
   Он услышал шелест юбок и обернулся навстречу своей жене, показавшейся на пороге. Вечернее кремовое платье имело более глубокий вырез, чем все предыдущие ее наряды, и герцог с приятным удивлением обнаружил, что грудь у его молодой жены вовсе не такая тощая, как ему показалось сначала. Кроме того, кремовый шелк придавал ее нежной коже удивительно приятный оттенок старинного золота.
   — Тебе удалось отдохнуть? — вежливо поинтересовался. Энтони, направляясь к Саре.
   — Да, — отвечала она. — Благодарю.
   — А я решил немного размяться и отправился на прогулку. Здесь очень красивый сад. Завтра мы пойдем туда вместе.
   — Очень мило, — откликнулась Сара.
   Герцогу не раз приходилось во время войны иметь дело с перепуганными насмерть новобранцами, и он знал, что лучший способ преодолеть страх — отвлечь внимание на посторонние предметы. Энтони намеренно завел долгий разговор о своем кузене, принце Мэргоксе, собравшем в своем замке исключительную коллекцию живописи.
   Его уловка сработала, и обед прошел в довольно непринужденной обстановке. Сара увлеченно слушала рассказ о том, как отцу принца удалось спасти картины от разбушевавшейся черни, отправив полотна в Англию перед самой революцией. С немалыми трудностями их доставили и обратно в замок после первого падения Наполеона.
   Сара по ходу повествования задавала вполне уместные вопросы, не забывая о превосходно приготовленном фазане.
   Однако к тому моменту, как подали десерт, ее оживление угасло, и она снова стала избегать его взгляда.
   Герцог с досадой вздохнул. Скорее бы уж все это кончилось! Глядя на напряженное, бледное личико своей молодой супруги, он думал о том, что чем дольше он откладывает решительную минуту, тем больше ею овладевает страх.
   — Сара, не пора ли тебе подняться и приготовиться лечь в постель? — как можно ласковее предложил он. — А я поднимусь через полчаса.
   На какой-то краткий миг она отважилась посмотреть ему в глаза.
   — Хорошо, — слетело с бледных губок. Новобрачная встала из-за стола и выпрямилась. Еще раз покосилась на герцога и вышла.
   Энтони снова вздохнул и постарался утешиться добрым глотком вина.
   Он никогда не придавал особого значения своему внешнему виду, однако с годами привык к той власти над женщинами, которую давала его красота. Ему едва исполнилось четырнадцать лет, когда его соблазнила мать одного из школьных приятелей, пригласившего Энтони к себе на каникулы. С тех пор женщины сами ложились к нему в постель, и ему не приходилось гоняться за робкими невинными девицами.