Страница:
Капитан всегда ненавидел компьютерные игры, считая их пустой тратой времени и методом наискорейшего разрушения компьютерной клавиатуры. Теперь же две трети тренировочного времени ему приходилось проводить за игрой в бирюльки. Иначе он это не называл. После завтрака и легкой разминки в тренажерном зале, который Боцман с первого раза принял за очередную пыточную камеру, бандиты перемещались в пьютерный зал. Сопровождал их личный инструктор, атсан с обычным для этих кочерыжек непроизносимым именем Рогасторстопинклетц, сокращенно бон Рог. В зале до самого обеда им предстояло резаться в виртуальный тренировочный комплекс «Дума-(».
Как потом узнал Капитан, «Думу» создавали именно для тренировочных целей. Лишь позже, когда атсаны несколько раз пытались взломать сеть Клая Бонифация и узнать какие-нибудь из его секретов, полковник специально упростил «Думу», сократил количество уровней и нашпиговал пространство игры разного рода нечистью. Среди нечисти, правда, остались персонажи для обучения боевой дипломатии, но Клай Бонифаций полностью заменил им сценарий бесед, заставив требовать нахождения всяких артефактов или давать бессмысленные советы. В тайниках полковник разбросал несколько поврежденных тренажеров, чтобы атсаны поломали головы над их назначением. Защитив весь этот мусор самым простым паролем, хитрый полковник оставил испорченную «Думу» без присмотра. Каково же было его удивление, когда к нему на аудиенцию приперлась делегация кочерыжек с просьбой о продаже полной версии «Думы». Игра так понравилась атсанам, что они были готовы отдать за нее почти что угодно. Клай Бонифаций потребовал неохватное количество сведений. Атсаны, посовещавшись, урезали требования на половину. Клай Бонифаций поспешно согласился — он не надеялся и на четверть того, что запросил.
Идея превратить тренировку в игру оказалась золотой: полковник гвардии стал торговать компакт-дисками с «Думой» во всех мирах по обе стороны Бильреста — по крайней мере, в тех из них, где существовала вычислительная техника. На Митинский радиорынок первая игра не попала, зато Клай Бонифаций стал строгать ей подобные в огромных количествах. На Земле они получили наименования «квестов», «ролевых игр», «трехмерных ходилок-стрелялок», «симуляторов рукопашного боя». Некоторые земные фирмы занялись плагиатом и начали выпускать игры, всем, даже названием, напоминавшие детище полковника. Но Клай Бонифаций не тратил силы на борьбу с пиратством: доходы Арконы и без того подскочили на огромную высоту — полковник был патриотом и щедро делился с казной.
Капитан узнал это, роясь в многочисленных библиотечных файлах. Ему странным образом начал нравиться сам процесс поиска информации: прямые ссылки, туманные намеки, соответствия и несоответствия текстов, случайные и намеренные ошибки авторов… Иногда Капитану начинало казаться, что он всю жизнь занимался ерундой и только теперь, наконец, получил возможность делать настоящее дело. Впрочем, возможность не слишком широкую: основное время ему приходилось тратить на дурацкую беготню по виртуальным коридорам, уворачиваясь от медленных виртуальных семян, пущенных из виртуального стручка. Во второе посещение «Думы» Капитан попытался кое-что исправить. Ему не понравился один скелет с атсанским лемуром. Глаза лемура выбрасывали убийственные молнии, мимо скелета никак не удавалось пройти. Но едва Капитан попытался заставить виртуального противника отвернуться, в коридоре вдруг возник Клай Бонифаций и очень по-человечески погрозил бандиту пальцем. После такого явления Капитан на время прекратил попытки, поняв, что находится под неусыпным контролем полковника.
На обед каждый день подавали одно и то же: копченого прокурора, потом в тонкой фарфоровой миске — местный деликатес, суп «остат» с тушеной капустой, а на десерт — блинчики с засахаренными глазами сисопа.
— В первый раз могу выпить пивка и закусить прокурором! — говорил Боцман в редкие минуты просветления, которые происходили у него после принятия пищи. — Если вдуматься, правда, то гадость этот прокурор полная, хотя и птица. Вот супец еще туда-сюда. Ну а сисопьи зенки твердые, как ледышки, не понимаю, почему они тебе нравятся?
— У нас в Рязани блины с глазами, — неизменно отвечал Капитан, — их едят, а они глядят.
Боцман не унимался:
— А почему нет адвоката? Прокурора сожрали, а где адвокат? Я требую адвоката!
Такими разглагольствованиями он заставлял себя отвлечься от того, что ему готовило расписание занятий. Страх перед тренажерами, засевший в душе бандита с ознакомительного визита в этот зал, оставался до сих пор. И тренировочные приспособления отвечали Боцману тем же. Они постоянно ломались, автоматически переходили в другие режимы, просто отказывались выполнять свои функции. Киморы, обслуживавшие эти комплексы, только разводили лапками.
Капитан же занимался с удовольствием. Его не пугали ни «язык анзю», растение с несколькими листами ядовито-красного цвета, которые росли так быстро, что их использовали в качестве беговых дорожек, ни залипан, студенистое и вонючее непонятно что, на котором рекомендовалось делать отжимания и топтаться на месте, ни снабженный огромной зубастой пастью и десятками конечностей ишам, используемый в качестве «шведской стенки».
За несколько дней Капитан перепробовал все живые и неживые тренажеры. Живые понравились больше. Они издавали непривычные запахи, злобно вращали увесистыми тычинками, сочились скользким соком, но зато не лязгали цепями и пластинами и не стремились защемить тебе палец во время настройки.
Железные приспособления тоже присутствовали в этом зале — сваленные в дальнем углу. Происхождение их было сперва не совсем ясно, но однажды Боцман, очередной раз пиная заевший агрегат со множеством противовесов и балансиров, выбил из-под слоя ржавчины табличку. Стерев с нее позднейшие наслоения, он прочитал: «Мастеръ Шубинъ. Поставщикъ ЕИВ. Хумскъ. 1898.» С тех пор Боцман стал с большим пиететом относиться к этой проржавевшей архитектуре и даже, провозившись несколько дней, удалил с исторических раритетов всю ржавчину. Раритеты заблестели, но шуметь от этого стали сильнее. Раньше ржа хоть немного, да приглушала звуки от столкновения металлических частей. Использовались с тех пор эти допотопные штуковины только Боцманом, к неудовольствию всех остальных посетителей, уже привыкших к тишине. Но все равно, железяки при первой же возможности старались покалечить своего благодетеля. Когда тяжелая штанга, сорвавшись со стойки, в очередной раз чуть не лишала Боцмана пальцев, козлоног Парган, тренировавшийся рядом на залипане, приговаривал:
— Железный человек! Гроза Строителей! Хо-хо…
Боцман неизменно цедил в ответ:
— Коз-зел!
После очередного обмена комплиментами между козлоногом и Боцманом Капитан не выдержал:
— Почему — гроза строителей? Ментов, там, рогачей… Но строители-то причем?
Парган удивился:
— Забавно. Личинка тренирует двух бугаев по высшему обряду…
— Не смей так называть святую Ма-Мин! — Взвизгнул Боцман, уронив штангу.
— Заткнись, — оборвал его Капитан и снова обратился к болтливому козлоногу. — Да, мы тренируемся на средства святой Ма-Мин, чтобы изловить и доставить в ее распоряжение клиента… Ну, то есть…
— Тромпа, рыцаря короны, — подхватил Парган. — Так это чушь.
— Какого такого Тромпа?
Парган удивился еще больше:
— Во дают! Ваш клиент — рыцарь короны! А вы не знали? Еще он — керб, по праву крови…
— Мы в курсе, — сказал Боцман, снова принимаясь за штангу работы мастера Шубина.
— Все равно, — продолжал козлоног, — высший обряд — это до фига и больше даже против рыцаря короны. Личинка из вас делает знаете кого?
Капитан и Боцман дружно замотали головами.
— Драконоборцев! — Парган поднял кривой палец. — Дипломированных рыцарей-драконоборцев. Вам, мужики, предстоит угондошить Строителей. Короче, я вам не завидую.
— Это почему же? — Нахмурился Капитан.
Парган пожал широкими мохнатыми плечами:
— Да просто потому, что Строители угондошат вас самих. На раз. Не то, чтобы вы, братки, были слабы… Но против Строителей и вам, и личинке, и цветку срать и срать. Мерности не хватит.
Про «постигательную мерность», измеряемую по шкале Хумана-Каца, Капитан уже вычитал в библиотеке. Он считал эту мерность полной чепухой: ни один самый умный-разумный профессор не устоит против тупого подростка из Мытищ — если речь идет, конечно, не о шахматной партии, а о простом мордобое… Так, а что за цветок за такой?
Капитан поглядел козлоногу в прищуренные узкие глазки:
— Ты упоминал цветок…
Козлоног удивился еще больше:
— Шеф. Полковник… А ты разве… Ну ты ваще!
— Клай Бонифаций?
— Значит, смотри. Пойдешь гулять, сверни случайно на третью улицу Строителей, она упирается в площадь Идрис-Шаха. Пересекаешь площадь, там стоит здание с куполом. Кабинет шефа. Зайди внутрь, сам все поймешь, как говорится — нажми на кнопку, увидишь попку.
Капитан так и поступил. После тренировки разрешалось прогуляться по Арконе, зайти в пивняк. Даже драки негласно поощрялись — курсанты Школы Благородства должны были драться всегда и везде. Зная это, завсегдатаи арконских кабачков старались вести себя потише, завидев серебристый камзол курсанта, а то и вовсе сделать ноги. Впрочем, сейчас Капитан не собирался наводить шухер в кабаках. Времени ему было отпущено мало, часа полтора. Надо успеть все разведать. Вот третья улица Строителей, широкая и пустая. Возле стеклянных подъездов официальных зданий припаркованы швабы — кастрированные, а потому смирные и неповоротливые. На таких швабах разъезжают чиновники из Совета Бородачей. Здания становились все выше, стены из голубого тонированного стекла сурово глядели на одинокую фигуру Капитана, шедшего по середине улицы. Улица заканчивалась двумя дворцами — Дворцом Правоверия с плоской крышей, украшенной по углам фарфоровыми химерами, и Дворцом Совета, увенчанным вместо шпиля десятиметровой медной статуей Тромпа. Капитан остановился, рассматривая медные черты древнего героя. Действительно, лицом этот герой походил на клиента, на Фленджера, вонючего инженеришку. Неужели…
Ладно, об этом стоит подумать в библиотеке. А пока цель — вон то глухое здание на другой стороне площади. По площади гуляли редкие прохожие, в основном эквапыри-клерки. У дверей здания стоял часовой, арконский гвардеец в серой тунике и высоких хромовых сапогах. Он пытался исполнить свою функцию по отношению к двум козлоногам, бьющим копытами и размахивающим какими-то красными картонными прямоугольниками. Занятый непропусканием, часовой не заметил, как за его спиной тихо проскользнул в незапертую дверь Капитан.
После короткого коридора началась круговая галерея. А внизу, между кадками с обычными жрутерами, стоял жрутер-гигант. Его два сросшихся вместе огромных бутона непрерывно поглощали целые туши, подаваемые сверху на крючьях. Мало того, у хищного растения было столько разнообразных периферийных устройств, что Капитан, уже неплохо разбиравшийся в местной биотехнике, не смог идентифицировать и половины.
Бандит сразу понял, кто перед ним. «Цветок»! Клай Бонифаций собственной персоной! Внезапно длинный стебель, вынырнув откуда-то из-под галереи, завис перед Капитаном и вперил в него немигающий глаз. Капитан сделал стеблю ручкой — застукали, значит, застукали. В конце концов, курсант имеет право не только на драку в кабаке, но и на элементарное любопытство. Над глазом выпростался рот, который сказал знакомым по виртуалке голосом:
— Ну, поглазел, и будет!
Капитан кивнул, улыбнулся, изобразив смущение, и покинул кабинет шефа. Пора в библиотеку. Виртуальная библиотека уютно обступила Капитана со всех сторон своими теплыми слегка шершавыми на ощупь ящиками. Нужный текст нашелся практически сразу: он имел форму бутона и оказался хитрым образом зашифрован. Покрутив его так и сяк, Капитан попробовал надавить в местах, показавшихся наиболее подозрительными, но потом, по какому-то наитию, понял, что надо посадить бутон в валявшийся неподалеку пустой цветочный горшок. Текст сразу пустил корни, и через минуту Капитан уже вырыл клубень в форме капусты. Листья ее были покрыты уже раскодированными письменами.
История Клая Бонифация, полковника гвардии, оказалась достаточно незамысловатой. Техники-атсаны, торопясь на свой ежегодный праздник, оставили стоять рядом два жрутера. Те были соединены и выполняли какое-то задание. Но из-за ошибки в свежевыращенной программе структуры жрутеров вошли в резонанс и принялись программировать друг друга. Результатом этого стало объединение двух жрутеров в один. Те два просто срослись, благо что стояли близко. Мало того, такое объединение придало жрутеру-мутанту разум. А мерность его, вопреки всем известным законам, возросла по правилу геометрического возрастания: 14 первого жрутера умножилось на 9 второго.
Сперва разумный жрутер едва не стал жертвой междоусобицы. Но вскоре обе его личности пришли ко взаимовыгодному компромиссу, поделив между собой сферы влияния. А спустя еще несколько часов и вовсе растворились одна в другой, образовав единый разум.
К возвращению техников жрутер уже придумал себе имя и успел взять под контроль весь жрутерно-пьютерный парк. Но, к счастью для окружающих и Совета Бородачей Арконы, манией величия жрутер-мутант не страдал. Заявив о своем существовании, Клай Бонифаций немедленно занял подобающее место в иерархии Арконы, утвердившись на посту Особого Советника при Бородачах в чине полковника гвардии. Бородачи не возражали: они были настолько заняты собственными интригами, что не заметили, как власть постепенно перешла в корни и бутоны разумного цветка.
Дальнейший текст был Капитану уже не интересен. Он бегло просмотрел подробности разнообразных социальных проектов, осуществлявшихся полковником, разработку им нового способа межгосударственных отношений — боевой дипломатии, историю основания Корпуса боевых дипломатов и Школы Благородства, в которой теперь обучались земные бандиты.
Но едва Капитан засунул «капусту» обратно в горшок, как сзади раздались мягкие удары одной лапы о другую. Повернувшись, Капитан обнаружил там аплодирующего Клая Бонифация.
— Браво! — воскликнуло левое лицо, и Клай Бонифаций весело притопнул всеми тремя лапами. — Тебя интересует история. Это хорошо, но я же просил со всеми вопросами обращаться прямо ко мне.
— Но вы так заняты… — Капитан выдернул уже налившийся кодированной информацией бутон.
— Мой интерфейс позволяет вести диалог одновременно с двумя сотнями операторов. Ты это знаешь, и не пытайся меня обмануть.
— Тогда вопрос напрямую. — Хмыкнул бандит. — Почему у вас такая внешность? Не могли во что-нибудь более приличное обрядиться?
Обе пасти Клая Бонифация звонко щелкнули от такой наглости.
— А тебе мой вид кажется неприличным?
— А то! — воскликнул Капитан. — Ну, ладно, хомяк. Эти твари хотя и бесполезные, но и безвредные. Разве что на голову нагадят. Но две башки, три лапы, три руки до кучи… Это уж ни в какие ворота.
— Ты прочел легенду о моем зарождении?
— Так это телега?
— Нет. Это секретный канонический текст. Но там не было сказано главного. Один из операторов, запускавших новую программу, сделал для нее иконку — хомяка. Когда пошел сбой, она сдублировалась и на второй жрутер. А там они и срослись. И получилось вот это. — Клай Бонифаций обвел лапами свое странное тело. — Я могу его изменить, но оно напоминает мне процесс моего рождения. Ах, как давно это было!..
Капитан едва не расхохотался. Сентиментальный жрутер. Жрет и плачет.
ГЛАВА 3
Как потом узнал Капитан, «Думу» создавали именно для тренировочных целей. Лишь позже, когда атсаны несколько раз пытались взломать сеть Клая Бонифация и узнать какие-нибудь из его секретов, полковник специально упростил «Думу», сократил количество уровней и нашпиговал пространство игры разного рода нечистью. Среди нечисти, правда, остались персонажи для обучения боевой дипломатии, но Клай Бонифаций полностью заменил им сценарий бесед, заставив требовать нахождения всяких артефактов или давать бессмысленные советы. В тайниках полковник разбросал несколько поврежденных тренажеров, чтобы атсаны поломали головы над их назначением. Защитив весь этот мусор самым простым паролем, хитрый полковник оставил испорченную «Думу» без присмотра. Каково же было его удивление, когда к нему на аудиенцию приперлась делегация кочерыжек с просьбой о продаже полной версии «Думы». Игра так понравилась атсанам, что они были готовы отдать за нее почти что угодно. Клай Бонифаций потребовал неохватное количество сведений. Атсаны, посовещавшись, урезали требования на половину. Клай Бонифаций поспешно согласился — он не надеялся и на четверть того, что запросил.
Идея превратить тренировку в игру оказалась золотой: полковник гвардии стал торговать компакт-дисками с «Думой» во всех мирах по обе стороны Бильреста — по крайней мере, в тех из них, где существовала вычислительная техника. На Митинский радиорынок первая игра не попала, зато Клай Бонифаций стал строгать ей подобные в огромных количествах. На Земле они получили наименования «квестов», «ролевых игр», «трехмерных ходилок-стрелялок», «симуляторов рукопашного боя». Некоторые земные фирмы занялись плагиатом и начали выпускать игры, всем, даже названием, напоминавшие детище полковника. Но Клай Бонифаций не тратил силы на борьбу с пиратством: доходы Арконы и без того подскочили на огромную высоту — полковник был патриотом и щедро делился с казной.
Капитан узнал это, роясь в многочисленных библиотечных файлах. Ему странным образом начал нравиться сам процесс поиска информации: прямые ссылки, туманные намеки, соответствия и несоответствия текстов, случайные и намеренные ошибки авторов… Иногда Капитану начинало казаться, что он всю жизнь занимался ерундой и только теперь, наконец, получил возможность делать настоящее дело. Впрочем, возможность не слишком широкую: основное время ему приходилось тратить на дурацкую беготню по виртуальным коридорам, уворачиваясь от медленных виртуальных семян, пущенных из виртуального стручка. Во второе посещение «Думы» Капитан попытался кое-что исправить. Ему не понравился один скелет с атсанским лемуром. Глаза лемура выбрасывали убийственные молнии, мимо скелета никак не удавалось пройти. Но едва Капитан попытался заставить виртуального противника отвернуться, в коридоре вдруг возник Клай Бонифаций и очень по-человечески погрозил бандиту пальцем. После такого явления Капитан на время прекратил попытки, поняв, что находится под неусыпным контролем полковника.
На обед каждый день подавали одно и то же: копченого прокурора, потом в тонкой фарфоровой миске — местный деликатес, суп «остат» с тушеной капустой, а на десерт — блинчики с засахаренными глазами сисопа.
— В первый раз могу выпить пивка и закусить прокурором! — говорил Боцман в редкие минуты просветления, которые происходили у него после принятия пищи. — Если вдуматься, правда, то гадость этот прокурор полная, хотя и птица. Вот супец еще туда-сюда. Ну а сисопьи зенки твердые, как ледышки, не понимаю, почему они тебе нравятся?
— У нас в Рязани блины с глазами, — неизменно отвечал Капитан, — их едят, а они глядят.
Боцман не унимался:
— А почему нет адвоката? Прокурора сожрали, а где адвокат? Я требую адвоката!
Такими разглагольствованиями он заставлял себя отвлечься от того, что ему готовило расписание занятий. Страх перед тренажерами, засевший в душе бандита с ознакомительного визита в этот зал, оставался до сих пор. И тренировочные приспособления отвечали Боцману тем же. Они постоянно ломались, автоматически переходили в другие режимы, просто отказывались выполнять свои функции. Киморы, обслуживавшие эти комплексы, только разводили лапками.
Капитан же занимался с удовольствием. Его не пугали ни «язык анзю», растение с несколькими листами ядовито-красного цвета, которые росли так быстро, что их использовали в качестве беговых дорожек, ни залипан, студенистое и вонючее непонятно что, на котором рекомендовалось делать отжимания и топтаться на месте, ни снабженный огромной зубастой пастью и десятками конечностей ишам, используемый в качестве «шведской стенки».
За несколько дней Капитан перепробовал все живые и неживые тренажеры. Живые понравились больше. Они издавали непривычные запахи, злобно вращали увесистыми тычинками, сочились скользким соком, но зато не лязгали цепями и пластинами и не стремились защемить тебе палец во время настройки.
Железные приспособления тоже присутствовали в этом зале — сваленные в дальнем углу. Происхождение их было сперва не совсем ясно, но однажды Боцман, очередной раз пиная заевший агрегат со множеством противовесов и балансиров, выбил из-под слоя ржавчины табличку. Стерев с нее позднейшие наслоения, он прочитал: «Мастеръ Шубинъ. Поставщикъ ЕИВ. Хумскъ. 1898.» С тех пор Боцман стал с большим пиететом относиться к этой проржавевшей архитектуре и даже, провозившись несколько дней, удалил с исторических раритетов всю ржавчину. Раритеты заблестели, но шуметь от этого стали сильнее. Раньше ржа хоть немного, да приглушала звуки от столкновения металлических частей. Использовались с тех пор эти допотопные штуковины только Боцманом, к неудовольствию всех остальных посетителей, уже привыкших к тишине. Но все равно, железяки при первой же возможности старались покалечить своего благодетеля. Когда тяжелая штанга, сорвавшись со стойки, в очередной раз чуть не лишала Боцмана пальцев, козлоног Парган, тренировавшийся рядом на залипане, приговаривал:
— Железный человек! Гроза Строителей! Хо-хо…
Боцман неизменно цедил в ответ:
— Коз-зел!
После очередного обмена комплиментами между козлоногом и Боцманом Капитан не выдержал:
— Почему — гроза строителей? Ментов, там, рогачей… Но строители-то причем?
Парган удивился:
— Забавно. Личинка тренирует двух бугаев по высшему обряду…
— Не смей так называть святую Ма-Мин! — Взвизгнул Боцман, уронив штангу.
— Заткнись, — оборвал его Капитан и снова обратился к болтливому козлоногу. — Да, мы тренируемся на средства святой Ма-Мин, чтобы изловить и доставить в ее распоряжение клиента… Ну, то есть…
— Тромпа, рыцаря короны, — подхватил Парган. — Так это чушь.
— Какого такого Тромпа?
Парган удивился еще больше:
— Во дают! Ваш клиент — рыцарь короны! А вы не знали? Еще он — керб, по праву крови…
— Мы в курсе, — сказал Боцман, снова принимаясь за штангу работы мастера Шубина.
— Все равно, — продолжал козлоног, — высший обряд — это до фига и больше даже против рыцаря короны. Личинка из вас делает знаете кого?
Капитан и Боцман дружно замотали головами.
— Драконоборцев! — Парган поднял кривой палец. — Дипломированных рыцарей-драконоборцев. Вам, мужики, предстоит угондошить Строителей. Короче, я вам не завидую.
— Это почему же? — Нахмурился Капитан.
Парган пожал широкими мохнатыми плечами:
— Да просто потому, что Строители угондошат вас самих. На раз. Не то, чтобы вы, братки, были слабы… Но против Строителей и вам, и личинке, и цветку срать и срать. Мерности не хватит.
Про «постигательную мерность», измеряемую по шкале Хумана-Каца, Капитан уже вычитал в библиотеке. Он считал эту мерность полной чепухой: ни один самый умный-разумный профессор не устоит против тупого подростка из Мытищ — если речь идет, конечно, не о шахматной партии, а о простом мордобое… Так, а что за цветок за такой?
Капитан поглядел козлоногу в прищуренные узкие глазки:
— Ты упоминал цветок…
Козлоног удивился еще больше:
— Шеф. Полковник… А ты разве… Ну ты ваще!
— Клай Бонифаций?
— Значит, смотри. Пойдешь гулять, сверни случайно на третью улицу Строителей, она упирается в площадь Идрис-Шаха. Пересекаешь площадь, там стоит здание с куполом. Кабинет шефа. Зайди внутрь, сам все поймешь, как говорится — нажми на кнопку, увидишь попку.
Капитан так и поступил. После тренировки разрешалось прогуляться по Арконе, зайти в пивняк. Даже драки негласно поощрялись — курсанты Школы Благородства должны были драться всегда и везде. Зная это, завсегдатаи арконских кабачков старались вести себя потише, завидев серебристый камзол курсанта, а то и вовсе сделать ноги. Впрочем, сейчас Капитан не собирался наводить шухер в кабаках. Времени ему было отпущено мало, часа полтора. Надо успеть все разведать. Вот третья улица Строителей, широкая и пустая. Возле стеклянных подъездов официальных зданий припаркованы швабы — кастрированные, а потому смирные и неповоротливые. На таких швабах разъезжают чиновники из Совета Бородачей. Здания становились все выше, стены из голубого тонированного стекла сурово глядели на одинокую фигуру Капитана, шедшего по середине улицы. Улица заканчивалась двумя дворцами — Дворцом Правоверия с плоской крышей, украшенной по углам фарфоровыми химерами, и Дворцом Совета, увенчанным вместо шпиля десятиметровой медной статуей Тромпа. Капитан остановился, рассматривая медные черты древнего героя. Действительно, лицом этот герой походил на клиента, на Фленджера, вонючего инженеришку. Неужели…
Ладно, об этом стоит подумать в библиотеке. А пока цель — вон то глухое здание на другой стороне площади. По площади гуляли редкие прохожие, в основном эквапыри-клерки. У дверей здания стоял часовой, арконский гвардеец в серой тунике и высоких хромовых сапогах. Он пытался исполнить свою функцию по отношению к двум козлоногам, бьющим копытами и размахивающим какими-то красными картонными прямоугольниками. Занятый непропусканием, часовой не заметил, как за его спиной тихо проскользнул в незапертую дверь Капитан.
После короткого коридора началась круговая галерея. А внизу, между кадками с обычными жрутерами, стоял жрутер-гигант. Его два сросшихся вместе огромных бутона непрерывно поглощали целые туши, подаваемые сверху на крючьях. Мало того, у хищного растения было столько разнообразных периферийных устройств, что Капитан, уже неплохо разбиравшийся в местной биотехнике, не смог идентифицировать и половины.
Бандит сразу понял, кто перед ним. «Цветок»! Клай Бонифаций собственной персоной! Внезапно длинный стебель, вынырнув откуда-то из-под галереи, завис перед Капитаном и вперил в него немигающий глаз. Капитан сделал стеблю ручкой — застукали, значит, застукали. В конце концов, курсант имеет право не только на драку в кабаке, но и на элементарное любопытство. Над глазом выпростался рот, который сказал знакомым по виртуалке голосом:
— Ну, поглазел, и будет!
Капитан кивнул, улыбнулся, изобразив смущение, и покинул кабинет шефа. Пора в библиотеку. Виртуальная библиотека уютно обступила Капитана со всех сторон своими теплыми слегка шершавыми на ощупь ящиками. Нужный текст нашелся практически сразу: он имел форму бутона и оказался хитрым образом зашифрован. Покрутив его так и сяк, Капитан попробовал надавить в местах, показавшихся наиболее подозрительными, но потом, по какому-то наитию, понял, что надо посадить бутон в валявшийся неподалеку пустой цветочный горшок. Текст сразу пустил корни, и через минуту Капитан уже вырыл клубень в форме капусты. Листья ее были покрыты уже раскодированными письменами.
История Клая Бонифация, полковника гвардии, оказалась достаточно незамысловатой. Техники-атсаны, торопясь на свой ежегодный праздник, оставили стоять рядом два жрутера. Те были соединены и выполняли какое-то задание. Но из-за ошибки в свежевыращенной программе структуры жрутеров вошли в резонанс и принялись программировать друг друга. Результатом этого стало объединение двух жрутеров в один. Те два просто срослись, благо что стояли близко. Мало того, такое объединение придало жрутеру-мутанту разум. А мерность его, вопреки всем известным законам, возросла по правилу геометрического возрастания: 14 первого жрутера умножилось на 9 второго.
Сперва разумный жрутер едва не стал жертвой междоусобицы. Но вскоре обе его личности пришли ко взаимовыгодному компромиссу, поделив между собой сферы влияния. А спустя еще несколько часов и вовсе растворились одна в другой, образовав единый разум.
К возвращению техников жрутер уже придумал себе имя и успел взять под контроль весь жрутерно-пьютерный парк. Но, к счастью для окружающих и Совета Бородачей Арконы, манией величия жрутер-мутант не страдал. Заявив о своем существовании, Клай Бонифаций немедленно занял подобающее место в иерархии Арконы, утвердившись на посту Особого Советника при Бородачах в чине полковника гвардии. Бородачи не возражали: они были настолько заняты собственными интригами, что не заметили, как власть постепенно перешла в корни и бутоны разумного цветка.
Дальнейший текст был Капитану уже не интересен. Он бегло просмотрел подробности разнообразных социальных проектов, осуществлявшихся полковником, разработку им нового способа межгосударственных отношений — боевой дипломатии, историю основания Корпуса боевых дипломатов и Школы Благородства, в которой теперь обучались земные бандиты.
Но едва Капитан засунул «капусту» обратно в горшок, как сзади раздались мягкие удары одной лапы о другую. Повернувшись, Капитан обнаружил там аплодирующего Клая Бонифация.
— Браво! — воскликнуло левое лицо, и Клай Бонифаций весело притопнул всеми тремя лапами. — Тебя интересует история. Это хорошо, но я же просил со всеми вопросами обращаться прямо ко мне.
— Но вы так заняты… — Капитан выдернул уже налившийся кодированной информацией бутон.
— Мой интерфейс позволяет вести диалог одновременно с двумя сотнями операторов. Ты это знаешь, и не пытайся меня обмануть.
— Тогда вопрос напрямую. — Хмыкнул бандит. — Почему у вас такая внешность? Не могли во что-нибудь более приличное обрядиться?
Обе пасти Клая Бонифация звонко щелкнули от такой наглости.
— А тебе мой вид кажется неприличным?
— А то! — воскликнул Капитан. — Ну, ладно, хомяк. Эти твари хотя и бесполезные, но и безвредные. Разве что на голову нагадят. Но две башки, три лапы, три руки до кучи… Это уж ни в какие ворота.
— Ты прочел легенду о моем зарождении?
— Так это телега?
— Нет. Это секретный канонический текст. Но там не было сказано главного. Один из операторов, запускавших новую программу, сделал для нее иконку — хомяка. Когда пошел сбой, она сдублировалась и на второй жрутер. А там они и срослись. И получилось вот это. — Клай Бонифаций обвел лапами свое странное тело. — Я могу его изменить, но оно напоминает мне процесс моего рождения. Ах, как давно это было!..
Капитан едва не расхохотался. Сентиментальный жрутер. Жрет и плачет.
ГЛАВА 3
Во время ежедневных «разборов» от сентиментальности Клая Бонифация не оставалось и следа. Возможно, он использовал для этих целей другую часть своего разветвленного сознания.
Боцман и Капитан, натянув на головы бутоны пьютеров, оказывались в подобии зала с боксерским рингом. На месте судьи, на высоком стуле, восседал полковник гвардии и комментировал все промахи обучающихся, сопровождая комментарии наглядной демонстрацией. На ринге возникал куб с трехмерной проекцией записи последнего визита в лабиринт. До неудачного поступка она летела с огромной скоростью, и Капитан всегда смотрел ее, раскрыв рот. Приятно было видеть себя самого с руками, ногами и прочими боевыми частями тела, мелькающими, словно лопасти пропеллера, от которых противники разлеталются во все стороны.
Но когда соискатель допускал ошибку, скорость проекции снижалась настолько, что Капитан внутри куба начинал двигаться, как вареная муха.
— Вместо того, чтобы прочувствовать дальнейший путь, ты идешь напролом, и вот результат, — безжалостно вещал Клай Бонифаций. За спиной Капитана рассыпалась, стена и из-за нее показывался вооруженный стручком эквапырь.
— Вот как это должно было быть.
Пространственная картинка возвращалась к моменту ошибки, и бандит видел не реальную картинку, а правильный ход боя, смоделированный полковником. На этой картинке Капитан бил по стене ногой, та осыпалась на эквапыря. Эквапырь начинал прочищать запорошенные песком выпуклые глаза — и терял драгоценные секунды, вслед за которыми терял сознание, а возможно — жизнь: Капитан терпеть не мог этих крыс, поэтому обычно молотил их в полную силу.
Удар в пах монаху-лентяю тоже не прошел незамеченным. А задержка перед плодом кербоеда была расписана в самых язвительных тонах. Да и в последнем зале Капитан немало напортачил, применяя методы борьбы с козлоногами против людей, защищаясь, как кимор, в то время как против него производили атаку в стиле «бешеного горбуна», которую полагалось отражать ударом «вояжирующего дистрофика».
В общей сложности Капитан совершил более десятка ошибок. Но эта цифра являлась его самым высоким достижением. Раньше количество накладок исчислялось количествами, едва не доходящими до сотни.
— Все понял? — спросил напоследок Клай Бонифаций.
— Ага. — отозвался Капитан.
— Тогда — на тренировку. — И проекция жрутера растворилась в виртуальном воздухе.
Бандит вышел из зала и, скрутив зал в небольшой кубик, подвесил на ветку, где уже болтались несколько точно таких же помещений. Те, которые в данный момент использовались, были окутаны светящейся дымкой, сквозь которую Капитан сумел бы с легкостью проникнуть. Но подобные забавы могли кончиться исключением, поэтому бандит направился выполнять распорядок.
Тренировочные залы находились неподалеку. В свернутом виде они напоминали кедровые шишки, но сильно меньшего размера. Клай Бонифаций, или какой-то безвестный техник, скомпоновал их в конус, который медленно вращался на своем острие в метре от пола. Выбрав свой зал, бандит развернул его и вошел внутрь.
Внешне это помещение напоминало зал для бальных танцев и аэробики одновременно. Зеркало во всю стену сохранялось всякий раз, а вот обстановка менялась в зависимости от программы. Сегодня здесь было почти все, с чем Капитан уже успел познакомиться: ступеньки, канаты горизонтальный и вертикальный, стенки разной высоты и ширины, обручи, подвешенные в воздухе, и еще куча всякой всячины. Рядом со входом валялся уже не нужный экзоскелет.
В этом сооружении, состоящем из трубок и шарниров, бандит провел не один час, оттачивая разнообразные движения. Сперва экзоскелет сам вел конечности Капитана. Потом он лишь корректировал, заставляя руки или ноги чуть сместиться для занятия правильной позиции. А теперь его заменил виртуальный двойник.
Этот псевдо-Капитан и сейчас возник перед настоящим бандитом. Дубль сделал шаг вперед, подпрыгнул и оказался стоящим на тонюсеньком горизонтальном канате. Раньше для Капитана такой трюк был бы немыслим, но сейчас, после нескольких недель тренировок, он с легкостью повторил движения двойника. После этого первого шага тренировка, собственно, и началась. Капитан перепрыгивал через препятствия, делал плавные и резкие движения руками, скакал со стены на стену, выполняя при этом сальто, замирал на месте, чтобы через мгновение, в кувырке назад, встать на шаткий обруч. За обручем следовала карусель — плоская чуть наклоненная вращающаяся платформа, через которую следовало пробежать на руках. Потом — римский танец: не вставая на ноги, все так же на руках надо было пересечь небольшой участок, усеянный ножами, воткнутыми остриями вверх. Наконец, самое трудное и противное: площадка, залитая маслом. На этом масле требовалось сплясать чарльзтон, потом подпрыгнуть, сделав сальто, и уцепиться ступнями за свисавшие на тонких шнурах гимнастические кольца. Теперь раскачаться, дотянуться руками до свисавшего рядом мотка колючей проволоки и схватиться за него пальцами, не задев за колючки. Прошлый раз, когда Капитан, решив, что боль вполне можно перетерпеть, сграбастал проволоку всей пятерней, тренировка была остановлена. Повиснув на пальцах, Капитан совершил несколько круговых движений прямыми ногами, заставив свое тело вращаться. Повинуясь этому сигналу, проволока пошла вверх, увлекая Капитана к люку в потолке — выходу из зала. Почти у самого люка перед лицом проплыла треугольная мишень. Капитан попал в самый центр мишени метким плевком. В ушах раздался мелодичный звон — двойник, висевший неподалеку на своем мотке проволоки, исчез. Тренировка закончилась.
Все эти телодвижения казались раньше пустой тратой времени, как и игра в «Думу». Но после определенного времени в них появился смысл. Капитан действительно научился биться гораздо лучше, чем раньше. Он освоил и методы нейтрализации нечеловеческих противников — правда, против кербов никакого комплекса почему-то не было.
Поставив свой зал на место, Капитан выбрался из бутона пьютера и огляделся по сторонам. Боцман, потный, но дышавший на удивление легко, уже сидел у выхода в пьютерную и обмахивался ладонью.
— Ну, на помывку и домой?
— Не, я по городу прошвырнусь, — покачал головой Капитан, — а то давай, в кабак, к бабам. Тут такая козлоножиха есть. Сиськи — во! — он показал руками нечто, напоминающее пару двадцатикилограммовых арбузов.
— А, брось, — сразу помрачнел Боцман. — Развлекайся со своими бабами. Мне строфарии принеси. Бочонок.
— Не лопнешь, кербова задница!? — Капитан не очень любил, когда им помыкали.
— Ладно, — покладисто закивал Боцман. — Сам схожу. Попозже…
Вечером, когда программа на день была закончена, воспитанникам Корпуса полагалась долгая прогулка по Арконе. Некоторые, типа монахов-лентяев, просто лежали на многочисленных газонах и предавались излюбленному способу медитации. Впрочем, делали они это не от хорошей жизни: почитателей Катасы просто не снабжали карманными деньгами, предоставляя им возможность просить подаяние. Но этот культ не был широко распространен в Арконе, как и вообще любое нищенство — священное или светское. Поэтому монахи-лентяи не имели возможности даже посидеть в самой дешевой забегаловке.
Зато другие курсанты, например, жители высокогорной Одононии, лусыны, дальние родственники атсанов, могли за вечер промотать в кабаках несколько тысяч платиновых квадратов и при этом не обеднеть ни на гран. Эти карлики с телами, напоминавшими золотистые желуди, были до неприличия богаты. Капитан и Боцман не раз порывались растрясти кого-нибудь из них, но драться друг с другом иначе, как на тренировках, курсантам строго воспрещалось. Поэтому бандиты трясли в основном толстозадых ермунградских купцов, неожиданно врываясь в уютные кабачки Вельса — южного района Арконы, застроенного постоялыми дворами. Капитан уже продумал план, как попасть в «Гнездо хомяка» и никого не распугать. «Гнездо» занимало пентхаус постоялого двора «Гесер-Хаузер» — здоровенного отеля, с фасада сплошь обшитого тонированным стеклом. Но задний двор отеля смело можно было назвать мечтой альпиниста-любителя: неровная каменная кладка, многочисленные балконы и пожарные лестницы позволяли легко взобраться на самый верх, к пентхаусу. Потом три метра по узкому карнизу — кто танцевал чарльзтон в масле, тому никакие карнизы не помеха. И ты в центре событий: девки визжат, купчишки застревают в узких дверях, сплетаясь длиннополыми меховыми плащами. В хрустальной люстре отражается серебряный блеск камзола — если открыто гуляешь в камзоле курсанта, то можешь вертеть кого угодно на чем угодно. А хозяина «Гнезда», старого эквапыря по имени Петирим, давно пора чуток подраззорить. Ребята в Школе Благородства говорили, что когда-то Петирим был нормальным пацаном, работал на Силена, местного авторитета, и носил погоняло «Сорока». А потом ссучился, кого-то сдал, а на вырученные бабки открыл «Гнездо хомяка». Пусть попляшет над своей строфарией, крыса…
Но тут Капитан понял, что ему лень. Неужели он скоро станет похож на монаха? Нет, едва ли. Все дело в библиотеке. Библиотека манила сильнее, чем кабацкие приключения. А самое главное — Капитан вспомнил, что именно сейчас идет процесс основного вечернего кормления жрутеров. Полковник будет так занят поглощением очередной партии туш, что, авось, проморгает кое-что… Решено. Капитан отправился в пьютерную.
В одном из стандартных ящичков основной картотеки у Капитана лежал плод его недельных усилий. Точная копия его самого, втихую сдублированная с двойника в тренировочном зале, и приспособление, с помощью которого бандит, по его расчетам, мог становиться невидимым для пьютерно-жрутерной сети. В сущности своей это была универсальная отмычка. Капитан, как специалист по культурному взлому замков, сумел раскусить общий алгоритм кодирования виртуального пространства и за полчаса сваять это устройство. Оно получилось похожим на сковороду с ногами. На гладкой поверхности предполагалось сидеть, а рукоятка автоматически указывала направление на разыскиваемую информацию.
Боцман и Капитан, натянув на головы бутоны пьютеров, оказывались в подобии зала с боксерским рингом. На месте судьи, на высоком стуле, восседал полковник гвардии и комментировал все промахи обучающихся, сопровождая комментарии наглядной демонстрацией. На ринге возникал куб с трехмерной проекцией записи последнего визита в лабиринт. До неудачного поступка она летела с огромной скоростью, и Капитан всегда смотрел ее, раскрыв рот. Приятно было видеть себя самого с руками, ногами и прочими боевыми частями тела, мелькающими, словно лопасти пропеллера, от которых противники разлеталются во все стороны.
Но когда соискатель допускал ошибку, скорость проекции снижалась настолько, что Капитан внутри куба начинал двигаться, как вареная муха.
— Вместо того, чтобы прочувствовать дальнейший путь, ты идешь напролом, и вот результат, — безжалостно вещал Клай Бонифаций. За спиной Капитана рассыпалась, стена и из-за нее показывался вооруженный стручком эквапырь.
— Вот как это должно было быть.
Пространственная картинка возвращалась к моменту ошибки, и бандит видел не реальную картинку, а правильный ход боя, смоделированный полковником. На этой картинке Капитан бил по стене ногой, та осыпалась на эквапыря. Эквапырь начинал прочищать запорошенные песком выпуклые глаза — и терял драгоценные секунды, вслед за которыми терял сознание, а возможно — жизнь: Капитан терпеть не мог этих крыс, поэтому обычно молотил их в полную силу.
Удар в пах монаху-лентяю тоже не прошел незамеченным. А задержка перед плодом кербоеда была расписана в самых язвительных тонах. Да и в последнем зале Капитан немало напортачил, применяя методы борьбы с козлоногами против людей, защищаясь, как кимор, в то время как против него производили атаку в стиле «бешеного горбуна», которую полагалось отражать ударом «вояжирующего дистрофика».
В общей сложности Капитан совершил более десятка ошибок. Но эта цифра являлась его самым высоким достижением. Раньше количество накладок исчислялось количествами, едва не доходящими до сотни.
— Все понял? — спросил напоследок Клай Бонифаций.
— Ага. — отозвался Капитан.
— Тогда — на тренировку. — И проекция жрутера растворилась в виртуальном воздухе.
Бандит вышел из зала и, скрутив зал в небольшой кубик, подвесил на ветку, где уже болтались несколько точно таких же помещений. Те, которые в данный момент использовались, были окутаны светящейся дымкой, сквозь которую Капитан сумел бы с легкостью проникнуть. Но подобные забавы могли кончиться исключением, поэтому бандит направился выполнять распорядок.
Тренировочные залы находились неподалеку. В свернутом виде они напоминали кедровые шишки, но сильно меньшего размера. Клай Бонифаций, или какой-то безвестный техник, скомпоновал их в конус, который медленно вращался на своем острие в метре от пола. Выбрав свой зал, бандит развернул его и вошел внутрь.
Внешне это помещение напоминало зал для бальных танцев и аэробики одновременно. Зеркало во всю стену сохранялось всякий раз, а вот обстановка менялась в зависимости от программы. Сегодня здесь было почти все, с чем Капитан уже успел познакомиться: ступеньки, канаты горизонтальный и вертикальный, стенки разной высоты и ширины, обручи, подвешенные в воздухе, и еще куча всякой всячины. Рядом со входом валялся уже не нужный экзоскелет.
В этом сооружении, состоящем из трубок и шарниров, бандит провел не один час, оттачивая разнообразные движения. Сперва экзоскелет сам вел конечности Капитана. Потом он лишь корректировал, заставляя руки или ноги чуть сместиться для занятия правильной позиции. А теперь его заменил виртуальный двойник.
Этот псевдо-Капитан и сейчас возник перед настоящим бандитом. Дубль сделал шаг вперед, подпрыгнул и оказался стоящим на тонюсеньком горизонтальном канате. Раньше для Капитана такой трюк был бы немыслим, но сейчас, после нескольких недель тренировок, он с легкостью повторил движения двойника. После этого первого шага тренировка, собственно, и началась. Капитан перепрыгивал через препятствия, делал плавные и резкие движения руками, скакал со стены на стену, выполняя при этом сальто, замирал на месте, чтобы через мгновение, в кувырке назад, встать на шаткий обруч. За обручем следовала карусель — плоская чуть наклоненная вращающаяся платформа, через которую следовало пробежать на руках. Потом — римский танец: не вставая на ноги, все так же на руках надо было пересечь небольшой участок, усеянный ножами, воткнутыми остриями вверх. Наконец, самое трудное и противное: площадка, залитая маслом. На этом масле требовалось сплясать чарльзтон, потом подпрыгнуть, сделав сальто, и уцепиться ступнями за свисавшие на тонких шнурах гимнастические кольца. Теперь раскачаться, дотянуться руками до свисавшего рядом мотка колючей проволоки и схватиться за него пальцами, не задев за колючки. Прошлый раз, когда Капитан, решив, что боль вполне можно перетерпеть, сграбастал проволоку всей пятерней, тренировка была остановлена. Повиснув на пальцах, Капитан совершил несколько круговых движений прямыми ногами, заставив свое тело вращаться. Повинуясь этому сигналу, проволока пошла вверх, увлекая Капитана к люку в потолке — выходу из зала. Почти у самого люка перед лицом проплыла треугольная мишень. Капитан попал в самый центр мишени метким плевком. В ушах раздался мелодичный звон — двойник, висевший неподалеку на своем мотке проволоки, исчез. Тренировка закончилась.
Все эти телодвижения казались раньше пустой тратой времени, как и игра в «Думу». Но после определенного времени в них появился смысл. Капитан действительно научился биться гораздо лучше, чем раньше. Он освоил и методы нейтрализации нечеловеческих противников — правда, против кербов никакого комплекса почему-то не было.
Поставив свой зал на место, Капитан выбрался из бутона пьютера и огляделся по сторонам. Боцман, потный, но дышавший на удивление легко, уже сидел у выхода в пьютерную и обмахивался ладонью.
— Ну, на помывку и домой?
— Не, я по городу прошвырнусь, — покачал головой Капитан, — а то давай, в кабак, к бабам. Тут такая козлоножиха есть. Сиськи — во! — он показал руками нечто, напоминающее пару двадцатикилограммовых арбузов.
— А, брось, — сразу помрачнел Боцман. — Развлекайся со своими бабами. Мне строфарии принеси. Бочонок.
— Не лопнешь, кербова задница!? — Капитан не очень любил, когда им помыкали.
— Ладно, — покладисто закивал Боцман. — Сам схожу. Попозже…
Вечером, когда программа на день была закончена, воспитанникам Корпуса полагалась долгая прогулка по Арконе. Некоторые, типа монахов-лентяев, просто лежали на многочисленных газонах и предавались излюбленному способу медитации. Впрочем, делали они это не от хорошей жизни: почитателей Катасы просто не снабжали карманными деньгами, предоставляя им возможность просить подаяние. Но этот культ не был широко распространен в Арконе, как и вообще любое нищенство — священное или светское. Поэтому монахи-лентяи не имели возможности даже посидеть в самой дешевой забегаловке.
Зато другие курсанты, например, жители высокогорной Одононии, лусыны, дальние родственники атсанов, могли за вечер промотать в кабаках несколько тысяч платиновых квадратов и при этом не обеднеть ни на гран. Эти карлики с телами, напоминавшими золотистые желуди, были до неприличия богаты. Капитан и Боцман не раз порывались растрясти кого-нибудь из них, но драться друг с другом иначе, как на тренировках, курсантам строго воспрещалось. Поэтому бандиты трясли в основном толстозадых ермунградских купцов, неожиданно врываясь в уютные кабачки Вельса — южного района Арконы, застроенного постоялыми дворами. Капитан уже продумал план, как попасть в «Гнездо хомяка» и никого не распугать. «Гнездо» занимало пентхаус постоялого двора «Гесер-Хаузер» — здоровенного отеля, с фасада сплошь обшитого тонированным стеклом. Но задний двор отеля смело можно было назвать мечтой альпиниста-любителя: неровная каменная кладка, многочисленные балконы и пожарные лестницы позволяли легко взобраться на самый верх, к пентхаусу. Потом три метра по узкому карнизу — кто танцевал чарльзтон в масле, тому никакие карнизы не помеха. И ты в центре событий: девки визжат, купчишки застревают в узких дверях, сплетаясь длиннополыми меховыми плащами. В хрустальной люстре отражается серебряный блеск камзола — если открыто гуляешь в камзоле курсанта, то можешь вертеть кого угодно на чем угодно. А хозяина «Гнезда», старого эквапыря по имени Петирим, давно пора чуток подраззорить. Ребята в Школе Благородства говорили, что когда-то Петирим был нормальным пацаном, работал на Силена, местного авторитета, и носил погоняло «Сорока». А потом ссучился, кого-то сдал, а на вырученные бабки открыл «Гнездо хомяка». Пусть попляшет над своей строфарией, крыса…
Но тут Капитан понял, что ему лень. Неужели он скоро станет похож на монаха? Нет, едва ли. Все дело в библиотеке. Библиотека манила сильнее, чем кабацкие приключения. А самое главное — Капитан вспомнил, что именно сейчас идет процесс основного вечернего кормления жрутеров. Полковник будет так занят поглощением очередной партии туш, что, авось, проморгает кое-что… Решено. Капитан отправился в пьютерную.
В одном из стандартных ящичков основной картотеки у Капитана лежал плод его недельных усилий. Точная копия его самого, втихую сдублированная с двойника в тренировочном зале, и приспособление, с помощью которого бандит, по его расчетам, мог становиться невидимым для пьютерно-жрутерной сети. В сущности своей это была универсальная отмычка. Капитан, как специалист по культурному взлому замков, сумел раскусить общий алгоритм кодирования виртуального пространства и за полчаса сваять это устройство. Оно получилось похожим на сковороду с ногами. На гладкой поверхности предполагалось сидеть, а рукоятка автоматически указывала направление на разыскиваемую информацию.