Юань Ц. Стихотворения

И дождь посылаешь,
Чтоб не было пыли.

Кружась и скользя,
Опускаешься ниже,

По горным хребтам
Я стремлюсь за тобою.

Скажи, почему,
Если мир необъятен,

Лишь ты - Повелитель
Судьбы человека?

Летя в высоте,
Ты паришь над землею,

Ты мчишься и правишь
Луною и солнцем.

Я мчусь за тобою.
Гонюсь за тобою,

И горы Китая
Встречают Владыку.

Одет я, как Дух,
В дорогие одежды,

Прекрасны мои
Украшенья из яшмы,

При свете луны,
При сиянии солнца

Поступки мои
Никому не известны...

Ломаю цветы я,

Что жизнь продлевают,

Хочу подарить их
Тому, кто далеко.

Неслышно ко мне
Приближается старость,

Но если ты рядом -
Она отдалится.

Уносит тебя
Колесница дракона,

Все выше и выше
Ты мчишься в лазури

Срывая зеленую
Ветку корицы,

Я мыслю о людях,
Скорбящих в тревоге.

Скорбящие люди,
Что в мире им делать?

Хотел бы я жить,
Никогда не старея!

Я знаю, что наша
Судьба неизбежна,

Но кто установит
Согласие в мире?


МАЛОМУ ПОВЕЛИТЕЛЮ ЖИЗНИ*
(Шао Сымин)

Осенние орхидеи
И белоснежный ирис

Растут густыми рядами
Перед священным храмом.

Ярко-зеленые листья,
Чаши цветов душистых,

Плавают в теплых волнах
Тонкого аромата.

У каждого человека
Есть любимые дети,

Мне же ты посылаешь
Только печаль и горе.

Осенние орхидеи
Пышно цветут у храма,

Ярко-зеленые листья
Блистают на красных стеблях.

Много красавиц в храме,
Но лишь одна внезапно

Мне подарила нежный
Луч любовного взгляда!

Не говоря ни слова,
Приходишь ты, и уходишь,

И улетаешь на ветре

С флагом из туч прозрачных.

Нету на свете скорби
Большей, чем расставанье,

Нету радости большей,
Чем наша новая встреча!

Вот ты пришел нежданно -
Не уходи отсюда!

В лотосы ты оделся,
Пояс - из базилика *.

Переночуй сегодня
В храме Владыки Неба -

Ради кого ты должен
Жить в облаках и тучах?

О, если б нам с тобою
Выкупаться в водоеме,

Высушить волосы наши
В пламенном блеске солнца!

Как терпеливо жду я -
Что же ты не приходишь?

Снова встречаю вечер
Звуками грустной песни.

Служат перья павлина
Зонтом твоей колесницы,

Там, на девятом небе,
Ты усмиряешь кометы.

Там, подымая меч свой,
Ты молодость охраняешь -

Ты неизменно должен
Быть справедливым к людям.


ВЛАДЫКЕ ВОСТОКА *

Ты появляешься
В алых лучах на востоке

И озаряешь
Ограду высокого дома.

Едешь спокойно.
Коня по дороге лаская, -

Ночь отступает,
Пронзенная ярким сияньем.

Грома раскаты
Гремят над твоей колесницей,

Облако-знамя
Держишь ты мощной рукою.

Тяжко вздыхаешь,
Собравшись подняться на небо:

Сердце колеблется,
Дом вспоминая высокий.

Люди любуются
Светлой твоей красотою,

Лик твой увидя,
Домой забывают вернуться.

Гусли звенят,
И звенят колокольчики с ними,

Гром барабанов
Мелодию сопровождает,

Флейты звучат,
Отвечая поющей свирели.

Пляшут кудесницы, -
Молоды все и прелестны,

В танце порхают,
Подобные птицам летящим.

Петь начиная,
Мы тоже сливаемся с хором,

Следуя такту
И ритму стремительной пляски.

Духи, тебя окружая,
Твой свет заслоняют.

В тучи одет ты
И радугою опоясан.

Лук поднимаешь,
Прицелясь в Небесного волка *,

Но опускаешь его,
Не желая убийства.

Северный ковш *
Наполняешь вином из корицы,

Вожжи хватаешь
И в небо полет устремляешь -

И на востоке
Всплываешь из тьмы непроглядной.


ПОВЕЛИТЕЛЮ РЕК *

Я гуляю с тобой,
Девять рек * я с тобою проезжаю.

Подымается ветер,
Вздымая свирепые волны.

Нам вода колесницею служит
И лотосы - балдахином,

Два дракона - в упряжке
И два - по бокам проплывают.

На Куэньлунь поднимаясь,
Глядим мы в далекие дали,

И витает душа
В необъятно широком просторе.

Скоро солнце зайдет,
А я все забываю вернуться! -

Лишь у дальнего берега
Мысли от сна пробудятся.

Дух! Палаты твои
Чешуей серебристой покрыты,

Твой дворец - из жемчужин,
Ворота - из раковин красных.

О, зачем, Повелитель,
Живешь ты в воде постоянно, -

Оседлав черепаху,
Летающих рыб догоняешь?

Вдоль могучей реки
Я гуляю, Владыка, с тобою,

На кипящие воды
Гляжу я в невольном смятенье.

Но ты, руки сложив,
Далеко на восток уплываешь,

И до южного берега
Следую я за тобою.


ГОРНОМУ ДУХУ *

В далеких горах Востока
Живет прекрасная дева,

Одетая в листья смоковниц,
С поясом из повилики.

Очи ее лукавы,
Прелестна ее улыбка,

Ласково ее сердце,
И красота чудесна.

В запряжке - красные барсы,
За нею - следуют лисы,

В магнолиях - колесница,
Флаг - из веток корицы.

Вся в цветах ароматных
И ароматных травах -

Она их подарит людям,
Милым ее сердцу.

(Она поет.)

"В глухой бамбуковой чаще
Живу я, не видя неба,

Дорога ко мне опасна,
И прихожу я поздно,

И одиноко ночью
Стою на горной вершине.

Внизу подо мною тучи
И облака клубятся,

Туманы и днем и ночью, -
Темно впереди и пусто,

И вдруг налетает ветер,
И ливень шумит во мраке...

Я ради тебя осталась,
Забыла домой вернуться.

Кончается год. Кто знает,
Останусь ли я красивой?

Собрать чудесные травы
Хочу я в горах Востока,

Где громоздятся камни
И пуэрарии вьются.

Я недовольна тобою,
Вернуться домой забыла.

Найдешь ли ты, милый, время,
Чтобы меня вспомнить?"

Прекрасная горная дева,
Подобная ветке лианы,

Ты пьешь из ручья лесного,
Скрываясь в тени деревьев.

Думаешь ты о людях, -
Мы знаем и помним это!

Пусть яростный гром грохочет
И ливень шумит во мраке,

Пронзительно и тревожно
Кричат во тьме обезьяны, -

Пусть ветер свистит и воет
И стонут в ночи деревья, -

Напрасно скорбит в разлуке
Та, о которой помним!

ПАВШИМ ЗА РОДИНУ

Наши щиты и латы
Из носорожьей кожи,

Все колесницы сцепились
В час рукопашной схватки.

Знамена закрыли небо,
Враги наступают тучей,

И стрелы падают всюду,
Где борются за победу.

Стремительный враг прорвался,
Наши ряды сметая.

Левый мой конь свалился,
Правый мечом изранен,

Колеса в земле застряли -
Не вытащить колесницу,

Но я в барабан ударил
Палочками из яшмы.

Тогда разгневалось небо,
Вознегодовали духи -

Врагов поражая насмерть,
Устлали трупами поле.

Покинули мы столицу,
Ушли мы и не вернулись,

И далека дорога
К просторам родной равнины.

В руках мы мечи сжимаем,
Несем боевые луки,

Расстались головы с телом,
Но воля тверда, как прежде.

Мы были храбрыми в битве,
Мужественными бойцами,

Твердость нашу и силу
Ничто не поколебало.

Пускай уничтожено тело -
Душа не умрет вовеки,

Души мужчин станут
Лучшими среди духов.


ПОКЛОНЕНИЕ ДУШЕ *

Согласно древним обрядам,
Мы бьем во все барабаны,

Кудесницы пляшут пляски,
Сменяя одна другую,

Поют прелестные девушки -
Как они беззаботны!

Весной цветут орхидеи,
Осенью - хризантемы,

Так и обряды наши
Тянутся непрерывно.

ДЕВЯТЬ ЭЛЕГИЙ

ПЕЧАЛЬНЫЕ СТРОКИ

Читаю стихи, пытаясь
выразить свое горе,
С гневом и возмущеньем
я изливаю душу.
Все, о чем говорю я, -
только святая правда,
И пусть этой чистой правде
свидетелем будет небо!

Пять императоров мудрых *
пусть меня поучают
И шесть знаменитых духов -
изложат свое ученье.
Пусть реки и горы будут
защитниками моими
И сам судья Гао Яо *
приговор мне выносит.

Я искренен был и честен
на службе у государя,
Но был удален я, словно
постылая бородавка.
Не льстил я ни государю,
ни тем, кто стоит у трона,
Да, будь мой правитель мудрым -
он мог бы увидеть это.

Слова мои и поступки
нисколько не расходились,
Чувства мои и мысли
всегда неизменны были.
Такого слугу нетрудно
было б ценить государю,
Если бы захотел он
проверить мои поступки.

Первые мои мысли
отданы были князю,
За это я оклеветан,
за это мне мстила свита.
Преданный государю -
я о других не думал,
И свита меня за это
заклятым врагом считала.

В работу для государя
я вкладывал свою душу,
И все же работой этой
добиться не мог успеха.
Любовь моя к государю -
и ни к кому другому -
Была неверной дорогой,
ведущей меня к несчастью.

Думал ли государь мой
о преданности и долге,
Когда он слугу седого
довел до нужды и бросил?
Я искренен был и честен,
и ничего не скрывал я,
Но это не принесло мне
высокого расположенья.

В чем же я провинился,
за что терплю наказанье -
Этого никогда я
себе не смогу представить!
Когда ты в толпе проходишь,
отвергнутый и одинокий, -
Над этим всегда и всюду
злобно смеются люди.

Я был окружен все время
безудержной клеветою
И говорил, запинаясь, -
не мог отвечать, как должно.
Я был душевно подавлен,
слов не сумел найти я,
И чувства свои отныне
больше не открываю.

В сердце моем печальном
тяжесть и беспокойство,
Но никому на свете
это не интересно.
Слов у меня много,
а как написать - не знаю,
Скорбные мои мысли
выразить не могу я.

Если молчать все время -
никто о тебе не узнает,
Если кричать - то будут
делать вид, что не слышат.
Все время я беспокоюсь,
тревожусь я непрерывно,
Душа у меня в смятенье -

и я ей помочь не в силах.

Когда-то мне сон приснился,
что я поднимаюсь в небо,
Но посреди дороги
душа моя заблудилась.
Тогда попросил я Духа
судьбу мою предсказать мне, -
Сказал он: "Твоим стремленьям
ты не найдешь поддержки".

И снова спросил я Духа:
"Подвергнусь ли я изгнанью?"
Сказал он: "Твоим спасеньям,
быть может, не станет места.
Клеветников много,
дыхание их тлетворно,
Но если ты покоришься -
наверняка погибнешь".

Кто на молоке обжегся -
дует теперь на воду,
Так почему ж своим я
взглядам не изменяю?
Желанье подняться в небо,
лестницы не имея, -
Так я определяю
глупость своих поступков!

Люди давно боятся
согласными быть со мною,
Так почему ж я должен
упорствовать в своих мыслях?
Люди к единой цели
различным путем стремятся,
Так почему ж я должен
быть непреклонно твердым?

Цзиньский Шэнь Шэн * был сыном
доблестным и послушным, -
Отец клевете поверил
и невзлюбил Шэнь Шэна.
Славился прямотою
Бо Гунь * - и он попытался
Рек укротить теченье,
но не имел успеха.

Для тех, кто летает в небе, -
всегда у людей есть стрелы,
Для тех, кто живет в глубинах, -
для тех у людей есть сети.
Наказывать невиновных,
чтоб нравиться государю, -
Этим не обретешь ты
душевного успокоенья.

Если опустишь голову,
чтобы добиться цели, -
Боюсь, что таким смиреньем
успеха ты не достигнешь.
Если захочешь подняться
и улететь подальше, -
Боюсь, государь наш спросит:
"Зачем ты делаешь это?"

Если бежать без оглядки -
можно сбиться с дороги,
И твердая моя воля
этого не позволит.
Судороги скрывая,
стараюсь утишить боль я,
Сердце охвачено горем,
нет для него покоя.

Магнолии я срываю -
они благовоньем будут,
Срываю душистый перец -
пусть пищей он мне послужит.
В саду своем одиноко
выращиваю хризантемы -
Пускай мне они весною
будут приправой к пище.

Боюсь, что моей всегдашней
преданности не верят, -
Поэтому и пишу я,
чтоб выразить свои чувства.
Просто ради покоя
делаю вид, что льщу я,
Но мысли мои далеко -
и я скрываю поступки!

ПЕРЕПРАВЛЯЯСЬ ЧЕРЕЗ РЕКУ

В молодости любил я
пышные одеянья,
Старость пришла - и эта
любовь моя не ослабла:
К поясу постоянно
привешен меч драгоценный,
На голове ношу я
высокую свою шапку.

Жемчужины на одежде
сверкают, подобно лунам,
Сияют мои подвески -
они из бесценной яшмы.
В грязном и мутном мире
никто обо мне не знает,
Но я на него, в гордыне,
вниманья не обращаю.

Впряжен в мою колесницу
черный дракон рогатый,
А пристяжными - пара
безрогих драконов белых.
Хотел бы я вместе с Шунем
бродить вечерами вместе -
Бродить с ним и любоваться
яшмовыми садами!

Я медленно поднимаюсь
на горный хребет Куэньлуня,
Я выпиваю настойку
из белой толченой яшмы *,-
Хочу я быть долголетним,
подобно земле и небу,
И светлым я быть желаю,
подобно луне и солнцу.

Мне скорбно, что здесь, на юге,
никто обо мне не знает,
Переправляюсь утром
через бурные реки *.
У острова * я поднимаюсь
на неизвестный берег,
Порывы зимнего ветра
пронизывают нещадно.

И я коней распрягаю -
пускай погуляют вволю,
Пусть постоит колесница
возле зимнего леса.
И отплываю в лодке
вверх по реке широкой,
Гребцы поднимают весла
и опускают плавно.

Но лодка медлит и медлит,
двигаться не желая,
Вертится в водовороте,
как бы прикована к месту.
Я из Ванчжу * уехал
ранним холодным утром
И только вечером поздним
заночевал в Чэньяне *.

Нужно хранить постоянно
силу и твердость духа
И не скорбеть в печали
о дальнем своем изгнанье,
Но, к Сюйпу подъезжая,
начал я колебаться,
Я сомневаться начал -
какую выбрать дорогу?

По берегам обоим
лес и суров и мрачен,
Там обитают в чаще
полчища обезьяньи.
Каменных гор вершины
там заслоняют солнце,
А на земле угрюмой -
темень, роса и сырость.

Медленно снег ложится
и покрывает землю,
И облака клубятся,
в небе плывя над миром.
Жаль, что мне жизнь отныне
радости не приносит,
Что я живу одиноко,
скрываясь в горах и скалах.

Но изменить не могу я
старое свое сердце -
Так суждено в печали
мне пребывать до смерти.
Цзе-юй * обрил себе голову,
Сан Ху * не имел одежды.
Преданных - изгоняют,
мудрых - лишают славы.

Прислали меч У Цзы-сюю * -
и умер мудрый сановник,
И у Би Ганя * сердце
вырезали жестоко.
Значит, и раньше в мире
было так, как и ныне, -
Что же роптать теперь мне,
жалуясь на соседей?

За то, что всегда ищу я
прямую дорогу к правде -
За это в страданьях должен
я пребывать до смерти.
Птицы луань и феникс
давно уже улетели,
Ласточки и вороны
вьют во дворцах гнезда,

Лотоса лист опавший
сохнет у края дороги.
Давно уже называют
зловоние ароматом,
Свет называют тьмою,
день называют ночью.
Верю в себя - и все же
мечется скорбный дух мой.


ПЛАЧУ ПО СТОЛИЦЕ ИН *

О милосердное небо,
где же твои законы?
Спрашиваю: почему ты
ввергло народ в смятенье?
Люди - все - расстаются
и, потеряв друг друга,
В тихий весенний месяц
держат свой путь к востоку.

Родину покидая,
в дальнюю даль стремятся,
Чтобы скитаться вечно
вдоль реки многоводной.
Вышел я из столицы -
как тяжело на сердце!
В это ясное утро
я отправляюсь с ними.

Покинув родимый город,
с родимым расставшись домом,
Душа моя содрогнулась,
перед путем безвестным.
Вместе подымем весла,
пусть уплывает лодка.
Грустно, что государя
больше нам не увидеть.

Деревья моей отчизны -
о вас я тяжко вздыхаю.
Слезы, подобно граду,
падают непрерывно,
Плыву, по реке, к востоку,
а сердце рвется на запад,
Туда, где Врата Дракона, -
которых мне не увидеть.

Душа моя к ним влечется,
болит она бесконечно,
Прищуриваясь, гляжу я:
куда приплыву - не знаю.
Я отдан волнам и ветру,
я отдан их вольной воле.
В безбрежном диком просторе
плыву - бесприютный странник.

И вот на реке огромной,
в буйном ее разливе,
Внезапно взлетает лодка -
сможет ли остановиться?
И вновь не могу унять я
тяжкое сердцебиенье.
Спутаны мои мысли -
кто их распутать сможет?

Все-таки снова лодка,
движется по теченью -
Пусть поднимусь к Дунтину
или спущусь по Цзяну.
Я навсегда покинул
место, где жили предки,
Странствуя и блуждая,
дальше плыву к востоку.

Всею душой, как прежде,
жажду домой вернуться.
Разве, хоть на мгновенье,
мне позабыть о доме?
Пусть на восток плыву я -
к западу шлю я мысли,
Скорблю, что моя столица
уходит все дальше и дальше.

Я подымаюсь на остров,
чтобы взглянуть на запад,
Чтоб успокоить немного
свое горящее сердце.
Но, поглядев, скорблю я:
был этот край богатым,
Живы были когда-то,
предков наших законы.

Движется мне навстречу
бешеных волн громада,
Яростная стихия
путь преградила к югу.
Древний дворец - теперь он
только развалин груда,
Камни Ворот Восточных
все поросли травою.

Сердце давно не знает
радости и веселья,
Только печаль за горем
следуют непрерывно.
Помню я: до столицы
так далека дорога -
Через могучие реки
мне переправы нету.

Так иногда бывает,
что не могу поверить,
Будто со дня изгнанья
девять лет миновало.
Горе мое безысходно,
оно не пройдет вовеки,
Сердце мое больное
сжимается от печали.

Льстивые люди жаждут
милости государя,
С хитростью их коварной
честность не совладает.
Искренний беспредельно
к вам я душой стремился,
Но мелкая зависть встала
мне поперек дороги.

Бессмертных Яо и Шуня *
сколь высоки деянья!
Слава их бесконечна -
она достигает неба.
Но клевета и зависть
бессовестных царедворцев
Теперь очернить умеют
даже великих предков.

Вам ненавистны люди
честные и прямые,
Вы полюбили ныне
льстивых и лицемерных,
Вас они окружили,
в ловкости соревнуясь.