– Не торопитесь, ждите своей очереди.
Андрей заметил, что у каждого казака было свое место. Они садились, скрестив ноги, доставали ножи и ложки, обтирали их кто о траву, кто о штаны. Усы закидывали за спину или поднимали кверху.
Вот все расселись. Атаман, а за ним все остальные стали креститься на восход солнца. Откуда-то появился почти лысый, худой казак с ножом, на лезвии которого играло солнце. Он подошел к хлебу, наметил на нем крест, потом начал резать на большие ломти. В это время кухари разливали из казанов уху в большие деревянные миски. Начинал еду атаман. Он зачерпывал из миски уху, чинно нес ее ко рту, поддерживая ложку куском хлеба. Медленно жевал хлеб, медленно опрокидывал уху в рот. Затем медленно, рукавом, вытирал усы и снова кусал хлеб. За ним начинал еду Курбат. Он делал точно так, как атаман. За Курбатом – следующий казак… Казацкие ложки ходили вокруг миски с востока на запад, как ходит солнце.
Кухари зорко следили, если у кого опорожнялась миска, они тотчас наливали в нее ухи. Еда была обильной. После ухи кухари приносили жареных кабанов. Рубщики их рубили на куски, солили. Атаману преподнесли сердце животного, чтоб он добрым был для своих и горячим для врагов. Всем остальным давали по кусочку легкого, чтоб бегали легко. Затем все ели мясо. Насытившись, запивали ключевой водой. После такой обильной еды шли спать, кто где. Кто оставался прямо на месте.
Андрей и Митяй пошли к себе. Вечером Курбат сказал Андрею, чтобы он завтра на заре пошел к кухарю, он даст ему работу. Митяй, когда они остались одни, сказал Андрею:
– Он хочет, чтобы ты прошел с низов казацкий уклад. Завтра тебя кухарь заставит или дрова рубить, иль воду носить.
Андрей поднялся до зари. Когда пришел на место, еще никого не было. Он так торопился, что не надел поддевку. Поднявшийся туман принес прохладу. Чтобы согреться, он прыгал и махал руками. Его остановил чей-то голос:
– Эй, ты чего?
Андрей оглянулся на голос.
– Да… Курбат меня прислал.
– А! Замерз? Бери топор и руби дрова.
Так началась для Андрея казацкая жизнь.
Андрей в охотку нарубил столько дров, что кашевар сказал ему:
– На седня хватит. Иди к своему Курбату.
Когда он явился и объявил о решении кашевара, тот усмехнулся, потом сказал:
– Ну че! Будем с тебя казака делать! Начнем с малого.
Он взял нож, и они вышли на улицу.
Что-то им задуманное, по всему было видно, он проделывал не в первый раз, ибо уверенно направился к одиноко стоявшей березе. Не доходя пару десятков шагов, вдруг метнул нож и попал точно в место, где был когда-то сучок.
– Принеси, – бросил он на ходу.
Парень побежал и принес ему нож. Он отвел его руку и предложил:
– А теперь попробуй ты.
Андрей встал, примеряя, как лучше взять нож: за рукоять или лезвие. Решил – за рукоять. Но он не попал даже в дерево, и ему пришлось порыться в траве, прежде чем отыскал его. Курбат взял нож и сказал:
– Вначале научись кидать так: лезвие ложь на ладонь, а большим пальцем его придержи. Целься, как стреляешь из лука. Понял? Нутро твое должно подсказывать, как его кинуть.
Андрей все сделал, как тот учил. На этот раз он попал в дерево, но не в сучок.
После нескольких удачных бросков Андрей заметил, что Курбат был доволен его успехами. Тогда он набрался смелости и спросил:
– А зачем мне это?
Тот усмехнулся:
– А затем, чтобы спасти свою жизнь. Мы, казаки, поборники православия и свободы. Наше православие не угодно татарам, а свобода – князьям. Ну и чего греха таить, мы же не земледельцы, а жить-то надо. Приходится все защищать и добывать оружием. Для нас, казаков, смерть не страшна. Но она не должна быть глупой. Я многим об этом говорил. Они соглашаются, но… не то лень-матушка, не то наша «авось», не хотят этому обучаться. Сколько добрых казаков погибло на моих глазах. А могли бы еще жить да жить. Так вот, Андрюха, мотай на ус, – сказав, улыбнулся, ибо усы у парня еще не отросли.
Это наставление подействовало на Андрея. Нож он не выпускал из рук, используя каждую возможность потренироваться. И вскоре с гордостью показал учителю, что не хуже его попадает в сучок.
– Теперь, – сказал тот, – дело за саблей. Принеси-ка свою.
Андрей вернулся из землянки с оружием. Курбат взял саблю, оглядел ее, ногтем попробовал лезвие.
– Хороша! Где взял-то? – любуясь ей, спросил он.
– Алим подарил, – ответил Андрей.
– Алим! – воскликнул Курбат от удивления. – Еще жив старина?
– Жив и скажу, отменно здоров.
– Добрый казак, но не захотел здесь оставаться. А я… вот живу, – он вздохнул. – Ладно. Давай начнем. Главное, запомни: ее, матушку, – он погладил лезвие, – правильно надоть держать. До боя держи свободно, чтоб рука не устала. А уж в бою… сжимай так, чтобы ни одна вражина ее не выбила. А врага нутром чуй, опережай его в мыслях, как он хочет ударить. Ну, становись…
Курбат и на саблях оказался отличным бойцом. Много показал разных хитрых приемов. А тут еще Андрей увлекся и кулачным боем. Казаки, чтобы потешить себя, сбросить жирок, по воскресеньям устраивали коллективное мордобитие. Неопытному Андрею первое время крепко доставалось. Опять же, видя его синяки да ссадины, помог Курбат. Не поленился, тряхнул стариной и кое-чему научил Андрея. Теперь редкий боец мог устоять против него.
Так втягивался он в казацкую жизнь, и с каждым днем она ему все больше нравилась. В походы, которые регулярно совершали казаки, они пока его не брали. Андрей не мог понять, кто его оберегает. Это раздражало парня. Одно успокаивало, что он еще не был принят в казаки. И Андрей с нетерпением ждал этого времени. Чтобы потренироваться в езде на лошадях и быть таким же ловким, как атаман, он напросился в ночное.
ГЛАВА 11
Андрей заметил, что у каждого казака было свое место. Они садились, скрестив ноги, доставали ножи и ложки, обтирали их кто о траву, кто о штаны. Усы закидывали за спину или поднимали кверху.
Вот все расселись. Атаман, а за ним все остальные стали креститься на восход солнца. Откуда-то появился почти лысый, худой казак с ножом, на лезвии которого играло солнце. Он подошел к хлебу, наметил на нем крест, потом начал резать на большие ломти. В это время кухари разливали из казанов уху в большие деревянные миски. Начинал еду атаман. Он зачерпывал из миски уху, чинно нес ее ко рту, поддерживая ложку куском хлеба. Медленно жевал хлеб, медленно опрокидывал уху в рот. Затем медленно, рукавом, вытирал усы и снова кусал хлеб. За ним начинал еду Курбат. Он делал точно так, как атаман. За Курбатом – следующий казак… Казацкие ложки ходили вокруг миски с востока на запад, как ходит солнце.
Кухари зорко следили, если у кого опорожнялась миска, они тотчас наливали в нее ухи. Еда была обильной. После ухи кухари приносили жареных кабанов. Рубщики их рубили на куски, солили. Атаману преподнесли сердце животного, чтоб он добрым был для своих и горячим для врагов. Всем остальным давали по кусочку легкого, чтоб бегали легко. Затем все ели мясо. Насытившись, запивали ключевой водой. После такой обильной еды шли спать, кто где. Кто оставался прямо на месте.
Андрей и Митяй пошли к себе. Вечером Курбат сказал Андрею, чтобы он завтра на заре пошел к кухарю, он даст ему работу. Митяй, когда они остались одни, сказал Андрею:
– Он хочет, чтобы ты прошел с низов казацкий уклад. Завтра тебя кухарь заставит или дрова рубить, иль воду носить.
Андрей поднялся до зари. Когда пришел на место, еще никого не было. Он так торопился, что не надел поддевку. Поднявшийся туман принес прохладу. Чтобы согреться, он прыгал и махал руками. Его остановил чей-то голос:
– Эй, ты чего?
Андрей оглянулся на голос.
– Да… Курбат меня прислал.
– А! Замерз? Бери топор и руби дрова.
Так началась для Андрея казацкая жизнь.
Андрей в охотку нарубил столько дров, что кашевар сказал ему:
– На седня хватит. Иди к своему Курбату.
Когда он явился и объявил о решении кашевара, тот усмехнулся, потом сказал:
– Ну че! Будем с тебя казака делать! Начнем с малого.
Он взял нож, и они вышли на улицу.
Что-то им задуманное, по всему было видно, он проделывал не в первый раз, ибо уверенно направился к одиноко стоявшей березе. Не доходя пару десятков шагов, вдруг метнул нож и попал точно в место, где был когда-то сучок.
– Принеси, – бросил он на ходу.
Парень побежал и принес ему нож. Он отвел его руку и предложил:
– А теперь попробуй ты.
Андрей встал, примеряя, как лучше взять нож: за рукоять или лезвие. Решил – за рукоять. Но он не попал даже в дерево, и ему пришлось порыться в траве, прежде чем отыскал его. Курбат взял нож и сказал:
– Вначале научись кидать так: лезвие ложь на ладонь, а большим пальцем его придержи. Целься, как стреляешь из лука. Понял? Нутро твое должно подсказывать, как его кинуть.
Андрей все сделал, как тот учил. На этот раз он попал в дерево, но не в сучок.
После нескольких удачных бросков Андрей заметил, что Курбат был доволен его успехами. Тогда он набрался смелости и спросил:
– А зачем мне это?
Тот усмехнулся:
– А затем, чтобы спасти свою жизнь. Мы, казаки, поборники православия и свободы. Наше православие не угодно татарам, а свобода – князьям. Ну и чего греха таить, мы же не земледельцы, а жить-то надо. Приходится все защищать и добывать оружием. Для нас, казаков, смерть не страшна. Но она не должна быть глупой. Я многим об этом говорил. Они соглашаются, но… не то лень-матушка, не то наша «авось», не хотят этому обучаться. Сколько добрых казаков погибло на моих глазах. А могли бы еще жить да жить. Так вот, Андрюха, мотай на ус, – сказав, улыбнулся, ибо усы у парня еще не отросли.
Это наставление подействовало на Андрея. Нож он не выпускал из рук, используя каждую возможность потренироваться. И вскоре с гордостью показал учителю, что не хуже его попадает в сучок.
– Теперь, – сказал тот, – дело за саблей. Принеси-ка свою.
Андрей вернулся из землянки с оружием. Курбат взял саблю, оглядел ее, ногтем попробовал лезвие.
– Хороша! Где взял-то? – любуясь ей, спросил он.
– Алим подарил, – ответил Андрей.
– Алим! – воскликнул Курбат от удивления. – Еще жив старина?
– Жив и скажу, отменно здоров.
– Добрый казак, но не захотел здесь оставаться. А я… вот живу, – он вздохнул. – Ладно. Давай начнем. Главное, запомни: ее, матушку, – он погладил лезвие, – правильно надоть держать. До боя держи свободно, чтоб рука не устала. А уж в бою… сжимай так, чтобы ни одна вражина ее не выбила. А врага нутром чуй, опережай его в мыслях, как он хочет ударить. Ну, становись…
Курбат и на саблях оказался отличным бойцом. Много показал разных хитрых приемов. А тут еще Андрей увлекся и кулачным боем. Казаки, чтобы потешить себя, сбросить жирок, по воскресеньям устраивали коллективное мордобитие. Неопытному Андрею первое время крепко доставалось. Опять же, видя его синяки да ссадины, помог Курбат. Не поленился, тряхнул стариной и кое-чему научил Андрея. Теперь редкий боец мог устоять против него.
Так втягивался он в казацкую жизнь, и с каждым днем она ему все больше нравилась. В походы, которые регулярно совершали казаки, они пока его не брали. Андрей не мог понять, кто его оберегает. Это раздражало парня. Одно успокаивало, что он еще не был принят в казаки. И Андрей с нетерпением ждал этого времени. Чтобы потренироваться в езде на лошадях и быть таким же ловким, как атаман, он напросился в ночное.
ГЛАВА 11
Тверской князь Александр собирался в очередную поездку в Сарай. Настал срок выплаты дани, а тут уж без подарков не обойдешься. Полюбили ханские жены русскую одежду. Лучшие мастерицы шили им шубы, сорочки, блузы, ткали цветастые убрусы, золотые пояса украшали жемчугом и каменьями. Для татар – радость, а для княжества – разорение. А иначе приставка «Великий» вмиг отлетит, не дай бог, к Ивану. Тут как не постараться. Даже дань на себя повышенную наложишь. Только вот карманы пусты остаются.
Как клокотала в его груди ярость, горело желание пойти с мечом на супостата. Вот если бы Иван пособил! Но Иван даже намека не дает. Побаивается и Александр предложить ему такой поход. Вот и приходится трястись за тысячу верст, разлучаться с любимой женой. А взять ее с собой – может случиться непоправимая беда: вдруг она приглянется хану? Все, считай, жизнь погублена. Заберет он ее к себе, даже глазом не моргнет. Вот и провожает она его в таких поездках до полпути. Так было и на этот раз.
Александр, в отличие от других князей, не плавал до Сарая по Волге. Он побаивался воды. К тому же считал, что такая поездка занимает гораздо больше времени. Весенняя распутица прошла, дороги установились. Хорошие лошади скорее довезут до нужного места. Для такого путешествия он приобрел карету венгерских мастеров. Пригодна она была и для путешествия зимой. Переставь на сани и… в путь.
Правда, отец его, князь Михаил, враждуя с Московией, выбирал путь по Волге. Хоть и долга была эта дорога – через Ярославль, Кострому, Нижний Новгород, но она обходила ненавистные ему земли Московского княжества. Александр же радовался. Установив мир с Московией, он теперь намного сокращал путь, который шел через Клин, Волок-Ламский, Звенигород, Перемышль, Серпухов до Задонья. Там он прощался с дорогой женой, держа путь на Ряжск, Осино-Гай….
Как клокотала в его груди ярость, горело желание пойти с мечом на супостата. Вот если бы Иван пособил! Но Иван даже намека не дает. Побаивается и Александр предложить ему такой поход. Вот и приходится трястись за тысячу верст, разлучаться с любимой женой. А взять ее с собой – может случиться непоправимая беда: вдруг она приглянется хану? Все, считай, жизнь погублена. Заберет он ее к себе, даже глазом не моргнет. Вот и провожает она его в таких поездках до полпути. Так было и на этот раз.
Александр, в отличие от других князей, не плавал до Сарая по Волге. Он побаивался воды. К тому же считал, что такая поездка занимает гораздо больше времени. Весенняя распутица прошла, дороги установились. Хорошие лошади скорее довезут до нужного места. Для такого путешествия он приобрел карету венгерских мастеров. Пригодна она была и для путешествия зимой. Переставь на сани и… в путь.
Правда, отец его, князь Михаил, враждуя с Московией, выбирал путь по Волге. Хоть и долга была эта дорога – через Ярославль, Кострому, Нижний Новгород, но она обходила ненавистные ему земли Московского княжества. Александр же радовался. Установив мир с Московией, он теперь намного сокращал путь, который шел через Клин, Волок-Ламский, Звенигород, Перемышль, Серпухов до Задонья. Там он прощался с дорогой женой, держа путь на Ряжск, Осино-Гай….
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента