Юрий Торубаров. Иван Калита

Юрий Торубаров
Иван Калита

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

   Федор Иванович – князь Стародубский.
   Андрей – сын князя Федора Ивановича Стародубского.
   Василий Иванович – князь Стародубский, дядя Андрея.
   Варвара – княгиня, тетка Андрея.
   Дмитрий Стародубский – брат Андрея.
   Иван Стародубский – брат Андрея.
   Иван Данилович (Калита) – великий князь всея Руси.
   Семен – сын Ивана Даниловича.
   Елена – жена Ивана Даниловича.
   Юрий Данилович – старший брат Калиты.
   Агафья – жена Юрия Даниловича.
   Миняй – московский боярин.
   Василий Кочева – московский боярин, приближенный Калиты.
   Родион Несторович – московский боярин (бывший киевский).
   Лука Протасьев – московский боярин, наместник в Новгороде.
   Михаил Кошкин – московский боярин.
   Федор Плещеев (Плещей) – московский боярин.
   Александр Иванович – московский воевода.
   Федор Акинфович – московский воевода.
   Акинф – московско-тверский боярин.
   Максим, Петр, Феогност – митрополиты всея Руси.
   Осип Уваров – дворский Калиты.
   Савел – подручный Калиты.
   Василий Коверя – московский купец.
   Федор Елферьев – московский купец.
   Михаил Ярославович – князь тверской.
   Дмитрий Михайлович – князь тверской.
   Александр Михайлович – князь тверской.
   Анастасия – жена князя Александра Михайловича.
   Василий Давыдович – князь ярославский, зять Калиты.
   Иван Иванович Коротопол – князь рязанский.
   Аверкий – боярин ростовский.
   Александр Романович – тверской боярин.
   Захарий Кошка – тверской боярин.
   Степан Юрьевич Васильев – рязанский боярин.
   Микита Бурок – рязанский купец.
   Яков – рязанский писарчук.
   Савелий Ледович – псковский боярин.
   Василий Белоут – псковский боярин.
   Строилович – псковский купец.
   Семен Климович – новгородский посадник.
   Сафон Кажан – новгородский древодел.
   Семен Еремеев (Еремей) – казацкий атаман.
   Хист – казак, есаул.
   Дед Алим – лекарь, спаситель Андрея.
   Митяй – молодой казак, друг Андрея.
   Захар – молодой казак, друг Андрея.
   Курбат – старый казак.
   Зосим – старый казак.
   Авдей – казак.
   Еремей – казак-богатырь.
   Марко – казак-богатырь.
   Гудым – молодой казак, есаул.
   Порфирий – казацкий священник.
   Асаф – казацкий кабатчик.
   Степан Решетило – казак.
   Макар – казак, наемник атамана Еремеева.
   Ефросинья – жена Макара.
   Дарья – внучка атамана Еремеева.
   Ерема Гаркуша – днепровский наказной атаман.
   Влас – казак.
   Ергун – казак.
   Федот – моряк.
   Мамед – караванщик.
   Дурсун – турецкий купец.
   Зухра – дочь Дурсуна.
   Узбек – ордынский хан.
   Садык – главный ханский визирь.
   Чанибек – младший сын Узбека.
   Инсабек – старший сын Узбека.
   Кавгадый – татарский князь.
   Ахмыл – родственник Кавгадыя.
   Махмет – татарский темник.
   Шевкал – татарский баскак.
   Федорчук – ханский полководец.
   Ебергард фон Монгейм – ливонский магистр.
   Эдуард – английский король.
   Генрих Эрсон – английский лорд.
   Филипп VI – французский король.
   Роберт Буа – французский маршал.
   Роберт Буа – сын маршала, друг Андрея.
   Гедимин – Великий князь литовский.

Глава 1

   Тетка Варвара, сидя за столом напротив племянника и подперев рукой свой широкий мужской подбородок, умильно смотрела любящими глазами, как тот жадно уплетал пищу. Чаша пустела мгновенно, и ей приходилось кричать девкам, чтобы быстрее несли еще студня, каши. Еще бы! Парень не ел около трех суток. Но по довольному лицу нельзя было сказать, что его жизнь в эти дни подвергалась смертельной опасности. И он, давясь, рассказывал ей о своей охоте:
   – Мы его это… шестом, как задели. Он как взревет… у меня по спине мурашки. Но я… ээ… только рогатину сильнее сжал. А он, ломыга, встал и машет лапами. А сам идет на меня и ревет. А я стою.
   Тетка рассмеялась, глядя, как парень давится пищей. Он тоже рассмеялся и попытался досказать, держа на весу ложку с кашей.
   – Осталось шага три-четыре до меня. Я как брошусь вперед и что было силы…
   И он выкинул вперед ложку с кашей, которая полетела на Варвару.
   – Ну, Андрюха! – смеялась она, рукавом вытирая лицо.
   Тот растерянно смотрел то на ложку, то на тетку.
   – Не гневись, тетка Варвара, – радостное лицо Андрея погрустнело, – прости, не думал, что так получится, – стал оправдываться племянник.
   – Чего там, досказывай! – махнула тетка рукой.
   – А, – обрадованно воскликнул он, – ну и вогнал рогатину ему в грудь. Он заорал, – Андрей облизал ложку и покосился на миску с холодцом, потом подхватил кусок своего любимого кушанья и стал заталкивать себе в рот. Прожевав, виновато посмотрел на тетку. Та улыбнулась.
   – Ты дал деру? – спросила она.
   – Нет! Я выдернул рогатину…
   Чтобы показать, как это сделал, он резко вскочил, да так, что стул загремел на пол. Отодвинув его ногой, он принял боевую стойку: ноги полусогнуты, туловище отклонено несколько назад, и сделал резкий выпад вперед.
   – Раз! – и я вновь всадил рогатину ему в бок, – он поднял стул и сел.
   – А Димка где был? – спросила тетка, зная, что тот был его другом, он-то и позвал Андрея на медведя.
   – А он рядом, на изготовке! – ответил Андрей, не выдавая Димку, который отбежал на несколько шагов, не выдержал.
   Тетка почувствовала в его голосе неуверенные нотки.
   Принесли кашу. Андрей смущенно посмотрел на тетку и принялся за еду. А та продолжала любоваться племянником. Лицо его молодо, очень молодо. На щеках румянец, как у зардевшейся девицы. Темно-русые волосы взлохмачены, отчего голова походила на обросшую кочку. Но уже стала пробиваться бороденка, придавая чертам его лица мужественность. А плечи! Не по годам широки! «Весь в нашу, стародубскую, породу! Здоровый мужик будет, да к тому же и пригож!» – не без гордости подумала она. Тетка и сама была крепко сложена, глаза ее светились добром, но она могла быть и властной, твердой.
   Тетка любила Андрея больше других его братьев. Что Дмитрий, что Иван – были грубы, эгоистичны, насмешливы. А вот статью – худосочные мужички. Все в свою матку. Зато носы как задирают. «Нет, я правильно сделала, – мысленно говорит она сама себе, – что отписала свое добро Андрюше. Пусть до поры до времени это будет ему невдогад. Время придет, узнает. Молодец он, с годами не меняется. Как был с детства нежным, внимательным и заботливым, так и остался. Я никогда не забуду, как он принес мне теплый платок, когда побаливал зуб».
   – Ну, так что ведьмедь? – вернулась тетка к разговору.
   – А… ломыга… да он упал. Заскреб снег лапами и затих.
   Тетка что-то еще хотела спросить, как снаружи послышался злобный лай собак.
   – Кого ето принесло? – голос ее прозвучал тревожно.
   Она хотела подняться и глянуть в окно, но лай смолк так же внезапно, как и начался. Тетка успокоилась.
   – Подошли мы с Димкой, – продолжил Андрей….
   Но ему пришлось замолчать. За дверьми раздались чьи-то довольно громкие, но странные шаги. Похоже было на то, что кто-то, сделав несколько шагов, останавливался. Потом было слышно, как подошвы скребут пол.
   – Ну, накажу баловника, – сказала тетка.
   В этот миг дверь открылась, и они увидели на пороге чью-то фигуру. Голова была опущена вниз. По заснеженной одежде можно было понять, что человек прибыл издалека. «Кто это?» – враз подумали тетка и племянник. Но гадать долго не пришлось. Человек с трудом поднял голову, и они узнали своего конюшенного Егора. Держась обеими руками за косяк, он прохрипел:
   – Беги, княжич! Уб…
   Ноги его подкосились, он грудью навалился на стену. Поднятые с трудом руки словно хотели в нее впиться, чтобы устоять. Но ноги не удержали. И он, скользя руками по стене, рухнул на пол. Тетка Варвара и Андрей с ужасом увидели, что в его спине торчала стрела.
   Егор с княжьими братьями – Дмитрием и Иваном – уехали к дядьке Василию. Они долго ждали Андрея, который тоже должен был ехать с ними. Но время шло, а его не было. Дмитрий сказал:
   – Дядька нас ждет, а мы медлим.
   И они, наказав тетке, чтобы Андрей, как появится, срочно ехал к нему, умчались. Вотчина Василия Стародубского была верстах в пятидесяти от них. Но тетка и не думала это говорить Андрею. Ее сердце чувствовало в этой поездке что-то неладное. Она знала, что Василий был очень недоволен отцом Иваном Михайловичем, тем, как тот поделил перед смертью свое княжество между сыновьями. Он почему-то считал, что Федору досталось больше, чем ему. И всю жизнь имел на брата «зуб».
   Тетке было подозрительно, что после отъезда ее брата Федора, их отца, в монастырь на лечение, Дмитрий зачастил к Василию Ивановичу. И вот Дмитрий как-то объявил, что дядька Василий приглашает их к себе. Всех троих. И Дмитрий обещал приехать. Оговорили и сроки. Но тут вдруг объявился этот Димка, друг Андрея, и рассказал о берлоге. Старшие братья наотрез отказались ехать в лес, говоря, что их ждет дядька Василий.
   – И тебе надо ехать, – добавил Дмитрий, отводя глаза.
   – Я быстро, – сказал Андрей, – и вас догоню. Тут же недалеко.
   Ему очень хотелось встретить отца словами:
   – А я взял на рогатину ломыгу.
   Медведя он взял. Но… поднявшаяся внезапно метель сбила их с дороги, и они с Димкой почти трое суток, без еды, блуждали по лесу. И каким-то чудом вышли на княжьи хоромы. Несмотря на все трудности, Андрей, как ни уговаривал его друг, шкуру не бросил. Еще бы! Первая такая добыча! Ломыга был просто великаном. Вся дворня сбежалась смотреть на медведя. Да, удивление было великое. Немногие могли похвастаться такой шкурой.
   – Здоров бирюк! – восхищались они.
   И как гром прозвучали слова Егора. Андрей растерянно глянул на тетку.
   – Быстро собирайся! – приказала Варвара резким голосом.
   Она вдруг поняла смысл частых отлучек Дмитрия. Сердце ее похолодело: «Брат на брата!»
   Но для возмущения не было времени. А Андрей от ее окрика пришел в себя. Они выскочили в сени, где висела зимняя одежда, и тетка стала его быстро снаряжать.
   – Бери отцову шубу! – приказала она, заставив надеть поверх рубахи еще шерстяную, грубой вязки, телогрейку.
   – Энти сапоги, – подставила она кожаные на меху изделия, – и энти онучи!
   Они были из толстой ткани. Когда он все это надел, она оглядела его с ног до головы. Облачение, видать, понравилось:
   – Теперь ступай, не страшно и в лесу заночевать.
   – Ну, тетка, прощевай, – сказал он и повернулся к двери.
   – Ой, погоди! – воскликнула она и бросилась в комнату.
   Пока она бегала, он успел заскочить к себе и схватить нож. Он еще не мог оценить обстановку, но что она грозит ему бедой, он понимал. Вернувшись, тетка засунула за его пояс какой-то мешочек.
   Его сапоги застучали по ступеням крыльца. На дворе стало вьюжить. Он хотел было бежать к конюшне, но выскочившая вслед за ним тетка крикнула:
   – Посмотри на дорогу!
   Он метнулся к воротам и увидел, что к дому приближается большой отряд всадников. Он бросился назад, крикнув тетке:
   – Они едут!
   – Уходи через конюшню! – услышал он вслед ее голос.
   Ее слова помогли вспомнить о дыре в полу, через которую в овраг скидывали навоз. А лесистый овраг с крутым спуском был для него спасением. Мозг лихорадочно работал, вспоминая, где может быть дыра.
   Он сунулся в одно стойло. Не нашел. В другое… А на дворе уже поднялся собачий лай и визг. Видать, били приставших собак.
   – Они уже во дворе! – молнией пронеслось в его голове.
   Это заставило двигаться еще быстрее.
   – А вот где она! – обрадованно воскликнул он, обнаружив ее под грудой соломы.
   Наполнившие двор голоса заставили его спуститься вниз. Он прикрыл за собой лаз и затаился под полом на куче навоза. Вскоре услышал громкий, резкий крик:
   – Где твой щенок? Говори или убью! – это был голос его дяди.
   Андрей понял, что дядька пытает Варвару. И он, как бы в подтверждение, услышал ее голос:
   – Ах ты, гнус треклятый, безбожник! На кого руку подымаешь? Бог по…!
   – Молчи, старуха!
   – Ааа! – раздался ее голос.
   «Они что-то с ней сделали!»
   И он готов было сорваться с места. Но его остановил голос дядьки.
   – Обыскать все хоромы, – приказал он.
   Дядька, видать, присел на крыльце, потому что часто слышалось, как ему докладывали, что племянника нет, а он грозно переспрашивал:
   – Хорошо смотрел? А то… смотри! – грозил он.
   Когда убедился, что в хоромах Андрея нет, приказал обыскать конюшню, сараи.
   – Если найдем, что с ним делать? – раздался чей-то голос на входе в конюшню.
   – Камень на шею – и в прорубь!
   Услышав эти слова, Андрей похолодел, и в голове пронеслось:
   «За что?!»
   Те обшарили все стойла, перетряхнули солому. Но все же искали не очень хорошо. Лаз так пока и не нашли, хотя он отчетливо слышал, как они топтались над его головой. Когда зашебуршала солома, ему стало страшно. И он решил, что жизнь свою он просто так не отдаст.
   – Да нету тута ничего, – послышался громкий голос.
   – Что делать, князь?
   – Что делать, что делать! – слышно было, как он передразнил дружинника. – Сожгите все к чертовой матери.
   Маленький огонек побежал по соломе, превращаясь в огромное, яркое пламя.
   «Надо срочно уходить, чтобы не зажарили, как кабана».
   И Андрей бросился вниз по склону. Он несколько раз перевернулся, но спуск все же оказался удачным. Он вскочил на ноги и опрометью бросился в ельник. Дядькины слова: «Камень на шею – и в прорубь» гнали его вперед. И не только они, но еще и яркое зарево за его спиной.
   – Все сожжет, гад, куда возвращаться? – невольно появилось в голове Андрея.
   Страх придавал силы. Он бежал и бежал, не разбирая дороги, не зная, куда бежит. Лишь бы быть дальше от этого, ставшего страшным, родного места. Жесткие, колючие ветки били по его лицу. Но он даже не замечал этого. Порой ему казалось, что он слышит бегущих за ним преследователей, и, напрягая последние силы, старался от них оторваться. Когда выбился из сил и уже не мог бежать, а только машинально перебирал ногами, на него навалилось какое-то безразличие.
   – Все, не могу! – пробормотал он и свалился под ель.
   Андрей не заметил, как опустились веки, и он поплыл в небытие. Сколько проспал, неизвестно. Проснулся от того, что кто-то сильно толкал его в бок. Он протянул руку. Она уперлась в чью-то шерсть. Рука тотчас отдернулась. «Волк!» – мелькнуло в голове, и он сжал рукоять ножа. Расправу остановил радостный повизгивающий лай.
   – Дружбан! – радостно воскликнул Андрей и, схватив его за голову, от переполненных чувств стал целовать в морду.
   Да, это был его пес. Огромная собака, которая смело ходила на волка. И пока что ни разу еще зверю не уступила. На сердце у Андрея потеплело. Он точно вернулся назад… И тут же в голове мелькнуло: «А следы!» Эта мысль мгновенно подняла его на ноги. Надо было уходить. И как можно скорее. «Они меня ищут!» – застучало в голове. Он вылез из-под елки и с радостью увидел, что, пока он спал, снег сделал свое дело. Сразу полегчало на душе.
   – Ну что, Дружбан, идем дальше? – глядя на собаку, сказал он.
   Но пес стоял без движения и не спускал взгляда с хозяина.
   – Что, жрать хочешь? – догадался Андрей. – и я тоже. Но… – он развел руками.
   Пес будто понял его и побежал вперед. Он как-то незаметно исчез, и Андрею стало обидно. «И ты бросил меня», – с горечью подумал он, продолжая бессмысленно продвигаться вперед. Голод начал по-настоящему мучить его. Хоть осину гложи. Иногда он видел на деревьях глухарей или тетеревов. Глядя на них, он ругал себя, что впопыхах не взял кресало и лук со стрелами.
   – Ни огня, ни жратвы. Ну что ж, надо беречь силы, – сказал он себе.
   Остановился и поглядел по сторонам. Увидев толстый ствол березы, подошел к нему, подгреб снега и присел рядом, опершись на ствол спиной. Он опять задремал, и вновь его разбудили чьи-то толчки. Открыв глаза, парень увидел Дружбана, перед которым лежал заяц.
   – Ну, молодец! – хозяин потрепал собаку по лобастой голове.
   Андрей разделал зайца, часть отдал собаке, а часть, как бы противно это ни было, сырой съел сам. Еда добавила сил. Можно было идти дальше.
   Бежал день за днем. Дружбан часто кормил своего хозяина. Очередной дележ добычи навел его на мысль: «А что, если самому попробовать охотиться? Птица подпускает меня довольно близко. Иногда ее можно достать и с соседнего дерева». Для этой цели он выбрал тонкий длинный стволик какого-то молодняка. Обрезал ветки, заострил конец, получилось… копье. С первого раза он удачно метнул это копье и добыл птицу. Это был огромный глухарь, который, увлекшись еловой шишкой, не заметил своего врага. Копье, брошенное изо всех сил, пронзило его насквозь. Птица была сильной, она даже попыталась улететь, да палка помешала ей это сделать.
   Но он все же чувствовал, что силы его таяли, что-то надо было делать. А что? Выйти на какое-нибудь жилье? Но ничего не попадалось на пути. Не было никаких намеков. Как бы он обрадовался, увидев спиленное дерево.
   И вот, когда казалось, что больше сил нет, он вдруг почувствовал запах дыма. Андрей вмиг преобразился. Откуда-то взялись силы, и он чем-то стал походить на Дружбана, когда тот цепенел, прежде чем броситься на жертву. Да, обоняние его не обмануло. И он пошел на этот запах, как собака по следу.
   И чем ближе он подходил, тем сильнее его ощущал. В какое-то время Андрей почувствовал, что жилье где-то рядом. Но разглядеть не мог. Густой лес не пропускал даже скупые солнечные лучи. И внизу виделся один полумрак. Белый снег и никаких следов. Тогда он подумал, что это все ему просто показалось. И его охватило отчаяние. Тело его вдруг потяжелело, ноги налились свинцом. Он сделал еще несколько шагов и, запнувшись за корень огромного поваленного дерева, упал. Попытался подняться, но силы покинули его. На беду, куда-то запропастился и Дружбан.
   Поднялся ветер. Он сдувал с ветвей снег. А наползшие свинцовые тучи стали обильно посыпать землю снегом. Снег шел сутки, прежде чем тучи покинули это место. Когда на следующий день солнце озарило землю, то место, где лежал Андрей, превратилось в еле видимый бугорок.

ГЛАВА 2

   Московский князь Иван Данилович сидел в одрине за большим дубовым столом. Хотя на дворе стояла весенняя пора, но погода была не по времени. Промозглость лезла в каждую щель, принося холод и сырость. А князь любил тепло и одет был соответственно: на ногах – катанки с короткими голенищами, порты из верблюжьей шерсти – подарок знакомого купца; на плечах – потертое корзно; на лобастой голове, прикрывая густые вьющиеся волосы, колпак. Он сидел спиной к очагу, в котором потрескивала поленница дров, играя пляшущим пламенем. Она отдавала живительное тепло, прогревая побаливавшую поясницу князя.
   Он был не один. Сбоку примостился его сочтат. Ибо казначеем был сам князь. Сочтат был худенький, средних лет мужичонка, в кафтане, из-под которого выглядывала не первой свежести рубаха. У него большие, навыкате, глаза. Такие ничего не упустят. Впалые щеки резко обостряли скулы. Поражал его нос: большой, с горбинкой, отчего тень на стене от его головы чем-то напоминала орлиную, придавая фигуре хищное выражение.
   Но вот его прозвище – Миняй – никак не шло к его виду. Прозвал его так сам князь. Это прозвище так присохло к нему, что все забыли его истинное имя. А заработал он его тем, что был ловким менялой, мог облапошить любого. Говорят, он сумел на спор так обвести одного смерда, что тот обменял своего рабочего коня на его полудохлую слепую корову. К тому же был хитер и дюже сообразителен по денежным делам. Знал грамоту. Не было среди купцов человека, который бы не хотел переманить его к себе. Но побаивались боярина Кочеву, у которого тот нес службу.
   Кто-то из купцов очень нахвалил Миняя Ивану Даниловичу. Князю такой человек потребовался в связи с тем, что ему удалось добиться у хана Узбека права на сбор дани для Орды. Однажды в разговоре с боярином князь спросил о нем. Голова боярина работала хорошо. Он сразу понял, почему князь о нем спросил, и не стал ничего скрывать. Прошел небольшой срок после этого разговора, и князь попросил прислать его, чтобы помочь разобраться кое в каких делах. Тот сразу показал свои знания и ум, чем очень понравился князю. Но, чтобы допустить его к своим денежным делам, он решил его проверить. Ему подбрасывалась деньга. То он находил золотой в своем кармане, то, идя по проходу, видел блестящую монету на полу. Другой бы положил себе в карман и поминай, как звали. Мало ли пройдет здесь народу! А Миняй нет, принесет ее и отдаст князю. Наконец Иван Данилович решил привлечь его к своей главной работе.
   И вот однажды Миняй был приглашен в княжескую одрину. Он увидел князя за столом, на котором лежала куча денег. Глаза у Миняя заблестели. Князь понял помощника и пояснил:
   – Не мои, ханские.
   – Дань? – уточнил тот.
   Князь кивнул. Миняй сощурил глазища и проговорил, поглядывая на холщовые мешочки, куда надо было раскладывать деньгу:
   – Сюда класть?
   Князь опять кивнул. Миняй присел и начал отсчет. Дойдя до двухсот, князь, внимательно следивший за счетом, положил руку на его пальцы. Тот понял, что этот мешочек заполнен. Миняй посмотрел на Ивана Даниловича и спросил:
   – Князь, это первая дань, которую ты повезешь в Орду?
   – Да. А что?
   – Предлагаю бросить по одной лишней монетке.
   Князь мгновенно уловил его мысль.
   – Недаром о тебе говорят, что ты ловкач!
   С той поры так и делали. В Орде клюнули на эту миняевскую хитрость. Хан расценил ее как сильное желание московского князя быть верным сборщиком его дани. А если хан думает так, кто мог думать в Орде по-другому?
   Вот и сегодня Миняй выполнял свою обычную работу. Опять перед ним огромная куча монет, давно знакомые холщовые мешочки. На прежнем месте и связка ключей от тайника, где князь хранил свое богатство. Ключи князь никому никогда не отдавал. Двери хранилища открывал только сам. Даже если бы был сильно хворым.
   – Ну, начинай! – произнес в какой раз князь, перекрестясь, и посмотрел на Миняя.
   – Ага, – ответил тот, подвигая свой ослон ближе к столу.
   Он отгреб монеты и, взяв мешочек, стал кидать по одной. Дойдя до двухсот, взял еще одну монету и по привычке посмотрел на князя. Князь, как обычно, кивнул. Когда Миняй протянул руку за очередным мешочком, князь произнес:
   – Подожди!
   Тот отдернул руку и вопросительно посмотрел на князя.
   Иван Данилович усталым движением потер глаза, потом повернулся к Миняю.
   – Повременим, – сказал он и добавил: – просвети лучше, о чем народ говорит.
   Его пристальный взгляд заставил Миняя вздрогнуть. Уж не один год он рядом с князем, но никак не мог привыкнуть к его взгляду: недоверчивому, сверлящему, так и лезущему в душу. Он поежился и покосился на князя.
   – Да… обо всем.
   Князь взгляда не отвел. Миняй еще сильнее сжался и сказал:
   – Говаривают, младшенький Стародубцев чуть не пожог своих братьев.
   Князь покачал головой.
   – И этому молокососу власть нужна, – грубо произнес он и отвел наконец взгляд от помощника и посмотрел в окно. Там кружила стая ворон, что-то высматривая в холодном свинцовом небе. – Никак падаль выглядели, – произнес он, чем сильно удивил Миняя, который ждал от него вопроса.
   Миняй посмотрел в окно и, увидев ворон, догадался, чем в это мгновение были заняты мысли князя.
   – Все жрать хотят, – произнес Миняй.
   Князь посмотрел на него. Уголки губ его задрожали. Но он сдержал улыбку.
   – Ты сказал, что сын Стародубцева хотел убить своих братьев? – несколько суровым тоном спросил князь.
   – Пожечь, – поправил тот.
   – От кого слышал?
   – Да сам Васька Стародубцев сидит у тя в сенцах. Все и расскажет.
   – Зови.
   Митяй мотнул головой князю и шустро выскользнул за дверь.
   Иван Данилович хорошо знал старшего Стародубцева – Федора – и его сестру Варвару. Они были рослыми, могучими людьми. И у князя как-то ненароком мелькнула мысль: «Надо же, такой крепкий дубок, а слег…»
   В это время скрипнула дверь, и на пороге показался младший брат Федора – Василий Стародубцев. Князь метнул на него взгляд. Ему показалось, что тот выглядел как-то растерянно, замялся на месте. Василий был среднего роста, кряжистый, густая темно-русая борода начала седеть. Маленькие свинячьи глазки со складками на веках выдавали его хитрый, скрытный характер.
   – Иди сюды, князь, – грубовато промолвил Иван Данилович и указал перстом на кресло.
   Василий, подойдя, поклонился ему и сел.
   – Сказывай, что случилось, – глухо произнес Иван Данилович.
   – Да что. Братец-то мой сильно занемог и уехал с супругой к игуменье Евлампевне. Ну а младший-то его сыночек как головой рехнулся. Хоромы-то и поджег. Митька-то спасся, а Иван… Иван сгорел.
   Иван Данилович заходил по горнице.
   – Так… Поймать его надоть. Судить буду. Если все так… – он в упор посмотрел на Василия.
   Глазки того забегали.
   – Гм, – усмехнулся Данилыч, – что, не споймал?
   – Не споймал, – тяжело вздохнул Василий.
   – Споймаем, – Иван Данилович остановился, – таких в живых не оставляют.
   Отпуская Василия, Данилыч сказал:
   – Скажи Миняю пусть заходит.
   Когда тот вошел, князь приказал:
   – Складывай деньгу в сумы. Положу на место.
   Князь помог ему управиться, и они пошли в сенцы. Загремели ключи: то князь открывал невидаль для московитов – железную дверь.
   – Свечу возьми, – приказал он.