Южный А.. Зэками не рождаются

   — В Штаты? — переспросила девушка.
   — Да, в Америку, у меня там двоюродный брат живет, он — мультимиллионер.
   И снова толчок под столом в ногу Узбека и выразительно-укоряющий взгляд Бегемота: «Ври, да не завирайся».
   — Ну, знаете, он очень богатый человек, короче, миллионами заправляет. Он большие залежи нефти нашел. Фартовый очень.
   — Фартовый? Что это?
   — Ну, удачливый очень, счастливый.
   — Так, разумею, счастливый. Но обмен валюты очень опасно. Мой папа мне сказал, что незаконный обмен валюты может быть Сибирь, тайга. Так?
   — Да, вы правы, у нас драконовские законы. Все как не у людей. Но, я думаю, что если очень аккуратно и осторожно, то можно.
   — Так, так, — многозначительно и заговорщицки подмигнула Мария, приложив пальчик к пухлым губкам. Выглядело это у нее очень забавно и пикантно. — Но если я вам помогу, это станет известно в кагэбэ. И тогда мой отец не сможет работать.
   — Где работает ваш папа?
   — Это тайна, — кокетливо помахала она своим изящным пальчиком.
   — Но вы нам поможете? — спросил Борис.
   — Не знаю, но, может быть, помогу, — пообещала девушка, невольно любуясь своеобразным типом лица Узбека.
   В это время подошел официант.
   — О, вы не одна? — произнес он удивленно. Бегемот, сузив глаза, исподлобья посмотрел на официанта и, полуобернувшись к нему, вполголоса пробасил:
   — Слушай, шеф, ты особенно не дергайся, хорошо организуй стол, «воздух» будешь иметь приличный. Действуй.
   — Понял, все будет абгемахт, — закивал головой довольный официант.
   Буквально через десять-двенадцать минут стол был заставлен бутылками шампанского и коньяка, всевозможными деликатесами и фруктами.
   При виде такого изобилия у полячки буквально округлились глаза.
   Вскоре прибыли музыканты, и зазвучали песни о любви, печали и тоске.
   Борис не выдержал, подошел к оркестрантам, о чем-то с ними пошептался, по-свойски сунув в карман руководителя оркестра «красненькую», подошел к микрофону.
   — А сейчас я спою вам песню в честь нашей дорогой гостьи Марии:

 
Там далеко на Севере далеком
Я был влюблен в пацаночку одну, —
 

   запел Узбек неожиданно приятным баритоном.

 
Я был влюблен, я был влюблен глубоко,
Тебя, пацаночка, забыть я не могу…
 

   Песня, до этого ни разу не исполнявшаяся в ресторане, произвела на присутствующих большое впечатление.
   Но больше всего она понравилась Марии, хотя ей не совсем был понятен смысл слова «пацаночка».
   Когда Борис подошел к столу, Мария радостно пожала ему руку:
   — Прекрасно, прекрасно! Вы, Борис, действительно артист.
   Но с еще большим восторгом она приняла от Узбека букет роз, который он купил у цветочницы, обходившей столики.
   Марию покорила щедрость молодого человека. Он раз десять заказывал оркестрантам танцы и песни, щедро расплачиваясь с музыкантами.
   В ресторане больше всего почему-то заказывали лезгинку — этот буйный эмоциональный танец, во время его исполнения молодцеватые джигиты щедро швыряли в круг денежные купюры различного достоинства, причем каждый танцующий стремился отличиться друг перед другом — показать свою удаль, молодость, задор и темперамент.
   — Асса, асса! — пылко и с каким-то диким азартом восклицали кавказцы.
   Расходились поздно. И Мария, совсем опьянев, неожиданно для себя предложила Узбеку зайти в свой номер — попить чай.
   Перед лифтом стоял швейцар, который мог испортить Узбеку весь вечер. Не долго думая, он всунул ему в карман лиловую бумажку и поднялся с Марией на пятый этаж в ее одноместный номер.
   Мария, никого не стесняясь, вцепилась в руку Узбека и заплетающимся языком прощебетала:
   — Я не знала, что вы такой добрый и интересный. Вы мне очень нравитесь.
   Едва войдя в номер, она впилась в его губы затяжным и страстным поцелуем.
   Раздеваться они не стали и, как были в одежде, повалились на постель.
   На следующее утро Бегемот дожидался около гостиницы Узбека, и когда он увидел приятеля, первым его вопросом было;
   — Ну что, забрал баксы?.
   — Не стал брать, там всего сто пятьдесят зеленых было.
   — Ну и что? Почему не взял? — зло вытаращился Бегемот.
   — А зачем мелочиться? Мы больше возьмем, — спокойно и твердо произнес Борис.

Глава четырнадцатая

   И снова Осинин остался не удел. Надо было что-то предпринимать. Фантазией Бог его не обидел, и у Виктора созрел новый план, надо было лишь претворить его в жизнь.
   Для начала он решил придать своей внешности респектабельный вид какого-нибудь преуспевающего нувориша.
   Для этой цели он взял напрокат дорогостоящий креповый костюм в ателье проката, купил на рынке у цыган за несколько рублей перстень из желтого металла, так называемого самоварного. Усердно надраил его, так что тот заблестел, словно всамделишный, и одел его на средний палец левой руки.
   Облачившись в шикарный костюм, белоснежную рубашку с шелковым галстуком, в лакированные штиблеты, он глянул на себя в трюмо и сам себя не узнал — на него смотрел респектабельный солидный мужчина.
   В таком виде он пришел на прием к директору сантехмонтажного треста Скорняку Ивану Васильевичу, где, как слышал, была свободная единица начальника снабжения.
   Директор, убеленный сединами, грузный и плотный мужчина, с приятным разрезом слегка монголовидных глаз, встретил его на удивление радушно и участливо.
   «Клюнул», — пронеслось у Виктора в голове, и он вошел в роль.
   Вальяжно развалившись в кресле и постукивая пальцами левой руки, на которой сверкал «золотой» перстень, он чуть небрежно спросил:
   — Я слышал, вам требуется начальник ОМТС?
   — Да, — обрадованно отозвался Иван Васильевич, косясь на массивный «перстак». «Дорогая вещица», — подумал про себя Иван Васильевич. — Хороший у вас перстень, — проговорил с почтением директор.
   — Если хотите, я вам тоже достану по госцене.
   — Ладно, это потом, — улыбнувшись, ответил Скорняк. — Мне вот на зубы надо было бы несколько граммов.
   — О чем разговор, — солидно проговорил Виктор. — Достанем.
   — — А вы где-нибудь раньше работали? — спросил Иван Васильевич.
   — Да, конечно, — с достоинством ответил Виктор, — на заводе сантехзаготовок начальником ОМТС на правах замдиректора.
   Осинин скорее почувствовал, чем понял, что его ответ произвел большое впечатление на директора, и решил усилить эффект.
   — В снабжении самое главное, как вы знаете, уметь договориться, достать, завязать полезное знакомство, не так ли?
   — Да, да, вы правы, конечно, главное — это иметь хорошие деловые связи, — закивал головой директор завода, завороженный не столько словами, сколько тоном и интонацией, с какой Осинин произносил их, и Виктор, почувствовав, что его внимательно слушают, продолжал вдохновенно «заливать».
   — Порой, знаете, смотришь, перед тобой на товаре сидит неприступный чиновник, словно собака на сене. Сам не гам и другим не дам, никому ничего не отпускает. Но ведь все равно можно даже к такому «пеньку» найти верный психологический подход, разузнать все его слабости, положение в обществе — и отсюда танцевать. В конце концов, нет такого человека, чтобы у него не было какой-нибудь слабости, не так ли? — Виктор произносил все эти избитые слова таким тоном, что Скорняку казалось, что перед ним сидит умудренный жизнью неординарный человек.
   — Конечно, конечно, — поддакивал директор, а про себя думал. «Вот бы себе такого снабженца заполучить, беды бы не знал».
   Осинин, увидев, что его внимательно и с восторгом слушают, полностью вошел в роль. Его понесло.
   Он еще долго говорил бы о великом предназначении снабженца, о его роли в развитии индустрии и в достижении огромных успехов, в выполнении пятилетнего плана и т. д. и т. п., но директору позвонили из горкома партии и пригласили на заседание бюро, членом которого он являлся.
   — Извините, — вежливо прервал его директор, — но, к сожалению, мне нужно на бюро. Приходите завтра, если хотите у меня работать. Я с удовольствием возьму вас. Надеюсь, вы согласны?
   — А оклад какой у вас?
   — Оклад? А разве это имеет значение? — искренне удивился Скорняк. — Ведь вы же знаете избитый анекдот: «Не важно, какой оклад, а важно, какой склад». Все будет хорошо, для вас я что-нибудь придумаю, — словно лучшему другу подмигнул Скорняк.
   — Хорошо, я подумаю, — солидно и глубокомысленно произнес Виктор, хотя в душе несказанно обрадовался по поводу сделанного ему предложения.
   — Приходите к девяти часам. Я вас завтра буду ждать. Можете даже с завтрашнего дня приступать к работе, — и директор крепко пожал ему на прощание руку. — Очень приятно было познакомиться.

Глава пятнадцатая

   Работа на новом месте оказалась для Осинина не особенно изнурительной, скорее — «не бей лежачего». С утра его новый шеф, Иван Васильевич, давал ему задание, а он в свою очередь перепоручал его двум своим снабженцам — бородатому Жоре, предприимчивому и расчетливому парню, и толстой, с виду неповоротливой Антонине Степановне — настоящей «бой-бабе», которая могла достать что угодно и где угодно, лишь бы у нее была заинтересованность или желание, в особенности если представлялась возможность что-либо упереть или взять на халяву.
   Сам же Осинин усаживался за телефон, кое-куда звонил, кое с кем договаривался, устанавливал контакты.
   В основном же Виктор мотался по командировкам. Вначале это ему и Антонине, находившейся на пятом месяце беременности, не очень нравилось.
   Приходилось на неделю или две расставаться, жить в разлуке и тосковать друг по другу, но потом, как и ко всему в жизни, привыкли.
   Тоню в ее положении от чересчур страстного мужа спасали командировки, да и Виктору они стали даже нравиться. Что греха таить, в чужих городах ему проще было познакомиться с какой-нибудь девушкой, чтобы не испытывать физиологического неудобства.
   Но все это были случайные знакомства, чреватые венерическими заболеваниями, поэтому Осинин завел роман с одной очень красивой и модной молодой дамой, у которой, правда, был сынишка девяти лет. Заниматься любовью со Светой, которая жила в однокомнатной квартире, ему удавалось после изрядного угощения шоколадными конфетами смышленого мальчугана, который почему-то среди ночи несколько раз то ли нарочно, то ли от бессонницы просыпался и зыркал глазами, где его мамочка, которая в это время почему-то тихо стонала.
   — Мама, что с тобой, тебе больно? — спрашивал испуганно мальчишка.
   — Да нет, сынок, спи, это тебе просто показалось во сне.
   Испуганный Осинин скатывался тут же к стене и усиленно «храпел». «Негодный мальчишка, — со злостью, смешанной со смехом, думал про себя Виктор, — весь кайф испортил».
   Были случаи, когда этот зловредный мальчуган притворялся спящим, а сам с удивлением наблюдал за ними.
   Он вставал с постели и, уставившись на них, спрашивал:
   — Что с вами, вы мне мешаете спать!
   Несколько раз приезжал Осинин в командировку в город Л. и каждый раз встречался со Светой. Она ему определенно нравилась. Статная, с правильными красивыми чертами лица, она притягивала его к себе. С ней ему было легко и приятно. И если бы не Тоня, он мог бы жить вместе со Светой. Ему даже было по-человечески ее жалко. Но жена не замечала остывшего пыла и некоторой холодности супруга.

Глава шестнадцатая

   Перед отъездом в очередную командировку директор треста Скорняк Иван Васильевич вызвал к себе Осинина, который всеми правдами и неправдами отбрыкивался от поездки.
   — Послушай, Виктор, я тебя очень прошу, просто умоляю, съезди, пожалуйста, в Темир-тау, сделай доброе дело, — уговаривал его Иван Васильевич.
   — Но ведь у меня жена в положении, что, кроме меня некому поехать?
   — Некому, Витек, некому, я знаю, что, если ты только захочешь, ты всего добьешься, — устало произнес директор, — а вернешься с победой, Я тебе орден повешу.
   — Какой орден? Орден Сутулова? — пошутил Виктор.
   — Нет, трудовой орден и премию большую выпишу. — И еще, — в заключение сказал Скорняк, — без карбида не возвращайся. Сиди месяц, два, измором их бери, понял? Игра стоит свеч. Ну, ни пуха!
   Темиртау, что в переводе на русский язык означало железная вершина или железная гора, располагался в нескольких десятках километров от Караганды, областного казахского шахтерского города. В этом городе все было компактно и близко — вокзал, рынок, хорошие магазины, первоклассные гостиницы «Караганда», «Казахстан», ресторан «Орбита», выстроенный в восточном стиле.
   Невдалеке от интуристовской гостиницы «Казахстан», в которой поселился Виктор, располагался великолепный фонтан с разноцветными огнями.
   Осинину предстояла тяжелая баталия с руководством завода, а посему, пораскинув мозгами, он решил выбрать своей «резиденцией» именно город Караганду, так как, во-первых, здесь рядом располагался обком партии, «Карагандаснабсбыт» и редакции газет.
   Прежде чем приступить к взятию штурмом завода, он решил прозондировать почву в Управлении снабжения и сбыта Карагандинской области, которому подчинялся отдел сбыта темиртауского завода по производству карбида кальция. Но все же, немного поразмыслив, решил сначала наведаться на завод — ведь ему надо было отметить дату прибытия в своем командировочном удостоверении, в котором говорилось, что он является замдиректора треста. На такую небольшую хитрость пошло руководство треста, чтобы Виктор выглядел авторитетнее и весомее. Так что необходимо было разыграть небольшое комедийное действо.
   О том, что на заводе сразу же или в течение недели могут решить его вопрос, не могло быть и речи, но с чего-то надо было начинать.
   В отделе сбыта завода его встретили прохладно, командировочное удостоверение отметили, а о поставке карбида, да еще 120 тонн, не могло быть и речи.
   — Мы не восполняем недогруз, — корректно и сухо произнес замдиректора Фабрикантов Петр Семенович, — тем более что второй квартал уже прошел.
   Это был низенький розовощекий мужичок с живыми хитрющими глазками.
   — Почему? — наивно удивился Осинин, — раз должны — значит отдайте.
   — Пожалуйста, мы уплатим вашему тресту штраф. Нам легче штраф уплатить, чем поставить вам карбид кальция. Не вы первые, не вы последние. Вон к нам со всего Союза толпами прибывают «толкачи», но все бесполезно, — ханжески развел руками Фабрикантов.
   «Нет, не бесполезно, — подумал про себя Виктор, — отдашь ты мне карбид! Куда ты денешься, родимый?! Через горло достану!»
   А вслух сказал вежливо, но очень твердо, чеканя почти каждое слово, решив сразу же взять быка за рога:
   — Вы знаете, как меня прозвали на работе? Та-ран! Так вот, Петр Семенович, я вам как замдиректора треста авторитетно заявляю: в любом случае постарайтесь, пожалуйста, изыскать возможность поставить нам карбид кальция. Я думаю, при желании вы сможете (слово «сможете» он произнес с особой жесткостью, словно брал на гоп-стоп^[26]) восполнить недогруз.
   «Ну и мужик, — подумал про себя Фабрикантов, — из твердокаменных, за горло прямо берет. Черт побери, от него так просто не отделаешься. Бульдожья хватка. Что-то надо предпринимать», — с опаской подумал Петр Семенович.
   — Я постараюсь что-нибудь придумать, Виктор Александрович, но не сразу. Так просто ничего не делается.
   И тут Виктора осенило: мздоимец! Но осторожничает, не сразу раскрывает свои карты, пронеслось у него в голове, но каков волчуга, хитер! И он решил поиграть с ним в кошки-мышки, ибо знал — в достижении цели против таких чиновников все средства хороши.
   — Я вам предлагаю, дорогой Петр Семенович, такой вариант. Вы нам помогаете отгрузить карбид кальция, а мы вам, в свою очередь, поставим сантехмонтажные изделия. Годится?
   Немного поразмыслив, Фабрикантов решил принять игру и с облегчением сказал, чтобы отделаться от настырного гостя:
   — Годится.
   — Тогда пишите спецификацию на интересующие вас изделия, и мы вам поставим их контейнером.
   — Хорошо, я дам указание своим людям.
   И они попрощались, каждый с затаенной мыслью наколоть^[27] друг друга.
   Но на этом Осинин не успокоился, он решил «бомбить» завод со всех сторон, применяя все дозволенные и недозволенные методы.
   Прежде всего против отдела сбыта ему нужна была зацепка, компромат, а каким образом ее найти?
   При этом все надо было делать дипломатично, не наживая при этом себе врагов.
   И опять Осинину повезло, именно в момент его пребывания в отделе сбыта появился работник Карагандинского Упрснабсбыта. Это Осинин понял сразу, но говорить с ним в присутствии начальника отдела сбыта, экстравагантной казашки, не решился. Он подождал его у выхода из отдела сбыта.
   — Простите? Вы сотрудник Упрснабсбыта?
   — Да, я заместитель начальника Карагандаупрснабсбыта, Виноградов Алексей Сергеевич.
   Осинин, в свою очередь, также представился.
   — Понимаете, — мягко и вкрадчиво улыбаясь, начал говорить Осинин, — я лично буду вам очень признателен и благодарен, если вы поможете нам отгрузить карбид кальция.
   — В принципе можно, но это очень и очень сложно. Но я вам дам несколько советов, в каком направлении действовать.
   — Ну что же, — проявил инициативу Осинин, — давайте встретимся. Может быть, завтра утром, а где?
   — Я с утра, к сожалению, занят, а вот к обеду, к тринадцати часам постараюсь освободиться.
   — Вот и чудесно, — обрадовался Виктор, — я вас приглашаю на обед в ресторан. Мы пообедаем, а заодно и обсудим все наши вопросы.
   В ресторане, где они встретились, кормили очень вкусно и сравнительно недорого. Можно было заказать блюда из национальной казахской кухни — лангман, плов, манты, бастурма. Виктор заказал два лангмана, манты и бутылку коньяка.
   — Вот что, молодой человек, — с профессорским видом обратился к нему Виноградов, когда они выпили за знакомство, поправляя очки в дорогой импортной оправе. — Вам очень повезло, что вы встретили меня. Я вам объясню суть всего механизма деятельности завода по сбыту, а вы уж думайте сами, что предпринимать. Завод практически наполовину выполняет заказы, не хватает кокса — старые печи и т. д. Потребуйте у них журнал выполнения заказов и увидите полную картину. Управление снабжения и сбыта Узбекистана, например, полностью получило карбид кальция. Почему? Во-первых, рядом. Могли самовывозом выбрать фонды. Несколько машин с бахчевыми сюда, а отсюда уже с карбидом… Неплохо, да? Улавливаете? А вы только приехали и требуете: давайте! Отдайте! Знаете, здесь сколько таких приезжает? Полсоюза, месяцами живут. Покричат, покричат, да и уезжают несолоно хлебавши восвояси.
   — А что же делать? — озадаченно спросил Виктор, впервые поняв, что может опростоволоситься.
   — Ну, — выразительно выкинул пальцы левой руки и вытянул губы трубочкой Алексей Сергеевич. — Можно, например, написать жалобу в комитет по химии, обратиться в газету 'Карагандинский рабочий" и т. д. Пойдите на прием к секретарю обкома партии. Но главное — теребите их постоянно, не оставляйте в покое.
   — Алексей Сергеевич, а вы лично не смогли бы чем-нибудь помочь? Ну, поговорить, например, с директором. Я бы в долгу не остался, сколько бы это ни стоило.
   — К сожалению, нет, Виктор Александрович, я инспектирую их деятельность и, сами понимаете, если попрошу или заставлю их отгрузить карбид в ваш адрес, что они могут подумать? Я могу только подсказать вам, указать направление.
   — Я вам очень благодарен за это, Алексей Сергеевич. А теперь давайте выпьем, а то манты остынут. Никогда не ел таких блюд, — произнес Виктор, разливая в стаканы темно-янтарный коньяк.
   — А вы лангман поешьте. Вообще объедение. Ну ладно, давайте выпьем за ваши успехи. Главное — не пасуйте. Я думаю, у вас получится.

Глава семнадцатая

   — Ну что, толкуйте, — накинулся с расспросами Людоед на Узбека и Бегемота. — Валюту, достали?
   — Да, кое-что наклевывается, — с достоинством ответил Узбек, — надыбали мы в интуристовском кабаке одну полячку, ну и причесали ей, что мы, мол, музыканты…
   — На кажаной флейте играет, — громко заржал Бегемот, хватаясь за живот, пальцем показывая на Узбека. — А, хах!
   — Упади в повидло, кретин! — оборвал его Котенкин. — Продолжай, — обратился он снова к Узбеку.
   — Короче, пригласила меня эта фифочка к себе в нумер, а в дурке^[28] у нее, когда я ее ночью прошмонал, всего сто пятьдесят баксов оказалось. Но я подумал, что это погоды не сделает.
   — А что погоду сделает? — мрачно спросил Людоед, глаза которого медленно наливались кровью. — Нам уже давно пора свалить за кордон.
   Заметив, как нарастает гнев у Котенкина, Узбек поспешил его успокоить.
   — Все о'кей, Игорек! Я с нею добазарился обменять десять тысяч гринов^[29]. Тем более что она сама не прочь подзаработать.
   — По какому курсу?
   — Один к десяти.
   — Ты что?! Стибанулся? Я вон сколько хочешь наберу по восемь рэ.
   — Так это для заманухи. Я уже дохрюкался с нею на завтра, на одиннадцать утра.
   — Может, есть понт ее грохнуть?
   — Зачем? Лишняя мокруха нам ни к чему. Мы можем их просто так забрать, — высказал свое мнение Узбек.
   — Ладно, посмотрим. Но тебе ехать не стоит, — благоразумно заметил Людоед.
   — Почему?
   — По кочану. Ты уже достаточно засветился. С тебя хватит. Мы ей скажем, что, мол, ты позже подъедешь. Короче, это не твои проблемы, ты останешься с дядей Ваней. Поучишься у него, как изготавливать печати и поддельные справки-счета. Нам нужно будет три новых тачки переоформить, усек? А то «штрик», не дай Бог, крякнет, и тогда пиши — пропало, вся наша дел юга может гавкнуть, дошло?
   — Не совсем. А Лютый для чего? Ведь он же в курсах, — робко заметил Узбек. — Разве этого не достаточно?
   — Делай, что тебе говорят, — жестко проговорил Котенкин. — Лютый охамел или мандражит^[30]. Крови боится. Ты разве не обратил внимания, что он всю дорогу дурит нас? То у него дела какие-то, то мать болеет.
   — Да на нем ни одного жмурика^[31]. Все за счет нас хочет прокатиться, тварь, — вставил свое слово Бегемот. — Как что-нибудь серьезное, так он находит причину и сваливает.
   — Да, хитер бобер, но у него это не прокатит. Я уже давно об этом думаю. Его надо обязательно повязать кровью или убрать на крайняк, — сделал свой вывод Людоед.
   — Добро, я остаюсь, — согласился Узбек. Ровно в одиннадцать часов утра к гостинице «Интурист» подъехала шикарная черная «Волга», из которой вышли двое мужчин и галантно пригласили в машину девушку, по ее внешности можно было сказать, что она иностранка, как пояснил впоследствии работникам КГБ дежуривший у дверей швейцар.
   — А где Борья?
   — Боря в ресторане «Замка коварства и любви». Он заказал стол. Там не всегда бывают свободные места.
   Это далеко? — заволновалась девушка.
   — Нет, Мария, это совсем близко.
   — Вы даже имя мое знаете? — кокетливо спросила полячка.
   — Боря мне сказал, — ответил парень с квадратной челюстью, — он рассказывал о вас с восторгом.
   — Не может быть, — удивилась девушка. Она была польщена. — А вас как зовут?
   — Меня? — отозвался Игорь. — Анатолием.
   — Какие чудесные места, Анатоль, — восхищалась Мария, когда они подъезжали к «Замку коварства и любви», — такие горы интересные!
   «Замок коварства и любви», в котором располагался экзотический ресторан, венчали зубчатые крепостные башенки с четырех сторон по углам. Он поразил воображение Марии. Швейцары и официанты здесь были разодеты под старину. На боку у швейцаров, одетых в «черкески», висели бутафорные ножи в ножнах. На официантках были длинные национальные платья горянок. Все они были с длинными тугосплетенными косами, а на их головках красиво сидели расшитые шапочки.
   Все это было ново и экзотично для Марии, и она беспрестанно всем восхищалась.
   За роскошным столом, уставленным всевозможными кавказскими острыми кушаньями, она вначале даже не заметила отсутствия Узбека, но потом вдруг удивленно спросила:
   — А что с Борей? Почему его так долго нет?
   — Нам только сейчас позвонили, сказали, что у него сломалась машина, — спокойно, с улыбкой на лице ответил Бегемот.
   — Так давайте поедем к нему, — воскликнула Мария. — Может быть, мы ему чем-нибудь поможем.
   — Да, вы правы, — солидно ответил Людоед, — надо ехать, но давайте хотя бы отведаем славные восточные блюда, пока они не остыли, и немного выпьем грузинского вина, кстати, оно двадцатилетней выдержки.
   — С удовольствием! — воскликнула Мария. — Это надо сделать обязательно!
   Вино было бесподобным: оно было густым, как мед, и таило в себе неповторимый вкус горных трав и сочного винограда. Казалось, что с годами оно вобрало в себя весь аромат и букет целебных и душистых трав высокогорья и… зной солнца. Ни один дегустатор не в состоянии был бы описать тонкий запах и медовую тягучесть этого божественного напитка!
   После нескольких рюмок Мария почти опьянела. Этого только и ждал Людоед. Теперь она согласна была ехать хоть на край света.
   Через некоторое время вся компания уселась в машину, которая помчалась в горы.