– Судя по всему, кусок обшивки, – донеслось из динамика. – Что-то вроде чешуйки. На нем обрывки каких-то проводов и ее какая-то штуковина на внутренней стороне.
– А чем его откололи? Ракетой?
– На результат прямого попадания не похоже, скорее всего, его сбило близким разрывом, – ответил Скотт. – Тут еще какая-то странная пыль рассеяна. Я собрал немного. Надеюсь, она того же происхождения. Проверим.
Холлоуэй впился взглядом в молочно-белую пластинку, гладкую и почти целую, только обломанную по краям.
– Чешуйка и горстка пыли, – отметил он. – Должно быть, обшивка сделана из очень крепкого материала.
– Еще бы, – вздохнул Скотт. – Когда этот обломок пройдет все тесты, представьте мне отчеты специалистов.
Третий анализатор присоединился к первым двум и принялся изучать поверхность «чешуи».
– Что вы еще не делали? – спросил Вильяме.
– Бакст изучает структуру разлома, а я пытаюсь разобраться с этими проводами, – ответил Скотт. – А вот что это за сплав…
– Хорошо, я этим займусь. – Вильяме запустил какую-то программу. Потом обратился к Холлоуэю, который перегнулся через спинку пилотского кресла, чтобы получше видеть экран: – Наши корабли успели дать залп по чужакам, прежде чем началось сражение. Не попали. Давай-ка сделаем так… Ух ты! Отлично!
– Что там? – встрепенулся подполковник.
– Никакой это не металл, – снова сделался серьезным Вильяме. – Это керамика.
– Керамика? – эхом повторил за ним Холлоуэй. – Я и не знал, что керамика может быть такой прочной.
– Я тоже не знал, – произнес лейтенант. – До этой самой минуты.
– Да уж, – вздохнул подполковник Холлоуэй. – Теперь понятно, почему наши ракеты не попадали в цель. Не было большой массы металла, способной их притянуть.
– Похоже, даже небольшой массы металла не было, – послышался из динамика голос Скотта. – Лейтенант, вам это понравится. Видите электронику? Так вот, в ней тоже металла нет.
– А в кабелях?
– И в кабелях нет, иначе бы я увидел, – ответил Скотт. – Это оптическое волокно. Понятия не имею, как оно пропускало ток.
– А может, они использовали джадаранские электротуннели? – предположил Холлоуэй.
– Вряд ли, разве что ухитрились добиться большей пропускной способности, – ответил Вильяме. – Как ты считаешь, Скотт?
– Сомнительно, – медленно произнес Скотт. – Сканеры не смогли отыскать ни одного полупроводника.
– Ни металла, ни полупроводников? – недоверчиво нахмурился лейтенант. – Хорошо, а что же тут есть?
– Я и сам теряюсь в догадках, – донеслось из динамика. – Все, что я нашел, это оптическое волокно и несколько сложных геометрических фигур из какого-то неизвестного вещества.
– Кристаллической структуры?
– Или аморфной. Анализатор не способен идентифицировать эти находки. Может, попробовать интерференционное сканирование?
– Не стоит, – покачал головой Вильяме. – Главное, что мы нашли эту «чешую». И пусть теперь гениальные ученые Эдо ломают над ней головы. Отводи анализаторы, а я заберу эту пластину. Вы с Бакстом продолжайте прочесывать район, может, еще что-нибудь интересное найдете. Я пришлю вам несколько кораблей в подмогу.
– Слушаюсь, сэр.
Вильяме отключил громкую связь и снова надел наушники.
– Куда мы теперь направляемся? – спросил Холло-уэй.
– Обратно на Ганимед, чтобы сдать эту штуковину, – ответил лейтенант, не сводя взгляда с экрана. Он осторожно приближал корабельные захваты к обломку инопланетного судна. – Полковник, если хотите еще что-нибудь увидеть, мне придется вас высадить. Нам тут еще работать и работать. К тому же пришельцы могут вернуться в любой момент.
– Понятно, – кивнул Холлоуэй. – Я лучше вернусь на Доркас.
– Не завидую я вам, – посочувствовал Вильяме. – Торчать подсадной уткой на каком-нибудь обломке вроде Доркаса – удовольствие маленькое.
– Ну, с местом мне еще повезло, – пожал плечами Холлоуэй. – А то мог попасть куда-нибудь в сектор Ориона. Неужели вы сможете отыскать все тела?
– Наверняка, – бросил Вильяме, полностью сосредоточившись на работе. – Это было небольшое сражение, практически в одной точке, да и времени прошло совсем немного, обломки не успели разлететься слишком далеко. А что?
Холлоуэй обвел взглядом панораму космоса, заполненную медленно дрейфующими обломками.
– Я просто подумал: может, кто-то остался в живых. Лейтенант отрицательно покачал головой:
– Дозорные корабли не тронулись с места, пока не умолкли все сигнальные буйки. А они сами по себе не отключаются.
– Я знаю, – кивнул Холлоуэй. – Но мне вот что пришло в голову: если бы я наткнулся на иную, враждебную, расу, я первым делом попытался бы взять в плен хотя бы одного врага. Чтобы как следует его изучить.
– Вряд ли они рассуждают как люди, – пожал плечами лейтенант Вильяме.
– И все-таки я бы на вашем месте при составлении рапорта упомянул о такой возможности.
– Полковник, у меня и так дел по горло – не хватало еще рапорты по десять раз переписывать, – насупился Вильяме. – Если вам так хочется, напишите сами.
– Может, и напишу, – задумчиво проговорил Холлоуэй, глядя на уплывающие вдаль огоньки грузовых кораблей. – Да, напишу.
Глава 5
Слухи появились еще до отбытия Арика с Миса, и за время путешествия они муссировались и так и этак, оставаясь единственной темой для разговора. Шептались, что было замечено оживление на «Мосте», орбитальной базе миротворцев; пересказывали слышанные кем-то распоряжения о созыве на срочную сессию глав трех человеческих анклавов Миса болтали, что аналитики, изучавшие поле битвы с пришельцами, нашли и привели в действие черт знает какое оружие… Арик был слишком поглощен горестными размышлениями о гибели младшего брата, чтобы придавать значение этим диким сплетням. Как ни крути, а обстоятельства битвы, в которой погиб брат, до сих пор не ясны. Видимо, командование засекретило эти сведения, чтобы избежать паники.
Но наконец Арик добрался до здания Парламента Севкоора, и ему в голову впервые пришла мысль, что дыма без огня не бывает и что слухи появились не на пустом месте. У дверей на галерею, где обычно стояла улыбающаяся прислуга, парами маячили вооруженные до зубов десантники-миротворцы. Они хмуро изучили документы Арика, сверились со списком и только после этого пропустили.
Арик миновал короткий коридор и вышел к заднему ряду кресел верхнего яруса. Там его уже ждал Колхин. Он стоял, прислонясь спиной к стене, излучая показную беззаботность. Рядом прохаживались другие гости; судя по лицам, они пребывали в напряженном ожидании. Парламинистры бросали на Арика равнодушный взгляд и отворачивались. По-видимому, «Кавтроникс Индастриалз» был не единственной крупной звездой на небосводе Содружества.
– Господин Кавано, – приветливо склонил голову Колхин, когда Арик подошел к нему. – Рад видеть вас. сэр.
– Здравствуйте, – кивнул в ответ Арик, заметив краем глаза, что другие телохранители сразу потеряли к нему интерес. – Где он?
– Внизу. – Колхин указал на первый ряд сидений.
Арик присмотрелся. Галерея не была заполнена и на четверть, так что в приглушенном свете он сразу же заметил седую гриву отца. Он сидел отдельно от всех, и даже со спины было заметно, как поникли плечи лорда Стюарта под горестным бременем.
– Мелинда еще не прилетела?
– Нет, – покачал головой Колхин. – Но она скоро будет. Она контролировала важную операцию на Келадоне, поэтому опоздала на наш рейсовый корабль. Полчаса назад мисс Кавано прибыла в Чередоват. За ней отправился Парлан.
– Хорошо. Проведите ее к нам, когда она прибудет, ладно?
– Конечно.
Внизу, на трибуне, стоял парламинистр Харли Максвелл и вдохновенно рассказывал слушателям о мерах, предпринятых миротворцами, и о необходимости финансирования дальнейших проектов. Арик пробрался к отцу.
– Привет, папа. – Он опустился на сиденье рядом.
– Арик! – выдохнул лорд Стюарт, пожимая руку сына и тщетно пытаясь улыбнуться. – Спасибо, что прилетел.
– А как иначе? – откликнулся Арик, вглядываясь в родное лицо. За последние три недели появились горестные складки у рта и несколько новых морщин на лбу. Отец тяжело переживал потерю. – Как ты?
– Лучше, чем ты думаешь. – Старший Кавано еще раз безуспешно попробовал улыбнуться. – Конечно, мне тяжело. Но ведь рано или поздно такое случается с каждым.
Карьера военного связана с риском. Фейлан это понимал, когда надевал форму.
– Он не просто понимал это, папа, – напомнил Арик. – Он с семи лет мечтал попасть к миротворцам. – И, улыбнувшись от нахлынувших воспоминаний, добавил: – А от бумажной работы его просто тошнило.
Отец покосился на него:
– Он рассказывал тебе о нашей ссоре?
– У нас не было секретов друг от друга. – Арик с трудом сглотнул комок, внезапно вставший в горле. Он тоже тосковал без Фейлана. Но признаваться в этом не желал даже самому себе. – Я помню, как он бушевал у меня в кабинете. Кричал, что готов податься в пираты, лишь бы не похоронить себя заживо в каком-нибудь офисе «Кавтроникса». Я его целых полчаса успокаивал.
– Да, на него похоже, – покивал старший Кавано. – Верно, он терпеть не мог кабинетную работу, но даже в миротворческих силах ему не удавалось ее избежать. Может, это и к лучшему, что он не успел дослужиться до высших чинов.
– Может быть, – отозвался Арик, разглядывая сидящих в партере и лихорадочно подыскивая другие темы для разговора.
Хотя отец бодрился, но все зловещие признаки были налицо. После внезапной смерти матери лорд Стюарт несколько месяцев был не в себе, его здоровье серьезно пошатнулось. Он замкнулся и некоторое время прожил затворником. С тех пор прошло пять лет. Арик опасался, что на этот раз отцу еще труднее будет пережить утрату.
– О чем это они спорят? – спросил он. – Серьезные неприятности?
– Ты и представить себе не можешь, насколько они серьезные, – ответил отец. – Я не написал тебе о том, что Фейлан погиб не в случайной стычке. «Киншаса» взорвалась в ходе полномасштабного сражения. Она была уничтожена вместе с остальными кораблями спецподразделения «Ютландия».
– Со всеми кораблями?! – Арик от изумления аж привстал.
– Погибли все восемь кораблей, – кивнул старший Кавано. – Выживших нет.
У Арика мороз прошел по коже. Оказывается, слухи все-таки не были беспочвенными. Теперь понятно, почему десантники расставлены по всему зданию Парламента.
– Где это произошло?
– У Доркаса. В нескольких световых годах от этой системы, если быть точным.
– Известно, кто разбил нашу эскадру?
– Известно только, что это какая-то новая раса, – ответил отец. – Это ясно из донесения дозорных кораблей. Никто не знает, с кем мы столкнулись и откуда они пришли.
Арик медленно опустился обратно в кресло. Новая раса, которая осваивает просторы космоса… И первая же встреча с ней закончилась кровопролитием.
– И что решило командование миротворцев?
– Готовиться к войне, – махнул рукой лорд Стюарт в сторону взбудораженного партера. – И, судя по всему, никто по этому поводу особенно не расстроился.
Арик прислушался к речи выступающего:
– … И укрепит наши позиции в Содружестве, и поднимет наш авторитет среди негуманоидных рас, – заливался соловьем Максвелл. – В последнее десятилетие все больше регионов Содружества выражает неодобрение политике Северного Координационного Союза. Особенно холодно относятся они к структуре и идеологии миротворческих. сил, которые несут охранную функцию. Пришло время продемонстрировать маловерам, что они не зря платили налоги и отдавали молодежь на воинскую службу. Настало время доказать, что миротворцы сильны и готовы к бою.
Он забрал планшет с трибуны и под шквал аплодисментов направился к своему месту.
– Да, этот не остановится, – пробормотал Арик.
– Он не так уж и плох, – заметил отец. – Существует небольшая, но очень шумная группа политиков, которые считают, что Содружеству давно не хватает сильного врага, который заставит народы и расы Содружества заново сомкнуть ряды и дружно двинуться в одном направлении.
– И, конечно, под мудрым руководством Севкоора.
– Некоторые искренне считают, что так будет лучше для всех, – пожал плечами старший Кавано. – Но хватает и тех, кто придерживается совершенна иных точек зрения.
– «Цирцею» уже упоминали?
– Нет еще, – помрачнел отец, – но это только вопрос времени.
Арик искоса рассматривал отцовский профиль. Запавшие щеки, затравленный взгляд. Его мучают воспоминания.
– Ты же не хочешь, чтобы это повторилось, правда? Лорд Стюарт вздохнул:
– Для тебя «Цирцея», как и для большинства собравшихся здесь, – кивнул он на партер центрального зала Парламента, – дело давно минувших дней, чуть ли не легенда. Да что там говорить, даже для моих ровесников «Цирцея» была только колонкой цифп, краткой сводкой с поля боя. Но я был там. И все видел.
– Я не знал, что ты был на Келадоне, – нахмурился Арик.
– Нет, я не участвовал в сражении, – покачал головой отец. – Я побывал на одном из кораблей паолиицев в составе команды по зачистке.
«Бродил по кораблю-призраку…»
– И как, жутко было?
– Ничего страшнее я с тех пор не видел, – признался отец. – Чтобы понять, что такое «Цирцея», Арик, нужно было побывать на этих кораблях. Паолийцы знали, что мы изобрели какое-то новое ионно-лучевое оружие, и установили на этих пяти кораблях какие-то невероятные средства защиты. И многослойные сверхпрочные переборки, и мощные двухполюсные генераторы, и даже отражатель радиоактивных частиц. И толку от всего это не было никакого. Двадцать пять тысяч паолийцев мгновенно сгорели от одного-единственного выстрела. Не забывай, что этот луч прошелся по строю истребителей и даже не обжег их. Вот что кошмарней всего.
Арик легонько пожал плечами. Трудно скорбеть по инопланетянам, погибшим, когда тебя еще не было на свете. Особенно трудно скорбеть по паолийцам, которые просто помешаны на войне.
– Зато это положило конец противостоянию, – напомнил он.
– Верно, это положило конец противостоянию, – мрачно проговорил старший Кавано. – И мы до смерти перепугались, что это положит конец всему на свете. Ты же знаешь, что никакая технология не остается достоянием одного владельца – ни ядерное оружие, ни шабрианский двигатель, ни что другое. Если кто-то узнает о секрете «Цирцеи»…
Он задумчиво покачал головой:
– Нам повезло, Арик. По логике, такое оружие, как «Цирцея», может дать либо равновесие сил, когда оно есть у всех противоборствующих сторон, либо, когда им обладает только одна сторона, – мировое господство. Мы избежали и того и другого.
– Н-да, пожалуй, – с сомнением пробормотал Арик.
Действительно, после войны с паолийцами «Цирцею» ни разу не пускали в ход. Но далеко не всякий согласится с утверждением, что невозможно угрожать оружием, которое не стреляет. Севкоор Союз постепенно перешел на второй план в политической жизни Содружества. И продолжает терять свое влияние.
И парламинистры, собравшиеся сегодня в зале, наверняка об этом помнят.
– Как думаешь, долго еще они продержатся, прежде чем заговорят о применении «Цирцеи»?
– Думаю, что не больше минуты, – кивком указал вниз отец.
На трибуну поднялся яхромей. Его крокодилья морда, в пушистых чешуйках, была почти вся скрыта сверкающими нащечниками церемониального шлема.
Арик сдвинул брови. Плащ и шлем скрадывали фигуру и рост этого создания, но…
– Это самец? Мужчина?
– Конечно, – угрюмо ответил отец. – Уполномоченный представитель Иерархии, прибыл сюда обсуждать вопрос о зоне отчуждения. И как только узнал о сражении у Доркаса, сразу же занял место посла.
– Ужасно, – проворчал Арик.
Яхромей мужского пола не может устоять, услышав зов боевой трубы. Эта раса давно мечтает ввязаться в какой-нибудь конфликт.
– Буду краток. – Яхромей двигал челюстями так, словно пережевывал какую-то мелкую зверушку. – Сегодня много говорилось об экономических и политических вопросах. Пусть этим занимаются женщины. Вы встретились не с пиратом-одиночкой или заблудившимся космонавтом. Никогда еще вы не сталкивались с подобным врагом. Нужно быть идиотом, чтобы не прийти к единственному правильному выводу: мы должны собрать все силы воедино!
– Ох уж эта яхромейская прямолинейность, – усмехнулся Арик.
– Тс-с-с!
– Я не церемонюсь потому, – уверенно продолжал разумный крокодил, – что опасность угрожает не только вам. Миротворцы запретили яхромеям иметь боевые корабли, а это значит, что наши планеты и наш народ останутся беззащитны и беспомощны, если зона отчуждения окажется преодолена противником. Обратитесь к мрашанцам, пусть они расскажут вам легенду о тех, кто однажды, спасаясь от врага, пролетали через их систему. Этого врага звали Мирнашимхиеа.
Докладчик сделал паузу и, отбрасывая шлемом яркие блики, оглядел собравшихся.
– Сегодня вы говорили о многом. Но не сказали ни слова об оружии под названием «Цирцея». Должно быть, вы обсуждали этот вопрос между собой. Я скажу вот что. Если наши враги – те самые Мирнашимхиеа, они не будут медлить. Они постараются отнять у вас планеты. И если им удастся захвагить миры, на которых спрятана демонтированная «Цирцея», вы уже не сможете собрать ее и пустить в ход. Подумайте об этом.
Он спустился с трибуны и зашагал к ложе, где сидели остальные инопланетные представители и послы.
– Что ж, начало положено, теперь могут все свободно говорить о «Цирцее», – сделал вывод Арик.
– К сожалению, он привел очень весомый аргумент, – отметил старший Кавано. – «Цирцею» трудно пустить в ход, поскольку ее части спрятаны на разных планетах Содружества. Мы не сможем ее быстро собрать, если придется отражать атаку сильного врага. А если противник захватит хотя бы одну часть – пиши пропало.
– Но почему? – удивился Арик. – Наверняка остались заводы, на которых производились эти детали. Нужно восстановить недостающие части по старым чертежам. Это же так просто!
– Не просто, – задумчиво ответил отец. – Сперва нужно сделать эти самые чертежи.
– То есть как? – не понял сын.
– В этом вся загвоздка. Не забывай, что «Цирцея» возникла словно ниоткуда. До той минуты, когда ее пустили в дело, никто и не подозревал о ее существовании. И до сегодняшнего дня. спустя тридцать семь лет, никому не удалось создать действующую модель этого оружия. Либо у Севкоора прекрасно работает служба безопасности, либо чертежи сами по себе чересчур сложны и в них никто до сих пор не сумел разобраться.
Арик пожевал нижнюю губу. В старших классах школы Фейлан увлекся «Цирцеей», он прочитал все, что смог достать по интересующей теме. И жаловался, что сведений нашлось поразительно мало.
– И к чему ты ведешь? – спросил Арик. – Что «Цирцея» – это продукт инопланетной технологии, который случайно попал в руки Севкоора?
Отец улыбнулся:
– Пореже смотри второсортные триллеры. Нет, я не думаю, что это инопланетная технология. Но наука, бывает, преподносит сюрпризы. Видимо, какая-то часть «Цирцеи» приобрела свойства, которых не ожидали исследователи. Вероятно, по этой причине «Цирцею» было решено разобрать, а детали рассеять по разным планетам. Вору нелегко будет выяснить, какая именно часть превращает «Цирцею» в сверхмощное оружие.
– Но наверняка они успели все проверить и проанализировать, – возразил Арик. – И узнали, в чем причина.
– Возможно. Хотя я на собственном опыте знаю, что порой невозможно повторить некоторые ошибки в монтаже сложного устройства. И если ключевая деталь будет разрушена или попадет к врагам, то нас ждут большие неприятности.
– Командование миротворцев наверняка уже приняло меры, – поморщился Арик.
– Даже если не успело, то наш друг-яхромей только что об этом напомнил.
Арик кивнул. К трибуне вразвалочку направлялся Джа. Судя по всему, спикер решил дать высказаться наблюдателям – представителям иных рас.
– Ты запомнил название пришельцев из мрашанской легенды? А то я не расслышал.
– Мирнашимхиеа, – сказал отец. – Это архаичное словосочетание переводится с мрашанского как «завоеватели без причин». Я не специалист по ксенолингвистике, но это выражение знаю.
– «Завоеватели без причин». Звучит жутковато.
– Согласен. Ирония в том… и вряд ли большинству парламинистров это известно… что при первом контакте мрашанцы дали такое же название человеческой расе.
Кто-то тихо подошел по проходу между креслами и остановился рядом с Ариком. Он повернулся.
– Привет, – прошептала Мелинда, быстро коснувшись его плеча и сев справа от отца. – Здравствуй, папа. – Мелинда крепко обняла старика и спросила: – Как ты?
– Хорошо. – Тот поцеловал дочь. – Спасибо, что прилетела.
– Извини, что задержалась. – Мелинда ткнулась носом ему в плечо, потом обратила лицо к Арику и приподняла брови в немом вопросе. Тот развел руками и неутешительно покачал головой. Как скажется на здоровье отца гибель Фейлана, можно будет судить только со временем.
– Парлан рассказал мне о том сражении. – Мелинда отстранилась, но не выпустила руки отца. – Известно, кто это был?
– Нет еще. – Отец внимательно посмотрел на нее. – Ты как, держишься?
– Нормально, – улыбнулась она. – Правда, не волнуйся за меня. А ты как, Арик?
– Хорошо, – ответил Арик. Его голос прозвучал далеко не так твердо, как ее. Но ведь Мелинда всегда умела лгать не краснея.
– Как прошла операция?
– Прекрасно. – Судя по равнодушному голосу сестры, на этот раз она не солгала. – Пока я летела от Келадона, ничего нового не произошло?
– Если что-то и было, нам об этом не сообщали, – ответил лорд Стюарт. – Разве что Парламент разразился длинной речью. Надеюсь, что хотя бы миротворцы времени не теряли.
– Так и есть, – кивнула Мелинда. – Я не успела получить твое письмо, а они уже отозвали доктора Гайдара на Эдо. Он один из лучших хирургов-диагностов в Содружестве.
– Наверное, теперь он будет заниматься в основном вскрытиями, – глядя прямо перед собой, предположил старший Кавано.
Во внутреннем кармане пиджака Арика завибрировал коммуникатор.
– Мне звонят, – встал он. – Я на минутку. Арику пришлось снова пройти мимо миротворцев-охранников – защитные поля зала искажали связь.
– Алло?
– Это Квинн, сэр, – прозвучал знакомый голос, и на экране появился Адам Квинн. – Я решил, что нужно вам сказать. Командование миротворцев начало извещать семьи погибших у Доркаса. Значит, скоро можно будет получить останки для захоронения. Хотите, я свяжусь с ними и обо всем договорюсь?
Арик поморщился. Получать останки – дело тяжелое, грустное. Но это долг семьи, и Квинн здесь ни при чем.
– Спасибо, я все сделаю сам. Куда мне нужно позвонить?
– В Похоронную службу, – ответил Квинн. – Имени старшего офицера я не знаю.
– Я выясню. Ты на корабле?
– Да, сэр. Капитан Тева сказал, что мы вылетаем на Эвон по первому слову вашего отца.
– Хорошо. Мы предупредим вас.
– Да, сэр.
Арик отсоединился, отыскал справочник и набрал нужный номер.
– Миротворческая похоронная служба. Дежурный сержант Льюис, – представился бравый молодец.
– Я Арик Кавано, – назвался Арик. – Мой брат Фей-лан был командиром «Киншасы». Я хотел бы договориться о транспортировке его тела.
– Минуту, сэр.
Экран потемнел. Арик, прислонившись к стене, рассматривал круглый холл на первом этаже. Верхний ярус опустел – туристов давно выпроводили, а любопытные журналисты поджидали внизу, парламинистры выйдут на перерыв.
– Господин Кавано? – позвал незнакомый голос. Арик посмотрел на экран. Сержанта Льюиса сменил офицер.
– Да?
– Сэр, я капитан Ролинс. Все тела найдены, и сейчас начинается отправка их на родину. Но есть одно исключение, сэр. Я не нашел в списках погибших коммандера Кавано.
– То есть как это – не нашли? – нахмурился Арик.
– Я сам не понимаю, сэр, – развел руками Ролинс. – Это была настоящая мясорубка, и некоторые фрагменты тел идентифицировали далеко не сразу. Но коммандер Кавано – единственный, кто числится пропавшим без вести.
– Может, его тело просто не нашли?
– Маловероятно, сэр, – покачал головой капитан. – Команда зачистки работала очень тщательно.
Арик задумчиво потеребил нижнюю губу. Либо военные что-то путают, либо скрывают. Ему не нравился ни тот ни другой вариант.
– С кем мне необходимо переговорить?
– Я могу соединить вас с Гражданской службой, – предложил Ролинс. – Только сомневаюсь, что они скажут вам больше, чем я.
– Тогда не стоит, – отказался Арик. – Спасибо за помощь.
Он отключился и с минуту постоял молча, борясь с искушением громко выругаться. Мало того, что Кавано потеряли члена семьи, так им еще не дают попрощаться с ним по-человечески.
Что ж, нечего сидеть и ждать с моря погоды. Снова включив коммуникатор, Арик вызвал Квинна.
– Да, сэр?
– Квинн, с кем из высшего командного состава отец знаком лично? – напрямик спросил Арик.
– Ну, он знаком с генералом Гарсиа Альваресом, – медленно проговорил Адам Квинн. – И… шапочно, правда, – с адмиралом Радзински. Адмирал заседал в Парламенте посредником от флота, когда лорд Кавано был парламинистром.
А теперь Радзински поднялся до командующего Флотом, до поста одного из Тройки Командования миротворцами. Пожалуй, он тот, кто нужен.
– Не знаете, где сейчас может быть Радзински?
– Я слышал, что вылетел на Эдо в составе чрезвычайной комиссии. Могу проверить, если нужно.
– Проверьте, – кивнул Арик. – И сообщите Теве, чтобы готовил корабль к отлету.