Завацкая Яна. Ликей

   - Даставым, - бодро ответил возчик. В речи его явно слышался акцент. О цене он не сказал ни слова, видимо, почуяв, что седок - не из тех, кто торгуется.
   Лендровер бодро рванул с места, оставив за собой быстро распадающееся облако водяного пара.
   Джейн нажала кнопку, стекло поползло вниз. Свежий ветерок ворвался в салон.
   - Ничего, что я окно открыла? - спохватилась она.
   - Нычего, нычего… а вы ыз Амэрики, дэвушка?
   - Да. Работать приехала.
   - Ай, такая красивая дэвушка - и работать, - наигранно огорчился шофер, - А по-русски гдэ так выучылысь?
   - Там и выучилась, - коротко ответила Джейн. Она с любопытством вглядывалась в пыльные, серые улицы Петербурга… многоэтажные ветхие дома - как муравейники. Неужели можно так жить? Вот за этими окнами, за занавесками (они еще их пытаются как-то кокетливо уложить) - теплится чья-то жизнь, там она проходит, от рождения до смерти, в этих маленьких, тесных серых ячейках…
   - Ой, а это что такое?
   Джейн округлила глаза, увидев странное, явно недостроенное сооружение абстрактных линий из сверкающей стали, вокруг которого царил строительный беспорядок. Удивительно, что строение это возвышалось в центре большого автомобильного кольца, и видно было до самого конца широкого проспекта Преобразования.
   - А это, - поспешно начал явно гордящийся своими знаниями кавказец, - Музэй Мырного Преобразования… его уже пятдэсят лэт строят, скоро юбилэй, грят, будэт. Тута ранше был этот… мэмориал Победы какой-то.
   - Какой Победы? В какой войне?
   - Да… хрэн его знает, - ответствовал шофер, - Дэнег нэт, вот и стоит так… И мэмориал сломали, и это не могут…
   - Да, это некрасиво… прямо в центре города.
   - А нэважно это… - махнул рукой шофер, - Вы, значит, надолго к нам?
   - Наверное, на пять лет. Или дольше, как получится.
   - Если что понадобытся, вы в Тосно Лeню Мачаева спросыте. Я это… Мэня там каждый знает.
   - Спасибо, Леня.
   Шофер кинул на нее искоса горячий взгляд… он явно хотел бы продолжить разговор, но не знал, как вести себя - не каждый день приходится возить ликеидов… а может, и вообще ни разу еще не доводилось. Как с обычной девчонкой - не пошутишь… А как иначе - неизвестно. Джейн полагала, что верно угадала ход мысли кавказца.
   В Доме Ликея, как ни странно, никого не оказалось, кроме дежурного, русского и не ликеида. Джейн просто оставила запись в базе данных. Дежурный вызвал ей такси. Только через два часа Джейн добралась до цели своего приезда - Института Генетического Консультирования, Контроля и Конструирования, который находился в Павловске.
   Она специально не стала связываться с институтом, сообщать о своем приезде.
   Из какого-то детского озорства - интересно же добраться самой… посмотреть город, людей - не через призму объяснений оторванных от народа генетиков, а вот так, непосредственно.
   Институт, как все здания, построенные Ликеем, резко выделялся из окружающего унылого и серого пейзажа. Прежде всего, он был озеленен - утопал в саду, не по-северному пышном. Сад ограждала высокая металлическая решетка. Сами здания института, со стеклянными галереями, сверкающими солнечными батареями на крышах, стенами из желтого яркого пеноорганика, прятались за кронами деревьев.
   У ворот Центра Джейн вылезла из машины, дав шоферу сверх набежавшей суммы два доллара чаевыми. Парень рассыпался в благодарностях, все порывался поднести чемодан, но Джейн строго отослала его.
   Убедившись, что лендровер скрылся за поворотом, подошла к высокой, прочной калитке и позвонила. Тотчас с шипением и треском низким женским голосом отозвалось переговорное устройство.
   - Кто там?
   - Меня зовут Уилсон, - ответила Джейн, стараясь попадать прямо в микрофон… системы у них допотопные… - я из Америки.
   - Ну и что? Номер очереди? - раздраженно крикнул динамик. Видимо, сторожей обмануло прекрасное русское произношение Джейн.
   - Я не в очереди. Я собираюсь работать.
   - Работать? Приложите к отверстию идентификационную карту.
   Джейн заметила на переговорном устройстве глазок и мигающую красную лампочку… все равно никакой карты у нее не было.
   - У меня нет карты! Я только что приехала!
   - Вы работать собираетесь, или что? Говорите по-человечески! Что значит, нет карты?
   - Я ее еще не получила.
   - Вы мне мозги не пудрите! - выхлестнуло устройство, - Сейчас полицию вызову…
   Джейн глубоко вздохнула и повторила три раза личную мантру.
   - Вы можете вызвать полицию, - спокойно сказала она, - Но я предлагаю вам сообщить кому-нибудь из генетиков о том, что приехала из Америки Сара Джейн Уилсон. Вирджинский Ликей…
   - А, Ликей, - проворчала женщина, понизив тон, - Сразу нельзя было сказать.
   Ворота загудели, Джейн справедливо расценила это как приглашение войти, и толкнула дверь…
   Всероссийский Генетический Центр или, как он здесь назывался, Институт генетического конструирования, контроля и консультирования, состоял из четырех зданий, в каждом из которых располагалось практически независимое от других ведомство. Джейн и директор Центра Аркадий Заслонский осмотрели Институт растениеводства и животноводства, где, собственно, и занимались генным конструированием, Институт генетического контроля, всероссийскую клинику для явно выраженных мутантов, и стояли теперь в фойе Отдела семейного консультирования.
   Сквозь стеклянную перегородку Джейн видела скучающего полицейского в будочке, напротив него - комнату ожидания, где томилась бледная и взволнованная молодая пара.
   - Придется подождать минуту… сейчас приготовят пропуска, - сказал Аркадий, предупредительно наклонившись к девушке, - Может быть, кофе?
   - Не откажусь.
   Через минуту стройная медсестра в белой косыночке принесла им поднос с крошечными кофейными чашечками, вазочками с печеньем прямо в фойе, поставила на столик. Аркадий Заслонский придвинул поднос к девушке, сам взял чашечку и откинулся на спинку дивана. Директор, в общем, понравился Джейн - русский ликеид, невысокий, темно-русый с заметной проседью, с типично славянским лицом, но по-ликейски подтянутый, спортивный, несмотря на свои шестьдесят… разве что грузноват немного. Джейн сидела напротив директора, на краешке кресла, вытянув уставшие ноги.
   - Вам нравится у нас? - осведомился Аркадий.
   Джейн пожала плечами. Структура института была типовой - он мало отличался от подобных в Вирджинии или Алабаме. Содержание, конечно… клиника генетических отклонений поражала воображение. В Америке давно уже не встретишь таких явных нарушений - дауны, синдром "кошачьего крика", Тернера-Шерешевского… беспалые дети, дети с кистями, растущими из плеч. Джейн случалось видеть все это и раньше, но не в таких количествах одновременно. И откуда здесь столько нарушений? Ведь это не Украина… и не Сибирская Республика с ее все еще смердящими атомными помойками. Так же поражала и "кунсткамера" - музей заспиртованных мутантов животных и растений. Но директора, конечно, интересовало мнение гостьи об организации Центра.
   - Неплохо, - выразила Джейн общее впечатление, - Конечно, есть недоработки, вероятно, вам не хватает средств. Я думаю, вместе мы сможем все преодолеть.
   - Да, техника у нас старовата, - согласился директор.
   Не только техника, про себя сказала Джейн. Как везде в России - впечатление какой-то убогости, скудости, просто лени и нежелания что-то улучшать… Хорошо, переговорное устройство старое, поменять его не хватает средств, но можно хотя бы последить за вежливостью персонала?
   - Мы постараемся что-нибудь придумать, - сказала она вслух, - А что вы мне покажете здесь? Просто отдел консультации? Здание довольно большое.
   - Да, но у нас очень крупная консультация. Мы обслуживаем не только всю столицу, но и частично область. Собственно, я против совмещения Семейной Консультации с институтом генетики. Это административное учреждение, то - научное. Я уже говорил в мэрии о том, что нужно перенести этот отдел в другое место, посетители просто не дают нормально работать.
   - Много клиентов?
   - Около десяти тысяч в день проходит… Вы знаете, в связи с Поправкой Филипса 65го года теперь пары обязаны брать разрешение не единожды, а перед рождением каждого ребенка.
   - Разумеется, я это знаю.
   - Но мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось впечатление, что мы являемся этакой отбирающей и запрещающей организацией. Мы только консультируем, рекомендуем. Да, без нашей визы браки не заключаются в загсе, но ведь визы выдаются всем, это чистая формальность… мы можем не рекомендовать супругам иметь детей, но визу о прохождении консультации ставим всегда. Это служит лишь для повышения культуры и ответственности среди населения.
   - Ну что вы, - мягко сказала Джейн, - Мне все это известно. Я бывала во многих Центрах, в том числе и в странах третьего мира. Конечно, бывают злоупотребления, но Конгресс борется с ними.
   - Я не в восторге от того, что на нас возложены и другие функции… я предпочел бы заниматься чисто генетическим консультированием. Но не мне оспаривать решения Конгресса. Ага, наши пропуска готовы!
   Медсестра подала на подносике две новеньких пластиковых карточки.
   - У нас по старинке, как видите… у вас давно уже перешли на сканирование отпечатков пальцев, верно? - генетики поднялись и двинулись к двери из бронированного стекла, отгородившей учреждение от фойе. Директор первым провел своей карточкой над глазком, дверь приглашающе распахнулась.
   - С чего мы начнем? С лабораторий или пройдем по отделам консультации?
   Краем глаза Джейн заметила, что ожидавшая приема пара входила в кабинет дежурного генетика.
   - А давайте пройдемся вместе с этой парой по кабинетам… Не возражаете?
   Джейн была готова уступить при малейшем возражении директора. Но он тут же согласился и пригласил ее пройти в комнату ожидания.
   Джейн уже случалось таким образом проводить контроль в различных центрах - здесь было много преимуществ. Работники, не предупрежденные заранее, специально не готовились, можно было видеть уровень работы с людьми, реальную скорость и качество проведения анализов, даже судить о культуре населения. Она вошла в кабинет генетика вслед за Аркадием, тот сделал знак сидевшему за столом парню в синем лабораторном костюме - мол, не обращай на нас внимания, выбрал два стула в уголке для себя и Джейн.
   Клиенты уже сидели у стола. Молодая пара, не старше двадцати пяти лет, бледная, невысокая девушка почти без макияжа и черноволосый смуглый мужчина - татарин или узбек.
   - Та-акс, продолжим, - весело говорил генетик, щелкая кнопками клавиатуры и вперив взгляд в монитор, - Ваши карты уже у нас внесены, анализ положительный.
   А вот и карта вашего плода… Это девочка.
   Бледная женщина вздрогнула, заулыбалась и обернулась к мужу. Лицо татарина казалось непроницаемым.
   - Очень хорошо… так. По хромосомам отклонений нет… в третьей паре возможны колебания… непонятно, как экспрессируется. Но это не так важно. В восьмой… ну это сейчас у всех. Значит так. Ребенок генетически принадлежит ко второй группе здоровья. Не расстраивайтесь, первой сейчас почти не бывает.
   Возможны аллергии, вплоть до бронхиальной астмы. Отрицательный резус, но это для вас значения не имеет. Далее… возможны нарушения прикуса. Опять же, несущественно. Склонность к судорогам…
   - Эпилепсия? - охнула женщина.
   - Нет-нет… с эпилепсией ко второй группе мы не относим. Просто понимаете, если будет высокая температурка… а иммунитет у нас хороший, устойчивый будет иммунитет… ну тогда возможны небольшие судороги. Не опасно. Опять же, все, что я говорю, может и не экспрессироваться… то есть не проявиться в фенотипе… в смысле, на самом деле этого может и не быть. Просто вероятность.
   Значит, вторая группа и допуск на рождение, - генетик отметил что-то в компьютере, - проходите в следующий отдел.
   Пара покинула кабинет. Джейн подошла к столу генетика.
   - Здравствуйте, - сказала она, - Я не представилась. Джейн Уилсон, буду работать в вашем Центре.
   - Илья Фролов, - генетик встал.
   - Очень хорошо, Илья… небольшое замечание - старайтесь употреблять поменьше специальных терминов. Вы, вероятно, работаете недавно?
   - Два года.
   - Не нужно забывать об уровне населения… а в целом вы мне очень понравились. Я надеюсь на успешную работу с вами.
   Джейн обворожительно улыбнулась и покинула кабинет. Заславский следовал за ней. К Фролову уже входила следующая пара - почти пожилые муж и жена. Неужели решили еще ребенка завести, мельком подумала Джейн. Всякое бывает…
   - Фролов - не ликеид? - спросила она в коридоре. Аркадий пожал плечами.
   - Нет. У нас в Центре только трое ликеидов… с вами - четверо. Мы ведь в России…
   - Да, я понимаю.
   - Да у них не настолько уж высок уровень ответственности. Такую работу они вполне могут выполнять.
   - Конечно! Просто в Америке некоторый избыток ликеидов, если можно так выразиться.
   Они вошли в следующий отсек консультации. Здесь уже и не пахло генетикой. В комнате ожидания за застекленными стенами плакала молодая женщина, муж обнимал и утешал ее.
   - Ну, перестань… мало ли что. Ну следующего заведем здорового… что ты, с больным хочешь мучиться?
   Джейн вздохнула, входя в кабинет. Житейские драмы… ужасно узнать, что плод болен, что нужно делать аборт. Но ведь возиться потом с больным ребенком - еще более серьезная трагедия.
   Здесь все было обставлено иначе. Типичный эзотерический антураж - восточный ковер на полу, низкие кресла, полутьма, терпкий сандаловый аромат, камни и горящие свечи, портреты индийских святых на стенах… Белокурая коротко стриженная женщина в пестром сари сидела на ковре, поджав под себя ноги.
   Посетители жались в креслах.
   Ясновидящая подняла голову.
   - Ребеночек здоров, - произнесла она, - Кармически будут неприятности в подростковом возрасте… болезнь почек возможна. Может быть, по судьбе будут неприятности, если не будет работать над собой. Если желаете подробную консультацию по развитию способностей, по здоровью - приходите в кабинет на Лиговке 46, вот адрес, - она протянула супругам карточку, - Идите с Богом.
   Супружеская пара вышла, за ней тихонько двинулись Джейн с директором.
   - Я вообще был против отдела ясновидения, - сказал Аркадий.
   - Ну почему же? - возразила Джейн, - Это сейчас есть почти везде.
   Аркадий слегка поморщился. Это был генетик старого закала, еще четко отделявший науку от других областей жизни.
   - Что у вас еще есть?
   - Теперь остались врач, психологический кабинет и экономическое консультирование. Пожалуйста.
   В отделе экономического консультирования скопилась очередь.
   - Будем ждать? - директор скосил глаза на татарина с женой, примостившихся на стульях в комнате ожидания. Джейн покачала головой.
   В кабинете экономиста сидела пара совсем молоденьких ребят, почти подростков. Консультантша, пожилая полноватая женщина, лишь подняла глаза на неожиданную комиссию, кивнула и продолжила работу.
   - Вы говорите, ребенок здоровый… Врач разрешил рожать в 17 лет. Ну хорошо. Теперь давайте проанализируем ваш бюджет. Вы, - обратилась она к девочке, - учитесь в медицинской школе, стипендия 20 долларов в месяц. Вы - студент техникума, стипендия 35 долларов. За квартиру вы платите 22 доллара в месяц, так? Сколько вы платите за транспорт?
   - У меня бесплатный проезд, - пробормотал парень.
   - Хорошо, значит только вы… где-то около 8 долларов. На питание в среднем по Питеру уходит 20 долларов в месяц. У вас остается свободных 5 долларов.
   - Родители будут помогать, пока мы не закончим учиться, - сказала девочка.
   - Общее правило - ребенка должны содержать только сами родители.
   Экономически несамостоятельные люди детей иметь не должны, - изрекла экономистка.
   - Я устроюсь на работу, по ночам, - предложил парень.
   - Хорошо, предположим… Ну а вы? - она посмотрела на девушку, - Совмещать воспитание ребенка и учебу для вас будет невозможно. До трех лет, пока он не пойдет в сад.
   - Но моя мама с ним посидит, поможет…
   - Она не работает?
   - Работает…
   - Так вы хотите, чтобы вас родители и содержали, и еще помогали воспитывать ребенка? Или же вы хотите иметь своего собственного ребенка?
   Парень и девушка, заметно покрасневшие, посмотрели друг на друга. Джейн стало неприятно. То, что говорила экономистка, было, в общем, правильно, но нельзя же так…
   - Мой вам совет, - продолжала женщина мягче, - закончите учебу спокойно.
   Вам осталось три года, вам - два. А потом поженитесь, генетические карты у вас совпадают, психологический анализ тоже. И заведете нормального, здорового ребенка и будете воспитывать, как следует. А сейчас я вам рекомендацию дать не могу. Конечно, неприятно делать аборт, когда плод здоровый, но лучше так, чем испортить всю жизнь себе и ребенку…
   Джейн встала и вышла из кабинета. Директор за ней.
   - Вам показалось, что она слишком резка? - спросил он.
   - В общем, да. Я бы не стала так беседовать с людьми.
   - Но ее рекомендация, вы знаете, не имеет никакой силы. А с этими подростками иначе невозможно. У них же максимализм, или все, или ничего. У них юношеская любовь и все такое. О прозе жизни как-то не задумываются. Вот и приходится построже разговаривать… вы знаете, сколько я общался с людьми… на первый аборт труднее всего решиться.
   Джейн кивнула.
   - Возможно, я просто еще неопытна. Ну хорошо, пойдемте дальше… что у вас еще входит в отдел?
   - Дальше - психологическое консультирование, совместимость характеров… это только для вступающих в брак. И врачебное - образ жизни, проверка на наркоманию, алкоголизм. Ну и потом выдают визу. Желаете посмотреть?
   - Да, конечно!
   Джейн решительно двинулась вперед.
   Время перевалило уже за полночь, но небо и не думало темнеть. Стояла настоящая петербургская белая ночь, с ее неповторимым, ясным бессолнечным светом. И удивительно высвечивались мелкие детали древних фасадов на Невском - Джейн вглядывалась в каменных кариатид, в витые перила балкончиков… давно уже от этих домов остались лишь фасады, за которыми все было перестроено на современный лад, носились скоростные лифты, бегали по пеноорганиковым полам озабоченные секретарши столичных офисов. Но здесь, снаружи все выглядело так же, как сто лет назад… даже двести. В 21м, 20м или даже 19 веке.
   Очень похоже на Стокгольм, подумала Джейн. Похоже… но все равно как-то не так. Она никогда раньше не бывала в русской столице, но влюбилась в нее заочно.
   Запах здесь другой… русский запах, особый.
   Кони взметнулись на Аничковом мосту. Джейн с каким-то благоговением подошла, погладила выщербленный отчего-то постамент. Сотни раз она видела этот знаменитый мостик по ВН, в книгах по архитектуре, по истории… И вот - стоять здесь, ощущать под своей рукой прохладную, твердую ткань Истории. Неизъяснимый восторг коснулся сердца девушки… такое она испытывала в Индии - Тадж-Махал, в Египте, рядом с древними пирамидами. Но Россия всегда была ей как-то особенно близка. Даже трудно объяснить, чем, подумала Джейн. Она обернулась, ощутив чье-то присутствие…
   Только один человек стоял на мосту, и человек этот вовсе не смотрел на Джейн. Облокотившись на перила, он вглядывался в темную непроницаемую воду Фонтанки. Лицо незнакомца, освещенное странной неземной атмосферой белой ночи, понравилось Джейн.
   Твердое, сухое, с острым подбородком, светлыми большими глазами. Крупный нос, коротко остриженные русые волосы. В общем-то типично славянское лицо, русское. Незнакомец был одет в серый аккуратный плащ, как носили лет тридцать назад… но сам он вовсе не стар. Лет на пять старше Джейн, может быть, на десять. Лицо незнакомца, темные статуи, вода Фонтанки, и этот удивительный неземной свет словно сливались воедино, образуя таинственный вневременной пейзаж… так же мог бы стоять человек на этом мосту и в восемнадцатом веке… и в девятнадцатом, и в двадцатом. Мучаясь все теми же русскими, разными по будничному содержанию, но теми же в главном вопросами. Ну нет, оборвала себя Джейн, вспомнив встреченных до сих пор русских. Таинственный незнакомец, вернее всего, размышляет о проблемах своей карьеры, или где снять девушку на ночь.
   Джейн улыбнулась своему романтизму… впрочем, остается небольшая вероятность, что этот русский - ликеид. Да нет, значка Ликея не видно, а здесь они без этого значка не ходят.
   Джейн прошла дальше, до Канала Грибоедова, пересекла почти пустую проезжую часть - ночью машин было мало. Мосты в Питере разводились по старинке каждую ночь, хоть крупные суда уже почти не ходили по Неве - дань традиции… как полдневный выстрел из пушки. В этом городе все дышало русской державной стариной.
   С противоположной стороны, где высился Казанский собор, доносились едва слышные гитарные аккорды, глухой ропот толпы. Джейн приблизилась к этому странному храму с колоннами, не похожему на обычные православные церкви. Он давно уже не действовал, там, внутри, был музей православной иконы - приманка для туриста… а на ступенях бывшего собора, как гласил путеводитель, еженощно собиралась питерская молодежная тусовка…
   Молодежь не особенно интересовала Джейн. Возрожденная недавно дикая манера начала 21 века дырявить свое тело и продевать кольца куда ни попадя, вызывала у ликеиды глубокое отвращение. И уж во всяком случае, ни малейшего туристического любопытства. Какое там любопытство - молодежь одинакова повсюду… Проходя мимо толпы, Джейн отметила лишь наиболее выдающиеся экземпляры - двоих девочек в густой зеленой пудре, полуобнаженного парня с двумя рядами тяжелых колец, продетых сквозь кожу груди и живота, чернокожую нимфетку с ярко-белыми длинными волосами - судя по всему, парик, но может быть, и свои, крашеные и распрямленные. У большинства ребят движения были замедленными, как во сне, глаза с поволокой, хмельные позы… кто-то вдыхал белый порошок, прислонившись к колонне. Джейн опустила глаза. Какой-то парень взял ее за руку и начал что-то горячо говорить - Джейн стряхнула его ладонь, прошла дальше.
   Отсюда и доносились аккорды. Юноша, выглядящий вполне прилично, разве что волосы стояли блестящим хохолком на макушке, пел, сидя на ступеньках.
   Мои жилы как тросы,
   Моя память как лед,
   Мое сердце как дизель,
   Кровь словно мед.
   Но мне выпало жить здесь,
   Среди серой травы,
   В обмороченной тьме,
   На болотах Невы…
   Джейн заслушалась. Ей понравилась песня - удивительно точные слова… на болотах Невы. Но кажется, это что-то древнее… Странно, что он поет по-русски.
   Джейн казалось, что молодежный репертуар повсюду так же одинаков, как и внешний вид тусовок - обычная англоязычная ВН-овская попса.
   А здесь - совсем другое. Даже странно, что это давно было написано. Как предвидение…
   Здесь дома - лишь фасады,
   А слова - пустоцвет.
   И след сгоревшей звезды -
   Этот самый проспект.
   Я хотел быть как солнце,
   Стал как тень на стене.
   И неотпетый мертвец
   Сел на плечи ко мне.*
   */Слова Б. Гребенщикова /
   Джейн скользнула взглядом по толпе… в общем, довольно однородная тусовка.
   Выделялся лишь один человек - явно чужой, забредший сюда случайно. Джейн вздрогнула - узнала… тот же самый незнакомец с Аничкова моста.
   Он стоял, прислонившись плечом к колонне, на ступеньках… просто внимательно слушал. Окружающие не замечали его. Он был здесь старше всех, одет прилично - ну мало ли, какой-то дед заглянул полюбопытствовать. Почувствовав взгляд Джейн, человек поднял лицо. Светло-голубые большие глаза его, странно светящиеся в сумраке, встретились с глазами Джейн. Несколько секунд незнакомец в плаще смотрел на девушку, словно спрашивая о чем-то, и Джейн тоже не отводила взгляда.
   Парень допел, встал и сказал громко, не дожидаясь, пока начнется шум.
   - Есть такие штуки, которые давно уже никто не помнит. А между тем они у нас в России существовали когда-то, даже их в школе проходили… Кто из вас знает, например, кто такой Лермонтов?
   Тусовка глухо зароптала. Видимо, никто не знал… Джейн и сама припоминала с трудом… золотой век русской поэзии… Пушкин, Лермонтов. Пушкин написал "Евгения Онегина", а Лермонтов-то что написал? Бог его знает.
   Это только специалистам известно.
   - А между прочим это такой поэт, жил в 19 веке и писал очень хорошие стихи.
   Вот есть такой романс, - и парень начал играть.
   Играл он хорошо, чисто выводил мелодию, пальцы легко бегали по грифу. Потом он запел - артистично, захватывающе, с чисто русским надрывом и тоской.
   Выхожу один я на дорогу,
   Сквозь туман кремнистый путь блестит.
   Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
   И звезда с звездою говорит.
   Джейн, пока шел проигрыш, повторила про себя пропетые строчки… Право, как несправедливо, что такая культура принадлежит ныне… даже не всем ликеидам, лишь специалистам - историкам, филологам. И звезда с звездою говорит…
   Джейн украдкой посмотрела снова на мужчину в сером плаще - он не ушел, он стоял и слушал, явно наслаждаясь.
   В небесах торжественно и чудно,
   Спит земля в сиянье голубом.
   Что же мне так больно и так трудно?
   Жду ль чего? Тоскую ли о чем?
   - Атас! - вдруг закричал кто-то тонким голосом. Тотчас все страшно зашумели, все пришло в движение. Лишь гитарист, грустно вздохнув, снял с плеча инструмент и сел на ступеньку, словно дожидаясь чего-то. Джейн огляделась… ага, ясно. Облава. Полиция подошла незаметно, и теперь вся тусовка была окружена тароговой липкой сетью на алюминиевых стойках. Вырваться из этой сети, не коснувшись ее, было невозможно. А за нею стояло оцепление - невозмутимые полисмены в белой летней форме. Джейн подошла к одному из них.