– Хорошо бы очутиться на месте этой птахи, – негромко проговорила Марана.
– Не завидуй, милая. Забот у нее не меньше, чем у нас, только своих, птичьих. Кроме того, Создатель дал птице крылья, а человеку – воображение. Что толку птице от ее умения летать, если она этого не осознает, а просто пользуется врожденным преимуществом перед теми, кто вынужден передвигаться по земле? Она ведь не понимает, насколько это прекрасно. А весь смак именно в том, чтобы осознавать то, что делаешь.
– Ты, философ чертов, я не это имела в виду! – возмутилась Map. – А то, что давно бы уже смоталась в Ляо и посмотрела на все своими глазами! Птица ведь может наблюдать за захватчиками без всяких подозрений. Просто потому, что умеет летать.
– Наберись терпения, – сказал я. – «Стрекозы» уже вот-вот должны вернуться.
– Лучше бы вернулись Пигус с Грендом, – с сожалением вздохнул Ухан. – Было бы здорово, если бы они одумались.
– Держи карман шире, – язвительно усмехнулась Map. – У них сейчас личная маленькая война.
– Лишь бы живы остались. – Ухан хмуро сдвинул брови к переносице.
На минутку мы все притихли. Каждый может оступиться, подумал я, но смерть – слишком жестокое наказание для таких юнцов, как наши техники. В сообщении, которое передала нам Map, эти рейдеры Орла ясно дали понять, что не будут церемониться с теми, кто применит против них оружие. Такие люди не склонны к пустым обещаниям. Но наши ребята, похоже, не восприняли это заявление всерьез. Как я уже говорил, у людей, проводящих все свободное время в «гэпэшках», свое понимание реальности.
Черт побери, да почему мы здесь все еще сидим и ничего не делаем, когда эти ребята, возможно, уже…
Уже что? Воюют? Ручным оружием с роботами? И что теперь? Нестись сломя голову им на помощь, не зная действительной обстановки? И лишить Туманную Долину последнего шанса на помощь?
– Знаете, что самое обидное? – Я невольно сжал кулаки. – Ошибки совершают одни, а расплачиваться за них или исправлять приходится, как правило, другим.
Слова принадлежали Деду, и я сразу подумал – как он там сейчас? Вряд ли он остался в стороне, когда всех старейшин арестовали. Теперь сидит под замком вместе со всеми. Надеюсь, эти люди не причинят им вреда… А еще надеюсь, что вмешательство техников не подстегнет бандитов к принятию решительных мер против горожан. Потому что первыми, кто за это расплатится, скорее всего, будут именно старейшины. Историческая практика. Мы тут, на Полтергейсте, не такие уж ламеры, образование получаем…
– У нас и собственных ошибок хватает, – досадливо поморщился Ухан. – Взять хотя бы роботов.
Я нехотя кивнул. Возразить было нечего, но лучше бы он не напоминал.
Дело вот в чем. И «Мститель» и «Костолом» теперь, после ремонта и наладки оборудования были готовы к выполнению боевых задач. Но далеко не на все сто… исключительно по нашей глупости и недальновидности.
ЭМУ-вооружение антикварного «Мстителя» состоит из двух «Мантикор-20», это его главная ударная мощь, сосредоточенная в руках, а лазерное вооружение сводится к большому лазеру «возмездие», размещенному на левом плече, и двум средним лазерам «разряд», расположенным по бокам внизу торса, над поворотной платформой ног. Условное правое плечо – РСЗО «Арес-10». Последний кработ этой серии, как я уже упоминал ранее, участвовал в боях во время Мятежа Владений, случившегося на Сокте семьдесят шесть лет назад, поэтому все вооружение за этот немалый срок претерпело качественные изменения. К примеру, вместо устаревших лазеров «возмездие» и «разряд» сейчас использовались современные аналоги «адская плеть» и «молния». Мощности те же, но перезарядка и охлаждение – быстрее, А «мантикору» заменила «ультра». У обеих модификаций ЭМУ-пушек сохранился одинаковый калибр, и если бы мы предусмотрительно позаботились о снарядах заранее, еще на Сокте, то избежали бы проблем. Но такой важный момент мы прошляпили. Даже Зайда. А может, ей и в голову не пришло, что никто из нас, ни я, ни Ухан с Мараной, не вспомнит, что, в отличие от «гэпэшек», в реальности снарядов для пушек боевых роботов на Полтергейсте не имеется. Так что результат получился плачевный – после ремонта в магазинах «мантикор» оказалось всего три снаряда. Видимо, застряли там после того, как робот был выведен из строя в ходе боевых действий. Никто не счел нужным их оттуда извлекать, раз робот все равно превратился в неподдающийся восстановлению хлам, а духам все равно, что восстанавливать – что робота, что снаряды. Вот они и восстановили.
Три снаряда для двух пушек, а? Прямо смех. Сквозь слезы. Выпускай хоть залпом, хоть по одиночке, решающего значения не имеет. Мощнейшие пушки оказались бесполезным балластом. Вес снаряда «мантикоры» – двадцать пять килограммов, если умножить на 43, то получим полтонны. Представляете, какая мощь высвобождается за один залп? Хватит, чтобы снести нашу Сигнальную сопку. И мы сами себя этого лишили. Ракет для «Ареса-10» и вовсе не оказалось. Для боя у робота остались только лазеры. Так что по вооружению «Мститель» сейчас, наверное, уступал бы даже «Гончему», превосходя сорокапятитонника лишь по броневой защите – если бы не «Костолом». С «Костоломом» дело обстояло значительно лучше. Робот был относительно новый, достался нам после скоротечного боя на Арене, поэтому две тяжелые гаусс-пушки «линия», установленные в руках и являвшиеся главной ударной силой этого тумана, не успели расстрелять боекомплект и на треть. А в РСЗО «Вихрь-12», прикорнувшей на башке, как аист на печной трубе, еще осталось ракет на четыре залпа. Сорок восемь убойных штучек. Учитывая нашу безголовость, совсем неплохо, да? Двадцать ракет пришлось перегрузить в «Арес-10» «Мстителя», калибр, к счастью, оказался совместимым. Кроме того, у «Костолома» имелись два больших и два средних лазера. Большие размещались на плечах, средние – встроены в грудь. На фоне «Мстителя» «Костолом» выглядел беспроигрышным вариантом, перекрывая его даже по лазерному вооружению. Поневоле вспомнишь и поблагодаришь Дьюсид за столь роскошный подарок. Интересно, как она там уживается с командой Змеелова? Уже сейчас Сокта казалась чем-то далеким и полузабытым.
– Я вот что прикинул, – задумчиво добавил Ухан. – Реактивная начинка для снарядов гаусс-пушки, в отличие от снарядов «мантикоры», не обязательна. Так? А изготовить цельнометаллические болванки наши киберы смогут довольно быстро.
– Ухан! – я восхитился его идеей, сразу оценив ее перспективу. – А у тебя башка отлично варит! Разного ненужного металла у нас в РВЦ хватает.
– Кроме того, можно пустить в переработку кое-что из оборудования, которым мы пользуемся не слишком часто. Естественно, таким кустарным выстрелам далеко до настоящих, с бронебойными сердечниками и тугоплавкой внешней оболочкой, но лучше такие, чем никакие.
– Верно! Хотя бы «Костолома» обеспечим боезапасом.
Марана только успевала переводить взгляд с меня на Ухана и обратно, пока мы перебрасывались репликами, затем не выдержала нашего взаимного восхищения и напомнила о своем существовании:
– Мальчики, а вы не забыли, что нам нужно решить еще один насущный вопрос?
– Какой же? – Ухан вопросительно задрал правую бровь.
Этому он у Деда научился. Но все равно у меня лучше получается, выразительнее. И левой надо работать, левой, а не правой. Юмор – верное средство расслабиться, когда тебя гложут серьезные проблемы, уж не обессудьте.
Марана еще раз поочередно смерила нас выразительным взглядом и многозначительно произнесла:
– Специализация.
– А что Специализация? – Ухан пренебрежительно отмахнулся. – Да, мы привезли парочку «терминаторов», на этом настоял Дед. Но лично я не горю желанием воспользоваться этой хреновней на самом деле.
– Целиком и полностью тебя поддерживаю, дружище, – поддакнул я Ухану.
– Это почему же? – Марана была само недоумение. – Мы же частенько пользуемся «иждивенцами», когда требуются знания и навыки по какой-либо специальности? Чем «терминатор» так плох?
Map из нас самая образованная. Но нашим взаимоотношениям это ничуть не мешает. Если все будут такие умные, как я (сами знаете – сам себя не похвалишь…), то перед кем прикажете щеголять своими знаниями? Перед деградирующим ИскИном в РВЦ? Брр… Нет уж, увольте.
– Ты путаешь разные понятия, Map, – снисходительно пояснил я. – «Иждивенец» расширяет возможности сознания, информационную базу мозга. «Терминатор» – перестраивает мозг, оптимизирует для собственной работы все протекающие в нем процессы. Можно сказать, «затачивает» мышление под конкретный способ восприятия, обработки и хранения данных, заставляя решать профессиональные проблемы именно с точки зрения данной специальности. И еще одна важная особенность – действие «терминатора» необратимо.
– Да. А еще возможна частичная утрата воспоминаний, – добавил Ухан. – Ведь Специализация – это квинтэссенция чужого жизненного опыта, наложенного на твой собственный. К примеру, может случиться так, что наши с тобой отношения рассеются, как дым на ветру.
– Хочешь сказать, что ты вот так запросто меня забудешь? – не поверила Марана.
Я хмыкнул. Она действительно не понимала.
– Нет, Map, я тебя не забуду, – мягко поправил Ухан. – Я знаю тебя с детства, а всех воспоминаний «терминатор» не затронет, слишком большой пласт. Но может исчезнуть какая-нибудь важная деталь. Первый поцелуй, например. Первая ночь с тобой… Или просто начало наших взаимоотношений не как подростков, а как людей, любящих друг друга. Возможно, ничего этого и не случится. Но…
– Стоп. Мне все понятно. – Map заметно покраснела и отвела взгляд. Надо же, я думал, что это невозможно. – Не надо о личном вслух.
– Сомаха свой парень и знает нас как облупленных.
– Все равно. Забудь обо всех своих дурных привычках, которые ты привез с Сокты. Нам уже не нужно играть выходцев с Вантесента. Понятно?
«Какая муха ее укусила?» – спросил я Ухана по лоцману.
«Знаю я эту муху. Не может мне простить, как я во время танцев в „Волчьем Логове“ засмотрелся на профессиональную танцовщицу».
«Ревнует? Но это глупо. Она же знает, что любишь ты только ее. А каждый взгляд не проконтролируешь. Зачастую это выходит подсознательно. Да и что с того, что посмотрел? Не изменил же?»
«Да понимает она все. Но с собой ничего поделать не может. Только не вздумай развивать тему, хорошо? Сам знаешь, когда заставляешь ее смущаться, то рискуешь крепко разозлить. А спокойная Марана и разъяренная БэЗэ – совершенно разные люди».
«Угу. Я ту гантель, которой она тебя чуть не приложила, тоже не забуду».
Заминка, пока мы трепались по лоцману, вышла почти незаметной. Но Map все равно насторожилась:
– Эй, вы там не меня обсуждаете?
– Да нет, Map. – Ухан примирительно поднял руки. – Вот что, Вождь, может, нам запустить еще парочку «стрекоз»?
Я думал о том же. О том, что наши разведчики уже не вернутся. Так как все сроки возвращения вышли. Скорее всего, их засекли и уничтожили. А это говорило о том, что техника наблюдения у врага на высоте. Поэтому на предложение Ухана я ответил согласием.
– У нас, кстати, есть разведракеты, – напомнил Ухан. – На «Костоломе». Можно подвесить над ущельем, километров десять вокруг Чертога осветим. Ни одна мышь не проскользнет.
Если вы помните, я уже упоминал про начинку разведракет, состоящую из «мошкары» – миниатюрных видеокамер, способных после распыления на определенной высоте долгое время парить в воздухе и вести наблюдение, собирая и анализируя информацию. Все верно, мы вполне могли использовать их прямо сейчас, вместо «стрекоз», чтобы получить объемную картинку местности вокруг Чертога. Но…
– Но у нас всего две штуки, – возразил я. – А хватит их часов на пять. Если сильного ветра не будет – максимум на семь. Лучше прибережем на крайний случай, у нас «стрекоз» до фига и больше.
– Ну, тогда я пошел в РВЦ. – Ухан развел руками. – Займусь выстрелами для гаусс-пушек, пока есть время, задам киберам работу. Идет? А вы готовьте «стрекозы».
– Подожди-ка, Ухан, – остановил я. – Знаете, детки, а ведь существует еще один вариант решения нашей общей проблемы. – Не хотел я начинать этот разговор, но пришлось. – У нас есть Гипертранслятор. Здесь. Прямо под нашей беседкой. И вы все это прекрасно знаете, но упрямо игнорируете такую возможность. А мы можем связаться с суровыми дядями из космостражи и сообщить им о плохих парнях, обижающих мирных и кротких жителей Туманной Долины.
– Не могу поверить, что ты это предложил. – Марана вперила в меня взгляд, полный изумления и гнева.
– Я тоже. – Ухан насупился. – Сомаха, это же подлинное предательство интересов общины. Марана повысила голос:
– Да как тебе только в голову пришло…
– Стоп! Лучше замолчите. – Я протестующе выставил вперед ладони, пытаясь защититься от града несправедливых обвинений. – Пока не наговорили лишнего. А то потом будем долго и упорно дуться друг на друга. Я всего лишь говорю о варианте. Понимаете? Варианте. Если уж совсем все будет плохо и не останется другого выхода, то каждый из нас должен будет готов это сделать. К тому же вызвать космостражу – еще не раскрыть тайну Чертога. Черт… ладно, замяли. Вижу же, не одобряете.
Еще как не одобряли. Сидели и хмуро рассматривали меня, как диковинное насекомое, вдруг оказавшееся на месте их давнего друга. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы перебить затронутую мной тему. Чтобы избежать лишних осложнений. И переоценок. В отношении нашей дружбы. Проклятие, лучше бы я этого не говорил. Но кто ж знал, что они с Мараной такие патриоты? Подумать только – знать обоих с самого детства и не предугадать их реакцию.
Я порывисто поднялся.
– Вот что. Пойдем-ка лучше в РВЦ вместе, Ухан. И обкатаем наших «мехов». Тестирование тестированием, а проверить вживую не мешает.
– Засветимся, – с сомнением проговорил он, но по следующим словам стало ясно – клюнул. – Кроме того, коридор низковат, выбраться наружу будет непросто. А потом еще и обратно топать.
Я усмехнулся:
– Так из РВЦ выходить не обязательно. Можно и там… погулять. Места хватает. Правда, пострелять не сможем, но…
Хмурое лицо белобрысого увальня осветилось сдержанной улыбкой. Еще бы. Я ведь чувствовал то же самое. Соблазн ощутить мощь настоящего робота был велик. Даже несостоявшаяся размолвка была забыта. С одной стороны, я понимал, что у нас проблемы именно из-за этих роботов, а с другой… видимо, мы все еще не наигрались. Не так-то просто избавляться от пристрастий, с детства въевшихся в плоть и кровь.
Ухан вскочил, едва не свернув столик крупногабаритной комплекцией, и решительно тряхнул головой:
– Точно! Пошли. Дельное предложение.
Тут уж и Марана поднялась, уперев руки в столик и недовольно поджав губы:
– Зй, гении, а про меня забыли? Мое мнение вас совсем не интересует?
– А ты займешься «стрекозами», – распорядился я. – Кто-то же должен сделать эту работу. К тому же работа не пыльная, бегать не придется, а ты у нас раненая, и тебе полагается отдых.
– Кто раненая? Я раненая? – недобро осведомилась БэЗэ. – Да ты сам в голову раненный!
– Тихо, тихо, – примирительно сказал я, сообразив, что перестарался с командным тоном. – Незачем так орать, я же как лучше хотел, о тебе заботился.
– Знаешь, куда такую заботу следует засунуть?
– Марана, веди себя прилично! Мы на Секте были всего два дня!
– Постойте… – попытался встрять Ухан, но Марана, не слушая, возмущенно перебила:
– Ах вот как! Он еще о приличиях заговорил! А кто только что предложил предать.
– Да замолчите вы! – рявкнул Ухан. И уже спокойнее добавил, когда мы удивленно уставились на него (Ухан в гневе – редкая картина): – К нам гости.
Я обернулся и поднял ладонь к глазам, прикрываясь от солнечных лучей, заглядывавших в беседку из-за среза крыши. Со стороны устья ущелья приближался глайдер – юркая воздушная машина небесно-голубого цвета. Городская модель, не из нашего гаража.
– Интересно, кто это пожаловал? Не наши ли бунтари решили вернуться с повинной?
– Держи карман шире, милый.
– Map, ты повторяешься, – проворчал Ухан.
Пока они болтали, я запустил оптическую утилиту лоцмана. По мысленному сигналу нанокомп отсканировал картинку перед глазами и сделал узконаправленный «наезд». Горы прыгнули навстречу. Пятикилометровый разрыв между нами и глайдером оптически сократился до нескольких метров. Глайдер как раз сейчас проезжал под местной достопримечательностью – нависавшей над ущельем каменой аркой, похожей на протянутые друг к другу руки – из-за этого причудливого природного образования ущелье и получило свое название – ущелье Двух Рук. Между собой мы называли эту арку просто Рукавом, чтобы не заморачиваться с произношением. Поймав пассажира глайдера в кадр, я еще немного увеличил изображение, хотя и так уже с замиранием сердце понял, кто это.
– Надо же, Соната пожаловала, – хмыкнула Марана, тоже сделав «наезд» с помощью лоцмана. – Здорово. А то что-то надоело мне, скромной и приличной девушке, среди двух мужиков сшиваться. Негативные результаты уже сказываются – ругаться, к примеру, научили. Не по-детски.
– Кажется, она одна. Хвоста не наблюдается, – заметил Ухан, отнесшийся к визиту Сонаты посерьезнее. Но не так серьезно, как я.
– Почему-то мне кажется, Map, – напряженно проговорил я, – что будет лучше, если ее встретишь ты.
– Давно хотела спросить, какая кошка между вами пробежала, Сомаха…
Map не такая наблюдательная, как Ухан, но и она не могла не заметить холодка в наших с Сонатой отношениях, наметившегося еще до отъезда. К тому же девушки наверняка обсуждали нас с Уханом. Как и мы их, впрочем. Но у меня не было сейчас ни времени, ни, тем более, желания объяснять что к чему. Да и не привык я секретничать с Map, такие вещи я мог обсуждать только с Уханом. Специфика мужского разговора, если хотите.
– Не сейчас, Map, хорошо? – сдержанно попросил я. – Ухан, пошли в РВЦ.
– Может, подождем?
– Быстрее. Нам нужно обкатать роботов, еще не забыл?
– Сомаха! – Map сложила руки на груди и требовательно уставилась на меня в ожидании объяснений.
– Сестренка, ну выручи, ладно? – взмолился я и, чтобы оставить последнее слово за собой, выскочил из беседки и рванул вниз по склону к РВЦ.
Map что-то возмущенно крикнула в ответ, но я уже не разобрал, стремительно спускаясь со склона сопки и отчаянно лавируя среди усеивавших края тропинки камней – с риском свернуть ноги. Или шею. Отправить ругательное сообщение на лоцман Map или не успела, или не сообразила сразу, а потом было поздно – я пересек Икс-барьер, а связь сквозь него, сами понимаете, невозможна.
Послание Map мне передал Ухан, когда догнал за мостиком через овраг, и повторить вслух я, честное слово, не решаюсь. Вот, блин, ведь всего два дня на Сокте были…
– Мне кажется… мы… зря удрали, – прерывисто выдохнул Ухан, когда мы уже оказались в РВЦ и потопали прямиком к роботам, возвышавшимся сказочными гигантами в центре зала, сразу за операторской. Монтажную решетку вокруг них киберы уже разобрали, так что ничто не препятствовало их использованию. После короткого, но сумасшедшего бега мы оба порядком запыхались, поэтому я просто отмахнулся в ответ. Но Ухан не отставал:
– С чего ты решил… что она появилась непременно по твою душу? Возможно, она приехала только для того, чтобы сообщить новости? Причем – плохие?
– Вот пусть ее Map и выслушивает.
Ухан вдруг рванул меня за плечо, заставив остановиться:
– Да что с тобой? Чем она тебя так достала? Я отвел взгляд:
– Ухан, да не хочу я сейчас с ней встречаться. Я на перепутье. Понимаешь? Наши отношения зашли в тупик, а сказать об этом я все не решаюсь. Не сошлись характерами. Но и продолжать встречаться и делать вид, что все в порядке, я тоже не могу. Соната не виновата, что я так охладел к ней, она не заслужила такого отношения. Гадко все это…
– Это ты после Сокты решил?
– Нет, раньше.
– Не сошлись характерами, – проворчал, повторяя, Ухан. – Очень удобная фраза. Диагноз и рекомендации для дальнейшей жизни в одном флаконе.
– Все, не хочу об этом… давай так: я беру «Костолома», а ты – «Мстителя».
Он упрямо сдвинул брови, собираясь что-то возразить, но я пресек попытку в корне:
– Ухан, будь другом, не спорь, а? Я хочу опробовать «Костолома». Потом поменяемся. Или бросим жребий.
Конечно, я мог добавить, что «Мстителя» купил он, а «Костолом» выстрадан лично мной, поэтому я имею на него больше прав. Но не стал. Фигня все это. Не стоит скатываться к подобной мелочности. Все равно оба робота куплены на деньги Деда.
– Да я не о роботах беспокоюсь, – с досадой бросил Ухан, словно прочитав мои мысли. – А о тебе с Сонатой. По-моему, ты просто дуришь.
– Дружище, не сейчас, ладно?
Ухан тяжко вздохнул и решил не продолжать разговор, пока я в таком настроении. Вместо этого он запустил руку в нагрудный карман комбеза, а затем протянул ко мне ладонь, на которой лежали два трехсантиметровых диска с маркировкой «иждивенцев»:
– Ладно, выбирай любой. Те самые, Вождь. Для управления роботами…
Я кивнул, взял один диск, развернулся и молча потопал к «Костолому».
– Вождь… Вождь, посмотри-ка.
– Ну что еще?
Я недовольно оглянулся, уставившись на Ухана.
– Да не на меня.
Я замер.
В зал РВЦ по воздуху медленно вплыл тот самый небесно-голубой глайдер. Затормозил, опустился на пол. Из него выбралась Соната. Отыскала меня взглядом и торопливо направилась в мою сторону.
Соната – стопроцентная голубоглазая блондинка, полная противоположность смуглянки Мараны. И волосы у нее белоснежные, до плеч. А у Map – короткие черные кудряшки. Соната как песня – вся такая светлая, чистая… Глядя на ее нежный, хрупкий облик, невозможно представить, что она способна на что-то недостойное… или просто неумное. Как этот приезд сюда. Странно, но я рад был ее видеть, хотя только что старался избежать встречи. Стоит над этим подумать. Возможно, Ухан прав, может, нужно лишь подождать, и все наши размолвки отойдут в прошлое?
Все-таки Марана порядочная вредина, не смогла удержать подругу, как просил. Женщины всегда могут найти общую тему для разговора, но, видимо, сестричка не захотела. Я ей это еще припомню… Впрочем, Map, скорее всего, не виновата. Соната могла сразу свернуть к РВЦ, увидев, как мы удираем. У ее лоцмана модель попроще, чем у наших с Уханом, но тоже умеет выполнять режим «бинокля».
Черт… Да когда же я повзрослею? Веду себя как ребенок. Дед как нас учил? Не следует убегать от проблем. Их надо решать. Тем более что деваться все равно уже некуда.
Пока Соната шла к нам, я невольно залюбовался ее фигуркой. Короткое воздушное платье, такое же светлое, как и хозяйка, совсем не скрывало ее форм. Напротив, только соблазнительно подчеркивало. Соната очень красива. А ее тело – предел мечтаний для любого мужчины. По крайней мере, я так думаю, но Ухан, к примеру, выбрал Map, а не Сонату, хотя в свое время познакомился с ними обеими одновременно. На вкус и цвет…
– Привет, Соната. – Ухан приветливо, но несколько скованно улыбнулся, когда она поравнялась с ним. Мой чуткий друг почувствовал напряжение, сразу возникшее между нами, и теперь ему хотелось исчезнуть, чтобы оставить нас вдвоем. Иной раз я задаюсь вопросом – а не эмпат ли он, не осознающий своих способностей?
– Привет, Ухан. – Соната не менее тепло кивнула ему в ответ, но прошла мимо и остановилась уже рядом со мной.
Боже, какие у нее все-таки изумительные глаза – кристально чистые и прозрачные, как родниковая вода, в которых отражается небесная голубизна. В ее взгляде можно утонуть, стоит только расслабиться. А какие ресницы – длинные, пушистые, волосок к волоску. Наверное, она провела немало времени, чтобы привести их в такой идеальный вид. Как и белоснежные волосы. Как и лицо с нежной, чистой кожей. И вообще всю внешность. Ее вид был неотразим для меня, и она это прекрасно осознавала. Чем и пользовалась со знанием дела.
– Привет, Сомаха. Я так рада тебя видеть, ты так долго пропадал… – Голос у нее, как колокольчик. Да еще с этаким сексуальным придыханием, создающим ложное впечатление, будто она прямо сейчас готова со мной заняться…
Меня прямо в дрожь бросило от желания обнять ее. Что есть силы прижать к себе, найти ее губы своими, а затем зарыться лицом в ее душистые белоснежные волосы.
Я напрягся, едва сдержав стон досады. И душевной боли.
Потому что ничего у нас не было. Стыдно признаться, но я до сих пор девственник. Как и Соната. Но не по моей вине. Соната пресекала любые мои попытки склонить ее к физической близости, отговариваясь тем, что морально еще не готова. Сперва она хотела узаконить наши отношения. Я-то был не против, только не хотелось торопиться начинать семейную жизнь. Вернее, сперва был не против. А потом все как-то пошло наперекосяк… А может быть, вдруг пришло мне в голову, все дело именно в этом? В затянувшейся платонической паузе? Вероятно, не получив сексуальной подпитки, я потерял к ней интерес? А теперь грешу на ее умственные способности, хотя дело, скорее всего, не в них, а во мне самом?
– Соната, золотко, за тобой никто не следил, когда ты сюда ехала? – немного грубовато спросил я.
– Что значит – не следил? – Взгляд ее был наивным и абсолютно безгрешным. – Что ты имеешь в виду?
– Ладно, забудь.
Пришлось отложить этот вопрос. В Ляо сорок семь тысяч жителей, за каждым шпиона не приставишь, а по дорогам на частном и общественном транспорте в разных направлениях катается множество людей. Вряд ли кто обратил внимание и на Сонату… Тьфу ты, ведь дороги уже перекрыты, так что никто больше не катается. Вот что значит инерция мышления. Подожди-ка. А как же она тогда сумела выбраться из города?