Не пытаясь подойти, гостья негромко поинтересовалась:
– Это ведь ты набираешь команду?
– Команду? – машинально переспросил я, не столько думая о вопросе, сколько о том, кто же она такая.
Голос у нее оказался таким же невыразительным, как и ее лицо.
– Ну да, команду. У меня отличный боевой робот. Если еще остались вакансии, мы могли бы обговорить условия.
Ах, вот оно что. Простите провинциала за невольное смущение и растерянность, но у нас на Полтергейсте нет девиц, как там его… «легкого поведения». А о Сокте в этом аспекте я наслышан немало. Черт, я даже облегчение почувствовал, что она не из этих… торгующих телом и сексуальными услугами. Понятия не имею, как себя вести в подобных случаях.
Я включил режим «хроники» – интересные беседы надо записывать для личной истории, памяти лоцмана пока хватало. Затем предельно вежливо ответил:
– Прошу прощения, видимо, до тебя дошли неверные слухи. Мне нужна парочка старых роботов, не обязательно боеспособных в данный момент. Пилоты, к сожалению, не требуются.
Тут я сообразил, что не стоит вести деловой разговор от собственного лица, я ведь всего лишь «слуга», следовательно, нужно ссылаться на желания «господ». Надо быть впредь повнимательнее, а то «легенда» рассыплется, как песочный кулич.
– Понятно, – девушка коротко кивнула, не проявляя никакого беспокойства по поводу отказа. – Извини, что помешала твоему уединению…
– Погоди, не уходи так быстро…
Гостья замерла в полуобороте. Затем деловито уточнила:
– Я не напрашивалась на дармовую выпивку, я действительно ошиблась.
– Извини, но я не покупаю ни тебя, ни твои услуги, – брякнул я и тут же почувствовал, что краснею. Что-то я не то несу. Все-таки здорово, что здесь так темно, авось она ничего не заметит. – Мне… мне просто нужен собеседник.
Незнакомка колебалась недолго, видимо, ей тоже нечем было заняться в этот вечер. Пожав плечами, она приблизилась и осторожно присела на стул, еще, наверное, не остывший после Мараны. Внимательный взгляд скользнул по трем бокалам на столике:
– Ты ведь здесь не один?
Мягкий свет, льющийся от столика, слегка окрасил ее лицо золотистым ореолом, четче выделив черты. Я понял, что немного ошибся в оценке ее внешности – по-прежнему далеко не красавица, но тем не менее очень даже ничего. Симпатичная. Темные волосы обрамляют голову пышной живописной шапкой, открытая шея выглядит трогательно беззащитной. Никогда не видел такой прически. Забавная. Особенно, если учесть бесстрастный вид ее обладательницы.
Я все еще был озадачен собственным порывом. Тем, что решился остановить ее. Наверное, мне просто надоело оставаться в меньшинстве. У приятеля имелась Марана, а моя Соната осталась на Полтергейсте… Впрочем, сейчас Соната была совсем не той девушкой, с кем бы я хотел пообщаться.
Я спохватился, вспомнив, что мне был задан вопрос:
– Да. Я развлекаюсь в компании со своими, господами, но они сейчас танцуют. – Господами. Вот черт. Как-то унизительно говорить о себе как о слуге, вот только деваться все равно некуда. – Мы с Вантесента. Кстати, – я показал глазами на бокалы, – можешь угощаться. Сок с тоником. Или тебе чего-нибудь покрепче?
– Пока сойдет и это. – По губам гостьи скользнула едва заметная улыбка. – Похоже, ты в весьма приятельских отношениях со своими господами, раз так вольно распоряжаешься их напитками.
– Я… Ничего, когда они вернутся, я закажу для них новую порцию. Меня, кстати, зовут Со… – я запнулся и нехотя поправился: – Долдон меня зовут.
И сам я порядочный долдон. И какой идиот придумал такое имя? Как можно знакомиться с девушкой, если у тебя, черт возьми, такое имя?! А уж без фамилии я сегодня точно обойдусь, мать вашу! Слюнявчика мне сейчас только и не хватало для полного счастья!
– Дьюсид. Дьюсид Зин.
Вот тебе на. Та же легкая улыбка, не более того. Выходит, зря опасался. Может, на ее родине такого слова просто нет в обиходе, и я напрасно сгущаю краски?
– Очень приятно. – Я облегченно вздохнул. – А какой, кстати, у тебя робот?
– Отдельно он не продается. – Легкое движение бровей, выражающее недовольство. – Управлять им буду только я. В свое время он мне слишком дорого достался.
– Не сердись, я спросил из чистого любопытства. – Я примирительно улыбнулся. Сейчас уже тем более я не хотел, чтобы она ушла. Вроде бы еще ничего между нами не сказано, но ее сдержанная манера поведения подкупала. Было с чем сравнивать. Например, с Сонатой. Соната – она не такая, она очень эмоциональная… я бы сказал, даже излишне эмоциональная. Черт, ладно – откровенно так откровенно. Сперва, при встрече, ее бурные эмоциональные всплески заряжают меня положительно, поднимают моральный тонус, но через некоторое время я просто устаю от постоянной перемены ее настроения. Перескакивая с одного на другое, она способна за минуту обсудить больше тем, чем я освою за, неделю. В результате разговор с ней постоянно оставляет неприятный осадок бессмысленно проведенного времени. Поговорим вроде о многом, но в то же время – ни о чем. Глубиной мысли моя девушка похвастаться не может, и общение с ней уже не приносит былой радости. Продолжается такая тягомотина уже давно, но я никак не решаюсь сказать ей об этом. Натура у нее ранимая, а я не из тех, кто любит причинять людям боль. Вот и мучаюсь сам, черт меня подери…
– «Вурдалак», – не слишком охотно сообщила Дьюсид. Видимо, не видела смысла распинаться о своем ИБРе, раз с наймом ничего не вышло.
– Неплохая машина… – уважительно сказал я, достаточно хорошо представляя, о чем она говорит, – на «Вурдалаке» я и сам нередко катаюсь дома, когда загружаюсь в «Железных Болванов», чтобы приятно провести свободное от дел время. И раскурочить парочку вражеских роботов. В этом у меня большая практика, поэтому любая сетевая команда Полтергейста предпочитает иметь меня в качестве бойца на своей стороне.
– Неплохая? Да у меня… ладно, замнем.
Как я уже убедился сегодня днем, нарвавшись на команду Манчеса, к своим роботам пилоты ИБРов питают нежные отеческие или материнские чувства (необходимое подчеркнуть в зависимости от пола). Видимо, я отозвался о «Вурдалаке» недостаточно корректно. Виноват, учту на будущее. К бокалу она так и не прикоснулась. Надеюсь, не из-за того, что побрезговала чужим, ведь никто его еще не трогал… Все-таки я самый настоящий долдон. Нужно было сообразить раньше и сделать заказ отдельно. Что значит – провинциал. Ладно, тогда я тоже не притронусь к напитку, чтобы немного сгладить оплошность…
– Ты тоже участвуешь в Чемпионате? – от расстройства я ляпнул слегка невпопад и, сообразив, что вопрос не очень-то умен, расстроился еще больше. Раз ищет контракт, значит, она со своим ИБРом свободна. Индивидуальные поединки на Чемпионате очень редки, в основном практикуются командные схватки.
– К сожалению, нет. – Она качнула головой. – Я здесь новенькая. Когда отправлялась на Сокту, не учла кое-какие мелочи, оказавшиеся впоследствии важными. Поэтому для регистрации прибыла слишком поздно, состав команд к тому времени уже сформировался.
– Тем не менее ты осталась.
– Да. Осталась. Рассчитывала на то, что серьезные травмы во время схваток на боевых роботах нередки и кто-нибудь из нанимателей возьмет меня взамен выбывшего пилота. Но Чемпионат уже подходит к концу, а подходящего случая до сих пор так и не подвернулось.
Похоже, мысль о собственных травмах, которые она могла получить так же, как и любой другой пилот, ее совсем не волновала.
– Да, это проблема, – посочувствовал я ради проформы, так как сам с подобными проблемами никогда не сталкивался. – Обслуживание «Вурдалака» наверняка стоит недешево, даже если он просто стоит на парковке.
Она скупо усмехнулась:
– Верно. Платная стоянка в городском механгаре ежечасно сжирает приличную сумму, а счет у меня не резиновый. Кроме того, меня только что надули. Один пройдоха указал на тебя как на потенциального нанимателя «мехвоинов». За эти сведения мне пришлось выложить кое-какие денежки, а у меня с ними и так дело обстоит плачевно.
Я нахмурился. Она что, пытается получить с меня компенсацию? Я быстренько прокрутил в голове начало знакомства, особенно тот момент, когда она сразу собралась уйти, едва поняла, что ошиблась, и пришел к выводу, что нет, это не так. Скорее, просто делится своими мыслями. Очень порядочная… девушка? Интересно, сколько ей лет – двадцать пять, тридцать? Или больше? Трудно определить – лицо молодое, но с современными методами генного омоложения ей с таким же успехом может быть и за пятьдесят. Бррр, только не это… Погоди, погоди, а какая мне разница? Я же просто беседую, что мне до ее возраста? Текущая задача – просто поддерживать разговор, и для этого имеется отличная тема, роднившая в той или иной мере нас обоих.
– Я тоже здесь новенький, – охотно признался я. – И хотя я не водила, как ты, но от «гэпэшек» с ИБРами тащусь, наверное, не меньше «подражателей».
– «Подражателей»? – Она снисходительно улыбнулась, и от этой легкой улыбки ее лицо заметно похорошело. Удивительно, как иной раз обыкновенная улыбка меняет облик. – Я правильно тебя поняла, ты еще не участвовал в их играх?
– Вообще-то нет, но я как раз собирался узнать подробности… Ты меня не просветишь?
– Это несложно. Информацию ты можешь получить у ИскИна бара.
– Я знаю. – Я широко улыбнулся, надеясь, что это вышло достаточно обаятельно, чтобы растопить ее суровое водительское сердце. – Но было бы приятнее пообщаться с живым человеком.
– Довольно неуклюжий способ познакомиться поближе, ты не находишь?
– Наверное, – не без смущения согласился я. – Но мне действительно с тобой интересно…
Она скептически посмотрела на меня, хотела что-то сказать, но промолчала. Тем не менее ее взгляд заметно потеплел, и я понял, что кое-чего все-таки добился. Не знаю, как обстоит дело с обаянием у меня, но вот она его точно не лишена. По сравнению с красотой Сонаты, конечно, внешность у нее неказистая, но… Может, в самом деле?.. Я резко оборвал крамольную мысль, слегка нахмурившись. Нет. Я только собирался сказать Сонате о разрыве, но не успел этого сделать. А значит, пока не имел права заводить близкие знакомства на стороне. Тем более, за один день человека все равно хорошо не узнаешь, а дольше остаться на Сокте вряд ли получится… Да, все это так, тут же возразил я себе, но ведь от дружеского разговора не случится ничего недостойного, идущего вразрез с моральными устоями нашей общины, верно?
– Ну хорошо, – Дьюсид кивнула. – Правила следующие. Сценарий игры действует по непрерывной схеме, модель поведения – все против всех, отсюда и название – «Противостояние», число участников ограничено только количеством, желающих или свободных сенс-лож. Кстати говоря, маститые игроки – элитары, да и множество ветеранов, располагают необходимым для игры оборудованием у себя дома, поэтому им нет необходимости тащиться в клуб, просто подсоединяются по Сети. В игре используются все типы роботов – легкого, среднего, тяжелого и штурмового классов, но стартовые модели для игроков выпадают случайным образом из среднего класса. Одержавший победу над любым из противников автоматически переносится на свободный от боевых действий участок местности, получая тем самым фору для подготовки к следующей схватке. Кроме того, победителю передается более мощная модель робота – по выбору искусственного интеллекта симулятора. Проигравший, соответственно, пересаживается в модель послабее. После трех поражений подряд игрок выводится из игры на время, зависящее от текущих обстоятельств – если нет очереди к симулятору, то минимум на три часа, чтобы стряхнуть шоковый синдром и загрузиться снова, в противном случае можно ожидать своего следующего сеанса и несколько дней. Желающих поиграть, должна заметить, здесь всегда хватает.
Я, наверное, не сумел бы обрисовать столь гладко, да, еще таким сухим, академичным тоном. Или она просто читает текст справки в Сети? Да нет, вряд ли. Некоторые заинтересовавшие меня моменты потребовали уточнения:
– Ты сказала – непрерывный сценарий. А если игроков в клубе все-таки не хватает? Непредвиденные проблемы в семье или на работе, кто-то не пришел? Игра приостанавливается?
– Меньше четырех игроков не бывает никогда. При необходимости ИскИн симулятора временно формирует виртуальных игроков, используя базовые характеристики тех, кто прошел через сито симулятора и оставил после себя личные данные – манера поведения, скорость реакции, личные предпочтения в использовании вооружения, в общём, рисунок боя.
– Любопытно. То есть после участия в игре в ней остается твой компьютерный двойник, у которого всегда есть шанс воскреснуть без твоего ведома и желания?
– Верно.
– Судя по нарисованной тобой картине, должен иметься предел повышения статуса и для победителя. Я угадал?
– После трех побед подряд на самой мощной в симуляторе модели – тоже на отдых, – подтвердила Дьюсид. – Причем при следующем входе в симулятор стартуешь не со среднею класса, а с легкого. Чтобы выровнять шансы мастера с не очень продвинутыми пилотами.
– Круто замешано… – Я покачал головой, испытывая невольное уважение к разработчикам «гэпэшки». – А что за шоковый синдром, о котором ты упоминала?
В ее глазах мелькнули веселые искорки… Или мне показалось?
– А что тут непонятного? Если вылетаешь из «Противостояния», к примеру, на горящей машине, то испытываешь не очень приятные ощущения, которые не сразу отпускают твою нервную систему. Откровенно говоря, любой исход – победа или фатальное поражение, помогает избежать боли от текущих повреждений.
– Боли? – озадаченно переспросил я. Или я чего-то не понимаю, или…
– Ну да. Если загружается новая машина, все повреждения прежней аннулируются. Поэтому игроки иной раз сознательно идут на уничтожение собственной машины, если она сильно побита.
– Погоди, я не об этом. При чем тут боль?
– А, вот ты о чем. – Дьюсид едва заметно пожала плечами, словно я спросил о чем-то незначительном. – «Подражатели» используют нейросенсорику обратной связи на все сто процентов. Именно этим их клуб и популярен.
По спине продрал холодок, когда до меня дошло, о чем идет речь. И в то же время мне стало действительно интересно. В «Железных Болванах» тоже используется подобный принцип «второго тела» – то есть, находясь внутри робота, ощущаешь его внутренние и внешние механизмы как часть себя самого. Если в плечо твоего робота, к примеру, влепили снаряд, то не обязательно смотреть на показания датчиков, чтобы выяснить характер повреждения и направление, откуда пришелся выстрел – просто разворачиваешься и практически безошибочно долбишь в ответ Но чувствительность при этом сведена до минимума – чувствуешь только удар, а не его последствия. В «Противостоянии» же дело обстояло иначе. Стопроцентная «обратная связь» – это практически полная чувствительность человеческого тела… На Полтергейсте подобная техника под запретом. Совет старейшин ссылался на то, что «смерть» в симуляторе разлагает душу и отягощает карму, ожесточает человека. А на мой взгляд, старейшины сильно преувеличивают, не так уж это и страшно. Может, стоит проверить их теорию на практике? Вдруг хоть немного избавлюсь от своей мягкотелости? Только… боязно как-то. Боль ведь штука неприятная, а очень сильная боль – неприятная штука вдвойне…
– Я вижу, ты удивлен, – заметила Дьюсид. – У вас на Вантесенте такое не практикуется?
Вопрос застал меня врасплох. Я не знал, как на Вантесенте дело обстоит в действительности, а в местной Сети ковыряться было некогда, да еще и неизвестно, была бы там такая информация. Поэтому пришлось импровизировать:
– Как тебе сказать. Кое-где, конечно, такие симуляторы имеются, но сам я лично не участвовал… Просто подобные развлечения на Сокте меня несколько удивили – словно недостаточно реальных боев с настоящими роботами… А ты сама… пробовала?
– Да, три дня назад. В первый раз, сгорев вместе с ИБРом, я чувствовала себя так, словно мозг вынули из черепа и бросили в огонь. – Ее голос звучал предельно спокойно, словно она рассказывала о незначительном эпизоде в своей жизни, не стоящем внимания. – Боль продолжалась несколько часов – даже после того, как мне вкололи «черный рай». Здесь всегда есть дежурный медик с инъектором наготове. Не бесплатно, естественно, препарат не из дешевых.
– Что за… – я даже запнулся. От красочно нарисованной картины последствий меня зябко передернуло. – Что за «черный рай»?
– Специальный анестетик. Тормозит в организме биосинтез модуляторов болевой чувствительности и повышает выработку эндорфина. Это помогает сопротивляться шоку. Требуется только новичкам, ветераны «перевоплощений» переносят свою «смерть» без особых последствий, их организм приспосабливается вырабатывать повышенную дозу эндорфина сам, и даже скажу больше – некоторые впадают в зависимость от этой «гэпэшки» и уже не могут без нее долго обходиться. Я вижу, как у тебя горят глаза, поэтому дам бесплатный совет – не рискуй. Если твой мозг не сумеет отличить иллюзию, созданную симулятором, от реальности, возможен и летальный исход…
– Не может быть, – я не поверил. Возможно, она меня обманывает? Просто, чтобы произвести впечатление, поприкалываться над провинциалом? – Такие игры не могут быть разрешены легально…
«Если вообще существуют», – добавил я про себя.
Дьюсид не успела ответить, наше уединение было грубо нарушено.
– Я слышал, тебе нужны «мехи»?
Возникший возле стола тип – худощавый человек с резкими, неприятными чертами, преспокойно уселся на стуле Ухана и уставился на меня ничего не выражающим, но вызывающим смутное беспокойство взглядом. Платиновые волосы, даже на вид жесткие, как проволока, оплетали его голову редкой паутиной, красноватая, рыхлая кожа на лице казалась воспаленной – словно он только что вырвался из объятий свирепых пустынных ветров Сокты. Или пьянствовал неделю напролет. В отличие от меня с Дьюсид, на незваном госте вместо пыльника был длинный черный плащ до колен, что уже само по себе, кроме колоритной внешности, привлекало внимание.
Забавно, как быстро распространяются слухи. Стоило только днем пройтись по механгарам, как вечером начали осаждать гости. Но одно дело – вежливый визит Дьюсид, а другое – бесцеремонное вторжение этого краснорожего. Я постарался принять как можно более независимый вид, намереваясь несколько осадить нахала:
– Боюсь, я не знаком с тобой.
– Это не важно. Зачем тебе понадобились роботы?
Даже не заметив моих потуг выглядеть солидно, тип преспокойно взял со стола бокал. Который ему, между прочим, не предлагали. Несколькими крупными глотками вылакал содержимое до дна и поставил бокал обратно. Явно жажда замучила. Сушняк. Вот скотина. Я даже растерялся от такой наглости. Может, позвать Ухана? Я невольно покосился на Дьюсид, бесстрастно наблюдавшую за нами обоими. И определенно не собиравшуюся вмешиваться. С одной стороны, правильно, я ведь для нее такой же посторонний человек, как и этот тип, а с другой стороны, почему-то обидно, словно я вправе был ожидать от нее поддержки. Нет, Ухан обойдется, решил я, буду развлекаться самостоятельно. Имею право на маленькую месть за то, что он бросил меня здесь в одиночестве, или нет? Жаль только, что Ухан, засранец, уволок с собой «Опекуна», который мог бы обезопасить ситуацию.
– Они нужны не мне, – хмуро пояснил я красномордому. – А моим господам.
– Понятно. – Тип потер указательными пальцами набрякшие мешки под глазами, подвигал челюстью, словно проверяя, как она функционирует, сплюнул под стол. Затем с откровенным омерзением покосился на полный бокал, стоявший перед Дьюсид. – И как только люди могут пить такую дрянь… – Взгляд воспаленных глаз переместился снова на меня. – Выходит, у твоих господ имеются ценности, которые стоит защищать с оружием в руках?
– Еще бы, – неприязненно парировал я. – Они, например, весьма ценят свою жизнь.
Мне все больше не нравился этот человек. И его манера разговора мне тоже не нравилась. Весьма агрессивная, оскорбительная манера. Словно он считал себя вправе разговаривать со мной, как с каким-то слугой… Черт, да я же и был слугой двух молодых господ. И все же этот тип заставлял меня нервничать, что мне совсем не нравилось.
– «Мехи» стоят весьма недешево, а их обслуживание обходится еще дороже. Так кого ты представляешь, парень? К черту вежливость.
– Я так и не слышал твоего имени, между прочим.
– А ты настырный, как я погляжу.
– Какой уж есть, – сквозь зубы ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать вместе с вежливостью ко всем чертям и его самого. Удерживало только одно – он мог оказаться потенциальным продавцом так необходимых нам ИБРов.
Рядом в полумраке безмолвно появился «волчонок», проверяя, не возникла ли необходимость в его услугах.
– Коктейль «Рваная печень», – бросил ему красномордый. – Быстро.
Ну и дурацкое же название, мелькнуло в голове.
«Волчонок» не тронулся с места, вопросительно глядя на меня и Дьюсид. Заметив это, краснорожий неприятно усмехнулся и поманил его пальцем. Мальчишка подошел ближе, сохраняя на лице маску дежурной вежливости и готовности услужить.
– Ты слышал заказ?
– Да.
– Тогда почему ты еще здесь?
– Прошу прощения, но другие господа еще не высказали пожеланий.
Краснорожий усмехнулся еще неприятнее и… мгновенно оказался на ногах. Резкая пощечина швырнула пацана на пол. От неожиданности я тоже вскочил, не веря своим глазам. А когда эта скотина снова занес руку, собираясь повторить, – мальчишка растерянно поднялся, явно ничего не соображая от удара, я подлетел к нему и перехватил руку.
– Оставь его, придурок, – зло вырвалось у меня. – Нашел кого бить.
Я бегло глянул на Дьюсид, ожидая поддержки, но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что она сидит на своем месте и все так же спокойно наблюдает за нашей ссорой. Происходящее ее совершенно не касалось.
Краснорожий стряхнул мою руку со своей, а на его лице появилось странное выражение. Словно он был удивлен самим фактом прикосновения – тем, что я посмел это сделать. Наверное, так удивляется огородник, с которым вдруг начинает драться какой-нибудь сорняк за место под солнцем на его земле.
– Действительно, – медленно проговорил он, посмотрев на меня как-то по-новому. – Ты – гораздо лучшая мишень…
Движения я не заметил, настолько оно вышло быстрым и неожиданным.
Несколько мгновений полной тьмы, безмолвия и бесчувствия… Сознание словно выключилось, но не до конца – какой-то его малой и безликой частью я продолжал ощущать себя в кромешном мраке, словно слепая рыбешка, плавающая в бездонной толще океана и потерявшая всякое представление о направлении. Жуткое ощущение… А когда перед глазами немного прояснилось, я обнаружил, что сижу на стуле, безвольно откинувшись на паутинную спинку. Все тело занемело и казалось чужим, рядом стоял «волчонок» и обрабатывал мне подбородок медицинским тампоном. Я с трудом приподнял отяжелевшую, словно после похмелья, голову и поискал глазами, но неприятный тип уже успел бесследно испариться. Дьюсид осталась. Так и сидела – за столом напротив, кажется, даже не изменив позы. Наши взгляды встретились, и она едва заметно кивнула.
– Как себя чувствуешь?
– Спасибо, хреново, – хрипло выдавил я, поразившись незнакомому голосу, которым заговорил. – Что… что произошло?
– Он тебя ударил, господин, – вежливо сообщил «волчонок» то, что я уже и сам понял. – У него на пальце кольцо с шокером, поэтому минуту ты был в отключке.
Права была Зайда, вяло мелькнула мысль – на улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Я только что в этом убедился. И, похоже, еще легко отделался.
– А что с моим лицом?
– Ничего особенного, пара царапин, – через стол усмехнулась Дьюсид.
Я заметил свежую ссадину на щеке малолетнего официанта, возившегося со мной, словно нянька, и не смог не поинтересоваться:
– Ты сам-то как?
– Нормально, господин. Вызвать полицию?
– Конечно. – Вопрос меня удивил. – А почему ты этого еще не сделал?
– Я запретила, – спокойно произнесла Дьюсид.
– Это еще почему?
– За ту минуту, что тебя с нами не было, кое-что произошло.
– Тогда расскажи мне, из-за чего не следует вызывать полицию, – раздраженно сказал я, отмахиваясь от настойчивых услуг «волчонка», не желавшего отставать от моего лица со своим тампоном. Тот понял и отступил.
– Спасибо, господин, – очень серьезно поблагодарил меня парнишка.
– За что? – Я даже не сразу сообразил, в голове все еще прилично шумело. – А, на здоровье.
– Есть еще какие-нибудь пожелания по сервису, господин?
– Свободен. – В голосе Дьюсид проскользнули повелительные нотки. Когда «волчонок» послушно исчез, она повернулась ко мне: – Ты в курсе, кто был тот человек?
– Этот красномордый тип? – вяло уточнил я. – Нет. И знать не хочу.
– Напрасно. Его зовут Ктрасс, он человек Змеелова.
Имя показалось мне смутно знакомым. Где же я его слышал? Погоди… Я сверился по лоцману. Так и есть – капитан «Шипящих Гадов», команды, вышедшей в полуфинал «Волчьих Игрищ». Это имя я слышал сегодня в местных новостях еще утром. Но что с того?
Недоумение длилось недолго.
– Благодаря моему вмешательству в вашу маленькую ссору, – невозмутимо добавила Дьюсид, прервав мои сумбурные размышления, – у меня с ним сегодня поединок на Арене. Через три часа. Мой «Вурдалак» против его «Костолома». Так что теперь это вопрос чести, моей чести, и тебя данная проблема уже никоим образом не касается. Тем более – полиции.