Я невольно переглянулся со своими друзьями.
Конторой между собой мы называли наше предприятие – «Реставрация Ценного Имущества», или просто РЦИ, – негласное представительство нашей планеты, предназначенное для поиска кредитоспособных клиентов на стороне. Причем клиентов, которым позарез требуется восстановить качество вещей, обычными способами восстановлению не подлежавших – к примеру, таких, как раздолбанный гипердвижок «Забулдыги». Наша община неплохо зарабатывала на подобных сделках, но держать их приходилось в тайне от федеральной общественности, подыскивая клиентов через третьих и четвертых подставных лиц крайне осторожно и осмотрительно. И как только в пределах видимости начиналась какая-нибудь подозрительная возня служб расследования всех мастей – от инспекторов Налогового Центра до ищеек криминальных боссов, то сразу приходилось сматываться. Всегда ведь найдутся желающие подоить «корову» на халяву. А Кейнорд – бессменный глава РЦИ уже больше пяти десятков лет. Очень мудрый и авторитетный человек. Лично я уважаю его не меньше Деда. Собственно, они с Дедом – закадычные друзья с незапамятных времен, и если Кейнорд присылает подобные сообщения, то к ним следует отнестись как можно серьезнее.
– Кто-то нами снова сильно заинтересовался, – продолжала Зайда после короткой, но многозначительной паузы. – Понятное дело, нам это не впервой, система «сматывания удочек» давно отработана, поэтому Кейнорд дождется вас, сбросит необходимую информацию для Хокинава, а затем прикроет все дела на Сокте и легализуется на другой планете. Но в любом случае предприятие по покупке роботов может оказаться непростым, поэтому вам следует готовиться к любым неожиданностям. Пятое. Оружие. – Зайда нагнулась и подняла стоящий у стены небольшой пластиковый кейс, который я только сейчас и заметил. Движения у нее, как у хорошего хирурга, очень скупые, точные, глазом лишний раз не моргнет. Положив кейс на свободное ложе, она открыла его и проговорила: – Объясняю один раз. Оборудование только высококачественное, ничто из того, что здесь находится, подвести не способно. – Затем развернула кейс к нам, чтобы мы могли видеть содержимое, и, ткнув указательным пальцем в первый из предметов, покоящихся в специальных углублениях, принялась невозмутимо объяснять:
– Станнер системы «Зомби», модель «одиннадцать шестьдесят восемь». При поражении нервной системы биологических объектов вызывает парализующий эффект, продолжительность эффекта зависит от величины установленного разряда и дистанции, при поражении мозга возможна кратковременная потеря памяти. Максимальный разряд в упор может вызвать летальный исход…
В ее могучих руках не то что пистолет, но и кейс со всем содержимым казался игрушечным. Черт, ну до чего же она крупная. Прямо оторопь берет от такой мощи, сосредоточенной в женском теле. Сколько ее знаю, а все никак не могу привыкнуть. У нас-то девчонки все мелкие и изнеженные, одна Марана по собственной воле изучает боевые искусства. Впрочем, если по справедливости, парни ничуть не лучше. Золотая молодежь. Компания избалованных недоумков. И для таких приходится трудиться мне с Уханом и Мараной. Даже обидно, все равно ведь не оценят…
– Дактилоскопический опознаватель в рукояти, – продолжала Зайда, – при первом контакте с рукой владельца произведет идентификацию и больше никому пользоваться оружием не позволит. Большинство нейроразрядников действуют наверняка только с расстояния в семь, максимум в десять метров, поэтому используются в основном как средство защиты. В нашем случае именно это и необходимо.
Тут внимательный взгляд бикаэлки, путешествующий в ходе монолога по нашим лицам, остановился на мне, и в воздухе повисла многозначительная пауза… «Какие все-таки обалденные у нее глаза», в который раз восхищенно подумал я. И разрез – утонченно-хищный, словно выгнутые в полете крылья птицы, и цвет – пронзительная зелень с расплавленным золотом. Наверное, мне до сих пор не удалось избавиться от детской влюбленности. А эта аура силы, словно окутывающая ее невидимым облаком, в которую попадаешь, как боеголовка, захватившая цель…
О черт, я ничего важного не пропустил?
– Сомаха, станнер предназначен для тебя, – объявила Зайда тоном, не допускающим возражений. – Мой настоятельный совет – стреляй в корпус, чтобы наверняка, а затем – контрольный выстрел в голову. Чтобы твой возможный враг на время забыл о твоем существовании. Лучше навсегда.
Прямо какой-то шпионский боевик, черт возьми. Кажется, только сейчас, чувствуя, как внутри пробегает неприятный зябкий холодок, я начал осознавать, насколько все это серьезно…
– Вообще-то в реальности я стрелять не умею…
Марана пренебрежительно фыркнула, услышав столь малодушное признание, а Зайда вообще не обратила на мои слова ни малейшего внимания.
– Далее. – Палец бикаэлки сместился на соседний предмет – круглую матово-серую сферу размером с кулак. – Охранный дроид «Опекун». Ухан, после того как я активирую его, скажешь вслух лишь одно слово – «идентификация».
Ухан заинтригованно кивнул. О таких штуковинах мы были наслышаны, в Сети много чего можно услышать. Да и в «гэпэшках» постоянно используются их игровые подобия. Процессоры интеллекта у дроидов «живые», из особо спроектированной генной инженерией искусственной мозговой ткани, способной даже самостоятельно восстанавливаться при небольших повреждениях. Скорость мыслительных процессов такого чипа многократно превышает реакцию человеческого мозга. Кроме того, процессор дроида относится к низшему классу ИскИнов – искусственных интеллектов. То есть этот процессор обладал собственным сознанием, примитивным по человеческим меркам, но способным самостоятельно принимать решения – исходя из сложившихся обстоятельств. Поэтому из них выходят идеальные охранники, иной раз реагирующие на потенциальную опасность раньше, чем человек успевает ее осознать.
Зайда щелкнула пальцем по поверхности сферы, и та бесшумно взмыла в воздух примерно на метр, используя встроенный антиграв.
– Давай, Ухан.
– Идентификация, – послушно пробубнил Ноэлик.
Сфера словно встрепенулась, прыгнула по воздуху поближе к нему, завертелась, затем из неразличимых отверстий на ее поверхности брызнул пучок тонюсеньких лазерных лучиков, быстро ощупавших Ухана с ног до головы. Вес, рост, комплекция, рисунок сетчатки глаза и кожи на открытых участках тела, а также масса иных мелких особенностей, присущих только ему, все было учтено и записано в банк данных «Опекуна».
Я активировал связывавший нас с Уханом визуальный канал, чтобы подсмотреть его глазами то, что он сейчас видел – как ранее он подсматривал за моей с Дедом беседой на планете, вернее, пытался подсмотреть. Ему это тогда не удалось, а у меня получилось – на виртуалку его лоцмана как раз поступил запрос от «Опекуна»:
«Идентификация закончена. Определение статуса: хозяин/ временный подопечный/ нейтральное лицо/ потенциальный враг хозяина?
– Он спрашивает… – начал было Ухан, но Зайда его прервала:
– Подтверди статус хозяина.
– Ничего себе, – удивленно вырвалось у Мараны. Ухан не менее удивленно кивнул: «Хозяин».
«Статус принят. Приступаю к работе. Какие будут распоряжения?»
– Э-э… – Ухан снова растерянно взглянул на Зайду.
– Режим ожидания, – бесстрастно подсказала та, то ли тоже подключившись к его лоцману и отслеживая диалог, что довольно непросто, если неизвестен текущий код связи, то ли просто хорошо зная порядок действий.
«Режим ожидания».
Дроид снова скакнул по воздуху и замер в метре над макушкой приятеля.
– Он что, так и будет теперь висеть у меня над башкой? – не без иронии поинтересовался Ухан. – Как-то отвлекает…
– Привыкнешь, – парировала Зайда, выуживая из того же кейса тройку бежевых двухсантиметровых дисков и передавая каждому из нас по очереди. – Здесь ваши свеженькие биографии и новые имена. Постарайтесь ничего не менять. Ухан, подробно об управлении дроидом запросишь у него самого или просмотришь данные своего нового лоцмана. Старые замените, когда я закончу инструктаж с вами всеми, а сейчас…
– А зачем новые лоцманы? – Ухан выразил общее недоумение. – Почему просто не скопировать информацию на старый? У меня же масса личных настроек, которые могут потеряться при переходе на новую операционную систему…
– Вот свои настройки и скопируешь, – отрезала бикаэлка. – А лоцманы придется заменить. Эти только выглядят обычными, на самом деле – военные модели с расширенным диапазоном кодированных частот для общения на короткие дистанции вне ретрансляторов. Поверьте, вам они пригодятся. В чужом болоте и квакать надо по-новому, иначе вас быстро выведут на чистую воду.
Тут я не выдержал:
– А почему такое странное распределение имущества – мне какой-то паршивый пистолет, а ему целую охранную систему?
Зайда коротким скупым движением повернула ко мне голову, словно шевельнулся робот. Мне даже почудилось, как в глубине шеи щелкнул, останавливая голову, стопорный механизм. Воображение у меня иной раз здорово может разыграться.
– Не торопись с выводами, малыш. Когда изучишь новые «личины», тебе все станет ясно. И последнее. Я участвую в этой операции от начала и до конца, поэтому заинтересована в ее благополучном завершении. Так что за всеми вопросами обращаться ко мне. И как можно точнее выполняйте мои рекомендации. Понятно? Теперь займитесь лоцманами, а мне пора в рубку к капитану…
– Зайда, а мне что? – напомнила о себе Марана, обиженно поджав губки и еще не веря, что про нее забыли.
– Обойдешься, БэЗэ. Женщины с Вантесента не пользуются оружием, их охраной занимаются мужчины. Если у тебя кто-нибудь заметит оружие, то и без того шаткая легенда о выходцах с Вантесента даст трещину. Понятно?
– Это почему же я обязательно должна засветиться?
– Отсутствие опыта в подобных делах рано или поздно тебя выдаст, – отрезала Зайда. – Вопрос закрыт.
Я посмотрел на вытянувшееся от огорчения лицо Map и усмехнулся. Ну что, съела, дорогая сестренка? Кстати, мне показалось или в голосе Зайды прозвучали нотки презрения – к мужской половине рода человеческого, естественно. Ведь у них там, на Бикаэлле, махровый матриархат, и мужчины не играют никакой роли в общественной и политической жизни. Да и не смогли бы при всем желании из-за своих генетических особенностей – разум мужчин почему-то застревал в развитии после достижения пяти-шести лет и таким оставался до конца жизни. Племенные быки. Послушные и почитающие своих матрон производители, как дети в таком возрасте почитают всякую мать. Неудивительно, что бикаэлки невольно или сознательно, тут уже не важно, переносили свое отношение на мужчин из других народов и рас. Но все равно обидно и несправедливо.
– Кстати, – добавила Зайда с некоторым намеком на улыбку, а она не слишком часто проявляла какие-либо эмоции, ситуация определенно чем-то ее забавляла, – на Сокте вам необходимо вести весьма раскованный образ жизни, а то патриархальные нравы, привитые вам с детства, довольно быстро выдадут, что вы не те, за кого себя выдаете.
– О, это запросто, сейчас потренируемся…
Ухан потянулся к Map обеими руками, но та, раздосадованная тем, что ей никаких игрушек не досталось, пребольно саданула его локтем под ребра. Ухан охнул, но и не подумал обижаться – ему, конечно, по комплекции до Зайды далеко, но и его масса позволяла довольно безболезненно сносить подобные знаки отвергнутого внимания. Поэтому он лишь ухмыльнулся и отодвинулся. А затем проворчал, обращаясь к бикаэлке:
– Не понимаю, зачем такие меры предосторожности? Образно говоря, зачем бежать, если за тобой еще никто не гонится?
Зайда смерила его снисходительным взглядом:
– В корне неверный подход, мальчик. Когда кто-нибудь погонится за тобой и от этого станет зависеть твоя жизнь, уже поздно будет учиться бегать.
Я мысленно поаплодировал бикаэлке – классно она парнишку отбрила. Догадываюсь, чем Ухан недоволен. Ему было просто лень со всем этим возиться. Он больше предпочитал виртуальный мир «гэпэшек», с его условными предметами, которые не усложняют существование игрока своим весом, объемом и размером. Нужно, например, поместить целую виртуальную пушку в не менее виртуальный заплечный ранец – запросто. Хоть танк. Но сейчас я был целиком и полностью согласен с бикаэлкой. Вот только решил промолчать, чтобы соблюсти хоть видимость солидарности с приятелем. Зато Map не преминула съязвить:
– Вот именно. А если бы ты начал заниматься боевыми искусствами, вместо того чтобы на пару с Сомахой тягать свои железки, то, может быть, оружие тебе и не понадобилось бы.
– И многого ты добилась в боевых искусствах, БэЗэ? – с той же едва заметной усмешкой осведомилась Зайда.
Наверное, следует все же раскрыть историю происхождения этого прозвища.
Как-то Марана подхватила простуду и несколько дней подряд чихала так часто, что Ухан неизменное при каждом чихе «будь здорова» в конце концов сократил до БэЗэ, чтоб уж не заговариваться от частоты повторения. А потом это БэЗэ как-то само собой перешло в разряд прозвищ. Правда, несмотря на всю невинность доморощенной аббревиатуры, приходилось употреблять ее в отсутствие Мараны, иначе она могла здорово обидеться. А рассерженная девушка, особенно столь темпераментная, как Map (это сейчас она такая цыпочка, пока Зайда в пределах видимости), не особенно приятное и полезное для здоровья окружающих явление. Как-то мы с Уханом качали мышцы на тренажерах в его личном спортзале, попутно обсуждая достоинства и недостатки знакомых девчонок нашего квартала, и настолько увлеклись, что не заметили, как Map вошла в зал. Следует заметить, что по складу своего характера я человек очень терпимый к недостаткам окружающих, а потому ко всему стараюсь подходить максимально объективно. А вот Ухан иной раз позволяет себе куда более едкие замечания, чем следует, – в результате я обнаружил сестренку в тот момент, когда она уже собиралась приложить килограммовой гантелью по макушке моего лучшего друга. И едва успел перехватить руку. Пришлось накрепко запомнить, что иногда у излишне эмоциональных особ «отказывают тормоза». Ухан после того случая пару дней опасливо обходил Map стороной, прежде чем рискнул заговорить с ней снова, и впредь, до того как огласить окрестности пресловутым БэЗэ, предварительно оглядывался по сторонам и сканировал частоты связи по лоцману, чтобы выяснить местонахождение Map в данный момент.
Но Зайда могла называть Map так, как ей вздумается, та и пикнуть в ответ не посмеет. Не только потому, что просто ничего не сможет ей сделать. Зайда ей нравилась так же, как и мне. Более того, она открыто и иногда чересчур бурно ею восхищалась, сестренка и рукопашной-то стала заниматься с ее подачи. Мол, женщины не чета этим слабакам мужчинам, и уж если и владеть боевыми искусствами, то именно им с Зайдой…
– По крайней мере, этих слабаков я уложу запросто, – уверенно парировала Марана, прямо-таки озвучив мои собственные размышления.
Не стерпев такого нахальства, Ухан состряпал на лице грозную мину и сграбастал мою кузину своими ручищами, крепко прижав к себе. На этот раз ему удалось застать ее врасплох. Как Map ни дергалась и ни визжала, вырваться ей не удалось.
– Так нечестно! Я была не готова! И тут Зайда сказала нечто очень важное о планете, к которой мы направлялись:
– На улицах Волчьей Челюсти нет честных драк. Никто не будет ждать, когда вы приготовитесь. Лучше будьте начеку всегда. – Помолчав, чтобы мы осознали сей интересный факт, закончила: – Ладно, детки, марш в коконы, через пять минут прыжок.
Я многозначительно переглянулся с Уханом, а когда снова посмотрел в ее сторону, то оказалось, что бикаэлки в каюте уже нет. Мы остались втроем. И как это она умудряется при своих габаритах двигаться так бесшумно?
– Класс, – восхищенно произнес Ухан, окидывая помещение не менее удивленным взглядом. – Пока Зайда не вышла, я и не замечал, сколько она занимает места. Сразу такой простор и дышать значительно легче…
– На себя посмотри, – обиделась за бикаэлку Марана. – Сам боров здоровенный, в стандартный кокон не умещаешься.
Насчет коконов-анабиозаторов она зря – они безразмерные, подстраиваются под любое тело. Просто захотелось уколоть, а для этого у слабой половины рода человеческого годится любой способ. Но Ухан слишком толстокожий для таких мелких уколов, а потому просто не обратил внимания, уже размышляя о более важных делах:
– Я вот что думаю, возможно, на время пребывания на Сокте Кассид одолжит Зайду нам? А за дополнительные услуги раскошелимся из счета Деда, а, Вождь? А то натворим по неопытности дел… Кстати, сколько у тебя кредо на банкосе?
– Достаточно, чтобы купить парочку серьезно покалеченных железных гробов, то бишь ИБРов, и заплатить Зайде. – Я пожал плечами, уверенный, что из этой затеи все равно ничего не выйдет.
– У нее уже есть контракт. – Map презрительно фыркнула, вынужденная напомнить Ухану о прописных истинах.
– Да знаю я, знаю, что она обязана неусыпно охранять корабль Кассида и все его содержимое, – флегматично отмахнулся Ухан. – Но почему бы не спросить саму Зайду?
– Я бы не отказался от поддержки профессионала, – вздохнул я, полностью с ним согласный, – но боюсь, что о своей безопасности на Сокте нам придется позаботиться самим. Map права, бикаэлки два контракта одновременно не выполняют. Именно для этого нас и одарили всеми этими цацками…
– Вас, может, и одарили, а мне достался только лоцман, – напомнила Марана, обиженно тряхнув кудрявой шевелюрой. – Который мне на фиг не нужен, потому что меня и С1арый устраивает. И профессионал вам не нужен, он у вас уже есть. Это я.
– Да ну? – произнес Ухан с таким видом, словно заявление подруги поразило его до глубины души. – Ну, теперь я спокоен. Но ты должна показать, что умеешь. Чтобы я больше не волновался насчет твоих способностей…
Не успел он и глазом моргнуть, как Map, вскочив и резко вывернув ему руку, заставила Ухана всем телом грохнуться на пол.
– Как ты это сделала? – спросил он, медленно поднимаясь на ноги и стараясь изо всех сил изобразить настоящее изумление. – Я же вешу в два раза больше тебя!
– Элементарно, – купилась БэЗэ, прямо-таки лучась от самодовольства. – Показываю один раз. – Она взяла Ухана за запястье правой руки и согнула в локте, поднимая к груди. Затем резко уперлась левой кистью в его локоть, а правой вывернула руку вбок, наружу от плеча. Ухан даже не шелохнулся, глядя на нее с совершенно невинным любопытством. Марана попыхтела еще несколько секунд, едва не повиснув на его руке всем телом, но так и не смогла добиться большего. Ничего не оставалось, как сдаться.
– Так нечестно! – обиженно заявила она, отступив на шаг.
– Да ну? – Ухан недоуменно вздернул бровь, с трудом сдерживая внутреннее веселье. – А что именно нечестно?
– Ты был готов, а в этом приеме расчет на неожиданность! Человек инстинктивно напрягается, когда его хватают за руку, это и работает против него.
Этот так называемый «прием» у нас знает любой пацан еще в ту пору, когда под стол пешком ходит. Мальчишки часто дурачатся, отрабатывая его друг на друге. А девчонки обычно так заняты собой, что и не замечают этих соревнований. Неудивительно, что для Мараны даже такая ерунда показалась откровением. Интересно, из какого учебника она ее выудила? Если это все ее успехи, то Дед совершенно напрасно принял ее в расчет как «боевую штатную единицу».
– Эй, детки, хватит дурачиться, нам еще лоцманы менять, – напомнил я.
И мы занялись делом.
Смена лоцманов – операция тонкая и немного нервная, поэтому лично я к ней старался прибегать как можно реже, но сейчас ничего не поделаешь. Отсоединяется лоцман просто – даешь команду, и крошечный электрический импульс рвет ниточки нейросвязей, соединяющих твой мозг с прибором. А затем с легким щелчком расстыковывается молекулярная сцепка, и лоцман у тебя в руке – невзрачный диск в два сантиметра диаметром и три миллиметра толщиной. Зато процесс присоединения нового нанокомпа длится гораздо дольше. Когда прижимаешь диск к виску, то со стороны не видно, что в данный момент под ним происходит. Но теоретически я хорошо представлял процесс. Легкое покалывание, возникшее сразу же после контакта с кожей, свидетельствовало о начале синтеза нейросвязей – сквозь кожу, мышечные ткани и черепную кость непосредственно к мозгу. Связей этих сотни, но они столь микроскопические, что и вооруженным глазом их не разглядишь – где-то в молекулу толщиной, поэтому проходят сквозь клеточную ткань, как тончайшая иголка сквозь крупноячеистое решето. Не встречая сопротивления и не повреждая ткани.
Пять минут нам пришлось помолчать, заниматься лишними телодвижениями, в том числе и трепать языком, во время настройки лоцмана не рекомендуется. Во избежание. А то потом глюки разные полезут… Ощущения при настройке интересные, но не совсем приятные. Слегка кружится голова. Перед глазами какая-то пелена, предметы двоятся и рябят. А в памяти хаотично вспыхивают давно забытые воспоминания, проносясь мимо рваными сценками… Наконец лоцман поставил необходимый базовый софт, заложенный в его процессор фирмой-изготовителем, с учетом уже отсканированных индивидуальных характеристик моего мозга, естественно, и пелена перед глазами пропала, а на расстоянии вытянутой руки в воздухе развернулась панель виртуалки – виртуального монитора для общения с операционной системой. В данный момент его целиком заполняла фирменная заставка – голограмма безмятежного голубого неба с белыми пушистыми облачками, медленно плывущими вдаль от наблюдателя, на каждом облачке по пиктограмме, стоит на них задержать на секунду внимание, и в голове возникает название операционки – «Плеяда-Х». Со стороны, конечно, никаких «панелей» не видно, все это виртуальное пространство, развернувшееся сейчас перед моим лицом, – исключительно личное, визуальное отображение, поставляется операционкой непосредственно в мои зрительные нервы. Очень удобно. Обычному зрению это не мешает, ведь в наше время люди носят подобные штуковины едва ли не с рождения, так что вырабатывается устойчивая привычка к двойственному видению мира, и скорее почувствуешь себя неуютно без лоцмана, чем с ним.
Я мысленной командой стер заставку, набросал на монитор контактных окошек и с минуту погонял лоцман в разных тест-режимах. Затем соединился с базой данных корабля Кассида, уточнил текущее бортовое время и поместил бегущие цифирки таймера на привычное для себя место в правом верхнем углу панели. Восстановил прежний код связи, которым пользовался последние несколько лет, Ухан с Мараной наверняка сделают то же самое, чтобы не возникло проблем со связью друг с другом. И только потом позволил себе на секундочку задержать дыхание от восторга. Какая четкость и глубина цветовосприятия! Хорошие машинки, эти военные модели. Быстродействие процессора просто изумляло, ни малейших задержек при любой операции. Нанокомп действительно превратился в одно целое с мозгом. Надо будет погонять на пару с Уханом в какую-нибудь «гэпэшку», посмотреть, чего стоит лоцман в режиме повышенного потребления ресурсов…
Внимание отвлекло хихиканье Мараны. Вежливое такое хихиканье. И очень самодовольное. Интересно, с чего это она так быстро запамятовала, что в данный момент ей все еще положено дуться на нас с Уханом? Спохватившись, я быстренько отыскал в базе данных свое новое личное дело и, пролистав, понял причину ее с трудом сдерживаемого веселья. Ухан, кстати, тоже уже ухмылялся аж до ушей. Ничего удивительного – теперь они превратились в зажиточную молодую пару с Вантесента, а я… А я утерся несолоно хлебавши. Как это контрастирует с тем фактом, что главный в нашей троице, по определению Деда, именно я! Вот черт…
– Долдон Слюнявчик, – разочарованно проворчал я вслух. – Ну и имечко у этого типа, что сдал напрокат свою родословную. Хорошо хоть не Жопес…
Ухан громогласно заржал, едва не свалившись с ложемента. Марана тоже не удержалась от смеха. Они оба были хорошо знакомы с историей происхождения моего имени. У нее, кстати, очень красивый и заразительный смех. Хрустальный ручей, дробящийся искрящимися осколками о пороги. Совсем не обидно. Чтоб вас…
– Итак, мы – господин Дам и госпожа Туя Сникерсы, – с важным видом заговорил Ухан, – а ты, Долдон (Марана снова прыснула) – поверенный в наших делах, попросту говоря, слуга. Теперь понятно, что имела в виду Зайда? По статусу тебе такая система, как «Опекун», не полагается, слишком дорого. – Надменно задрав подбородок, Ухан вытянул в мою сторону ногу. – Эй, человек, будь добр, почисть мою обувь, а то что-то запылилась…
Тут Ухан замолчал, стоило ему только взглянуть на собственные сандалии. Пошевелил грязноватыми пальцами, выглядывавшими из-под среза носка. Я тоже посмотрел на свои. Марана, кстати, была обута не лучше. На Полтергейсте народ не забивает себе голову, что носить. Но мы-то готовились к посещению мира, где культурные традиции и климатические условия разительно отличались.
– Господа вы мои драгоценные, а если быть честнее – недоделанные, – язвительно проговорил я, – вы, случаем, не находите, что мы все несколько неподобающе обуты для Сокты? Да и одеты тоже. Все эти легкие маечки, рубашонки и шортики…
– Угу, – озабоченно кивнул Ухан. – Распашонки и памперсы…