Страница:
«Его, теща, наверное, похлеще моей будет», – подумал Лоховский и затосковал по дому и Маше. «Вот как найдем марку, сразу же схожу домой. Заберу ее от туда и заживем. Ничего немножко осталось!» – подумал Лоховский.
Тут к ним с Максимом подлетала невысокая девушка, в джинсах и водолазке. Девушка была рыжая-рыжая, с россыпью веснушек на носу и щеках:
– Вы из массовки – скорее утвердительно:, чем вопросительно, произнесла она. – Чего же тут стоите. Быстрей, вас там ждут. Там уже вся банда собралась, только вас не хватает.
– Девушка, мы собственно не банда и не массовка, – попытался было отказаться Максим, но девушка его не слышала:
– Быстрее, а то режиссер голову мне оторвет. Эпизод стоит, денежки капают.
– Девушка, вы ошиблись. Мы человека ищем, мы не из ваших…
Девушка затормозила, растерянно перевела взгляд с Максима на Филимона и умоляюще произнесла:
– В кино сниматься хотите? У нас в массовке очень хорошо платят… Давайте вы мне сейчас поможете, а я вам человека вашего разыщу. Вам кто нужен?
– Некто Лютотовский, – произнес Максим.
– Кирилл? Где-то был. Пойдем-те к костюмерам, я скажу что делать…
Девушка потащила их за собой по узким коридорам, то и дело сворачивая в разных направлениях.
Максима и Филимона усадили в кресла перед толстухой с короткой стрижкой.
– Так этого можно не гримировать, сразу одевайте, – сказал она, указывая на Максима, – А вот с этим придется повозиться. Уж больно лицо у него простоватое, с таким старушек через улицу переводить, а не бандита играть. Закройте глаза и не шевелите лицом, – строго сказала Лоховскому.
Филимон Аркадьевич несколько обиделся, такому отзыву о своей внешности. Но подумав пару секунд решил, что это скорее комплимент. Пусть лучше старушек переводить, чем на гоблина смахивать. Руки у толстухи были мягкими и теплыми, ее прикосновения были приятными, почти ласковыми. Лоховского и он чуть не заснул убаюканный неподвижным сидением в кресле.
– Ну-с, готово, ну и мерзейшая рожа получилась. – произнесла гримерша, – Открывайте глаза.
Лоховский открыл глаза и вздрогнул. Из зеркала на него смотрел урод с крючковатым носом, шрамом во всю щеку, морщинистым любом и неровной кожей.
– Красавец, просто красавец, – поддакнула девчушка, заманившая их сюда. – Катюша ты волшебница, тебе бы в Голливуде работать… Так, теперь быстро в павильон. Я по дороге объясню что вам делать.
Девчушка рассказала, что сейчас будет сниматься сцена сходняка. Бандиты собрались, чтобы послушать Главного Бандита, по поводу предстоящей операции ограбления инкассатора, который повезет деньги шахтерам-стахановцам… Эпизод по времени относился к 30–40 годам. Макс и Филимон в числе прочих должны были сидеть и внимательно слушать, время от времени вставляя реплики. У каждого была своя. Девушка сунул приятелям по узенькому листочку с отпечатанным текстом и дала пару минут, на ознакомление с текстом…
Они вернулись в тот же павильон, только декорации были другими. В небольшой комнате на табуретках, продавленном кожанном диване сидели всевозможные мрачные типы. В центре за столом, покрытым нелепейшей бархатной красной скатертью с золотыми кистями сидел Главный бандит. На столе лежала пачка сигарет «Беломорканал», в углу на стене висела тарелка радио. У стены стоял комод с фарфоровыми слониками и пастушками. В противоположном – этажерка с какими-то книжками, на каждой полочке лежала кружевная ажурная салфеточка.
Режиссер еще раз объяснил задачу, камера заработала и съемки начались. Лоховский страшно нервничал, у него все время чесался нос. Его родной, настоящий, скрытый за искусственным крючковатым носярой. Потом зачесалась щека, видимо реагировал кожа непривычная к гриму. Филимон почел сначала нос, потом щеку и…
– Стоп, стоп… – заорал режиссер. – У берите из кадра этого урода, с носом на боку. У на все-таки детектив, а не фильм ужасов.
Лоховский обернулся по сторонам, пытаясь найти урода, рассердившего режиссера. Ту к нему подлетел какой-то парень с длинными волосами, в очках:
– Вы что русских слов не понимаете? – сердито зашептал он. – Вас же попросили выйти из кадра?
– Меня? Но меня сюда девушка посадила, меня привели…
Парень не слушая возражений Филимона, продолжал тащить его прочь.
– Посидите тут, – сказал он и куда-то удалился.
Лоховский недоуменно пожал плечами. Ну нет, так нет. В закуточке, где стоял его стул, на стене висел осколок крохотного зеркальца. Филимон решил еще раз взглянуть на свою бандитскую рожу. Только тогда до него дошло, почему его попросили… Нос его, длинный, крючковатый нос лежал на боку, а на щеке был отчетливо виден след ногтей. Ни чего себе почесался… Оставалось наблюдать со стороны, как снимается сцена, это то же оказалось увлекательным и интересным делом.
Скоро Максим освободился и подошел к нему, откуда-то из глубин киностудии выскочила девчушка:
– Все? Ну вот, а вы переживали, спуститесь в кассу оформите разовые съемки и получите деньги. Пошли, нашла я вашего Лютотовского. Правда он того… пьяный вусмерть. И где успел нажраться, с утра ходил денег у всех занимал, на «Вискас» для котенка…
Лютотовский сидел на импровизированном стуле, сделанном из больших круглых железных коробок, в которых хранятся киноленты. Передним стоял ящик и пар пустых бутылок, кусок селедки и шоколадка «Несклик».
– Вот он, красавец. – презрительно хмыкнув сказала девчушка и отправилась по своим делам.
– Здравствуйте – произнес Филимон Аркадьевич.
– О, уже чертик! Это с трех то бутылок? Ик – философски заметил пьяный Лютотовский, глядя на Лоховского.
– Мы к вам по делу Кирилл, – вступил в разговор Максим.
– Их уже двое? Двоиться? Ик, не похоже…
– Нас двое, но мы не двоимся, – терпеливо разъяснил Максим.
– Это уже лучше, – пытаясь сфокусировать глаза сразу на обоих приятелях, проговорил Лютотовский.
– Мы к вам по делу, из общества почитателей старины, хотели бы выкупить у вас журналы, приобретенные недавно для съемок. «Будни механизатора» у вас их, кажется пара штук. Готовы оплатить как стоимость самих журналов, так и издержки и компенсацию за неудобства.
– Уже! – ответил Кирилл руками указывая на бутылки и закуску.
– В смысле, сейчас? – пояснил Максим и полез в карман за бумажником.
– Нет, ик, – Лютотовский пьяно рассмеялся. – Мне уже все за них компенсировали…
Смутное подозрение шевельнулось в голове Филимона Аркадьевича – неужели опередили?
– Вам уже предлагали за них деньги? – спросил он, боясь услышать ответ.
– Ну почему же предлагали? Заплатили, – произнес Лютотовский. – Я думал морду набьют или так отнимут, а они… цу… цви…цюви… лизованный, вполне, Денег дали. Ну если они хочут, почему бы и нет…
– Давно приходили? Где они? – взял быка за рога Макс, который понял, что происходит.
– Где-где, в… тьфу, рифму забыл… Пора баиньки, – произнес Кирилл, уронив голову на ящик.
– Эй, не спи. Замерзнешь, – затормошил его Максим. – Скажи где они и мы от тебя отстанем.
– В тринадцатом павильоне… Картинки смотрят…
Максим кивнул Филимону и они бросились к выходу, сворачивая по коридорам. Отыскать павильон номер тринадцать оказалось не просто. И хотя таблички с указателями, «где есть что» были развешаны повсюду, нумерация всех павильонов и кабинетов была страшно перепутана. По коридорам киностудии бродили толпы народу, как на улице, и все они его-то или кого-то искали, в конце-концов. Каждый кто попадался приятелям на пути показывал диаметрально противоположное направление и спрашивал как ему пройти к интересующему их павильону или кабинету, где найти Ивана Петровича, где снимаются индейцы, где осветитель Катапультов и администратор Жужукин…
И только последний прохожий указал верную дорогу.
– Тринадцатый? Там съемок нет? Проект заморожен, декорации остались. Вам точно туда?
– Туда, туда, – дружно закивали головами приятели.
Прохожий, оказавшийся полотером доступно объяснил, как пройти к нужному месту. Уже черз пять минут Максим и Филимон стояли у двери павильона.
Максим чуть приоткрыл дверь павильона, предостерегающе подняв палец ко рту: «Тихо»
Внутри что-то происходило. Среди свешивающихся с потолка и стен искусственных лиан, образующих густые заросли, переругивались люди. Максим прислушался:
Голос крепыша кому-то что-то доказывал:
– Нина, мы внимательно пересмотрели все журналы, зачем смотреть второй раз? Не полезу я на верх за ним, я все-таки не Тарзан и не Маугли. Ладно если бы она была там, но нет ведь. Нет.
– Может это не те журналы? – произнес расстроенный женский голос.
– Те, те. Ты сама прекрасно знаешь. А ты не задумывалась вообще, может марку давно вытрясли из журналов? И мы как дураки гонимся за тем, чего нет? Слушай, давай все бросим. У меня столько денег, нам с тобой до самой старости хватит. Мотнем на юг или в Лас-Вегас. Хочешь в Лас-Вегас? – проговорил крепыш.
– Нет, я знаю точно, марка все еще в журнале. Я чувствую. Нам нужно вернуться к полковнику и поговорить с ним.
– В каких журналах о чем ты. Это последние… Зачем говорить с полковником, если мы сами собственными руками листали его журнал. Марки там не было! Не было! Журнал был! А марки не было! Ты понимаешь… – почти орал крепыш.
Максиму оглянулся, Слава Богу! Филимон этого не слышал. Бедняга, нужно его как-то подготовить, все же удар…
– Сивухин, Костичка, спускайся вниз, я журналы еще раз посмотреть хочу? – снова заговорила Мерзеева, обращаясь к кому-то третьему.
– Не отдам, не слезу – завопил откуда-то сверху Сивухин.
Этих двоих нужно как-то выкурить из павильона, вот только как? Максим закрыл за собой дверь и посмотрел на потолок. Ага, вот они эти миленькие устройства пожарной безопасности.
– Фил, у тебя спички есть? – обратился он к Лоховскому, – или зажигалка?… Хотя нет, откуда, ты ведь не куришь… Филимон похлопал себя по карманам и вытащил спички и протянул коробок Максиму:
– На сдачу дали, в хлебном, я правда брать не хотел, пригодились.
– А я уж думал, ты втихомолку покуриваешь, – улыбнулся Максим, – Ты отойди в сторонку, за угол.
Филимон отошел. Максим зажег спичку и пристав на цыпочки поднес ее к маленькой штуковине на потоке. Спичка потухла, максим выругался. Он зажег сразу несколько и поднес минифакел к коробочке с проводами. Через пару секунд в коридоре раздался громкий звон, Максим подошел к дверям, опустил вниз рубильник, погрузив в темноту 13 павильон и часть коридора и крикнул:
– Пожар, приготовиться к эвакуации… Покинуть все павильоны…
Внутри павильона кто-то слабо взвизгнул, послышался топот, шум чего-то опрокидывающегося, из павильона выскочили Мерзеева и Нечитайло, подбадривая друг друга они устремились к выходу.
Максим включил свет и они вошли внутрь павильона. Сивухина разыскали не сразу. Он сидел под самым потолком в люльке, скрытой лианами, прижав журналы к себе и поскуливал. Как он туда забрался оставалось загадкой. Не по лианам же. Ни лестницы, не специальных приспособлений видно не было.
– Эй, любезный, – крикнул Максим, – вы что птица Феникс? Пожара не боитесь. Надеетесь восстать из пепла?…
– Они ушли? Снимите меня отсюда, – жалобно попросил Сивухин. – Я им не доверяю, вам конечно то же, но вы хоть бить не будете… Пожар…
– Ага, киньте мне журналы, бартер так сказать. Вы нам журналы, мы вам – спасение. Поделитесь, как это вы сюда забрались.
– Там в углу канатик висит, это по принципу жалюзи работает. Дерните за веревку…
– Ага, дерни за веревочку, дверь и откроется. Только я не Красная Шапочка, а вы – не моя бабушка. С какой стати я должен для вас что-то делать.
– Ага, ищи дурака. Я тебе журналы скину, а ты меня здесь бросишь.
Тут уже не выдержал Филимон Аркадьевич:
– Давай так Сивухин, ты будете бросать по одному номеру, а мы тебя будем спускать.
На этом и сошлись. Сивухин бросал номер, Максим чуть-чуть дергал веревку. Ему было больно смотреть на страдания Филимона, который листал страницы журналов. И Сивухин и Макс прекрасно знали, что там ничего нет, более того, они оба знали, что в последнем двенадцатом номере журнала тоже ничего нет. А Филимон Аркадьевич не знал, силы оставили его, ноги ослабели, он стоя на коленях продолжал поиск марок.
Сивухин, посмотрел на последний журнал. На обложке какие-то бородатые придурки обнимались, стоя по колено в снегу. Рядом стоял не то трактор, не то бульдозер на боку которого бледной краской было написано: «От советских трактористов – советским полярникам». Костик кинул журнал Лоховскому, люлька опустилась достаточно низко и выпрыгнул.
– Ну пока, я пошел. Разбогатеете, заходите… Сивухин не был бы Сивухиным, если бы напоследок не сказал какую-нибудь гадость:
– А вы журнальчики того, не выкидывайте. В мускулатуру сдадите, Чейза получите. Хороший писатель. У него то же вечно деньги ищут…
Максим отпустил цыкнул на него и, подошел к Филимону и молча поднял того с пола.
– Нету, Максим, представляешь, нету. Совсем нету… Ничего… Но ты не расстраивайся, у нас ведь есть еще один номер, последний, нам нужно поскорее отправиться туда и… – от возбуждения голос Филимона Аркадьевича все время срывался на какой-то сип.
– Да, да конечно. Мы обязательно пойдем туда. Я уверен, марка там, в том журнале, пойдем.
Максим старательно отводил глаза, боясь, что Фил прочитает в них всю правду, подталкивал друга к дверям.
– Погоди, – вырвался Филимон, – на память возьму. Будем потом вспоминать о приключениях наших…
Лоховский наклонился и подобрал с пола последний номер, брошенный Сивухиным в обмен на свое спасение.
– Ну, что ж, проходите мужики. Вы по делу или как? – поинтересовался полковник, приглашая Максима и Филимона в квартиру.
Узкий коридор был заставлен ящиками разного фасона и калибра. Макс и Филимон на минуту остановились, не зная куда проходить. На кухню, в недрах которой скрылся хозяин или в зал, откуда доносились звуки работающего телевизора. Филимон с любопытством огляделся. Квартира довольно уютненькая, но немного напоминающая вокзал. То тут, то там виднелись чемоданы, коробки, тюки.
В коридор из комнаты вышла маленькая черноглазая девчуха лет трех, она тащила за собой на шнурке рыжую лохматую игрушечную собаку. Девчуха с интересом уставилась на пришедших:
– Дяденьки, вы разбойники? – деловито поинтересовалась она.
Вопрос поставил в тупик. Филя растерянно взглянул на Макса и громким шепотом сказал:
– Ты у нас детей тренировал, у тебя опыт есть. Скажи что-нибудь ребенку.
Макс откашлялся и громким уверенным голосом ответил:
– Нет девочка, мы не разбойники, мы по делу пришли.
– Я не девочка, – серьезно ответила малышка, ковыряясь в носу, – Я Вика.
– Ну что, познакомились? – раздался голос полковника. – Это внучерь моя, Виктория, – и тут же закричал в глубину квартиры: – Мамаша, заберите ребенка.
На зов пришла молодая симпатичная женщина, смахивающая на полковника чертами лица. Она поздоровалась и потащила упирающуюся девочку за собой. Полковник шутливо посетовал:
– У меня тут бабье царство. Один я мужик на пятерых баб. Дочка, внучка, жена, мать моя и теща. Так сказать, все в одном флаконе. Пить будете? – поинтересовался он. – Компанию составите? А то мои женщины водку не пьют. А сегодня вроде как праздник.
Филимон Аркадьевич попытался было возразить:
– Да мы к вам, собственно, по делу…
Но полковник оборвал его командирским голосом:
– Марш к столу, по русскому обычаю примем и поговорим. Валентина! Валентина! – таким же зычным голосом позвал он кого-то из домочадцев, очевидно жену.
Жена полковника тоже оказалась очень милой симпатичной женщиной, средней комплекции и приятной наружности. Она поздоровалась с гостями и ушла на кухню. Макс услышал как хлопнула дверца холодильника, застучали крышки кастрюлек. Полковник широким жестом пригласил проследовать за хозяйкой# пришлось подчиниться.
– Рассаживайтесь, рассаживайтесь, – приказал полковник. Указывая на табуретки вокруг круглого стола. На столе уже была расставлена всякая снедь, стояла запотевшая бутылочка водочки. Он разлил напиток по рюмкам и сказал тост:
– За нас, за мужиков!
На кухне появилась бойкая старушка, принявшаяся с любопытством разглядывать присутствующих:
– Здрасьте, я тут водички зашла попить, – пояснила она. – Полковник, а где у нас программа на эту неделю? А вы, просите, кто будете? – все эти вопросы были заданы быстро и безо всякого перехода.
Полковник глянул на шуструю бабуську и дал ответ сразу на все вопросы:
– Программа на телевизоре. Это ко мне по делу. Попили?
Бабуся, не обращая внимания на полковника, присела а край стула и продолжила расспросы:
– Перекусываете? – она кивнула и произнесла: – Я, пожалуй, тоже кусну. Дайте-ка мне, молодые люди, кусочек сальца.
Филимон наколол вилкой пару кусочков и протянул женщине:
– Что вы, что вы! Мне много нельзя, у меня давление, – ответила старушка и ловко отправила все кусочки в рот. Затем она окинула стол глазами и обратилась к полковнику: – И мне рюмашечку налейте, врачи рекомендуют для стабилизации нервенной системы. Мне чуть-чуть. Полстопочки, много нельзя. Давление.
Полковник налил старушке полную стопку, бабуська, крякнув, опрокинула ее в рот. Выпив, старушка опять же закусила салом. По всей вероятности, женщина никуда уходить не собиралась. Она поудобнее устроилась на табурете, подперла рукою щеку и уставилась на пришедших, высвободив из-под платка ухо.
Полковник снова разлил, сказал витиеватый тост, выпил, закусил и спросил:
– Ну-с, какое у вас дело?
Максим, аппетитно похрустывая зеленым лучком, приступил к объяснениям. Он постарался быть как можно более кратким:
– Понимаете, мы из общества филателистов-любителей города Кукуевска. Случилось ужасное недоразумение. К вам попала марка, имеющая для нас очень большое значение.
Полковник удивленно взглянул на говорящего:
– Не ребята, это вам не ко мне надо. Я марками не балуюсь, я все больше… – полковник красноречиво посмотрел на бутылочку, стоящую в центре стола. – А еще в баньку! Четверг – законный банный день! Попариться, с мужиками за жизнь потолковать, опять же, стопарик опрокинуть. Святое дело.
Тут Филимон Аркадьевич не выдержал и чуть ли не закричал:
– Нет, нет! Нам именно к вам! Вы купили журнал «Будни механизатора»? Там случайно оказалась эта марка.
– Как, как?! – переспросила старушка, пытающаяся уловить смысл беседы. – Чьи «будни»?
Максим терпеливо повторил название журнала с надеждой глядя на полковника. Полковник долго пытался осмыслить происходящее, потом до него дошло:
– А!.. Статейку про родственничка! Ага, покупал такой журнальчик. Там заметка о моем деде – первом механизаторе нашей деревни. Моей малой родины. Дедок крепкий мужик был. Мог ведро самогонки в одного выдуть, а потом за трактор сесть. И пахал так, что из города посмотреть приезжали. С песней пахал. Широкой души человек был. Помер. Перепил на спор два ведра самогонки и помер. Грибками закусывал, а они того… несъедобными оказались. О как! Живешь-живешь…
Филимон Аркадьевич испугался, что полковника занесет и он ударится в долгие воспоминания о своей родне и малой родине.
– И марка была. Точно! – Полковник встал из-за стола и зычным голосом позвал: – Мамаша! Мамаша!
Филимон с Максом думали, что сейчас на кухне появиться дочь полковника. На этот раз они ошиблись. На пороге кухни возникла старушка в пуховом платке, накинутом на плечи, и в валенках, несмотря на то, что на дворе было тепло.
– Мамаша моя, – представил полковник женщину. – Мама, – обратился к ней хозяин квартиры, – где журнальчик со статьей про деда?
Старушка окинула взглядом присутствующих, увидала сваху сидящей за столом и сказала:
– Ага, вот вы где? – обратилась она к теще полковника. – А я вас ищу, ищу. Там сейчас сериал начнется. Интересно, как-там Леонсие, что он жене скажет. Признается про ребеночка или нет?
Теща вскочила с места и засеменила к двери, на ходу прихватив кусок хлеба с большим шматом сала.
– Мам, – снова напомнил о себе полковник, – Меня журнал интересует, а не подробности вашего сериала. Тут люди пришли по этому вопросу.
– Журнал? Да у меня он, у меня, сейчас принесу, – старушка вышла и вернулась через пару минут, подавая журнал Максу. – Вот этот?
– Этот, этот! – закричал обрадованный Филимон. Он едва сдерживался, чтобы не вырвать из рук старушки журнал.
Макс перелистал журнал от корки до корки, но ничего не обнаружил. Он поднял глаза на старушку и четко выговаривая слова, с приветливой улыбкой спросил:
– Здесь был такой маленький квадратик. С рисуночком, по краям зубчики. Марка называется. Не видели?
Старушка с раздражением взглянула на молодого человека:
– Я, между прочим, не идиотка, всю жизнь учительницей в школе проработала. Что такое марка я знаю. Была эта самая марка, была.
– Где она?! – в два голоса крикнули Макс и Филимон.
Женщина посмотрела на будильник, громко тикавший на холодильнике и сказала:
– А шут его знает, мне вообще-то пора, сейчас кино начнется.
Филимон Аркадьевич кинулся к дверям, загораживая собой проход:
– Умоляю! Скажите, где она?! – запричитал Филимон, сложив ладони лодочкой.
Женщина взглянула на него внимательно и ответила:
– Спросите у правнучки, я ей отдала.
Филимон Аркадьевич побледнел и рухнул на линолеум. Старушка деловито переступила через него отправилась смотреть своей сериал. Полковник кинулся приводить в чувство Филимона и успокаивать Максима:
– Да не волнуйтесь вы так. У меня этого добра навалом, сейчас от какого-нибудь конверта отлепим – и порядок. А если не подойдет… Найдем мы вашу марку, найдем. – Полковник вышел в коридор и командирским голосом пророкотал: – Батальон стройся! Раз-два! Сбор по зеленой ракете! Пошла зеленая ракета!
В коридор «дисциплинированно» вывалились из своих комнат все женщины полковника: дочь, жена, теща и мамаша, а так же внучка. Они выстроились по росту и замерли по стойке смирно. Полковник слегка заплетающимся голосом проговорил:
– Подразделение, слушай мою команду! Необходимо в кратчайшие сроки найти утерянную марку! Время выполнения задания – десять минут! Всем разойтись по каз… по комнатам и приступить к поискам.
Женщины совершенно спокойно разошлись по своим комнатам в поисках марки. Через пять минут в коридоре возникла кучка из цветных фантиков, бумажек, рецептов, рекламных листочков, визиток, пустых конвертов и открыток. Марки среди них не было. Полковник лично осмотрел принесенные трофеи и спросил:
– Кто последний видел марку?
Девчушка, подпоясанная офицерским ремнем с огромный бляхой, приложив руку к «пустой» голове, четко отрапортовала:
– Дедусь… Ой! Товарищ полковник. Майку мне дала бабуля. Я ее на конвъейтик пъиклеила.
– Какой конвертик? – поинтересовался полковник у девочки.
– Ну вот тут, на зейкале висел, – девочка показала на зеркало, в рамку которого были вставлены пара неотправленных конвертов.
– Черт, точно. Я тут знакомому писал. Конверт, чтоб не забыть сбросить в почтовый ящик, на зеркало в рамку вставил. Из дома выходишь, глядь на зеркало и вспомнил. Было это дня три назад. Я еще удивился, конверт какой-то нестандартный, с лишней маркой. Так что ищите свою марку в другом месте.
– Где? Адрес, дайте адрес, – почти прохрипел Филимон, снова бледнея от волнения.
Максим еле успел подхватить Филимона, чтобы он не грохнулся на пол. Полковник любезно написал на листке бумаги адрес приятеля и проводил гостей до дверей:
– Ну вы извините мужики, сами понимаете, бабы… А, может, в баньку сходим? Сдалась вам эта марка! В баньку, с веничком. Вот это хобби! И себе приятно и здоровью полезно!
Максим не верил в удачу. Ведь он еще утром точно знал, что марки нет. Он слышал своими собственными ушами. Если бы не настойчивость Филимона Аркадьевича, он Максим, бросил бы поиски. Мудрый русский народ как всегда оказался прав: «Чудакам, везет».
Максим рассказал Филимону все что услышал сегодня утром в павильоне.
– Макс, ты настоящий друг, – растроганно произнес Филимон, – Ты знал, что марки нет и не подал виду, пошел со мной. Спасибо тебе.
– Нет, это тебе спасибо. Если бы не ты… Но сейчас некогда реверансы разводить, мотаем на вокзал, надо на поезд успеть. Представляешь теперь мы, мы с тобой единственные кто знает о марке…
Вот тут Максим был не прав, этажом выше сидел господин-товарищ Лоховский и жадно внимал каждому слову приятелей. Костик и сам не мог сказать, что его толкнуло проследить за приятелями. Ведь он точно так же собственными ушами слышал разговор Мерзеевой и Михеича. Скажем так, в это утро Костику просто было нечем заняться. Сейчас Сивухин возносил благодарственное слово своему невидимому покровителю, ангелу-хранителю, если угодно. У Костика сильно зачесалась голова, вероятно от умственного напряжения, мыслительный аппарат включался медленно, натужно поскрипывая. Сивухину казалось, что он слышит этот звук. Необходимо было сделать последнее усилие – придумать как раздобыть адрес. Времени на раздумья почти не оставалось и Костик принял единственно верное решение – следить. Он дождался пока приятели выйдут из подъезда и осторожненько спустился за ними.
Тут к ним с Максимом подлетала невысокая девушка, в джинсах и водолазке. Девушка была рыжая-рыжая, с россыпью веснушек на носу и щеках:
– Вы из массовки – скорее утвердительно:, чем вопросительно, произнесла она. – Чего же тут стоите. Быстрей, вас там ждут. Там уже вся банда собралась, только вас не хватает.
– Девушка, мы собственно не банда и не массовка, – попытался было отказаться Максим, но девушка его не слышала:
– Быстрее, а то режиссер голову мне оторвет. Эпизод стоит, денежки капают.
– Девушка, вы ошиблись. Мы человека ищем, мы не из ваших…
Девушка затормозила, растерянно перевела взгляд с Максима на Филимона и умоляюще произнесла:
– В кино сниматься хотите? У нас в массовке очень хорошо платят… Давайте вы мне сейчас поможете, а я вам человека вашего разыщу. Вам кто нужен?
– Некто Лютотовский, – произнес Максим.
– Кирилл? Где-то был. Пойдем-те к костюмерам, я скажу что делать…
Девушка потащила их за собой по узким коридорам, то и дело сворачивая в разных направлениях.
Максима и Филимона усадили в кресла перед толстухой с короткой стрижкой.
– Так этого можно не гримировать, сразу одевайте, – сказал она, указывая на Максима, – А вот с этим придется повозиться. Уж больно лицо у него простоватое, с таким старушек через улицу переводить, а не бандита играть. Закройте глаза и не шевелите лицом, – строго сказала Лоховскому.
Филимон Аркадьевич несколько обиделся, такому отзыву о своей внешности. Но подумав пару секунд решил, что это скорее комплимент. Пусть лучше старушек переводить, чем на гоблина смахивать. Руки у толстухи были мягкими и теплыми, ее прикосновения были приятными, почти ласковыми. Лоховского и он чуть не заснул убаюканный неподвижным сидением в кресле.
– Ну-с, готово, ну и мерзейшая рожа получилась. – произнесла гримерша, – Открывайте глаза.
Лоховский открыл глаза и вздрогнул. Из зеркала на него смотрел урод с крючковатым носом, шрамом во всю щеку, морщинистым любом и неровной кожей.
– Красавец, просто красавец, – поддакнула девчушка, заманившая их сюда. – Катюша ты волшебница, тебе бы в Голливуде работать… Так, теперь быстро в павильон. Я по дороге объясню что вам делать.
Девчушка рассказала, что сейчас будет сниматься сцена сходняка. Бандиты собрались, чтобы послушать Главного Бандита, по поводу предстоящей операции ограбления инкассатора, который повезет деньги шахтерам-стахановцам… Эпизод по времени относился к 30–40 годам. Макс и Филимон в числе прочих должны были сидеть и внимательно слушать, время от времени вставляя реплики. У каждого была своя. Девушка сунул приятелям по узенькому листочку с отпечатанным текстом и дала пару минут, на ознакомление с текстом…
Они вернулись в тот же павильон, только декорации были другими. В небольшой комнате на табуретках, продавленном кожанном диване сидели всевозможные мрачные типы. В центре за столом, покрытым нелепейшей бархатной красной скатертью с золотыми кистями сидел Главный бандит. На столе лежала пачка сигарет «Беломорканал», в углу на стене висела тарелка радио. У стены стоял комод с фарфоровыми слониками и пастушками. В противоположном – этажерка с какими-то книжками, на каждой полочке лежала кружевная ажурная салфеточка.
Режиссер еще раз объяснил задачу, камера заработала и съемки начались. Лоховский страшно нервничал, у него все время чесался нос. Его родной, настоящий, скрытый за искусственным крючковатым носярой. Потом зачесалась щека, видимо реагировал кожа непривычная к гриму. Филимон почел сначала нос, потом щеку и…
– Стоп, стоп… – заорал режиссер. – У берите из кадра этого урода, с носом на боку. У на все-таки детектив, а не фильм ужасов.
Лоховский обернулся по сторонам, пытаясь найти урода, рассердившего режиссера. Ту к нему подлетел какой-то парень с длинными волосами, в очках:
– Вы что русских слов не понимаете? – сердито зашептал он. – Вас же попросили выйти из кадра?
– Меня? Но меня сюда девушка посадила, меня привели…
Парень не слушая возражений Филимона, продолжал тащить его прочь.
– Посидите тут, – сказал он и куда-то удалился.
Лоховский недоуменно пожал плечами. Ну нет, так нет. В закуточке, где стоял его стул, на стене висел осколок крохотного зеркальца. Филимон решил еще раз взглянуть на свою бандитскую рожу. Только тогда до него дошло, почему его попросили… Нос его, длинный, крючковатый нос лежал на боку, а на щеке был отчетливо виден след ногтей. Ни чего себе почесался… Оставалось наблюдать со стороны, как снимается сцена, это то же оказалось увлекательным и интересным делом.
Скоро Максим освободился и подошел к нему, откуда-то из глубин киностудии выскочила девчушка:
– Все? Ну вот, а вы переживали, спуститесь в кассу оформите разовые съемки и получите деньги. Пошли, нашла я вашего Лютотовского. Правда он того… пьяный вусмерть. И где успел нажраться, с утра ходил денег у всех занимал, на «Вискас» для котенка…
Лютотовский сидел на импровизированном стуле, сделанном из больших круглых железных коробок, в которых хранятся киноленты. Передним стоял ящик и пар пустых бутылок, кусок селедки и шоколадка «Несклик».
– Вот он, красавец. – презрительно хмыкнув сказала девчушка и отправилась по своим делам.
– Здравствуйте – произнес Филимон Аркадьевич.
– О, уже чертик! Это с трех то бутылок? Ик – философски заметил пьяный Лютотовский, глядя на Лоховского.
– Мы к вам по делу Кирилл, – вступил в разговор Максим.
– Их уже двое? Двоиться? Ик, не похоже…
– Нас двое, но мы не двоимся, – терпеливо разъяснил Максим.
– Это уже лучше, – пытаясь сфокусировать глаза сразу на обоих приятелях, проговорил Лютотовский.
– Мы к вам по делу, из общества почитателей старины, хотели бы выкупить у вас журналы, приобретенные недавно для съемок. «Будни механизатора» у вас их, кажется пара штук. Готовы оплатить как стоимость самих журналов, так и издержки и компенсацию за неудобства.
– Уже! – ответил Кирилл руками указывая на бутылки и закуску.
– В смысле, сейчас? – пояснил Максим и полез в карман за бумажником.
– Нет, ик, – Лютотовский пьяно рассмеялся. – Мне уже все за них компенсировали…
Смутное подозрение шевельнулось в голове Филимона Аркадьевича – неужели опередили?
– Вам уже предлагали за них деньги? – спросил он, боясь услышать ответ.
– Ну почему же предлагали? Заплатили, – произнес Лютотовский. – Я думал морду набьют или так отнимут, а они… цу… цви…цюви… лизованный, вполне, Денег дали. Ну если они хочут, почему бы и нет…
– Давно приходили? Где они? – взял быка за рога Макс, который понял, что происходит.
– Где-где, в… тьфу, рифму забыл… Пора баиньки, – произнес Кирилл, уронив голову на ящик.
– Эй, не спи. Замерзнешь, – затормошил его Максим. – Скажи где они и мы от тебя отстанем.
– В тринадцатом павильоне… Картинки смотрят…
Максим кивнул Филимону и они бросились к выходу, сворачивая по коридорам. Отыскать павильон номер тринадцать оказалось не просто. И хотя таблички с указателями, «где есть что» были развешаны повсюду, нумерация всех павильонов и кабинетов была страшно перепутана. По коридорам киностудии бродили толпы народу, как на улице, и все они его-то или кого-то искали, в конце-концов. Каждый кто попадался приятелям на пути показывал диаметрально противоположное направление и спрашивал как ему пройти к интересующему их павильону или кабинету, где найти Ивана Петровича, где снимаются индейцы, где осветитель Катапультов и администратор Жужукин…
И только последний прохожий указал верную дорогу.
– Тринадцатый? Там съемок нет? Проект заморожен, декорации остались. Вам точно туда?
– Туда, туда, – дружно закивали головами приятели.
Прохожий, оказавшийся полотером доступно объяснил, как пройти к нужному месту. Уже черз пять минут Максим и Филимон стояли у двери павильона.
Максим чуть приоткрыл дверь павильона, предостерегающе подняв палец ко рту: «Тихо»
Внутри что-то происходило. Среди свешивающихся с потолка и стен искусственных лиан, образующих густые заросли, переругивались люди. Максим прислушался:
Голос крепыша кому-то что-то доказывал:
– Нина, мы внимательно пересмотрели все журналы, зачем смотреть второй раз? Не полезу я на верх за ним, я все-таки не Тарзан и не Маугли. Ладно если бы она была там, но нет ведь. Нет.
– Может это не те журналы? – произнес расстроенный женский голос.
– Те, те. Ты сама прекрасно знаешь. А ты не задумывалась вообще, может марку давно вытрясли из журналов? И мы как дураки гонимся за тем, чего нет? Слушай, давай все бросим. У меня столько денег, нам с тобой до самой старости хватит. Мотнем на юг или в Лас-Вегас. Хочешь в Лас-Вегас? – проговорил крепыш.
– Нет, я знаю точно, марка все еще в журнале. Я чувствую. Нам нужно вернуться к полковнику и поговорить с ним.
– В каких журналах о чем ты. Это последние… Зачем говорить с полковником, если мы сами собственными руками листали его журнал. Марки там не было! Не было! Журнал был! А марки не было! Ты понимаешь… – почти орал крепыш.
Максиму оглянулся, Слава Богу! Филимон этого не слышал. Бедняга, нужно его как-то подготовить, все же удар…
– Сивухин, Костичка, спускайся вниз, я журналы еще раз посмотреть хочу? – снова заговорила Мерзеева, обращаясь к кому-то третьему.
– Не отдам, не слезу – завопил откуда-то сверху Сивухин.
Этих двоих нужно как-то выкурить из павильона, вот только как? Максим закрыл за собой дверь и посмотрел на потолок. Ага, вот они эти миленькие устройства пожарной безопасности.
– Фил, у тебя спички есть? – обратился он к Лоховскому, – или зажигалка?… Хотя нет, откуда, ты ведь не куришь… Филимон похлопал себя по карманам и вытащил спички и протянул коробок Максиму:
– На сдачу дали, в хлебном, я правда брать не хотел, пригодились.
– А я уж думал, ты втихомолку покуриваешь, – улыбнулся Максим, – Ты отойди в сторонку, за угол.
Филимон отошел. Максим зажег спичку и пристав на цыпочки поднес ее к маленькой штуковине на потоке. Спичка потухла, максим выругался. Он зажег сразу несколько и поднес минифакел к коробочке с проводами. Через пару секунд в коридоре раздался громкий звон, Максим подошел к дверям, опустил вниз рубильник, погрузив в темноту 13 павильон и часть коридора и крикнул:
– Пожар, приготовиться к эвакуации… Покинуть все павильоны…
Внутри павильона кто-то слабо взвизгнул, послышался топот, шум чего-то опрокидывающегося, из павильона выскочили Мерзеева и Нечитайло, подбадривая друг друга они устремились к выходу.
Максим включил свет и они вошли внутрь павильона. Сивухина разыскали не сразу. Он сидел под самым потолком в люльке, скрытой лианами, прижав журналы к себе и поскуливал. Как он туда забрался оставалось загадкой. Не по лианам же. Ни лестницы, не специальных приспособлений видно не было.
– Эй, любезный, – крикнул Максим, – вы что птица Феникс? Пожара не боитесь. Надеетесь восстать из пепла?…
– Они ушли? Снимите меня отсюда, – жалобно попросил Сивухин. – Я им не доверяю, вам конечно то же, но вы хоть бить не будете… Пожар…
– Ага, киньте мне журналы, бартер так сказать. Вы нам журналы, мы вам – спасение. Поделитесь, как это вы сюда забрались.
– Там в углу канатик висит, это по принципу жалюзи работает. Дерните за веревку…
– Ага, дерни за веревочку, дверь и откроется. Только я не Красная Шапочка, а вы – не моя бабушка. С какой стати я должен для вас что-то делать.
– Ага, ищи дурака. Я тебе журналы скину, а ты меня здесь бросишь.
Тут уже не выдержал Филимон Аркадьевич:
– Давай так Сивухин, ты будете бросать по одному номеру, а мы тебя будем спускать.
На этом и сошлись. Сивухин бросал номер, Максим чуть-чуть дергал веревку. Ему было больно смотреть на страдания Филимона, который листал страницы журналов. И Сивухин и Макс прекрасно знали, что там ничего нет, более того, они оба знали, что в последнем двенадцатом номере журнала тоже ничего нет. А Филимон Аркадьевич не знал, силы оставили его, ноги ослабели, он стоя на коленях продолжал поиск марок.
Сивухин, посмотрел на последний журнал. На обложке какие-то бородатые придурки обнимались, стоя по колено в снегу. Рядом стоял не то трактор, не то бульдозер на боку которого бледной краской было написано: «От советских трактористов – советским полярникам». Костик кинул журнал Лоховскому, люлька опустилась достаточно низко и выпрыгнул.
– Ну пока, я пошел. Разбогатеете, заходите… Сивухин не был бы Сивухиным, если бы напоследок не сказал какую-нибудь гадость:
– А вы журнальчики того, не выкидывайте. В мускулатуру сдадите, Чейза получите. Хороший писатель. У него то же вечно деньги ищут…
Максим отпустил цыкнул на него и, подошел к Филимону и молча поднял того с пола.
– Нету, Максим, представляешь, нету. Совсем нету… Ничего… Но ты не расстраивайся, у нас ведь есть еще один номер, последний, нам нужно поскорее отправиться туда и… – от возбуждения голос Филимона Аркадьевича все время срывался на какой-то сип.
– Да, да конечно. Мы обязательно пойдем туда. Я уверен, марка там, в том журнале, пойдем.
Максим старательно отводил глаза, боясь, что Фил прочитает в них всю правду, подталкивал друга к дверям.
– Погоди, – вырвался Филимон, – на память возьму. Будем потом вспоминать о приключениях наших…
Лоховский наклонился и подобрал с пола последний номер, брошенный Сивухиным в обмен на свое спасение.
* * *
Полковник оказался довольно симпатичным мужиком. Солидный дядька с нормальным чувством юмора.– Ну, что ж, проходите мужики. Вы по делу или как? – поинтересовался полковник, приглашая Максима и Филимона в квартиру.
Узкий коридор был заставлен ящиками разного фасона и калибра. Макс и Филимон на минуту остановились, не зная куда проходить. На кухню, в недрах которой скрылся хозяин или в зал, откуда доносились звуки работающего телевизора. Филимон с любопытством огляделся. Квартира довольно уютненькая, но немного напоминающая вокзал. То тут, то там виднелись чемоданы, коробки, тюки.
В коридор из комнаты вышла маленькая черноглазая девчуха лет трех, она тащила за собой на шнурке рыжую лохматую игрушечную собаку. Девчуха с интересом уставилась на пришедших:
– Дяденьки, вы разбойники? – деловито поинтересовалась она.
Вопрос поставил в тупик. Филя растерянно взглянул на Макса и громким шепотом сказал:
– Ты у нас детей тренировал, у тебя опыт есть. Скажи что-нибудь ребенку.
Макс откашлялся и громким уверенным голосом ответил:
– Нет девочка, мы не разбойники, мы по делу пришли.
– Я не девочка, – серьезно ответила малышка, ковыряясь в носу, – Я Вика.
– Ну что, познакомились? – раздался голос полковника. – Это внучерь моя, Виктория, – и тут же закричал в глубину квартиры: – Мамаша, заберите ребенка.
На зов пришла молодая симпатичная женщина, смахивающая на полковника чертами лица. Она поздоровалась и потащила упирающуюся девочку за собой. Полковник шутливо посетовал:
– У меня тут бабье царство. Один я мужик на пятерых баб. Дочка, внучка, жена, мать моя и теща. Так сказать, все в одном флаконе. Пить будете? – поинтересовался он. – Компанию составите? А то мои женщины водку не пьют. А сегодня вроде как праздник.
Филимон Аркадьевич попытался было возразить:
– Да мы к вам, собственно, по делу…
Но полковник оборвал его командирским голосом:
– Марш к столу, по русскому обычаю примем и поговорим. Валентина! Валентина! – таким же зычным голосом позвал он кого-то из домочадцев, очевидно жену.
Жена полковника тоже оказалась очень милой симпатичной женщиной, средней комплекции и приятной наружности. Она поздоровалась с гостями и ушла на кухню. Макс услышал как хлопнула дверца холодильника, застучали крышки кастрюлек. Полковник широким жестом пригласил проследовать за хозяйкой# пришлось подчиниться.
– Рассаживайтесь, рассаживайтесь, – приказал полковник. Указывая на табуретки вокруг круглого стола. На столе уже была расставлена всякая снедь, стояла запотевшая бутылочка водочки. Он разлил напиток по рюмкам и сказал тост:
– За нас, за мужиков!
На кухне появилась бойкая старушка, принявшаяся с любопытством разглядывать присутствующих:
– Здрасьте, я тут водички зашла попить, – пояснила она. – Полковник, а где у нас программа на эту неделю? А вы, просите, кто будете? – все эти вопросы были заданы быстро и безо всякого перехода.
Полковник глянул на шуструю бабуську и дал ответ сразу на все вопросы:
– Программа на телевизоре. Это ко мне по делу. Попили?
Бабуся, не обращая внимания на полковника, присела а край стула и продолжила расспросы:
– Перекусываете? – она кивнула и произнесла: – Я, пожалуй, тоже кусну. Дайте-ка мне, молодые люди, кусочек сальца.
Филимон наколол вилкой пару кусочков и протянул женщине:
– Что вы, что вы! Мне много нельзя, у меня давление, – ответила старушка и ловко отправила все кусочки в рот. Затем она окинула стол глазами и обратилась к полковнику: – И мне рюмашечку налейте, врачи рекомендуют для стабилизации нервенной системы. Мне чуть-чуть. Полстопочки, много нельзя. Давление.
Полковник налил старушке полную стопку, бабуська, крякнув, опрокинула ее в рот. Выпив, старушка опять же закусила салом. По всей вероятности, женщина никуда уходить не собиралась. Она поудобнее устроилась на табурете, подперла рукою щеку и уставилась на пришедших, высвободив из-под платка ухо.
Полковник снова разлил, сказал витиеватый тост, выпил, закусил и спросил:
– Ну-с, какое у вас дело?
Максим, аппетитно похрустывая зеленым лучком, приступил к объяснениям. Он постарался быть как можно более кратким:
– Понимаете, мы из общества филателистов-любителей города Кукуевска. Случилось ужасное недоразумение. К вам попала марка, имеющая для нас очень большое значение.
Полковник удивленно взглянул на говорящего:
– Не ребята, это вам не ко мне надо. Я марками не балуюсь, я все больше… – полковник красноречиво посмотрел на бутылочку, стоящую в центре стола. – А еще в баньку! Четверг – законный банный день! Попариться, с мужиками за жизнь потолковать, опять же, стопарик опрокинуть. Святое дело.
Тут Филимон Аркадьевич не выдержал и чуть ли не закричал:
– Нет, нет! Нам именно к вам! Вы купили журнал «Будни механизатора»? Там случайно оказалась эта марка.
– Как, как?! – переспросила старушка, пытающаяся уловить смысл беседы. – Чьи «будни»?
Максим терпеливо повторил название журнала с надеждой глядя на полковника. Полковник долго пытался осмыслить происходящее, потом до него дошло:
– А!.. Статейку про родственничка! Ага, покупал такой журнальчик. Там заметка о моем деде – первом механизаторе нашей деревни. Моей малой родины. Дедок крепкий мужик был. Мог ведро самогонки в одного выдуть, а потом за трактор сесть. И пахал так, что из города посмотреть приезжали. С песней пахал. Широкой души человек был. Помер. Перепил на спор два ведра самогонки и помер. Грибками закусывал, а они того… несъедобными оказались. О как! Живешь-живешь…
Филимон Аркадьевич испугался, что полковника занесет и он ударится в долгие воспоминания о своей родне и малой родине.
– И марка была. Точно! – Полковник встал из-за стола и зычным голосом позвал: – Мамаша! Мамаша!
Филимон с Максом думали, что сейчас на кухне появиться дочь полковника. На этот раз они ошиблись. На пороге кухни возникла старушка в пуховом платке, накинутом на плечи, и в валенках, несмотря на то, что на дворе было тепло.
– Мамаша моя, – представил полковник женщину. – Мама, – обратился к ней хозяин квартиры, – где журнальчик со статьей про деда?
Старушка окинула взглядом присутствующих, увидала сваху сидящей за столом и сказала:
– Ага, вот вы где? – обратилась она к теще полковника. – А я вас ищу, ищу. Там сейчас сериал начнется. Интересно, как-там Леонсие, что он жене скажет. Признается про ребеночка или нет?
Теща вскочила с места и засеменила к двери, на ходу прихватив кусок хлеба с большим шматом сала.
– Мам, – снова напомнил о себе полковник, – Меня журнал интересует, а не подробности вашего сериала. Тут люди пришли по этому вопросу.
– Журнал? Да у меня он, у меня, сейчас принесу, – старушка вышла и вернулась через пару минут, подавая журнал Максу. – Вот этот?
– Этот, этот! – закричал обрадованный Филимон. Он едва сдерживался, чтобы не вырвать из рук старушки журнал.
Макс перелистал журнал от корки до корки, но ничего не обнаружил. Он поднял глаза на старушку и четко выговаривая слова, с приветливой улыбкой спросил:
– Здесь был такой маленький квадратик. С рисуночком, по краям зубчики. Марка называется. Не видели?
Старушка с раздражением взглянула на молодого человека:
– Я, между прочим, не идиотка, всю жизнь учительницей в школе проработала. Что такое марка я знаю. Была эта самая марка, была.
– Где она?! – в два голоса крикнули Макс и Филимон.
Женщина посмотрела на будильник, громко тикавший на холодильнике и сказала:
– А шут его знает, мне вообще-то пора, сейчас кино начнется.
Филимон Аркадьевич кинулся к дверям, загораживая собой проход:
– Умоляю! Скажите, где она?! – запричитал Филимон, сложив ладони лодочкой.
Женщина взглянула на него внимательно и ответила:
– Спросите у правнучки, я ей отдала.
Филимон Аркадьевич побледнел и рухнул на линолеум. Старушка деловито переступила через него отправилась смотреть своей сериал. Полковник кинулся приводить в чувство Филимона и успокаивать Максима:
– Да не волнуйтесь вы так. У меня этого добра навалом, сейчас от какого-нибудь конверта отлепим – и порядок. А если не подойдет… Найдем мы вашу марку, найдем. – Полковник вышел в коридор и командирским голосом пророкотал: – Батальон стройся! Раз-два! Сбор по зеленой ракете! Пошла зеленая ракета!
В коридор «дисциплинированно» вывалились из своих комнат все женщины полковника: дочь, жена, теща и мамаша, а так же внучка. Они выстроились по росту и замерли по стойке смирно. Полковник слегка заплетающимся голосом проговорил:
– Подразделение, слушай мою команду! Необходимо в кратчайшие сроки найти утерянную марку! Время выполнения задания – десять минут! Всем разойтись по каз… по комнатам и приступить к поискам.
Женщины совершенно спокойно разошлись по своим комнатам в поисках марки. Через пять минут в коридоре возникла кучка из цветных фантиков, бумажек, рецептов, рекламных листочков, визиток, пустых конвертов и открыток. Марки среди них не было. Полковник лично осмотрел принесенные трофеи и спросил:
– Кто последний видел марку?
Девчушка, подпоясанная офицерским ремнем с огромный бляхой, приложив руку к «пустой» голове, четко отрапортовала:
– Дедусь… Ой! Товарищ полковник. Майку мне дала бабуля. Я ее на конвъейтик пъиклеила.
– Какой конвертик? – поинтересовался полковник у девочки.
– Ну вот тут, на зейкале висел, – девочка показала на зеркало, в рамку которого были вставлены пара неотправленных конвертов.
– Черт, точно. Я тут знакомому писал. Конверт, чтоб не забыть сбросить в почтовый ящик, на зеркало в рамку вставил. Из дома выходишь, глядь на зеркало и вспомнил. Было это дня три назад. Я еще удивился, конверт какой-то нестандартный, с лишней маркой. Так что ищите свою марку в другом месте.
– Где? Адрес, дайте адрес, – почти прохрипел Филимон, снова бледнея от волнения.
Максим еле успел подхватить Филимона, чтобы он не грохнулся на пол. Полковник любезно написал на листке бумаги адрес приятеля и проводил гостей до дверей:
– Ну вы извините мужики, сами понимаете, бабы… А, может, в баньку сходим? Сдалась вам эта марка! В баньку, с веничком. Вот это хобби! И себе приятно и здоровью полезно!
Максим не верил в удачу. Ведь он еще утром точно знал, что марки нет. Он слышал своими собственными ушами. Если бы не настойчивость Филимона Аркадьевича, он Максим, бросил бы поиски. Мудрый русский народ как всегда оказался прав: «Чудакам, везет».
Максим рассказал Филимону все что услышал сегодня утром в павильоне.
– Макс, ты настоящий друг, – растроганно произнес Филимон, – Ты знал, что марки нет и не подал виду, пошел со мной. Спасибо тебе.
– Нет, это тебе спасибо. Если бы не ты… Но сейчас некогда реверансы разводить, мотаем на вокзал, надо на поезд успеть. Представляешь теперь мы, мы с тобой единственные кто знает о марке…
Вот тут Максим был не прав, этажом выше сидел господин-товарищ Лоховский и жадно внимал каждому слову приятелей. Костик и сам не мог сказать, что его толкнуло проследить за приятелями. Ведь он точно так же собственными ушами слышал разговор Мерзеевой и Михеича. Скажем так, в это утро Костику просто было нечем заняться. Сейчас Сивухин возносил благодарственное слово своему невидимому покровителю, ангелу-хранителю, если угодно. У Костика сильно зачесалась голова, вероятно от умственного напряжения, мыслительный аппарат включался медленно, натужно поскрипывая. Сивухину казалось, что он слышит этот звук. Необходимо было сделать последнее усилие – придумать как раздобыть адрес. Времени на раздумья почти не оставалось и Костик принял единственно верное решение – следить. Он дождался пока приятели выйдут из подъезда и осторожненько спустился за ними.