Страница:
Проснулся он рано и, стараясь не разбудить Максима, тихонько перебрался на кухню. С ужина осталась гора не мытой посуды, да и на завтрак не мешало что-нибудь приготовить. С посудой он управился быстро, отварил картошки и закутал ее в полотенце, чтобы оставалась теплой, когда проснется Макс. Филимон решил простирнуть кое-что из своих вещичек и пошел в ванную. На вешалке для полотенец висели брюки Максима, Видимо оставил, когда переодевался в домашнее. Карман брюк заметно оттопыривался. „Пистолет“ – подумал Филя и его руки сами потянулись к брюкам Максима. Руки совершенно не слушали сигналов, подаваемых мозгом. Рассудок твердил – „Не сметь!“, а руки чесались от желания подержать оружие.
Пистолет оказался гладким и непривычно тяжелым. Вороненая стал отливала холодным блеском, по спине Филимона побежали мурашки. Он впервые в жизни держал в руках оружие.
Филимон внимательно разглядывал пистолет, пытаясь представить его биографию. Кому до Макса он принадлежал, стреляли ли из него. Что стало с бывшим хозяином. Филимон поднял руку прицелился в свое отражение в зеркале и сказал: „Паф!“. Оружие как-то изменило Филю. Черты его лица враз огрубели, заострились, взгляд стал жестким, колючим, Филя Лоховский пропал, уступив место Филу, охотнику за сокровищами. Интересно, что бы сказал теща, увидев у него в руках пистолет? Филимон Аркадьевич живо представил себе эту сценку. Он приходит домой с работы, расстилает на табуретке газету и чистит оружие. А рядом, суетливо бегает теща, интересуясь, чего бы зятек хотел на ужин. Вот он требует пива и теща, накинув пальто, выскакивает в промозглую темноту осеннего вечера и бежит в ларек за пивом для любимого зятя.
Филимон вздохнул, все это фантазии. А в жизни, это ему самому пришлось однажды в девять вечера метаться по городу в поисках фруктового кефира. Как-то раз, Нина Михайловна захотели-с, на ночь глядя кефиру. Обычно Филя в институтской столовке покупал этот долбанный напиток для тещи. А в тот день забыл. Сначала мадам теща не вспомнили-с о нем, а когда все улеглись спать потребовала кефиру. Воспоминания об этом и сегодня вызвали у Филимона неприятные ощущения под ложечкой. В тот вечер он оббегал все близлежащие магазины и ларьки. Естественно, то в эту пору дурацкого кефира нигде не оказалось. Пришлось ехать аж на вокзал, где в круглосуточном буфете он приобрел напиток. Продрогший, уставший как собака, но с фруктовым кефиром Лоховский заявился омой во втором часу ночи. А Нина Михайловна храпела без задних ног, хотя клялась и божилась, что не сможет заснуть пока не выпьет кефиру.
Увлекшись воспоминаниями Филимон незаметил, как его палец надавил на спусковой крючок.
„Чпок!“ и зеркало разлетелось в дребезги, от неожиданности Филимон нажал на пуск еще и еще раз. Ванная комната наполнилась дымом и запахом пороха. На звук выстрелов из комнаты примчался заспанный Максим.
– Ты, что сдурел?! – завопил он глядя на Филимона.
Филя от страха так сжал пистолет, что костяшки его пальцев побелели. Он никак не мог разжать руки и на негнущихся деревянных ногах, всем туловищем обернулся к Максиму. Пистолет оказался направленны прямо в грудь Максу.
– Брось пистолет, рехнулся что-ли? – снова заорал на него Максим, пытаясь привести в чувство.
– Н-н-не м-могу, р-руки р-р-разжать, – стуча зубами ответил ему Филимон. Пальцы действительно как будто приклеились к рукоятке оружия.
Макс ни слова не говоря снял душ и окатил Филимона струей леденящей воды. От неожиданности Филимон Аркадьевич завизжал и разжал руки и пистолет упал на пол, больно стукнув его по ноге:
– Аййййй, уюююй, еее…!!!! Ты что сдурел? – завопил он, чуть не кидаясь на Максима с кулаками.
– Это я сдурел? Ты сам сдурел, палишь по зеркалам. Ворошиловский стрелок нашелся. Вот сейчас соседи набегут, как объясняться будем. А то еще кто-нибудь ментов вызовет и впаяют нам с тобой за незаконное хранение оружия, мало не покажется.
Макс поднял пистолет с пола, отряхивая капельки воды и вытирая его полотенцем.
– Вот теперь заржавеет, небось. Деятель. Чего тебя в ванную понесло?
Филя являл собой фигуру настоящей вселенской скорби и уныния, Максим не мог на долго злиться, глядя на это ходячее отчаяние.
– Ладно уж, давай под горячий душ, а то застудишься. – ворчливо проговорил он. – Мне еще твоего воспаления легких не хватало. Лечи тебя потом.
Макс открутил кран с горячей водой и затолкав Филимона в ванную, вышел. Нужно было срочно разобраться с пистолетом. Филя годов был сгореть со стыда, провалиться сквозь землю. Ну почему он такой невезучий? Почему его вечно преследует какой-то рок, злая судьба? Нет в конце концов этому надо положить конец…
Размышления Фили были прерваны стуком в дверь ванной:
– Фил, ты там еще жив? Уже полчаса сидишь и ни звука? А то я беспокоиться начинаю. Заканчивай отмокать, пора разработать план операции.
Последние слова подействовали на Филимона как удар электрошокера. Он мигом выскочил из ванной, кое-как обтерся полотенцем и через пять минут уже сидел в кухне перед Максом. Макс как раз разливал по чашкам густой ароматный кофе. Запах был потрясающий, бодрящий и живительный.
Компаньоны не спеша допили кофе. Накануне они уже изучили этот самый список: адреса, фамилии и все. Информации было маловато. Предстояло решить как себя вести.
– Как, как! – горячась сказал Филимон, – Придем и скажем, верните пожалуйста нашу марку из вашего журнал.
– Ага! Щас. – усмехнулся Макс. – Журналы теперь их собственность, у них и квитанция есть и все права. Раз журнал их, значит и то что в нем лежит – тоже. Про кота Матроскина мультик смотрел? У них там с коровой, помоему, такая же проблема была. Одна надежда, что в марках они не разбираются.
При чем тут корова и какой-то кот, упомянутый Максом Филимон Аркадьевич не понял. Да и откуда понять? Телевизором в их квартире ведали-с исключительно Нина Михайловна. А она предпочитала три передачи: „Человек и закон“, „Деньги“ и „Титаны армреслинга“. Последнюю исключительно за красавцев-атлетов, пришедшихся по вкусу Мерзеевой, которые мутузили друг друга. Высокоинтеллектуальное шоу.
– А если разбираются, – снова вмешался Филимон Аркадьевич. – А если они уже ее нашли?
– Ну нашли, ну что с того. Откуда им знать, что она та самая – редкая? И что она стоит такие бешенные деньги. Мы попробуем выкупить?
– На что? У тебя деньги есть? – поинтересовался Филимон.
– И есть, и пить, – попытался пошутить Макс, но видя что Филя никак не реагирует на „импульс“, заговорил серьезным тоном. – Деньги не проблема. Очень понадобиться братков разведем на бабки. Дело привычное. Вопрос в том, кто нынешние хозяева журналов, сколько за марку запросят, для того, чтобы все это узнать надо собрать информацию о новых владельцах жцрнала Вот этим мы и займемся в ближайшие дни. Вопросы есть?
Филя вздохнул и ответил:
– Есть! Макс откуда у тебя пистолет? Ты, случайно, не наемный убийца?
Предположение Лоховского вызвало у Максима улыбку.
– Ну ты даешь! Убийца! Пистолет мне приятель одолжил, он в охране „Сераля“ работает. В наше время без страховки никак нельзя. Из пистолета не обязательно стрелять, но вот иметь его просто необходима. По-моему, ты вчера в этом сам убедился.
– Я н-ннадеюсь, м-мы убивать никого за ж-журналы н-не будем? – от волнения Лоховский снова начал заикаться.
– Не-а, – хмыкнул Макс, – мы их проста свистнем, если понадобиться.
– Украдем?! – ужаснулся добропорядочный Филимон Аркадьевич.
– Не боись, если у человека забрать то, ценности чего он не представляет, то это не грабеж, а так… Нет, если ты против, то мы конечно же можем и не искать марку твою. Подумаешь, ну не было Детского Поселка для сирот, и не надо. Если ты такой принципиальный…
– Нет, нет, я не против, – перебил его Филимон.
– Ну если не против, отправляемся по первому адресу. Кто у нас там значится?
Филимон заглянул в бумажку и прочитал:
– Антон Генрихович Козлодоевский, проживает по улице Столичной дом 34 б. Интересно кто он?
– А вот это мы с тобой скоро узнаем, – ответил Максим, зашнуровывая ботинки.
На остановке автобуса почти никого не было. За исключением высокой девицы в какой-то смешной куртке с огромной сумой через плечо. На куртке большими буквами было написано: „Гардусинген“. В руках она держала пачку ярких цветных листовок. Кто такой этот Гардусинген, мужчина или женщина, Филимон Аркадьевич не знал. Но подобных девиц он уже видел в городе и не раз. Они вечно что-то всовывали прохожим в качестве рекламной акции, то леденцы от курения, то новые суперлегкие сигареты, то „нечто“ с крылышками, то пакетики с супершампунью от перхоти и волос одновременно.
Девица как-то сиротливо и одиноко смотрелась на этой остановке. Рядом стоял какой-то подвыпивший дедок и видать доставал ее. Дедок что-то талдычил про распущенность молодых, отсутствие уважения к пожилым, нес всякую ересь в таком духе. Филимон всегда тушевался в таких ситуациях, поэтому притворился, что ничего не замечает и сосредоточенно стал читать объявления на столбе.
За то Макс, как обычно, не смог пройти мимо. Он сходу сообразил в чем дело и ринулся на выручку девушке.
– Здравствуй детка, – нежно улыбаясь громко проговорил он, обращаясь к жертве старческого маразма. – Заждалась?
Девушка удивленно вскинула брови, пытаясь вспомнить – кто это. Макс не дал девушки сказать ни слова, взял ее под локоток и увел от дедка, в противоположны угол остановки.
– Спасибо, – пролепетала девушка, своему избавителю, – Он меня уже достал. Незнаю, чтобы я без вас делал?
– Рыдали бы от отчаяния, что невстретили такого симпатягу, – пошутил Максим. – Давайте познакомимся, Максим.
Девушка кокетливо улыбнулась и произнесла:
– Дина.
– А что же вы, милая Дина, тут делаете, одна с такой тяжелой сумкой? – поинтересовался Макс.
Девушка объяснила, что она вместе с подружками распространяет листовки и рекламные образцы новых таблеток от моли „Гардусинген“. Тут ее точка, она должна всем выходящим из автобуса вручать эти самые листовки и пакетики. Только вот уже час, как ни один автобус здесь не останавливался. Во-вот должна подъехать машина от фирмы, а у нее еще товар остался.
– Не знаю куда эту дрянь девать? Выбросить нельзя и отдать некому. А я на испытательно роке. Должна за отведенное время все раздать.
Девушка вздохнула и поежилась от холода.
– Так сейчас у автобусов технический перерыв, еще минут тридцать автобусов не будет, я их график изучил, – проговорил Максим. – А давайте я у вас всю эту ерунду возьму, ваши подъедут – а вы все раздали, Они и не узнают, что я вам помог, – предложил Максим.
– Ой, какой вы милый, большое спасибо, – обрадовалась девушка. – Только куда ж вы их столько денете, они такие вонючие, ужас какой-то?
– Ну, найду, не беспокойтесь за меня. Фил, – обратился он к Филимону, – у тебя пакет какой-нибудь или сумка есть?
Филимон покачал головой.
– Ну тогда, сходи в ларек, купи. А мы тут с Диной немножко поболтаем.
Вот опять, кто с девушками знакомиться, а кто-то за пакетами для какой-то дряни ходит. Все-таки несправедливо устроено.
– Сходи, сходи за пакетом. Я ему мальчишка на побегушка что-ли» – недовольно бурчал себе под нос Филимон Аркадьевич.
Через пару минут Максим высыпал из сумки Дины маленькие пакетики с разноцветными шариками в пакет. Пакет торжественно вручили Лоховскому. Филимон сразу же почувствовал резкий неприятный запах – смесь нафталина с гуталином. Такой дрянью не моль, а людей травить можно. Их с этой гадостью еще в автобус не пустят.
К остановке подъехала машина со стершейся надписью на боку надписью: «Рекалма-двигатель то…» и девушка, махнув на прощание рукой, укатила.
– Макс, зачем нам эта гадость нужна? – поинтересовался Филимон. – Давай выбросим.
– Нет, здесь выбрасывать нельзя. Мы девушку подведем. Не знаю, пригодиться. А нет, так в городе выбросим. В автобус их, конечно, впустили, только тетка, сидящая рядом с Филимоном все время вертела головой, принюхивалась и подозрительно смотрела на Филимона.
Улица Столична находилась в самом центре Кукуевскска, это был престижный район элитных домов. Квартиры здесь стоили целое состояние. Двухуровневые хоромы, с джакузи, евродизайном, подземными гаражами, соляриями и зимними садами на крышах. Проживание здесь было не дешевым удовольствием, не для работяг и бюджетников. В районе Столичной не было ни одного нормального продовольственного или промтоварного магазина, Сплошь и рядом супермаркеты, суперполиклиники, суперпарикмахерские, суперстоянки и даже суперпесочницы для детей, чьи родители являлись собственниками квартир по улице Столичной…
Дом 34 «б» по этой улице был точно таким же как и все остальные 33. Домофоны на подъездах, вахтерши или охранники в подъездах. Пробраться внутрь без приглашения не было никакой возможности. Макс с Филей поняли это сразу же, как только приблизились к дому.
Филимон снова впал в уныние. Он не представлял себе, как можно прорваться в этот бастион благополучия.
– Вон видишь, местный штаб по сбору информации на лавочке сидит, пойди у них спроси код подъезда. Они, наверняка, из этого подъезда. Придумай что-нибудь, к другу там идешь или… к подружке в гости, а код забыл. Иди, иди. Не будем вдвоем светиться.
Лоховский покорно побрел в сторону бабулек, шумно обсуждающих перипетитии то ли сериала, то ли соседской жизни.
Одна пожилая дама лет шестидесяти с крашенными хной волосами и теплой пушистой кофте рассказывала товаркам:
– Ну и нахалка, представляешь так и сказал. Моя собака гадит, гадила и гадить будет здесь. Вы лучше свой коврик уберите.
– А он что? – перебила ее другая старушка в желтой беретке с нелепым, на вкус Филимона, красным цветком, ловок орудовавшая спицами. Она скорее всего вязало варежку, но Филимон мог и ошибиться.
– А что он? Он сказал киллера найму и вашу собаку пристрелят, представляешь? – спросила она не отрываясь от вязания.
Старушки осуждающе покачали головами. Только было не совсем понятно, кого они осуждают: хозяйку псины или того, кто хочет нанять киллера для этой псины.
– Здравствуйте, – обратился Филимон к женщинам.
Они не обратили на него никакого внимания, увлеченные рассказом подруги.
– А она ему, я на вас налоговую натравлю, – продолжила рассказ старушка в пушистой кофточке.
– Да ты что?! – хором заудивлялись слушательницы.
– Добрый день, – уже громче произнес Филимон. – Я к вам обращаюсь в конце концов.
Старушенция в желтом берете оторвалась наконец-то от своих спиц и взглянула на Филимона.
Лоховский, заметив, что его появление было отмечено хоть кем-то, обратился к ней, глядя в глаза.
– Извините, вы не могли бы мне подсказать код этого подъезда. Понимаете, здесь мой коллега работает. Он меня в гости пригласил, я никак код не вспомню.
– Ну так наберите его номер квартиры и он вам сам откроет, – сказал старушка, возвращаясь к своему занятию.
– А… я и номер не знаю. Он мне назвал расположение квартиры, а номер я… тоже забыл.
Теперь уже все слушательницы уставились на Лоховского. В их взгляде читалось неприкрытое подозрение, Филимона охватила недоброе предчувствие.
– А фамилию коллеги ты не забыл, случайно? – ехидно спросила одна из старушек. – Коллега. Ты на себя посмотри, проходимец. Сейчас вот охрану вызовем, тогда узнаешь код.
С этими словами бабуська ловко достала из сумочки, напоминающей авоську, сотовый телефон и принялась набирать какой-то номер. Такого поворота событий Филимон Аркадьевич не ожидал. Он развернулся и быстренько пошел, почти побежал.
Максим видел как Филимон потерпел фиаско.
– Не дрейф, провремся, – тихо шепнул ему Макс, – Дай-ка мне сюда пакет с Дининой дрянью.
Он направился к старушкам, сидящим в палисадничке возле нужного подъезда. Старые грымзы грели на солнышки свои косточки и перемывали своими язычками чужие. Рядом в песочнице возились их внуки, резвились их собаки.
– Добрый день, милые дамы, прекрасная погода неправда ли?
Макс разговаривал со старушенциями так, как будто они настоящие английские «лэди», а он самый настоящий английский лорд.
Старушки на минутку смолкли с интересом разглядывая молодого незнакомца, ожидая продолжения его речи.
– Разрешите вам в качестве рекламной акции, совершенно бесплатно, преподнести супер-таблетки от моли – «Гардусинген». Этот препарат совершенно безвреден для здоровья, не вызывает привыкания и действует наповал.
Макс как фокусник с шутками-прибаутками начал извлекать из пакета разноцветные шарики и листовки и раздавать их старшукам. Бабульки со свойственным этому возрасту прагматизмом и любопытством стали разбирать «подарки», рассматривать листовки.
Филимон Аркадьевич со смешанным чувством гордости и зависти наблюдал за манипуляциями Макса. Вот он уж присел на скамеечку, объясняя преимущества новог средства. Посетовал на неистребимость этй самой моли. Поинтересовался здоровьем, ценами на жилье, процессом подрастания внуков, кормлением и породистостью собак. И ненавязчиво приступил к интересующей его теме: домофонам и кодовым замкам.
– Возможно это и спасает от грабителей, но сколько неудобств для жителей, – заявил он. – Запоминай все эти циферки, нажимай их, знакомым говори. У меня, вот например, совсем нет памяти на эти самые цифры.
– Ну, это не беда, – вмешалась в разговор, молчавшая до этого бабулька, держащая на руках полугодовалог карапуза. Запомнить не сложно. Во у нас код: 6890. Очень просто запомнить. Мне 68 лет, поле восьмерки идет 9, а потом 0.
– Вам, 68? Ни за что бы не дал, вы выглядите заметно моложе, – галантно произнес Максим. – Как вам удалось так хорошо сохраниться.
Старушенция слегка порозовела, заулыбалась и кокетливо произнесла:
– Какие наши годы? Мне бы старичка подходящего найти, да к теплой батарейки прислониться, я еще ого-го…
Что входит в это «ого-го» Максим узнать не успел, потому что младенец, сидящий на ее руках издал истошный вопль.
– Опять обоссался, – досадливо поморщилась старушка, – Вот вредный малец. Памперсы на него надели, а он не желает в них сидеть. Сухо, сухо. Это только в рекламах в памперсах сухо.
Старушка быстренько зашагала к подъезду, Макс задержался, чтобы удостовериться, что та к нужному подъезду, и удалился.
– Ну вот, а ты спрашивал зачем нам этот «антимоль» нужен. Пригодилось. Код подъезда 6890. Сейчас эти грымзы рассосутся и мы внутрь проберемся. Попытаемся разведать обстановку, будем действовать экспромтом. А пока перекурим.
Филимон Аркадьевич все еще находился под впечатлением виртуозной работы Максима:
– Макс, тебе с такими способностями в разведке служить надо. Ведь они тебе сами код сказали и даже не заметили этого, вот здорво.
Смотри не перехвали, поплюйся, – усмехнувшись сказал Максим, – а то сглазишь.
– Максим, – спросил Филя, – а ты уверен, что они разойдутся?
– Конечно? – произнес Макс, глядя на часы. – Половина из них с внуками. Время к часу, сейчас обед. Малышню кормить поведут и спать нужно укладывать. У детей распорядок.
Филимон спорить не стал, все же у Максима какое-никакое педагогическое прошлое. Ему видней. И правда, минут через десять бабульки стали собирать лопаточки, формочки, игрушки, отряхать детей от песка, приводить в порядок, и тащить в подъезд. На лавочке ни осталось никого.
Лохлвский в очередной раз поблагодарил судьбу за то, что она свела его с таким умным человеком как Макс. Рядом с ним все сложное становилось простым, опасное казалось пустяком.
Проникновение в подъезд прошло незаметно и без осложнений. Набрали код, вошли внутрь, поднялись на лифте на нужный этаж.
– Что делать будем? – спросил Филя.
Максим пожал плечами. За дверью заветной квартиры раздавался какой-то шум, крики, ругань.
Высокий женский голос пронзительно вопил:
– Дрянь такая, я в твое агенство позвоню. Я им все скажу. Ты не то что горничной, ты вообще дворником нигде не устроишься.
– Не виновата я, вы бы лучше сами за собственным мужем следили. Я тут не причем. Это он ни одной юбки не пропускает, – оправдывался звонкий девичий голос.
– Я те послежу, я те послежу. Я те щас всю рожу раскарябую, так, что на пластическго хирурга всю жизнь работать будешь. Вон, убирайся отсюда, тварь, – вопил все-тот же резкий голос.
Дверь отварилась, из квартиры выскочила молодая и симпатичная девушка, в белом передничке, съехавшем на бок. Вслед за ней полетели небольшой чемодан и сумка. Чемодан раскрылся на лестничную клетку выспались вещи. Дверь тут же захлопнулась. Девушка обливаясь слезами запихивала кофточки, юбочки, белье в чемодан.
– Вот он нас шанс, который не получка и не аванс, – шепнул Максим Филимону. – С помощью этой барышни мы и узнаем все, что нас интересует. Ты постой немног здесь и спустись, потом жди меня во дворе, а я попытаюсь узнать в чем дело.
Все это время пока девушка собирала свои вещи, Максим и Филимон стояли в так, что их было не видно. Максим осторожно поднялся на верх и громко затопав, стал спускаться вниз.
– И кто такую красавицу обидел, кто ее заставил плакать, – обращаясь к самому себе, спросил Макс. – Доброе утро девушка, хотя для вас оно наверно не такое уж и доброе?
Девушка, при виде молодого симпатичного мужчины, перестала рыдать и собирать вещи:
– Никто. – произнесла она, незаметно пытаясь привести себя в порядок.
– Значит у вас просто плохое настроение? – поинтересовался Максим. – Девушка, можно я вас здесь и прямо сейчас приглашу в кафе, на чашечку кофе. Даю честное слово, настроение у вас поднимется. Я самый лучший в мире поднимальщик настроения у красивых девушек.
Девушка недоверчиво посмотрела на молодого человека, пытаясь понять, чего ему надо на самом деле.
Максим продолжал, как будто не замечая ее реакции:
– Вы расскажете мне о ваших невзгодах, я дам вам платок утереть ваши слезы, мы закажем кучу пирожных и мароженное…
Девушка снова стала собирать разбросанные вещи. Однако, Максим продолжал гнуть свою линию. О стал помогать девушке, все время говоря комплименты.
Тут дверь квартиры, из которой только что была выгнана девушка, отварилась и на пороге предстала толстая дама с усиками над верхней губой. На женщине был роскошный халат с иероглифами и драконами, что-то из японской символики. В руках она держал маленькую черненькую сумочку на длинном ремешке:
– Ага, – злорадно завопила дама, кидая сумочку девушке, – Я же говорила, что ты типичная шлюшка. Одного мужика тут же заменила на другого.
Тут уж Максим не сдержался и горячо выступил в защиту девушки:
– Как вам не стыдно? Что вы ведете себя как торговка на улице (между прочим дама была очень похожа на такую торговку), кто вам позволил унижать человека.
– Иди-иди отсюда защитничек, а то я сейчас милицию вызову или собаку спущу. А тебе милочка, – обратилась она к девушке, – можно поставить крест на карьере горничной. Я уже позвонила в фирму и дала тебе такие рекомендации… Они сегодня же пришлют мне нормальную («нормальную» Маргарита Львовна подчеркнула) девушку, которая будет работать, а не подол задирать.
С этими словами усатая дама захлопнула дверь своей квартиры, Последняя реплика вконец добила несчастную девушку и она зарыдала с новой силой. Максим воспользовался этим и подставил свое мужественное плечо. Девушка зарыдала с удвоенной силой, орошая слезами куртку Макса.
Максим взял ее чемодан, вызвал лифт и они спустились вниз. Через секунду Филимон тоже вышел во двор. Максим незаметно для девушки сделал знак рукой, следовать за ними. Через пару минут они сидели в уютном кафе, где в этот час посетителей почти не было. Максим сделал заказ начал расспрашивать девушку о случившемся. Филимон примостился за столиком недалеко от них, так что слышал все от начала и до конца.
Девушка звали Катей, она приехала учиться в город, но в институт не поступила. Устроилась через в фирму «Домострой» к Козлодоевским горничной. Проработала всего пару недель. Хозяин сперва казался очень милым, вежливым. А вот хозяйка с самого начала была стервозной, вечно недовольной и страшно ревнивой. А тут Антон Генрихович начал оказывать Катерине знаки внимания, хозяйка стала следить за девушкой, нашла один из подарков своего супруга. Раз устроила скандал, второй, третий… Горничная оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны отвергнешь хозяина – попрут с работу, с другой стороны примешь – все равно попрут.
– А сегодня с утра, Маргарита Львовна, уехала за покупками. А мы с хозяином остались дома, я в его кабинете убиралась. Ну он начал меня обнимать и… – девушка снова разрыдалась, вспоминая происшедшее, – Маргарита Львовна внезапно вернулась и нас увидела… Что теперь будет, что теперь будет… Где я работу искать буду? Мне за квартиру в этом месяце платить нужно…
– Ну успокойся, – погладил ее по голове Максим, – что-нибудь придумаем. Я думаю, что ты не первая жертва этой ревнивицы. Езжай в фирму и все объясни, наверняка они тебе подыщут новое место. У них есть телефон? – поинтересовался Макс.
Пистолет оказался гладким и непривычно тяжелым. Вороненая стал отливала холодным блеском, по спине Филимона побежали мурашки. Он впервые в жизни держал в руках оружие.
Филимон внимательно разглядывал пистолет, пытаясь представить его биографию. Кому до Макса он принадлежал, стреляли ли из него. Что стало с бывшим хозяином. Филимон поднял руку прицелился в свое отражение в зеркале и сказал: „Паф!“. Оружие как-то изменило Филю. Черты его лица враз огрубели, заострились, взгляд стал жестким, колючим, Филя Лоховский пропал, уступив место Филу, охотнику за сокровищами. Интересно, что бы сказал теща, увидев у него в руках пистолет? Филимон Аркадьевич живо представил себе эту сценку. Он приходит домой с работы, расстилает на табуретке газету и чистит оружие. А рядом, суетливо бегает теща, интересуясь, чего бы зятек хотел на ужин. Вот он требует пива и теща, накинув пальто, выскакивает в промозглую темноту осеннего вечера и бежит в ларек за пивом для любимого зятя.
Филимон вздохнул, все это фантазии. А в жизни, это ему самому пришлось однажды в девять вечера метаться по городу в поисках фруктового кефира. Как-то раз, Нина Михайловна захотели-с, на ночь глядя кефиру. Обычно Филя в институтской столовке покупал этот долбанный напиток для тещи. А в тот день забыл. Сначала мадам теща не вспомнили-с о нем, а когда все улеглись спать потребовала кефиру. Воспоминания об этом и сегодня вызвали у Филимона неприятные ощущения под ложечкой. В тот вечер он оббегал все близлежащие магазины и ларьки. Естественно, то в эту пору дурацкого кефира нигде не оказалось. Пришлось ехать аж на вокзал, где в круглосуточном буфете он приобрел напиток. Продрогший, уставший как собака, но с фруктовым кефиром Лоховский заявился омой во втором часу ночи. А Нина Михайловна храпела без задних ног, хотя клялась и божилась, что не сможет заснуть пока не выпьет кефиру.
Увлекшись воспоминаниями Филимон незаметил, как его палец надавил на спусковой крючок.
„Чпок!“ и зеркало разлетелось в дребезги, от неожиданности Филимон нажал на пуск еще и еще раз. Ванная комната наполнилась дымом и запахом пороха. На звук выстрелов из комнаты примчался заспанный Максим.
– Ты, что сдурел?! – завопил он глядя на Филимона.
Филя от страха так сжал пистолет, что костяшки его пальцев побелели. Он никак не мог разжать руки и на негнущихся деревянных ногах, всем туловищем обернулся к Максиму. Пистолет оказался направленны прямо в грудь Максу.
– Брось пистолет, рехнулся что-ли? – снова заорал на него Максим, пытаясь привести в чувство.
– Н-н-не м-могу, р-руки р-р-разжать, – стуча зубами ответил ему Филимон. Пальцы действительно как будто приклеились к рукоятке оружия.
Макс ни слова не говоря снял душ и окатил Филимона струей леденящей воды. От неожиданности Филимон Аркадьевич завизжал и разжал руки и пистолет упал на пол, больно стукнув его по ноге:
– Аййййй, уюююй, еее…!!!! Ты что сдурел? – завопил он, чуть не кидаясь на Максима с кулаками.
– Это я сдурел? Ты сам сдурел, палишь по зеркалам. Ворошиловский стрелок нашелся. Вот сейчас соседи набегут, как объясняться будем. А то еще кто-нибудь ментов вызовет и впаяют нам с тобой за незаконное хранение оружия, мало не покажется.
Макс поднял пистолет с пола, отряхивая капельки воды и вытирая его полотенцем.
– Вот теперь заржавеет, небось. Деятель. Чего тебя в ванную понесло?
Филя являл собой фигуру настоящей вселенской скорби и уныния, Максим не мог на долго злиться, глядя на это ходячее отчаяние.
– Ладно уж, давай под горячий душ, а то застудишься. – ворчливо проговорил он. – Мне еще твоего воспаления легких не хватало. Лечи тебя потом.
Макс открутил кран с горячей водой и затолкав Филимона в ванную, вышел. Нужно было срочно разобраться с пистолетом. Филя годов был сгореть со стыда, провалиться сквозь землю. Ну почему он такой невезучий? Почему его вечно преследует какой-то рок, злая судьба? Нет в конце концов этому надо положить конец…
Размышления Фили были прерваны стуком в дверь ванной:
– Фил, ты там еще жив? Уже полчаса сидишь и ни звука? А то я беспокоиться начинаю. Заканчивай отмокать, пора разработать план операции.
Последние слова подействовали на Филимона как удар электрошокера. Он мигом выскочил из ванной, кое-как обтерся полотенцем и через пять минут уже сидел в кухне перед Максом. Макс как раз разливал по чашкам густой ароматный кофе. Запах был потрясающий, бодрящий и живительный.
Компаньоны не спеша допили кофе. Накануне они уже изучили этот самый список: адреса, фамилии и все. Информации было маловато. Предстояло решить как себя вести.
– Как, как! – горячась сказал Филимон, – Придем и скажем, верните пожалуйста нашу марку из вашего журнал.
– Ага! Щас. – усмехнулся Макс. – Журналы теперь их собственность, у них и квитанция есть и все права. Раз журнал их, значит и то что в нем лежит – тоже. Про кота Матроскина мультик смотрел? У них там с коровой, помоему, такая же проблема была. Одна надежда, что в марках они не разбираются.
При чем тут корова и какой-то кот, упомянутый Максом Филимон Аркадьевич не понял. Да и откуда понять? Телевизором в их квартире ведали-с исключительно Нина Михайловна. А она предпочитала три передачи: „Человек и закон“, „Деньги“ и „Титаны армреслинга“. Последнюю исключительно за красавцев-атлетов, пришедшихся по вкусу Мерзеевой, которые мутузили друг друга. Высокоинтеллектуальное шоу.
– А если разбираются, – снова вмешался Филимон Аркадьевич. – А если они уже ее нашли?
– Ну нашли, ну что с того. Откуда им знать, что она та самая – редкая? И что она стоит такие бешенные деньги. Мы попробуем выкупить?
– На что? У тебя деньги есть? – поинтересовался Филимон.
– И есть, и пить, – попытался пошутить Макс, но видя что Филя никак не реагирует на „импульс“, заговорил серьезным тоном. – Деньги не проблема. Очень понадобиться братков разведем на бабки. Дело привычное. Вопрос в том, кто нынешние хозяева журналов, сколько за марку запросят, для того, чтобы все это узнать надо собрать информацию о новых владельцах жцрнала Вот этим мы и займемся в ближайшие дни. Вопросы есть?
Филя вздохнул и ответил:
– Есть! Макс откуда у тебя пистолет? Ты, случайно, не наемный убийца?
Предположение Лоховского вызвало у Максима улыбку.
– Ну ты даешь! Убийца! Пистолет мне приятель одолжил, он в охране „Сераля“ работает. В наше время без страховки никак нельзя. Из пистолета не обязательно стрелять, но вот иметь его просто необходима. По-моему, ты вчера в этом сам убедился.
– Я н-ннадеюсь, м-мы убивать никого за ж-журналы н-не будем? – от волнения Лоховский снова начал заикаться.
– Не-а, – хмыкнул Макс, – мы их проста свистнем, если понадобиться.
– Украдем?! – ужаснулся добропорядочный Филимон Аркадьевич.
– Не боись, если у человека забрать то, ценности чего он не представляет, то это не грабеж, а так… Нет, если ты против, то мы конечно же можем и не искать марку твою. Подумаешь, ну не было Детского Поселка для сирот, и не надо. Если ты такой принципиальный…
– Нет, нет, я не против, – перебил его Филимон.
– Ну если не против, отправляемся по первому адресу. Кто у нас там значится?
Филимон заглянул в бумажку и прочитал:
– Антон Генрихович Козлодоевский, проживает по улице Столичной дом 34 б. Интересно кто он?
– А вот это мы с тобой скоро узнаем, – ответил Максим, зашнуровывая ботинки.
На остановке автобуса почти никого не было. За исключением высокой девицы в какой-то смешной куртке с огромной сумой через плечо. На куртке большими буквами было написано: „Гардусинген“. В руках она держала пачку ярких цветных листовок. Кто такой этот Гардусинген, мужчина или женщина, Филимон Аркадьевич не знал. Но подобных девиц он уже видел в городе и не раз. Они вечно что-то всовывали прохожим в качестве рекламной акции, то леденцы от курения, то новые суперлегкие сигареты, то „нечто“ с крылышками, то пакетики с супершампунью от перхоти и волос одновременно.
Девица как-то сиротливо и одиноко смотрелась на этой остановке. Рядом стоял какой-то подвыпивший дедок и видать доставал ее. Дедок что-то талдычил про распущенность молодых, отсутствие уважения к пожилым, нес всякую ересь в таком духе. Филимон всегда тушевался в таких ситуациях, поэтому притворился, что ничего не замечает и сосредоточенно стал читать объявления на столбе.
За то Макс, как обычно, не смог пройти мимо. Он сходу сообразил в чем дело и ринулся на выручку девушке.
– Здравствуй детка, – нежно улыбаясь громко проговорил он, обращаясь к жертве старческого маразма. – Заждалась?
Девушка удивленно вскинула брови, пытаясь вспомнить – кто это. Макс не дал девушки сказать ни слова, взял ее под локоток и увел от дедка, в противоположны угол остановки.
– Спасибо, – пролепетала девушка, своему избавителю, – Он меня уже достал. Незнаю, чтобы я без вас делал?
– Рыдали бы от отчаяния, что невстретили такого симпатягу, – пошутил Максим. – Давайте познакомимся, Максим.
Девушка кокетливо улыбнулась и произнесла:
– Дина.
– А что же вы, милая Дина, тут делаете, одна с такой тяжелой сумкой? – поинтересовался Макс.
Девушка объяснила, что она вместе с подружками распространяет листовки и рекламные образцы новых таблеток от моли „Гардусинген“. Тут ее точка, она должна всем выходящим из автобуса вручать эти самые листовки и пакетики. Только вот уже час, как ни один автобус здесь не останавливался. Во-вот должна подъехать машина от фирмы, а у нее еще товар остался.
– Не знаю куда эту дрянь девать? Выбросить нельзя и отдать некому. А я на испытательно роке. Должна за отведенное время все раздать.
Девушка вздохнула и поежилась от холода.
– Так сейчас у автобусов технический перерыв, еще минут тридцать автобусов не будет, я их график изучил, – проговорил Максим. – А давайте я у вас всю эту ерунду возьму, ваши подъедут – а вы все раздали, Они и не узнают, что я вам помог, – предложил Максим.
– Ой, какой вы милый, большое спасибо, – обрадовалась девушка. – Только куда ж вы их столько денете, они такие вонючие, ужас какой-то?
– Ну, найду, не беспокойтесь за меня. Фил, – обратился он к Филимону, – у тебя пакет какой-нибудь или сумка есть?
Филимон покачал головой.
– Ну тогда, сходи в ларек, купи. А мы тут с Диной немножко поболтаем.
Вот опять, кто с девушками знакомиться, а кто-то за пакетами для какой-то дряни ходит. Все-таки несправедливо устроено.
– Сходи, сходи за пакетом. Я ему мальчишка на побегушка что-ли» – недовольно бурчал себе под нос Филимон Аркадьевич.
Через пару минут Максим высыпал из сумки Дины маленькие пакетики с разноцветными шариками в пакет. Пакет торжественно вручили Лоховскому. Филимон сразу же почувствовал резкий неприятный запах – смесь нафталина с гуталином. Такой дрянью не моль, а людей травить можно. Их с этой гадостью еще в автобус не пустят.
К остановке подъехала машина со стершейся надписью на боку надписью: «Рекалма-двигатель то…» и девушка, махнув на прощание рукой, укатила.
– Макс, зачем нам эта гадость нужна? – поинтересовался Филимон. – Давай выбросим.
– Нет, здесь выбрасывать нельзя. Мы девушку подведем. Не знаю, пригодиться. А нет, так в городе выбросим. В автобус их, конечно, впустили, только тетка, сидящая рядом с Филимоном все время вертела головой, принюхивалась и подозрительно смотрела на Филимона.
Улица Столична находилась в самом центре Кукуевскска, это был престижный район элитных домов. Квартиры здесь стоили целое состояние. Двухуровневые хоромы, с джакузи, евродизайном, подземными гаражами, соляриями и зимними садами на крышах. Проживание здесь было не дешевым удовольствием, не для работяг и бюджетников. В районе Столичной не было ни одного нормального продовольственного или промтоварного магазина, Сплошь и рядом супермаркеты, суперполиклиники, суперпарикмахерские, суперстоянки и даже суперпесочницы для детей, чьи родители являлись собственниками квартир по улице Столичной…
Дом 34 «б» по этой улице был точно таким же как и все остальные 33. Домофоны на подъездах, вахтерши или охранники в подъездах. Пробраться внутрь без приглашения не было никакой возможности. Макс с Филей поняли это сразу же, как только приблизились к дому.
Филимон снова впал в уныние. Он не представлял себе, как можно прорваться в этот бастион благополучия.
– Вон видишь, местный штаб по сбору информации на лавочке сидит, пойди у них спроси код подъезда. Они, наверняка, из этого подъезда. Придумай что-нибудь, к другу там идешь или… к подружке в гости, а код забыл. Иди, иди. Не будем вдвоем светиться.
Лоховский покорно побрел в сторону бабулек, шумно обсуждающих перипетитии то ли сериала, то ли соседской жизни.
Одна пожилая дама лет шестидесяти с крашенными хной волосами и теплой пушистой кофте рассказывала товаркам:
– Ну и нахалка, представляешь так и сказал. Моя собака гадит, гадила и гадить будет здесь. Вы лучше свой коврик уберите.
– А он что? – перебила ее другая старушка в желтой беретке с нелепым, на вкус Филимона, красным цветком, ловок орудовавшая спицами. Она скорее всего вязало варежку, но Филимон мог и ошибиться.
– А что он? Он сказал киллера найму и вашу собаку пристрелят, представляешь? – спросила она не отрываясь от вязания.
Старушки осуждающе покачали головами. Только было не совсем понятно, кого они осуждают: хозяйку псины или того, кто хочет нанять киллера для этой псины.
– Здравствуйте, – обратился Филимон к женщинам.
Они не обратили на него никакого внимания, увлеченные рассказом подруги.
– А она ему, я на вас налоговую натравлю, – продолжила рассказ старушка в пушистой кофточке.
– Да ты что?! – хором заудивлялись слушательницы.
– Добрый день, – уже громче произнес Филимон. – Я к вам обращаюсь в конце концов.
Старушенция в желтом берете оторвалась наконец-то от своих спиц и взглянула на Филимона.
Лоховский, заметив, что его появление было отмечено хоть кем-то, обратился к ней, глядя в глаза.
– Извините, вы не могли бы мне подсказать код этого подъезда. Понимаете, здесь мой коллега работает. Он меня в гости пригласил, я никак код не вспомню.
– Ну так наберите его номер квартиры и он вам сам откроет, – сказал старушка, возвращаясь к своему занятию.
– А… я и номер не знаю. Он мне назвал расположение квартиры, а номер я… тоже забыл.
Теперь уже все слушательницы уставились на Лоховского. В их взгляде читалось неприкрытое подозрение, Филимона охватила недоброе предчувствие.
– А фамилию коллеги ты не забыл, случайно? – ехидно спросила одна из старушек. – Коллега. Ты на себя посмотри, проходимец. Сейчас вот охрану вызовем, тогда узнаешь код.
С этими словами бабуська ловко достала из сумочки, напоминающей авоську, сотовый телефон и принялась набирать какой-то номер. Такого поворота событий Филимон Аркадьевич не ожидал. Он развернулся и быстренько пошел, почти побежал.
Максим видел как Филимон потерпел фиаско.
– Не дрейф, провремся, – тихо шепнул ему Макс, – Дай-ка мне сюда пакет с Дининой дрянью.
Он направился к старушкам, сидящим в палисадничке возле нужного подъезда. Старые грымзы грели на солнышки свои косточки и перемывали своими язычками чужие. Рядом в песочнице возились их внуки, резвились их собаки.
– Добрый день, милые дамы, прекрасная погода неправда ли?
Макс разговаривал со старушенциями так, как будто они настоящие английские «лэди», а он самый настоящий английский лорд.
Старушки на минутку смолкли с интересом разглядывая молодого незнакомца, ожидая продолжения его речи.
– Разрешите вам в качестве рекламной акции, совершенно бесплатно, преподнести супер-таблетки от моли – «Гардусинген». Этот препарат совершенно безвреден для здоровья, не вызывает привыкания и действует наповал.
Макс как фокусник с шутками-прибаутками начал извлекать из пакета разноцветные шарики и листовки и раздавать их старшукам. Бабульки со свойственным этому возрасту прагматизмом и любопытством стали разбирать «подарки», рассматривать листовки.
Филимон Аркадьевич со смешанным чувством гордости и зависти наблюдал за манипуляциями Макса. Вот он уж присел на скамеечку, объясняя преимущества новог средства. Посетовал на неистребимость этй самой моли. Поинтересовался здоровьем, ценами на жилье, процессом подрастания внуков, кормлением и породистостью собак. И ненавязчиво приступил к интересующей его теме: домофонам и кодовым замкам.
– Возможно это и спасает от грабителей, но сколько неудобств для жителей, – заявил он. – Запоминай все эти циферки, нажимай их, знакомым говори. У меня, вот например, совсем нет памяти на эти самые цифры.
– Ну, это не беда, – вмешалась в разговор, молчавшая до этого бабулька, держащая на руках полугодовалог карапуза. Запомнить не сложно. Во у нас код: 6890. Очень просто запомнить. Мне 68 лет, поле восьмерки идет 9, а потом 0.
– Вам, 68? Ни за что бы не дал, вы выглядите заметно моложе, – галантно произнес Максим. – Как вам удалось так хорошо сохраниться.
Старушенция слегка порозовела, заулыбалась и кокетливо произнесла:
– Какие наши годы? Мне бы старичка подходящего найти, да к теплой батарейки прислониться, я еще ого-го…
Что входит в это «ого-го» Максим узнать не успел, потому что младенец, сидящий на ее руках издал истошный вопль.
– Опять обоссался, – досадливо поморщилась старушка, – Вот вредный малец. Памперсы на него надели, а он не желает в них сидеть. Сухо, сухо. Это только в рекламах в памперсах сухо.
Старушка быстренько зашагала к подъезду, Макс задержался, чтобы удостовериться, что та к нужному подъезду, и удалился.
– Ну вот, а ты спрашивал зачем нам этот «антимоль» нужен. Пригодилось. Код подъезда 6890. Сейчас эти грымзы рассосутся и мы внутрь проберемся. Попытаемся разведать обстановку, будем действовать экспромтом. А пока перекурим.
Филимон Аркадьевич все еще находился под впечатлением виртуозной работы Максима:
– Макс, тебе с такими способностями в разведке служить надо. Ведь они тебе сами код сказали и даже не заметили этого, вот здорво.
Смотри не перехвали, поплюйся, – усмехнувшись сказал Максим, – а то сглазишь.
– Максим, – спросил Филя, – а ты уверен, что они разойдутся?
– Конечно? – произнес Макс, глядя на часы. – Половина из них с внуками. Время к часу, сейчас обед. Малышню кормить поведут и спать нужно укладывать. У детей распорядок.
Филимон спорить не стал, все же у Максима какое-никакое педагогическое прошлое. Ему видней. И правда, минут через десять бабульки стали собирать лопаточки, формочки, игрушки, отряхать детей от песка, приводить в порядок, и тащить в подъезд. На лавочке ни осталось никого.
Лохлвский в очередной раз поблагодарил судьбу за то, что она свела его с таким умным человеком как Макс. Рядом с ним все сложное становилось простым, опасное казалось пустяком.
Проникновение в подъезд прошло незаметно и без осложнений. Набрали код, вошли внутрь, поднялись на лифте на нужный этаж.
– Что делать будем? – спросил Филя.
Максим пожал плечами. За дверью заветной квартиры раздавался какой-то шум, крики, ругань.
Высокий женский голос пронзительно вопил:
– Дрянь такая, я в твое агенство позвоню. Я им все скажу. Ты не то что горничной, ты вообще дворником нигде не устроишься.
– Не виновата я, вы бы лучше сами за собственным мужем следили. Я тут не причем. Это он ни одной юбки не пропускает, – оправдывался звонкий девичий голос.
– Я те послежу, я те послежу. Я те щас всю рожу раскарябую, так, что на пластическго хирурга всю жизнь работать будешь. Вон, убирайся отсюда, тварь, – вопил все-тот же резкий голос.
Дверь отварилась, из квартиры выскочила молодая и симпатичная девушка, в белом передничке, съехавшем на бок. Вслед за ней полетели небольшой чемодан и сумка. Чемодан раскрылся на лестничную клетку выспались вещи. Дверь тут же захлопнулась. Девушка обливаясь слезами запихивала кофточки, юбочки, белье в чемодан.
– Вот он нас шанс, который не получка и не аванс, – шепнул Максим Филимону. – С помощью этой барышни мы и узнаем все, что нас интересует. Ты постой немног здесь и спустись, потом жди меня во дворе, а я попытаюсь узнать в чем дело.
Все это время пока девушка собирала свои вещи, Максим и Филимон стояли в так, что их было не видно. Максим осторожно поднялся на верх и громко затопав, стал спускаться вниз.
– И кто такую красавицу обидел, кто ее заставил плакать, – обращаясь к самому себе, спросил Макс. – Доброе утро девушка, хотя для вас оно наверно не такое уж и доброе?
Девушка, при виде молодого симпатичного мужчины, перестала рыдать и собирать вещи:
– Никто. – произнесла она, незаметно пытаясь привести себя в порядок.
– Значит у вас просто плохое настроение? – поинтересовался Максим. – Девушка, можно я вас здесь и прямо сейчас приглашу в кафе, на чашечку кофе. Даю честное слово, настроение у вас поднимется. Я самый лучший в мире поднимальщик настроения у красивых девушек.
Девушка недоверчиво посмотрела на молодого человека, пытаясь понять, чего ему надо на самом деле.
Максим продолжал, как будто не замечая ее реакции:
– Вы расскажете мне о ваших невзгодах, я дам вам платок утереть ваши слезы, мы закажем кучу пирожных и мароженное…
Девушка снова стала собирать разбросанные вещи. Однако, Максим продолжал гнуть свою линию. О стал помогать девушке, все время говоря комплименты.
Тут дверь квартиры, из которой только что была выгнана девушка, отварилась и на пороге предстала толстая дама с усиками над верхней губой. На женщине был роскошный халат с иероглифами и драконами, что-то из японской символики. В руках она держал маленькую черненькую сумочку на длинном ремешке:
– Ага, – злорадно завопила дама, кидая сумочку девушке, – Я же говорила, что ты типичная шлюшка. Одного мужика тут же заменила на другого.
Тут уж Максим не сдержался и горячо выступил в защиту девушки:
– Как вам не стыдно? Что вы ведете себя как торговка на улице (между прочим дама была очень похожа на такую торговку), кто вам позволил унижать человека.
– Иди-иди отсюда защитничек, а то я сейчас милицию вызову или собаку спущу. А тебе милочка, – обратилась она к девушке, – можно поставить крест на карьере горничной. Я уже позвонила в фирму и дала тебе такие рекомендации… Они сегодня же пришлют мне нормальную («нормальную» Маргарита Львовна подчеркнула) девушку, которая будет работать, а не подол задирать.
С этими словами усатая дама захлопнула дверь своей квартиры, Последняя реплика вконец добила несчастную девушку и она зарыдала с новой силой. Максим воспользовался этим и подставил свое мужественное плечо. Девушка зарыдала с удвоенной силой, орошая слезами куртку Макса.
Максим взял ее чемодан, вызвал лифт и они спустились вниз. Через секунду Филимон тоже вышел во двор. Максим незаметно для девушки сделал знак рукой, следовать за ними. Через пару минут они сидели в уютном кафе, где в этот час посетителей почти не было. Максим сделал заказ начал расспрашивать девушку о случившемся. Филимон примостился за столиком недалеко от них, так что слышал все от начала и до конца.
Девушка звали Катей, она приехала учиться в город, но в институт не поступила. Устроилась через в фирму «Домострой» к Козлодоевским горничной. Проработала всего пару недель. Хозяин сперва казался очень милым, вежливым. А вот хозяйка с самого начала была стервозной, вечно недовольной и страшно ревнивой. А тут Антон Генрихович начал оказывать Катерине знаки внимания, хозяйка стала следить за девушкой, нашла один из подарков своего супруга. Раз устроила скандал, второй, третий… Горничная оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны отвергнешь хозяина – попрут с работу, с другой стороны примешь – все равно попрут.
– А сегодня с утра, Маргарита Львовна, уехала за покупками. А мы с хозяином остались дома, я в его кабинете убиралась. Ну он начал меня обнимать и… – девушка снова разрыдалась, вспоминая происшедшее, – Маргарита Львовна внезапно вернулась и нас увидела… Что теперь будет, что теперь будет… Где я работу искать буду? Мне за квартиру в этом месяце платить нужно…
– Ну успокойся, – погладил ее по голове Максим, – что-нибудь придумаем. Я думаю, что ты не первая жертва этой ревнивицы. Езжай в фирму и все объясни, наверняка они тебе подыщут новое место. У них есть телефон? – поинтересовался Макс.