Страница:
У рыжих пигмент не всегда дегенеративный, ближе к темному, более или менее рыжеватому, но он еще и распределен неравномерно, небольшими скоплениями. Между группами пигментированных клеток встречаются обширные лакуны без пигмента, или, точнее говоря, пигмент из них как будто изъят. Эти лакуны сосредоточены в более или менее обширные группы, отдаленные от клеток. На коже это видно невооруженным глазом – достаточно присмотреться к коже рыжих, чтобы увидеть, что она усыпана рыжеватыми пятнами, выделяющимися на непигментированном фоне. Гистологическое исследование радужной оболочки тоже показывает, что пигмент сосредоточен в отдельных местах, иногда объединен в цепочки. Из-за такого способа распределения разреженного пигмента глаза кажутся зелеными, серыми или желтоватыми, по внешней границе радужной оболочки – более темными. В волосах размер групп пигментированных клеток является более маленьким, сами группы более многочисленные, и чем более правильное их распределение, тем цвет волос более насыщенно-рыжий. Если только пигмент становится слишком разреженным или совсем слабым, рыжий цвет становится желтоватым – оттенок, вполне четко отличающийся от блонда.
Эритризм может быть и патологическим. Когда он естественный, он встречается или у метисов долихоблонда с долихобрюном, или в качестве этнической особенности. Я не стану обсуждать здесь первый случай – всегда индивидуальный и в природе редкий. В натуральном виде и у вышеупомянутых метисов эритризм нередок, но может встречаться только как исключение и только в тех странах, где долихобрюн многочислен. В Испании английские горняки, нанятые на работу шахтерами, произвели на свет от местных женщин детей с совершенно зверской, огненно-рыжей шевелюрой, благодаря чему стали предметом научных исследований. То же самое происходит, но более патологическим образом, у девочек-мулаток H. Europæus. Вся вышеописанная категория рыжих включает в себя лишь ограниченное число представителей и играет незначительную роль.
Не так обстоит дело с этническим эритризмом. Рыжий тип и его желтоватая разновидность очень распространены у финских племен, у русских (возможно, по причине финского происхождения большей части нации), у алеманов и в Шотландии. Rutilæ comæ встречаются у каледонцев еще и сегодня. Во всех этих случаях эритризм, скорее всего, унаследованный. Он является расовой особенностью. Кажется, что у какой-то части народов, сформировавшихся как разновидности вида H. Europæus, депигментация произошла каким-то необычным способом. Распределение пигмента во многом похоже на распределение солей серебра на негативе или на позитиве в процессе фиксации снимка в гипосульфите. Уменьшение химического слоя происходит везде, но иррегулярным образом. Гипосульфит выявляет сначала маленькие неправильные пятна, которые объединяются, оставляя между собой темные островки различной величины и ориентации. То же самое мы наблюдаем невооруженным глазом на коже рыжего и в микроскоп при гистологическом препарировании его радужной оболочки или волос.
Так ли было на самом деле – мы не знаем. Очевидно одно: у всех депигментация не происходила медленно и постепенно, как у некоторых индивидов, может быть, более глубоко пигментированных в отдельных случаях. Совершенно ясно – это то, что во многих областях мы находим такую долю рыжих, которая превышает максимальные пределы индивидуальной изменчивости и предполагает наследование данной черты с давних времен. В произведениях античных авторов, Библии, Ведах рыжие упоминаются с эпохи, отстоящей от нас на 2,5–2 тыс. лет, а египетские рисунки Древнего царства позволяют нам судить даже о временах шеститысячелетней давности.
Рыжие бывают по-настоящему рыжими, мелированными или желтыми. Мелированные рыжие чудесно искрятся, подобно огню, главным образом благодаря феномену интерференции. Если наблюдатель, стоящий спиной к источнику света, рассматривает рыжие мелированные волосы индивида в рассеянном свете, они кажутся почти черными, если же их рассматривает против света, то, кажется, что их окружает светящийся ореол. Такой вид рыжих чаще всего встречается у метисов. Желтый рыжий, наоборот, максимально этничен; он встречается у угорских племен в Азии, а китайцы 2 тыс. лет назад описывали уйгуров как желтоволосых.
Блондины характеризуются недостаточностью и равномерным распределением пигмента, к тому же по остеологии и общим характеристикам он ничем не отличается от другого типа. Тогда как рост желтых остяков ниже, чем средний рост H. Europæus, рост рыжих шотландцев – один из самых высоких. Цефалический индекс у блондов и рыжих в зависимости от этнической принадлежности колеблется в среднем от 74 до 76.
Изучив некоторое число черепов германцев, янки, скифов или шведов (главное, чтобы они были в достаточном количестве, чтобы поглотить «белый шум» индивидуальных особенностей), становится очевидным – все они будут похожи друг на друга. Оттенки белокурого типа варьируются от темно-белокурого до серо-льняного; волосы детей часто серебристо-белого цвета. Любые оттенки желтого и темно-русого сближают индивида с другой расой.
Исследование городских популяций и популяции Соединенных Штатов Америки показало, что случайно выбранные категории индивидов по пониженному индексу часто относились к H. Europæus, сильно пигментированным. Другими словами, индексы более долихоидные, чем у популяций, служащих для сравнения, тогда как в большинстве случаев нигресценция равная или повышенная. А она должна быть всегда меньшей. Но почему же это не так? Беддо, Амон и многие другие авторы нашли объяснение этого феномена в причинах, необычайно запутанных. Действительно, вторжение долихобрюнов и семитов в некоторых случаях добавляет нигресценции, при этом совсем понижая индекс, но эти элементы не везде встречаются в достаточном количестве, а сами семиты не обязательно брюнеты и долихоцефалы. Я задался вопросом: «Не могли ли флавизм и эритризм, характерные для H. Europæus, исчезнуть естественным образом, а все прочие физические и психические характеристики остаться без изменений?».
Иными словами, если депигментация, как мы увидим вскоре, является полупатологическим феноменом, новой чертой, приобретенной в особых условиях, то совершенно понятно, что она может исцелять или подвергаться влиянию либо атавизма, либо какого-то нового изменения в сторону нормальной окраски. Впоследствии я себя спросил: а что если множество индивидов более или менее темного окраса, но однозначно H. Europæus по всем другим критериям, не были ни выздоровевшими H. Europæus, ни какой-то нигресцирующей разновидностью в процессе становления? Эта гипотеза – только гипотеза, но она бы легко объяснила некоторые факты совершенно неясной этиологии. И она, определенно, логична.
То, что индивид защищается посредством пигментирования, хорошо известно всем биологам. Более того, мы постоянно наблюдаем аналогичный феномен. У всех популяций, сохраняющих хотя бы небольшой процент крови H. Europæus, дети, как правило, никогда не рождаются очень темными. Они рождаются более или менее темными, а затем темнеют. Школьная статистика убедительно это подтверждает: процент блондинов сокращается во всей Европе и даже в странах с наиболее белокурым населением – от 7-8-летних школьников к 12-14-летним, от 12-14-летних – к возрастной категории рекрутов, от рекрутов – к более старшим возрастным категориям. Эту нигресценцию с возрастом легко заметить у отдельного индивида. Впервые остриженные волосы ребенка, с религиозным трепетом хранимые благочестивыми матерями, часто становятся предметом удивления, когда ребенок вырастает. У девочек кончик косы всегда более светлого оттенка. Когда антропологи начинают наблюдать детей, они первым делом отрезают прядь их волос и сличают их окрас при следующих осмотрах, которые необходимо проводить с периодичностью хотя бы раз в год. Так получается «уникальная гамма», то есть шкала оттенков волос, берущаяся от одного и того же индивида, которая свободна от ошибок, наличествующих в обычной гамме, составленной из волос различного происхождения, полученных от специализирующихся на этом оптовых торговцев.
Обычно нигресценцию с возрастом объясняют влиянием темноволосых предков. Но почему обратное наблюдается крайне редко? Почему белокурые предки не способствуют осветлению детей, родившихся темными? Очевидно, что совершается адаптация к среде. Организм реагирует и возвращается в нормальное состояние, лучше приспособленное к новым условиям.
При разведении гусениц в экстремальных условиях – например, в сильном холоде или в сильной жаре – спустя несколько лет среди чешуйчатокрылых появляются весьма любопытные разновидности, одни из которых существуют в природе, а другие являются ранее невиданными, и эти разновидности представляют отчетливую атавистическую особенность. То же самое наблюдается в опытах экспериментальной зоологии, осуществляемых на других видах животных и при испытаниях на растениях. Недавно в Обществе акклиматизации Нодэн сообщал о любопытнейшем факте: при скрещивании двух первоцветов был воссоздан вид, уже не являющийся первоцветом, а принадлежащий к другому семейству – более регулярному и древнему!
А влияние города на своих обитателей, особенно на интеллигенцию! Не произвело бы оно воздействия подобного рода не только на эмбрион в процессе роста, но и на молодую особь, и даже на взрослую? Если бы это было так, Большой Дюран снова прошел бы совсем рядом с важной научной истиной. Я не верю в долихоцефализирующее влияние городской жизни, по крайней мере на только что родившегося индивида, но я бы охотно поверил во влияние на нигресценцию. Горожане, согласно статистике, пока еще противоречивой, темнеют намного быстрее и более массово, чем сельское население.
Метисы
Глава 3. Происхождение ариев
Метод исследований
Лимфатизм арийца
Депигментация
Физиология пигментации
Эритризм может быть и патологическим. Когда он естественный, он встречается или у метисов долихоблонда с долихобрюном, или в качестве этнической особенности. Я не стану обсуждать здесь первый случай – всегда индивидуальный и в природе редкий. В натуральном виде и у вышеупомянутых метисов эритризм нередок, но может встречаться только как исключение и только в тех странах, где долихобрюн многочислен. В Испании английские горняки, нанятые на работу шахтерами, произвели на свет от местных женщин детей с совершенно зверской, огненно-рыжей шевелюрой, благодаря чему стали предметом научных исследований. То же самое происходит, но более патологическим образом, у девочек-мулаток H. Europæus. Вся вышеописанная категория рыжих включает в себя лишь ограниченное число представителей и играет незначительную роль.
Не так обстоит дело с этническим эритризмом. Рыжий тип и его желтоватая разновидность очень распространены у финских племен, у русских (возможно, по причине финского происхождения большей части нации), у алеманов и в Шотландии. Rutilæ comæ встречаются у каледонцев еще и сегодня. Во всех этих случаях эритризм, скорее всего, унаследованный. Он является расовой особенностью. Кажется, что у какой-то части народов, сформировавшихся как разновидности вида H. Europæus, депигментация произошла каким-то необычным способом. Распределение пигмента во многом похоже на распределение солей серебра на негативе или на позитиве в процессе фиксации снимка в гипосульфите. Уменьшение химического слоя происходит везде, но иррегулярным образом. Гипосульфит выявляет сначала маленькие неправильные пятна, которые объединяются, оставляя между собой темные островки различной величины и ориентации. То же самое мы наблюдаем невооруженным глазом на коже рыжего и в микроскоп при гистологическом препарировании его радужной оболочки или волос.
Так ли было на самом деле – мы не знаем. Очевидно одно: у всех депигментация не происходила медленно и постепенно, как у некоторых индивидов, может быть, более глубоко пигментированных в отдельных случаях. Совершенно ясно – это то, что во многих областях мы находим такую долю рыжих, которая превышает максимальные пределы индивидуальной изменчивости и предполагает наследование данной черты с давних времен. В произведениях античных авторов, Библии, Ведах рыжие упоминаются с эпохи, отстоящей от нас на 2,5–2 тыс. лет, а египетские рисунки Древнего царства позволяют нам судить даже о временах шеститысячелетней давности.
Рыжие бывают по-настоящему рыжими, мелированными или желтыми. Мелированные рыжие чудесно искрятся, подобно огню, главным образом благодаря феномену интерференции. Если наблюдатель, стоящий спиной к источнику света, рассматривает рыжие мелированные волосы индивида в рассеянном свете, они кажутся почти черными, если же их рассматривает против света, то, кажется, что их окружает светящийся ореол. Такой вид рыжих чаще всего встречается у метисов. Желтый рыжий, наоборот, максимально этничен; он встречается у угорских племен в Азии, а китайцы 2 тыс. лет назад описывали уйгуров как желтоволосых.
Блондины характеризуются недостаточностью и равномерным распределением пигмента, к тому же по остеологии и общим характеристикам он ничем не отличается от другого типа. Тогда как рост желтых остяков ниже, чем средний рост H. Europæus, рост рыжих шотландцев – один из самых высоких. Цефалический индекс у блондов и рыжих в зависимости от этнической принадлежности колеблется в среднем от 74 до 76.
Изучив некоторое число черепов германцев, янки, скифов или шведов (главное, чтобы они были в достаточном количестве, чтобы поглотить «белый шум» индивидуальных особенностей), становится очевидным – все они будут похожи друг на друга. Оттенки белокурого типа варьируются от темно-белокурого до серо-льняного; волосы детей часто серебристо-белого цвета. Любые оттенки желтого и темно-русого сближают индивида с другой расой.
Исследование городских популяций и популяции Соединенных Штатов Америки показало, что случайно выбранные категории индивидов по пониженному индексу часто относились к H. Europæus, сильно пигментированным. Другими словами, индексы более долихоидные, чем у популяций, служащих для сравнения, тогда как в большинстве случаев нигресценция равная или повышенная. А она должна быть всегда меньшей. Но почему же это не так? Беддо, Амон и многие другие авторы нашли объяснение этого феномена в причинах, необычайно запутанных. Действительно, вторжение долихобрюнов и семитов в некоторых случаях добавляет нигресценции, при этом совсем понижая индекс, но эти элементы не везде встречаются в достаточном количестве, а сами семиты не обязательно брюнеты и долихоцефалы. Я задался вопросом: «Не могли ли флавизм и эритризм, характерные для H. Europæus, исчезнуть естественным образом, а все прочие физические и психические характеристики остаться без изменений?».
Иными словами, если депигментация, как мы увидим вскоре, является полупатологическим феноменом, новой чертой, приобретенной в особых условиях, то совершенно понятно, что она может исцелять или подвергаться влиянию либо атавизма, либо какого-то нового изменения в сторону нормальной окраски. Впоследствии я себя спросил: а что если множество индивидов более или менее темного окраса, но однозначно H. Europæus по всем другим критериям, не были ни выздоровевшими H. Europæus, ни какой-то нигресцирующей разновидностью в процессе становления? Эта гипотеза – только гипотеза, но она бы легко объяснила некоторые факты совершенно неясной этиологии. И она, определенно, логична.
То, что индивид защищается посредством пигментирования, хорошо известно всем биологам. Более того, мы постоянно наблюдаем аналогичный феномен. У всех популяций, сохраняющих хотя бы небольшой процент крови H. Europæus, дети, как правило, никогда не рождаются очень темными. Они рождаются более или менее темными, а затем темнеют. Школьная статистика убедительно это подтверждает: процент блондинов сокращается во всей Европе и даже в странах с наиболее белокурым населением – от 7-8-летних школьников к 12-14-летним, от 12-14-летних – к возрастной категории рекрутов, от рекрутов – к более старшим возрастным категориям. Эту нигресценцию с возрастом легко заметить у отдельного индивида. Впервые остриженные волосы ребенка, с религиозным трепетом хранимые благочестивыми матерями, часто становятся предметом удивления, когда ребенок вырастает. У девочек кончик косы всегда более светлого оттенка. Когда антропологи начинают наблюдать детей, они первым делом отрезают прядь их волос и сличают их окрас при следующих осмотрах, которые необходимо проводить с периодичностью хотя бы раз в год. Так получается «уникальная гамма», то есть шкала оттенков волос, берущаяся от одного и того же индивида, которая свободна от ошибок, наличествующих в обычной гамме, составленной из волос различного происхождения, полученных от специализирующихся на этом оптовых торговцев.
Обычно нигресценцию с возрастом объясняют влиянием темноволосых предков. Но почему обратное наблюдается крайне редко? Почему белокурые предки не способствуют осветлению детей, родившихся темными? Очевидно, что совершается адаптация к среде. Организм реагирует и возвращается в нормальное состояние, лучше приспособленное к новым условиям.
При разведении гусениц в экстремальных условиях – например, в сильном холоде или в сильной жаре – спустя несколько лет среди чешуйчатокрылых появляются весьма любопытные разновидности, одни из которых существуют в природе, а другие являются ранее невиданными, и эти разновидности представляют отчетливую атавистическую особенность. То же самое наблюдается в опытах экспериментальной зоологии, осуществляемых на других видах животных и при испытаниях на растениях. Недавно в Обществе акклиматизации Нодэн сообщал о любопытнейшем факте: при скрещивании двух первоцветов был воссоздан вид, уже не являющийся первоцветом, а принадлежащий к другому семейству – более регулярному и древнему!
А влияние города на своих обитателей, особенно на интеллигенцию! Не произвело бы оно воздействия подобного рода не только на эмбрион в процессе роста, но и на молодую особь, и даже на взрослую? Если бы это было так, Большой Дюран снова прошел бы совсем рядом с важной научной истиной. Я не верю в долихоцефализирующее влияние городской жизни, по крайней мере на только что родившегося индивида, но я бы охотно поверил во влияние на нигресценцию. Горожане, согласно статистике, пока еще противоречивой, темнеют намного быстрее и более массово, чем сельское население.
Метисы
H. Europæus скрещивался со всеми расами Земли, и теоретически число метисированных форм бесконечно. В то же время реально мы различаем не более десятка получившихся сочетаний. Влияние сильных черт каждой расы властно ограничивает число сочетаний.
Метисы H. Europæus с долихоцефальными расами гармоничны, долихоцефальны, лептопросопны, лепто– или мезорианинны. Метисы, произведенные при участии Н. Afer и Н. Asiaticus[9], менее известны. Первых, впрочем, легко изучить в Соединенных Штатах, на Антильских островах, в английской Африке. Метисы H. Europæus, скрещенных с Meridionalis, есть в Испании, в Южной Америке, на Антильских островах, на некоторой части территории Соединенных Штатов и даже в Ирландии и на западе Великобритании. Их соматические особенности являются чем-то средним между двумя родственными расами. Рост средний, порой высокий, формы черепа ближе к H. Meridionalis, окрас средний, как правило, в устоявшихся помесях они светлые брюнеты, при скрещиваниях в первом поколении иногда дают ярко-рыжий окрас, глаза различной окраски. Психика метисов, как правило, как у нижестоящей расы. Например, метисы H. Meridionalis, не редкие в Испании, никак не реагируют на то, что их страна значительно отстает от всех прочих европейских государств.
Метисы H. Europæus с брахицефалами составляют наиболее многочисленную часть населения Европы. Их удельный вес составляет здесь 60–70 % от общего количества жителей, а потому они представляют значительную важность. Скрещивание с H. Alpinus дает нестойких метисов. Их рост – высокий, окрас – средний (светло-коричневый или шатен в случае примеси рыжей масти). Глаза серые, зеленые, коричневатые, редко карие. Влияние H. Alpinus на окраску касается в первую очередь кожи и волос, H. Europæus – глаз и бороды. Скелет гораздо больше походит на H. Alpinus, особенно череп. Среднее значение индекса 82–83, то есть очень близкое к H. Alpinus. Влияние H. Europæus охотнее проявляется в лице и нижней части черепа. Нередки дисгармоничные лептопросопы, но лицо в основном короткое и широкое. То же самое касается носа, который часто принимает вогнутую форму, картошкой. Метисы данной категории составляют основу французского населения, они есть в соседних странах и распространены в Германии.
Метисы H. Dinaricus обладают чертами, общими для двух рас-прародителей. Их рост – высокий, они лептопросопы, лепториничны. Окрас тот же, что у предыдущей категории, но череп, как правило, более брахицефалический, несколько похожий на форму Acrogonus. У этой расы массивное лицо, орбиты глаз выпуклые. Она составляет основу населения Австро-Венгерской империи и Южной Германии, встречается также за пределами данных регионов – на Балканском полуострове, в польских провинциях, Восточной Франции и Северной Италии, в некоторых регионах Туниса.
А эти метисы с большей примесью крови H. Europæus менее брахицефаличны, более светлой окраски, более высокого роста, а еще обладают более крутым нравом. Значительная их часть проживает на северо-западе Германии, в Дании, на западе Британских островов, где они, по-видимому, представляют доисторическую расу, называемую расой Бёрреби. Знаменитый князь Бисмарк был замечательным представителем данной расы.
В России мы в изобилии находим расу с ростом ниже среднего (163–164 см), умеренно брахицефалическую (с индексом 82–83 у живых), с коротким лицом и прямым или вогнутым носом. Эта раса белокурая, со светлыми глазами. Так как она спорадически встречается в Центральной и Западной Европе, то возник вопрос, не является ли она потомством некоей брахицефалической расы, ставшей белокурой? Я не подвергаю сомнению такую возможность, что брахицефалы, поставленные в те же условия, которые произвели на свет H. Europæus, тоже могут стать блондинами, с другой стороны, совершенно ясно, что в неолитических захоронениях в Дании мы, помимо H. Europæus и расы Бёрреби, находим брахицефалов, очень близких лапландцам. Значит, на самом деле допустимо, что эта раса произошла либо от лапландцев, ставших блондинами, либо от H. Contractus, приблизительный индекс и черты лица которого ей присущи. А в остатке оказалось бы немного крови H. Europæus. Впрочем, в подобное происхождение я не верю. Я, скорее, разглядел бы в этой расе результат скрещивания между лапландцами, Н. Hyperboreus и H. Europæus. Здесь возражение таково, что H. Europæus проявляет свое влияние, скорее, в росте, а раса, о которой сейчас идет речь, вероятно, низкорослая и у нее окраска, как у H. Europæus. Все забывают, что Н. Hyperboreus является расой необычайно низкорослой – всего 150 см, а потому рост 163 см наиболее близок к H. Europæus. Но главное – скрещивание произошло в условиях, отличных от тех, которые мы наблюдаем сейчас во Франции. Явные черты H. Alpinus – цвет волос и форма черепа – возможно, не столь многочисленны у Н. Hyperboreus. Это всего лишь гипотеза, но чего точно нет – это того, что метисы с самого своего появления были поставлены в те же условия, которые произвели H. Europæus. Следовательно, объяснить аномалию окраски может тенденция к депигментации, унаследованная от одного из прародителей, подкрепленная климатом и упорядоченная отбором.
Эти три разновидности метисов, перекрещивающиеся с другими основными расами и между собой, дали бесконечное множество индивидуальных разновидностей. Но все эти разновидности вращаются вокруг трех основных форм. Все они имеют ту общую черту, что дети почти всегда рождаются блондинами или светло-русыми, напоминая тем самым своего предка – H. Europæus. А затем сохраняют эту «разоблачающую» черту в течение всей жизни[10].
Метисы H. Europæus с долихоцефальными расами гармоничны, долихоцефальны, лептопросопны, лепто– или мезорианинны. Метисы, произведенные при участии Н. Afer и Н. Asiaticus[9], менее известны. Первых, впрочем, легко изучить в Соединенных Штатах, на Антильских островах, в английской Африке. Метисы H. Europæus, скрещенных с Meridionalis, есть в Испании, в Южной Америке, на Антильских островах, на некоторой части территории Соединенных Штатов и даже в Ирландии и на западе Великобритании. Их соматические особенности являются чем-то средним между двумя родственными расами. Рост средний, порой высокий, формы черепа ближе к H. Meridionalis, окрас средний, как правило, в устоявшихся помесях они светлые брюнеты, при скрещиваниях в первом поколении иногда дают ярко-рыжий окрас, глаза различной окраски. Психика метисов, как правило, как у нижестоящей расы. Например, метисы H. Meridionalis, не редкие в Испании, никак не реагируют на то, что их страна значительно отстает от всех прочих европейских государств.
Метисы H. Europæus с брахицефалами составляют наиболее многочисленную часть населения Европы. Их удельный вес составляет здесь 60–70 % от общего количества жителей, а потому они представляют значительную важность. Скрещивание с H. Alpinus дает нестойких метисов. Их рост – высокий, окрас – средний (светло-коричневый или шатен в случае примеси рыжей масти). Глаза серые, зеленые, коричневатые, редко карие. Влияние H. Alpinus на окраску касается в первую очередь кожи и волос, H. Europæus – глаз и бороды. Скелет гораздо больше походит на H. Alpinus, особенно череп. Среднее значение индекса 82–83, то есть очень близкое к H. Alpinus. Влияние H. Europæus охотнее проявляется в лице и нижней части черепа. Нередки дисгармоничные лептопросопы, но лицо в основном короткое и широкое. То же самое касается носа, который часто принимает вогнутую форму, картошкой. Метисы данной категории составляют основу французского населения, они есть в соседних странах и распространены в Германии.
Метисы H. Dinaricus обладают чертами, общими для двух рас-прародителей. Их рост – высокий, они лептопросопы, лепториничны. Окрас тот же, что у предыдущей категории, но череп, как правило, более брахицефалический, несколько похожий на форму Acrogonus. У этой расы массивное лицо, орбиты глаз выпуклые. Она составляет основу населения Австро-Венгерской империи и Южной Германии, встречается также за пределами данных регионов – на Балканском полуострове, в польских провинциях, Восточной Франции и Северной Италии, в некоторых регионах Туниса.
А эти метисы с большей примесью крови H. Europæus менее брахицефаличны, более светлой окраски, более высокого роста, а еще обладают более крутым нравом. Значительная их часть проживает на северо-западе Германии, в Дании, на западе Британских островов, где они, по-видимому, представляют доисторическую расу, называемую расой Бёрреби. Знаменитый князь Бисмарк был замечательным представителем данной расы.
В России мы в изобилии находим расу с ростом ниже среднего (163–164 см), умеренно брахицефалическую (с индексом 82–83 у живых), с коротким лицом и прямым или вогнутым носом. Эта раса белокурая, со светлыми глазами. Так как она спорадически встречается в Центральной и Западной Европе, то возник вопрос, не является ли она потомством некоей брахицефалической расы, ставшей белокурой? Я не подвергаю сомнению такую возможность, что брахицефалы, поставленные в те же условия, которые произвели на свет H. Europæus, тоже могут стать блондинами, с другой стороны, совершенно ясно, что в неолитических захоронениях в Дании мы, помимо H. Europæus и расы Бёрреби, находим брахицефалов, очень близких лапландцам. Значит, на самом деле допустимо, что эта раса произошла либо от лапландцев, ставших блондинами, либо от H. Contractus, приблизительный индекс и черты лица которого ей присущи. А в остатке оказалось бы немного крови H. Europæus. Впрочем, в подобное происхождение я не верю. Я, скорее, разглядел бы в этой расе результат скрещивания между лапландцами, Н. Hyperboreus и H. Europæus. Здесь возражение таково, что H. Europæus проявляет свое влияние, скорее, в росте, а раса, о которой сейчас идет речь, вероятно, низкорослая и у нее окраска, как у H. Europæus. Все забывают, что Н. Hyperboreus является расой необычайно низкорослой – всего 150 см, а потому рост 163 см наиболее близок к H. Europæus. Но главное – скрещивание произошло в условиях, отличных от тех, которые мы наблюдаем сейчас во Франции. Явные черты H. Alpinus – цвет волос и форма черепа – возможно, не столь многочисленны у Н. Hyperboreus. Это всего лишь гипотеза, но чего точно нет – это того, что метисы с самого своего появления были поставлены в те же условия, которые произвели H. Europæus. Следовательно, объяснить аномалию окраски может тенденция к депигментации, унаследованная от одного из прародителей, подкрепленная климатом и упорядоченная отбором.
Эти три разновидности метисов, перекрещивающиеся с другими основными расами и между собой, дали бесконечное множество индивидуальных разновидностей. Но все эти разновидности вращаются вокруг трех основных форм. Все они имеют ту общую черту, что дети почти всегда рождаются блондинами или светло-русыми, напоминая тем самым своего предка – H. Europæus. А затем сохраняют эту «разоблачающую» черту в течение всей жизни[10].
Глава 3. Происхождение ариев
Метод исследований
Морфология, лимфатическая конституция, сниженный в целом пигмент указывают на то, что H. Europæus возник в результате полупатологической эволюции, которая вывела из нормального типа относительного альбиноса. Такая эволюция предполагает долгое пребывание предков расы во влажном регионе, без значительных температурных колебаний, под пасмурным небом, грозовые облака которого задерживали ультрафиолетовые лучи[11].
Для начала я постараюсь доказать эти предположения. Затем я стану искать страну с подходящими природными условиями, в которой могла произойти такая эволюция. Так я выйду на поиски исчезнувших или ныне существующих рас региона филогенических предшественников H. Europæus и на установление их генеалогических связей с родственными им расами.
Для начала я постараюсь доказать эти предположения. Затем я стану искать страну с подходящими природными условиями, в которой могла произойти такая эволюция. Так я выйду на поиски исчезнувших или ныне существующих рас региона филогенических предшественников H. Europæus и на установление их генеалогических связей с родственными им расами.
Лимфатизм арийца
Такая особенность, как лимфатизм, характерна не только для H. Europæus. Он присутствует у всех рас на Земле, у отдельных индивидов или групп населения, подверженных малярии или другим недугам, несовместимым с гигиеной. Но во всех этих примерах он случаен или наблюдается как исключение. В случае расы, которую мы изучаем, данная особенность, наоборот, является этнической чертой, составляет часть нормальной картины физических свойств. Если она ослабляется или исчезает – это и есть исключение. Такие переполненные влагой ткани являются непосредственной причиной формы и окраски тела. Члены объемные, мускулы накачанные, но как бы наполненные мягкими тканями, что делает формы мягкими и округлыми. Кожа тонкая, бархатистая, едва защищенная эпидермисом, что позволяет видеть ту окраску, которую придает ей оживленная циркуляция лимфы. Такие формы – одновременно объемные и смягченные, эта белая, чуть розоватая кожа придают самой мужественной из всех рас что-то женственное. И этот контраст поражает на всех призывных комиссиях во всех областях, где тип H. Europæus широко распространен. Антрополог с большой долей вероятности издалека распознает тип призывника, выделяющийся на общем фоне, до того как смог оценить цвет глаз, волос и форму черепа. У женщин расовые особенности очерчены еще более резко, чем у мужчин, но между ними и представительницами других европейских рас морфологический интервал меньше. Впрочем, составить о них общее впечатление труднее, так как нет возможности наблюдать их, как мужчин-призывников почти одного возраста, дефилирующих по нескольку сотен человек в течение двух-трех часов на призывных пунктах.
Большое количество влаги, которой ткани H. Europæus насыщены, подобно губке, придает ему меньшую массу. Чтобы измерить массу разных категорий людей, использовали различные способы. Самый простой состоит в том, чтобы погрузить исследуемого в бочку с прикрепленной лестницей. Объем измеряется по разнице уровней на момент полного, с головой, погружения субъекта под воду и после того, как он вылезет из бочки. Метод прост, но трудноприменим для большого количества измерений, за исключением рядового состава армии. В результате экспериментов оказалось также, что плотность женского тела меньше, чем у мужского, английского солдата – меньше, чем сипая. Было бы хорошо такие исследования проводить на методической основе[12].
Мы опять же упираемся в недостаток документов, имеющих отношение к химическому анализу тканей. Были сделаны анализы без достаточного учета расовых особенностей, которые показывают, что содержание воды у представителей разных стран – мужчин и женщин – заметно различается.
Лимфатизм H. Europæus получает отклик в нормальной и патологической физиологии. Перемещенный в засушливую страну или просто в жаркое помещение, он учащенно дышит и очень много пьет. Его поведение в схожих условиях совершенно отличается от поведения испанца или араба, а англичанин или голландец в жаркой стране ведет себя совершенно не так, как среднестатистический француз. Именно в этом одна из главных причин затруднительной индивидуальной акклиматизации в тропиках, где женщина вида H. Europæus не может жить долгое время, а мужчина преждевременно стареет и умирает, если не имеет возможности время от времени возвращаться в Европу, чтобы пополнять силы. Отсюда также практическая невозможность воспитывать детей этой расы в колониях, в то время как испанец великолепно справляется в этих условиях с воспитанием своих.
Большое количество влаги, которой ткани H. Europæus насыщены, подобно губке, придает ему меньшую массу. Чтобы измерить массу разных категорий людей, использовали различные способы. Самый простой состоит в том, чтобы погрузить исследуемого в бочку с прикрепленной лестницей. Объем измеряется по разнице уровней на момент полного, с головой, погружения субъекта под воду и после того, как он вылезет из бочки. Метод прост, но трудноприменим для большого количества измерений, за исключением рядового состава армии. В результате экспериментов оказалось также, что плотность женского тела меньше, чем у мужского, английского солдата – меньше, чем сипая. Было бы хорошо такие исследования проводить на методической основе[12].
Мы опять же упираемся в недостаток документов, имеющих отношение к химическому анализу тканей. Были сделаны анализы без достаточного учета расовых особенностей, которые показывают, что содержание воды у представителей разных стран – мужчин и женщин – заметно различается.
Лимфатизм H. Europæus получает отклик в нормальной и патологической физиологии. Перемещенный в засушливую страну или просто в жаркое помещение, он учащенно дышит и очень много пьет. Его поведение в схожих условиях совершенно отличается от поведения испанца или араба, а англичанин или голландец в жаркой стране ведет себя совершенно не так, как среднестатистический француз. Именно в этом одна из главных причин затруднительной индивидуальной акклиматизации в тропиках, где женщина вида H. Europæus не может жить долгое время, а мужчина преждевременно стареет и умирает, если не имеет возможности время от времени возвращаться в Европу, чтобы пополнять силы. Отсюда также практическая невозможность воспитывать детей этой расы в колониях, в то время как испанец великолепно справляется в этих условиях с воспитанием своих.
Депигментация
Homo Europæus – единственная человеческая раса, которая обладает светлыми глазами и волосами, без примесей. У большинства приматов глаза, скорее, темные, а масть бывает разной, но редко абсолютно черной. У человека глаза тоже темные, а волосяной покров всегда черный. Исключение – раса, которой мы занимаемся, ее метисы и несколько индивидуальных исключений патологического порядка. Это особое положение человека среди приматов и долихоблонда среди людей требует специального исследования. Но прежде чем приступать к вопросу пигментации – сильной у одних и слабой у других, – следует составить себе представление о том, что такое пигментация вообще, какова ее гистологическая природа и при каких условиях она изменяется.
Физиология пигментации
Пигментация у людей и у большинства высших животных происходит благодаря красящему веществу, называемому меланином, который представлен в редких случаях в диффузном состоянии, но почти всегда – в форме тонких грануляций. Эти грануляции не являются химическим веществом в чистом виде – это, скорее всего, зерна протоплазмы, пропитанные меланином, что делает химическое определение затруднительным. Грануляции пребывают в весьма резвом движении в живой клетке и жидких растворах, например полученных обработкой тканей меланическими новообразованиями лошади. Это движение – броуновское в чистом виде. Тогда как хлороформ его парализует, как это происходит с живыми существами, эксперименты доктора Поля Карно (Исследования механизма пигментации, These de sciences, Paris, 1896) показывают, что он выдерживает четверть часа кипячения в автоклаве при температуре 120 °C и несколько месяцев консервации.
Эта субстанция, все еще мало изученная, состоит из красящей субстанции крови. Если через несколько дней убить насосавшихся после длительного голода пиявок, то в абсорбированной крови будет присутствовать возросшая доля меланина. И наоборот, в других случаях представляется совершенно очевидным, что он возникает из внешнего меланина благодаря полному окислению гемоглобина.
На коже меланин присутствует в клетках дермы и эпидермиса, а в некоторых случаях только в одной из указанных категорий клеток. Впрочем, его содержание крайне неравномерно на разных уровнях. Корпускулы группируются в большем количестве вокруг ядра клеток, но в некоторых случаях, например в клетках верхнего слоя дермы мошонки негра, они заполняют клетку целиком[13].
Клетки радужной оболочки зрачка тоже содержат меланин, но в состоянии, связанном с другими пигментами группы липохромов. В волосяном покрове человека встречается меланин в гранулическом или диффузном состоянии. Пигментация волосяного покрова – феномен, независимый от пигментации дермы и эпидермиса.
У бесконечного множества млекопитающих кожа белая, гистологическое исследование показывает намного меньшее количество пигмента в клетках дермы, даже лежащих ниже эпидермиса, но в то же время кожный защитный покров, шерсть, рога, копыта и когти окрашены по-разному, иногда в чисто-черный цвет. Наблюдается обратное явление: у арабских лошадей, у черных кур, у некоторых обезьян кожа черная, а кожный защитный покров может быть светлее и даже белым. Редко бывает, когда и кожный защитный покров, и кожа – черные. Но мы находим тому примеры – почти всегда среди приматов: Anthropopithecus calvus, A. gorilla, Homo Afer. Иногда и кожный защитный покров, и кожа в равной степени депигментированы, но настолько мало подлинно белых видов среди млекопитающих, что можно рассматривать такой случай как патологическую аномалию (альбинос) либо как разновидность климатического происхождения – окраску, принимаемую только на сезон (полярные виды).
Меланин не полностью локализован в коже и защитных кожных покровах. У негров он присутствует везде, вплоть до мозга и спермы. Опыты Карно по инъекции значительных доз меланина в кровь показывают, что печень, легкие, в меньшей степени другие органы могут становиться совершенно черными. Впрочем, речь идет об экспериментальных случаях, и даже в патологической физиологии не наблюдалось случаев такого же меланизма внутренних органов.
Эта субстанция, все еще мало изученная, состоит из красящей субстанции крови. Если через несколько дней убить насосавшихся после длительного голода пиявок, то в абсорбированной крови будет присутствовать возросшая доля меланина. И наоборот, в других случаях представляется совершенно очевидным, что он возникает из внешнего меланина благодаря полному окислению гемоглобина.
На коже меланин присутствует в клетках дермы и эпидермиса, а в некоторых случаях только в одной из указанных категорий клеток. Впрочем, его содержание крайне неравномерно на разных уровнях. Корпускулы группируются в большем количестве вокруг ядра клеток, но в некоторых случаях, например в клетках верхнего слоя дермы мошонки негра, они заполняют клетку целиком[13].
Клетки радужной оболочки зрачка тоже содержат меланин, но в состоянии, связанном с другими пигментами группы липохромов. В волосяном покрове человека встречается меланин в гранулическом или диффузном состоянии. Пигментация волосяного покрова – феномен, независимый от пигментации дермы и эпидермиса.
У бесконечного множества млекопитающих кожа белая, гистологическое исследование показывает намного меньшее количество пигмента в клетках дермы, даже лежащих ниже эпидермиса, но в то же время кожный защитный покров, шерсть, рога, копыта и когти окрашены по-разному, иногда в чисто-черный цвет. Наблюдается обратное явление: у арабских лошадей, у черных кур, у некоторых обезьян кожа черная, а кожный защитный покров может быть светлее и даже белым. Редко бывает, когда и кожный защитный покров, и кожа – черные. Но мы находим тому примеры – почти всегда среди приматов: Anthropopithecus calvus, A. gorilla, Homo Afer. Иногда и кожный защитный покров, и кожа в равной степени депигментированы, но настолько мало подлинно белых видов среди млекопитающих, что можно рассматривать такой случай как патологическую аномалию (альбинос) либо как разновидность климатического происхождения – окраску, принимаемую только на сезон (полярные виды).
Меланин не полностью локализован в коже и защитных кожных покровах. У негров он присутствует везде, вплоть до мозга и спермы. Опыты Карно по инъекции значительных доз меланина в кровь показывают, что печень, легкие, в меньшей степени другие органы могут становиться совершенно черными. Впрочем, речь идет об экспериментальных случаях, и даже в патологической физиологии не наблюдалось случаев такого же меланизма внутренних органов.