Страница:
— Только фамильный кинжал, — признался Вахтанг в ответ на мой вопрос, извлекая семейную реликвию рода Чкадуа.
Я посмотрела на неё, раскрыв рот.
— А как вы провезли его через таможню? — наконец выдавила я из себя.
Вахташа усмехнулся, заметив, что секрет фирмы — залог успеха, и что он с этим кинжалом никогда не расстаётся и уже успешно провозил его через множество границ. Как мило.
Наконец пришло время моей встречи с Друвисом. Вахтанг пожелал мне успеха, и я направилась вниз, — Добрый день, Наташа, — расплылся при виде меня в улыбке психотерапевт. — Ты простишь меня, если мы отложим наши занятия на вечер? Или даже перенесём на завтра? Вот эти господа мои постоянные клиенты. Специально из Риги приехали…
Господа с большой дороги вскочили на ноги, стали передо мной извиняться и объяснять, что без помощи доктора Аузинса им не обойтись. Ну просто никак. Я милостиво кивнула и удалилась.
Ребята говорили по-русски с сильным акцентом, а физиономии у них были такие, что их обладатели гораздо привычнее смотрелись бы, как я уже говорила, на большой дороге или у забора с кистенём, чем на приёме у психотерапевта. Хотя как знать, может, теперь и такие клиенты приходят к гипнологам? Веяния времени, мода, престиж… Но для себя я решила, что бережёного Бог бережёт и нам с Вахтангом Георгиевичем следует быть начеку.
Глава 23
Глава 24
Я посмотрела на неё, раскрыв рот.
— А как вы провезли его через таможню? — наконец выдавила я из себя.
Вахташа усмехнулся, заметив, что секрет фирмы — залог успеха, и что он с этим кинжалом никогда не расстаётся и уже успешно провозил его через множество границ. Как мило.
Наконец пришло время моей встречи с Друвисом. Вахтанг пожелал мне успеха, и я направилась вниз, — Добрый день, Наташа, — расплылся при виде меня в улыбке психотерапевт. — Ты простишь меня, если мы отложим наши занятия на вечер? Или даже перенесём на завтра? Вот эти господа мои постоянные клиенты. Специально из Риги приехали…
Господа с большой дороги вскочили на ноги, стали передо мной извиняться и объяснять, что без помощи доктора Аузинса им не обойтись. Ну просто никак. Я милостиво кивнула и удалилась.
Ребята говорили по-русски с сильным акцентом, а физиономии у них были такие, что их обладатели гораздо привычнее смотрелись бы, как я уже говорила, на большой дороге или у забора с кистенём, чем на приёме у психотерапевта. Хотя как знать, может, теперь и такие клиенты приходят к гипнологам? Веяния времени, мода, престиж… Но для себя я решила, что бережёного Бог бережёт и нам с Вахтангом Георгиевичем следует быть начеку.
Глава 23
Остаток дня прошёл в напряжении. По крайней мере, для меня и для Вахташи. Мы прогулялись до речки, что не могло вызвать подозрения для остальных обитателей гостиницы, хотя до этого мы ходили на речку только в первой половине дня. Мы обсудили план возможных действий наиближайшее будущее и все-таки связались с дядей Сашей, сообщив о появлении незнакомых Добрых молодцев прибалтийского происхождения, а также номер их машины. Выслушав нас, дядя Саша велел прогуляться по округе, чтобы точно определиться с местом, откуда он сможет нас забрать, в том случае, если придётся быстро делать ноги. В выбранном месте должно быть укрытие, в котором мы могли бы переждать, пока подъедет дядя Саша.
— Вы в Риге? — уточнила я.
— Сейчас нет, — уклончиво ответил Никитин. — Далековато от Мадоны, и до вас сразу же добраться не смогу.
— А вертолёт здесь раздобыть можно? — вдруг спросил Чкадуа.
Я удивлённо посмотрела на него, а голос дяди Саши из трубки поинтересовался:
— На хрена тебе вертолёт сдался, Вахтанг?
— Улетели бы быстро, если что…
— А кто сядет за штурвал? — ехидно спросил дядя Саша.
— Я, — ответил Чкадуа.
Когда я узнала о новом таланте Вахтанга Георгиевича, он здорово возвысился в моих глазах. Дядя Саша, по всей вероятности, разделил моё мнение и заметил, что будет иметь это в виду. Наверное, он порадовался, что заполучил такого партнёра в своём трудном деле, вопрос только: в каком? Хотелось бы мне это выяснить просто из женского любопытства. Если не из чувства самосохранения: ведь неизвестно, куда меня вовлекают, вернее, уже вовлекли.
Но пока вертолёта дядя Саша не обещал, все-таки мы находились не в России (и даже не на родине Вахтанга, где он мог бы раздобыть все что угодно по своим каналам). В независимой Латвийской республике, мы считались временно пребывающими иностранцами. А поэтому мы с Вахтангом направились на поиски подходящего места — на тот случай, если нам придётся сидеть в укрытии, дожидаясь дядю Сашу.
Вначалe наш путь лежал через кладбище, к которому мы вышли по тропинке от речки. Оно здорово отличалось от российских своей ухоженностью, но спрятаться здесь было негде. Никаких густых зарослей кустарника там не было. Да и если станут нас искать, то сунутся сюда первым делом. И дядя Саша тут не сможет поставить машину. Значит, кладбище отпадало.
С другой стороны кладбища возвышался довольно большой обитаемый дом, который мы обошли стороной и двинулись по направлению к посёлку. По пути попадались отдельно стоящие дома, вокруг которых росли и кусты, и деревца, но должного укрытия не нашли. Вокруг посёлка были поля со свёклой, на которых теперь работали молдаване.
Итак, мы с Вахтангом осматривали окрестности. Оказалось, что спрятаться недалеко от нашего пристанища было просто негде.
— В любом случае придётся джип угонять, — заметил Чкадуа. — Ты не обратила внимания, они его заперли?
— Да уж наверное, — ответила я.
— Но комнаты-то тут не запирают, — заметил Вахтанг. — Не то что замков, простых защёлок изнутри нет.
Я пожала плечами. Мне подобное тоже было непривычно.
— По пути назад проверим, — сказала я. — И надо бы в хозяйский гараж заглянуть. Он точно незаперт.
— У хозяев нехорошо… — протянул Вахтанг.
— При чем тут хозяева? Друвис-то не на метле прилетел.
Вахтанг Георгиевич оживился. Моя идея пришлась ему по душе.
— А в крайнем случае и пешочком прогуляемся, — продолжала я. — Здесь же нет белых ночeй, как в Питере. Ночью-то тут — хоть глаз выколи. Если вы, конечно, обратили внимание.
Я усмехнулась. Вахтанг Георгиевич ответил, что ему, откровенно говоря, обращать на это внимание времени не было (ещё бы: один жеребец на стадо кобыл), но он верит мне на слово. Мы огляделись по сторонам в поисках фонарей, но таковых не обнаружили.
— Они, конечно, смогут осветить дорогу фарами, — заметил Чкадуа, — тогда и нас высветят в темноте.
— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила я. — Поедут ли за нами и в какую сторону поедут, будут ли тут все окрестности освещать… Мы же можем и по середине поля двигаться. Докуда дойдёт свет фар, Вахтанг Георгиевич?
— А я-то почём знаю? Посмотрим. Ляжем в гряду, если что. Ничего, Наталья, прорвёмся. Я теперь как-то не сомневаюсь. Вай, ночи тёмные, фонарей нет, дома далеко друг от друга стоят. Вот только надо место хорошее найти, чтобы с Сашей договориться. Не искать потом друг друга среди ночи по этим полям. Смотри. Может, дом какой заброшенный найдём. Или сараюшку.
— Не забывайте, что вы не в России, — сказала я. — Это в русских деревнях и посёлках обязательно какая-то развалина найдётся, и не одна. И грядки все кривые-косые. А тут взгляните: гряды ровненькие до самого горизонта, дома все как новые, ни тебе гнилого бревна, ни покосившегося угла. Заграница.
— Оно и есть заграница, — кивнул Вахтанг. — Вай, подумать только.
Ладно, пошли дальше. Я, правда, подустал. А если ещё и среди ночи столько топать…
— Ничего, Вахтанг Георгиевич, полезно, — заметила я. — Сейчас не так жарко: облачка, на обратном пути опять к речке сходим, искупаемся, а ночью вообще прохладно будет. Пошли.
— Долго ходить-то будем? — посмотрел на меня Вахтанг.
Он что, признал во мне лидера группы? Вот уж чего никак не ожидала от восточного мужчины.
— До конца посёлка — и обратно, — приняла решение я. — Найдём там какую-нибудь развилку.
Или в центре что-нибудь интересное окажется. По ходу дела решим.
По очереди попивая пивко, мы приближались к концу посёлка. Вахтанг давно хотел повернуть назад, убеждая меня, что с другой стороны тоже будут такие же отдельно стоящие жилые дома, как и с нашей, но я упорно шла вперёд.
— Раз уж сюда дошли, надо до конца проверить, — заявила я ему. — А вдруг?
— А обратно как пойдём? — ныл Вахтанг. — Ты молодая, а я старый, больной человек…
«Все бы были такие старые и больные, как Вахтанг Георгиевич, тогда профессия врача, наверное, давно бы отпала за ненадобностью», — подумала я про себя, но промолчала. И вообще я устремила свой взор вдаль: там начинался лес.
— Поймаем попутку, — сказала я, отвечая на вопрос Чкадуа.
— Какую попутку?! — закричал Вахташа. — Ты хоть одну машину видела, пока мы тут шли?
— В центре посёлка что-то стояло, — пожала я плечами. — Да и техника сельскохозяйственная у них есть. А на заводе должны быть грузовики. Они же не только этот посёлок своей продукцией снабжают? Подойдём, попросим подкинуть.
Здесь же явно все знают про гостиницу. Что там иностранцы живут. — Я усмехнулась.
— А чем расплачиваться будем? Они ведь не берут тут ни доллары, ни рубли.
— У меня есть латы в номере.
— Слушай, дорогая, кем я только в своей жизни не был, но только не альфонсом! — заорал Вахтанг. — Ты думаешь, я позволю женщине платить за мой проезд? За себя платить? Не позволю! Ни за что! Пешком пойду, свалюсь в канаву, умру от разрыва сердца, но не позволю!
За этой речью последовала тирада по-грузински, а затем Вахтанг погрузился в угрюмое молчание. Мы как раз проходили мимо одного из отдельно стоящих домов. Хозяйка, по всей вероятности, слышала гневный монолог иностранца и выглянула в окно. Я подошла поближе. Вахтанг остался стоять на дороге.
Хозяйка, латышка средних лет, приоткрыла окно, понимая, что я собираюсь что-то спросить. Я обворожительно улыбнулась. Как я обратила внимание, в Латвии сразу же можно было определить, кто латышка, а кто — русская. Латышки выглядели более подтянутыми и лучше следили за собой. Взять хотя бы нашу хозяйку Винету.
У неё шесть коров, не говоря уже о других домашних животных и птице, а утром зарядку делает (представьте русскую крестьянку с шестью коровами, да даже с одной, занимающуюся спортом), водой холодной обливается, вечером, когда с постояльцами своими общается, глаза подведены, волосы уложены, одета не как сельская жительница… Латышка, разговаривавшая со мной на этот раз, тоже появилась не в ситцевом застиранном халатике, а в блузке и юбке. Её шею украшали янтарные бусы.
— Добрый день! — поздоровалась я.
— Добрый день, — ответила она с сильным акцентом.
— Мы приехали отдохнуть в вашу местность, живём в гостинице, — сказала я.
— Да?
— Вот сегодня первый раз вышли прогуляться, хотим уж дойти до леса. Но, боюсь, что силы не рассчитали, обратно нам будет уже Тяжело идти. Вы не подскажете, как нам договориться с кем-нибудь насчёт машины? У себя дома мы обычно ловим попутку в таких случаях, но у вас, пока мы шли, не встретили ни одной машины…
Латышка взглянула на часы.
— Через полтора часа трактор пойдёт на ужин. — Она улыбнулась. — Рабочие поедут домой. С кем-то договоритесь. Если согласитесь поехать на тракторе.
— Конечно, согласимся! — воскликнула я, ни разу в жизни не ездившая на тракторе. — А если вдруг не увидим… или пропустим…
— Потом машины на молокозавод будут возвращаться. Но это позднее…
— А легковые?
— Зайдите в любой из домов, — пожала плечами латышка. — Здесь у всех машины. Сколько сыновей — столько машин. Как же тут жить без машины?
Да, тут без тачки никак, а мы приехали только на одной, которой единолично пользовался дядя Саша. В общем, он имел на это право: именно он её обеспечил.
— Вон зайдите, например, к Озолинсам, — латышка показала на третий от леса дом. — У них сейчас сын из Риги гостит. Точно дома. Или сам Юрис дома.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Большое спасибо.
— Девушка, — позвала меня латышка, когда я уже собралась отойти.
— Да? — Я повернулась к ней.
— Только не предлагайте денег тому, кто согласится вас подвезти. Это обидит человека. Если вам окажут доверие, то ваше предложение заплатить будет воспринято… не так, как вы хотите.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я её. — Я этого не знала. Мы как раз хотели…
— Вы из России? — спросила латышка.
— Да, из Петербурга.
— Я слышала, что это красивый город, но никогда не была. Теперь так, наверное, и не съезжу. Границы, разные государства…
— Ну, границы — это не проблема, — махнула рукой я, преодолевавшая их без всяких трудностей. Да даже если бы и везла какую-нибудь контрабанду, все равно, думаю, прошла бы. Не надо забывать истину о том, что таможник — он ведь тоже мужик.
— Проблема, — вздохнула латышка. — не было бы границ, мы жили бы гораздо лучше. Возили бы к вам товар. Уж ваш-то город своими молочными продуктами завалили бы. И вам бы лучше было. У нас же дешевле, чем у финнов, например. А так слишком дорого получается… Невыгодно.
Я решилась задать вопрос, уже давно волновавший меня. На эту тему мы бурно спорили с дядей Сашей и Марисом:
— А после разделения с Россией вам лично жить стало лучше или хуже?
Латышка задумалась.
— В чем-то лучше, в чем-то — хуже, — наконец ответила она. — Я хотела бы, чтобы не было границ. Вернее, таможенных пошлин. Тогда все было бы нормально. Но большинству… пожалуй, большинству стало хуже. Тем, кто живёт в городах. Но я не могу говорить за всех, — тут же поправилась она. — Мы же отсюда практически никуда не ездим…
Я поняла, что пора заканчивать разговор, ещё раз поблагодарила её и вернулась к ждущему меня на дороге Вахтангу. Я передала ему суть разговора с местной жительницей, успокоила его, что альфонсом он не станет, поскольку здесь не принято брать деньги за то, что соседа подкинули до дома, и показала на дом Юриса, к которому следует обращаться, если пропустим трактор или заводские машины.
— Но все равно человека угостить надо будет, — сказал Вахтанг. — Человек нас подвезёт — мы должны ему добром отплатить. Нальём виски — ты же не всю бутылку ещё употребила? — вместе выпьем, поговорим. Как они живут, как мы.
Я подумала, что нам лучше бы не принимать на грудь лишнего сегодня вечером, потому что, не исключено, придётся пускаться в бега, но я точно знала, что Вахтанга бессмысленно отговаривать от выпивки с «хорошим человеком». Тем более, ему тут разговоры разговаривать было практически не с кем (за исключением Друвиса и моей персоны, уже порядком поднадоевших). Молдаване целый день проводили на работе, вечером двое мужчин удалялись со своими жёнами в отведённые им комнаты, а с остальными женщинами, мужья которых были или на заработках в Других городах (в основном, в Москве на стройках), или таковых вообще не имелось, разговоры У Вахтанга Георгиевича были особые. Женщины на него определённо положили глаз, как на потенциального спутника жизни, а он не стал им сообщать про свою царицу Тамару, ожидающую красно солнышко в Тбилиси.
По крайней мере, Вахташа трудился на славу, утоляя женский голод. Ему и за это должны быть благодарны. Появится, может, месяцев этак через девять какой-нибудь Вахтангович с фамилией Коряну или Вистру. Результат дружбы народов.
Размышляя на эту тему, я заметила:
— Сегодня бабу себе постарайтесь на ночь не брать.
— Чего? — Вахтанг проснулся от своих дум.
— Бабу, говорю, из молдаванок, к себе сегодня не приглашайте. Один день воздержания тоже не повредит.
— Эх, Наталья, били тебя в детстве мало! Правильно Саша говорит: яйцо курицу учит. Ты мне будешь указывать, как устраивать личную жизнь? Ты, пигалица…
— Вахтанг Георгиевич! Я же о деле думаю! Можно подумать, я претендую занять место в вашей койке…
Выражение лица Вахтанга изменилось. Он посмотрел на меня другими глазами и выступил с конкретным предложением:
— Наташа, давай сегодня ты переночуешь в моей комнате.
— В дяди Сашиной кровати, — тут же уточнила я. — И вы дадите слово джентльмена.
— Ой, девчонки обидятся! — покачал головой Вахтанг.
— Ничего, пообижаются и перестанут, — сказала я с женской стервoзностью. — Должны понимать, что и мне тоже надо.
— Тебе надо? — удивлённо спросил Вахташа.
— Кастрирую вашим же фамильным кинжалом, если полезете, — серьёзно ответила я. — Не пожалею гордости рода Чкадуа.
Вахтанг рассмеялся, дружески обнял меня за плечи и сказал:
— Вай, Наталья, Наталья, ты же мне в дочери годишься. Я на тебя и смотрю как на дочь. — Он снова стал серьёзным:
— Но, если бы ты была моя дочь, я тебя запер бы на большой амбарный замок и держал бы взаперти, пока мужа не нашёл бы тебе стоящего и не передал бы тебя ему с рук на руки, чтобы душа моя была спокойна.
«Милый Вахташа, — подумала я, — ну какой бы заботливый отец из тебя мог получиться… Может, и получился. Только детки-то, если и есть, то у Тамары в Тбилиси, а про остальных, бегающих по просторам бывшего Советского Союза (а может, и дальнего зарубежья), ты даже не подозреваешь. Сколько их там, интересно, Вахтанговичей?»
— Кстати, о девчонках, — продолжала я серьёзным тоном. — Нельзя исключать варианта, что те двое гарных хлопцев в самом деле приехали к Друвису за врачебной помощью, а в свободное от лечения время отдохнут с представительницами другого государства, помогающего их родине в прополке и сборе урожая.
— Все может быть, — кивнул Вахташа, — но нам надо оставаться на чеку.
— Спать по очереди будем или как? — уточнила я.
— Слушай… — У Вахтанга явно промелькнула какая-то мысль, но он не решался высказать её вслух.
— Ну, чего придумали? — подбодрила я его. — .Говорите раз уж начали.
— Я только что сказал, что отношусь к тебе к дочери. А поэтому…
— Вахтанг Георгиевич, давайте попроще, не с докладом перед съездом выступаете.
— Слушай, яйцо!
— Я уже поняла: не надо учить курицу. Слушаю ваши указания.
Вахтанг резко выдохнул воздух и заявил:
— А ты не хочешь посетить кого-то из гарных хлопцев?
Так, альфонсом Вахташа никогда не был, а вот в сутенёры записывается.
Нехорошо, господин Чкадуа, нехорошо. Что бы на это сказал мой покровитель дядя Саша? А вообще-то сказал бы то же самое. Как мне кажется.
— Посмотрим по ситуации, — уклончиво ответила я. — Вначале неплохо было бы точно выяснить, зачем все-таки они сюда припёрлись и кто они такие.
— Вот ты и выяснишь! — закричал Вахтанг. — Кто ещё может это выяснить?
Я не могу. Саша не может. А тебе, такой красивой, такой умной, такой ловкой, такой смелой, мужчина все выложит! Знаешь, что мужчины таким женщинам в постели открывают?
Я знала это получше Вахтанга, но смолчала.
Комплименты всегда приятно слушать. Я приготовилась к продолжению. Но Чкадуа просто ждал моего согласия отправиться выполнять его задание в постели вновь прибывших. Что мне оставалось делать? Я согласилась. Придётся в очередной раз использовать своё бренное тело для получения информации, за которую, по словам дяди Саши, и идёт настоящая борьба. Борьба шла, конечно, из-за денег и власти, но одним из составляющих является получение информации.
— Молдаванок к себе все равно сегодня не тащите, — предупредила я. — Может, придётся сматываться по-тихому.
— Понял, — кивнул Вахтанг.
Мы практически дошли до леса. Впереди стоял только один дом, на довольно большом расстоянии от предыдущего. Этот последний был меньше остальных и упирался задней частью в огромный валун, вернее, примыкал к нему, а за валуном уже начинался лес. Весьма странное строение.
Мы остановились на грунтовой дороге, проходившей примерно на расстоянии метров двухсот пятидесяти от дома. К нему вела только пешеходная тропинка. Да и по ней, по всей вероятности, не так уж часто ходили. Интересно, он вообще жилой? Может, хозяева его сдают на лето? Или сами уехали на заработки, а кто-то изредка присматривает за домом? Следов того, что хоть какое-то транспортное средство проезжало здесь в последнее время, я обнаружить не смогла.
— Странный домик, — тихим голосом заметил Вахтанг. — Не такой, как другие.
— Просто меньше, — пожала я плечами.
— Давай поворачивать, — заявил Вахтанг.
— А вдруг хозяину стало плохо, и ему никак не позвать на помощь? — сказала я. Не знаю, почему эта мысль пришла мне в голову. — Телефонов же у них тут нет. Только в центре посёлка. Может, у кого-то сотовые. Я уточняла у Винеты. В гости они не особо друг к другу шастают — не на Руси чай. Живут довольно обособленно. Надо проведать хозяев. Если все в порядке — извинимся и уйдём.
— Нет, что-то здесь не то, — сказал Чкадуа. — Не нравится мне. Пошли назад. Попросим этого Юриса нас отвезти, а то трактора долго ждать.
Но мне было все же интересно, и я решила подойти поближе. Спрошу про машину: не укусят же меня. Вахтанг все-таки последовал за мной, бормоча что-то себе под нос по-грузински. Он был недоволен, но не мог бросить меня одну.
Мы поднялись на крыльцо, я постучала. В доме послышался какой-то шорох.
Я постучала ещё раз.
Наконец дверь распахнулась. На пороге стояла Женщина лет пятидесяти в чёрном балахоне , расшитом звёздами, на голове у неё красовался золотой колпак, на груди висел огромный крест на толстенной золотой цепи. Я назвала бы её «собачьей». Кресту и цепи позавидовал бы любой «новый русский», и «новый грузин» Вахтанг Георгиевич с жадностью уставился на творение неведомого кузнеца (думаю, что ювелиру такое создать было бы не под силу).
Через плечо хозяйки я заглянула внутрь. Коридора в доме не было. Я увидела комнату, увешанную какими-то травами и чем-то ещё, но с улицы было не рассмотреть.
— Проходите, коли пришли, — сказала женщина.
Повинуясь внутреннему голосу, который почему-то велел мне принять приглашение, я переступила через порог. Вахтанг последовал за мной.
— Вы в Риге? — уточнила я.
— Сейчас нет, — уклончиво ответил Никитин. — Далековато от Мадоны, и до вас сразу же добраться не смогу.
— А вертолёт здесь раздобыть можно? — вдруг спросил Чкадуа.
Я удивлённо посмотрела на него, а голос дяди Саши из трубки поинтересовался:
— На хрена тебе вертолёт сдался, Вахтанг?
— Улетели бы быстро, если что…
— А кто сядет за штурвал? — ехидно спросил дядя Саша.
— Я, — ответил Чкадуа.
Когда я узнала о новом таланте Вахтанга Георгиевича, он здорово возвысился в моих глазах. Дядя Саша, по всей вероятности, разделил моё мнение и заметил, что будет иметь это в виду. Наверное, он порадовался, что заполучил такого партнёра в своём трудном деле, вопрос только: в каком? Хотелось бы мне это выяснить просто из женского любопытства. Если не из чувства самосохранения: ведь неизвестно, куда меня вовлекают, вернее, уже вовлекли.
Но пока вертолёта дядя Саша не обещал, все-таки мы находились не в России (и даже не на родине Вахтанга, где он мог бы раздобыть все что угодно по своим каналам). В независимой Латвийской республике, мы считались временно пребывающими иностранцами. А поэтому мы с Вахтангом направились на поиски подходящего места — на тот случай, если нам придётся сидеть в укрытии, дожидаясь дядю Сашу.
Вначалe наш путь лежал через кладбище, к которому мы вышли по тропинке от речки. Оно здорово отличалось от российских своей ухоженностью, но спрятаться здесь было негде. Никаких густых зарослей кустарника там не было. Да и если станут нас искать, то сунутся сюда первым делом. И дядя Саша тут не сможет поставить машину. Значит, кладбище отпадало.
С другой стороны кладбища возвышался довольно большой обитаемый дом, который мы обошли стороной и двинулись по направлению к посёлку. По пути попадались отдельно стоящие дома, вокруг которых росли и кусты, и деревца, но должного укрытия не нашли. Вокруг посёлка были поля со свёклой, на которых теперь работали молдаване.
Итак, мы с Вахтангом осматривали окрестности. Оказалось, что спрятаться недалеко от нашего пристанища было просто негде.
— В любом случае придётся джип угонять, — заметил Чкадуа. — Ты не обратила внимания, они его заперли?
— Да уж наверное, — ответила я.
— Но комнаты-то тут не запирают, — заметил Вахтанг. — Не то что замков, простых защёлок изнутри нет.
Я пожала плечами. Мне подобное тоже было непривычно.
— По пути назад проверим, — сказала я. — И надо бы в хозяйский гараж заглянуть. Он точно незаперт.
— У хозяев нехорошо… — протянул Вахтанг.
— При чем тут хозяева? Друвис-то не на метле прилетел.
Вахтанг Георгиевич оживился. Моя идея пришлась ему по душе.
— А в крайнем случае и пешочком прогуляемся, — продолжала я. — Здесь же нет белых ночeй, как в Питере. Ночью-то тут — хоть глаз выколи. Если вы, конечно, обратили внимание.
Я усмехнулась. Вахтанг Георгиевич ответил, что ему, откровенно говоря, обращать на это внимание времени не было (ещё бы: один жеребец на стадо кобыл), но он верит мне на слово. Мы огляделись по сторонам в поисках фонарей, но таковых не обнаружили.
— Они, конечно, смогут осветить дорогу фарами, — заметил Чкадуа, — тогда и нас высветят в темноте.
— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила я. — Поедут ли за нами и в какую сторону поедут, будут ли тут все окрестности освещать… Мы же можем и по середине поля двигаться. Докуда дойдёт свет фар, Вахтанг Георгиевич?
— А я-то почём знаю? Посмотрим. Ляжем в гряду, если что. Ничего, Наталья, прорвёмся. Я теперь как-то не сомневаюсь. Вай, ночи тёмные, фонарей нет, дома далеко друг от друга стоят. Вот только надо место хорошее найти, чтобы с Сашей договориться. Не искать потом друг друга среди ночи по этим полям. Смотри. Может, дом какой заброшенный найдём. Или сараюшку.
— Не забывайте, что вы не в России, — сказала я. — Это в русских деревнях и посёлках обязательно какая-то развалина найдётся, и не одна. И грядки все кривые-косые. А тут взгляните: гряды ровненькие до самого горизонта, дома все как новые, ни тебе гнилого бревна, ни покосившегося угла. Заграница.
— Оно и есть заграница, — кивнул Вахтанг. — Вай, подумать только.
Ладно, пошли дальше. Я, правда, подустал. А если ещё и среди ночи столько топать…
— Ничего, Вахтанг Георгиевич, полезно, — заметила я. — Сейчас не так жарко: облачка, на обратном пути опять к речке сходим, искупаемся, а ночью вообще прохладно будет. Пошли.
— Долго ходить-то будем? — посмотрел на меня Вахтанг.
Он что, признал во мне лидера группы? Вот уж чего никак не ожидала от восточного мужчины.
— До конца посёлка — и обратно, — приняла решение я. — Найдём там какую-нибудь развилку.
Или в центре что-нибудь интересное окажется. По ходу дела решим.
* * *
В центре посёлка ничто наше внимание не. привлекло. Нет, мы, конечно, с интересом рассматривали все, что попадалось нам на пути, зашли в сельский магазин, больше напоминавший супермаркет, купили бутылку пива (виски не было) на завалявшиеся в кармане Вахтанга латы. У Вахтанга в кармане старых джинсов нашлись стодолларовая купюра и триста российских рублей. Правда, здесь они нам оказались без надобности, потому что пункта обмены валюты в этом сельском супермаркете не было, видимо, иностранцы и граждане России жаловали туда нечасто.По очереди попивая пивко, мы приближались к концу посёлка. Вахтанг давно хотел повернуть назад, убеждая меня, что с другой стороны тоже будут такие же отдельно стоящие жилые дома, как и с нашей, но я упорно шла вперёд.
— Раз уж сюда дошли, надо до конца проверить, — заявила я ему. — А вдруг?
— А обратно как пойдём? — ныл Вахтанг. — Ты молодая, а я старый, больной человек…
«Все бы были такие старые и больные, как Вахтанг Георгиевич, тогда профессия врача, наверное, давно бы отпала за ненадобностью», — подумала я про себя, но промолчала. И вообще я устремила свой взор вдаль: там начинался лес.
— Поймаем попутку, — сказала я, отвечая на вопрос Чкадуа.
— Какую попутку?! — закричал Вахташа. — Ты хоть одну машину видела, пока мы тут шли?
— В центре посёлка что-то стояло, — пожала я плечами. — Да и техника сельскохозяйственная у них есть. А на заводе должны быть грузовики. Они же не только этот посёлок своей продукцией снабжают? Подойдём, попросим подкинуть.
Здесь же явно все знают про гостиницу. Что там иностранцы живут. — Я усмехнулась.
— А чем расплачиваться будем? Они ведь не берут тут ни доллары, ни рубли.
— У меня есть латы в номере.
— Слушай, дорогая, кем я только в своей жизни не был, но только не альфонсом! — заорал Вахтанг. — Ты думаешь, я позволю женщине платить за мой проезд? За себя платить? Не позволю! Ни за что! Пешком пойду, свалюсь в канаву, умру от разрыва сердца, но не позволю!
За этой речью последовала тирада по-грузински, а затем Вахтанг погрузился в угрюмое молчание. Мы как раз проходили мимо одного из отдельно стоящих домов. Хозяйка, по всей вероятности, слышала гневный монолог иностранца и выглянула в окно. Я подошла поближе. Вахтанг остался стоять на дороге.
Хозяйка, латышка средних лет, приоткрыла окно, понимая, что я собираюсь что-то спросить. Я обворожительно улыбнулась. Как я обратила внимание, в Латвии сразу же можно было определить, кто латышка, а кто — русская. Латышки выглядели более подтянутыми и лучше следили за собой. Взять хотя бы нашу хозяйку Винету.
У неё шесть коров, не говоря уже о других домашних животных и птице, а утром зарядку делает (представьте русскую крестьянку с шестью коровами, да даже с одной, занимающуюся спортом), водой холодной обливается, вечером, когда с постояльцами своими общается, глаза подведены, волосы уложены, одета не как сельская жительница… Латышка, разговаривавшая со мной на этот раз, тоже появилась не в ситцевом застиранном халатике, а в блузке и юбке. Её шею украшали янтарные бусы.
— Добрый день! — поздоровалась я.
— Добрый день, — ответила она с сильным акцентом.
— Мы приехали отдохнуть в вашу местность, живём в гостинице, — сказала я.
— Да?
— Вот сегодня первый раз вышли прогуляться, хотим уж дойти до леса. Но, боюсь, что силы не рассчитали, обратно нам будет уже Тяжело идти. Вы не подскажете, как нам договориться с кем-нибудь насчёт машины? У себя дома мы обычно ловим попутку в таких случаях, но у вас, пока мы шли, не встретили ни одной машины…
Латышка взглянула на часы.
— Через полтора часа трактор пойдёт на ужин. — Она улыбнулась. — Рабочие поедут домой. С кем-то договоритесь. Если согласитесь поехать на тракторе.
— Конечно, согласимся! — воскликнула я, ни разу в жизни не ездившая на тракторе. — А если вдруг не увидим… или пропустим…
— Потом машины на молокозавод будут возвращаться. Но это позднее…
— А легковые?
— Зайдите в любой из домов, — пожала плечами латышка. — Здесь у всех машины. Сколько сыновей — столько машин. Как же тут жить без машины?
Да, тут без тачки никак, а мы приехали только на одной, которой единолично пользовался дядя Саша. В общем, он имел на это право: именно он её обеспечил.
— Вон зайдите, например, к Озолинсам, — латышка показала на третий от леса дом. — У них сейчас сын из Риги гостит. Точно дома. Или сам Юрис дома.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Большое спасибо.
— Девушка, — позвала меня латышка, когда я уже собралась отойти.
— Да? — Я повернулась к ней.
— Только не предлагайте денег тому, кто согласится вас подвезти. Это обидит человека. Если вам окажут доверие, то ваше предложение заплатить будет воспринято… не так, как вы хотите.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я её. — Я этого не знала. Мы как раз хотели…
— Вы из России? — спросила латышка.
— Да, из Петербурга.
— Я слышала, что это красивый город, но никогда не была. Теперь так, наверное, и не съезжу. Границы, разные государства…
— Ну, границы — это не проблема, — махнула рукой я, преодолевавшая их без всяких трудностей. Да даже если бы и везла какую-нибудь контрабанду, все равно, думаю, прошла бы. Не надо забывать истину о том, что таможник — он ведь тоже мужик.
— Проблема, — вздохнула латышка. — не было бы границ, мы жили бы гораздо лучше. Возили бы к вам товар. Уж ваш-то город своими молочными продуктами завалили бы. И вам бы лучше было. У нас же дешевле, чем у финнов, например. А так слишком дорого получается… Невыгодно.
Я решилась задать вопрос, уже давно волновавший меня. На эту тему мы бурно спорили с дядей Сашей и Марисом:
— А после разделения с Россией вам лично жить стало лучше или хуже?
Латышка задумалась.
— В чем-то лучше, в чем-то — хуже, — наконец ответила она. — Я хотела бы, чтобы не было границ. Вернее, таможенных пошлин. Тогда все было бы нормально. Но большинству… пожалуй, большинству стало хуже. Тем, кто живёт в городах. Но я не могу говорить за всех, — тут же поправилась она. — Мы же отсюда практически никуда не ездим…
Я поняла, что пора заканчивать разговор, ещё раз поблагодарила её и вернулась к ждущему меня на дороге Вахтангу. Я передала ему суть разговора с местной жительницей, успокоила его, что альфонсом он не станет, поскольку здесь не принято брать деньги за то, что соседа подкинули до дома, и показала на дом Юриса, к которому следует обращаться, если пропустим трактор или заводские машины.
— Но все равно человека угостить надо будет, — сказал Вахтанг. — Человек нас подвезёт — мы должны ему добром отплатить. Нальём виски — ты же не всю бутылку ещё употребила? — вместе выпьем, поговорим. Как они живут, как мы.
Я подумала, что нам лучше бы не принимать на грудь лишнего сегодня вечером, потому что, не исключено, придётся пускаться в бега, но я точно знала, что Вахтанга бессмысленно отговаривать от выпивки с «хорошим человеком». Тем более, ему тут разговоры разговаривать было практически не с кем (за исключением Друвиса и моей персоны, уже порядком поднадоевших). Молдаване целый день проводили на работе, вечером двое мужчин удалялись со своими жёнами в отведённые им комнаты, а с остальными женщинами, мужья которых были или на заработках в Других городах (в основном, в Москве на стройках), или таковых вообще не имелось, разговоры У Вахтанга Георгиевича были особые. Женщины на него определённо положили глаз, как на потенциального спутника жизни, а он не стал им сообщать про свою царицу Тамару, ожидающую красно солнышко в Тбилиси.
По крайней мере, Вахташа трудился на славу, утоляя женский голод. Ему и за это должны быть благодарны. Появится, может, месяцев этак через девять какой-нибудь Вахтангович с фамилией Коряну или Вистру. Результат дружбы народов.
Размышляя на эту тему, я заметила:
— Сегодня бабу себе постарайтесь на ночь не брать.
— Чего? — Вахтанг проснулся от своих дум.
— Бабу, говорю, из молдаванок, к себе сегодня не приглашайте. Один день воздержания тоже не повредит.
— Эх, Наталья, били тебя в детстве мало! Правильно Саша говорит: яйцо курицу учит. Ты мне будешь указывать, как устраивать личную жизнь? Ты, пигалица…
— Вахтанг Георгиевич! Я же о деле думаю! Можно подумать, я претендую занять место в вашей койке…
Выражение лица Вахтанга изменилось. Он посмотрел на меня другими глазами и выступил с конкретным предложением:
— Наташа, давай сегодня ты переночуешь в моей комнате.
— В дяди Сашиной кровати, — тут же уточнила я. — И вы дадите слово джентльмена.
— Ой, девчонки обидятся! — покачал головой Вахтанг.
— Ничего, пообижаются и перестанут, — сказала я с женской стервoзностью. — Должны понимать, что и мне тоже надо.
— Тебе надо? — удивлённо спросил Вахташа.
— Кастрирую вашим же фамильным кинжалом, если полезете, — серьёзно ответила я. — Не пожалею гордости рода Чкадуа.
Вахтанг рассмеялся, дружески обнял меня за плечи и сказал:
— Вай, Наталья, Наталья, ты же мне в дочери годишься. Я на тебя и смотрю как на дочь. — Он снова стал серьёзным:
— Но, если бы ты была моя дочь, я тебя запер бы на большой амбарный замок и держал бы взаперти, пока мужа не нашёл бы тебе стоящего и не передал бы тебя ему с рук на руки, чтобы душа моя была спокойна.
«Милый Вахташа, — подумала я, — ну какой бы заботливый отец из тебя мог получиться… Может, и получился. Только детки-то, если и есть, то у Тамары в Тбилиси, а про остальных, бегающих по просторам бывшего Советского Союза (а может, и дальнего зарубежья), ты даже не подозреваешь. Сколько их там, интересно, Вахтанговичей?»
— Кстати, о девчонках, — продолжала я серьёзным тоном. — Нельзя исключать варианта, что те двое гарных хлопцев в самом деле приехали к Друвису за врачебной помощью, а в свободное от лечения время отдохнут с представительницами другого государства, помогающего их родине в прополке и сборе урожая.
— Все может быть, — кивнул Вахташа, — но нам надо оставаться на чеку.
— Спать по очереди будем или как? — уточнила я.
— Слушай… — У Вахтанга явно промелькнула какая-то мысль, но он не решался высказать её вслух.
— Ну, чего придумали? — подбодрила я его. — .Говорите раз уж начали.
— Я только что сказал, что отношусь к тебе к дочери. А поэтому…
— Вахтанг Георгиевич, давайте попроще, не с докладом перед съездом выступаете.
— Слушай, яйцо!
— Я уже поняла: не надо учить курицу. Слушаю ваши указания.
Вахтанг резко выдохнул воздух и заявил:
— А ты не хочешь посетить кого-то из гарных хлопцев?
Так, альфонсом Вахташа никогда не был, а вот в сутенёры записывается.
Нехорошо, господин Чкадуа, нехорошо. Что бы на это сказал мой покровитель дядя Саша? А вообще-то сказал бы то же самое. Как мне кажется.
— Посмотрим по ситуации, — уклончиво ответила я. — Вначале неплохо было бы точно выяснить, зачем все-таки они сюда припёрлись и кто они такие.
— Вот ты и выяснишь! — закричал Вахтанг. — Кто ещё может это выяснить?
Я не могу. Саша не может. А тебе, такой красивой, такой умной, такой ловкой, такой смелой, мужчина все выложит! Знаешь, что мужчины таким женщинам в постели открывают?
Я знала это получше Вахтанга, но смолчала.
Комплименты всегда приятно слушать. Я приготовилась к продолжению. Но Чкадуа просто ждал моего согласия отправиться выполнять его задание в постели вновь прибывших. Что мне оставалось делать? Я согласилась. Придётся в очередной раз использовать своё бренное тело для получения информации, за которую, по словам дяди Саши, и идёт настоящая борьба. Борьба шла, конечно, из-за денег и власти, но одним из составляющих является получение информации.
— Молдаванок к себе все равно сегодня не тащите, — предупредила я. — Может, придётся сматываться по-тихому.
— Понял, — кивнул Вахтанг.
Мы практически дошли до леса. Впереди стоял только один дом, на довольно большом расстоянии от предыдущего. Этот последний был меньше остальных и упирался задней частью в огромный валун, вернее, примыкал к нему, а за валуном уже начинался лес. Весьма странное строение.
Мы остановились на грунтовой дороге, проходившей примерно на расстоянии метров двухсот пятидесяти от дома. К нему вела только пешеходная тропинка. Да и по ней, по всей вероятности, не так уж часто ходили. Интересно, он вообще жилой? Может, хозяева его сдают на лето? Или сами уехали на заработки, а кто-то изредка присматривает за домом? Следов того, что хоть какое-то транспортное средство проезжало здесь в последнее время, я обнаружить не смогла.
— Странный домик, — тихим голосом заметил Вахтанг. — Не такой, как другие.
— Просто меньше, — пожала я плечами.
— Давай поворачивать, — заявил Вахтанг.
— А вдруг хозяину стало плохо, и ему никак не позвать на помощь? — сказала я. Не знаю, почему эта мысль пришла мне в голову. — Телефонов же у них тут нет. Только в центре посёлка. Может, у кого-то сотовые. Я уточняла у Винеты. В гости они не особо друг к другу шастают — не на Руси чай. Живут довольно обособленно. Надо проведать хозяев. Если все в порядке — извинимся и уйдём.
— Нет, что-то здесь не то, — сказал Чкадуа. — Не нравится мне. Пошли назад. Попросим этого Юриса нас отвезти, а то трактора долго ждать.
Но мне было все же интересно, и я решила подойти поближе. Спрошу про машину: не укусят же меня. Вахтанг все-таки последовал за мной, бормоча что-то себе под нос по-грузински. Он был недоволен, но не мог бросить меня одну.
Мы поднялись на крыльцо, я постучала. В доме послышался какой-то шорох.
Я постучала ещё раз.
Наконец дверь распахнулась. На пороге стояла Женщина лет пятидесяти в чёрном балахоне , расшитом звёздами, на голове у неё красовался золотой колпак, на груди висел огромный крест на толстенной золотой цепи. Я назвала бы её «собачьей». Кресту и цепи позавидовал бы любой «новый русский», и «новый грузин» Вахтанг Георгиевич с жадностью уставился на творение неведомого кузнеца (думаю, что ювелиру такое создать было бы не под силу).
Через плечо хозяйки я заглянула внутрь. Коридора в доме не было. Я увидела комнату, увешанную какими-то травами и чем-то ещё, но с улицы было не рассмотреть.
— Проходите, коли пришли, — сказала женщина.
Повинуясь внутреннему голосу, который почему-то велел мне принять приглашение, я переступила через порог. Вахтанг последовал за мной.
Глава 24
— Э… — послышался у меня За спиной Вахташин голос.. — Мы, пожалуй, ошиблись…
— Да нет, не ошиблись, — усмехнулась женщина. — Вы же из посёлка специально сюда пришли. Я же видела, откуда появились. Зайти сюда по пути вы не могли, потому что за домом лес начинается. Раз пришли сюда, значит, это и было вашей целью.
Я про себя подумала, что в какой-то мере она, наверное, права. Пусть мы даже не знали о её существовании, но раз ноги завели нас к ней, значит — судьба. Женщина словно прочитала мои мысли:
— Вы обо мне никогда не слышали?
Мы с Вахтангом покачали головами.
— Но судьбой вам было предначертано меня увидеть, — продолжала она. — От судьбы не уйдёшь. Как написано на роду — так и будет.
— И ничего нельзя изменить? — посмотрела я на неё.
— Ну… Облегчить можно, сделать менее болезненным… Выбрать одну из нескольких дорог, которые раскрываются перед тобой. Однако то, что должно случиться, все равно случится, но ведь кто предупреждён, тот вооружён, правда?
Я кивнула.
— Вы — гадалка? — спросил Вахтанг.
Женщина рассмеялась.
— Кто как меня называет. Кто — ведьмой, кто — знахаркой. Гадаю, лечу, судьбу предсказываю… Сама я называю себя колдуньей. Да вы садитесь. Вон кресла для клиентов.
Она махнула рукой в сторону камина.
Очаг, пожалуй, примыкал к тому огромному валуну, который мы видели снаружи. Мне показалось, что я вижу именно его каменную часть. В нем горел огонь, негромко потрескивали сучья. Перед камином стояло что-то типа мангала, с металлического стержня свисал чёрный котелок. Как я уже говорила, кругом висели пучки разных сушёных трав и, как оказалось, засушенные твари: змеи, мыши, пауки. Но твари скорее были для виду, а вот травы хозяйка наверняка использовала в работе. Мебели было немного: в углу стояла тахта, покрытая чёрным покрывалом с такими же звёздами, как на балахоне колдуньи, на некотором расстоянии от камина располагались два кресла, стоящие по обеим сторонам небольшого столика. В углу стояло ещё три стула.
На столе лежали три старинные книги, одна из них была раскрыта посередине. Я мельком Рассмотрела непонятный мне шрифт на пожелтевших страницах. Там же лежали две колоды — обычные и большие. Таро? Я никогда в жизни не видела их, только слышала из многочисленных рекламных объявлений, что по ним гадают.
На стене напротив тахты висели две книжные полки, заполненные тоже старинными книгами, в той же стене была дверь, ведущая в другую часть дома.
Комната, в которой мы находились, была не очень большой, наверное, остальную часть дома занимали апартаменты хозяйки. Этакая частная колдовская практика в своём же особняке, чтобы не платить за аренду помещений. Ну что ж, правильно.
— Мужчина, сядьте в кресло спиной к очагу, — велела хозяйка Вахтангу. — А ты, дочка, садись пока в уголок. — Она кивнула на ряд стульев в углу. — Сядь, расслабься.
Сесть-то я села, но расслабляться не собиралась. Чкадуа рухнул в кресло и уставился на хозяйку, не произнося ни слова. Я села на самый дальний стул в уголке и наблюдала за происходящим. Наверное, уроки Друвиса не прошли зря: я тут же определила, что хозяйка владела методами внушения, которыми можно было заставить Вахтанга повиноваться. Как хорошо, что я вовремя узнала о своих способностях, да ещё и потренировалась в их развитии! Теперь я чувствовала себя уверенно.
Друвис говорил, что в психотерапии существует около ста тридцати способов внушения. Мне в эти минуты было интересно, как исследователю, проверяющему открытый им новый метод. Я, конечно, ничего не открывала, но кое-что узнала за последние дни. Мне было просто любопытно, толковая ли я ученица, а в случае успеха хотелось бы похвастаться. Перед Друвисом, дядей Сашей, Марисом… И Сергеем, почему-то мелькнула мысль. Итак, что же тут будет происходить?
Хозяйка, казалось, начисто забыла о моем существовании, сконцентрировавшись на Вахтанге Георгиевиче. Вначале она погладила его своей левой рукой по его правой, перегнувшись через низкий стол, предлагая рассказать ей о том, что беспокоит такого красивого, умного, сильного мужчину. Эпитеты ну просто Вахташины. Потом она взяла левую Вахташину руку, которую он ей тут же доверчиво протянул, и стала водить по ней пальчиком. С моей точки зрения, она несла какую-то чушь про далёкую любимую, которая ждёт красно солнышко (царицу Тамару в Тбилиси?), врагов, которые ищут Вахташу и пытаются убить, но такой сильный и умный от них все равно уйдёт (это было близко к истине — в плане преследований и убийств, а вот насчёт того, как там Вахташа выйдет сухим из воды, меня лично мучили большие сомнения).
— Да нет, не ошиблись, — усмехнулась женщина. — Вы же из посёлка специально сюда пришли. Я же видела, откуда появились. Зайти сюда по пути вы не могли, потому что за домом лес начинается. Раз пришли сюда, значит, это и было вашей целью.
Я про себя подумала, что в какой-то мере она, наверное, права. Пусть мы даже не знали о её существовании, но раз ноги завели нас к ней, значит — судьба. Женщина словно прочитала мои мысли:
— Вы обо мне никогда не слышали?
Мы с Вахтангом покачали головами.
— Но судьбой вам было предначертано меня увидеть, — продолжала она. — От судьбы не уйдёшь. Как написано на роду — так и будет.
— И ничего нельзя изменить? — посмотрела я на неё.
— Ну… Облегчить можно, сделать менее болезненным… Выбрать одну из нескольких дорог, которые раскрываются перед тобой. Однако то, что должно случиться, все равно случится, но ведь кто предупреждён, тот вооружён, правда?
Я кивнула.
— Вы — гадалка? — спросил Вахтанг.
Женщина рассмеялась.
— Кто как меня называет. Кто — ведьмой, кто — знахаркой. Гадаю, лечу, судьбу предсказываю… Сама я называю себя колдуньей. Да вы садитесь. Вон кресла для клиентов.
Она махнула рукой в сторону камина.
Очаг, пожалуй, примыкал к тому огромному валуну, который мы видели снаружи. Мне показалось, что я вижу именно его каменную часть. В нем горел огонь, негромко потрескивали сучья. Перед камином стояло что-то типа мангала, с металлического стержня свисал чёрный котелок. Как я уже говорила, кругом висели пучки разных сушёных трав и, как оказалось, засушенные твари: змеи, мыши, пауки. Но твари скорее были для виду, а вот травы хозяйка наверняка использовала в работе. Мебели было немного: в углу стояла тахта, покрытая чёрным покрывалом с такими же звёздами, как на балахоне колдуньи, на некотором расстоянии от камина располагались два кресла, стоящие по обеим сторонам небольшого столика. В углу стояло ещё три стула.
На столе лежали три старинные книги, одна из них была раскрыта посередине. Я мельком Рассмотрела непонятный мне шрифт на пожелтевших страницах. Там же лежали две колоды — обычные и большие. Таро? Я никогда в жизни не видела их, только слышала из многочисленных рекламных объявлений, что по ним гадают.
На стене напротив тахты висели две книжные полки, заполненные тоже старинными книгами, в той же стене была дверь, ведущая в другую часть дома.
Комната, в которой мы находились, была не очень большой, наверное, остальную часть дома занимали апартаменты хозяйки. Этакая частная колдовская практика в своём же особняке, чтобы не платить за аренду помещений. Ну что ж, правильно.
— Мужчина, сядьте в кресло спиной к очагу, — велела хозяйка Вахтангу. — А ты, дочка, садись пока в уголок. — Она кивнула на ряд стульев в углу. — Сядь, расслабься.
Сесть-то я села, но расслабляться не собиралась. Чкадуа рухнул в кресло и уставился на хозяйку, не произнося ни слова. Я села на самый дальний стул в уголке и наблюдала за происходящим. Наверное, уроки Друвиса не прошли зря: я тут же определила, что хозяйка владела методами внушения, которыми можно было заставить Вахтанга повиноваться. Как хорошо, что я вовремя узнала о своих способностях, да ещё и потренировалась в их развитии! Теперь я чувствовала себя уверенно.
Друвис говорил, что в психотерапии существует около ста тридцати способов внушения. Мне в эти минуты было интересно, как исследователю, проверяющему открытый им новый метод. Я, конечно, ничего не открывала, но кое-что узнала за последние дни. Мне было просто любопытно, толковая ли я ученица, а в случае успеха хотелось бы похвастаться. Перед Друвисом, дядей Сашей, Марисом… И Сергеем, почему-то мелькнула мысль. Итак, что же тут будет происходить?
Хозяйка, казалось, начисто забыла о моем существовании, сконцентрировавшись на Вахтанге Георгиевиче. Вначале она погладила его своей левой рукой по его правой, перегнувшись через низкий стол, предлагая рассказать ей о том, что беспокоит такого красивого, умного, сильного мужчину. Эпитеты ну просто Вахташины. Потом она взяла левую Вахташину руку, которую он ей тут же доверчиво протянул, и стала водить по ней пальчиком. С моей точки зрения, она несла какую-то чушь про далёкую любимую, которая ждёт красно солнышко (царицу Тамару в Тбилиси?), врагов, которые ищут Вахташу и пытаются убить, но такой сильный и умный от них все равно уйдёт (это было близко к истине — в плане преследований и убийств, а вот насчёт того, как там Вахташа выйдет сухим из воды, меня лично мучили большие сомнения).