Страница:
Когда стало ясно, что ЗС сложился надолго и всерьёз, было принято решение построить особый город в качестве административного центра ЗС, назвав его Запад-Сити. Дезинтеграционные тенденции стали пресекаться, а проповедники дезинтеграции стали рассматриваться как преступники той же степени опасности для человечества, как и коммунисты.
Особенность нашей истории
Посттелесная эпоха
Символ посттелесной эпохи
Душа
Дитя посттелесной эпохи
AL-Z-29-10-22
Особенность нашей истории
Со второй половины XX века история человечества стала происходить как чехарда не столько эпох, сколько постэпох, причём происходить довольно странным образом. Например, в постиндустриальную эпоху индустрия развилась сильнее, чем в индустриальную эпоху. Но ещё сильнее развилось все то, что обслуживало индустрию и что жило за её счёт. В том городе, где прошла моя юность, это выглядело так. В индустриальную эпоху были построены гигантские корпуса предприятий, производивших какие-то детали для машин, и рядом с ними маленькое здание управления предприятиями. В постиндустриальную эпоху корпуса предприятий сломали и на их месте построили ещё более гигантские корпуса контор, банков, информационных и исследовательских центров, а где-то между ними — небольшой домишко размером со старую (разумеется, снесённую) контору, в котором производили малюсенькие детальки для тех же машин, уменьшенных тоже до размеров прежних деталей. И занято в этой производственной части было в десять раз меньше сотрудников, чем в обслуживающей её управленческо-информационно-исследовательской части.
Ещё загадочнее была революция, в результате которой Запад оказался сразу в посткоммунистической эпохе, не успев насладиться эпохой коммунистической. Он успел лишь наложить в штаны в страхе перед ней. Никакой коммунистической эпохи на Западе не было. Был лишь страх, что она придёт. Поэтому ради истины следовало бы говорить об эпохе накладывания в штаны от страха перед коммунизмом и о сменившей её эпохе очищения штанов от накопившихся в них за семьдесят лет экскрементов. Я бы предложил тут термины «вонючая эпоха» и «поствонючая эпоха».
В конце XX века, когда число компьютеров в мире перевалило за сто миллионов и даже профессора математики стали помножать два на два с помощью вычислительных устройств, совершающих несколько миллиардов операций в минуту, выдающиеся умы начали предсказывать превращение общества в постиндустриальное или информационное. При этом они предсказывали, будто это новое общество будет царством всеобщего благополучия, наподобие полного коммунизма марксистов. Но будущее есть кладбище несбывшихся надежд прошлого. Никакого земного рая из информационного общества, как и из полного коммунизма марксистов, не получилось. Зато мусорные свалки прошлых эпох обогатились информационно-интеллектуальными устройствами. По данным Статистического Центра, ежедневно на мусорные свалки Западного Союза выбрасывается такое количество ещё пригодных для использования этих устройств, которое по интеллектуальной мощи превосходит совокупный интеллект человечества доинформационной эпохи за всю историю. Так что наши мусорные свалки стали свалками искусственного интеллекта прежде всего. Сейчас стали создавать для этого особые свалки, которые так и называются интеллектуальными. Их необходимость диктуется тем, что устройства искусственного интеллекта практически неуничтожимы. Чтобы они разрушились сами по себе, нужен миллион лет. А на создание устройств, с помощью которых их можно было бы уничтожить, нужно вкладывать 90 процентов капиталов в течение ста лет в эту отрасль промышленности.
Футурологи XX века оказались правы в отношении роли информации в будущем (для них) информационном обществе в том смысле, что мы и в самом деле шагу не можем ступить, не пустив в ход всю информационную мощь человечества. Собираясь на десятиминутную прогулку, мы получаем информацию о состоянии атмосферы на всей планете и о его динамике на ближайшие десять лет. Узнав, что содержание стронция в атмосфере Австралии увеличилось на одну тысячную процента, мы производим расчёт оптимально безвредной прогулки при этом условии и сокращаем её на 17 секунд. На все это уходит времени меньше, чем на то, чтобы записать сказанное выше в личный компьютер. И делаем мы это автоматически. Тем не менее делаем. Или, собираясь поесть, мы совершаем сложнейшие расчёты, чтобы выбрать обед из эрзац-продуктов, рассчитанный на компьютерах концерна готовой искусственной пиши. А какая гигантская информация приводится в движение, когда мы, заранее подыхая от скуки, рассчитываем программу для предстоящего полового акта! И мы уже без всего этого не можем обойтись. Если нам приходится выбирать одно из двух — расчёты предполагаемого полового акта иди сам этот акт, — мы предпочитаем первое.
В экологическую эпоху мы с ужасающей силой портили окружающую среду. В постэкологическую эпоху мы прекратили это делать, так как успели испортить все, что можно было испортить, и не осталось ничего такого, что можно было бы испортить. Озоновая дыра, например, в течение нескольких десятилетий терроризировавшая человечество, исчезла, поскольку вообще не осталось никакого озонового слоя. А раз нет самого слоя, то не может быть и никакой дыры в нем. А раз нет дыры, то нет и проблемы. Наша пропаганда так и поступила, с великим ликованием сообщив, что озоновая дыра, столько времени угрожавшая существованию человечества, наконец-то исчезла!!! Примерно в таком же духе были решены прочие экологические проблемы. Как сообщила та же пропаганда и с тем же ликованием, что проблемы экологии сняты с повестки дня, ибо нет никакой экологии.
Эволюция человечества в форме революционной смены постэпох имела результатом то, что людям теперь приходится жить сразу в нескольких постэпохах, — в постиндустриальную, постидеологическую, посткоммунистическую и пост-бог-знает-какую ещё эпоху.
Само собой разумеется, при этом имеется в виду эволюция западных стран, а прочее человечество принимается во внимание лишь постольку, поскольку оно следует за западными странами, подражает им, проявляет стремление уподобиться им и завидует им. То, что большинство людей на планете вообще влачит жалкое существование вне всяких эпох и постэпох, роли не играет. Эпохи истории человечества определяются по идущим впереди, а не по отстающим.
Ещё загадочнее была революция, в результате которой Запад оказался сразу в посткоммунистической эпохе, не успев насладиться эпохой коммунистической. Он успел лишь наложить в штаны в страхе перед ней. Никакой коммунистической эпохи на Западе не было. Был лишь страх, что она придёт. Поэтому ради истины следовало бы говорить об эпохе накладывания в штаны от страха перед коммунизмом и о сменившей её эпохе очищения штанов от накопившихся в них за семьдесят лет экскрементов. Я бы предложил тут термины «вонючая эпоха» и «поствонючая эпоха».
В конце XX века, когда число компьютеров в мире перевалило за сто миллионов и даже профессора математики стали помножать два на два с помощью вычислительных устройств, совершающих несколько миллиардов операций в минуту, выдающиеся умы начали предсказывать превращение общества в постиндустриальное или информационное. При этом они предсказывали, будто это новое общество будет царством всеобщего благополучия, наподобие полного коммунизма марксистов. Но будущее есть кладбище несбывшихся надежд прошлого. Никакого земного рая из информационного общества, как и из полного коммунизма марксистов, не получилось. Зато мусорные свалки прошлых эпох обогатились информационно-интеллектуальными устройствами. По данным Статистического Центра, ежедневно на мусорные свалки Западного Союза выбрасывается такое количество ещё пригодных для использования этих устройств, которое по интеллектуальной мощи превосходит совокупный интеллект человечества доинформационной эпохи за всю историю. Так что наши мусорные свалки стали свалками искусственного интеллекта прежде всего. Сейчас стали создавать для этого особые свалки, которые так и называются интеллектуальными. Их необходимость диктуется тем, что устройства искусственного интеллекта практически неуничтожимы. Чтобы они разрушились сами по себе, нужен миллион лет. А на создание устройств, с помощью которых их можно было бы уничтожить, нужно вкладывать 90 процентов капиталов в течение ста лет в эту отрасль промышленности.
Футурологи XX века оказались правы в отношении роли информации в будущем (для них) информационном обществе в том смысле, что мы и в самом деле шагу не можем ступить, не пустив в ход всю информационную мощь человечества. Собираясь на десятиминутную прогулку, мы получаем информацию о состоянии атмосферы на всей планете и о его динамике на ближайшие десять лет. Узнав, что содержание стронция в атмосфере Австралии увеличилось на одну тысячную процента, мы производим расчёт оптимально безвредной прогулки при этом условии и сокращаем её на 17 секунд. На все это уходит времени меньше, чем на то, чтобы записать сказанное выше в личный компьютер. И делаем мы это автоматически. Тем не менее делаем. Или, собираясь поесть, мы совершаем сложнейшие расчёты, чтобы выбрать обед из эрзац-продуктов, рассчитанный на компьютерах концерна готовой искусственной пиши. А какая гигантская информация приводится в движение, когда мы, заранее подыхая от скуки, рассчитываем программу для предстоящего полового акта! И мы уже без всего этого не можем обойтись. Если нам приходится выбирать одно из двух — расчёты предполагаемого полового акта иди сам этот акт, — мы предпочитаем первое.
В экологическую эпоху мы с ужасающей силой портили окружающую среду. В постэкологическую эпоху мы прекратили это делать, так как успели испортить все, что можно было испортить, и не осталось ничего такого, что можно было бы испортить. Озоновая дыра, например, в течение нескольких десятилетий терроризировавшая человечество, исчезла, поскольку вообще не осталось никакого озонового слоя. А раз нет самого слоя, то не может быть и никакой дыры в нем. А раз нет дыры, то нет и проблемы. Наша пропаганда так и поступила, с великим ликованием сообщив, что озоновая дыра, столько времени угрожавшая существованию человечества, наконец-то исчезла!!! Примерно в таком же духе были решены прочие экологические проблемы. Как сообщила та же пропаганда и с тем же ликованием, что проблемы экологии сняты с повестки дня, ибо нет никакой экологии.
Эволюция человечества в форме революционной смены постэпох имела результатом то, что людям теперь приходится жить сразу в нескольких постэпохах, — в постиндустриальную, постидеологическую, посткоммунистическую и пост-бог-знает-какую ещё эпоху.
Само собой разумеется, при этом имеется в виду эволюция западных стран, а прочее человечество принимается во внимание лишь постольку, поскольку оно следует за западными странами, подражает им, проявляет стремление уподобиться им и завидует им. То, что большинство людей на планете вообще влачит жалкое существование вне всяких эпох и постэпох, роли не играет. Эпохи истории человечества определяются по идущим впереди, а не по отстающим.
Посттелесная эпоха
И в дополнение к сказанному мы, оказывается, вступили в новую постэпоху, которую теоретики называют постматериальной, посттелесной или душевой. Теоретики уверяют, что материальный (телесный) аспект жизни в наступившую эпоху сохранится и даже усилится подобно тому, как сохранилась и даже усилилась индустрия в постиндустриальную эпоху, но он отступит на задний план перед аспектом духовным, нематериальным, нетелесным. Теперь интересы нематериальной души стали якобы главной заботой человечества.
Попы на первых порах возликовали: теперь они вновь возьмут в свои руки контроль над человечеством, ибо нематериальные души — это испокон веков было по их части. Но им дали понять, что не души сами по себе определяют новую эпоху (или постэпоху), а их материализация в особых технических устройствах. О том, что эта материализация душ приносит материализаторам гигантские деньги, говорить не стали, ибо это было ясно и без слов. Попы бросились доказывать, что технические устройства не могут быть материализацией душ. Им уступили несколько процентов доходов, и они доказали противоположное.
Эта новая революция оказалась очень кстати, так как для девяти десятых обитателей планеты, наделённых нематериальной и бессмертной душой, дефицит средств удовлетворения материальных потребностей побил все рекорды прошлых веков, а для одной десятой вся нематериальная духовность сосредоточилась на одном, а именно — на думах о том, как сохранить и повысить уровень удовлетворения материальных потребностей. Каждому своё!
Попы на первых порах возликовали: теперь они вновь возьмут в свои руки контроль над человечеством, ибо нематериальные души — это испокон веков было по их части. Но им дали понять, что не души сами по себе определяют новую эпоху (или постэпоху), а их материализация в особых технических устройствах. О том, что эта материализация душ приносит материализаторам гигантские деньги, говорить не стали, ибо это было ясно и без слов. Попы бросились доказывать, что технические устройства не могут быть материализацией душ. Им уступили несколько процентов доходов, и они доказали противоположное.
Эта новая революция оказалась очень кстати, так как для девяти десятых обитателей планеты, наделённых нематериальной и бессмертной душой, дефицит средств удовлетворения материальных потребностей побил все рекорды прошлых веков, а для одной десятой вся нематериальная духовность сосредоточилась на одном, а именно — на думах о том, как сохранить и повысить уровень удовлетворения материальных потребностей. Каждому своё!
Символ посттелесной эпохи
В самом начале посттелесной эпохи у очень среднего бизнесмена по имени Адамс родилась дочь. Девочку назвали Евой. Едва Ева научилась лепетать слово «мама», родители купили ей самый совершённый по тем временам компьютер. Назвали компьютер именем Адам.
Родители млели от умиления, глядя, как их единственное чадо «записывало» в память Адама все то, что происходило в её безмятежной жизни. Они стали устраивать специальные приёмы, чтобы продемонстрировать родственникам, друзьям и деловым знакомым потрясающий талант малютки и обращении с самой совершённой интеллектуальной техникой. Гости, изнывая про себя от скуки, вслух с восторгом выкрикивали слова вроде «гений» или «восьмое чудо света», так как у них у всех дома были свои гении и восьмые чудеса света, свои Евы и Адамы, которыми они тоже угощали подыхающих от скуки гостей.
Шли годы. Подрастала Ева. Память Адама обогащалась все более содержательной и обширной информацией, сообщаемой ему Евой. К информации о том, что она «ам-ам» и как делала «пи-пи» и «ка-ка», прибавлялись мысли о мальчиках «бяках», впечатления от мультипликационных фильмов и комиксов, от походов в магазины и зоопарк… В мире в это время со все ускоряющимся ускорением совершался всяческий неудержимый прогресс. Уменьшались размеры компьютеров. Увеличивался объём их памяти. Увеличивалось число совершаемых ими операций в секунду. Усложнялись сами операции. Были изобретены компьютеры, работающие с голоса. Появились приборы для дистанционного общения с компьютерами. В интеллекте Адама появились записи о том, что приключалось с Евой в школе, о её отношениях с соучениками и учителями, о её сексуальных интересах, о просмотренных фильмах и прочитанных книгах. Создатели компьютеров изобрели способы обучения своих интеллектуальных роботов элементам инициативы и волевых решений, а также сложным логическим операциям, так что с ними стало возможно общаться как с собеседниками. Семейство Адамс жило в ногу с прогрессом, заменяя стремительно устаревающие Адамы новыми, которые делали больше ещё на один миллион операций в секунду и удерживали в памяти больше ещё на один миллион информационных единиц.
Ева окончила начальную школу, затем — среднюю школу, затем — высшую школу. Родители её рано умерли, став жертвами чрезмерных успехов генной терапии. Они оставили дочери средства, вполне достаточные для безбедного существования. Она не стала искать работу — все равно это было безнадёжно с её посредственными способностями и уже успевшим устареть образованием. Не стала она продолжать и дело родителей, так как не имела никаких склонностей к предпринимательству, а довериться менеджеру побоялась. К тому же наступал очередной период экономического спада, и она могла потерять весь капитал, а прекратив дело, она сохранила половину, чего ей было достаточно. Она продала дом и вместо него купила небольшую комфортабельную квартирку, вполне достаточную для неё и Адама. Она не стала выходить замуж и заводить детей, так как это не мог быть брак по любви, а дети — это дорогое и сомнительное удовольствие, зато несомненный источник тревог и хлопот. Она осталась одинокой, удовлетворяя свою сексуальную потребность искусственным биотехническим любовником — одним из самых чудесных изобретений века. Она не стала заводить даже кошку или собаку для проявления женских чувств. Она исключила из своей жизни всякие соблазны, которые в изобилии поставляло современное общество, вела скромную, но вполне благополучную жизнь.
Единственной и всепоглощающей страстью её жизни стал Адам. Она педантично записывала в него все события своей жизни до мельчайших подробностей. Как спала, когда и с каким настроением проснулась, какие видела сны, как работал её желудок и кишечник, что ела, у каких была врачей, что покупала и сколько при этом уплатила, что читала, что видела в телевизоре… Короче говоря, она фиксировала каждый шаг своей жизни, каждое переживание, каждую мысль. Время от времени Адам делал суммарные подсчёты того, сколько она съела хлеба и мяса, сколько выпила кофе и чая, сколько испустила мочи… С помощью Адама она находила самые экономные траты на питание и маршруты, диету и режим дня. И все это она педантично делала до восьмидесяти лет. Если бы все записанное ею в памяти Адама, напечатали в виде книг, получилось бы более пятисот объёмистых томов.
Когда она начала терять способность ухаживать за собой, она продала квартиру и поселилась в доме для престарелых. Адама она, конечно, взяла с собой. Однажды она решила прослушать (она уже не могла читать) то, что записывала в нем. Слушала она полгода, прерываясь лишь на еду, процедуры и короткий сон. Почувствовав приближение смерти, она продиктовала Адаму последние слова: «Я полностью удовлетворена тем, какую содержательную жизнь прожила. Я завещаю исповедь моей жизни Человечеству». И умерла, не оставив после себя, в отличие от библейской Евы, никакого потомства.
История Евы Адамс как-то просочилась в прессу и произвела неслыханную доселе сенсацию. Её исповедь, а также её Адама и личные вещи, сохранившиеся на складе дома для престарелых, где провела последние годы жизни Ева, приобрёл музей достижений науки и техники. В музее создали специальный отдел для них. О Еве Адамс стали писать книги и делать фильмы. Фильмы делали по образцам голливудских гангстерских, порнографических и мелодраматических фильмов, и они имели колоссальный успех. Именем Евы Адамс стали называть улицы, площади, вино, духи, соусы, типы компьютеров. Стали устраивать её юбилейные фестивали и конгрессы. Возникли общества и движения, носящие её имя. Движение одиноких женщин оформилось в политическую партию евадамистов, которая стала выдвигать своих кандидатов в выборные органы власти и добиваться успеха. Эта партия раскололась на две — на «левую» и «правую». Левые евадамисты настаивали на ликвидации семьи вообще, правые же, наоборот, стояли за «семьизацию» всех одиноких женщин, способных производить потомство.
В отделе музея стало тесно от посетителей и экспонатов. Был построен отдельный музей, названный Центром Евы Адамс, — гигантское здание ультрасовременной архитектуры и со всеми атрибутами современного образа жизни, — с кафе, ресторанами, ночными клубами, кинотеатрами, отелями, магазинами. Построен музей был на средства концерна интеллектуальной технологии, входящего в десятку крупнейших фирм планеты. Внесли свою долю и другие фирмы, использовав это как рекламу. Например, фармакологическая фирма, входящая в сотню крупнейших фирм, купила в музее целый этаж. Она установила там справочные автоматы, с помощью которых посетители музея могли узнать, чем болела Ева Адамс, какие лекарства принимала, а также какие средства, выпускаемые фирмой, наиболее эффективны сейчас. Другая крупнейшая в мире фирма «Все для секса» приобрела даже два этажа, устраивая тут ежегодно международные ярмарки. Символом ярмарок стал искусственный любовник Евы Адамс. Посетителям за большую плиту предоставлялась возможность воспользоваться его услугами. Огромное число туристов со всего мира стало посещать музей, который превратился вскоре в одно из самых доходных предприятий планеты и внёс существенный вклад в статистические данные, свидетельствовавшие об увеличении темпов роста народного хозяйства.
Одним словом, Ева Адамс, самое ничтожное существо на планете, вошла в историю человечества как одна из самых значительных личностей всего тысячелетия. Возникло движение за то, чтобы начать новое исчисление исторического времени со дня рождения Евы Адамс.
Родители млели от умиления, глядя, как их единственное чадо «записывало» в память Адама все то, что происходило в её безмятежной жизни. Они стали устраивать специальные приёмы, чтобы продемонстрировать родственникам, друзьям и деловым знакомым потрясающий талант малютки и обращении с самой совершённой интеллектуальной техникой. Гости, изнывая про себя от скуки, вслух с восторгом выкрикивали слова вроде «гений» или «восьмое чудо света», так как у них у всех дома были свои гении и восьмые чудеса света, свои Евы и Адамы, которыми они тоже угощали подыхающих от скуки гостей.
Шли годы. Подрастала Ева. Память Адама обогащалась все более содержательной и обширной информацией, сообщаемой ему Евой. К информации о том, что она «ам-ам» и как делала «пи-пи» и «ка-ка», прибавлялись мысли о мальчиках «бяках», впечатления от мультипликационных фильмов и комиксов, от походов в магазины и зоопарк… В мире в это время со все ускоряющимся ускорением совершался всяческий неудержимый прогресс. Уменьшались размеры компьютеров. Увеличивался объём их памяти. Увеличивалось число совершаемых ими операций в секунду. Усложнялись сами операции. Были изобретены компьютеры, работающие с голоса. Появились приборы для дистанционного общения с компьютерами. В интеллекте Адама появились записи о том, что приключалось с Евой в школе, о её отношениях с соучениками и учителями, о её сексуальных интересах, о просмотренных фильмах и прочитанных книгах. Создатели компьютеров изобрели способы обучения своих интеллектуальных роботов элементам инициативы и волевых решений, а также сложным логическим операциям, так что с ними стало возможно общаться как с собеседниками. Семейство Адамс жило в ногу с прогрессом, заменяя стремительно устаревающие Адамы новыми, которые делали больше ещё на один миллион операций в секунду и удерживали в памяти больше ещё на один миллион информационных единиц.
Ева окончила начальную школу, затем — среднюю школу, затем — высшую школу. Родители её рано умерли, став жертвами чрезмерных успехов генной терапии. Они оставили дочери средства, вполне достаточные для безбедного существования. Она не стала искать работу — все равно это было безнадёжно с её посредственными способностями и уже успевшим устареть образованием. Не стала она продолжать и дело родителей, так как не имела никаких склонностей к предпринимательству, а довериться менеджеру побоялась. К тому же наступал очередной период экономического спада, и она могла потерять весь капитал, а прекратив дело, она сохранила половину, чего ей было достаточно. Она продала дом и вместо него купила небольшую комфортабельную квартирку, вполне достаточную для неё и Адама. Она не стала выходить замуж и заводить детей, так как это не мог быть брак по любви, а дети — это дорогое и сомнительное удовольствие, зато несомненный источник тревог и хлопот. Она осталась одинокой, удовлетворяя свою сексуальную потребность искусственным биотехническим любовником — одним из самых чудесных изобретений века. Она не стала заводить даже кошку или собаку для проявления женских чувств. Она исключила из своей жизни всякие соблазны, которые в изобилии поставляло современное общество, вела скромную, но вполне благополучную жизнь.
Единственной и всепоглощающей страстью её жизни стал Адам. Она педантично записывала в него все события своей жизни до мельчайших подробностей. Как спала, когда и с каким настроением проснулась, какие видела сны, как работал её желудок и кишечник, что ела, у каких была врачей, что покупала и сколько при этом уплатила, что читала, что видела в телевизоре… Короче говоря, она фиксировала каждый шаг своей жизни, каждое переживание, каждую мысль. Время от времени Адам делал суммарные подсчёты того, сколько она съела хлеба и мяса, сколько выпила кофе и чая, сколько испустила мочи… С помощью Адама она находила самые экономные траты на питание и маршруты, диету и режим дня. И все это она педантично делала до восьмидесяти лет. Если бы все записанное ею в памяти Адама, напечатали в виде книг, получилось бы более пятисот объёмистых томов.
Когда она начала терять способность ухаживать за собой, она продала квартиру и поселилась в доме для престарелых. Адама она, конечно, взяла с собой. Однажды она решила прослушать (она уже не могла читать) то, что записывала в нем. Слушала она полгода, прерываясь лишь на еду, процедуры и короткий сон. Почувствовав приближение смерти, она продиктовала Адаму последние слова: «Я полностью удовлетворена тем, какую содержательную жизнь прожила. Я завещаю исповедь моей жизни Человечеству». И умерла, не оставив после себя, в отличие от библейской Евы, никакого потомства.
История Евы Адамс как-то просочилась в прессу и произвела неслыханную доселе сенсацию. Её исповедь, а также её Адама и личные вещи, сохранившиеся на складе дома для престарелых, где провела последние годы жизни Ева, приобрёл музей достижений науки и техники. В музее создали специальный отдел для них. О Еве Адамс стали писать книги и делать фильмы. Фильмы делали по образцам голливудских гангстерских, порнографических и мелодраматических фильмов, и они имели колоссальный успех. Именем Евы Адамс стали называть улицы, площади, вино, духи, соусы, типы компьютеров. Стали устраивать её юбилейные фестивали и конгрессы. Возникли общества и движения, носящие её имя. Движение одиноких женщин оформилось в политическую партию евадамистов, которая стала выдвигать своих кандидатов в выборные органы власти и добиваться успеха. Эта партия раскололась на две — на «левую» и «правую». Левые евадамисты настаивали на ликвидации семьи вообще, правые же, наоборот, стояли за «семьизацию» всех одиноких женщин, способных производить потомство.
В отделе музея стало тесно от посетителей и экспонатов. Был построен отдельный музей, названный Центром Евы Адамс, — гигантское здание ультрасовременной архитектуры и со всеми атрибутами современного образа жизни, — с кафе, ресторанами, ночными клубами, кинотеатрами, отелями, магазинами. Построен музей был на средства концерна интеллектуальной технологии, входящего в десятку крупнейших фирм планеты. Внесли свою долю и другие фирмы, использовав это как рекламу. Например, фармакологическая фирма, входящая в сотню крупнейших фирм, купила в музее целый этаж. Она установила там справочные автоматы, с помощью которых посетители музея могли узнать, чем болела Ева Адамс, какие лекарства принимала, а также какие средства, выпускаемые фирмой, наиболее эффективны сейчас. Другая крупнейшая в мире фирма «Все для секса» приобрела даже два этажа, устраивая тут ежегодно международные ярмарки. Символом ярмарок стал искусственный любовник Евы Адамс. Посетителям за большую плиту предоставлялась возможность воспользоваться его услугами. Огромное число туристов со всего мира стало посещать музей, который превратился вскоре в одно из самых доходных предприятий планеты и внёс существенный вклад в статистические данные, свидетельствовавшие об увеличении темпов роста народного хозяйства.
Одним словом, Ева Адамс, самое ничтожное существо на планете, вошла в историю человечества как одна из самых значительных личностей всего тысячелетия. Возникло движение за то, чтобы начать новое исчисление исторического времени со дня рождения Евы Адамс.
Душа
У Евы Адамс нашлись сотни миллионов последователен. Они педантично заполняли память своих компьютеров описанием событий своей жизни и своими мыслями, причём — с полной откровенностью и правдивостью. Это достигалось непроизвольно, так как были изобретены устройства, позволявшие расшифровывать и приводить к логически нормальному виду то, что люди думали про себя.
Микроскопические устройства, в которых фиксировалось то, что думали и говорили о своей жизни владельцы личных компьютеров, стали официально считать материализацией человеческих душ, игнорируя протесты попов, философов, психологов, психиатров. Но скоро эти протесты прекратились. Выдающиеся умы объявили, что технические устройства суть лишь оболочка нематериальных душ. Конечным итогом эволюции познания духа явилось то же самое заблуждение, с которого началось это познание.
С тех пор как люди стали осознавать себя в качестве существ, обладающих неким внутренним миром (способностью чувствовать, думать, воображать, строить планы), который помещается в их голове, их постоянно волновал вопрос, что это такое. Выдающиеся умы решили, что этот внутренний мир есть особая нематериальная, духовная субстанция — дух, душа. Это представление владело людьми в течение тысячелетий.
Время от времени появлялись здравомыслящие одиночки, которые осмеливались вопреки всеобщему убеждению высказывать мысль, что никакой нематериальной (невещественной, идеальной, неощутимой) субстанции нет, что душа есть явление материальное, что она есть состояние и смена состояний материальных клеток мозга. Но их слова мало кто принимал всерьёз. Люди предпочитали считать себя обладателями бестелесного духа, к тому же — по уверениям попов — духа бессмертного, чем считать себя всего лишь материальными на сто процентов существами, на миг возникшими из небытия и обречёнными навечно исчезнуть в небытии.
В XX веке были изобретены и достигли высочайшего совершенства технические устройства, имитирующие (моделирующие) интеллектуальные функции людей. Интеллектуальная техника молниеносно (с точки зрения исторического времени) овладела человечеством. В последующие годы строение и функционирование человеческого мозга были изучены более досконально, чем строение и функционирование прочих органов человеческого тела. Для всех частей и функций мозга были построены компьютерные модели, делавшие то же самое гораздо лучше, чем живые их прототипы. Внутренний мир человека с точки зрения его вещественного аппарата перестал быть тайной.
В среде специалистов не осталось никаких сомнений относительно природы человеческой души. Но это величайшее достижение познания осталось удивительным образом без последствий для подавляющего большинства обитателей планеты. Для них по-прежнему незыблемой осталась догма идеологии и религии, будто душа есть идеальная, бестелесная, духовная и даже божественная субстанция. Это убеждение поддерживалось всеми достижениями цивилизации. Бесчисленные «учёные» находили все новые и новые «неопровержимые научные доказательства» этому. Мракобесие оказалось неизбежным спутником познания. Оно лишь меняло форму, становилось все более изощрённым и утончённым. Оно пожирало плоды познания, оттесняло познание и само принимало обличие подлинности.
Нашлись, конечно, исследователи компьютерных исповедей. Они сделали вывод, что тут на самом деле имеет место овеществление внутреннего мира людей, их душ. Они обследовали несколько миллионов таких исповедей, — с современной технологией такое обследование не представляло особых трудностей. Результаты оказались ошеломляющими. Такое убожество, какое явил внутренний мир людей, не могли вообразить себе даже самые мрачные пессимисты и мизантропы прошлого. Число типов внутреннего мира оказалось весьма ограниченным — не более двадцати. Точно так же оказалось И небольшим число сценариев, которые люди в своём, сознании «прокручивали» из года в год. И что это за сценарии! Либо удручающе скучные и серые бытовые сцены и счёты с другими людьми на основе мелких страстишек, либо ситуации разврата, насилия, извращений, изуверства, приобретения богатства, власти и славы. Морально чистые и содержательные души оказались ещё большей редкостью, чем хорошие фильмы и книги в клоаке современной массовой культуры.
Если бы Фрейд появился теперь, он не стал бы выдумывать психоанализ, ибо никакого подсознания во фрейдистском смысле в психике человека просто нет и не было никогда. А то, что Фрейд якобы открывал как таинственное подсознание, было нормальным сознанием человека. Оно было лишь аморфным и фрагментарным. Люди не могли его оформить логически или не нуждались в этом, скрывали и приукрашивали его в силу внешних обстоятельств их жизни.
Одним словом, современная интеллектуальная техника позволила установить, пожалуй, самую разочаровывающую истину в истории человечества, а именно — что духовный (внутренний) мир человека в принятом возвышенном смысле никогда не существовал в реальности и не существует теперь. Он был выдуман небольшим числом гениев, а идеологи истолковали это изобретение как нечто реально существующее и приписали это всем людям в качестве некоей божественной души.
Когда мыслители пишут и говорят о внутреннем мире человека, то сыплются имена Аристотеля, Платона, Леонардо да Винчи, Микеланжело, Рафаэля, Гойи, Данте, Рабле, Шекспира, Бальзака, Достоевского, Толстого, Моцарта, Бетховена, Канта, Гегеля, Ньютона, Кампанеллы, Руссо и т.д. и т.п. Потом в ход идёт статистика, — сколько выпускается книг, фильмов, видеокассет и т.д., сколько имеется писателей, художников, артистов, музыкантов, учёных, профессоров и т.д. Создаётся впечатление, будто каждый человек таит в себе все эти духовные богатства и является потенциально Аристотелем, Платоном, Шекспиром, Данте, Достоевским и т.д. По вот анализ «овеществлённых душ» миллионов образованных и культурных людей показал, что 95 процентов из них потребляло продукты духовного производства вообще без единой мысли в голове, а у 5 процентов еле шевелились мыслишки, да и то такие, каких они не высказали бы вслух.
Я представил себе наших далёких предков, сидящих вокруг костра и тупо уставившихся на огонь. В их приплюснутых черепах вяло шевелились примитивные мысли. А далеко ли мы ушли от них?! Наш мозг развивался вовсе не для создания богатств внутреннего мира, а лишь для борьбы за богатства мира внешнего.
Аппаратура для материализации души стоит довольно дорого. Но люди идут на любые жертвы, лишь бы увековечить свои души. Они берут деньги в кредит у банков, навечно превращаясь в их должников. Конечно, возникли особые душевые банки и концерны, ставшие владельцами тел людей при их жизни и их душ после смерти.
Микроскопические устройства, в которых фиксировалось то, что думали и говорили о своей жизни владельцы личных компьютеров, стали официально считать материализацией человеческих душ, игнорируя протесты попов, философов, психологов, психиатров. Но скоро эти протесты прекратились. Выдающиеся умы объявили, что технические устройства суть лишь оболочка нематериальных душ. Конечным итогом эволюции познания духа явилось то же самое заблуждение, с которого началось это познание.
С тех пор как люди стали осознавать себя в качестве существ, обладающих неким внутренним миром (способностью чувствовать, думать, воображать, строить планы), который помещается в их голове, их постоянно волновал вопрос, что это такое. Выдающиеся умы решили, что этот внутренний мир есть особая нематериальная, духовная субстанция — дух, душа. Это представление владело людьми в течение тысячелетий.
Время от времени появлялись здравомыслящие одиночки, которые осмеливались вопреки всеобщему убеждению высказывать мысль, что никакой нематериальной (невещественной, идеальной, неощутимой) субстанции нет, что душа есть явление материальное, что она есть состояние и смена состояний материальных клеток мозга. Но их слова мало кто принимал всерьёз. Люди предпочитали считать себя обладателями бестелесного духа, к тому же — по уверениям попов — духа бессмертного, чем считать себя всего лишь материальными на сто процентов существами, на миг возникшими из небытия и обречёнными навечно исчезнуть в небытии.
В XX веке были изобретены и достигли высочайшего совершенства технические устройства, имитирующие (моделирующие) интеллектуальные функции людей. Интеллектуальная техника молниеносно (с точки зрения исторического времени) овладела человечеством. В последующие годы строение и функционирование человеческого мозга были изучены более досконально, чем строение и функционирование прочих органов человеческого тела. Для всех частей и функций мозга были построены компьютерные модели, делавшие то же самое гораздо лучше, чем живые их прототипы. Внутренний мир человека с точки зрения его вещественного аппарата перестал быть тайной.
В среде специалистов не осталось никаких сомнений относительно природы человеческой души. Но это величайшее достижение познания осталось удивительным образом без последствий для подавляющего большинства обитателей планеты. Для них по-прежнему незыблемой осталась догма идеологии и религии, будто душа есть идеальная, бестелесная, духовная и даже божественная субстанция. Это убеждение поддерживалось всеми достижениями цивилизации. Бесчисленные «учёные» находили все новые и новые «неопровержимые научные доказательства» этому. Мракобесие оказалось неизбежным спутником познания. Оно лишь меняло форму, становилось все более изощрённым и утончённым. Оно пожирало плоды познания, оттесняло познание и само принимало обличие подлинности.
Нашлись, конечно, исследователи компьютерных исповедей. Они сделали вывод, что тут на самом деле имеет место овеществление внутреннего мира людей, их душ. Они обследовали несколько миллионов таких исповедей, — с современной технологией такое обследование не представляло особых трудностей. Результаты оказались ошеломляющими. Такое убожество, какое явил внутренний мир людей, не могли вообразить себе даже самые мрачные пессимисты и мизантропы прошлого. Число типов внутреннего мира оказалось весьма ограниченным — не более двадцати. Точно так же оказалось И небольшим число сценариев, которые люди в своём, сознании «прокручивали» из года в год. И что это за сценарии! Либо удручающе скучные и серые бытовые сцены и счёты с другими людьми на основе мелких страстишек, либо ситуации разврата, насилия, извращений, изуверства, приобретения богатства, власти и славы. Морально чистые и содержательные души оказались ещё большей редкостью, чем хорошие фильмы и книги в клоаке современной массовой культуры.
Если бы Фрейд появился теперь, он не стал бы выдумывать психоанализ, ибо никакого подсознания во фрейдистском смысле в психике человека просто нет и не было никогда. А то, что Фрейд якобы открывал как таинственное подсознание, было нормальным сознанием человека. Оно было лишь аморфным и фрагментарным. Люди не могли его оформить логически или не нуждались в этом, скрывали и приукрашивали его в силу внешних обстоятельств их жизни.
Одним словом, современная интеллектуальная техника позволила установить, пожалуй, самую разочаровывающую истину в истории человечества, а именно — что духовный (внутренний) мир человека в принятом возвышенном смысле никогда не существовал в реальности и не существует теперь. Он был выдуман небольшим числом гениев, а идеологи истолковали это изобретение как нечто реально существующее и приписали это всем людям в качестве некоей божественной души.
Когда мыслители пишут и говорят о внутреннем мире человека, то сыплются имена Аристотеля, Платона, Леонардо да Винчи, Микеланжело, Рафаэля, Гойи, Данте, Рабле, Шекспира, Бальзака, Достоевского, Толстого, Моцарта, Бетховена, Канта, Гегеля, Ньютона, Кампанеллы, Руссо и т.д. и т.п. Потом в ход идёт статистика, — сколько выпускается книг, фильмов, видеокассет и т.д., сколько имеется писателей, художников, артистов, музыкантов, учёных, профессоров и т.д. Создаётся впечатление, будто каждый человек таит в себе все эти духовные богатства и является потенциально Аристотелем, Платоном, Шекспиром, Данте, Достоевским и т.д. По вот анализ «овеществлённых душ» миллионов образованных и культурных людей показал, что 95 процентов из них потребляло продукты духовного производства вообще без единой мысли в голове, а у 5 процентов еле шевелились мыслишки, да и то такие, каких они не высказали бы вслух.
Я представил себе наших далёких предков, сидящих вокруг костра и тупо уставившихся на огонь. В их приплюснутых черепах вяло шевелились примитивные мысли. А далеко ли мы ушли от них?! Наш мозг развивался вовсе не для создания богатств внутреннего мира, а лишь для борьбы за богатства мира внешнего.
Аппаратура для материализации души стоит довольно дорого. Но люди идут на любые жертвы, лишь бы увековечить свои души. Они берут деньги в кредит у банков, навечно превращаясь в их должников. Конечно, возникли особые душевые банки и концерны, ставшие владельцами тел людей при их жизни и их душ после смерти.
Дитя посттелесной эпохи
Я живу в том посттелесном обществе, которое получилось на самом деле, причём — в самом его пекле. Мои родители всю жизнь были заняты в интеллектуальном бизнесе. Я рос в окружении всякого рода интеллектуальных устройств. Мои игрушки были битком набиты ими. Учился я в компьютеризованной школе под присмотром роботов-педагогов. С детства помогал родителям в их «салоне», где я лез из кожи, чтобы заставить хотя бы одного посетителя из ста купить какое-нибудь сверхгениальное изобретение, например — прибор размером с коробку сигарет, позволяющий делать молниеносные переводы с любого западного языка на любой другой того же множества языков. Все мои четыре конечности, а иногда — и мой детородный орган, были облеплены теми самыми аппаратами, которые предсказывали футурологи прошлого. Делал я это не из желания подтвердить прогнозы футурологов, а с целью демонстрации посетителям нашего «салона» современной коммуникационно-интеллектуально-информационной технологии. Но, увы, с ничтожным успехом. Того экономического бума вследствие прогресса информационной технологии, какой предсказывали футурологи, не было и в помине.
Сейчас я работаю в самом крупном и важном на планете учреждении, занятом сбором, хранением, обработкой и распределением информации, — в Мозговом Центре при Верховном Конгрессе Западного Союза. Я имею дело с такой интеллектуальной техникой, какая и не снилась самым смелым фантазёрам прошлого. Это, конечно, великое чудо. Я имею в виду не технику, — её давно никто не воспринимает как чудо, — а тот факт, что я получил тут работу. Правда, пока на испытательный срок.
Сейчас я работаю в самом крупном и важном на планете учреждении, занятом сбором, хранением, обработкой и распределением информации, — в Мозговом Центре при Верховном Конгрессе Западного Союза. Я имею дело с такой интеллектуальной техникой, какая и не снилась самым смелым фантазёрам прошлого. Это, конечно, великое чудо. Я имею в виду не технику, — её давно никто не воспринимает как чудо, — а тот факт, что я получил тут работу. Правда, пока на испытательный срок.
AL-Z-29-10-22
Меня называют просто Ал, если в данный момент поблизости нет другого Ала. Если таковой имеется, для различения употребляют первую букву фамилии, а также номера учреждения, отдела, сектора или группы, в которых я работаю. Эту манеру персонификации людей ввели под влиянием американцев, которые даже своих президентов обозначают сокращёнными и уменьшительными именами, а то и вообще одной или двумя буквами. Это очень удобное средство обозначения. Как номера на автомашинах. И очень демократично. Как по номеру автомашины нельзя установить, является она развалюхой, купленной за три дола на свалке, или роскошным лимузином с самыми надёжными защитными средствами, стоящим целое состояние, так и по идентификационному знаку, например, Би-Джей с какими-то цифрами, нельзя сказать, идёт речь о никому не известном бродяге, ночующем в трущобах Большого Запада и живущем на один дол в неделю, или о сверхмиллионере, имеющем роскошную виллу в ещё уцелевшем райском и престижном месте планеты и тратящем десять тысяч долов в день. Впрочем, миллионеры передвигаются в пространстве не на автомашинах, а на сооружениях без всяких номеров, автомашины же сохранились лишь для низших слоёв населения, да и то лишь по названию. Я как специалист по XX веку настолько заразился языком и способом мышления прошлого, что лишь с усилием возвращаюсь к нашей реальности.