Знаменская Алина. Вероника

   — Добрый день, — сухо поздоровалась она.
   Мужчина молча поклонился, не сходя со своего пьедестала, и Вера успела заметить, что его холодные светло-серые глаза смотрят на нее настороженно, если не сказать — враждебно.
   — Мне нужен администратор этой турбазы. Судя по всему, это вы.
   Вера чувствовала себя совершенно по-дурацки, поскольку приходилось смотреть на неприветливого типа снизу вверх. На веранду он ее не пригласил, так что это длилось довольно долго.
   — Да, это я.
   Он сказал это, не вынимая рук из карманов своих шорт. Его довольно крепкое телосложение и здоровый цвет лица поведали Вере, что живется ему тут вовсе не дурно.
   «Еще бы, — неприязненно подумала Вера. — Работа не пыльная. Охота, рыбалка. Из берлоги вылезать не хочется. А тут потревожили».
   Вера полезла в сумочку за документами и, пока возилась с ними, пришла в состояние крайнего раздражения. Сумку поставить было некуда, и копошиться в ней приходилось, согнувшись в три погибели.
   — Я уже понял, — бросил администратор. — Вы насчет купли-продажи турбазы.
   — На мне что, написано? — удивилась Вера. И в самом деле — они приехали такой пестрой компанией, с ребенком. Ни дать ни взять — отдыхающие.
   Почему же он сразу решил, что она насчет продажи?
   Сухарев ничего не ответил, зато сошел со своего пьедестала на грешную землю.
   — Ваши намерения? — спросил он, глядя мимо нее, туда, где гуляли с ребенком Кирилл и Люба, — Я намерена прожить здесь.., сколько потребуется, чтобы осмотреть все, ознакомиться с местностью, вникнуть в детали.
   Сухарев быстро взглянул на нее и ответил нарочито-небрежно:
   — Я здесь работаю давно и могу вам сразу сказать: эта турбаза яйца выеденного не стоит. Все развалилось, трубы прогнили, деревянные домики вот-вот рухнут. Или сгорят. Гиблое дело. Лично я бы…
   — Все ясно, — оборвала его Вера. — Давайте так: я составлю свое мнение. А сейчас вы разместите нас по возможности удобнее. С нами ребенок.
   Администратор молча поклонился и спрятал глаза. Но Вера успела прочитать в них насмешку, граничащую с презрением. От него исходила неприязнь, которую Вера почувствовала с первых минут встречи.
   Он привел их к стандартному деревянному строению с такой же верандой, как та, на которой он сам недавно стоял. Здесь были три отдельные комнаты с большими окнами. У себя в комнате Вера увидела довольно сносную кровать-полуторку, тумбочку с настольной лампой и платяной шкаф. Бросив на обстановку лишь беглый взгляд, пошла проверить Любу. Той досталась комната попросторнее. Здесь хорошо разместились коляска, стол и две койки.
   — Вы тут занимайтесь устройством, а я побеседую с администратором.
   — Ой, Вера Сергеевна, он такой злой! — поделилась наблюдением Люба. — Он как будто и не рад, что мы приехали.
   — Не обращай внимания. Он здесь не хозяин. Он всего лишь администратор, и нам дела нет до его настроений. Скорее всего лентяй и отшельник.
   Вера нашла Сухарева на лужайке позади столовой.
   Он сгребал граблями скошенную траву.
   — Устроились? — все в том же насмешливом ключе поинтересовался он.
   — Устроились, — стараясь не втягиваться в тон, на который он ее провоцировал, ровно ответила Вера. — Кстати, вы забыли представиться.
   — Сухарев Егор Андреич, — раздельно и четко провозгласил он.
   — А меня зовут Вера. Мне бы хотелось услышать от вас о положении дел на турбазе.
   Сухарев не торопясь снял матерчатые перчатки, сел на пенек, закурил. Вера Сергеевна оглянулась. Второго пенька поблизости не оказалось. Снова он поставил ее в идиотское положение. Она прошлась перед ним в ожидании хоть какого-нибудь ответа. Но туфли на каблуках были не приспособлены для ходьбы по шишкам. Проехав по шишке, она подвернула лодыжку и, вскрикнув от боли, запрыгала на одной ноге.
   Сухарев поднялся и выкинул окурок. Уступил ей пенек. Вера села, зло и обреченно осознавая, что ей сегодня этот тип почти испортил впечатление от поездки. Почти. Но первое впечатление оставалось самым сильным.
   Сухарев уселся рядом с ней на траву.
   — База, как вы уже догадались, построена в стародавние времена, когда завод был рентабельным, — неохотно начал Сухарев, взяв тот ленивый тон, который сразу стал раздражать Веру, готовую к действиям. — Раньше турбаза действовала круглогодично, здесь зимой тренировались лыжники, а летом — заводчане отдыхали. Сейчас клиентов почти нет, путевки дорогие, У кого деньги есть, те обеспечат себе отдых получше. Если хотите, я провезу вас по побережью, там полно турбаз, выставленных на продажу. Все они гораздо новее и лучше этой.
   — Спасибо, — лаконично увернулась Вера.
   От него прямо физически веяло пессимизмом. Вера почти поддалась его настроению. Ведь в его словах не было не правды. Почти поверила. Но что-то мелькнуло в его глазах, когда он смотрел в сторону холма…
   — Кто же вас заставляет тут работать, — ехидно поинтересовалась Вера, — если вам тут так не нравится?
   — А мне нужен свежий воздух. У меня аллергия на выхлопные газы, — быстро нашелся администратор.
   — Зачем же вы тогда курите? — парировала Вера, не зная, можно ли воспринимать заявление этого бирюка всерьез.
   Сухарев неопределенно повел бровью.
   Н-да… Ну и орешек. На вид он примерно ее возраста, по виду можно сказать одно: приличный. Не опустившийся, не больной. И хитрый. Почему? Что стоит за его неприветливостью? И Вере придется общаться с ним все это время. Ведь чтобы хорошо изучить местность, вникнуть в суть дела, ей необходим будет толковый проводник. Директор завода уверял ее, что лучше Сухарева ей специалиста не найти. Что работает он давно и работник — лучше некуда. Врет?
   Может, директор просто мечтает поскорее избавиться от нерентабельной турбазы? Тогда администратор искренен и недалек от правды. Но ведь искренностью тут не пахнет! Тут что-то другое… К тому же Вера не привыкла поворачивать с полдороги. Из жизни она извлекла несколько ценных уроков. Одним из них стало правило быстро и толково делать то, что задумано. Рассусоливать она не привыкла.
   Вера поднялась и отряхнула юбку.
   — Значит, так. Хотите вы или нет, но вам придется мне все показать. На то вы и администратор. У меня договоренность с директором завода.
   Я предпочитаю не терять время даром. Если вы не слишком загружены работой, — она выразительно взглянула на грабли, — то не могли бы мы приступить к делу прямо сейчас?
   — Конечно! — насмешливо отозвался он, и Вера без труда прочитала подтекст. Приехала, мол, тут и командует.
   — Я переоденусь и подойду к вашему флигелю, — уточнила она. Развернулась и пошла.
   — В два у нас обед, — бросил вслед администратор.
   Вера взглянула на часы. Было без десяти два.
   Итак, он поставил ее на место. Показал, кто здесь главный. К чему эти ужимки уязвленного самолюбия? — недоумевала она, натягивая джинсы у себя в комнате. Все равно турбазу продадут. Не сегодня, так завтра. Не ей, так кому-нибудь другому. Возможно, новый хозяин даже оставит прежнего администратора.
   Лично она скорее всего так бы и поступила. Если бы он повел себя по-другому. Он, по идее, должен радоваться, что базу оборудуют, построят бассейн, теннисный корт, что-нибудь еще. База станет рентабельной, и здесь будет отдыхать полно народу! Доход турбазы отразится и на зарплате администратора. Так в чем же дело? Откуда такая враждебность?
   Вера зашнуровала кроссовки и взглянула на себя в зеркало. Выглядела она теперь совсем по-походному. Белая с синим футболка, светло-голубые джинсы и белые кроссовки. Подумав, она сняла очки. Кажется, они придают ей излишнюю официальность. Возможно, ее официальный облик пугает и потому отталкивает. Некоторые мужчины стороной обходят женщин-руководительниц. Не исключено, что Сухарев из их числа. Просто не жалует бизнес-леди. Бывает и такое. Без очков она намного проще. Перед отъездом не успела подправить стрижку — было не до салонов. Волосы отросли и на шее и на щеке стали кудрявиться, чего Вера не терпела. Она намочила под краном руку и попыталась их пригласить. Потом оставила волосы в покое и отправилась собирать свою команду. Обедали в пустой столовой.
   Здесь оказалось даже уютно — деревянные стены, покрытые лаком, украшенные деревянными же скульптурами.
   Им накрыли стол у окна. Вера внимательно рассматривала зал. Особенно ее внимание привлекли скульптуры. В них она сразу увидела самобытность мастера. Не сразу можно было понять, что изготовлены они из дерева. Гладко заточенные, они не вдруг выдавали структуру. Здесь были русалки, лешие, чьи-то руки, змеи, дракон. Тот, кто украшал зал столовой, делал это с любовью.
   Стол, где они сидели, был застелен льняной скатертью. Вероятно, администратор подчинился своему инстинкту хозяина. Как бы ты ни относился к гостю, но принять надо как подобает…
   Официантка принесла на подносе дымящийся борщ в одинаковых глиняных мисках. Аппетитный аромат щекотал ноздри. Кирилл плотоядно потер руки.
   — А мне здесь определенно нравится! — объявил он.
   — И мне! — поддержала Люба и взглянула на Веру:
   — А вам?
   Вера Сергеевна неопределенно хмыкнула — в столовую входил Сухарев. Он направлялся прямо к ним.
   Ему ничего не оставалось, кроме как обедать в их обществе. Ведь столовая была пуста!
   — Приятного аппетита!
   И он невозмутимо уселся прямо напротив Веры.
   — Вкуснотища! — ответил на его приветствие Кирилл, с азартом работая челюстями.
   «Пропал обед», — мысленно констатировании Вера, двигая к себе салат. Ее противник, напротив, ничуть не смущался, ел с аппетитом, отвечал на вопросы гостей в свойственной ему снисходительной манере.
   Люба интересовалась контингентом отдыхающих, Кирилл расспрашивал о рыбалке.
   — Когда будет открытие сезона? — поинтересовалась Вера.
   — На днях. Да какое там открытие… Так, притащатся несколько мелких фирмачей с любовницами, вот и весь заезд…
   — А танцы у вас бывают? — встряла Люба.
   Кирилл хмыкнул. Вера стрельнула на нее глазами.
   Танцы! Приехала за ребенком ухаживать, а туда же — танцы!
   Сухарев улыбнулся и отложил ложку.
   — Ну, для такой очаровательной девушки устроим обязательно.
   Люба захихикала. Вера поспешила одернуть ее:
   — Мы не отдыхать сюда приехали, так что танцы нам вряд ли понадобятся. Кстати, я не успела вас познакомить: Кирилл — менеджер нашей фирмы, Люба — няня моей племянницы.
   Менеджер кивнул, не прекращая поглощать мясо.
   Люба с интересом разглядывала Сухарева.
   — Егор Андреич, — представился он. — Местный сторож.
   Люба снова хихикнула — сторож!
   — Теперь мне все ясно, — продолжал Егор. — А то я никак не мог решить для себя: чей же ребенок? Девушка для роли мамы слишком молода. А вы, — он взглянул на Веру, — и вы для бабушки как-то не очень подходите. А для мамы…
   «Так, сейчас он мне нахамит», — мелькнуло в мозгу у Веры. Она резко поднялась.
   — Все было очень вкусно. Итак, Егор Андреич, я жду вас у крыльца.
   — Сию минуту, — отозвался он, глядя на нее из-под опущенных ресниц.
   Вера вышла на воздух и, чтобы не торчать истуканом возле столовой, прошлась по деревянной дорожке. Дорожка вела куда-то в сторону реки. Та заманчиво блестела среди деревьев. Вера шагала, пытаясь привести себя в нужное состояние. Стоит ли обращать внимание на невоспитанного остолопа? У нее есть цель. Туристической фирме «Арго» давно пора приобрести что-то подобное. Тем более завод готов уступить в цене.
   Дорожка кончилась. Прямо перед ней сверкала река. Отсюда, с высоты берега, к воде спускались ступеньки с перилами. Все на первый взгляд ладное, крепкое. И чего прибедняется? Послушаешь его, так тут все вот-вот сгниет и обрушится.
   Внизу вдоль берега по всей протяженности базы тянулся песчаный пляж. Дальше, там, где база кончалась, берег был усыпан гладкой галькой. Со стороны холма река образовывала что-то вроде залива, зализанный песчаный берег в том месте как нельзя лучше подходил для купания детей. Отличное место. Вера развернулась и решительно зашагала в сторону столовой. Она еще издалека увидела администратора. Он стоял на крыльце и смотрел в ее сторону. «Ведь ждет, когда я подойду. Ни шага не сделает навстречу», — отметила Вера. Надо же, какой противный тип.
   — Что мадам желает осмотреть в первую очередь? — поинтересовался он, когда Вера приблизилась. — Жилые помещения? Котельную? Душевые?
   «Нужны мне твои жилые помещения, — мысленно огрызнулась Вера. — Сейчас начнешь ныть, что полы прогнили и крыши текут».
   — Меня в первую очередь интересует территория, — коротко бросила она и отвернулась.
   — Территория как территория.
   Он зашагал напрямик через лес, параллельно реке.
   Вера припустилась за ним. Шаги Сухарев делал гигантские, и Вера подозревала, что нарочно. Провоцировал ее. Не на ту напал! Она прибавила шагу, подставляя, где успевала, руки, защищаясь от хлестких ударов веток.
   — Территория турбазы с этой стороны простирается до дороги. Здесь она огорожена забором.
   Вера увидела прозрачную сетку ограждения. Теперь Сухарев повел ее вдоль забора. Поскольку путь лежал наверх, Вера быстро начала сдавать. Во-первых, у нее от ходьбы раскраснелись щеки и вообще ей стало жарко. Во-вторых, закололо в боку, как когда-то на уроках физкультуры в школе. Она остановилась и обернулась. Сделала вид, что вглядывается в другой берег.
   — Скажите, а почему.., почему ничего не видно на том берегу? — придумала она вопрос. — Такое ощущение, что там — пустыня.
   Сухарев вернулся и встал рядом.
   — Там поля. Поэтому так ровно.
   — А река здесь широкая, — поспешно добавила Вера. — Красиво.
   — Самое коварное место, — угрюмо бросил Сухарев. — Здесь полно воронок и омутов.
   — Что же, бывают и несчастные случаи?
   — Сколько угодно, — мрачно добавил администратор и зашагал дальше. Но Вера уже успела отдышаться и теперь могла тащиться за мрачным типом хоть в горы. Вскоре она поняла, что последний вывод сделала поспешно, на радостях. Она уже задыхалась, а администратор все вышагивал куда-то вверх, наступая на крапиву и чистотел. Растения смачно хрустели у него под ногами. Вера успела отметить, что ее белые кроссовки безнадежно испорчены: ядовито-желтый сок чистотела сделал свое дело.
   Сухарев остановился, когда Вера уже решила, что готова рухнуть замертво на этот ковер из шишек и окончить жизнь здесь, среди крапивы и чистотела.
   — Отсюда все видно, — наконец остановился Сухарев, хотя Вера уже догадалась, зачем, собственно, он тащил ее сюда. Турбаза отсюда была как на ладони.
   Видны были и их флигель, и будка охранника, и столовая, и все помещения.
   — Территория расположена под уклоном, — объяснил Сухарев очевидное.
   — Это хорошо или плохо? — поинтересовалась Вера, радуясь возможности отдышаться.
   — Для кого как… — уклончиво ответил Сухарев и направился вперед по тропинке. Теперь, слава Богу, не вверх, а прямо. Он решил провести ее по периметру территории. Теперь уже Вера не отставала от администратора ни на шаг, хотя давалось ей это с трудом. На пути им попались какие-то шаткие строения, наподобие пляжных кабинок. Дунь — и они рассыплются.
   — Что это? — поинтересовалась Вера.
   — Душевые, — с удовольствием пояснил Сухарев. — Хотите взглянуть?
   Вера осторожно заглянула в одну из них, и администратор с удовлетворением узрел, как она поспешно закрыла подгнившую дверцу.
   — Здесь большинство помещений в подобном состоянии, — почти с гордостью произнес он.
   Вера пристально на него посмотрела. Ох уж эти глаза! В них что-то таилось. Что? Может, у него юмор такой? А она тупица, не въедет никак? Впрочем, рассуждать было некогда. Он спешил подкрепить экскурсию более интересными фактами:
   — Вообще-то территория огорожена только с одной стороны. А три другие имеют свободный доступ. Вот в прошлом году к нам забрели два сбежавших уголовника.
   Вера остановилась.
   — Что-то не пойму я вас. Вы что же, пытаетесь меня запугать?
   — Зачем? — Сухарев остановился и тоже стал смотреть на нее совершенно чистыми глазами.
   — Вот я и гадаю: зачем? Почему вы о турбазе мне рассказываете самое плохое? Нет, даже плохое вас не устраивает, вы придумываете ужасы. Тогда как директор завода уверял меня…
   — Вера Сергеевна! Вы же умная женщина! — воскликнул он, радушно улыбаясь. — Не мне вам объяснять: директор завода торопится избавиться от балласта. Знаете, сколько завод платит только за свет на этой базе?
   — Примерно представляю.
   — Тогда для вас должно быть понятно поведение директора завода. Ему бы поскорей избавиться от неприбыльного груза и построить сауну на вырученные деньги.
   — Я не соглашусь с вами. Вы скорее всего туманно представляете, чем занимается фирма, так или иначе связанная с туризмом.
   — Ну, наверное, путевками в Турцию и Грецию.
   — Этим, конечно, тоже. Но основное наше направление — развитие отечественного туризма.
   — Каноэ, байдарки, альпинизм? — хохотнул Сухарев, и Веру передернуло от его паясничанья.
   — Ну уж вы-то, наверное, даже в дни золотой юности в походы не хаживали! — ядовито заметила она. — А теперь уж и подавно. А на Грецию да на Турцию, сидя в глуши, не заработаешь! Особенно с таким трудолюбием! Имея вокруг гектары леса, умудриться остаться без ограждения! Да я бы давно кустарник колючий рассадила!
   — Или репейник, — подсказал он.
   — Или репейник, — запальчиво подхватила Вера, зло сверкая глазами на нерадивого администратора.
   Сухарев расхохотался. Он высмеивал ее суждения!
   Он смеялся над ее якобы некомпетентностью! Он хотел поколебать ее решимость.
   Вера молча обогнула его и зашагала вниз, к лагерю. Вслед ей раздавался смех. Он даже не попытался догнать ее, извиниться, поправить ситуацию. Ну, погоди! Если только она приобретет для фирмы этот лагерь, а она в лепешку расшибется, но приобретет его, то ты уж точно, Егор Андреич, не будешь здесь работать! Не то что администратором, а даже сторожем!
   Дудки!
   Вернувшись к себе, она вызвала Кирилла и молча показала ему на стул. Сама уселась на кровати.
   — Что мы имеем, — спросила она, обращаясь как бы и не к менеджеру, а к себе. — Дороги хорошие?
   — Отличные.
   — Электричество есть, вода есть…
   — Да, отличное место, — перебил ее Кирилл. — То, что нам надо.
   — Не нравится мне все это, — хмуро проговорила Вера, вторя своим мыслям.
   — Что — не нравится? — опешил Кирилл.
   — Темнит этот Сухарев. Знаешь, я подумала: может, у него тут подпольный бизнес какой? Типа продажи наркотиков? Уж больно яро он отговаривал меня базу покупать. Ведь послушать его — ну нет места хуже и безнадежней.
   — Ага! А сам окопался тут! Говорят, и домой не ездит. А у него, между прочим, квартира в Москве.
   Повариха по секрету сказала.
   — Да-а… Темные дела.
   Вера прошлась из угла в угол. Кирилл добросовестно наморщил свой лоб.
   — Он предложил мне посмотреть соседние турбазы, дескать, там получше, покрасивей… — задумчиво продолжала Вера.
   — Ага! Нам-то холмы нужны. А остальные турбазы зажаты друг другом, забор на заборе, — живо возразил Кирилл.
   — Правильно. Но мне думается, Кирилл, что мы должны поиграть с ним в поддавки.
   — Поехать посмотреть?
   — Да. Не показывать, что его база нам так уж приглянулась, не выдавать наших карт: А тем временем приглядеться к нему.
   — А может, его это.., припугнуть? — Кирилл потер свой пудовый кулак.
   — Ни в коем случае. А если оправдаются мои подозрения насчет наркотиков? Уж он найдет способ от нас избавиться, Кирилл. Не забывай, что с нами ребенок.
   — Два, — усмехнулся Кирилл.
   Иллюстрируя его слова, в комнату заглянула Люба.
   Платье ее было мокрое, хоть выжимай.
   — Ты, случайно, не купалась ли в реке? — предположила Вера.
   — Нет, что вы, Вер Сергевн! Купаться еще холодно. Я стирала.
   — Где же ты стирала? — ахнула Вера, не припомнив на турбазе подходящего для стирки места, кроме ржавых умывальников.
   — В бане. У них тут знаете какая баня. Вер Сергевн! Закачаешься! Сауна и бассейн. Я с официанткой познакомилась, такая добренькая. Она увидела, что я холодной водой пеленки стираю, и пожалела меня.
   Идем, говорит, я тебя проведу, только ты, говорит, администратору не говори, что я тебе разрешила. Он не велел.
   — Та-ак… — Вера многозначительно посмотрела на Кирилла.
   — Там и душевые, и зал большой, где переодеваться, — не унималась Люба. — Снаружи изба и изба, мы мимо проходили, когда приехали. А внутри просто сказка.
   — Зазеркалье какое-то, — произнесла Вера, и от менеджера не укрылась ее внезапная бледность. Так бывает, когда человека внезапно сильно напугает что-нибудь. — А он мне старые душевые в нос тыкал, — задумчиво проговорила она, глядя в окно. — Ну и дела…
   — Да послать этого администратора куда подальше! — запальчиво воскликнул Кирилл. — Зажрался он!
   Сидит царьком на хорошем месте и боится, что новые хозяева его попрут!
   — Так, ребята. Давайте договоримся — мы все будем осторожны. Лишнего не болтать ни с кем. Поживем несколько дней, потом решим, что и как.
   Оставшись в комнате одна, Вера вытянулась на кровати и закрыла глаза. Ноги гудели. Ситуация с турбазой представлялась ей настоящей головоломкой. Она никак не могла отделаться от мыслей о ней и об администраторе. Почему же он так враждебно к ней настроен? Почему он с первых минут буквально невзлюбил ее? Быть может, дело не в его криминальности, а в ней? Почему в жизни она зачастую вызывает в людях недобрые чувства? Еще не узнав ее, они уже настраиваются агрессивно по отношению к ней.
   Впрочем, она научилась защищать себя от чужой враждебности и от мнимой дружбы, которая непременно обернется предательством. Оградила себя от друзей и поставила крест на любви. И без этого можно прожить. А с людьми, с которыми сводит бизнес, нужно вовремя установить дистанцию. И держать ее. И действовать не сердцем, а умом. Взять хотя бы этого типа. Он возомнил, что она глупее его.
   Но она докопается до истины, чего бы ей это не стоило. И сделает так, как нужно ей.
   С этими мыслями она уснула. Она Проспала ужин, а разбудил ее настойчивый Ксюшкин писк. Вера открыла глаза. За окном синела ночь, в комнату проникла прохлада. Девочка надрывалась за стеной, и к ее крику примешивалось плаксивое бормотание Любы.
   Вера повернулась на другой бок. И как ее угораздило пойти на поводу у Антонины? Потащить ребенка с собой. Ей эта поездка еще вылезет боком. Ребенок не унимался. Писк неуклонно перерастал в требовательный плач. Вера встала, накинула халат, вышла на веранду, Ночь была прозрачной и пахла дубовыми листьями. В комнате Любы стоял дым коромыслом. Краснея от крика, Ксюшка и шмыгающая носом Люба брали друг друга измором. Перевес был явно на стороне Ксюшки.
   — Лучше бы я в казино пошла работать! — со слезами в голосе встретила Веру нянька. — Или стриптиз танцевать.
   — Тебя бы не взяли, — успокоила Вера. — Ноги не те.
   Вера забрала у нее Ксюшку, но та лишь на миг взяла передышку, присматриваясь к новому лицу. И снова как заорет!
   — Воды давала?
   — Не берет!
   — А ела она хорошо?
   — Пузырек манной каши высосала, Вера Сергеевна! Что ж вы думаете, сама я, что ли, эту кашу съела?
   Мы с Кириллом ее и накупали вчера. Не знаю, чего ей не хватает.
   — Ложись, — бросила Вера и вышла с ребенком на воздух.
   «И чего ради я ее пожалела?» — вновь распекала Вера себя. — Могла бы подобрать няньку поопытней. Сама виновата. Ребенок, возможно, инстинктивно чувствует, что его отняли от матери. Поэтому и беспокоится".
   — Кричи не кричи, а мамка твоя не услышит, — ворчала Вера под шум сосен. — Мамка не выросла пока, глупая она и не понимает, что ты-то как раз для нее — самый близкий человечек. Она вырастет и поймет. А ты должна спать и есть, чтобы расти быстрее.
   Вдруг Вера поняла, что ребенок молчит. Ксюха хлопала ресницами, то ли слушала ее, то ли созерцала звезды. Вера задрала голову в небо. Неужели дите там что-то видит?
   Так или иначе, но девочка молчала.
   — «Ай люли, люди, люли, прилетели журавли», — тихонько запела Вера, укачивая племянницу.
   Вера ходила туда-сюда перед флигелем. Девочка слепила глазки и, кажется, совсем угомонилась. Вера тихонько пошла к дому. Толкнула дверь и вошла в свою комнату. Огляделась, соображая, куда бы положить девочку. Но Ксюшка тут же сморщилась, покраснела и закряхтела вновь. Она разразилась плачем с новой силой, будто и не было предварительного укачивания и всего прочего. Вера шагнула назад, на веранду. Почувствовав свежий воздух, девочка моментально притихла, уцепила Веру ручонкой повыше локтя и принялась монотонно пощипывать.
   — «Ай люли, люли, люли…», — затянула Вера, вымеряя дорожку шагами. Ничего себе новости! Выходит, спать мы желаем исключительно на свежем воздухе, а о комнате и речи нет? Значит, вышагивай, баба Вера, тут, как молодой солдат!
   Ксюха благовоспитанно сомкнула реснички, но, помня коварство своей внучатой племянницы, Вера решила на всякий случай нарезать еще несколько кругов по территории, прежде чем обманным путем водворить, младенца в помещение.
   Выполнению задуманного препятствовали комары.
   Они роились у самого лица, норовили укусить побольнее. Ноги спотыкались на шишках. Пресловутое «ай люли» переходило в зевок. Во флигеле напротив мерцал голубоватый свет. Администратор, похоже, смотрел телевизор, Интересно, он круглый год здесь торчит или только летом? Жена, наверное, рада избавиться от такого пессимиста и зануды.