Зощенко Михаил. Перед восходом солнца

   Собравшись с силами, я бормочу:
   - Идите. Теперь у вас моя фамилия. Вы можете быть спокойны.
   С просветленным лицом он уходит.
   Я - ложусь в постель и чувствую, как ужасающая тоска охватывает меня.
   В ГОСТИНИЦЕ
   Туапсе. Маленький номер гостиницы. Я поче-то лежу на полу. Руки у меня раскинуты. И пальцы рук в воде.
   Это дождевая вода. Сейчас прошла гроза. Мне не хотелось подняться, чтоб закрыть окно. Это потоки дождя попали в комнату.
   Я снова закрываю глаза и до вечера лежу в каком-то оцепенении.
   Вероятно, следует перебраться на кровать. Там удобней. Подушка. Но мне не хочется подняться с полу.
   Не поднимаясь, я протягиваю руку к чемодану и достаю яблоко. Я сегодня опять ничего не ел.
   Я откусываю яблоко. Я жую его, как солому. Выплевываю.
   Неприятно. Я лежу до утра.
   Утром кто-то стучит в дверь. Дверь на ключе. Я не открываю. Это уборщица. Она хотела бы убрать комнату. Хотя бы раз в три дня. Я говорю:
   - Ничего не надо. Уходите.
   Днем я встаю с трудом. Сажусь на стул.
   Тревога охватывает меня. Я понимаю, что так не может дальше продолжаться. Я погибну в этом жалком номере, если немедленно не уеду отсюда.
   Открыв чемодан, я лихорадочно собираю вещи. Потом зову горничную.
   - Я заболел,- говорю я ей.- Меня нужно проводить на вокзал, достать мне билет... Скорей...
   Горничная приводит администрацию и врача. Поглаживая мою руку, врач говорит:
   - Нервы... Только нервы... Я вам выпишу бром...
   - Мне нужно немедленно уехать,- бормочу я.
   - Вы сегодня уедете,- говорит директор гостиницы.
   ЗАКЛЮЧЕНИЕ
   И вот мои воспоминания закончены. Я дошел до 1926 года. Вплоть до тех дней, когда я перестал есть и чуть не погиб. Передо мной шестьдесят три истории. Шестьдесят три происшествия, которые меня когда-то взволновали.
   Каждую историю я стал тщательно пересматривать. В какой-нибудь из них я надеялся найти причину моей тоски, моих огорчений, моей болезни.
   Но я ничего особенного не увидел в этих историях.
   Да, конечно, некоторые из них тягостны. Но не более тягостны, чем это привыкли испытывать люди. У каждого умирает мать. Каждый когда-нибудь покидает дом. Расстается с возлюбленной. Сражается на фронте...
   Нет, ни в одной из этих историй я не нашел того, что искал.
   Тогда все эти истории я сложил вместе. Я хотел увидеть общую картину, общий аккорд, который, быть может, оглушил меня, как рыбу, которую вынули из воды и бросили в лодку.
   Да, конечно, огромные потрясения выпали на мою жизнь. Перемена судьбы. Гибель старого мира. Рождение новой жизни, новых людей, страны.
   Но ведь я-то не видел в этом катастрофы! Ведь я же сам стремился увидеть в этом солнце! Ведь и до этих событий тоска преследовала меня. Значит, это не решало дела. Стало быть, это не являлось причиной. Напротив, это помогло мне заново увидеть мир, страну, народ, для которого я стал работать... Тоски не должно быть в моем сердце! А она есть...
   Я был обескуражен. Кажется, я задал себе непосильную задачу - найти причину моей тоски, найти несчастное происшествие, которое сделало меня жалкой пылинкой, гонимой любым житейским ветром.
   Может быть, это происшествие лежит в более раннем возрасте? - подумал я. Может быть, детские годы подготовили зыбкую почву, по которой я теперь хожу спотыкаясь?
   В самом деле! Почему я отбросил детские годы? Ведь это же первое знакомство с миром, первые впечатления, а стало быть, и самые глубокие. Как можно было не посчитаться с этим!
   Нет нужды и тут все вспоминать, подумал я. Достаточно вспомнить только самое яркое, самое сильное, только то, что было связано с моим душевным волнением.
   И тогда с лихорадочной поспешностью я стал вспоминать происшествия детских лет. И увидел, что и в детские годы душевное волнение необычайным светом осветило то, что произошло.
   Это снова были моментальные снимки, с ослепительной силой оставшиеся в моем мозгу.
   И вот, вспоминая эти детские истории, я увидел, что они волнуют меня еще больше, чем истории взрослых лет. Я увидел, что они волнуют меня значительно больше, чем даже желание найти причину моих несчастий.
   IV. СТРАШНЫЙ МИР
   Только в сказке блудный сын возвращается в отчий дом.
   Итак, я стал вспоминать самые яркие сцены из моего детства.
   Среди этих сцен, связанных с душевным волнением, я надеялся найти несчастное происшест вие, надеялся найти причину и объяснение моей ужасной тоски.
   С какого же возраста мне начать? - подумал я.
   Комично начать с года. Комично вспоминать то, что было в два и в три года. И даже в четыре. Подумаешь, великие дела произошли в столь мелком возрасте. Побрякушку отняли. Соску в горшок уронил. Петуха испугался. Мамаша нашлепала по заднице... Что ж вспоминать об этих мизерных делах, о которых, кстати сказать, я почти ничего не помню.
   Я должен начать с пяти лет, подумал я.
   И тогда стал вспоминать то, что случилось, в моей жизни с пяти до пятнадцати лет.
   И вот, перебирая в памяти истории этих лет, я неожиданно почувствовал страх и даже какой-то трепет. Я подумал: значит, я на верном пути. Значит, рана где-то близко. Значит, теперь я найду это печальное происшествие, испортившее мне мою жизнь.
   С 5 ДО 15 ЛЕТ
   Скорее сбросить тягостную память
   Моих воображаемых обид...
   Я БОЛЬШЕ НЕ БУДУ
   На столе тарелка. На тарелке винные ягоды. Забавно жевать эти ягоды. В них множество косточек. Они славно хрустят на зубах. За обедом нам дали только лишь по две такие ягоды. Это чересчур мало для детей.
   Я влезаю на стул. Решительным жестом пододвигаю к себе тарелку. И откусываю одну ягоду.
   Так и есть - множество косточек. Интересно, но всех ли ягодах то же самое?
   Перебирая ягоды, я откусываю от них по кусочку. Да, все то же самое.
   Конечно, это нехорошо и я не должен этого делать. Но ведь я съедаю яо всю ягоду. Я откусыпаю только небольшой кусочек. Почти вся ягода остается в распоряжении взрослых...
   Откусив от всех ягод по кусочку, я спускаюсь со стула и хожу вокруг стола.
   Приходят отец и мать.
   - Я не ел винные ягоды,- говорю я им тотчас.- Я только откусил по кусочку.
   Взглянув на тарелку, мать всплескивает руками. Отец смеется. Но он хмурится, когда я гляжу на него.
   - Пойдем, я тебя немножко попорю,-говорит мать,- чтоб ты лучше помнил о том, что не следует делать.
   Она тащит меня к кровати. И берет тонкий поясок.
   Плача и рыдая, я кричу:
   - Я больше не буду.
   НЕ НАДО СТОЯТЬ НА УЛИЦЕ
   Я стою у ворот нашего дома. Не у самых ворот, а у тумбы.
   Дальше тумбы я не иду. Нельзя. Может задавить извозчик.
   Вдруг я вижу - на меня катится двухколесный велосипед, на котором сидят человек в кепке.
   Что ж он не звонит? Велосипедисты должны звонить, когда наезжают на людей. Я отбегаю в сторону. Но велосипед снова катится на меня.
   Секунда - и человек в кепке падает. И падаю я. И велосипед падает на меня.
   Из моего носа хлещет кровь.
   Увидев кровь, я начинаю так орать, что сбегаются люди. Даже прибегает одноногий газетчик, который стоит на нашем углу.
   Расталкивая людей, прибегает моя мать.
   Увидев, что я лежу, она бьет по щеке велосипедиста так, что у того с головы падает кепка.
   Потом она хватает меня на руки и несет по лестнице.
   На лестнице она осматривает и ощупывавает меня. Все цело.
   Только из носа течет кровь и на ноге ссадина
   Мать говорит:
   - Жалко, я не знала, что он тебе ногу по вредил. Я бы ему оторвала голову.
   Папа говорит мне:
   - Ты сам виноват. Не надо стоять на улице.
   ЗОЛОТЫЕ РЫБКИ
   На подоконнике банка с золотыми рыбками.
   В банке плавают две рыбешки.
   Я бросаю им крошки сухаря. Пусть покушают Но рыбки равнодушно проплывают мимо.
   Должно быть, им здорово плохо, что они не кушают. Еще бы, целые дни в воде. Вот если бы они просто лежали на подоконнике, тогда, может быть, у них появился бы аппетит.
   Засунув руку в банку, я вытаскиваю рыбешек и кладу их на подоконник. Нет, тут им тоже неважно. Они бьются. И тоже отказываются от еды.
   Я снова бросаю рыбешек в воду.
   Однако в воде им еще хуже. Посмотрите, они даже плавают теперь брюшком вверх. Должно иыть, просятся из банки.
   Я снова вытаскиваю рыбешек и кладу их в папиросную коробку.
   Через полчаса я открываю коробку. Рыбки околели.
   Мамаша сердито говорят:
   - Зачем ты это сделал?
   Я говорю:
   - Я хотел, чтоб им было лучше.
   Мать говорит:
   - Не притворяйся идиотиком. Рыбки созданы, чтобы жить в воде.
   Я горько плачу от обиды. Я сам знаю, что рыбки созданы жить в воде. Но я хотел избавить их от этого несчастья.
   В ЗООЛОГИЧЕСКОМ САДУ
   Мать держит меня за руку. Мы идем по дорожке.
   Мать говорит:
   - Зверей потом посмотрим. Сначала будет состязание для детей.
   Мы идем на площадку. Там множество детей. Каждому ребенку дают мешок. Надо влезть в этот мешок и завязать его на груди.
   Вот мешки завязаны. И дети в мешках поставлены на белую черту.
   Кто-то машет флагом и кричит: "Бегите!" Путаясь в метках, мы бежим. Многие дети падают и ревут. Некоторые из них поднимаются и с плачем бегут дальше. Я тоже чуть не падаю. Но потом, ухитрившись, быстро передвигаюсь в этом своем мешке.
   Я первый подхожу к столу. Играет музыка. И все хлопают. И мне дают коробку мармелада, флажок и книжку с картинками.
   Я подхожу к матери, прижимая подарки к своей груди.
   На скамейке мама приводит меня в порядок. Она причесывает мне волосы и платком вы- тирает мое запачканное лицо.
   После этого мы идем смотреть обезьян.
   Интересно, кушают ли обезьяны мармелад? Надо их угостить.
   Я хочу угостить обезьян мармеладом, но вдруг вижу, что в моих руках нет коробки...
   Мама говорит:
   - Наверное, мы коробку оставили на скамейке.
   Я бегу к скамейке. Но там уже нет моей коробки с мармеладом.
   Я плачу так, что обезьяны обращают на меня внимание.
   Мама говорит:
   - Наверное, украли нашу коробку. Ничего. Я тебе куплю другую.
   - Я эту хочу! - кричу я так громко, что тигр вздрагивает и слон поднимает хобот.
   НА БЕРЕГУ
   Мы на даче. Играем на берегу. Вдруг моя старшая сестра Леля кричит:
   - Господа, Юля потонула!
   Я смотрю но сторонам. Действительно, нигде нет моей младшей сестренки Юли.
   Деля кричит:
   - Так и есть! Вот ее шляпа плывет но воде. Что есть духу я бегу к нашей даче. Кричу:
   - Мама! Юля утонула.
   Мама бежит к реке так, что я еле поспеваю за ней.
   Увидев, что Юлина шляпа плывет по воде, мама падает в обморок.
   В это время Леля кричит:
   - Нет, господа, Юля не потонула. Вот она плывет на лодке. Она хочет догнать свою шляпу.
   Действительно, видим. Юля стоит в лодке и, ворочая веслом, плывет за своей шляпой. Но течение быстрое. И шляпа ее далеко.
   Я говорю:
   - Мама, приди в себя. оказывается, Юля не потонула.
   Увидев Юлю в лодке, мама кричит:
   - Юля, плыви назад! Тебя унесет на середину реки.
   Леля говорит:
   - Она бы и рада плыть назад, но не может. Ей не справиться с веслом. Вон куда ее унесло. Тут мы видим, что Юлю отнесло далеко от берега.
   И она испуганно кричит: "Помогите!" Услышав ее крик, мама снова падает в обморок. Тут какой-то мужчина садится в другую лодку и плывет к Юле.
   Я говорю маме:
   - Мама, не бойся. Юлю сейчас спасут. Юлину лодку мужчина привязывает к своей локе.
   И вскоре Юля на берегу. Плача и целуя Юлю, мама уносит ее домой.
   КОРОВЫ ИДУТ
   Из рогатки я стреляю в птичку. Птичка улетает и садится на дерево, которое довольно далеко от нашего дома.
   Из сада не велено уходить. Но раз такой исключительный момент, это допустимо.
   И вот по дороге я бегу за птичкой.
   Вдруг позади себя я слышу мычание.
   Оглядываюсь. Боже мой, идет стадо кора
   Отступление отрезано. Домой уже не добежать
   Коровы совсем близко. Заметавшись, я влезаю на дерево.
   Теперь коровы под деревом.
   Интересно отметить, что они не уходят.
   Они, как нарочно, встали у дерева и щиплют траву. Делают вид, что не замечают меня.
   Может быть, они рассчитывают на то, что я сейчас сойду и тогда они забодают меня? Но я не так глуп, как они думают. Я не сойду с дерева, пока не уйдет все стадо.
   Толькб бы не обломился сучок, на котором я сижу. Вот если обломится сучок, тогда дела мои плохи. Тогда я как раз упаду между двух этих коров. И они поднимут меня на рога.
   Идет пастух. Он хлопает бичом.
   Это знакомый пастух Андрюшка. С ним можно договориться.
   - Андрюшка,- кричу я,- гони этих коров, которые под деревом! Что они тут расположились и еще кушают!
   Андрюшка хлопает бичом. Коровы нехотя уходят.
   Теперь не страшно. Я даже нацеливаюсь из рогатки и пускаю камешек в уходящих коров.
   Потом слезаю с дерева и виноватой походкой иду в сад.
   ГРОЗА
   Со своей сестрой Лелей я иду ло полю и собираю цветы.
   Я собираю желтые цветы. Леля собирает голубые.
   Позади нас плетется младшая сестренка Юля. Она собирает белые цветы.
   Это мы нарочно так собираем, чтоб было интересней собирать.
   Вдруг Леля говорит:
   - Господа, глядите, какая туча.
   Мы смотрим на небо. Тихо надвигается ужасная туча. Она такая черная, что все темнеет вокруг. Она ползет, как чудовище, обволакивая все небо.
   Леля говорит:
   - Скорей домой! Сейчас будет жуткая гроза.
   Мы бежим домой. Но бежим навстречу туче. Прямо в пасть этому чудовищу.
   Неожиданно налетает ветер. Он крутит все вокруг нас.
   Пыль поднимается. Летит сухая трава. И сгибаются кусты и деревья.
   Что есть духу мы бежим домой.
   Вот уже дождь крупными каплями падает на наши головы.
   Ужасная молния и еще более ужасный гром потрясают нас. Я падаю на землю и, вскочив, снова бегу. Бегу так, как будто за мной гонится тигр. Вот уже близко дом. Я оглядываюсь назад. Леля тащит за руку Юлю. Юля ревет. Еще сто шагов - и я на крыльце. На крыльце Леля меня бранит, зачем я потерял свой желтый букетик. Но я его не потерял, я его бросил.
   Я говорю:
   - Раз такая гроза, зачем нам букеты?
   Прижавшись друг к другу, мы сидим на кровати.
   Ужасный гром сотрясает нашу дачу.
   Дождь барабанит по стеклам и крыше.
   От потоков дождя ничего не видно.
   БЕШЕНАЯ СОБАКА
   Мы вбегаем в дом и плотно закрываем двери. Я подбегаю к окну и закрываю раму на крючок.
   В окно мы смотрим на двор...
   По двору идет хозяйская дочка Катя.
   Мы стучим по стеклу и кричим ей:
   - Катька, дура, беги скорей домой! Прячься! На улице бешеная собака.
   Вместо того чтоб бежать домой, Катька подходит к нашему окну. И заводит разговор, как будто бы ничего особенного не случилось.
   - А где вы видели эту собаку? - спрашивает она.- Да, может быть, она не бешеная.
   Я начинаю сердиться на Катьку. Я кричу ей:
   - Она двоих покусала. И если укусит тебя, мы не виноваты. Мы тебя предупредили.
   Катя медленно идет к своему дому. Бешеная собака вбегает на наш двор. Она черная и страшная. Хвост у нее висит книзу.
   Пасть раскрыта. Из пасти течет слюна.
   Схватив грабли, Катя замахивается. И собака отбегает в сторону. Катя смеется.
   Это невероятно. Бешеная собака испугалась Катьки. Я думал, что такие собаки ничего не поятся и всех кусают.
   Вот бегут люди с палками. Они хотят убить собаку. Но собака убегает. Люди бегут за ней. Они кричат и улюлюкают.
   Осмелев, мы открываем окно. Потом выходим и сад.
   Конечно, в саду небезопасно. Собака может вернуться. Кто ее знает. Но если сидеть на крыльце, то это ничего. Можно успеть убежать.
   Однако собака не возвращается. Ее убили на соседнем дворе.
   НУ, ТЕПЕРЬ СПИТЕ
   В комнате темно. Только горит лампадка. У наших кроватей сидит нянька и рассказывает сказку.
   Покачиваясь на стуле, нянька монотонно говорит:
   - Сунула руку добрая фея под подушку, а там змея. Сунула руку под перинку, а там две змеи и гадюка. Заглянула фея под кроватку, а там четыре змеи, три гадюки и один уж.
   Ничего на это добрая фея не сказала, только сунула свои ножки в туфельки, а в каждой туфельке по две жабы сидят. Сорвала фея с гвоздика свое пальто, чтоб одеться и уйти из этих мест. Глядит, а в каждом рукаве ее пальто по шесть гадюк и по четыре жабы.
   Собрала фея всю эту нечисть вместе и говорит:
   "Вот чего. Ничего худого я вам не желаю, но и вы не препятствуйте мне уйти из этих мест".
   И тогда вся эта нечисть сказала и так ответила доброй фее:
   "Ничего дурного и от нас вам не будет, госпожа добрая фея. Спасибо, что вы за это нас не убили".
   Но тут раздался гром. Из-под земли выкинуло огонь. И перед доброй феей предстала злая фея.
   "Это,- говорит,- я нарочно выпустила на тебя всю нечисть, но ты,говорит,- подружилась с ними, чем удивила меня. Благодаря этому я заколдую тебя в обыкновенную корову". Тут снова раздался гром. Глядим, а вместо доброй феи пасется обыкновенная корова...
   Нянька молчит. Мы трясемся от страха. Сестра Юля говорит:
   - А вся другая нечисть что?
   Нянька говорит:
   - Про это я не знаю. Наверно, при виде злой феи они попрятались по своим местам.
   - То есть под перину и под подушку? - спрашиваю я, отодвигаясь от подушки.
   Нянька встает со стула и, уходя, говорит:
   - Ну, хватит разговору. Спите теперь.
   Мы лежим в постелях, боясь пошевелиться. Нарочно страшным голосом Леля хрипит: "Хо-о".
   Мы с Юлей вскрикиваем от страха. Умоляем Лелю не пугать нас. Но она уже спит.
   Я долго сижу на кровати, не рискуя лечь на подушку.
   Утром я не пью молоко, оттого что оно от заколдованной феи.
   ТАК ПРОСТО
   Мы сидим в телеге. Рыжеватая крестьянская лошаденка бойко бежит по пыльной дороге.
   Правит лошаденкой хозяйский сынок Васютка. Он небрежно держит вожжи в руках и по временам покрикивает на лошадь:
   - Ну, ну, иди... заснула...
   Лошаденка совсем не заснула, она бежит хорошо. Но, вероятно, так полагается покрикивать.
   У меня горят руки - так мне хочется подержать вожжи, поправить в покричать на лошадь. Но я не смею попросить об этом Васютку.
   Вдруг Васютка сам говорит:
   - Ну-ка, подержи вожжи. Я покурю.
   Сестра Леля говорит Васютке:
   - Нет, не давай ему вожжи. Он не умеет править.
   Васютка говорит:
   - Что значит не умеет? Тут нечего уметь. И вот вожжи в моих руках. Я держу их на вытянутых руках.
   Крепко держась за телегу, Леля говорит:
   - Ну, теперь будет история - он нас непременно опрокинет.
   В этот момент телега подпрыгивает на кочке.
   Леля вскрикивает:
   - Ну, ясно. Сейчас она нас перевернет.
   Я тоже подозреваю, что телега опрокинется, поскольку вожжи в моих неумелых руках. Но нет, подскочив на кочке, телега ровно катится дальше.
   Гордясь своим успехом, я похлопываю лошадь вожжами по бокам и покрикиваю: "Ну, заснула!"
   Вдруг я вижу - поворот дороги. Торопливо я спрашиваю Васютку:
   - За какую вожжу тянуть, чтоб лошадь побежала направо?
   Васютка спокойно говорит:
   - Потяни за правую.
   - Сколько раз потянуть за правую? - спрашиваю я.
   Васютка пожимает плечами:
   - Один раз.
   Я дергаю за правую вожжу, и вдруг, как в сказке, лошадь бежит направо.
   Но я почему-то огорчен, раздосадован. Так просто. Я думал, гораздо трудней править лошадью. Я думал, тут целая наука, которую нужно изучать годами. А тут такая чепуха.
   Я передаю вожжи Васютке. Не особенно интересно.
   СТРАШНЫЙ МИР
   Горит дом. Пламя весело перебегает со стен на крышу.
   Теперь горит крыша, обитая дранкой.
   Пожарные качают воду. Один из них, схватив кишку, поливает дом. Вода тоненькой струйкой падает на огонь.
   Нет, не затушить пожарному это пламя.
   Мать держит меня за руку. Она боится, что я побегу к огню. Это опасно. Летят искры. Они осыпают толпу.
   В толпе кто-то плачет. Это плачет толстый человек с бородой. Он плачет, как маленький. И трет свои глаза рукой. Может быть, искра попала ему в глаз?
   Я спрашиваю маму:
   - Чего он плачет? В него попала искра?
   Мать говорит:
   - Нет, он плачет оттого, что горит его дом.
   - Он построит себе новый дом.- говорю я.- Вот уж из-за этого я бы не стал плакать.
   - Чтоб построить новый дом, нужны деньги,- говорит мать.
   - Пусть он заработает.
   - На эти деньги не построишь дом.
   - А как же тогда строятся дома? Мама тихо говорит:
   - Не знаю, может быть, люди крадут деньги. Что-то новое входит в мои понятия. Я с интересом гляжу на бородатого человека, который украл деньги, построил дом, и вот он теперь горит.
   - Значит, надо красть деньги? - спрашиваю и мать.
   - Нет, красть нельзя. За это сажают в тюрьму.
   Тогда совсем непонятно.
   Я спрашиваю:
   - А как же тогда?
   Но мать с досадой машет рукой, чтобы я замолчал.
   Я молчу. Я вырасту большой и тогда сам узнаю, что делается в этом мире. Должио быть, взрослые в чем-нибудь тут запутались д теперь не хотят об этом рассказывать детям.
   КТО-ТО УТОНУЛ
   Я мастерю пароходик. Это дощечка с трубой к мачтой. Остается сделать руль и флаг.
   Размахивая шляпой, бежит Леля. Она кричит:
   - Минька, скорей! Бежим. Там кто-то утонул. Я бегу за Лелей. На ходу кричу ей:
   - Я не хочу бежать. Я боюсь. Леля говорит:
   - Так не ты же утонул. Это кто-то утонул Чего ж тебе бояться?
   Мы бежим по берегу. Там у пристани толпа
   Расталкивая людей, Леля пробивается сквозь толпу. Я протискиваюсь за ней.
   Кто-то говорит:
   - Он не умел плавать. Течение быстрое. Вот он и утонул.
   На песчаном берегу лежит юноша. Ему лет восемнадцать. Он белый, как бумага. Глаза у него закрыты. Руки раскинуты в стороны, а тело его прикрыто зелеными веточками.
   Рядом с ним на коленях стоит женщина. Она пристально смотрит в его мертвое лицо. Кто-то говорит:
   - Это его мать. Она не плачет от очень большого горя.
   Искоса я поглядываю на утопленника. Мне хочется, чтоб он задвигался, встал и сказал:
   - Нет, я не потонул. Это я так. Нарочно. Пошутил.
   Но он лежит неподвижно. И мне делается так страшно, что я закрываю глаза.
   Я НЕ ВИНОВАТ
   Сидим за столом и кушаем блины.
   Вдруг отец берет мою тарелку и начинает кушать мои блины. Я реву.
   Отец в очках. У него серьезный вид. Борода. Тем не менее он смеется. Он говорит:
   - Видите, какой он жадный. Ему для отца жаль одного блина.
   Я говорю:
   - Один блин, пожалуйста, кушай. Я думал, что ты все скушаешь.
   Приносят суп.
   Я говорю:
   - Папа, хочешь мой суп?
   Папа говорит:
   - Нет, я подожду, когда принесут сладкое. Вот если ты мне сладкое уступишь, тогда ты действительно добрый мальчик.
   Думая, что на сладкое клюквенный кисель с молоком, я говорю:
   - Пожалуйста. Можешь кушать мое сладкое.
   Вдруг приносят крем, к которому я неравнодушен.
   Пододвинув к отцу мое блюдце с кремом, я говорю:
   - Пожалуйста, кушай, если ты такой жадный.
   Отец хмурится и уходит из-за стола.
   Мать говорит:
   - Пойди к отцу, попроси прощения.
   Я говорю:
   - Не пойду. Я не виноват.
   Я выхожу из-за стола, не дотронувшись до сладкого.
   Вечером, когда я лежу в кровати, подходит отец. У него в руках мое блюдце с кремом.
   Отец говорит:
   - Ну, что ж ты не съел свои крем?
   Я говорю:
   - Папа, давай съедим пополам. Что нам из-за этого ссориться?
   Отец целует меня и с ложечки кормит кремом.
   В ВОДЕ
   Мальчики плавают и ныряют. Я копаюсь на берегу.
   Мне кричат:
   - Ну, давай. Смелей иди. Научим плавать. Я медленно иду по воде. Холодно. Мурашки ползут по моей коже.
   - Сразу окунайся, балда, семь раз! - кричат мальчишки.
   Я окунаюсь до плеч. Мальчишки кричат!
   - С головой окунайся, недотепа.
   Нет, с головой я не решаюсь окунуться. Вода попадет в глаза и в уши. Это неприятно.
   - Давай сюда! Не трусь! - кричат мальчишки.
   Хоть там глубоко, но я иду вперед. Я не хочу быть трусом.
   Я иду вперед и вдруг проваливаюсь в яму. Зеленая вода покрывает меня с головой. Неужели я потонул?!
   Но нет. Я выплываю наверх. И, барахтаясь, как собачонка, плыву.
   Браво! Кажется, я сам научился плавать.
   Вдруг кто-то или что-то хватает меня за ногу. Я вскрикиваю и сразу иду на дно.
   Вот теперь я окончательно потонул. Я закрываю глаза.
   Мальчишки выволакивают меня наверх. Один из них говорит:
   - Зря так скоро мы его вытащили. Пущай бы подольше полежал. Откачали бы.
   Я лежу на берегу и выплевываю воду.
   Вокруг меня беснуются мальчишки. Им досадно, что я мало наглотался воды.
   ЗАКРЫВАЙТЕ ДВЕРИ
   Вечер. Мы пьем молоко. И ложимся спать.
   Я подхожу к окну. За окном темно. Так темно, что даже не видно клумбу с цветами.
   Я всматриваюсь в окно.
   В комнате веселятся мои сестры. Они хохочут и бросаются подушками. Одна из подушек летит в меня. Я сердито отбрасываю ее в сторону. Совершенно неподходящее вре-чя для таких шуток.
   Желая мне досадить, Леля говорит:
   - Сегодня непременно прядут воры. Так и знай.
   Положим, если закрыть двери, они не придут.
   Я кричу взрослым, которые сидят на балконе:
   - Не забудьте закрыть двери!
   Мама появляется в дверях.
   - Что случилось? - спрашивает она.
   - Нет, ничего не случилось,- говорю я,- но Леля думает, что сегодня придут воры.
   Мама целует нас и, улыбаясь, уходит.
   Я лежу, закрывшись с головой одеялом. В доме уже тихо. Все спят, Но мне не спится.
   Двери, конечно, закрыты. Я сам слышал, как щелкнул крючок, но закрыты ли окна?
   Я встаю с постели. Подхожу к окну. Пробую крючок. Закрыто. Может быть, в той комнате забыли закрыть окно?
   Осторожно ступая, я иду в соседнюю комнату. Ощупью нахожу крючок на окне. Вдруг что-то со звоном и треском падает на пол.
   Я слышу испуганный голос мамы:
   - Что! Кто там?.. Воры!
   - Где, где воры? - кричу я матери. В доме переполох. Все прибегают. Зажигают лампу.
   Мать успокаивает меня.
   И я снова ложусь в постель, закрываюсь с головой одеялом.