Зуев Ярослав. Три рэкетира

   Успокоив себя таким образом, Василий Васильевич поднялся двумя эскалаторами станции «Завод Большевик» и удачно влез в относительно свободный троллейбус.
   Добравшись к половине четвертого в сауну, Бонасюк бегло осмотрелся, прикрепил к входной двери табличку «Открыто» и принялся терпеливо поджидать посетителей. Если бы он только знал, что вместо клиентов скоро дождется визита вчерашних знакомых, Следователя и Близнеца, то наверняка бежал без оглядки, по меньшей мере, снова на дачу. А вполне вероятно, что куда подальше.

* * *

   Выпроводив супруга на работу и все еще добродушно посмеиваясь над кислой физиономией, с которой Вась-Вась покидал квартиру, Кристина рассеянно вышла на балкон. Василий Васильевич, покачиваясь, словно галеон на морской зыби, пересек залитую палящими солнечными лучами улицу и медленно удалялся в сторону метро. Издали он напоминал большой воздушный шарик, заполненный воздухом выше разумных пределов, и теперь влекомый вперед какой-то невидимой силой.
   – Обжора моя, – нежно проговорила Кристина и под сердцем сделалось тепло. Пока супруг ел, Кристина с удовольствием наблюдала за ним, будто недальновидная маманя, с тупым упорством продолжающая закармливать толстяка-сынулю, несмотря на отчаянные призывы медиков одуматься и перейти на диету. С другой стороны, где-то в самой глубине шевелились довольно обидные для Вась-Вася сравнения. Нет-нет да и проскальзывали образы хомяка, борова и бегемота.
   «Как из голодного края, честное слово», – пожала плечами Кристина, провожая взглядом медленно удаляющуюся фигуру.
   Вообще говоря, чувства, испытываемые ею к Васе, были сложны и запутанны, как условия навигации в каком-нибудь забытом Богом проливе. Если бы Кристине пришлось отвечать на этот вопрос, то, пожалуй, с ответом она бы затруднилась.
   Любила ли она Василия Васильевича? Похоже, что так. По крайней мере, с удовольствием кормила, покупала вещи, следила за чистотой сорочек и даже носков. Именно ее стараниями Василий Васильевич был сыт, зимой – в шерстяных носках, нагретых на батарее, летом – с панамой на голове – чтобы не напекло затылок.
   Вышла замуж по расчету? Однозначно да. Раздражал ли ее пожилой супруг совершенно необъятных размеров? Временами – еще как раздражал. Был ли Василий Васильевич ценным приобретением в постели? Не был никаким. Кристина одной своей рукой могла доставить себе куда больше удовольствия, чем весь Василий Васильевич, с вечной отдышкой и сексуальным инструментом пренебрежительно маленького размера.
   – Хорошо, что к первой брачной ночи я уже четыре года, как девочкой не была, – развеселилась как-то Кристина, когда в разговоре с Анькой они затронули эту тему. – А то мой Василек, честное слово, покалечился бы.
   – Соседа бы позвали на помощь, – брякнула Анька, и подруги заржали.
   Внешние данные позволяли Кристине, при малейшем желании, найти партнера на Стоило только глазом моргнуть, плечиком повести. Но и малосильному супругу она дарила себя легко и непринужденно, хотя ничего не получала взамен. Слушала непременные Васины «охи и ахи», с готовностью помогала ему, если возникала необходимость (а возникала частенько), льстила его самолюбию, разыгрывая заоблачные оргазмы, и не испытывала при этом ни раздражения, ни неприязни.
   Кристина постояла на балконе, пока ставшая крохотной фигура Василия Васильевича не скрылась из виду. Затем вернулась в сумрак комнаты. Взялась за телефонную трубку, набрала номер квартиры Ледовых. Наслушавшись длинных гудков, Кристина повторила попытку. Благо, спасибо японским инженерам, появившиеся с недавних пор кнопки «REDIAL» избавляли от привычно-мучительного накручивания диска. Но и во второй, и в третий раз Анна на противоположном конце линии упорно не отвечала.
   – Ну-же, корова старая, возьми трубку! – Кристина от нетерпения пригорцовывала на месте. Во-первых, подруги еще вчера условились вечером пофестивалить в городе. Тут загвоздка была в том, уедет ли Виктор Ледовой на давно запланированную рыбалку/охоту, или, по каким-то причинам, обломается. Естественно, в этом случае все планы подруг шли коту под хвост. Во-вторых, Кристина, серьезно напуганная рассказом своего супруга, хотела просить помощи у Анькиного дяди. Дело осложнялось тем, что сказать Аньке правду было нельзя – та и не подозревала, что записывающая аппаратура в сауне используется Бонасюками для шантажа. Кристине предстояло выдумать нечто правдоподобное, чтобы заставить Аньку выбить у Олега Правилова круглосуточную охрану для сауны.
   Кристина бесцельно послонялась по квартире. Попробовала взять в руки книгу, но сегодня ей явно не читалось. Снова попыталась дозвониться Аньке и опять безрезультатно.
   «Либо эта коза вдрызг пьяная валяется… – не без оснований подумала Кристина – запои у Аньки случались, в последнее время все чаще и чаще. – Либо она куда-то слиняла. Куда бы это?». Помыкавшись бестолку еще с полчаса, Кристина подалась в ванную. Неторопливо сбросила одежду, взглянула на свое обнаженное отражение в большом, по размеру двери, зеркале. Осталась вполне довольна собой. Потом подумала о картине, представляющейся Васе, когда тот ходит в душ, и ехидно захихикала. «То-то он упирался, когда я решилазеркало здоровенное повесить».
   Затем Кристина легкомысленно выплеснула в ванную треть бутылки дорогого импортного шампуня, улыбаясь тому, как задрожал бы бережливый Вась-Вась, став свидетелем подобной неслыханной расточительности. Дождавшись, чтобы поверхность воды покрылась толстым слоем белоснежной пены, Кристина медленно забралась в ванную.
   «Вот ты киснешь по три часа в кипятке, так потом не удивляйся, когда сердце откажет. Или еще что-нибудь…» – как-то нравоучала подругу Анька. Анна отдавала предпочтение душу. Кристине было до лампочки. Она улеглась, оставив над пузырящимися пенными хлопьями только голову и коленки, закрыла глаза. Лицо стало мечтательным. Мысли сами по-себе вернулись к симпатичному мальчику, доставшемуся накануне им с Анькой в качестве совершенно неожиданного приза.
   Кристина представила руки молодого человека на своих округлых бедрах. Ее пальцы нежно коснулись сосков. Соски, хорошо знакомые с подобными прикосновениями, послушно затвердели и увеличились в размерах. «Какой все-таки славныймальчик», – промурлыкала Кристина и ее правая рука, скользнув вниз, погладила живот. А затем медленно двинулась туда, где волосы были нежными и шелковистыми. Тело самопроизвольно выгнулось дугой, и Кристина громко застонала…
   Когда она выбралась из ванной и вновь взялась за телефон, на улице уже сгущались сумерки. Анькин телефон по-прежнему молчал.
   Позвони мне, позвони, позвони мне ради Бога, – пела Кристина, держа трубку. «Карнавал»^[71] стал хитом, когда они с Анькой вкалывали на фабрике, много лет назад. Достать билеты на киносеанс было в то время большой проблемой, достать пластинку, выпущенную фирмой «Мелодия» по следамп прогремевшего музыкального фильма – еще сложнее.
   – Через годы протяни, голос нежный и глубокий… – продолжала мурлыкать Кристина. Правда, оставалось гадать, о ком речь? О подруге Аньке, запропастившейся неизвестно куда, или о молодом незнакомце из сауны.
   Кристина устроилась в гостиной, включив телевизор для фона. Мысли ее вернулись к вчерашнему молодому человеку.
   Несмотря на то, что солнце закатилось за горизонт, на улицу было жарко, как в духовке, через открытую настеж балконную дверь веял горячий влажный воздух, напоминающий обожаемый Вась-Васем кисель.
   – Мама мне такой варила, – как-то давно пояснил свою слабость Бонасюк. Повторить это нехитрое блюдо Кристине не составило труда.
   Мало-помалу жара сделала свое дело, Кристина провалилась в дремоту, полную самых удивительных фантазий. Она варила ягодный кисель на камбузе шикарной белой яхты. Василий Васильевич перелистывал свою кандидатскую диссертацию, раскачиваясь в кресле-качалке под мачтой. Вчерашний незнакомец в костюме Аполлона стоял у штурвала, приложив руку ко лбу козырьком. На самой Кристине не было ничего, кроме короткого белого передника. Она как раз подумывала, не сбросить ли его, или лучше оставить, как вдруг где-то за бортом прозвучал настойчивый звонок. Кристина отмахнулась, – «что за чушь?». Звонок не унимался. Погасив конфорку и закрыв кастрюльку крышкой, она взялась за бантик передника, все еще колеблясь, снимать – не снимать, и думая об этом дурацком звонке – посреди моря. Внезапно яхта начала таять, четкие линии палубы и мачты поплыли, муж и незнакомец растворились в воздухе. Кристина открыла глаза и обнаружила, что полулежит в кресле перед телевизором. Квадрат окна стал иссиня-черным. А в прихожей надрывается входной звонок.
   – Сейчас-сейчас, – пробормотала Кристина, чувствуя, что тело стало липким от пота, а ноги совершенно затекли. Она прошла к двери и распахнула ее, не потрудившись посмотреть в глазок. В следующую секунду сонливость Кристины улетучилась. Она непроизвольно вскрикнула, прижимая руки ко рту. И не мудрено. На пороге, покачиваясь, стоял Вась-Вась. В таком состоянии Кристина его никогда в жизни не видела. «Встретил в горах медведя гризли и не уступилему дорогу», – сказали бы, взглянув на несчастного баньщика, герои бессмертных северных рассказов Джека Лондона.
   – Васенька! – противоестественно тонким голоском заверещала Кристя, – ты что, под машину угодил?!
   Бонасюк сделал неуверенный шаг вперед, потерял равновесие и рухнул на одно колено, словно средневековый рыцарь, посвящающий сердце прекрасной даме.
   Заметив кровь в волосах мужа, Кристина едва не лишилась чувств, но все-таки устояла на ногах. Как почти всегда бывает в таких случаях, показная крутизна слетела с Кристины, словно шелуха, оставив в коридоре перепуганную и совершенно растерявшуюся женщину.
   – Васенька! Ой, Васенька! – причитала Кристина, бесцельно мечась вокруг коленопреклоненного супруга.
   – Я сейчас скорую вызову! – наконец нашлась она.
   – Поистине, не нужно, – захрипел Вася, пытаясь оторваться от пола. Худшее с ним уже приключилось (на сегодня, по крайней мере), и это давало ему даже некоторую фору перед полностью выбитой из колеи женой.
   – Кристичка, помоги, – закряхтел Бонасюк. Кристина вцепилась в мужа, совместными усилиями они достигли кровати.
   – Я сейчас компресс приготовлю, – Кристина, к которой понемногу возвращалась способность соображать, нагнулась к аптечке, вывернув содержимое на журнальный столик.
   «Йод, зеленка, перекись – рану промыть… Кубики льда – вхолодильнике…», – часть медикаментов посыпалась на пол. Руки дрожали, не хотели слушаться. Вернувшись к мужу через пару минут с готовым компрессом в руках, Кристина, собрав силы, рассмотрела полученные Бонасюком повреждения внимательнее. Правый глаз заплыл, на скуле красовалась ссадина, на лбу – впечатляющая шишка. Вась-Вась лежал зажмурившись, и дышал со свистом, переходящим в утробное бульканье.
   – Вася? Васенька? Кто тебя избил?
   – Хулиганы, Кристичка, – жалобно прошептал Василий Васильевич. – Доклепались, под домом. – Он перевел дыхание. – Закурить не дал. Не поверили, поистине, что не курю…
   – Я в скорую позвоню.
   – Ох, не надо, – Васино лицо скорчилось в болезненной гримасе, – что от них толку?
   – Вася, – Кристина забыла про ледяной компресс в руках, потрясенная ужасной догадкой. – Вася? Это не из-за сауны?
   Бонасюк попробовал отрицательно покачать головой и еще крепче зажмурился от нахлынувшей боли. Кристина закрепила компресс на голову мужа. Заставила выпить пенталгин и теперь дробила между ложками таблетки стрептоцида, намереваясь обработать рану на голове. Она полностью овладела собой.
   – Хулиганы, поистине, – стонал Вася. – Незнакомые. Закурить попросили… – Больше ему сказать было нечего.

* * *

   Следователь с Близнецом накинулись на него совершенно внезапно, вместо приветствия начав колотить, куда попало. После чего, как и предполагал Украинский, Бонасюк рассказал все, что знал, и даже больше того. И про Аню Ледовую. И про Бонифацкого. И про свою Кристину. Как на духу.
   – В следующий раз, жирный, будешь с нами пооткровеннее, – назидательно произнес Близнец.
   – Понял, Васек, какое самое эффективное средство от склероза? – добавил Следователь.
   Вася, зажмурившись, сидел на полу, шмыгая разбитым носом.
   Проведя это нехитрое дознание, Следователь и Близнец удалились. На прощание Следователь в третий раз повторил фразу, которую Василий Васильевич успел выучить наизусть: «Кому хоть слово ляпнешь – конец тебе…». Так что Бонасюк прибыл домой с готовой историей про хулиганов. Сказать правду Кристине несчастный баньщик не смел.

* * *

   Расстегнув рубашку мужа, Кристина обнаружила целый букет кровоподтеков, расцветивших спереди и сзади обильно заплывшие жиром телеса Василия Васильевича. Бонасюк глаз не открывал, позволяя жене манипулировать своим несчастным телом, словно резиновой куклой. Закончив с примочками и обработав грудную клетку мужа йодом, отчего Василий Васильевич стал похож на ягуара, Кристина со вздохом поднялась с постели.
   Вася забылся тяжелым сном. Кристина вышла в прихожую и повторила попытку дозвониться Аньке. Та по-прежнему отсутствовала.
   – Хоть бы утром появилась… – попросила Кристина телефонную трубку. Вернувшись в гостиную, она устроилась рядышком с Васей и попыталась уснуть.

* * *

   Как и следовало ожидать, к утру физиономия Василия Васильевича угрожающе распухла, сделав его совершенно неузнаваемым. Синяки приобрели черно-фиолетовый цвет. Правый глаз вообще не открывался. Кристина смотрела на мужа, и сердце обливалось кровью. Оставалось только надеяться, что внутренние органы не задеты.
   – Кристичка, – едва шевеля разбитыми губами, попросил Василий Васильевич. – Сделай мне, поистине, манную кашку. – То ли хотел поддержать поникшую жену, то ли, напротив, давил из нее слезу. А может действительно проголодался.
   Кристина послушно отправилась на кухню, но едва плеснула молока в кастрюлю и водрузила ее на огонь, как запиликал телефон.
   «Анька», – решила Кристина
   – Алло?
   – Здравствуйте, Кристина Всеволодовна…
   Вальяжный голос Вацлава Бонифацкого застал ее врасплох. Беда, приключившаяся с мужем, заставила Кристину забыть об обязанностях сводни.
   – Кристина Всеволодовна? – переспросил Бонифацкий. – Привет из солнечного Крыма. Ждем не дождемся вас в гости.
   «Чтоб ты утопился в своем Крыму!» – зло подумала Кристина.
   – Кристина? Вы меня слышите?
   «Уши б мои тебя не слышали, а глаза не видели», – искренне пожелала Кристина, аоднако вслух сказала:
   – Я вся во внимании, Вацлав…
   Несколько смущенный очевидной сухостью экслюбовницы, Вацик сообщил, что завтра, то есть в пятницу, намеревается быть в Киеве.
   – Так и передайте несравненной Анне Валентиновне.
   – Да, да, я все ей передам.
   – Кристиночка, – подал страдальческий голос Вась-Вась. – Это не меня?
   – Да подожди ты! – рявкнула Кристя, энергично опуская трубку на рычаг. Она рванула в кухню, наполнившуюся отвратительным запахом убежавшего молока. Затем вернулась к телефону и вновь попыталась состыковаться с Анькой.
   «Как корова языком слизала…»
   – Кристичка, куда ты звонишь?
   «На кудыкину гору».
   Кристина на скорую руку, но качественно, в своем стиле, приготовила завтрак. Разместила на подносе большую тарелку каши – не густой, не жидкой, а в самый раз, розетку с вишневым вареньем, масленку, кружку дымящегося какао «Золотой ярлык» и отправилась в гостиную. Застала мужа сидящим на диване. Единственный уцелевший глаз Василька смотрел затравленно.
   – Ты куда подхватился? – Кристина поставила поднос рядом с мужем, протянула ему ложку.
   – Это не мне звонили? – сейчас Василий Васильевич здорово напоминал перепуганного волнистого попугайчика, который накануне весьма опрометчиво выпорхнул из клетки, а теперь мечтал попасть обратно.
   – Василечек? Ну кто тебе станет звонить, а? – Кристина не сумела сдержать раздражения.
   – Не знаю, поистине… – Вася механически ухватился за ложку, – «Полковник Украинский, поистине, запросто даже может…» Болезненное вчерашнее облегчение, испытанное Василием от того, что расправа уже состоялась и он даже ее пережил, сегодня сошло на нет. Теперь он мучительно ожидал очередных неприятностей. Заметив, что бледное лицо мужа приобрело зеленоватый оттенок, Кристина ласково погладила его по голове.
   – Кушай, горюшко мое… Нечего тебе беспокоиться. Все нормально.
   – Бонифацкий звонил из Крыма, – продолжала Кристина. – Приезжает завтра утром. Аньку хочет…
   Вася поперхнулся и выронив ложку, надсадно закашлялся. Кристина, не долго думая, врезала ему по спине.
   – Ой, мама…
   – Ты что?…
   – Не в то горло, поистине, попало. – Василий Васильевич жадно глотал воздух.
   – Ты покушай, Василечек. Как маленький, честное слово. – Кристина ласково прикоснулась к шеке мужа. Вася сидел, горестно ковыряя ложкой в тарелке.
   – Покушаешь и отлеживайся. Тебе пару деньков вообще вставать нельзя. – Кристина с тревогой поглядела на мужа. – Пускай у тебя об этом паразите Бонифацком голова не болит. Я его сама завтра встречу и все устрою…
   – И в сауне вместо тебя подежурю, – добавила Кристина, исчезая на кухне.

* * *

   К обеду Кристине наконец-то удалось вычислить Анну.
   – Здравствуй, коза, – выпалила Кристина в трубку. – Ну, слава Богу. И где это тебя нелегкая носила?
   – Носила, – механически повторила Анна. Голос был совершенно безжизненным. При желании, Кристина без труда могла представить на противоположном конце провода ожившую египетскую мумию. Но желание фантазировать не возникло. У нее накопилось слишком много самой неотложной информации.
   – Анька?..
   – А?..
   – Васеньку вчера избили. По дороге домой… Анька? Ты слушаешь меня?
   – Ага…
   – Сильно побили, говорю! – Кристина самопроизвольно перешла на крик. – Живого места нет. Лицо – сплошной кровоподтек. Я боюсь, что это из-за того налета… на сауну. Помнишь, я тебе говорила? Анька? Надо, чтобы ты с Олегом Петровичем посоветовалась…
   Анна молчала.
   – Чего ты молчишь?
   – Он живой? – безжизненный голос, словно автомат в кинотеатре, сообщающий расписание сеансов. Полное безразличие подруги поразило Кристину до такой степени, что она даже не обиделась.
   – Если живой, значит, еще поживет, – замогильным тоном сообщила Анна.
   – Да ты что?! Анька, ты что?! Ты что, пила?!
   – А похоже?
   – Анька, что стряслось? – до Кристины начало доходить, что с Анной что-то не так.
   Молчание в трубке.
   – Ледовой?.. – не дождавшись ответа выпалила Кристина. – Анька? Ледовой тебя обидел?
   – Ледовой… – Анна наконец всхлипнула. Настолько жалобно, что сердце Кристины мучительно сжалось.
   – Он что, побил тебя?
   – Поби-ил… – заскулила Анна. Горечь и безысходность в голосе подруги окончательно перепугали Кристину.
   – Будь он проклят… И он сам, и все его ублюдочные дружки. Будь они все прокляты.
   Кристина почувствовала, что у подруги начинается истерика.
   – Аня…
   – Будь проклят мой дорогой дядя Олег, с которым ты мечтаешь посоветоваться! – продолжала Анна, повышая голос. – Что он тебе посоветует?! Он же урод. Все они уроды… Сами по-человечески жить не умеют, и окружающим не дают… Нелюди проклятые… – Анна завыла.
   – Анька, давай я сейчас приеду.
   – Не нужно. Не сейчас, – голос подруги вновь приобрел механические нотки. – Не сейчас. – Анна действительно не хотела видеть Кристину. Никого не хотела. Кристину – в последнюю очередь, но все равно – нет.

Глава 9
ОХОТА ВИКТОРА ЛЕДОВОГО

   Между тем, накануне вечером ничто не предвещало Анне беды. Ледовой все-аки собрался на рыбалку. Или на охоту, какая, в принципе, разница? Анна пребывала в приподнятом настроении – ее шансы оторваться с Кристинкой росли пропорционально рыболовным планам мужа. Она фланировала по квартире, тихонечко напевая под нос что-то из попсы собственной юности. Кажется, из репертуара «Тыч-Ин»^[72] конца семидесятых.
   – «Флай ю вей, флай ю вей», – мурлыкала Анька, перебирая в уме подходящие для вечерних похождений точки.
   Ледовой, уложив зачехленное ружье поверх кожаной дорожной сумки, в которую, при необходимости, реально было и труп упаковать, присел на краешек дивана. Проводил проплывшую мимо жену долгим задумчивым взглядом. Анька как раз двигалась к окну. Яркие солнечные лучи делали ее женственную фигуру, едва прикрытую тоненьким летним платьицем, почти обнаженной. Ледовой уперся взглядом в плавно перекатывающиеся ягодицы жены, с тоненькой полоской трусиков посередине, и на его широких скулах заиграли желваки.
   – Вот что, – он схватил жену за руку. – Поедешь со мной.
   – С тобой?! – от неожиданности ее лицо вытянулось в молодую луну. – С тобой?! – повторила она потрясенно.
   – Ага. Я ж не вдовец пока еще? – Ледовой не разжимал пальцы. Хватка была железной.
   – Там же одни мужики… – попробовала возразить Анна.
   – Тебе что с того? Давно мужиков сторонишься? – зло спросил Ледовой, которому ткнуть жену носом в неприглядное прошлое девушки по вызову иногда доставляло удовольствие. – Поедешь, я сказал.
   Спорить Анька не осмелилась. Споры с супругом ни к чему хорошему не приводили. Ни ее, ни кого бы то ни было еще. Кроме того, всю неделю Виктор ходил как чумной. Решалась судьба его сделки с бриллиантами. Он кипел и только ожидал повода, чтобы вцепиться в чье-то горло. В таком состоянии с ним не то что пререкаться, а просто находиться рядом было весьма небезопасно.
   «Плакала моя вечеринка», – обречено подумала Анька, и безропотно влезла в джип.
   – Костюм бы какой спортивный напялила, – недовольно пробурчал Виктор Иванович. – Так и собираешься, голой жопой моим друзьям светить?
   «Ублюдок», – отозвалась мысленно Анна.
   Ледовой направил джип в Осокорки – пригород Киева, занятый, по преимуществу дачными поселками. Там, прямо на берегу Днепра, он в самом конце зимы купил земельный участок. Одноэтажную халабуду, оставшуюся в наследство от прежнего владельца, какого-то бывшего начальника бывшего республиканского главка, Виктор Иванович пустил под снос. «К чертовой матери». На освободившемся пространстве бригада строителей из Закарпатья принялась ударными темпами возводить трехэтажный особняк. В соответствии с последними архитектурными веяниями. Зарубежными, естественно. С камином, сауной, бильярдной, бассейном, многочисленными санузлами и прочими атрибутами красивой жизни, без которых такому яркому представителю элиты, каким заделался Виктор Ледовой – просто никуда. Не поймут, не оценят, а за спиной – еще и смеяться будут.
   В связи с неожиданными финансовыми затруднениями, постигшими Виктора Ивановича в середине весны, работы были временно прекращены. Так что глазам Аньки вскоре предстала трехэтажная кирпичная коробка, высящаяся в окружении поддонов кирпича, сложенных штабелями досок, пачек шифера и прочих предметов, обыкновенно составляющих строительные пейзажи.
   «Ну и руины», – подумала Анька и ее охватили дурные предчувствия. Если что на участке и имело законченный вид, так это высоченный бетонный забор с массивными воротами защитного цвета, и металлическая будка охраны, тоже выкрашенная в цвет хаки. Будка служила некогда армейским кунгом, дважды побывала на далекой казахской реке Эмба, где принимала участие в боевых стрельбах зенитно-ракетно бригады. Впрочем, Аньке и ее супругу это последнее обстоятельство было совершенно до лампочки.
   – Нравится? – с энтузиазмом поинтересовался Ледовой, подъезжая прямо под дом.
   – Угу, – деликатно протянула Анна.
   Пока собирались дружки-охотники, Анька помогла Виктору распаковать вещи и кое-что перетащить в дом. Выяснилось, что две спальни третьего этажа и большая комната на втором, предназначенная либо под гостиную, либо под неслабый кабинет, вполне пригодны для жилья. Укомплектованы мебелью, видеотехникой и даже спутниковым телевидением. Зато все остальные помещения дачи представляли из себя стопроцентную стройплощадку. Жить в них было нельзя. Нажраться же до поросячьего визга – вполне реально. У Аньки снова засосало под ложечкой.
   – Иди сюда, – позвал Виктор и, не дожидаясь пока жена отреагирует, потащил ее к окну.
   Анька уставилась на темные воды Днепра, неторопливо текущие на юг – к Черному морю.
   «К Бонику, между прочим».
   Узкий песчаный пляж, начинающийся прямо под окнами дачи, оказался утыканным железобетонными сваями.
   – Тут причал будет, – самодовольно пояснил Ледовой, – когда яхту возьмем. Анна изобразила на лице восхищение.
   – Ну ладно, – Ледовой двинулся к лестнице, обронив через плечо: – Пожрать чего-то сваргань. К нашему возвращению. Продукты в джипе. Плита – вон, – он указал на маленькую двухконфорочную электроплитку, которую Анька сразу и не заметила.