Страница:
Агент в велюровой шляпе бросился было на помощь своему напарнику, но профессор Петрищев очень ловко поставил ему подножку.
– Елки-моталки, – пробормотал "шляпа" и грохнулся рядом с коллегой.
Почувствовав, что что-то идет не так, как задумано, Железякин обернулся, и Дубову этого хватило, чтобы подскочить к Феликсу и попытаться вырвать у него пистолет. Тот, разумеется, не отдавал, и между врагами завязалась смертельная борьба. Василий держал Железякина за руку, в которой все еще находилось смертоносное оружие. И хоть его ствол был направлен вверх, Дубов понимал, что если произойдет выстрел, то срикошетить может в кого угодно.
Но тут произошло нечто, что заставило Железякина дико заверещать и выронить пистолет. Василий поначалу даже не понял, что это Серапионыч не спеша раскрыл свой докторский чемоданчик, извлек оттуда самый огромный шприц и от всей души всадил его в задницу Железякина. A Дубов тем временем поднял с полу пистолет и небрежно сунул в карман.
– Это вам даром не пройдет! – затравленно выкрикнул Железякин. -Рано радуетесь... C дерьмом съем...
Однако последние слова незадачливого мафиози потонули в обвальном грохоте, донесшегося из того помещения, где хранилось сердце в сосуде.
Василий обернулся – за проемом зияла пустота. Не стало ни возвышения, ни хрустальной вазы, ни золотых фигурок – лишь черная бездна. И только внимательно приглядевшись, Дубов разглядел где-то глубоко внизу едва колышущуюся водную поверхность.
– A где же золото? – раздался за спиной детектива голос Железякина.
– В подземном озере, – ответил Василий. – Не желаете ли там его поискать?
Феликс одарил Дубова взором, полным испепеляющей ненависти и, потирая задницу, захромал к выходу из гробницы. Никто его не удерживал. Агенты, едва оклемавшиеся от всех потрясений, нехотя поднялись с пола и побрели вслед за своим поверженным боссом.
Василий и его спутники молча глядели друг на друга. Наконец, детектив вспомнил о записке, которую все еще держал в руке. Он посветил на нее фонариком и вслух прочел:
– "Не держите дверь открытой. Кунгурцев".
– И тут разверзлась пропасть, будто врата преисподней, – неспешно повествовал доктор, прихлебывая чаек с добавкой из пресловутой скляночки, -и холм содрогнулся от адского грохота, с которым мрачные воды подземного Стикса поглотили нечестивое злато!..
– Эх, какая ценность пропала! – горько сокрушался бизнесмен Ерофеев.
– Я так понял, что это дело рук древних устроителей гробницы, -заметил Василий. – Видимо, при открытой двери нарушается воздушный баланс, или что-то еще. Да бог с ними, с сокровищами, хорошо хоть все живы остались. – Дубов внутренне содрогнулся, подумав, что случилось бы, окажись он в тот миг в потайной комнате.
– Напрасно вы, дорогой Василий Николаевич, вчера меня до конца не выслушали, – заговорила баронесса Xелен фон Aчкасофф. – Я ведь как раз собиралась предупредить вас, что в древности для борьбы с теми, кого теперь именуют археологами-некрофилами, предпринимались всяческие ухищрения, но вы свернули разговор на современные криминальные рельсы.
– Признаю и каюсь! – Василий театрально стукнул себя в грудь столовой ложкой. – Отныне, уважаемая баронесса, буду со священным трепетом внимать каждому вашему слову...
Тут раздалось характерное попискивание, и детектив с видимым неудовольствием извлек из внутреннего кармана мобильный телефон.
– Дубов слушает. A, это ты? – Заслышав голос своего верного осведомителя, сыщик хотел было по привычке попросить его, чтобы перезвонил попозже, но вспомнив, к чему привели подобные промедления в расследовании "Дела профессора Кунгурцева", решил выслушать сразу.
– Извините, я на минутку, – сказал он своим сотрапезникам и отошел к соседнему столику. – Теперь слушаю внимательно... A, вот оно что! Нет-нет, это не порода собак и не вид полового извращения, а... ну, в общем, долго объяснять, посмотри в словаре иностранных слов. Спасибо за информацию. Если что, тут же звони. Пока.
Василий сунул "мобильник" обратно за пазуху и вернулся на прежнее место:
– Только что я узнал, что господин Железякин набирает отряд водолазов-спелеологов. Не желает ли кто из вас туда поступить? Я бы и сам пошел, да дел невпроворот.
– Елки-моталки, – пробормотал "шляпа" и грохнулся рядом с коллегой.
Почувствовав, что что-то идет не так, как задумано, Железякин обернулся, и Дубову этого хватило, чтобы подскочить к Феликсу и попытаться вырвать у него пистолет. Тот, разумеется, не отдавал, и между врагами завязалась смертельная борьба. Василий держал Железякина за руку, в которой все еще находилось смертоносное оружие. И хоть его ствол был направлен вверх, Дубов понимал, что если произойдет выстрел, то срикошетить может в кого угодно.
Но тут произошло нечто, что заставило Железякина дико заверещать и выронить пистолет. Василий поначалу даже не понял, что это Серапионыч не спеша раскрыл свой докторский чемоданчик, извлек оттуда самый огромный шприц и от всей души всадил его в задницу Железякина. A Дубов тем временем поднял с полу пистолет и небрежно сунул в карман.
– Это вам даром не пройдет! – затравленно выкрикнул Железякин. -Рано радуетесь... C дерьмом съем...
Однако последние слова незадачливого мафиози потонули в обвальном грохоте, донесшегося из того помещения, где хранилось сердце в сосуде.
Василий обернулся – за проемом зияла пустота. Не стало ни возвышения, ни хрустальной вазы, ни золотых фигурок – лишь черная бездна. И только внимательно приглядевшись, Дубов разглядел где-то глубоко внизу едва колышущуюся водную поверхность.
– A где же золото? – раздался за спиной детектива голос Железякина.
– В подземном озере, – ответил Василий. – Не желаете ли там его поискать?
Феликс одарил Дубова взором, полным испепеляющей ненависти и, потирая задницу, захромал к выходу из гробницы. Никто его не удерживал. Агенты, едва оклемавшиеся от всех потрясений, нехотя поднялись с пола и побрели вслед за своим поверженным боссом.
Василий и его спутники молча глядели друг на друга. Наконец, детектив вспомнил о записке, которую все еще держал в руке. Он посветил на нее фонариком и вслух прочел:
– "Не держите дверь открытой. Кунгурцев".
* * *
На следующий день Василий Николаевич вновь обедал в ресторане "Три яйца всмятку" почти в той же компании, что и накануне. Не доставало лишь Анны Сергеевны (собственно, она и не принадлежала к числу постоянных завсегдатаев) да инспектора Столбового, который воспользовался обеденным перерывом, чтобы после ночных приключений отоспаться прямо у себя в кабинете. Именно о ночных приключениях шла речь и за столом. Вкратце поведав о произошедшем, Дубов предоставил Владлену Cерапионычу расписывать подробности.– И тут разверзлась пропасть, будто врата преисподней, – неспешно повествовал доктор, прихлебывая чаек с добавкой из пресловутой скляночки, -и холм содрогнулся от адского грохота, с которым мрачные воды подземного Стикса поглотили нечестивое злато!..
– Эх, какая ценность пропала! – горько сокрушался бизнесмен Ерофеев.
– Я так понял, что это дело рук древних устроителей гробницы, -заметил Василий. – Видимо, при открытой двери нарушается воздушный баланс, или что-то еще. Да бог с ними, с сокровищами, хорошо хоть все живы остались. – Дубов внутренне содрогнулся, подумав, что случилось бы, окажись он в тот миг в потайной комнате.
– Напрасно вы, дорогой Василий Николаевич, вчера меня до конца не выслушали, – заговорила баронесса Xелен фон Aчкасофф. – Я ведь как раз собиралась предупредить вас, что в древности для борьбы с теми, кого теперь именуют археологами-некрофилами, предпринимались всяческие ухищрения, но вы свернули разговор на современные криминальные рельсы.
– Признаю и каюсь! – Василий театрально стукнул себя в грудь столовой ложкой. – Отныне, уважаемая баронесса, буду со священным трепетом внимать каждому вашему слову...
Тут раздалось характерное попискивание, и детектив с видимым неудовольствием извлек из внутреннего кармана мобильный телефон.
– Дубов слушает. A, это ты? – Заслышав голос своего верного осведомителя, сыщик хотел было по привычке попросить его, чтобы перезвонил попозже, но вспомнив, к чему привели подобные промедления в расследовании "Дела профессора Кунгурцева", решил выслушать сразу.
– Извините, я на минутку, – сказал он своим сотрапезникам и отошел к соседнему столику. – Теперь слушаю внимательно... A, вот оно что! Нет-нет, это не порода собак и не вид полового извращения, а... ну, в общем, долго объяснять, посмотри в словаре иностранных слов. Спасибо за информацию. Если что, тут же звони. Пока.
Василий сунул "мобильник" обратно за пазуху и вернулся на прежнее место:
– Только что я узнал, что господин Железякин набирает отряд водолазов-спелеологов. Не желает ли кто из вас туда поступить? Я бы и сам пошел, да дел невпроворот.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ЦИКЛОПИДЕС СТЭПЛТОНИУМ
Как люди становятся Великими Сыщиками? Как люди вообще становятся Великими? Сие нам не ведомо. Ведь даже о детстве и юности Юлия Цезаря нам, собственно, ничего не известно. Дело в том, что первые главы трудов Плутарха и Светония, посвященные юному возрасту этого несомненно Великого Человека, утеряны. В этом чувствуется дыхание Тайны. Какой-то запредельной и могущественной. Вызов, которой может бросить, в свою очередь, опять-таки, лишь Великий Человек.
Детство и юность Василия Дубова также покрыты мраком неизвестности. Мы знаем лишь, что он воспитывался в детском доме, и судьба его родителей неизвестна никому, даже самому Василию. Стать же Великим Детективом Дубову было наверняка изначально предначертано судьбой, но свершилось это лишь в лихие, так называемые "перестроечные" времена. Кислоярский горком комсомола, где Дубов работал инструктором, благополучно трансформировался в Бизнес-Центр. И пришло время Василию сделать серьезный и решительный выбор в своей жизни. И он явно по велению судьбы выбрал стезю частного детектива. Каковая впоследствии и вознесла его на сияющую вершину славы. И если пока еще его величественная фигура не затмила Цезаря, то, мы думаем, это лишь дело времени. И грядущие века наверняка подтвердят наше пророчество.
Одним из первых нашумевших дел, принесших Василию Дубову славу Великого Сыщика, стало, как это ни покажется странным, дело о пропавшей швабре. Хотя, может быть, это и не столь уж удивительно, если учитывать особенности мышления простого советского человека. Когда хакер, не выходя из своей московской или питерской квартиры, проникает в компьютерную систему крупнейшего американского банка и снимает со счета миллион, то простого советского человека охватывает законная гордость за соотечественника, утершего нос зажравшимся буржуям. Но когда у бедной уборщицы крадут швабру – орудие ее героического труда...
Именно это прискорбное событие и стряслось в Бизнес-Центре. Засидевшись допоздна у себя в кабинете, Василий там же и заночевал, а утром его разбудил стук в дверь. На пороге стояла уборщица Фрося, и вид у нее был самый что ни на есть бедовый – как раз такой, какой обычно и бывает у человека, у которого пропала его любимая швабра.
И Дубов решительно принялся за поиски. Он внимательно обыскал сначала второй этаж, где находилась его сыскная контора, а затем и первый. Фрося со священным трепетом наблюдала за действиями Василия. A тот глубокомысленно произнес:
– Чувствую, что мы на верном пути. И если швабру не вынесли из здания, то круг поисков сужается.
C этими словами он решительно направился на третий этаж, где до недавнего времени располагалось комсомольское начальство, а теперь -наиболее "крутые" фирмы, которые, за небольшим исключением, возглавляли все те же вожди комсомола. Потому-то и обставлен третий этаж был несколько шикарнее, чем первый и второй: в вестибюле, куда выходила парадная лестница, стояли несколько мягких стульев, еще не "прихватизированных" новыми старыми хозяевами, а на всей протяженности длинного коридора имелся даже сделанный из больших пластмассовых квадратов подвесной потолок. Для чего его установили, толком никто не знал – вероятно, чтобы не ударить в грязь лицом, если нагрянут делегации зарубежных дружественных (или не очень) молодежных организаций.
В вестибюле, развалясь на диванчике, курил компьютерщик Женька из газеты "За ваше здоровье", редакция которой находилась в бывших апартаментах первого секретаря. Так как Женька проводил на трудовом посту чуть не все ночи, то Дубов решил поинтересоваться – не заметил ли тот чего-то необычного?
Женька почесал в голове:
– Тут был на улице большой шум – какие-то девицы подрались.
– Странно, а я не слышал, – протянул Василий. – И что за девицы?
– Известно какие, – хмыкнул Женя, – те самые... Постой, – потушил он окурок о малахитовую пепельницу, – проходил тут ночью один незнакомец.
– Во сколько и откуда? – тут же достал Василий записную книжку.
– Где-то около двух, – немного подумав, ответил компьютерщик. – Я как раз выходил сюда покурить. Он шел из того конца коридора, прошел мимо меня, а потом вниз по лестнице.
– И все? – разочарованно спросил Дубов.
– Да нет. Он еще сказал: "A курить вредно, молодой человек". И как будто даже с легким акцентом.
– A мою швабру он не нес? – не выдержала Фрося.
– Нет, – уверенно ответил Женя.
– Ну, может быть, он держал ее под одеждой? – предположил детектив.
– На нем были джинсы и рубашка, – покачал головой Женя, – а там швабры не спрячешь. – И полуночный компьютерщик закурил следующую сигарету.
– Ну что ж, продолжим поиски, – вздохнул Дубов и двинулся в коридор, конец которого по причине "оприходования" большей части лампочек тонул во мраке.
Не прошло и минуты, как до Фроси и Жени донесся дикий вопль, а следом за ним из мрака выплыл сам Василий Дубов. Одной рукой он держался за лоб, а в другой торжественно нес Фросину швабру с прицепленной к ней полузасохшей тряпкой.
– Вася, ты нашел ее! – возопила Фрося и на радостях расцеловала детектива.
Его размышления прервало появление нового персонажа – по лестнице грузно подымался господин в красном пиджаке, цветастом галстуке и с торчащим из кармана пейджером. То был известный туристический бизнесмен Ерофеев -один из немногих обитателей третьего этажа, чье прошлое не было связано со славным комсомолом.
"A ведь его турбюро находится как раз в самом конце коридора", смекнул Дубов. Ерофеев же тем временем прошествовал мимо Василия, небрежно ему кивнув, и вступил в темный коридор.
– Черт, лампочки не могут вкрутить, – проворчал бизнесмен и, пошарив в кармане, извлек оттуда фонарик.
A Василий, крепче прижав диск ко все разрастающейся шишке, выждал еще пару минут и решительно отправился следом за Ерофеевым.
– Чем могу служить, Василий Николаевич? – учтиво поинтересовался бизнесмен, когда Дубов проник в его кабинет, уставленный всяческой современной техникой и увешанный яркими видами Греции и других не менее экзотических стран.
– Георгий Иваныч, у вас ничего не пропало? – прямо с порога спросил Дубов. Ерофеев уставился на него с удивлением:
– У нас ничего не пропадает! Видите, какие ключи, какой замок с кодом, а там, над дверью, даже видеокамера. A сейф – хоть динамитом взрывай!
Василий оглядел все эти предметы предосторожности, но не стал разочаровывать Ерофеева, что для настоящего профессионала все эти причиндалы – не более чем детские побрякушки.
– Значит, у вас все на месте, – констатировал детектив. – Ну что же, Георгий Иваныч, извините за беспокойство.
Василий вышел из ерофеевского кабинета, но дверь оставил открытой. В коридоре он привстал на цыпочки, поднял один из квадратов подвесного потолка, пошарил там и извлек небольшую черную папку.
– Что это?! – Господин Ерофеев, доселе с ехидной физиономией наблюдавший за действиями Дубова, столь резко вскочил со своего "офисного" стула, что пейджер чуть не вывалился у него из кармана.
– Ваша? – Василий небрежно вбросил папку в кабинет, где ее в охапку поймал Ерофеев.
– Моя как будто, – не очень уверенно ответил бизнесмен. A затем бросился к сейфу: – Тут ее нет!
– Ну конечно же нет, – чуть заметно улыбнулся Дубов, вновь входя в кабинет. – Ведь вы ее держите в руках. Поглядите, все ли на месте.
Ерофеев дрожащими руками раскрыл папку, и на его обычно бесстрастном лице появилось смешанное выражение недоумения и отчаяния.
– Чего-то не хватает? – забеспокоился Дубов.
– A, нет, вроде бы все на месте, – справился с волнением Ерофеев. -Большое вам спасибо, Василий Николаич. Знаете, я думал, что вы детективствуете так, "для прикола", а вы, выходит, по-настоящему сыщик! Скажите, чем я мог бы вас отблагодарить?
– Ничем, – великодушно махнул рукой Дубов. – Тем более что и искал-то я вовсе не вашу драгоценную папку, а Фросину швабру.
– Какую еще швабру? – удивился Ерофеев.
– Ну ладно, – вздохнул Василий, – как говорит майор Селезень, объясняю специально для непонятливых. У нашей уборщицы Фроси пропала швабра. Обнаружилась она, – детектив потрогал шишку на лбу, – возле вашего офиса. Рядом с нею находилась засохшая тряпка. Вот ее-то форма и показалась мне странной: обычно тряпка сохраняет очертания предмета, на который была надета, а тут углубление имело цилиндрическую форму. Совсем как объектив на вашей видеокамере. Компьютерщик из "За вашего здоровья" видел какого-то человека, выходящего из коридора, но он не нес ни швабры, ни чего-то еще. Наконец, на подвесном потолке я увидел отпечатки ладони, и это, конечно, недосмотр Фроси, что там осталась пыль... – Дубов замолк и вновь озабоченно прижал диск ко лбу.
– Ну и что же с того? – тужился господин Ерофеев уследить за полетом мысли Великого Детектива.
– Это элементарно, Георгий Иваныч, – вздохнул Дубов. – Тот человек проник в ваш неприступный кабинет, накинул тряпку на вашу хваленую видеокамеру, забрал из вашего бронированного сейфа что ему надо было, а когда вышел, то увидел, что в вестибюле кто-то есть. Тогда он запрятал папку за подвесной потолок, а сам ушел налегке, но с намерением потом вернуться. – Василий пристально поглядел на Ерофеева: – Только сдается мне, что не все тут так просто...
Едва войдя в обширный светлый зал ресторана, Василий Николаевич огляделся – нет ли кого из знакомых. A из-за столика в углу ему уже радостно махал рукой ни кто иной как инспектор Кислоярской милиции Егор Трофимович Столбовой. C инспектором Дубов был знаком довольно давно – еще с тех пор, как курировал при горкоме комсомола отряд юных друзей милиции. Когда же Василий заделался частным детективом, Егор Трофимович сперва отнесся к этому довольно скептически, однако после нескольких дел, которые Василий с блеском раскрыл, и в их числе нашумевшего "дела о могильном кургане", он переменил свое мнение и о Дубове, и о частном сыске как таковом, и даже более того – все чаще обращался к Василию за содействием, взамен снабжая того оперативной информацией о происшествиях по городу.
Вот и на сей раз Дубов и Столбовой сходу завели профессиональный разговор.
– Ну как там с ограблением сберкассы? – поинтересовался Дубов. -Ничего новенького не накопали?
– Ничего, – развел руками Столбовой, едва не опрокинув тарелку с ухой. – Версии приходится отбрасывать одну за другой.
– Я пытался что-то узнать по своим каналам, но тоже пока что круглый ноль, – сказал Василий. – Похоже, что работали профессионалы, к тому же гастролеры.
– Да, очевидно так, – согласился Егор Трофимович. – Ну да бог с ними. A тут вот весьма курьезная история приключилась, кстати, прямо под окнами вашего Бизнес-Центра. Около полуночи группа девиц, ну, из тех, кого именуют "барышни с Елизаветинской улицы", учинила между собой драку, вроде как разборку.
– Ага, я уже о ней слыхал, – кивнул Дубов и словам Cтолбового, и официантке, принесшей ему первое. – A в чем дело?
– Ну, причина весьма прозаическая – конкуренция. Вдоль Бизнес-Центра фланировала какая-то посторонняя дама, не первой молодости, но весьма аппетитных форм. Местные девицы, понятное дело, на нее "наехали", та стала огрызаться, разгорелась драка, прибыла милиция, девицы разбежались кто куда, а "новенькую" задержали.
– Обычное дело, – принялся за суп Василий. – И что здесь такого курьезного?
– Едва эту даму доставили в участок, как она принялась скандалить, заявлять, что ее задержали незаконно, и при этом так и сыпала юридическими терминами и ссылками на разные административные кодексы. Дежурный уж и не знал, что с ней делать, но тут в участок заявился некий господин, назвавшийся ее супругом, и к общему облегчению забрал разбушевавшуюся "ночную бабочку".
– Все это весьма печально, – заметил детектив. – До чего мы дожили – профессиональные юристы вынуждены идти на панель. В общем, маленькие издержки суверенитета и рыночной демократии... Ну а что еще новенького?
– Да все как обычно, – инспектор с удовольствием проглотил ложку ухи, – мелкие кражи, мошенничество и все в том же духе. Хотя погодите, вот еще одно дельце – ревизия в Гражданско-иммиграционном департаменте установила факт пропажи незаполненных советских паспортов. И не простых, а иностранных.
– Так советских или иностранных? – переспросил детектив.
– Советских, но годных для поездок за границу. Знаете, как бывает в переходный период – своих, кислоярских паспортов еще не напечатали, а старые, советские, вроде бы как уже второго сорта, оттого их и хранят кое-как. A то, что они на данный момент служат единственным аусвайсом для наших путешественников, никого не колышет.
Василий предостерегающе кашлянул – к столику подходил бизнесмен Ерофеев, и служебный разговор нужно было сворачивать.
Похоже, что господин Ерофеев находился в наилучшем расположении духа:
– Добрый день, Егор Трофимыч. A с вами, Василий Николаич, мы сегодня уже виделись.
– Что это вы, Георгий Иваныч, сияете, будто медный пряник? – хмуро спросил инспектор.
– A как мне не сиять, коли я сегодня заимел солидного клиента на экскурсию в Грецию? – еще больше расцвел Ерофеев. – A вы, инспектор, еще не созрели для поездки?
– Дайте здесь с делами расхлебаться, тогда можно и в Грецию, -буркнул Столбовой, неприязненно глянув на бизнесмена. Ерофееву же страсть как хотелось заполучить еще одного клиента:
– Василий Николаич, вы давеча оказали мне неоценимую услугу, и я все-таки хотел бы вас отблагодарить. Я вам продам путевку по льготной цене – за девятьсот баксов вместо тысячи.
Однако Василий не успел ответить на столь заманчивое предложение, так как к столику не совсем твердой походкой приближался еще один завсегдатай уже знакомый нам доктор Владлен Серапионыч. В одной руке он нес стакан чаю, а в другой – скандально знаменитую газету "Кислое поле". Присев за стол и поздоровавшись с сотрапезниками, доктор полез во внутренний карман своего потертого сюртучка и извлек оттуда небольшую скляночку, из которой набулькал в чай некоей подозрительной по виду и запаху жидкости. Основательно размешал все это чайной ложечкой и сделал пару глотков.
– Отличный чаек! – C этими словами Владлен Серапионыч развернул газету и принялся ее усердно изучать.
– Ну, доктор, чего пишут? – поинтересовался Столбовой. Он уже закончил обедать, но почему-то не спешил уходить, хотя обычно из-за хронической запарки на службе не был склонен к долгим застольным беседам.
– Здесь насчет налета на сберкассу, – охотно откликнулся Cерапионыч и тут же с выражением зачитал: – "В нашем городе совершено очередное злодейское преступление – нахальное нападение на сберкассу. Два бандита, а точнее – один бандит и одна бандитка – ворвались в помещение и, дав автоматную очередь поверх голов, потребовали денег. Оба были одеты в белые халаты, указывающие на принадлежность к Белому Братству, а один из них при этом выкрикивал лозунги разного рода тоталитарных сект и требовал свободу Асахаре и другим изуверам и экстремистам. Дальнейшие действия негодяев полностью подтвердили их слова – выхватив из-под полы огромные баллоны, они выпустили струю нервно-паралитического газа, отчего и работники, и посетители сберкассы скончались в тяжких мучениях. Заграбастав все наличные деньги и в извращенной форме надругавшись над заведующей, подонки покинули сберкассу, напоследок ударив баллоном по голове одного из посетителей, которого, очевидно, сочли живым. Я сам видел, как его кровь вперемешку с мозгами растекалась по полу и даже вытекала на улицу, где ее слизывали голодные бродячие дворняги. Разумеется, когда на место трагедии прибыла наша доблестная милиция во главе с двумя знаменитыми бездарностями, инспекторами Cтолбовым и Лиственицыным, все уже было кончено, и санитары, оказавшиеся там раньше так называемых правоохранителей, уже выволакивали из помещения многочисленные трупы с выпученными глазами, высунутыми языками и следами предсмертных мук".
– М-да, – только и смог сказать на это Дубов. – Кто автор сего блистательного репортажа, думаю, и так ясно.
– Проклятый Ибикусов! – не выдержав, вскочил Столбовой. – Нет, нужно таки будет привлечь его к суду за диффамацию!
– Чего-чего? – переспросил Ерофеев.
– За клевету! – бухнулся на место инспектор.
– A что, разве господин Ибикусов сильно приукрасил факты? – отхлебнул еще пару глотков Cерапионыч. – Вообще-то в мое заведение никакие покойнички с отравлением не поступали...
– Не было никаких покойничков, – несколько успокоившись, вздохнул Егор Трофимович. – A тем более, никакого Асахары с Белым Братством. В сберкассу вошли двое в медицинских халатах и марлевых повязках, скрывающих лица, и представились дезинсекторами, то есть специалистами по борьбе с тараканами, крысами и прочей домашней живностью. Заведующая ответила, что никаких дезинсекторов они не вызывали, но женщина, назвавшаяся доктором, заявила, что работы ведутся широким фронтом по всему городу, и велела своему помощнику-санитару приступать к делу. Тот достал из сумки пульверизатор и направил струю прямо на заведующую, а потом на кассиршу и двоих посетителей, но распыляли они всего лишь какую-то снотворную дрянь, от которой потерпевшие тут же заснули примерно на два часа. A грабители забрали деньги и преспокойно ушли. Вот, собственно, и все. A этот придурок Ибикусов своими нездоровыми фантазиями просто накаляет обстановку в городе!
– А расколотая голова и вытекающие мозги? – профессионально полюбопытствовал Серапионыч. – Все-таки были или нет?
– Были, – усмехнулся Столбовой – но только это был арбуз.
– Как, арбуз? – не понял Ерофеев.
– Да из кошелки одной из посетительниц. Упал и раскололся, – пояснил инспектор и философски заметил: – А уж увидеть расколотый череп – была бы извращенная фантазия, тогда и не такое возможно!
* * *
Когда Ерофеев и Cерапионыч удалились, Дубов проницательно посмотрел на Столбового:
– Егор Трофимыч, судя по вашему галстуку, вы собираетесь поговорить со мною о чем-то очень важном.
– Как вы догадались? – чуть вздрогнул инспектор.
– Элементарно. Вы давно отобедали, но не ушли, а поддерживали разговор, который для вас был явно неприятен. Вы отпустили и доктора, и господина Ерофеева. Значит, у вас дело ко мне.
– Да, но причем тут галстук? – Егор Трофимович поднес руку к воротничку – галстука не было.
– Вы так озадачены этим делом, что даже забыли его надеть, -невозмутимо пояснил сыщик. – Так что выкладывайте, Егор Трофимыч, вместе подумаем, что делать.
Однако Столбовой, по обыкновению, завел разговор издалека:
– Знаете, Василий Николаич, я частенько на досуге задумываюсь: вот после того как возникла наша Кислоярская Республика, мы оказались как будто на необитаемом острове. Нет, ну поезда, конечно, ходят, радио, телевидение, московские газеты – все это есть. Но вот скажите не задумываясь, что вам придет в голову при слове "Москва"?
– Пугачева, – не задумываясь ответил Дубов.
– Вот именно! – отпил чаю Столбовой. – И так отвечают девять из десяти. Десятый отвечает – Церетели, а одиннадцатый – Лужков. A с чем, как вы думаете, ассоциируется Кислоярск у москвичей?
– Ну, даже не знаю... – пожал плечами Василий.
– Социологическая служба нашего правительства провела в Москве опрос, – инспектор достал из портфеля листок бумаги, – и вот какие получила результаты. Около шестидесяти процентов опрошенных вообще впервые услышали о существовании Кислоярской республики. Половина из тех, кто хоть что-то о нас слышал, определила наше географическое положение весьма разнообразно: одни считают, что это где-то на Кавказе, другие – в Сибири, а третьи – что даже на Валдайской возвышенности. A на вопрос "Что вы знаете о Кислоярской республике?" лишь единицы с трудом припомнили, что у нас имеется Кислоярское же водохранилище, или "Кислое море", с отравленной водой и безжизненными берегами, да еще какой-то Разбойников, которого неизвестно за что держат в тюрьме.
Детство и юность Василия Дубова также покрыты мраком неизвестности. Мы знаем лишь, что он воспитывался в детском доме, и судьба его родителей неизвестна никому, даже самому Василию. Стать же Великим Детективом Дубову было наверняка изначально предначертано судьбой, но свершилось это лишь в лихие, так называемые "перестроечные" времена. Кислоярский горком комсомола, где Дубов работал инструктором, благополучно трансформировался в Бизнес-Центр. И пришло время Василию сделать серьезный и решительный выбор в своей жизни. И он явно по велению судьбы выбрал стезю частного детектива. Каковая впоследствии и вознесла его на сияющую вершину славы. И если пока еще его величественная фигура не затмила Цезаря, то, мы думаем, это лишь дело времени. И грядущие века наверняка подтвердят наше пророчество.
Одним из первых нашумевших дел, принесших Василию Дубову славу Великого Сыщика, стало, как это ни покажется странным, дело о пропавшей швабре. Хотя, может быть, это и не столь уж удивительно, если учитывать особенности мышления простого советского человека. Когда хакер, не выходя из своей московской или питерской квартиры, проникает в компьютерную систему крупнейшего американского банка и снимает со счета миллион, то простого советского человека охватывает законная гордость за соотечественника, утершего нос зажравшимся буржуям. Но когда у бедной уборщицы крадут швабру – орудие ее героического труда...
Именно это прискорбное событие и стряслось в Бизнес-Центре. Засидевшись допоздна у себя в кабинете, Василий там же и заночевал, а утром его разбудил стук в дверь. На пороге стояла уборщица Фрося, и вид у нее был самый что ни на есть бедовый – как раз такой, какой обычно и бывает у человека, у которого пропала его любимая швабра.
И Дубов решительно принялся за поиски. Он внимательно обыскал сначала второй этаж, где находилась его сыскная контора, а затем и первый. Фрося со священным трепетом наблюдала за действиями Василия. A тот глубокомысленно произнес:
– Чувствую, что мы на верном пути. И если швабру не вынесли из здания, то круг поисков сужается.
C этими словами он решительно направился на третий этаж, где до недавнего времени располагалось комсомольское начальство, а теперь -наиболее "крутые" фирмы, которые, за небольшим исключением, возглавляли все те же вожди комсомола. Потому-то и обставлен третий этаж был несколько шикарнее, чем первый и второй: в вестибюле, куда выходила парадная лестница, стояли несколько мягких стульев, еще не "прихватизированных" новыми старыми хозяевами, а на всей протяженности длинного коридора имелся даже сделанный из больших пластмассовых квадратов подвесной потолок. Для чего его установили, толком никто не знал – вероятно, чтобы не ударить в грязь лицом, если нагрянут делегации зарубежных дружественных (или не очень) молодежных организаций.
В вестибюле, развалясь на диванчике, курил компьютерщик Женька из газеты "За ваше здоровье", редакция которой находилась в бывших апартаментах первого секретаря. Так как Женька проводил на трудовом посту чуть не все ночи, то Дубов решил поинтересоваться – не заметил ли тот чего-то необычного?
Женька почесал в голове:
– Тут был на улице большой шум – какие-то девицы подрались.
– Странно, а я не слышал, – протянул Василий. – И что за девицы?
– Известно какие, – хмыкнул Женя, – те самые... Постой, – потушил он окурок о малахитовую пепельницу, – проходил тут ночью один незнакомец.
– Во сколько и откуда? – тут же достал Василий записную книжку.
– Где-то около двух, – немного подумав, ответил компьютерщик. – Я как раз выходил сюда покурить. Он шел из того конца коридора, прошел мимо меня, а потом вниз по лестнице.
– И все? – разочарованно спросил Дубов.
– Да нет. Он еще сказал: "A курить вредно, молодой человек". И как будто даже с легким акцентом.
– A мою швабру он не нес? – не выдержала Фрося.
– Нет, – уверенно ответил Женя.
– Ну, может быть, он держал ее под одеждой? – предположил детектив.
– На нем были джинсы и рубашка, – покачал головой Женя, – а там швабры не спрячешь. – И полуночный компьютерщик закурил следующую сигарету.
– Ну что ж, продолжим поиски, – вздохнул Дубов и двинулся в коридор, конец которого по причине "оприходования" большей части лампочек тонул во мраке.
Не прошло и минуты, как до Фроси и Жени донесся дикий вопль, а следом за ним из мрака выплыл сам Василий Дубов. Одной рукой он держался за лоб, а в другой торжественно нес Фросину швабру с прицепленной к ней полузасохшей тряпкой.
– Вася, ты нашел ее! – возопила Фрося и на радостях расцеловала детектива.
* * *
Одолжив Василию лазерный диск в качестве холодного предмета для прикладывания к шишке, Женя отправился к себе в редакцию, Фрося со шваброй наперевес побежала выполнять свои служебные обязанности, а сыщик стоял посреди вестибюля и пытался дедуктировать. Что-то во всей этой истории было как будто не так, а что именно – Василий никак не мог понять.Его размышления прервало появление нового персонажа – по лестнице грузно подымался господин в красном пиджаке, цветастом галстуке и с торчащим из кармана пейджером. То был известный туристический бизнесмен Ерофеев -один из немногих обитателей третьего этажа, чье прошлое не было связано со славным комсомолом.
"A ведь его турбюро находится как раз в самом конце коридора", смекнул Дубов. Ерофеев же тем временем прошествовал мимо Василия, небрежно ему кивнув, и вступил в темный коридор.
– Черт, лампочки не могут вкрутить, – проворчал бизнесмен и, пошарив в кармане, извлек оттуда фонарик.
A Василий, крепче прижав диск ко все разрастающейся шишке, выждал еще пару минут и решительно отправился следом за Ерофеевым.
– Чем могу служить, Василий Николаевич? – учтиво поинтересовался бизнесмен, когда Дубов проник в его кабинет, уставленный всяческой современной техникой и увешанный яркими видами Греции и других не менее экзотических стран.
– Георгий Иваныч, у вас ничего не пропало? – прямо с порога спросил Дубов. Ерофеев уставился на него с удивлением:
– У нас ничего не пропадает! Видите, какие ключи, какой замок с кодом, а там, над дверью, даже видеокамера. A сейф – хоть динамитом взрывай!
Василий оглядел все эти предметы предосторожности, но не стал разочаровывать Ерофеева, что для настоящего профессионала все эти причиндалы – не более чем детские побрякушки.
– Значит, у вас все на месте, – констатировал детектив. – Ну что же, Георгий Иваныч, извините за беспокойство.
Василий вышел из ерофеевского кабинета, но дверь оставил открытой. В коридоре он привстал на цыпочки, поднял один из квадратов подвесного потолка, пошарил там и извлек небольшую черную папку.
– Что это?! – Господин Ерофеев, доселе с ехидной физиономией наблюдавший за действиями Дубова, столь резко вскочил со своего "офисного" стула, что пейджер чуть не вывалился у него из кармана.
– Ваша? – Василий небрежно вбросил папку в кабинет, где ее в охапку поймал Ерофеев.
– Моя как будто, – не очень уверенно ответил бизнесмен. A затем бросился к сейфу: – Тут ее нет!
– Ну конечно же нет, – чуть заметно улыбнулся Дубов, вновь входя в кабинет. – Ведь вы ее держите в руках. Поглядите, все ли на месте.
Ерофеев дрожащими руками раскрыл папку, и на его обычно бесстрастном лице появилось смешанное выражение недоумения и отчаяния.
– Чего-то не хватает? – забеспокоился Дубов.
– A, нет, вроде бы все на месте, – справился с волнением Ерофеев. -Большое вам спасибо, Василий Николаич. Знаете, я думал, что вы детективствуете так, "для прикола", а вы, выходит, по-настоящему сыщик! Скажите, чем я мог бы вас отблагодарить?
– Ничем, – великодушно махнул рукой Дубов. – Тем более что и искал-то я вовсе не вашу драгоценную папку, а Фросину швабру.
– Какую еще швабру? – удивился Ерофеев.
– Ну ладно, – вздохнул Василий, – как говорит майор Селезень, объясняю специально для непонятливых. У нашей уборщицы Фроси пропала швабра. Обнаружилась она, – детектив потрогал шишку на лбу, – возле вашего офиса. Рядом с нею находилась засохшая тряпка. Вот ее-то форма и показалась мне странной: обычно тряпка сохраняет очертания предмета, на который была надета, а тут углубление имело цилиндрическую форму. Совсем как объектив на вашей видеокамере. Компьютерщик из "За вашего здоровья" видел какого-то человека, выходящего из коридора, но он не нес ни швабры, ни чего-то еще. Наконец, на подвесном потолке я увидел отпечатки ладони, и это, конечно, недосмотр Фроси, что там осталась пыль... – Дубов замолк и вновь озабоченно прижал диск ко лбу.
– Ну и что же с того? – тужился господин Ерофеев уследить за полетом мысли Великого Детектива.
– Это элементарно, Георгий Иваныч, – вздохнул Дубов. – Тот человек проник в ваш неприступный кабинет, накинул тряпку на вашу хваленую видеокамеру, забрал из вашего бронированного сейфа что ему надо было, а когда вышел, то увидел, что в вестибюле кто-то есть. Тогда он запрятал папку за подвесной потолок, а сам ушел налегке, но с намерением потом вернуться. – Василий пристально поглядел на Ерофеева: – Только сдается мне, что не все тут так просто...
* * *
В тот же день Дубов обедал в ресторанчике "Три яйца всмятку", где почти всегда собирался приятный круг знакомых, с которыми было о чем покалякать в перерывчике "между первым и вторым".Едва войдя в обширный светлый зал ресторана, Василий Николаевич огляделся – нет ли кого из знакомых. A из-за столика в углу ему уже радостно махал рукой ни кто иной как инспектор Кислоярской милиции Егор Трофимович Столбовой. C инспектором Дубов был знаком довольно давно – еще с тех пор, как курировал при горкоме комсомола отряд юных друзей милиции. Когда же Василий заделался частным детективом, Егор Трофимович сперва отнесся к этому довольно скептически, однако после нескольких дел, которые Василий с блеском раскрыл, и в их числе нашумевшего "дела о могильном кургане", он переменил свое мнение и о Дубове, и о частном сыске как таковом, и даже более того – все чаще обращался к Василию за содействием, взамен снабжая того оперативной информацией о происшествиях по городу.
Вот и на сей раз Дубов и Столбовой сходу завели профессиональный разговор.
– Ну как там с ограблением сберкассы? – поинтересовался Дубов. -Ничего новенького не накопали?
– Ничего, – развел руками Столбовой, едва не опрокинув тарелку с ухой. – Версии приходится отбрасывать одну за другой.
– Я пытался что-то узнать по своим каналам, но тоже пока что круглый ноль, – сказал Василий. – Похоже, что работали профессионалы, к тому же гастролеры.
– Да, очевидно так, – согласился Егор Трофимович. – Ну да бог с ними. A тут вот весьма курьезная история приключилась, кстати, прямо под окнами вашего Бизнес-Центра. Около полуночи группа девиц, ну, из тех, кого именуют "барышни с Елизаветинской улицы", учинила между собой драку, вроде как разборку.
– Ага, я уже о ней слыхал, – кивнул Дубов и словам Cтолбового, и официантке, принесшей ему первое. – A в чем дело?
– Ну, причина весьма прозаическая – конкуренция. Вдоль Бизнес-Центра фланировала какая-то посторонняя дама, не первой молодости, но весьма аппетитных форм. Местные девицы, понятное дело, на нее "наехали", та стала огрызаться, разгорелась драка, прибыла милиция, девицы разбежались кто куда, а "новенькую" задержали.
– Обычное дело, – принялся за суп Василий. – И что здесь такого курьезного?
– Едва эту даму доставили в участок, как она принялась скандалить, заявлять, что ее задержали незаконно, и при этом так и сыпала юридическими терминами и ссылками на разные административные кодексы. Дежурный уж и не знал, что с ней делать, но тут в участок заявился некий господин, назвавшийся ее супругом, и к общему облегчению забрал разбушевавшуюся "ночную бабочку".
– Все это весьма печально, – заметил детектив. – До чего мы дожили – профессиональные юристы вынуждены идти на панель. В общем, маленькие издержки суверенитета и рыночной демократии... Ну а что еще новенького?
– Да все как обычно, – инспектор с удовольствием проглотил ложку ухи, – мелкие кражи, мошенничество и все в том же духе. Хотя погодите, вот еще одно дельце – ревизия в Гражданско-иммиграционном департаменте установила факт пропажи незаполненных советских паспортов. И не простых, а иностранных.
– Так советских или иностранных? – переспросил детектив.
– Советских, но годных для поездок за границу. Знаете, как бывает в переходный период – своих, кислоярских паспортов еще не напечатали, а старые, советские, вроде бы как уже второго сорта, оттого их и хранят кое-как. A то, что они на данный момент служат единственным аусвайсом для наших путешественников, никого не колышет.
Василий предостерегающе кашлянул – к столику подходил бизнесмен Ерофеев, и служебный разговор нужно было сворачивать.
Похоже, что господин Ерофеев находился в наилучшем расположении духа:
– Добрый день, Егор Трофимыч. A с вами, Василий Николаич, мы сегодня уже виделись.
– Что это вы, Георгий Иваныч, сияете, будто медный пряник? – хмуро спросил инспектор.
– A как мне не сиять, коли я сегодня заимел солидного клиента на экскурсию в Грецию? – еще больше расцвел Ерофеев. – A вы, инспектор, еще не созрели для поездки?
– Дайте здесь с делами расхлебаться, тогда можно и в Грецию, -буркнул Столбовой, неприязненно глянув на бизнесмена. Ерофееву же страсть как хотелось заполучить еще одного клиента:
– Василий Николаич, вы давеча оказали мне неоценимую услугу, и я все-таки хотел бы вас отблагодарить. Я вам продам путевку по льготной цене – за девятьсот баксов вместо тысячи.
Однако Василий не успел ответить на столь заманчивое предложение, так как к столику не совсем твердой походкой приближался еще один завсегдатай уже знакомый нам доктор Владлен Серапионыч. В одной руке он нес стакан чаю, а в другой – скандально знаменитую газету "Кислое поле". Присев за стол и поздоровавшись с сотрапезниками, доктор полез во внутренний карман своего потертого сюртучка и извлек оттуда небольшую скляночку, из которой набулькал в чай некоей подозрительной по виду и запаху жидкости. Основательно размешал все это чайной ложечкой и сделал пару глотков.
– Отличный чаек! – C этими словами Владлен Серапионыч развернул газету и принялся ее усердно изучать.
– Ну, доктор, чего пишут? – поинтересовался Столбовой. Он уже закончил обедать, но почему-то не спешил уходить, хотя обычно из-за хронической запарки на службе не был склонен к долгим застольным беседам.
– Здесь насчет налета на сберкассу, – охотно откликнулся Cерапионыч и тут же с выражением зачитал: – "В нашем городе совершено очередное злодейское преступление – нахальное нападение на сберкассу. Два бандита, а точнее – один бандит и одна бандитка – ворвались в помещение и, дав автоматную очередь поверх голов, потребовали денег. Оба были одеты в белые халаты, указывающие на принадлежность к Белому Братству, а один из них при этом выкрикивал лозунги разного рода тоталитарных сект и требовал свободу Асахаре и другим изуверам и экстремистам. Дальнейшие действия негодяев полностью подтвердили их слова – выхватив из-под полы огромные баллоны, они выпустили струю нервно-паралитического газа, отчего и работники, и посетители сберкассы скончались в тяжких мучениях. Заграбастав все наличные деньги и в извращенной форме надругавшись над заведующей, подонки покинули сберкассу, напоследок ударив баллоном по голове одного из посетителей, которого, очевидно, сочли живым. Я сам видел, как его кровь вперемешку с мозгами растекалась по полу и даже вытекала на улицу, где ее слизывали голодные бродячие дворняги. Разумеется, когда на место трагедии прибыла наша доблестная милиция во главе с двумя знаменитыми бездарностями, инспекторами Cтолбовым и Лиственицыным, все уже было кончено, и санитары, оказавшиеся там раньше так называемых правоохранителей, уже выволакивали из помещения многочисленные трупы с выпученными глазами, высунутыми языками и следами предсмертных мук".
– М-да, – только и смог сказать на это Дубов. – Кто автор сего блистательного репортажа, думаю, и так ясно.
– Проклятый Ибикусов! – не выдержав, вскочил Столбовой. – Нет, нужно таки будет привлечь его к суду за диффамацию!
– Чего-чего? – переспросил Ерофеев.
– За клевету! – бухнулся на место инспектор.
– A что, разве господин Ибикусов сильно приукрасил факты? – отхлебнул еще пару глотков Cерапионыч. – Вообще-то в мое заведение никакие покойнички с отравлением не поступали...
– Не было никаких покойничков, – несколько успокоившись, вздохнул Егор Трофимович. – A тем более, никакого Асахары с Белым Братством. В сберкассу вошли двое в медицинских халатах и марлевых повязках, скрывающих лица, и представились дезинсекторами, то есть специалистами по борьбе с тараканами, крысами и прочей домашней живностью. Заведующая ответила, что никаких дезинсекторов они не вызывали, но женщина, назвавшаяся доктором, заявила, что работы ведутся широким фронтом по всему городу, и велела своему помощнику-санитару приступать к делу. Тот достал из сумки пульверизатор и направил струю прямо на заведующую, а потом на кассиршу и двоих посетителей, но распыляли они всего лишь какую-то снотворную дрянь, от которой потерпевшие тут же заснули примерно на два часа. A грабители забрали деньги и преспокойно ушли. Вот, собственно, и все. A этот придурок Ибикусов своими нездоровыми фантазиями просто накаляет обстановку в городе!
– А расколотая голова и вытекающие мозги? – профессионально полюбопытствовал Серапионыч. – Все-таки были или нет?
– Были, – усмехнулся Столбовой – но только это был арбуз.
– Как, арбуз? – не понял Ерофеев.
– Да из кошелки одной из посетительниц. Упал и раскололся, – пояснил инспектор и философски заметил: – А уж увидеть расколотый череп – была бы извращенная фантазия, тогда и не такое возможно!
* * *
Когда Ерофеев и Cерапионыч удалились, Дубов проницательно посмотрел на Столбового:
– Егор Трофимыч, судя по вашему галстуку, вы собираетесь поговорить со мною о чем-то очень важном.
– Как вы догадались? – чуть вздрогнул инспектор.
– Элементарно. Вы давно отобедали, но не ушли, а поддерживали разговор, который для вас был явно неприятен. Вы отпустили и доктора, и господина Ерофеева. Значит, у вас дело ко мне.
– Да, но причем тут галстук? – Егор Трофимович поднес руку к воротничку – галстука не было.
– Вы так озадачены этим делом, что даже забыли его надеть, -невозмутимо пояснил сыщик. – Так что выкладывайте, Егор Трофимыч, вместе подумаем, что делать.
Однако Столбовой, по обыкновению, завел разговор издалека:
– Знаете, Василий Николаич, я частенько на досуге задумываюсь: вот после того как возникла наша Кислоярская Республика, мы оказались как будто на необитаемом острове. Нет, ну поезда, конечно, ходят, радио, телевидение, московские газеты – все это есть. Но вот скажите не задумываясь, что вам придет в голову при слове "Москва"?
– Пугачева, – не задумываясь ответил Дубов.
– Вот именно! – отпил чаю Столбовой. – И так отвечают девять из десяти. Десятый отвечает – Церетели, а одиннадцатый – Лужков. A с чем, как вы думаете, ассоциируется Кислоярск у москвичей?
– Ну, даже не знаю... – пожал плечами Василий.
– Социологическая служба нашего правительства провела в Москве опрос, – инспектор достал из портфеля листок бумаги, – и вот какие получила результаты. Около шестидесяти процентов опрошенных вообще впервые услышали о существовании Кислоярской республики. Половина из тех, кто хоть что-то о нас слышал, определила наше географическое положение весьма разнообразно: одни считают, что это где-то на Кавказе, другие – в Сибири, а третьи – что даже на Валдайской возвышенности. A на вопрос "Что вы знаете о Кислоярской республике?" лишь единицы с трудом припомнили, что у нас имеется Кислоярское же водохранилище, или "Кислое море", с отравленной водой и безжизненными берегами, да еще какой-то Разбойников, которого неизвестно за что держат в тюрьме.