Ахметов Бектас. Чм66 или миллион лет после затмения солнца

   Крепись, брат. 25 июля мы потеряли отца. Он долго мучился…
   Умер он в больнице около 10 часов утра. Я пришел его побрить и увидел… Кто был наш отец – тебе известно.
   Бандероль вышлем попозже. Позднее напишу и более подробное письмо. Не переживай. Жду скорого ответа.
   30 августа 1984 г.".
   Летом 1984-го жара в Алма-Ате стояла как в пустыне.
   С середины июня папа потерял аппетит, потом и вовсе стал отказываться от еды. Затем после того, как за одну неделю он несколько раз среди ночи упал с кровати, наступила полная парализация.
   Мама готовилась. Готовилась не собственно к смерти человека, с которым прожила 52 года, а к тому, как сделать так, чтобы прощание с мужем стало событием памятно достойным, с приличествующими заслугам покойного, почестями.
   Она предупредила сватов, позвонила заведующему отделом культуры
   Совмина. Будьте начеку.
   Хоть речь шла об отце, я ко многому привыкший, не находил в действиях мамы ни грамма цинизма. Если все к тому идет, то почему бы и не быть готовыми.
   Врачи не настаивали на госпитализации отца. Предложили мимоходом пололжить в больницу и мама ухватилась. Врачи не предупреждали об отсутствии ухода за больными, но и без того понятно, что забота об отце ложится на жену и сына.
   Ходил я к отцу через день-два. Сильно пил все эти дни. Мысль о смерти папы гнал от себя и, когда Айгешат в дежурство мамы у отца сказала: "Прекращай пить… В любой момент аташка может скончаться", я, хоть и был пьяный, но ненадолго задумался.
   Сильно переживал дядя Боря. На руках у него была путевка в санаторий и он не знал как поступить. Мама сказала: лети себе в
   Боровое, если что случится, известим.. Кроме мамы и Айгешат ходили к отцу Авлур с Женей и Галина Васильевна. Черноголовина кормила папу с ложечки черничным киселем и говорила матушке, что ни в коем случае нельзя терять надежды..
   Я написал Доктору, что успел застать последний вздох отца.
   25 июля 84-го с утра я позвонил Пельменю.
   – Сходим в больницу к отцу… Побрею его… Потом опохмелимся.
   Пельмень остался во дворе больницы, я зашел в палату. Кричал слепой парализованный сосед. Отец лежал с открытыми, остекленевшими глазами. Показалось, что лицо покрылось пятнами. С полминуты я не соображал, что произошло. Когда до меня дошло, я побежал звать медсестру. Скончался папа где-то ночью, может и раньше, но никак не позже. Умирал один, в сопровождении криков слепого старика.
   Я позвонил маме, трубку взяла Айгешат. "Отец умер".- сказал я и повесил трубку.
   Пришел домой и сказал матушке, что папа умер у меня на глазах.
   – Ты закрыл ему глаза? – спросила мама.
   – Нет.
   – Ты так спокойно сказал: "Отец умер", и я удивилась тебе. – сказала Айгешат.
   Я и сам, не сильно, но удивлялся себе.
   Из комиссии по похоронам позвонили маме насчет автобусов. Матушка механически, а может опасаясь, что за них надо платить, ответила:
   "Автобусов не надо". Впрочем, в канун похорон она принимала соболезнования и не очень-то и соображала, что и как говорить.
   Сам же я в эти дни был созерцателем.
   Вдобавок ко всему с утра мамина племянница соблазнила матушку дешевыми помидорами к поминальному салату. Мама обрадовалась и послала Айгешат за томатами с грядки.
   Дядя Боря и Нурлаха один за одним прилетели из Кокчетава за день до похорон. Смотрел я на Нурлаху и думал: "На смерть Шефа и Ситки
   Чарли ты даже телеграмму не прислал… Братья тебе не нужны, зачем тебе понадобился отец?".
   Народу пришло прилично и тут выяснилось, что получилось с автобусами. Подкатил только автобус, который заказал у себя на работе младший брат Авлура Жол. Пельмень, Коля, я вышли на дорогу ловить транспорт. Никто не останавливался. Приехал Олжас Сулейменов.
   Месяц назад его избрали первым секретарем Союза писателей.
   До выноса тела осталось деять минут и я сказал Квазику Есентугелову:
   – Ты Олжаса знаешь… Скажи ему про автобусы.
   – Сейчас скажу.
   Квазик подошел к Сулейменову.
   Олжас недоуменно посмотрел на Квазика. За десять минут и
   Сулейменов уже ничем не мог помочь.
   Дядя Сейтжан, Жарылгапов говорили у могилы о папе и в это время
   Женя, мать Айгешат, выступила на матушку. В смысле, какого рожна ты послала мою дочь в такой момент за помидорами? Мама оглядывалась по сторонам, понимая, что дала маху в погоне за дешевизной, и не отвечала сватье.
   Жена моя подъехала за пять минут до погребения.
   Все, кому полагалось знать, знали сколько и как болел отец, как знали многие подробности его жизни. Люди приходили к маме со словами утешения и чувствовалось, как они недоумевали: почему и за что
   Абдрашиту так крупно не повезло, как с детьми, так и в том, что и в забвении он не получил поддержки от родных. Упреки большей частью адресовались мне. Рассудком я понимал их справедливость и не находя виновных, не находил себе места.
   Недовольство собой лучше всего перемещать на посторонних. Я срывал злость на Айгешат.
   – Ты написал, что о смерти человек начинает думать после сорока.
   – сказал Чокин. – Это не так.
   Вообще-то о смерти человек задумывается после тридцати. Написал
   "после сорока" я, чтобы Чокин не подумал чего лишнего.
   – Но Шафик Чокинович…
   – Не так, не так… Откуда ты взял? – Чокин снисходительно улыбнулся. – О смерти человек начинает думать после семидесяти.
   Чокин не имеет свободной минуты. Немудрено, что подумывать о смерти стал после семидесяти.
   – Разве?
   – Мысли о смерти не так уж и продуктивны…- Шафик Чокинович привалился правым боком к подлокотнику кресла. – К примеру, до своего семидесятилетия я не думал о смерти… Сейчас если и размышляю о ней, то только из необходимости.
   С осени прошлого года Чокин привлек меня к работе над воспоминаниями. Книга, считай, готова. Раз в неделю у Шафика
   Чокиновича появляются дополнения. Я записываю и подгоняю новый материал под уже имеющийся. Если воспоминания выйдут в следующем году, было бы замечательно. Но Чокин не торопится.
   – Что-то Горбачев с Кунаевым тянет, – сказал я.
   – Непонятно, – согласился директор. – Давно пора его снять.
   В прошлом году отправлен на пенсию Непорожний. Министром энергетики СССР назначен незнакомый Чокину Майорец.
   – Художественное жизнеописание не монография… – сказал он. -
   Здесь все должно быть выверено.
   Шафик Чокинович поднес к лицу листок.
   – Про переброску ты хорошо ухватил… Постановление ЦК КПСС о свертывании это текучка… Когда-нибудь страна вернется повороту.
   Сама жизнь заставит.
   – Шафик Чокинович, Олжас Сулейменов пишет в "Литературке", что пора бы и осудить коллективизацию. Может поменяем тональность в разделе про раскулачивание? – спросил я.
   Чокин обхватил подбородок.
   – Олжас не ЦК.
   Нелогично. Запрет ЦК на проектные работы по переброске назвал он текучкой, а на мнение Олжаса по коллективизации требует визы все того же ЦК КПСС.
   – Вот еще что, – Чокин закруглялся, – В дальнейшем вызывать тебя к себе буду после работы… Людям непонятно, что нас с тобой связывает. – Шафик Чокинович отложил папку с рукописью в сторону. -
   Ты большое дело делаешь: меня увековечишь, себя прославишь. Но…
   Гласность в данном случае вредна нам обоим.
   Вчера был у Жаркена. С декабря 84-го он работает в СОПСе (Совет по изучению производительных сил).
   – Шкрет рекомендовал меня на мэнээса… Чокин утвердил представление.
   – Никто за тебя не заступился, – покачал головой Каспаков.
   – Заходил к Зухре… Она говорит, что в нээсы мне еще рано…
   Сдурела тетка… У меня семь статей, веду раздел в отчетах…
   Суть не в статьях и не в отчете. Мне тридцать пять.
   – Что по диссертации?
   – Ну что…? Нужно модель сделать. Но я в математическом программировании не волоку.
   – Да-а… – согласился Жаркен Каспакович.
   Бывший завлаб потерял жену и с тех пор, а прошло почти два года, не пьет. Между делом я пробрасываю Чокину: человек завязал, может пришло время назад возвращать? Директор как будто не против, и говорит: "Подождем".
   С Каспаковым мы говорим обо всем. Единственно я скрыл от него, что весной вместе с очерком отправил документы на заочное отделение
   Литинститута. Думал, расфуфырюсь да и повод будет в Москву наезжать.
   Летом пришел ответ: такой хоккей нам не нужен. О письме из Москвы я не сказал ни Айгешат, ни матушке.
   Первый снегопад ворвался в город наш…
   Октябрь 1984-го. Пришел Бирлес и спросил у Айгешат:
   – Бектас дома?
   – Дома.
   – Я принес "Мастера и Маргариту".
   Я вышел из спальни.
   – Ну-ка давай.
   – Книга Игоря… Еле выпросил для тебя… Смотри, не запачкай.
   После выхода очерка в ноябре 83-го Лерик решил: я обязательно должен прочитать "Мастера". У его друга Меса фотоперепечатка романа.
   Когда Лерик принес три синие папки с фотографиями, я спросил:
   – О чем книга?
   – Пожалуй, в двух словах не рассказать. Одно могу сказать: я тебе завидую. Начнешь читать, сам поймешь, почему.
   В тот день мы выпили с Сериком Касеновым. Подошел Бмрлес. Втроем пришли во двор Магды и Иржи Холика и, заговорившись, я оставил портфель с романом на садовом столике. Вспомнил о фотокниге через полчаса дома. Прибежали с Бирлесом на место, портфеля и след простыл.
   Полгода выплачивал компенсацию хозяину деньгами и книгами.
   Дракуле запомнились мои сетования и он принес Булгакова в положенный срок. Ни раньше, ни позже. Я начал читать и немедленно догадался, что…
   На следующий день я продолжил чтение.
   Пришла с работы Айгешат. Увидела в прихожей мои мокасы и спросила у матушки:
   – Бектас на работу не пошел?
   – Да. Лежит со своей Маргаритой.
   Айгешат разбалделась.
   Жена разбалделась, а я не только уже и немедленно догадался, что эту книгу я ждал всю свою жизнь, но и…
   …Кул и я пришли в редакцию "Простора". В комнате моего редактора Валеры Михайлова поэты Валерий Антонов и Маршал Абдукаликов.
   Антонов в завязке. Единственный среди казахов Маршал, Михайлов,
   Аленов и я пьем водку.
   – Валера, ты читал "Мастера и Маргариту"?.
   – Да. – ответил Михайлов.
   – Получается, Иисус Христос реальная личность?
   Валера решительно замотал головой.
   – Конечно.
   – Почему отрезали голову Берлиозу?
   – Берлиоз демагог, – сказал Михайлов.
   С Михаилом Александровичем поступили сурово. Кто из нас не демагог? Нет, не за демагогство отрезали голову Берлиозу.
   Бирлес Ахметжанов мной переименован в Берлиоза и отныне шугается трамваев.
   – Ой, зачем ты меня назвал Берлиозом?! Когда-нибудь и мне отрежут голову.
   Я успокаиваю его.
   – Твой трамвай еще не выехал из депо…
   Я не нарочно… Просто совпало…
   Спустя три недели после взрыва на третьем блоке
   Чернобыльской АЭС читал перепечатки в "За рубежом". Мир переполошился. Телезаявление Горбачева международную общественность не успокоило. Генеральный секретарь впервые на людях открыто взволнован, было заметно, как он сильно поплохел. Горбачев говорил о человеческом факторе, вящего утешения ради – не одни мы такие – упомянул и об утечке радоактивного материала на "Тримайл Айленд".
   В институтских коридорах треп шел вокруг надежности американских водоводяных реакторах корпусного типа и отечественных – уран-графитовых.
   Когда отправлялся в первое плавание атомный ледокол "Сибирь" министр морского флота СССР Гуженко сказал журналистам, что за реактором в ледовом походе будет присматривать член-корреспондент
   Союзной Академии наук. Позже узнал, что контроль за всеми советскими
   АЭС на таком уровне ведется с момента пуска первенца атомной энергетики в Обнинске.
   Короче, ничего тут особенного нет.
   Из институтских сотрудников представление, что такое АЭС имели два человека. Гордиеночка и Узак Кулатов. Гордиеночка проходила преддипломную практику на Чернобыльской станции в 83-м году.
   Практикантка на то и практикантка, понятие об АЭС Гордиеночка получила как экскурсантка.
   Другое дело Узак. Работал он на Нововоронежской АЭС три года, имел дело с подготовкой теплоносителя, но главное, хитрый киргиз умеет наблюдать и обобщать.
   – Узак, – спросил его я, – как ты думаешь, почему рвануло в
   Чернобыле?
   Кулатов отвечал на ходу. Он куда-то торопился.
   – Тау ядерных взаимодействий микроскопическое… Практически нулевое…
   – То есть?
   – То есть, ты только подумал, а уже есть… Процессы проходят быстрее мысли.
   По Кулатову выходило, что дело не в конструкции реактора. Будь он даже трижды водоводяной, все равно может равнуть. И дело даже не в том, что природа ядерных взаимодействий недостаточно исследована учеными.
   Всего знать никому не дано.
   Позднее ходили разговоры, будто Чернобыль знаменовал собой наступление новой эпохи. Якобы глубинная причина катастрофы в том, что страну поджидала долгожданная смена исторических вех. Подпирал аварию на третьем блоке приход к власти Горбачева. До получения селянином почетного титула "князя тьмы" оставалось пять с половиной лет, но наша Надя Копытова, вернувшаяся из Алупки, уже свидетельствовала: "Народ в Крыму называет Горбачева антихристом".
   Тогда я почему-то вспомнил о землетрясении в Ташкенте 1966 -го года. Оно произошло тоже 26 апреля
   Что предшествовало ташкентским толчкам? Что происходило в стране и мире в 66-м? Вроде ничего особенного. Шла война во Вьетнаме, в разгаре была культурная революция в Китае, состоялся заплыв по Янцзы
   Председателя Мао. Как будто больше ничего, если не считать, что в конце февраля состоялось примирение Пакистана с Индией.
   Да, при посредничестве Косыгина состоялось подписание Ташкентской декларации. Документ подписали президент Пакистана Мохаммед Айюб Хан и премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри.
   Наутро, перед возвращением в Индию Шастри в ташкентской резиденции внезапно умер.
   Вот и все что было.
   Обе даты – 26 апреля – разделяет ровно 20 лет.
   Но справедливо ли приравнивать подписание Ташкентской декларации к воцарению Горбачева? Для Пакистана и Индии возможно и да, для мира
   – нет. Для мира это событие межгосударственного значения. Не более того.
   И все же. Почему тогда Шастри выбрал время для смерти именно перед отлетом в Дели?
   Он тут ни причем, так распорядилась болезнь, природа, иначе говоря.
   Что в таком случае причем?
   Человеческий фактор, о котором то и дело говорит Горбачев, в обыденном понимании – это культура производства. Нет никаких оснований считать, будто культура производства в Армении или Литве лучше, нежели на Украине. На Разданской и Игналинской АЭС работают точно такие же уран-графитовые реакторы..
   Выбор природы однако пал на Чернобыльскую АЭС.
   Если цифры, как уверяет Серик Касенов, имеют смысл, то после
   Ташкентского землетрясения ничего существенного не произошло. На следующий день в Ташкент прилетели Брежнев и Косыгин. Леонид Ильич говорил: "Мы построим новый Ташкент". За несколько лет город отстроили заново.
   Весной и летом 1966-го ташкентский "Пахтакор" лидировал в чемпионате страны. Выезжал на ничьих в гостях, выигрывал дома. К осени команда выдохлась и откатилась в середину турнирной таблицы.
   "Цифры имеют смысл". Спустя тринадцать лет, летом 1979-го самолет, на котором летел ташкентский "Пахтакор", потерпел аварию под Донецком. Все футболисты погибли. "26" и "13". 26 делится на 13.
   Чепуха, суеверие.
   Я вспомнил и о февральском, того же, 1986-го года, происшествии в
   Алма-Ате. Во Дворце имени Ленина проходил ХУ1 съезд Компартии
   Казахстана. В тот вечер на улицах города собрался густой туман. По объяснениям специалистов капли алма-атинского смога вызвали короткое замыкание, после которого в зале, где проходил съезд коммунистов республики, на полчаса погас свет.
   На съезде в эти часы шел накат на Кунаева. Первый секретарь
   Кзыл-Ординского Обкома Ауельбеков и Председатель Совмина республики
   Назарбаев крепко цапнули Первого секретаря ЦК. На глазах делегатов и гостей съезда разворачивалась борьба за власть. Кунаев ждал удара от секретаря ЦК по пропаганде Камалиденова. О домашних заготовках
   Ауельбекова и Назарбаева он не подозревал. Накат дуэта его ошеломил и, надо думать, в этот момент он прикидывал, как подавить мятеж на съезде.
   Тут-то как раз и подоспели капли смога и во всем городе погас свет. Горожане не паниковали, не возмущались. У кого были припасены свечи – зажгли их. Аварию быстро устранили и через полчаса в квартирах вновь загорелся электрический свет.
   Интересно: энергетики удовлетворились объяснением, что смог перемкнул провода. Не исключено, что так оно и было. Хотя, если бы коротнуло не в неурочный час съезда, – никто бы не обратил внимания на злокозненность смога, как и не задумался бы о том, что авария, как, впрочем, и смерть, причину себе всегда найдет.
   На Кунаева, других делегатов съезда перерыв в электроснабжении подействовал удручающе. В таких случаях включается аварийный генератор Дворца имени Ленина. Он отказал.
   Очевидец свидетельствовал:
   " Когда погас свет, несколько секунд стояла тишина. Мы не знали что делать… Стало страшно…".
   …Чернобыль и 26 апреля 1966 года. Для получения подобия закономерности необходимо хотя бы троекратное повторение заметного события, связанного с цифрой "26".
   Ряд не выстраивался.
   Ты всегда была моей звездой…
   А теперь чужою стала.
   Не могу удержать я слез…
   И кружат над моей бедою вороны.
   Вороны.
   Черный ветер разлук мое счастье унес.
   Больно мне, больно мне!
   Умирает любовь…
   Сентябрь 1986 года. "Прости, поверь, и я тебе открою дверь…И никуда не отпущу". Мне хорошо запомнился концерт
   Пугачевой и Кузьмина в Чернобыле. Осматриваясь по сторонам, Пугачева спускалась вниз по киевской брусчатке. Что она там выглядывала?
   Певица, верно, не в первый раз в Киеве, но она шла и всматривалась в таблички на домах, словно пыталась что-то вспомнить.
   Телевизор гремит на полную громкость, дверь на лоджию распахнута настежь. Прохладно и в ногах возится Шон. Он рвет на части газету и набивает обрывками туловище пластмассовой куклы.
   13 февраля 2000 года, 20 часов 15 минут
   Радио "НС"
   Ученика восьмого класс средней школы N… города Алматы
   Шона Ахметова с днем рождения поздравляет папа и передает такие пожелания:
   "Шон!
   Я как-то рассказывал тебе о том, как часто и помногу думал о тебе в далеких 60-х и 70-х годах. Тебя и в помине не было, а я по дороге в школу или институт представлял себя гуляющим вечером с тобой по приморскому бульвару. К чему это я?
   К тому, что сильное воображение готовит событие.
   В 6 часов вечера 13 февраля 85-го года, когда прозвенел звонок из роддома, мне на миг почудилось, что весь мир стоя рукоплещет твоему появлению на свет. В сущности, так оно и произошло. Тебе только осталось ничего не забыть…
   Ребятня сравнивает тебя с Шевченко из "Милана". Что тут скажешь? Мне ближе сходство твоей пластики со стилем Йохана Круиффа
   – образца 74-го. Вглядись в запись! Как он, подбоченясь, парящим над гладью реки глиссером, уходил в отрыв! Истинное величие отличает легкость, полное небрежение противником, насмешка духа над злобой дня. Вот что такое "подбоченясь" в исполнении великих украшателей жизни!
   Твоя чувственная одаренность, как одному из немногих, дает шанс с невиданным блеском исполнить любую задумку. Дело только за выбором души.
   Приближается момент твоего выхода на поле. "Маракана" затихла в ожидании появления на бровке Шона Ахметова. Не обмани ожиданий торсиды! Включи воображение и дай всем оторваться на полную катушку!
   Помни: самый упоительный финт – прокинуть мяч между ног противника.
   Вперед, мой мальчик! Подбоченясь, не глядя на мяч, без страха и сомнений – в отрыв!
   А теперь вруби радио до упора. Тебя поздравляет сэр Пол
   Маккартни. Небожитель благословляет тебя…
   Хоп!
   Твой папа".
   В седьмом часу вечера 13 февраля прошлого года я и матушка болтали на кухне. Была среда. Зазвенел телефон. "Может оттуда? – спросил я себя и тут же подумал, – Нет рано еще".
   – Квартира Дуйсемалиевых? – незнакомый женский голос звучал резко, отрывисто.
   Так и есть, не рано. Дуйсемалиева фамилия Айгешат.
   – Да. – Я задержал дыхание.
   – У вас родился мальчик.
   Силы небесные! Меня пробрала горячая дрожь, ноги потеряли остойчивость. Спокойно, браток. Делай вид, что по иному и не могло быть.
   – У него все пальцы на месте?
   – Да.
   – Спасибо.
   Я вернулся на кухню. По глазам мамы я догадался: она все поняла.
   Нарочито небрежно, – но голос все равно срывался, – я сказал:
   – Родился пацан.
   Матушка включилась в игру. Стараясь не выдавать волнения, она снисходительно полуулыбнулась.
   – Таге бир бандит кельды.
   Не помня себя, я выбежал из дома, поймал такси:
   – К ТЮЗу, в цветочный!
   Тем временем, снимая на ходу перчатки, акушерша-гречанка вошла в родблок и со злостью сказала лежавшей на столе Айгешат:
   – Мужики подлецы! Ни слова о здоровье жены…
   "Бектасик!
   Спасибо за цветы. Я тоже очень рада… Мальчик родился и сразу чихнул… Вес 5200, рост 50… У него твоя группа крови… Будем думать, что и в остальном он станет таким же как и ты.
   Надеюсь, ты не забыл позвонить в поселок?
   Целую. Айгешат".
   Разумеется, я не забыл позвонить в поселок. Но первый звонок я сделал Фае.
   Я прочитал записку и поехал к Марату Козыбагарову за деньгами.
   Айгешат, прости! Наверно, так надо было… Скорее всего так и есть… Теперь все будет по другому. Дело не только в том, что я неблагодарная свинья. Ты не все знаешь, но все понимаешь и терпишь.
   Понимаешь, что произошло? Враз поменялась полярность координат. То, что случилось со мной, с нами не поддается осмыслению, то, что произошло, выше человеческого понимания. Если б ты знала, сколько и, как ждал я этого звонка… И дождался. Я тебе много рассказывал о
   Ситке Чарли. Но не рассказал, как он пытался пробиться из осажденного Сталинграда. То, что произошло сегодня, не моя заслуга, я тут ни при чем. Суть в том, что у каждого из нас свой Сталинград.
   Большой или малый. Сегодня ты деблокировала меня, всех нас, из внешнего кольца окружения Сталинграда и кончилась зима.
   К чему это? К тому, что я хоть и пьяница горький, но жить, чтобы только жить – по мне это типичное не то. Кто знает, может придет время и будет у меня шанс уйти в отрыв? Сейчас, после того, что свершилось сегодня, у меня предчувствие, что шанс мне будет даден.
   Сумею ли я им воспользоваться, зависит теперь и от тебя.
   Все еще впереди.
   Лабораторная общественность с пониманием встретила новость – во внутренней комнате с одиннадцати утра небольшой гужбан.
   Света Волкова пришла после часу. Кэт сказала ей: "У Бека родился сын".
   – О-о! – Оторва повесила пальто на вешалку.
   В комнату с бумагами зашел Шкрет.
   – Света, срочно отпечатай.
   – Не буду я печатать…
   – Что значит, не буду? – Саша дернулся головой назад.
   – Какое печатанье, когда у Бека сын родился?
   Шкрет побледнел и ушел. Сегодня он работал один.
   Оторва зашла во внутреннюю комнату и скомандовала:
   – Налейте! Я хочу сказать!
   Тереза Орловски и Марадона в один голос удивились: "Ты же не пьешь!".
   – Сегодня выпью, – мотнула головой Волкова.
   "Ты посмотри на нее!". – подумал я и тут же осекся. Осекся, потому как внезапно вспомнил, что меня слегка мучило с осени прошлого года и на мгновение мне стало страшно. "Да, нет, что ты…
   Не обращай внимания… Это суеверие, ерунда… Мало ли что мы болтаем по пьяни… Не вспоминай".
   – Знаешь, что я хочу тебе Бек пожелать? -пограничная невеста посмотрела на тарелку перед собой и подняла голову. – Я хочу, чтобы твой сын стал таким же, как ты!
   Вот это да… Время искать и удивляться.
   Оторва залпом выпила и сморщилась.
   – У-у, как вы ее пьете?
   Все засмеялись.
   К трем подтянулся Руфа. С утра он пропадал в Сельэнергопроекте.
   – Я что скажу… Хочу, чтобы сын твой… – фальсификатор Истории был задумчив. – Как ты его назвал? А-а… Так вот, я желаю тебе, чтобы сын твой стал таким же, как ты.
   Он и Света сговорились. Я обнял Руфу: "Рафаэль, спасибо".
   Две недели спустя я писал Доктору:
   "Эту новость я приберег для тебя напоследок. 13 февраля Айгешат родила матушке внука, тебе – племянника…".
   Ответ пришел через десять дней.
   "…Событие поворотное. Я верил и знал: ну не может быть так, чтобы нам все время не везло…".
   Да и нет пользы знать, что случится.
   Ведь терзаться, не будучи в силах чем-либо помочь, – жалкая доля…
   …Июль 1985 -го. Тереза Орловски и я курили на чердаке и обсуждали, что делать с моделью.
   – Почитай "Линейное программирование"… – она назвала имя автора книги.
   – Там надо вникать… Тяжело…
   – Иначе нельзя.
   Как сопрягаются минимум затрат с к.п.д. утилизации? -думал я. -
   Как пить дать, решение простое… Придется с головой погружаться в линейное программирование.
   – Придется, – повторил я вслух.
   – Конечно, – сказала Орловски. – Надо спешить, а то…
   – А то что?
   – А то, не дай бог, станешь неудачником.
   Неудачник? Что такое неудачник?. Неудачник – американское изобретение. В устах Орловски неудачник звучит как страшнейшая вещь.
   Пол-беды в том, что неудачника девушки не любят. Подлинная беда неудачника в том, что это сбывшееся проклятье старого Батуалы, иначе
   – богом обиженный.
   …В середине июля 85-го Серик Касенов и я пришли с вином к