Сувестр Пьер. Любовные похождения князя

   – Таким образом, – улыбаясь продолжал виконт де Плерматэн, – для вас рецепт счастья – стать клиентом конторы Кука?
   Виконтесса де Плерматэн расхохоталась.
   – В этом есть доля правды! – заметила она. – Путешествие – это забвение!.. Надо постоянно путешествовать.
   И, повернувшись к мужу, она игривым тоном добавила:
   – Дорогой, вы только что говорили о капризах? Так вот! Не желаете ли на неделю съездить на Лазурный Берег?.. Мы могли бы тронуться завтра утром, чтобы не утомляться, заночевать в Дижоне, а далее… Впрочем, вы достаточно взрослый, чтобы самостоятельно продумать маршрут. Согласны?
   Мадам Алисе поддержала:
   – Не забывайте, виконт, что Академия считает путешествие рецептом счастья!
   Чтобы дать себе время поразмыслить, виконт сострил:
   – И верно… Если Академия гарантирует…
   Сорине-Морой, который отведал добрых вин не меньше, чем изысканных блюд, пробормотал что-то невнятно-одобрительное, не вынимая нос из бокала.
   Тем временем виконтесса повторила:
   – Я жду…
   Виконт задумался: «Зачем она об этом просит? Надеется, что за неделю я забуду Фирмену?»
   Но, по всей видимости, не стоило слишком раздражать виконтессу.
   Женщина в гневе – опасный противник…
   Возможно, стоит несколько усмирить супругу хотя бы ради любовницы.
   Если виконтесса замышляет вычеркнуть Фирмену из его жизни, то виконт может попытаться за неделю успокоить ее, обвести вокруг пальца, вероятно, даже заставить примириться с его связью?
   Внезапно он принял решение:
   – Раз Академия сказала, нет основания не доверять ее оракулам. Вам доставит удовольствие провести неделю в Монако?
   Вид виконта говорил, что он не намерен сдаваться. Ему нравилось любезничать с женой, но главное, как он недавно признался, было ни в чем ей не уступать.
   И он продолжал:
   – Мы выедем завтра утром, как вы того хотели. Как вы того хотели, переночуем в Дижоне, в знаменитом отеле «Клош», где мы с вами уже несколько раз останавливались. А по возвращении, дорогой мой друг, когда вы убедитесь, что желание ваше исполнено и доставило вам немало приятностей, вы не откажете мне в непродолжительной поездке, безусловно, вызванной сугубой необходимостью…
   – По делам клуба? – ухмыльнулась виконтесса.
   – Да, по делам клуба!..
   Мадам Алисе радостно хлопнула в ладоши.
   – Уступка за уступку! – объявила она. – Друзья, вы оба просто великолепны, утверждаю, среди моих знакомых вы лучшая пара!
   По лицу виконтессы бродила смутная улыбка.
   Виконт, тоже улыбаясь, наполнил бокалы…
   Господин Сорине-Морой ел, не думая ни о чем!

 

 
   – Мадемуазель!
   – Что желаете, мадам?
   – Быстренько найдите карандаш и пришлите сюда рассыльного!..
   После обеда, пока остальные освежались ликерами, под благовидным предлогом – подпудрить лицо – виконтесса отправилась в туалетную комнату.
   Не успела она скрыться от наблюдательных взглядов мадам Алисе и любопытных – виконта, выражение ее лица переменилось.
   Виконтесса страшно побледнела, члены ее охватила дрожь, а в глазах заблестели слезы…
   Виконтесса де Плерматэн чудовищно страдала.
   Ужин, изысканный ужин, стал для нее мукой, невыносимой пыткой.
   Ах, как умело терзал ее муж!
   Как насмехался над ней!
   Сколько же в нем было презрения, чтобы так с ней обойтись!
   Как он посмел, подарив ей как милость это путешествие, которое она представила своим капризом, уступив ее фантазии, имевшей единственную цель – разлучить его с Фирменой, заявить, что едва вернувшись, снова уедет, на этот раз без нее.
   Черт возьми! У виконтессы де Плерматэн не было иллюзий: от нее не ускользнуло тайное намерение мужа…
   Он заявил, что будет отсутствовать по клубным делам; он, безусловно, хочет увезти Фирмену путешествовать. Подарив поездку законной супруге, он опять уедет с любовницей на правах влюбленного.
   С ней – навязанное путешествие, каторга, на которую он согласился из жалости или из страха.
   С другой – романтичный побег, погоня за мечтой, общество любимой, роскошь, великолепие, хмель взаимных страстей!
   Эта мысль, казавшаяся ей невыносимой, вызывала жестокие муки ревности.
   Напрасно виконт так унизил жену, бросил ей вызов!
   – Он хочет войны, – глухо шептала она, когда перед ней очутились чернильница и бювар. – Хорошо! Он ее получит!
   Виконтесса присела, обмакнула перо в чернила и безумными, блуждающими глазами уставилась на белый лист бумаги, на котором желала написать, на котором собиралась написать…
   – Мстить! – прошептала она. – Мстить! Отплатить за предательство предательством! Да, я должна, я смогу… Это мое право…
   Ее вид был ужасен, неужели это была виконтесса де Плерматэн, элегантная красавица, славившаяся на весь Париж пленительной грациозностью и безупречной приветливостью.
   Ее вид был страшен: черты ее исказились мукой, глаза от отчаяния ввалились, губы скривились в гримасе, превратив лицо в маску свирепой, необузданной, решительной ненависти!
   Неожиданно лицо ее прояснилось, словно она отступила от решения.
   Бросив ручку на стол, она сказала:
   – Не могу… Я его люблю…
   Но, прокричав про себя: «Я его люблю», она услышала, как сердце отозвалось: «Он меня не любит! Он смеется надо мной!»
   Ах, эта мысль была самой ужасной.
   Нет, этого виконтесса вынести не могла!
   Это было сильнее любви, страдания, муки унижения.
   Виконтесса порывисто схватила со стола ручку и размашисто, со всей силой налегая на перо, вывела на листке несколько неровных строк.
   Приняв решение, она больше не колебалась.
   Запечатав письмо и надписав адрес, она знаком подозвала ожидающего в нескольких шагах посыльного, с любопытством взглянула на него.
   – Отнесите это! Немедленно! – сказала она. – Срочно! Слышите? Срочно! Вручите письмо в собственные руки. Никому, кроме адресата. Надо будет, подождете, ответа не нужно. И не говорите, где я!
   И в ладони посыльного, восхищенного подобной щедростью, высыпалось содержимое кошелька.
   Виконтесса высокомерно повторила:
   – Идите!
   Припудрившись и подкрасив побледневшие губы, она, улыбающаяся и грациозная, вышла из туалетной комнаты и направилась к друзьям.
   Глядя ей в спину, служанка рассуждала:
   – Наверняка, эта красивая дама писала мужчине, которого любит или сильно любила. Черт подери! Она выглядела порядком взволнованной. Это был разрыв? Свидание? Ну, уж точно, она наставила мужу рога.
   Эта мысль показалась ей забавной, и хотя богач с рогами не являлся такой уж диковинкой, она громко прыснула, как женщина, довольная судьбой.

 

 
   – Улица Стейнкерк? Вот! Фараон сказал наверх… Да, так оно и есть: вот и улица Тардье. А где 1-бис? Ах, вот здесь.
   Рассыльный ресторана «Дюрван» нес письмо виконтессы.
   – Лишь бы он был на месте! Неохота ждать! – добавил он.
   – Господин Жюв здесь живет? На каком этаже? – справился он у консьержки.
   Получив ответ, рассыльный пошел звонить в квартиру полицейского.
   Несколько секунд спустя перед ним оказался Жюв.
   – Вы ко мне, дружище?
   Взяв фуражку в руку, человек поклонился.
   – Вы правда господин Жюв? – осведомился он.
   – Так точно.
   – Тогда, сударь, держите письмо… от дамы!
   Жюв скользнул взглядом по конверту, возможно, узнал почерк. Слегка понизив голос, он поинтересовался:
   – Ответ нужен?
   – Нет, сударь!
   – Знаете, кто вас послал?
   Рассыльный улыбнулся и с подчеркнутой готовностью ответил:
   – Понятия не имею.
   – Отлично!
   Жюв великодушно протянул посыльному монету в сто су:
   – Идите, дружище! Мне все ясно.
   Говоря это, Жюв лгал. Нет, он, конечно, не знал, что в конверте, один вид которого заставил его вздрогнуть, нет, он, конечно, не знал, что в письме!..
   Не обманулся ли он?
   Правильно ли угадал свою корреспондентку?
   Едва рассыльный удалился, Жюв дрожащей рукой вскрыл столь интригующее его письмо.
   – Ах! – как громом пораженный воскликнул он. – Этого не может быть! Это сон! Я схожу с ума…
   Жюв быстро взглянул на подпись.
   Так потрясшая, приковавшая его взор подпись была: княгиня В.
   Оправившись после первого изумления, Жюв стал читать те несколько строк, которые сочинила виконтесса де Плерматэн и которые она подписала именем, произведшим на полицейского столь сильное впечатление, именем княгини В.
   Виконтесса писала:
   «Завтра в одиннадцать вечера мы оба будем в Дижоне, в отеле „Клош“. Там вы схватите убийцу, Жака Бернара. Можете мне верить. Вам пишет мстящая женщина, имя которой вам, несомненно, знакомо. Я княгиня В.»
   Обмякнув, с каплями пота на висках, Жюв чуть слышно повторял:
   – Княгиня! Княгиня мстит! Хочет мне выдать Жака Бернара!.. Что это значит? Жак Бернар – это Фантомас. Она знакома с Фантомасом?..

Глава 20

БЕГЛЕЦ

   Растерянный, взволнованный, озадаченный Жюв выжидал, затаивавшись в воротах на улице Пентьевр, неподалеку от дома Фирмены.
   После долгих колебаний и бесконечных сомнений, Жюв решил не доверять признанию княгини. Он уверил себя, что назначив ему свидание в Дижоне, бросив приманку в виде Жака Бернара, знатная дама просто-напросто готовит ему ловушку, и весьма грубо расставленную.
   Временами полицейский вновь возвращался к этому вопросу.
   Было уже десять вечера, улица Пентьевр была абсолютно пустынной, в ничем не нарушаемой тишине, казалось, вымершего квартала Жюв не переставал спрашивать себя, не может ли, каким-то чудом, Жак Бернар катить сейчас по направлению к столице Бургундии.
   Не будь других дел, Жюв, безусловно, пустился бы в эту авантюру. На всякий случай смотался бы в Дижон и вернулся бы несолоно хлебавши…
   Но назначенное знатной дамой свидание, удивительное свидание совпадало с приездом Жака Бернара в Париж, приездом, о котором тот самолично объявил Фирмене, так что полицейскому ничего не оставалось, как принимать либо одно, либо иное решение.
   Ему надо было выбирать между Парижем и Дижоном… Бандит грозил объявиться одновременно в двух местах.
   Положившись на предчувствие, веря в свою счастливую звезду, Жюв склонился в пользу Парижа. Здесь и остался.
   Жак Бернар сказал, что прямо с поезда отправится к любовнице виконта де Плерматэна. Жюв выжидал на своем посту, готовый вцепиться чудовищу в горло, если ему повезет столкнуться с ним лицом к лицу, если Жак Бернар – в самом деле Фантомас.
   За десять минут до этого полицейский заглянул за угол, к торговцу винами, откуда позвонил на Северный вокзал и справился об английском почтовом.
   – Поезд прибыл с пятнадцатиминутным опозданием, – ответили ему.
   Жюв поспешил занять свой пост.
   Ворота, в которых он прятался, находились метрах в пятидесяти от дома Фирмены. Оставаясь незамеченным, сыщик мог видеть все, что происходило возле здания.
   Стараясь не попадать в свет соседнего газового рожка, Жюв замер. Он чувствовал, что неизбежно надвигается решающий миг, миг, когда он узнает правду.
   Он, безусловно, мог бы поехать на Северный вокзал и задержать бандита при выходе из поезда, ибо знал, что Фантомас, по всей вероятности, прибудет из Лондона. Но Жюв пасовал перед изворотливостью противника и, несмотря на профессиональную смекалку, боялся его не узнать. Никто не мог превзойти Фантомаса в ловкости скрывать свои черты под самыми разными обличьями.
   Лучше было ожидать его возле дома Фирмены и хватать, когда он сюда явится… если все-таки явится.
   По мере того, как текли минуты, волнение Жюва нарастало. Неужели он встретится лицом к лицу со своим грозным противником? Неужели ему суждено сразиться с ним на равных, как мужчине с мужчиной?
   Жюв машинально поглаживал в кармане рукоятку браунинга; полицейский был готов ко всему, он не чувствовал страха – ничто не заставит его отступить.
   Внезапно тишину улицы, расположенной в мирном и спокойном квартале, где после восьми вечера вся жизнь замирала до времени возвращения из театров, нарушило далекое, постепенно нарастающее урчание.
   Сомневаться не приходилось, это был шум приближающегося автомобиля.
   Машина вынырнула внезапно с бульвара Курсель и, виртуозно развернувшись, въехала на улицу Пентьевр. Жюв вздрогнул. Остановится ли она у дома Фирмены? Выйдет ли из нее Жак Бернар, другими словами, Фантомас?
   В самом скором времени беспокойству Жюва наступил конец. Машина стремительно пронеслась мимо, затем шофер резко затормозил в пятидесяти метрах от него, прямо перед домом Фирмены!
   Дверца распахнулась, из машины вышел человек, он протянул шоферу деньги, и тот, чтобы найти сдачу, покинул автомобиль и, встав в нескольких шагах от Жюва, под газовым рожком, начал рыться в карманах.
   Жюв следил за его движениями с особой тревогой. Ему вдруг показалось, что пассажир, который сориентировался и, словно опасаясь подозрительного соседства, внимательно огляделся по сторонам, заметил его.
   И действительно, Жак Бернар, сознательно или нет, смотрел в сторону сыщика.
   Не выдержав, Жюв выскочил из укрытия и во весь опор бросился вперед.
   Конечно, полицейский был проворным.
   Но пассажир таксомотора оказался проворнее его!
   Быстрее молнии, Жак Бернар вспрыгнул на сиденье, на место шофера, включил первую скорость, затем вторую; теперь автомобиль двигался по улице Пентьевр.
   Оставшись на тротуаре, шофер вопил от ярости и изумления.
   Но напрасно он метал громы и молнии, его недавний клиент попросту угнал у него машину.
   Шофер был настолько поражен, что даже не заметил, как Жюв поднажал и, воспользовавшись пока еще не слишком быстрым ходом автомобиля, вцепился в задний бампер.
   Догадавшись о намерениях беглеца, Жюв непомерно напрягся, подпрыгнул и ухватился за автомобиль.
   Такси уже неслось на полной скорости; проявив чудеса акробатики, Жюв кое-как пристроился на заднем бампере, держась за крепление защитного щитка. Безусловно, его положение было в высшей степени непрочным и весьма сомнительным.
   Жюв был отдан на милость рытвинам и ухабам, сотрясавшим автомобиль, но решив любой ценой идти по следу беглеца, полицейский впился в крепление, словно стальными тисками.
   На крутом вираже, когда самозваному водителю пришлось сбросить скорость, Жюв разогнулся, устроился поудобнее и попытался вскарабкаться на капот. Он считал, что оттуда ему проще будет отдавать безоговорочные команды шоферу, который окажется под ним, в его власти.
   К несчастью, невзирая на все усилия, Жюву никак не удавалось взобраться на крышу, он чувствовал, как с каждой новой попыткой слабеет, утрачивает цепкость его хватка.
   В самом начале эскапады он потерял шляпу, но остававшийся на нем плащ сильно стеснял движения.
   Полицейский покорился судьбе. Он решил ждать.
   Знает ли устроивший эту бешеную гонку Фантомас, а, по всей очевидности, это был именно он, что Жюв сидит у него на хвосте?
   Полицейский машинально стал наблюдать за маршрутом, по которому на безумной скорости летело такси. Автомобиль развернулся у вокзала Курсель, пронесся по бульвару Перер в сторону Порт Майо. Миновав железнодорожную станцию у Булонского леса, он вырулил на бульвар Фландрэн.
   – Куда он едет? Куда меня везет? – шептал Жюв.
   Инспектор не исключал возможности западни, он боялся, что машина неожиданно остановится в пустынном месте, где обычно собираются сообщники Фантомаса, которые при виде своего заклятого врага не преминут с ним расправиться.
   Жюв понимал, что надо как-то остановить машину. Но как?
   Выключить зажигание было невозможно. Для этого надо подобраться к мотору, положение же пристроившегося на капоте Жюва было настолько шатким, что поменять его просто не представлялось возможным.
   Оставались покрышки.
   Ах! Вот бы они продырявились, лопнули, как это часто происходит в самый неподходящий момент!
   Но, казалось, чертовы покрышки ничего не брало. Фантомас гнал во весь опор, устроив машине тяжкое испытание, которое она переносила стоически.
   Жюв достал из кармана нож, зубами вынул лезвие. Черт побери, проще всего было проткнуть шины. Инспектор сделал такую попытку, но при первом же соприкосновении стали с резиной нож вырвался из его рук и упал под колеса; что ж, к сожалению, этот номер не удался.
   Жюв знал, что в кармане у него лежит револьвер с шестью зарядами. Оружие могло стать могучим подспорьем в случае защиты или нападения. Однако надо ли колебаться, когда с помощью браунинга можно остановить почти обезумевшую машину?
   – Если я пожертвую двумя пулями, – рассуждал Жюв, – у меня останется еще четыре, так что в случае необходимости я смогу постоять за себя…
   Решение было тотчас принято.
   Не без труда Жюв извлек из кармана оружие; поудобнее пристроившись на бампере, он приладил дуло в нескольких сантиметрах от вращающихся с головокружительной скоростью колес… нажал на курок… Хлопнул выстрел, за которым последовал чудовищной силы взрыв: лопнуло правое колесо!
   Машина осела, сильно вильнула вправо – ясно, что шофер никак не был готов к подобной аварии.
   На протяжении нескольких секунд Жюв надеялся, что автомобиль затормозит.
   Но не тут-то было!
   Фантомас нещадно выжимал сцепление, решив любой ценой продолжать путь. Автомобиль захромал, несколько сбавил скорость, но по-прежнему прытко бежал вперед.
   – Раз одной покрышки мало, – сказал себе Жюв, – займемся второй!
   Сказано – сделано; новый выстрел – новый взрыв, левое заднее колесо обмякло, машина буквально заковыляла по дороге.
   Они въехали на пересечение бульвара Фландрэн с авеню Анри-Мартэн. Теперь такси двигалось по широкому плацу перед замком ла Мюет, который от въезда в Булонский лес отделял крутой ров, прозванный Волчьим Скачком.
   Такси с Фантомасом за рулем шло вдоль Волчьего Скачка, когда вдруг раздался треск; сквозь шум мотора и шуршание спущенных шин, Жюв различил вырвавшееся у таинственного водителя ругательство.
   В тот же миг машину резко повело влево; она вылетела на узкий тротуар, нырнула между двумя деревьями, затем, сделав головокружительный кувырок, рухнула в Волчий Скачок.
   Падение сопровождал головокружительный грохот, на дне трехметрового рва автомобиль разлетелся вдребезги.
   Жюв упал вместе с такси. Он покатился по рву и, к счастью, отброшенный довольно далеко, остался цел.
   Все длилось не более мгновения. Но во время падения полицейский успел заметить, что водитель, который вполне мог оказаться под обломками автомобиля, был отброшен в сторону центробежной силой, но свалился не как Жюв, в ров, а прямо в парк Мюет, в глубину которого и припустился со всех ног.
   Странное происшествие произошло без свидетелей, этот уголок Булонского леса был абсолютно пустынным.
   Жюв быстро себя ощупал, убедился, что кости целы и, решив продолжать охоту до победного конца, вскарабкался по каменной стене рва, выбрался на поверхность, вошел в парк Мюет и огляделся по сторонам.
   Что случилось с беглецом? Где был Фантомас?
   Несколько так некстати потерянных секунд позволили бандиту довольно прилично оторваться от преследователя; Жюв начал было отчаиваться, когда, машинально взглянув на землю, на свежевскопанной почве заметил ясные и четкие отпечатки ботинок.
   Не теряя ни мгновения, Жюв устремился по следам, которые ему повезло обнаружить…
   Следы шли не прямо, они петляли по прихотливо раскинутым аллеям, кружили между кустами и цветочными клумбами. Жюв ликовал. Было видно, что у удиравшего отсутствовал определенный план действия. Безусловно, он метался, выискивая укрытие или лазейку. На бегу у Жюва вновь зашевелилась надежда. Он схватит чудовище. Фантомас опережал его совсем незначительно, не стоило терять мужества!
   Погоня привела сыщика под густые и мрачные кроны деревьев. Эти деревья теснились в правой части владения, в стороне сада Ранелаг. Глухая железная ограда в четыре метра высотой отгораживала частный сад от парка Мюет, бывшего продолжением Булонского леса.
   Жюв замедлил бег. Этот мрачный уголок, сплетенные купы деревьев, покрытые едва проклюнувшейся листвой, заронили в нем подозрение, что Фантомас прячется где-то здесь и, возможно, попытается на него напасть.
   Жюв затаился.
   В открытой им охоте на человека главное было не слишком высовываться.
   Согнувшись в три погибели, бесшумно ступая, задержав дыхание, Жюв разглядывал поросшую мхом землю. Внезапно он вскрикнул от досады: следы потерялись, исчезли.
   Что произошло с Фантомасом?
   Куда он делся?
   Не мог же он раствориться в воздухе, улетучиться?
   Улетучиться вряд ли, но, может быть, нечто наподобие того!
   Вдруг полицейского осенило. Он тщательно осмотрел толстый ствол дерева, густая крона которого терялась где-то в облаках, а нижние ветви тянулись над изгородью, разделяющей Мюет и Ранелаг, и спускались в общественный парк.
   На стволе виднелись свежие царапины, словно кто-то недавно карабкался по нему. Тут инспектора озарило, он проник в замысел беглеца: взобраться на дерево, по ветвям пробраться за забор и уже вольной пташкой упорхнуть в сад Ранелаг!
   Полицейский машинально задрал голову.
   Приблизительно на середине дерева копошилась необычная черная масса; сомневаться не приходилось: это был водитель такси, Жак Бернар! Неуловимый Фантомас!..
   В тот же миг у Жюва вырвался крик.
   Его осветил электрический фонарик.
   Бандит выяснял положение преследователя, чтобы лучше прицелиться.
   Быстрее молнии Жюв метнулся назад, из пятна света!
   Он больше не мешкал. Полицейский вытащил револьвер, у него еще было четыре заряда, он их пустит в дело…
   Этого поединка хотел Фантомас, странного и необычного поединка, принимая во внимание положение его участников. Но для Жюва это не имело значения. Он принял вызов.
   – Жюв! Жюв!
   Озадаченный, полицейский остановился. Ехидные нотки, насмешливый тон.
   Чей это голос?
   Кто его звал?
   Этого полицейский не мог понять, однако настолько смешался, что прицелившись было в черную массу, которая копошилась где-то наверху, опустил пистолет дулом вниз.
   – Жюв! Жюв!
   Ему был известен этот голос!
   Знакомы его интонации!
   Полицейскому казалось, что он стал жертвой галлюцинации, чудовищного кошмара… Он почувствовал, как подкашиваются его ноги, его зашатало.
   Сквозь помрачненное сознание до Жюва донесся насмешливый голос, который изрек:
   – Неужто вы грохнетесь в обморок!.. Присядьте, Жюв! Прошу вас. Вон туда. Позади вас есть каменная скамеечка. Располагайтесь поудобнее. А теперь, дорогой мой, накиньте пальто. Набегавшись и взмокнув, недолго и простудиться.
   Сомнений не оставалось.
   Голос, шуточки, глумливый тон…
   Ах! В этот момент Жюв готов был поверить, что мертвые иногда воскресают.
   Вместо того, чтобы сесть, инспектор резво прыгнул вперед с воплем:
   – Это ты, Фандор? Фандор, это ты?
   Скользнув вниз по стволу, темная расплывчатая масса бухнулась о землю.
   Беглец и в самом деле оказался Фандором!
   Мужчины упали друг другу в объятия. Не произнося ни слова, они тискали друг друга так, что трещали косточки.
   Возбуждение Жюва не поддавалось описанию. В мозгу его ворошились разнообразные мысли… Он никак не мог привести их в порядок. Может, это сон?
   Наступит ли пробуждение?
   Нет, это ему не снилось!
   Это был действительно Фандор. Милый Фандор, которого он сжимал в объятиях. Сердце которого стучало возле его груди.
   Это был Фандор, с которым его связывала десятилетняя дружба, товарищ по сражениям, коллега по расследованиям, друг не разлей вода, его второе "я", Фандор, которого он любил как сына.
   И вот, уже уверившись в его смерти, доказав себе с помощью неопровержимых законов логики, что журналист погиб, пал от руки Фантомаса, он находит его целым и невредимым. Невероятно!
   – Живой! – воскликнул Жюв, разглядывая Фандора.
   – Вы тоже! – откликнулся Фандор.
   Затем Жюв спросил:
   – Черт побери, но почему же в таком случае ты не давал о себе знать?
   Эти слова, казалось, изумили Фандора.
   – Черт! – произнес он. – После вашей телеграммы…
   – Какой еще телеграммы?
   – Которую я нашел по прибытии в Париж, после Глотцбурга…
   При этих словах Жюв разразился бранью.
   – Но я не давал никакой телеграммы! Кстати, что в ней говорилось?
   – Я помню ее наизусть, – подтвердил Фандор, в свою очередь озадаченный. – Вы мне писали: «Куча новостей. Спрячься. Возьми вымышленное имя. Мне не пиши, исчезни, пока не получишь нового указания».
   Фандор собирался дать и другие объяснения, но Жюв его перебил:
   – Это не моя телеграмма! Безусловно, ее отправил Фантомас, чтобы разлучить нас…
   Фандор меланхолично признался:
   – А я-то был уверен, что эти новости касаются Элен… Радовался, как птенец…
   После секундной паузы Фандор сделал над собой усилие, превозмог свою печаль:
   – Жюв, прежде всего надо внести ясность в наши дела, только тогда мы сможем отыскать Элен.
   И, припоминая цепочку последних событий, он осведомился:
   – Дорогой мой Жюв, убежден, что именно вы установили личность неизвестного, убитого на улице Гран-Дегре!
   – Да! – простодушно заявил полицейский. – Я открыл, что мертвец был… актером Мике.
   – Которого убил Фантомас, вероятно, боясь его разоблачений, – продолжал Фандор. – По правде говоря, я вам здорово признателен… Благодаря вам я смог вернуться, поскольку пока убитый не был опознан, я страшно боялся, что его примут за Оливье, а подозрение по-прежнему будет на Жаке Бернаре!