Сувестр Пьер. Любовные похождения князя

   Жюв в недоумении уставился на Фандора:
   – Так это ты, Жак Бернар? Ты, Фандор, Жак Бернар?
   – Конечно! – согласился журналист. – А вы что, не знали?
   Жюв прикусил губу.
   – Ну я и дурак! – признался он. – Я ведь считал, что Жак Бернар – это Фантомас!
   И он продолжал:
   – Я, к примеру, догадался, что ты – Оливье, поэтому и записал тебя в покойники… Бедняга Фандор, я и впрямь считал тебя покойником!
   Фандор расхохотался, тем временем Жюв снова спросил:
   – А Морис? Это был тоже ты?
   Но Фандор живо запротестовал:
   – Конечно, нет! Еще не хватало! Я этого Мориса в глаза не видал, и вообще, он представляется мне фигурой крайне сомнительной! Другие еще куда ни шло, мне, собственно, на них начихать, но вы-то, Жюв, что же вы так подкачали? Оливье никогда на свете не было, я сам его выдумал, из-за вашей телеграммы! Жак Бернар существует только в моем воображении, это тоже мое изобретение, я произвел его на свет, чтобы поднять цену на свои сочинения, ведь мне приходилось скрываться! Но Морис – совершенно посторонний человек, к которому я не имею никакого отношения!..
   Полицейский смотрел на Фандора в полной растерянности; он морщил брови, теребил усы. Несмотря на всю свою проницательность, Жюв не слишком хорошо понимал ситуацию…
   Тем не менее, мужчинам надо было в конце концов пролить свет на тайну, омрачавшую их сознание.
   Фандор первым возобновил объяснения.
   Он поведал другу о том, как жил под именем Оливье, торговал стихами и прозой, бедствовал. Затем разразилась драма на набережной Отей. И Фандор так и не найденного покойного выдал за Оливье, а себя – в лице Жака Бернара – учредил его единственным наследником!
   Для Жюва тут не было ничего нового. Теперь он все понимал, впрочем, как и раньше, с той только разницей, что никак не мог вообразить, что Фандор был не только Оливье, но и Жаком Бернаром.
   Продолжая свой рассказ и дойдя до преступления на набережной Отей, журналист поведал, каким образом он догадался, что речь идет об инсценировке.
   Но тут полицейский запротестовал.
   – Прошу прощения! – сказал Жюв. – Раз Морис существовал и до сих пор не найден, значит, он убит!..
   – Черт! – воскликнул Фандор.
   Пустившись во всевозможные догадки, мужчины выстроили тысячи различных гипотез. И порешили на том, что таинственность, опутывающая эти приключения, бесспорно, несомненно – творение злосчастного Фантомаса!
   – Но в чьем обличье действует бандит? – поинтересовался Фандор.
   Жюв пустился в перечисления:
   – Во-первых, в образе Оливье он появлялся на празднике мадам Алисе…
   – Да, – согласился Фандор, – я тоже так думаю, но только одно не могу понять, зачем Фантомасу это понадобилось? Ведь по сути, это вело к единственному: вынудить меня скинуть маску Жака Бернара… А выгодно это могло быть только неведомому Морису. Получается, Фантомас хотел оказать услугу своей жертве? Странно…
   – Действительно, – поддержал Жюв.
   – Но, – продолжал Фандор, – зато я, кажется, догадываюсь, зачем Фантомас представил убийство Мике как убийство новоявленного Оливье. Очевидно, чтобы заставить меня бежать.
   Жюв поддержал версию Фандора.
   – Черт побери! – вставил он. – Фантомасу удалось даже большее. Он убедил в виновности Жака Бернара не только полицию и общественное мнение, но даже я попался на его удочку, поэтому так упорно и гонялся за тобой…
   – А в ходе погони, – подхватил Фандор, – мы оба едва не сломали себе шею… Я чувствовал, что за мной идет охота, – добавил молодой человек. – Но, черт возьми, как я мог догадаться, что это вы! И кстати, Жюв, в следующий раз подумайте хорошенько, прежде чем открывать пальбу по колесам. По вашей милости я очутился во рву! Дикая скорость вкупе со спущенными шинами вывели такси из строя, я потерял управление, поэтому мы с вами и ковырнулись… Еще чудо, что остались живыми и невредимыми.
   – Действительно, чудо, – с улыбкой согласился Жюв. – К счастью, с тех пор, как мы с тобой гоняемся за Фантомасом, мы уже потеряли счет чудесам, – добавил он насмешливо. – Так ведь, Фандор?
   – Ваша правда, Жюв!
   Мужчины снова обнялись, настолько велика была их радость вновь оказаться вместе.
   Внезапно Жюв нахмурился. Сыщик подумал о княгине, жене князя Владимира. Припомнил вчерашнее таинственное послание.
   – Кстати, – начал он, – у меня для тебя необыкновенные новости… Знаешь, от кого я вчера вечером получил письмецо?
   – От кого же?
   – От супруги князя Владимира!
   – Чертовщина! И что же она написала?
   – Что Жак Бернар сегодня будет в Дижоне.
   – Жак Бернар? Помилуйте, Жюв! Ведь это я…
   Жюв развел руками, затем продолжал:
   – Разумеется, княгиня имела в виду не тебя. Нам предстоит догадаться, кого…
   Несколько минут поразмыслив, Жюв добавил, побледнев:
   – Фандор, княгиня – жена князя Владимира, а князь Владимир был союзником Фантомаса… Может быть, знатная дама хотела навести меня на след мужа?
   Но в этот миг вмешался Фандор:
   – А что если все это задумано с единственной целью – удалить вас от дома Фирмены?
   В тусклом свете луны мужчины глядели друг на друга. Внезапно почувствовав тревогу, они смертельно побледнели. В их сознании пронеслась одна и та же мысль: ни один из них не явился на свидание, Фирмена была дома одна.
   Чем был занят Фантомас, пока Жюв с Фандором гонялись друг за другом?
   Может, мерзавец отяготил свою совесть новым преступлением? Сердца друзей сжались от невыразимого беспокойства.
   – Мне страшно, – прошептал Жюв. – Страшно!..
   – Мне страшно за Фирмену, – поддержал Фандор.
   Мужчины вопросительно уставились друг на друга.
   В одну секунду было готово решение.
   Ах! Невзирая на дающую себя знать усталость, этой ночью им не было дано предаваться отдыху или раздумьям. Возможно, Фирмену подстерегает опасность. Надо спешить к ней на помощь, пока не поздно.
   Мужчины заторопились к выходу из парка Мюет, где они встретились при столь необычных обстоятельствах.
   Оставив разбитое такси на дне глубокого рва, они ринулись к ближайшей автомобильной стоянке, которую они знали, сели в машину и назвали водителю адрес:
   – Улица Пентьевр, и побыстрее!
   Но там они никого не обнаружили. Фирмены не было дома.

Глава 21

ПОХИЩЕНИЕ

   Тем же вечером, пока Жюв с Фандором тискали друг друга в объятиях, Фирмена уже в двадцатый раз глядела на висевшие в гостиной часы:
   – Без десяти одиннадцать…
   Девушка не смогла удержаться от восклицания:
   – Господи! Как же все надоело… Честно говоря, даже не знаю, что теперь делать…
   Уже долгое время Фирмену терзало беспокойство.
   Этим вечером она ожидала у себя двоих посетителей: вернувшегося из Англии Жака Бернара, который звонил ей по телефону, и таинственного незнакомца, заявившегося к ней накануне в тот самый момент, когда она беседовала с Жаком Бернаром, незнакомца, так таинственно расспрашивавшего ее, казавшегося очень заинтересованным ее рассказами о Морисе…
   Как первый, так и второй должны были быть в десять… и ни один не пришел!..
   – Жака Бернара еще можно понять, – рассуждала Фирмена, – у него могут быть всякие осложнения, возможно, он даже не решился вернуться в Париж. Но как понимать отсутствие другого визитера?..
   Чем больше молодая женщина ломала над этим голову, тем сильнее ее охватывала тоска, в ней зрела уверенность, что отсутствие ее гостей объясняется одной причиной.
   Она была почти убеждена, что незнакомец был полицейским Жювом. Мог ли Жюв – в пылу азарта или вполне умышленно – арестовать Жака Бернара? Это было весьма вероятным. Даже правдоподобным… По меньшей мере…
   В тиши гостиной Фирмена все глубже погружалась в размышления, все сильнее напрягались ее нервы… Выяснить что-либо у нее не было возможности, что делало ожидание еще тягостнее, еще невыносимее неизвестность.
   Так молодая женщина провела долгие минуты, затем в половине двенадцатого, не выдержав, убедив себя, что гости уже не придут, решила отправиться спать…
   «Наверняка завтра мне принесут письмо, – думала она, – если не от так называемого Жюва, то хотя бы от Жака Бернара».
   Фирмена поднялась, бросила на кушетку книжку, которую листала, задула лампу и направилась к дверям гостиной.
   Чтобы добраться до спальни, ей надо было пересечь темную переднюю. Открыв дверь, молодая женщина сильно вздрогнула. Ей померещилось, – ведь она знала, что в квартире одна, абсолютно одна, – что кто-то прошел рядом с ней, совсем рядом… за ее спиной…

 

 
   Меж тем как Фирмена изнывала от беспокойства в своей гостиной в ожидании Жака Бернара и незнакомца, иными словами – Жюва с Фандором, в ее прихожей творились загадочные вещи, по поводу которых она пребывала в полном неведении!
   В одиннадцать двадцать входная дверь медленно, беззвучно, так, что смазанные петли даже не скрипнули, отворилась, и в нее прошмыгнули две черные тени, незаметные, неразличимые.
   – Нас никто не слышал! – шепнул один зловещий призрак другому.
   – Верно, никто! – откликнулся тот.
   – Вы ручаетесь за план квартиры?
   – Голову даю на отсечение… Она обязательно пройдет здесь.
   – Прекрасно!.. Помните инструкции?.. Главное, не поднимать шума.
   – Знаю! Наверняка все будет в порядке…
   Призраки скользнули в глубину прихожей и неподвижно застыли у дверей гостиной, где Фирмена проводила последние свои мгновения.
   Придерживая открытую дверь, Фирмена резко остановилась – ей почудились чьи-то шаги.
   – Кто здесь? – прокричала она в тишине квартиры.
   Но ни звука, ни шороха не донеслось ей в ответ.
   «Почудилось, – подумала молодая женщина. – Нервы совсем развинтились!..»
   Убедившись, что ошиблась, и приободрившись, она сделала шаг вперед…
   Один-единственный шаг, поскольку не успела она выйти из обитых дубовыми панелями дверей, как ее, обезумевшую от страха, не успевшую даже крикнуть, с невиданной грубостью, немыслимой стремительностью сбили с ног, скрутили и заткнули рот.
   Краем сознания Фирмена чувствовала, как ее хватают за плечи, накидывают на лицо тряпку, вяжут веревками…
   Ее уши наполнил гул, перешедший в колокольный звон. Ей казалось, что ее сердце останавливается, голова пошла кругом, и она лишилась чувств.
   Над распростертым посреди прихожей телом склонились таинственные тени. Одна из них почтительно прошептала:
   – Мадам довольна? Кажется, никто ничего не слышал?
   Другая тень отвечала странным, глухим, осипшим голосом:
   – Да!.. Да!.. Хорошо, но ради Бога, давайте же быстрее. Ах, какой ужас! Какой кошмар! Мне страшно, страшно!
   Затем говорившая продолжала, овладев собой:
   – Нет! Не слушайте меня! Давайте! Поскорее! Так нужно!

 

 
   – Жашом, хотите я вас порадую? Этот чертов май – самый холодный месяц в Париже.
   – Ну что вы, бригадир!.. Не питай я уважения к вашим нашивкам и не будь вы выше меня по званию, я не преминул бы заметить, что вы повторяете это из месяца в месяц! Вы постоянно зябните. Вас послушать, все едино, что май, что апрель, что февраль! Черт побери, бригадир, вам когда-нибудь бывает тепло?
   – Никогда, Жашом!.. Никогда! В этом Богом забытом Париже вечно стоит холодрыга!
   – Жалеете, что уехали из Пиренеев?
   – Да, Жашом…
   – Зачем же вас понесло в Париж?
   – Черт меня знает!
   Двое охранников, дежуривших у въезда в Сюресн, беседовали в будке, ставшей им укрытием в эту, кстати говоря, довольно прохладную ночь.
   Работы у них было немного; в полночь они замкнули решетку, до пяти утра, деревянные ворота в эти поздние часы стояли на запоре.
   Это были добрые малые: Жашом – бригадир, Парисет – простой охранник, доблестные служаки города Парижа, которые, будучи полными противоположностями, – первому было холодно, когда второму жарко, первому было грустно, когда второму весело, – как никто другой находили общий язык, если в силу обстоятельств им выпадало вместе нести службу.
   – Бригадир, – заявил Жашом, который, желая доставить другу удовольствие, поворошил угли в потрескивающей печурке, – напрасно вы вернулись в налоговое управление, попросились бы лучше таможенником в Сенегал.
   Бригадир не отвечал.
   Поднявшись, он застыл у застекленных дверей, вглядываясь в залитые лунным сиянием одинокие лесные тропинки. Зрелище было феерическим! Лунный свет посеребрил лужайки, рассыпал блестки по молодой листве. Картина напоминала убранство Шатле…
   – Что вы там разглядываете, бригадир? – спросил Жашом, который, оставаясь равнодушным к красоте весенней ночи, не догадывался о восхищении шефа великолепным зрелищем.
   – Гляжу, вон машина едет сюда… Наверное, не знает, что ворота ночью закрыты…
   – И верно, – откликнулся Жашом. – Едут прямиком сюда!..
   Действительно, по дороге Каскад двигался автомобиль, роскошный лимузин с зажженными фарами, бьющими по неприступным лесам.
   Бригадир открыл дверь.
   – Право, забавно, – сказал он, – сколько людей не знает, что проезд на ночь закрывается.
   Он дожидался на тротуаре, пока перед ним не притормозила машина. Из нее вылез человек в одежде шофера.
   – Закрыто? – поинтересовался он.
   – Да, сударь… Выехать из города вы сможете через Дефанс или Булонь, здесь проезд открывается в пять утра!
   – А нас пропустить никак нельзя?
   Бригадир пожал плечами.
   – Нам приказано никого не пропускать!
   – Даже нас? – стоял на своем шофер.
   – Что значит вас? Конечно, вас! Я же сказал: никого! Исключение только для пожарных!
   – Но наше отделение…
   Бригадир ошарашенно взглянул на шофера.
   Какое еще отделение? О чем идет речь?
   Он проследил за жестом мужчины и моментально все понял.
   – Черт возьми! Скорая помощь! Вы скорая помощь? У вас в машине больной?
   – Да, молодая женщина… В очень тяжелом состоянии… Никак нельзя проехать, бригадир?
   Бригадир смягчился. Помимо того, разве имел он право отказывать скорой помощи, больной?
   Для очистки совести приблизившись к автомобилю, он заглянул внутрь, дабы удостовериться, что его не разыгрывают. Но нет, все было так, как говорил шофер. В машине стояли носилки, над которыми нежно склонилась шикарного вида дама. Ее бригадир очень плохо разглядел…
   Доблестный охранник вернулся к шоферу.
   – Я открою вам, – сказал он, – но только не главные ворота.
   – Это не имеет значения…
   – Ладно…
   Бригадир окликнул коллегу:
   – Убери цепь, дай проход, это скорая помощь, у них там больная!
   Несколько секунд спустя, миновав деревянные ворота, машина на всей скорости понеслась вверх по косогору…
   Фирмена была похищена! Украдена!

 

 
   Было темно, хоть глаз выколи.
   Но страшнее черной ночи был серый мутный рассвет, медленно, словно нехотя, заполняющий комнату, роняющий зыбкий свет на находившиеся в ней предметы.
   Они пока еще только угадывались сквозь призрачную муть, бледный свет занимающегося дня придавал им фантастические, загадочные, тревожные очертания.
   – Где я?.. Что со мной произошло?.. Господи! Господи! Какая мука! Как раскалывается голова… Ах! Какой чудовищный кошмар… А если это не кошмар? Вдруг мне это не снится?
   Фирмена, к которой постепенно возвращалось сознание, приподнялась единым рывком…
   Теперь она сидела в постели, вернее, на постели, поскольку была полностью одета, и водила вокруг расширенными от ужаса глазами, ей казалось, что это галлюцинация, мираж.
   Что же она видела? Это было недоступно ее пониманию.
   Не соображая, в здравом ли она уме, Фирмена различила почти голую комнату, в которой не было ничего, кроме стула и кровати. Свет проникал через единственное окно, забранное массивной решеткой.
   Несколько мгновений молодая женщина – с еще замутненным сознанием, оцепеневшей душой – рассматривала это подобие тюремной камеры. Но внезапно разум ее прояснился, она обо всем догадалась, все поняла.
   О! Вдруг с поразительной ясностью она увидела свое трагическое приключение.
   Да, на нее набросились при выходе из гостиной, она стала жертвой нападения. Она припомнила, что почувствовала резкий запах, по всей видимости, какого-то наркотического вещества, поскольку чуть не лишилась чувств; последующие события разворачивались как во сне, вот ее подняли, снесли по лестнице… Затем провал. Пустота. Нет, больше она ничего не помнила.
   И сейчас, даже не сознавая всего ужаса своего положения, она не сомневалась в его серьезности.
   Фирмена не могла себе представить, куда она попала, но у нее не было ни малейшего сомнения в том, что она находится в лапах похитителей, является их пленницей…
   Постепенно освобождаясь от сонливости, все отчетливее понимая, что к чему, девушка чувствовала, как ее охватывает смятение.
   Она встала с кровати, подбежала к окну.
   За стеклами угадывался густой, непроходимый, незнакомый лес.
   Фирмена хотела открыть окно, но оно было на запоре. Фирмена ринулась к двери, отчаянно ее затрясла – дверь была на замке…
   Несчастная девушка содрогнулась.
   – Конец! – прошептала она.
   Инстинктивно она снова подбежала к окну.
   Не может быть, чтобы нельзя было выйти отсюда!..
   Она будет кричать. Да! Кричать!
   Но Фирмена чувствовала, как перехватило ее горло, как пылает гортань, у нее не было сил выдавить из себя ни звука…
   Почти обезумев от ужаса, молодая женщина прижалась лбом к стеклу, как завороженная, вгляделась в открывшуюся ей панораму.
   Лес так близко подступал к дому, что деревья, раскачиваясь на ветру, царапали ветвями по фасаду. Лес был дремучим, густым, почти непроницаемым для дневного света, казалось, в нем не было ни единой тропинки, наверняка, ни единой живой души!..
   Фирмена задумалась:
   «Конец! Меня бросили здесь умирать с голоду, заперли и ушли! Боже мой!.. Боже мой!.. Но по чьей вине я страдаю?..»
   Внезапно ее сомнения рассеялись. Она вспомнила о странном визите таинственного незнакомца, в ком она заподозрила Жюва, но который, возможно, был опасным бандитом Фантомасом.
   Значит, Фантомас пожелал ей отомстить?
   Но за что?
   Об этом она не имела ни малейшего представления. Она вообразила, что ей предстоит чудовищная пытка, и в минутном умопомрачении, раскинув руки, пошатываясь, сделала несколько шагов по комнате и, как подкошенная, в истерике рухнула на пол.
   Прошли долгие томительные часы. День понемногу прояснился.
   После глубокого обморока Фирмена очнулась разбитой, но с посвежевшей головой, готовая рассуждать, бороться за жизнь.
   Нет, в окружающей ее тайне не было ни единой зацепки, ни малейшей подсказки, по которым она могла бы определить, где она оказалась и почему.
   Подумав о Фантомасе, она приписала фантастический замысел ему, но вряд ли ее похитил легендарный бандит.
   Тогда кто?
   Фирмена медленно поднялась, инстинктивно двинулась к окну.
   – Я разобью стекло, – шептала она, – буду звать на помощь…
   Но, безусловно, помощи не приходилось ждать ни снаружи, ни изнутри. Достаточно было взглянуть на высоченные деревья, чтобы почувствовать себя оторванной от жизни, вдалеке от всех и всего. Лес поглотит крики, заглушит самые отчаянные призывы.
   Нет! Если и надеяться на помощь, то совсем не оттуда.
   С редкой для женщин деловитостью Фирмена пустилась в размышления.
   Прежде всего надо избавиться от томившей ее тревоги…
   Она хотела знать!
   И Фирмена во всю мочь закричала:
   – На помощь! Спасите!.. Ко мне!..
   Никто не отозвался.
   – Господи! – бормотала молодая женщина. – Господи! Если похитители где-то поблизости и не обращают внимания на мои крики, значит, они уверены в полной своей безнаказанности!..
   Тишина и одиночество тюрьмы были хуже любой пытки…
   «Я хочу знать, – думала Фирмена. – Пусть эти мерзавцы, по крайней мере, скажут, что им надо, почему они напали на меня…»
   И тут ей на ум пришла уловка, замечательная уловка. Фирмена снова закричала:
   – На помощь! Горю! Пожар! На помощь!
   Послышались шаги, дверь резко распахнулась…
   Ошеломленная, Фирмена попятилась на негнущихся ногах, выбросив руки вперед, объятая ужасом…
   Перед ней появилась женщина; она надвигалась на девушку, испуганно размахивая руками, казалось, – нет, определенно – в большем ужасе, чем сама Фирмена. Женщина молила:
   – Замолчите! Замолчите!
   Эта женщина была виконтессой де Плерматэн!..
   – Замолчите! Ради Бога, замолчите! Замолчите, если вам дорога жизнь!
   Именно этих слов и ждала Фирмена; вняв безумной мольбе вошедшей, она действительно умолкла.
   При виде виконтессы де Плерматэн Фирмена отступила в глубину комнаты, но внезапно, вновь усомнившись в реальности происходящего, уставилась на молодую женщину, не произнося ни слова.
   Виконтесса де Плерматэн подошла к Фирмене, осторожно и бережно усадила ее на постель.
   – Бедное дитя! – сказала она. – Не кричите, ни слова больше. Заклинаю вас; успокойтесь! Он убьет нас!
   Словно в бреду, Фирмена выдохнула:
   – Он? Кто он? Ах! Вы… Мадам! Мадам! Где я? Что со мной?
   Виконтесса де Плерматэн двигалась на нее, моля:
   – Фирмена! Фирмена! Ради Бога, замолчите! Если хотите, чтобы я вас спасла.
   – Спасли меня?
   Виконтесса медленно повторила:
   – Да, спасла.
   – Но, мадам, что от меня хотят? Почему на меня напали? Кто он? Кто? Ах! Пожалуйста, помогите мне бежать! Вы же видите, я умираю от страха!
   И, упав на колени, Фирмена повторила:
   – Спасите! Спасите!
   Виконтесса де Плерматэн подняла молодую женщину с пола, опять усадила на кровать.
   – Успокойтесь, дитя мое! Успокойтесь… Клянусь, я спасу вас, но не сию минуту! Наберитесь терпения! Вы не можете отсюда уйти раньше времени!
   – Но почему? Господи! Почему?
   Фирмене показалось, что, собираясь ответить, виконтесса сильно побледнела:
   – Он здесь!..

 

 
   Теперь Фирмена чувствовала себя спокойнее.
   Нежные, баюкающие речи виконтессы разогнали ее страхи. И почти уверенным, твердым голосом она поинтересовалась:
   – Мадам, прошу вас, скажите мне наконец, чья я пленница?
   – Виконта де Плерматэна! Моего мужа!
   – Раймона?
   Заявление жены вызвало у любовницы бунт.
   – Вы лжете! – бросила она.
   Но виконтесса горестно покачала головой:
   – Увы, это правда, дитя мое… Чистая правда… Жестокая правда! Выслушайте меня… С вами сейчас говорит не жена Плерматэна, а несчастная жертва, такая же, как и вы… Вы мне не верите, Фирмена… Но я же пришла вас спасти!.. Знаете, почему вы здесь?
   – Почему, мадам?
   – Чтобы умереть… Вам известно, кто ваш любовник, мой муж?
   И поскольку Фирмена молчала, виконтесса с рыданием произнесла:
   – Раймон де Плерматэн в действительности – князь Владимир, а князь Владимир – это приспешник Фантомаса!
   Для онемевшей, заломившей в отчаянии руки Фирмены это имя прогремело похоронным звоном, имя страшное, ужасающее и кровавое.
   Фантомас!
   Виконт де Плерматэн был приспешником Фантомаса!
   Она была любовницей бандита!
   Фирмена задохнулась:
   – Вы лжете! Лжете!
   Виконтесса де Плерматэн выпрямилась; она стояла перед девушкой надменная и серьезная, с измученным, скорбным лицом.
   – Фирмена, Раймон де Плерматэн – приспешник Фантомаса! – повторила она. – А я… А я его жена!..
   Между женщинами повисла долгая пауза.
   Фирмена уже не помнила себя от страха, настолько чудовищными были обуревавшие ее мысли.
   Виконтесса снова подтвердила:
   – Вы здесь потому, что он хочет вашей смерти, поэтому и похитил вас вчера, привез в этот охотничий домик, в самую чащу леса Шинон… За что? Этого я не знаю.
   И тогда Фирмена закричала, это был отчаянный крик женщины, не желавшей примиряться с очевидностью:
   – Раймон хочет моей смерти? Нет! Нет! Не верю! Раймон любит меня!
   Виконтесса ухмыльнулась:
   – Любит вас? Бедное дитя, вы сошли с ума! Он не способен любить…
   – Но он же любил вас?
   Виконтесса де Плерматэн горестно пожала плечами:
   – Может, месяца три… Не больше.
   – Тогда почему вы его ревновали?
   – Я ревновала?
   Снова пожав плечами, несчастная женщина поведала:
   – Ах, Фирмена, не считайте меня своей соперницей, я такая же жертва. Поймите, дитя мое, сделавшись женой этого мерзавца, – так же как вы – его любовницей, – я дала клятву: дабы спасти свое имя, не порывать с ним, а, напротив, стать его тенью, ни на миг не расставаться с ним, проникать в его помыслы, в его коварные планы, чтобы как можно чаще расстраивать их, мешать их осуществлению! Фирмена! Фирмена! Моя ревность была притворством. Любовь – обманом. Виконт де Плерматэн внушает мне ужас.
   Не дав молодой работнице времени ответить, виконтесса продолжала:
   – В тот день, когда я пришла к вам, я очень за вас испугалась. Мне показалось, что он замышляет расправиться с вами – немедленно или в самом скором времени… Я явилась вовремя! Он меня увидел. Струсил! Фирмена, с того часа я стала за ним следить, а ревнивицей прикинулась только, чтобы не вызывать у него подозрения, чтобы узнать: вдруг он предпримет новую попытку вас устранить. Вчера вечером, когда я увидела, что он направляется к вам – в маске, изменив до неузнаваемости свою внешность, я догадалась о готовящейся драме… О, мне прекрасно известно, как он действует! Думаю, вас схватили при выходе из комнаты, связали по рукам и ногам, наркотик лишил вас чувств… Вы даже не успели рассмотреть похитителя!..
   Фирмена призналась: