– Ну так что же, господин Пыняев, знаете вы эту даму или нет?
– Я ее не знаю, – последовал ответ гардеробмейстера, и Катенька совершенно упала духом. – Но я видел ее несколько дней назад, четыре или пять, не более.
– Где же вы ее видели? – оживилась Катенька.
– Здесь, за кулисами нашего театра.
– А вы уверены, что это была именно она? Ведь вы утверждаете, что не знаете ее.
– Катерина Дмитриевна, осмелюсь вам напомнить, что у меня очень хорошая память, поэтому я уверен, что видел именно эту даму. Она разговаривала с госпожой Любчинской, а потом ушла.
Катеньку чрезвычайно взволновала эта новость:
– Яков Абрамович, а как мне повидать госпожу Любчинскую?
– Сожалею, Катерина Дмитриевна, но ее сейчас нет в театре. Приезжайте перед спектаклем.
– Ах, нет, это уже поздно будет, – отмахнулась Катенька от предложения гардеробмейстера. Вы мне лучше скажите, где госпожа Любчинская квартирует, я нанесу ей визит.
Пыняев был весьма удивлен странным поведением Катеньки, но не подал виду. Он слегка пожал плечами и назвал адрес Любчинской, однако решив про себя, что непременно на всякий случай сообщит примадонне о странном поведении рекомендованной директором дамы.
Несмотря на начавший уже проявляться голод, Катерина Дмитриевна была полна решимости тотчас же ехать к Любчинской. Ей казалось, что завоевать доверие актрисы труда не составит. Катенька знала о том, что все актеры крайне чувствительны к своему таланту и обожают лесть. Таким образом, представлялось вполне логичным назваться страстной поклонницей примадонны и попытаться выспросить у нее все о пропавшей Даше. К сожалению Катеньки, Любчинская оставалась последней ниточкой, которая могла еще привести к пропавшей девушке, а, следовательно, и к ожерелью.
Катенька остановила извозчика, назвала ему адрес и попросила поторопиться, так в скором времени должен был вернуться домой Никита. Молодая женщина совсем не желала давать мужу повода для излишнего беспокойства.
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
– Я ее не знаю, – последовал ответ гардеробмейстера, и Катенька совершенно упала духом. – Но я видел ее несколько дней назад, четыре или пять, не более.
– Где же вы ее видели? – оживилась Катенька.
– Здесь, за кулисами нашего театра.
– А вы уверены, что это была именно она? Ведь вы утверждаете, что не знаете ее.
– Катерина Дмитриевна, осмелюсь вам напомнить, что у меня очень хорошая память, поэтому я уверен, что видел именно эту даму. Она разговаривала с госпожой Любчинской, а потом ушла.
Катеньку чрезвычайно взволновала эта новость:
– Яков Абрамович, а как мне повидать госпожу Любчинскую?
– Сожалею, Катерина Дмитриевна, но ее сейчас нет в театре. Приезжайте перед спектаклем.
– Ах, нет, это уже поздно будет, – отмахнулась Катенька от предложения гардеробмейстера. Вы мне лучше скажите, где госпожа Любчинская квартирует, я нанесу ей визит.
Пыняев был весьма удивлен странным поведением Катеньки, но не подал виду. Он слегка пожал плечами и назвал адрес Любчинской, однако решив про себя, что непременно на всякий случай сообщит примадонне о странном поведении рекомендованной директором дамы.
Несмотря на начавший уже проявляться голод, Катерина Дмитриевна была полна решимости тотчас же ехать к Любчинской. Ей казалось, что завоевать доверие актрисы труда не составит. Катенька знала о том, что все актеры крайне чувствительны к своему таланту и обожают лесть. Таким образом, представлялось вполне логичным назваться страстной поклонницей примадонны и попытаться выспросить у нее все о пропавшей Даше. К сожалению Катеньки, Любчинская оставалась последней ниточкой, которая могла еще привести к пропавшей девушке, а, следовательно, и к ожерелью.
Катенька остановила извозчика, назвала ему адрес и попросила поторопиться, так в скором времени должен был вернуться домой Никита. Молодая женщина совсем не желала давать мужу повода для излишнего беспокойства.
ГЛАВА 5
Подъехав к новому трехэтажному дому, Катенька справилась у привратника и узнала, что квартира актрисы располагается на втором этаже. Она отпустила извозчика и поднялась по скрипучей деревянной лестнице. Дверь открыла опрятная молоденькая горничная.
– Что вам угодно? – спросила она.
– Доложите госпоже Любчинской, что Катерина Дмитриевна Карозина, большая поклонница ее таланта, просит принять.
– Прошу прощения, но барыни нет дома, она гулять изволит, – слегка смущенно ответила горничная, но, заметив раздосадованное выражение лица посетительницы, девушка улыбнулась и предложила: – Да вы пройдите в комнаты, барыня вот-вот должны вернуться, вам долго ждать не придется.
Катенька прошла за любезной горничной в слегка неприбранную комнату и принялась осматриваться. Горничная, извинившись, вышла, а внимание Катеньки привлекло бюро, на котором стоял небольшой прямоугольный поднос с грудой визитных карточек. Молодую женщину не удивило, что визиток было так много, ведь Любчинская была талантливой актрисой и очень красивой женщиной.
Катенька подошла к бюро и стала перебирать визитки, пытаясь найти какое-нибудь знакомое имя, как вдруг ей на глаза попался кусочек картона с совершенно непонятными знаками. Катенька взяла его в руки, чтобы рассмотреть получше. Но тут раздались шаги и голос горничной, сообщавшей хозяйке о дожидающейся гостье.
Катенька едва успела сунуть непонятную визитку в карман, как дверь отворилась и вошла Любчинская.
– Сударыня, кто вы? Потрудитесь объясниться, – в голосе актрисы было легкое любопытство и некоторая доля раздражения.
– О, прошу извинить меня, госпожа Любчинская! – Катеньке удалось весьма удачно использовать свое смущение. – Я Карозина Катерина Дмитриевна. И, верите ли, буквально очарована вашим талантом! Еще ничья игра не доставляла мне столько удовольствия.
Последние слова были произнесены Катенькой с таким жаром, что Любчинская слегка оттаяла. Она самодовольно улыбнулась и проговорила:
– Весьма польщена, однако я все еще не понимаю цели вашего визита.
– Ах, сударыня! Ну какая у меня может быть цель, кроме желания поближе познакомиться с самой талантливой актрисой Москвы! Понимаю, что подобный повод может показаться вам недостаточным для столь бесцеремонного поведения, но Дарья Ивановна говорила мне, что вы не будете сердиться на свою поклонницу.
Катенька была довольна, что так удачно ввернула имя разыскиваемой Даши. Молодая женщина надеялась таким образом перевести разговор на интересующую тему и все подробно выспросить. Однако ее надеждам не удалось сбыться.
– Какая Дарья Ивановна? – глаза Любчинской снова похолодели.
– Дарья Ивановна Беретова. Именно она дала мне ваш адрес. Мы с ней, видите ли, затевали домашний спектакль устроить, да она вдруг куда-то подевалась. Вот я подумала, что, может быть, вы сможете мне чем-то помочь.
– А какое я могу иметь отношение к вашему домашнему спектаклю? – недоуменно откликнулась Любчинская.
– Ах, нет! Не к спектаклю! Я про Дарью Ивановну вас спрашиваю. Возможно, вы знаете, где она может быть?
– А кто вам, сударыня, сказал, что я вообще знаю эту самую Дарью Ивановну? – лицо актрисы напоминало застывшую маску, и лишь в глазах Любчинской Катенька разглядела испуг.
– Как кто? Да она же сама и сказала!
– Поверьте мне, я знать не знаю никакой Дарьи Ивановны! А сейчас потрудитесь меня оставить, я утомлена и собираюсь прилечь.
– Я искренне сочувствую вашему состоянию, сударыня, но осмелюсь настаивать, так как решительно не понимаю, как такое может быть, чтоб вы не знали Дарьи Ивановны! Ведь она мне рассказывала, что вы в некотором роде дружны…
Актриса прервала поток слов Катеньки, едва сдерживая раздражение:
– Госпожа Карозина! Я повторяю, что не имею чести знать эту женщину! Вас, вероятно, ввели в заблуждение, и тогда ваше поведение можно хоть как-то извинить, но продолжать эту утомительную беседу у меня нет ни малейшего желания. Поэтому не смею вас задерживать.
– Право же, госпожа Любчинская, я не имела намерения вас расстроить, – Катенька прижала руки к груди умоляющим жестом. – Дашенька не могла мне лгать, она порядочная девушка! Да и один наш общий знакомый видел вас за кулисами вместе с Дашей совсем недавно! Может быть, вы теперь вспомните?
– С вами с ума сойти можно! Мало ли кто подходил ко мне за кулисами! Вы ведь сами признали, что я не самая худшая актриса, следовательно, и поклонников у меня много. Ну скажите мне на милость, каким образом я должна запомнить всех, кто приходит ко мне за кулисы, чтобы поздравить и выразить свое восхищение?
Дотошная визитерша порядком раздражала Любчинскую, актриса из всех сил пыталась сдержаться и соблюсти приличия, чтобы не показать как тяготит и пугает ее этот разговор. Однако Катенька была не намерена отступать:
– Ну так я вам покажу ее портрет… Как это я сразу не додумалась? Вот, извольте взглянуть. Возможно, теперь вы вспомните Дашеньку.
С этими словами Карозина протянула Любчинской вынутый из сумочки портрет пропавшей девушки. Актрисе ничего не оставалось, как взять его и изобразить внимательное разглядывание. Катенька уже внутренне торжествовала, считая, что теперь-то уж, когда ей удалось припереть упрямую актрису к стенке, та не осмелится отрицать свое знакомство с Дашей. Однако Любчинская использовала время, пока делала вид, что рассматривает портрет, для того, чтобы собраться с духом. Она вернула его Катеньке, отрицательно покачав головой:
– Нет, сударыня, я совершенно уверена, что никогда не встречала изображенную тут девушку, а, следовательно, вы зря теряете время. Я никак не могу быть вам полезна в ваших поисках.
Катенька поняла, что ничего не добьется от Любчинской. Молодой женщине не оставалось ничего другого, как только откланяться.
– Что ж, – разочарованно вздохнула она. – Прошу меня простить и смею надеяться, что вы не будете держать зла за настойчивость на свою преданную поклонницу.
Актрисе достало выдержки любезно улыбнуться Катеньке:
– Ну что вы, сударыня, как можно на вас сердиться, когда вы так искренне озабочены судьбой подруги! Я лишь сожалею, что ничем не могу вам помочь! Прощайте же.
– Все доброго, госпожа Любчинская, – попрощалась Катенька и, не удержавшись от маленькой дозы ехидства, добавила: – Надеюсь, следующая наша встреча выйдет не в пример лучше этой.
Молодая женщина в полном разочаровании покинула комнату актрисы, однако задержалась в передней, когда услышала, как Любчинская зовет свою горничную. Катенька забилась в темный угол между стеной и громоздким шкафом, рассчитывая извлечь хоть какую-то пользу из подслушанного разговора. Ей повезло, так горничная остановилась в открытых дверях, не заходя в комнату.
– Чего изволите, барыня?
– Во-первых, Поля, больше никогда не приглашай в комнаты визитеров, если ты не знаешь их в лицо, а меня нет дома. Меня могут дожидаться только те, кого я тебя сама укажу. Поняла? – строго сказала актриса.
– Как прикажете, барыня, – тон горничной был весьма виноватым, поэтому следующая реплика Любчинской звучала уже гораздо мягче:
– Сейчас же потрудись подать обед, а к шести часам приготовь мое платье, ну, то самое, ты знаешь, и накидку, мне нужно будет уехать.
– Слушаюсь, барыня.
После того, как горничная скрылась на кухне, Катенька, так никем и не замеченная, покинула свое укрытие. Она тихонько пробралась к выходу, бесшумно отперла дверь и выскользнула из квартиры актрисы.
Она намеревалась побыстрее добраться домой, но, как назло, ей не попадался на глаза ни один свободный извозчик. Катенька кляла себя на чем свет стоит за то, что не велела дождаться себя тому самому, который привез ее к дому Любчинской. Ей уже представлялся неприятный разговор с Никитой, который, конечно же, места себе не находит, не застав жены дома.
С этими невеселыми мыслями молодая женщина со всей возможной скоростью шла домой. Однако тревоги ее были напрасны, так как мужа дома не оказалось. Вместо него Катеньку дожидалась записка, присланная Никитой Сергеевичем, который, пространно извиняясь, сообщал жене о причине своего отсутствия. Профессор Карозин писал, что из Санкт-Петербурга прибыл его коллега Миронич, поэтому на кафедре было устроено внеочередное заседание. Никита Сергеевич просил жену не волноваться о нем, так как собирался после заседания отобедать с Мироничем в ресторане, а затем приватно побеседовать с коллегой и давним другом у того в номере.
Стоит ли говорить, что Катеньку такой вариант устроил как никогда. Она велела Груне подать обед, а, приступив к трапезе, задумалась о том, что же ей удалось узнать за сегодняшний день. Мысли эти никак нельзя было назвать веселыми. Чем глубже погружалась Катенька в расследование, тем больше становилось загадок. Следы главной виновницы пропажи ожерелья запутывались все больше и больше. Единственной зацепкой молодая женщина считала Любчинскую, поэтому была полна решимости проследить вечером за актрисой.
Катеньку несколько пугало это предприятие, она предпочла бы, чтобы ее сопровождал Никита, но за отсутствием мужа отступать была не намерена. Катенька призналась сама себе, что раскопать это дело ее подталкивает вовсе не желание того, чтобы Никита выиграл пари с Мальцевым, которое, право же, по здравому рассуждению она и сама находила довольно дурацким. Нет, ее толкало к расследованию собственное упрямство и азарт, который можно было считать сродни охотничьему.
Молодая женщина готова была все лавры, буде таковые последуют, уступить мужу, оставив себе лишь чувство законной гордости за собственную находчивость и ум. Ее несказанно грела мысль о том, что у нее в кои-то веки появился шанс доказать заносчивым мужчинам, что их убежденность в посредственности ума женщин была весьма далекой от истинного положения вещей.
Допивая чай, Катенька вспомнила о визитке, которую она прихватила из комнаты Любчинской. Находясь в квартире актрисы, она не успела толком разглядеть, что там было написано, но загадочные знаки на кусочке картона заставили ее забрать визитку с собой.
Катенька вынула визитку из кармана и принялась ее внимательно разглядывать. Маленький глянцевый кусочек картона был испещрен по краю загадочными символами и знаками, а в центре на неизвестном Катеньке языке было написано три слова. В том, что это именно слова, Катенька не сомневалась – ведь что еще может быть на визитке, кроме имени ее владельца?
Супруга профессора долго всматривалась в таинственные значки, пытаясь понять их смысл, однако в конце концов отказалась от бесплодных попыток. Либо Катенькиных познаний не хватало, чтобы разгадать надпись, либо этого самого смысла там и в помине не было.
Однако последнее предположение никак не могло быть верным. Катеньке пришло на ум, что бывший Дашенькин жених говорил что-то о тайном обществе, в котором, по ее собственному признанию, состояла его невеста. Вполне вероятно, что эта загадочная визитка имеет самое непосредственное отношение к этому тайному обществу. Катеньке срочно нужен был человек, который мог бы разгадать значение букв и знаков.
И такой человек среди ее знакомых был. Вернее, была – милейшая Анна Антоновна Васильева, вдовая хозяйка литературного салона, не чурающаяся всякого рода спиритизма и магнетических явлений. Анна Антоновна была дальней родственницей Катеньки и горячо любила последнюю за неимением своих детей. Хотя вдове было всего-навсего сорок два года, она относилась к молодой женщине как к дочери. Вот именно к ней Катенька и решила обратиться за разъяснением по поводу визитки.
Супруга профессора взглянула на часы и решила, что вполне успеет нанести визит Анне Антоновне, а затем уж отправится за Любчинской. Исходя из этих обстоятельств, она надела самое неприметное из своих платьев и захватила с собой темную накидку. А для того, чтобы обезопасить себя на случай внезапного возвращения мужа, Катенька оставила записку, что отужинает с Анной Антоновной.
Молодая женщина понимала, что упоминание о вдове Васильевой вряд ли обрадует Никиту Сергеевича, который недолюбливал сию даму как раз за потребовавшийся на данный момент Катеньке интерес к мистике. Но тем не менее, ежели бы Катенька написала про истинную причину, из-за коей собиралась задержаться, гнев мужа был бы весьма серьезным и, что греха таить, вполне обоснованным. Катерина Дмитриевна и сама понимала, что слежка – не самое подходящее занятие для дамы, к тому же по настоящему опасное.
– Катенька, душа моя! – приветствовала молодую женщину пухленькая обаятельная женщина, раскрывая руки для дружеского объятия. – Рада тебя видеть у себя в гостях! Пойдем же скорее в гостиную, расскажешь все последние новости, а я угощу тебя печеньем по новому рецепту.
– Добрый день, голубушка Анна Антоновна! Все хорошеете!
Катенька обнялась и расцеловалась с Анной Антоновной, привычно поудивлявшись, как та элегантно выглядит, несмотря на начавшую расплываться фигуру. Вдова была неравнодушна к всякого рода сладостям ничуть не меньше, чем к хорошим стихам и мистическим тайнам.
– Ты мне льстишь, Катенька, совершенно беззастенчиво! Впрочем, тебя-то Господь одарил столь щедро, что ты вполне можешь позволить себе быть великодушной к чужим слабостям.
Обменявшись комплиментами, дамы направились в гостиную. На пороге ярко освещенной комнаты близорукая вдова обернулась к гостье с радушным жестом, на секунду замерла, а затем всплеснула руками.
– Мой Бог, Катенька, что это на тебе надето? Что это за убожество?
– А что, тетушка, платье вполне приличное, скромное…
Но Анна Антоновна не дала Катеньке договорить, перебив ее:
– Милочка, это что, твой муж велит тебе так одеваться, чтобы спрятать твою красоту? Ну так передай ему, что это все равно бесполезно. Твою прелесть нельзя скрыть даже под дерюжным мешком! Разве что пересуды о твоем плохом вкусе вызвать можно, да и о его скупости заодно!
Катенька весело рассмеялась в ответ на гневную тираду вдовы:
– Ах, тетенька, Никита вовсе не скуп! Я, надо вам сказать, именно по его настоянию заказала себе целых три новых платья к Пасхе.
– Н-да? – вопросительно подняла бровь Анна Антоновна, слегка успокоившись. – А у кого?
– У мадам Роше.
– Ну тогда я тем более не понимаю, зачем тебе понадобилось вырядится эдаким убожеством, коли даже твой собственный муж понимает, что такую красавицу, как ты, надобно одевать соответственно. Эдак, чего доброго, о нем уже сплетничать станут, а не о тебе…
Молодая женщина ужа начала испытывать нетерпение из-за бестолковой болтовни Анны Антоновны о нарядах. Она в успокаивающем жесте подняла руки и увещевающим тоном промолвила:
– Тетенька-тетенька, умерьте ваши чувства! Давайте присядем, и я тотчас же вам все разъясню.
– А, – тут же переключилась вдова. – Так это какая-то тайна?
Дамы присели на оттоманку, рядом с которой располагался миниатюрный столик с разложенными на нем сластями. Анна Антоновна с любопытством уставилась на Катеньку, потом выражение ее лица вдруг стало тревожным:
– Душа моя, а не завела ли ты себе роман?
Катенька настолько удивилась нелепостью подобного предположения, что только и могла произнести:
– С чего вы такое подумали?
– Ну как же, – снова оживилась Анна Антоновна. – Коли ты так обрядилась, значит, хочешь, чтобы тебя никто не узнал! Стало быть, собралась на тайное свидание. А ко мне забежала заручиться поддержкой, чтобы я сказала Никите в случае чего, что ты у меня была!
И вдова с торжеством уставилась на Катеньку. Дескать, видишь, я и так обо всем сама догадалась. Потом настроение Анны Антоновны вновь стремительно изменилось, и она снова заговорила, даже не дав гостье опровергнуть высказанную версию.
– Голубушка, а чем же Никита Сергеевич перед тобой провинился, что ты решилась на такое? Ну ладно, молчу-молчу, это ваше дело, семейное, если захочешь, сама расскажешь. Так кто он?
Бедная Катенька уже не знала, плакать ей или смеяться:
– Те-тень-ка! – по слогам произнесла она. – Опомнитесь, никакого романа у меня нет и быть не может! Никита Сергеевич идеальный муж, он меня целиком и полностью устраивает! Иначе я бы и замуж за него не пошла.
– Э, душечка! – тоном многомудрой наставницы протянула Анна Антоновна. – Ты поживи с мое, а потом и рассуждай об идеальных мужьях. Все они спервоначалу ангелы, а потом, глядишь, хвост показался! Вот бедные женщины и доводят картину до полного соответствия, прибавляя к портрету рога!
Не выдержав, Катенька все-таки рассмеялась. Анну Антоновну, ежели та увлекалась, весьма тяжело было остановить. А сейчас почтенной вдове страсть как хотелось оказаться правой в своих догадках. Ведь она, к собственному стыду, сколь не увлекалась всякого рода тайными знаниями, сама никакими талантами в этой области не отличалась. Вот, разве что, начитанность у нее на эту тему была огромная. Анна Антоновна даже собрала неплохую библиотеку книг по магии и спиритизму, среди коих попадались довольно редкие. Словом, вдова была чем-то вроде эксперта по правильности гаданий, заклинаний и толкований снов и примет для светских дам. Катенька знала обо всем этом, поэтому не сердилась на чудачества своей родственницы. К тому же ей была нужна помощь Анны Антоновны.
– Голубушка Анна Антоновна, – отсмеявшись заговорила Катенька. – Меня к вам привело весьма важное дело: мне необходима ваша помощь в одном довольно деликатном деле, – видя, что вдова снова собирается что-то сказать, Катенька заторопилась. – Посмотрите пожалуйста, что здесь написано и что все это может значить.
С этими словами она достала из сумочки визитку из дома Любчинской. Анна Антоновна взяла кусочек картона в руки, поднесла поближе к глазам и принялась внимательно его изучать. Через несколько минут она вскинула на гостью задумчивые глаза, в которых не осталось ни капли веселья:
– Вот так сразу я ничего понять не могу, хотя это и странно. Пойдем-ка, дружочек, в библиотеку. Может быть, я в книгах найду что-то подобное, я уже примерно представляю, где искать.
Последние слова вдова уже адресовала скорее сама себе, нежели Катеньке, так как вся была поглощена разгадкой знаков с таинственной визитки.
В библиотеке Анна Антоновна выложила на стол несколько пухлых томов в потертых кожаных переплетах и с множеством различных закладок между страницами. Придвинув поближе к себе лампу, вдова принялась открывать книги и сравнивать приведенные в них символы с символами на визитке. Катенька с интересом следила за действиями тетушки и за выражением ее подвижного лица.
Поначалу Анна Антоновна проявляла все признаки, свойственные ученому, которому в руке попало нечто неизвестное, но крайне любопытное. Затем ее лицо стало растерянно-недоуменным, а через полчаса усердных трудов женщина закрыла все книги, аккуратно сложила их стопочкой, откинулась на спинку кресла и с победным видом посмотрела на Катеньку:
– Ну-с, моя дорогая, спешу тебя уведомить, что ни к какой магической системе эти символы не принадлежат!
– То есть как? – опешила Катенька.
– Очень просто. Человек, который это рисовал, понятия не имеет о тайной науке! Это, – Анна Антоновна постучала указательным пальцем правой руки по визитке, – простые рисунки, сделанные для того, чтобы морочить головы доверчивым простакам. С тем же успехом можно было нарисовать сердечки, цветочки и голубков!
– А надпись? – Катенька хваталась за последнюю возможность разгадки, как утопающий за соломинку.
– Надпись? А, ну это просто. Это обычные латинские буквы стилизованные под санскрит. Сейчас я тебе их перепишу.
Анна Антоновна взяла остро отточенный карандашик и, внимательно глядя на визитку, вывела следующее: RADGKUMAR AMIT RAMACHANDRA
– И что это может значить? – недоуменно спросила молодая женщина, отказавшись от попыток прочесть вслух написанную вдовой абракадабру. – Я ничего не понимаю.
– И не мудрено, – тонко улыбнулась Анна Антоновна, оседлав своего любимого конька. – Европейские языки ты знаешь, а вот языкам восточным не обучена.
– Но вы ж сами сказали, что буквы латинские, только стилизованы, я это и сама теперь замечаю.
– Сказала, но буквы буквами, а слова, между прочим, индийские!
– Ну и что они означают?
– Первое слово означает принц. В Индии раджа – это царь или король, а раджкумар – наследный принц.
– А дальше?
– А что дальше? – пожала плечами Анна Антоновна. – Дальше имечко его индийского высочества. А где ты взяла эту визитку? – запоздало поинтересовалась вдова после недолгого молчания. – Или это и есть твой загадочный поклонник? Но я что-то не слышала, чтобы у нас здесь находилась столь экзотическая особа. Да и к чему бы принцу украшать свою визитку дурацкими значками?
– Ах, тетенька, – досадливо поморщилась Катенька. – Все вы о своем! Тут дело гораздо серьезнее…
Анна Антоновна на удивление внимательно и серьезно, ни разу не перебив Катеньку, выслушала всю историю об ожерелье генеральши. Лишь в самом конце повествования, когда она поняла причину странного наряда своей гостьи, глаза ее удовлетворенно блеснули.
– Да, Катюша, а ты говорила, что муж не имеет отношения к твоему странному наряду! Это ведь из-за него ты ввязалась в эту странную историю!
– Нет, Анна Антоновна, Никитина гордость тут дело далеко не первое, мне самой это важно! – Катенька сказала это с таким жаром, что вдова сразу прониклась ее чувствами, так как сама была не чужда известной доли благородного авантюризма.
– Ну что ж, душенька, – сказала она. – Вряд ли я так уж тебе помогла, но могу сказать только то, что либо этот «принц» с визитки просто обычный авантюрист и поклонник Любчинской, а она с ним в сговоре, либо он ее шантажирует. Что-то мне не верится в простое совпадение: и тайное общество и эта визитка… Ну, ты меня понимаешь?
– Разумеется, понимаю. Я и сама не верю в совпадения. Вот только теперь мне никак не отвертеться от слежки за Любчинской. Так что, пожалуй, я вас покину, тетенька.
– Не смею тебя задерживать, Катенька. Но обещай, что непременно мне расскажешь обо всем. Обещаешь?
– Всенепременно! А теперь пожелайте мне удачи!
– Что вам угодно? – спросила она.
– Доложите госпоже Любчинской, что Катерина Дмитриевна Карозина, большая поклонница ее таланта, просит принять.
– Прошу прощения, но барыни нет дома, она гулять изволит, – слегка смущенно ответила горничная, но, заметив раздосадованное выражение лица посетительницы, девушка улыбнулась и предложила: – Да вы пройдите в комнаты, барыня вот-вот должны вернуться, вам долго ждать не придется.
Катенька прошла за любезной горничной в слегка неприбранную комнату и принялась осматриваться. Горничная, извинившись, вышла, а внимание Катеньки привлекло бюро, на котором стоял небольшой прямоугольный поднос с грудой визитных карточек. Молодую женщину не удивило, что визиток было так много, ведь Любчинская была талантливой актрисой и очень красивой женщиной.
Катенька подошла к бюро и стала перебирать визитки, пытаясь найти какое-нибудь знакомое имя, как вдруг ей на глаза попался кусочек картона с совершенно непонятными знаками. Катенька взяла его в руки, чтобы рассмотреть получше. Но тут раздались шаги и голос горничной, сообщавшей хозяйке о дожидающейся гостье.
Катенька едва успела сунуть непонятную визитку в карман, как дверь отворилась и вошла Любчинская.
– Сударыня, кто вы? Потрудитесь объясниться, – в голосе актрисы было легкое любопытство и некоторая доля раздражения.
– О, прошу извинить меня, госпожа Любчинская! – Катеньке удалось весьма удачно использовать свое смущение. – Я Карозина Катерина Дмитриевна. И, верите ли, буквально очарована вашим талантом! Еще ничья игра не доставляла мне столько удовольствия.
Последние слова были произнесены Катенькой с таким жаром, что Любчинская слегка оттаяла. Она самодовольно улыбнулась и проговорила:
– Весьма польщена, однако я все еще не понимаю цели вашего визита.
– Ах, сударыня! Ну какая у меня может быть цель, кроме желания поближе познакомиться с самой талантливой актрисой Москвы! Понимаю, что подобный повод может показаться вам недостаточным для столь бесцеремонного поведения, но Дарья Ивановна говорила мне, что вы не будете сердиться на свою поклонницу.
Катенька была довольна, что так удачно ввернула имя разыскиваемой Даши. Молодая женщина надеялась таким образом перевести разговор на интересующую тему и все подробно выспросить. Однако ее надеждам не удалось сбыться.
– Какая Дарья Ивановна? – глаза Любчинской снова похолодели.
– Дарья Ивановна Беретова. Именно она дала мне ваш адрес. Мы с ней, видите ли, затевали домашний спектакль устроить, да она вдруг куда-то подевалась. Вот я подумала, что, может быть, вы сможете мне чем-то помочь.
– А какое я могу иметь отношение к вашему домашнему спектаклю? – недоуменно откликнулась Любчинская.
– Ах, нет! Не к спектаклю! Я про Дарью Ивановну вас спрашиваю. Возможно, вы знаете, где она может быть?
– А кто вам, сударыня, сказал, что я вообще знаю эту самую Дарью Ивановну? – лицо актрисы напоминало застывшую маску, и лишь в глазах Любчинской Катенька разглядела испуг.
– Как кто? Да она же сама и сказала!
– Поверьте мне, я знать не знаю никакой Дарьи Ивановны! А сейчас потрудитесь меня оставить, я утомлена и собираюсь прилечь.
– Я искренне сочувствую вашему состоянию, сударыня, но осмелюсь настаивать, так как решительно не понимаю, как такое может быть, чтоб вы не знали Дарьи Ивановны! Ведь она мне рассказывала, что вы в некотором роде дружны…
Актриса прервала поток слов Катеньки, едва сдерживая раздражение:
– Госпожа Карозина! Я повторяю, что не имею чести знать эту женщину! Вас, вероятно, ввели в заблуждение, и тогда ваше поведение можно хоть как-то извинить, но продолжать эту утомительную беседу у меня нет ни малейшего желания. Поэтому не смею вас задерживать.
– Право же, госпожа Любчинская, я не имела намерения вас расстроить, – Катенька прижала руки к груди умоляющим жестом. – Дашенька не могла мне лгать, она порядочная девушка! Да и один наш общий знакомый видел вас за кулисами вместе с Дашей совсем недавно! Может быть, вы теперь вспомните?
– С вами с ума сойти можно! Мало ли кто подходил ко мне за кулисами! Вы ведь сами признали, что я не самая худшая актриса, следовательно, и поклонников у меня много. Ну скажите мне на милость, каким образом я должна запомнить всех, кто приходит ко мне за кулисы, чтобы поздравить и выразить свое восхищение?
Дотошная визитерша порядком раздражала Любчинскую, актриса из всех сил пыталась сдержаться и соблюсти приличия, чтобы не показать как тяготит и пугает ее этот разговор. Однако Катенька была не намерена отступать:
– Ну так я вам покажу ее портрет… Как это я сразу не додумалась? Вот, извольте взглянуть. Возможно, теперь вы вспомните Дашеньку.
С этими словами Карозина протянула Любчинской вынутый из сумочки портрет пропавшей девушки. Актрисе ничего не оставалось, как взять его и изобразить внимательное разглядывание. Катенька уже внутренне торжествовала, считая, что теперь-то уж, когда ей удалось припереть упрямую актрису к стенке, та не осмелится отрицать свое знакомство с Дашей. Однако Любчинская использовала время, пока делала вид, что рассматривает портрет, для того, чтобы собраться с духом. Она вернула его Катеньке, отрицательно покачав головой:
– Нет, сударыня, я совершенно уверена, что никогда не встречала изображенную тут девушку, а, следовательно, вы зря теряете время. Я никак не могу быть вам полезна в ваших поисках.
Катенька поняла, что ничего не добьется от Любчинской. Молодой женщине не оставалось ничего другого, как только откланяться.
– Что ж, – разочарованно вздохнула она. – Прошу меня простить и смею надеяться, что вы не будете держать зла за настойчивость на свою преданную поклонницу.
Актрисе достало выдержки любезно улыбнуться Катеньке:
– Ну что вы, сударыня, как можно на вас сердиться, когда вы так искренне озабочены судьбой подруги! Я лишь сожалею, что ничем не могу вам помочь! Прощайте же.
– Все доброго, госпожа Любчинская, – попрощалась Катенька и, не удержавшись от маленькой дозы ехидства, добавила: – Надеюсь, следующая наша встреча выйдет не в пример лучше этой.
Молодая женщина в полном разочаровании покинула комнату актрисы, однако задержалась в передней, когда услышала, как Любчинская зовет свою горничную. Катенька забилась в темный угол между стеной и громоздким шкафом, рассчитывая извлечь хоть какую-то пользу из подслушанного разговора. Ей повезло, так горничная остановилась в открытых дверях, не заходя в комнату.
– Чего изволите, барыня?
– Во-первых, Поля, больше никогда не приглашай в комнаты визитеров, если ты не знаешь их в лицо, а меня нет дома. Меня могут дожидаться только те, кого я тебя сама укажу. Поняла? – строго сказала актриса.
– Как прикажете, барыня, – тон горничной был весьма виноватым, поэтому следующая реплика Любчинской звучала уже гораздо мягче:
– Сейчас же потрудись подать обед, а к шести часам приготовь мое платье, ну, то самое, ты знаешь, и накидку, мне нужно будет уехать.
– Слушаюсь, барыня.
После того, как горничная скрылась на кухне, Катенька, так никем и не замеченная, покинула свое укрытие. Она тихонько пробралась к выходу, бесшумно отперла дверь и выскользнула из квартиры актрисы.
Она намеревалась побыстрее добраться домой, но, как назло, ей не попадался на глаза ни один свободный извозчик. Катенька кляла себя на чем свет стоит за то, что не велела дождаться себя тому самому, который привез ее к дому Любчинской. Ей уже представлялся неприятный разговор с Никитой, который, конечно же, места себе не находит, не застав жены дома.
С этими невеселыми мыслями молодая женщина со всей возможной скоростью шла домой. Однако тревоги ее были напрасны, так как мужа дома не оказалось. Вместо него Катеньку дожидалась записка, присланная Никитой Сергеевичем, который, пространно извиняясь, сообщал жене о причине своего отсутствия. Профессор Карозин писал, что из Санкт-Петербурга прибыл его коллега Миронич, поэтому на кафедре было устроено внеочередное заседание. Никита Сергеевич просил жену не волноваться о нем, так как собирался после заседания отобедать с Мироничем в ресторане, а затем приватно побеседовать с коллегой и давним другом у того в номере.
Стоит ли говорить, что Катеньку такой вариант устроил как никогда. Она велела Груне подать обед, а, приступив к трапезе, задумалась о том, что же ей удалось узнать за сегодняшний день. Мысли эти никак нельзя было назвать веселыми. Чем глубже погружалась Катенька в расследование, тем больше становилось загадок. Следы главной виновницы пропажи ожерелья запутывались все больше и больше. Единственной зацепкой молодая женщина считала Любчинскую, поэтому была полна решимости проследить вечером за актрисой.
Катеньку несколько пугало это предприятие, она предпочла бы, чтобы ее сопровождал Никита, но за отсутствием мужа отступать была не намерена. Катенька призналась сама себе, что раскопать это дело ее подталкивает вовсе не желание того, чтобы Никита выиграл пари с Мальцевым, которое, право же, по здравому рассуждению она и сама находила довольно дурацким. Нет, ее толкало к расследованию собственное упрямство и азарт, который можно было считать сродни охотничьему.
Молодая женщина готова была все лавры, буде таковые последуют, уступить мужу, оставив себе лишь чувство законной гордости за собственную находчивость и ум. Ее несказанно грела мысль о том, что у нее в кои-то веки появился шанс доказать заносчивым мужчинам, что их убежденность в посредственности ума женщин была весьма далекой от истинного положения вещей.
Допивая чай, Катенька вспомнила о визитке, которую она прихватила из комнаты Любчинской. Находясь в квартире актрисы, она не успела толком разглядеть, что там было написано, но загадочные знаки на кусочке картона заставили ее забрать визитку с собой.
Катенька вынула визитку из кармана и принялась ее внимательно разглядывать. Маленький глянцевый кусочек картона был испещрен по краю загадочными символами и знаками, а в центре на неизвестном Катеньке языке было написано три слова. В том, что это именно слова, Катенька не сомневалась – ведь что еще может быть на визитке, кроме имени ее владельца?
Супруга профессора долго всматривалась в таинственные значки, пытаясь понять их смысл, однако в конце концов отказалась от бесплодных попыток. Либо Катенькиных познаний не хватало, чтобы разгадать надпись, либо этого самого смысла там и в помине не было.
Однако последнее предположение никак не могло быть верным. Катеньке пришло на ум, что бывший Дашенькин жених говорил что-то о тайном обществе, в котором, по ее собственному признанию, состояла его невеста. Вполне вероятно, что эта загадочная визитка имеет самое непосредственное отношение к этому тайному обществу. Катеньке срочно нужен был человек, который мог бы разгадать значение букв и знаков.
И такой человек среди ее знакомых был. Вернее, была – милейшая Анна Антоновна Васильева, вдовая хозяйка литературного салона, не чурающаяся всякого рода спиритизма и магнетических явлений. Анна Антоновна была дальней родственницей Катеньки и горячо любила последнюю за неимением своих детей. Хотя вдове было всего-навсего сорок два года, она относилась к молодой женщине как к дочери. Вот именно к ней Катенька и решила обратиться за разъяснением по поводу визитки.
Супруга профессора взглянула на часы и решила, что вполне успеет нанести визит Анне Антоновне, а затем уж отправится за Любчинской. Исходя из этих обстоятельств, она надела самое неприметное из своих платьев и захватила с собой темную накидку. А для того, чтобы обезопасить себя на случай внезапного возвращения мужа, Катенька оставила записку, что отужинает с Анной Антоновной.
Молодая женщина понимала, что упоминание о вдове Васильевой вряд ли обрадует Никиту Сергеевича, который недолюбливал сию даму как раз за потребовавшийся на данный момент Катеньке интерес к мистике. Но тем не менее, ежели бы Катенька написала про истинную причину, из-за коей собиралась задержаться, гнев мужа был бы весьма серьезным и, что греха таить, вполне обоснованным. Катерина Дмитриевна и сама понимала, что слежка – не самое подходящее занятие для дамы, к тому же по настоящему опасное.
– Катенька, душа моя! – приветствовала молодую женщину пухленькая обаятельная женщина, раскрывая руки для дружеского объятия. – Рада тебя видеть у себя в гостях! Пойдем же скорее в гостиную, расскажешь все последние новости, а я угощу тебя печеньем по новому рецепту.
– Добрый день, голубушка Анна Антоновна! Все хорошеете!
Катенька обнялась и расцеловалась с Анной Антоновной, привычно поудивлявшись, как та элегантно выглядит, несмотря на начавшую расплываться фигуру. Вдова была неравнодушна к всякого рода сладостям ничуть не меньше, чем к хорошим стихам и мистическим тайнам.
– Ты мне льстишь, Катенька, совершенно беззастенчиво! Впрочем, тебя-то Господь одарил столь щедро, что ты вполне можешь позволить себе быть великодушной к чужим слабостям.
Обменявшись комплиментами, дамы направились в гостиную. На пороге ярко освещенной комнаты близорукая вдова обернулась к гостье с радушным жестом, на секунду замерла, а затем всплеснула руками.
– Мой Бог, Катенька, что это на тебе надето? Что это за убожество?
– А что, тетушка, платье вполне приличное, скромное…
Но Анна Антоновна не дала Катеньке договорить, перебив ее:
– Милочка, это что, твой муж велит тебе так одеваться, чтобы спрятать твою красоту? Ну так передай ему, что это все равно бесполезно. Твою прелесть нельзя скрыть даже под дерюжным мешком! Разве что пересуды о твоем плохом вкусе вызвать можно, да и о его скупости заодно!
Катенька весело рассмеялась в ответ на гневную тираду вдовы:
– Ах, тетенька, Никита вовсе не скуп! Я, надо вам сказать, именно по его настоянию заказала себе целых три новых платья к Пасхе.
– Н-да? – вопросительно подняла бровь Анна Антоновна, слегка успокоившись. – А у кого?
– У мадам Роше.
– Ну тогда я тем более не понимаю, зачем тебе понадобилось вырядится эдаким убожеством, коли даже твой собственный муж понимает, что такую красавицу, как ты, надобно одевать соответственно. Эдак, чего доброго, о нем уже сплетничать станут, а не о тебе…
Молодая женщина ужа начала испытывать нетерпение из-за бестолковой болтовни Анны Антоновны о нарядах. Она в успокаивающем жесте подняла руки и увещевающим тоном промолвила:
– Тетенька-тетенька, умерьте ваши чувства! Давайте присядем, и я тотчас же вам все разъясню.
– А, – тут же переключилась вдова. – Так это какая-то тайна?
Дамы присели на оттоманку, рядом с которой располагался миниатюрный столик с разложенными на нем сластями. Анна Антоновна с любопытством уставилась на Катеньку, потом выражение ее лица вдруг стало тревожным:
– Душа моя, а не завела ли ты себе роман?
Катенька настолько удивилась нелепостью подобного предположения, что только и могла произнести:
– С чего вы такое подумали?
– Ну как же, – снова оживилась Анна Антоновна. – Коли ты так обрядилась, значит, хочешь, чтобы тебя никто не узнал! Стало быть, собралась на тайное свидание. А ко мне забежала заручиться поддержкой, чтобы я сказала Никите в случае чего, что ты у меня была!
И вдова с торжеством уставилась на Катеньку. Дескать, видишь, я и так обо всем сама догадалась. Потом настроение Анны Антоновны вновь стремительно изменилось, и она снова заговорила, даже не дав гостье опровергнуть высказанную версию.
– Голубушка, а чем же Никита Сергеевич перед тобой провинился, что ты решилась на такое? Ну ладно, молчу-молчу, это ваше дело, семейное, если захочешь, сама расскажешь. Так кто он?
Бедная Катенька уже не знала, плакать ей или смеяться:
– Те-тень-ка! – по слогам произнесла она. – Опомнитесь, никакого романа у меня нет и быть не может! Никита Сергеевич идеальный муж, он меня целиком и полностью устраивает! Иначе я бы и замуж за него не пошла.
– Э, душечка! – тоном многомудрой наставницы протянула Анна Антоновна. – Ты поживи с мое, а потом и рассуждай об идеальных мужьях. Все они спервоначалу ангелы, а потом, глядишь, хвост показался! Вот бедные женщины и доводят картину до полного соответствия, прибавляя к портрету рога!
Не выдержав, Катенька все-таки рассмеялась. Анну Антоновну, ежели та увлекалась, весьма тяжело было остановить. А сейчас почтенной вдове страсть как хотелось оказаться правой в своих догадках. Ведь она, к собственному стыду, сколь не увлекалась всякого рода тайными знаниями, сама никакими талантами в этой области не отличалась. Вот, разве что, начитанность у нее на эту тему была огромная. Анна Антоновна даже собрала неплохую библиотеку книг по магии и спиритизму, среди коих попадались довольно редкие. Словом, вдова была чем-то вроде эксперта по правильности гаданий, заклинаний и толкований снов и примет для светских дам. Катенька знала обо всем этом, поэтому не сердилась на чудачества своей родственницы. К тому же ей была нужна помощь Анны Антоновны.
– Голубушка Анна Антоновна, – отсмеявшись заговорила Катенька. – Меня к вам привело весьма важное дело: мне необходима ваша помощь в одном довольно деликатном деле, – видя, что вдова снова собирается что-то сказать, Катенька заторопилась. – Посмотрите пожалуйста, что здесь написано и что все это может значить.
С этими словами она достала из сумочки визитку из дома Любчинской. Анна Антоновна взяла кусочек картона в руки, поднесла поближе к глазам и принялась внимательно его изучать. Через несколько минут она вскинула на гостью задумчивые глаза, в которых не осталось ни капли веселья:
– Вот так сразу я ничего понять не могу, хотя это и странно. Пойдем-ка, дружочек, в библиотеку. Может быть, я в книгах найду что-то подобное, я уже примерно представляю, где искать.
Последние слова вдова уже адресовала скорее сама себе, нежели Катеньке, так как вся была поглощена разгадкой знаков с таинственной визитки.
В библиотеке Анна Антоновна выложила на стол несколько пухлых томов в потертых кожаных переплетах и с множеством различных закладок между страницами. Придвинув поближе к себе лампу, вдова принялась открывать книги и сравнивать приведенные в них символы с символами на визитке. Катенька с интересом следила за действиями тетушки и за выражением ее подвижного лица.
Поначалу Анна Антоновна проявляла все признаки, свойственные ученому, которому в руке попало нечто неизвестное, но крайне любопытное. Затем ее лицо стало растерянно-недоуменным, а через полчаса усердных трудов женщина закрыла все книги, аккуратно сложила их стопочкой, откинулась на спинку кресла и с победным видом посмотрела на Катеньку:
– Ну-с, моя дорогая, спешу тебя уведомить, что ни к какой магической системе эти символы не принадлежат!
– То есть как? – опешила Катенька.
– Очень просто. Человек, который это рисовал, понятия не имеет о тайной науке! Это, – Анна Антоновна постучала указательным пальцем правой руки по визитке, – простые рисунки, сделанные для того, чтобы морочить головы доверчивым простакам. С тем же успехом можно было нарисовать сердечки, цветочки и голубков!
– А надпись? – Катенька хваталась за последнюю возможность разгадки, как утопающий за соломинку.
– Надпись? А, ну это просто. Это обычные латинские буквы стилизованные под санскрит. Сейчас я тебе их перепишу.
Анна Антоновна взяла остро отточенный карандашик и, внимательно глядя на визитку, вывела следующее: RADGKUMAR AMIT RAMACHANDRA
– И что это может значить? – недоуменно спросила молодая женщина, отказавшись от попыток прочесть вслух написанную вдовой абракадабру. – Я ничего не понимаю.
– И не мудрено, – тонко улыбнулась Анна Антоновна, оседлав своего любимого конька. – Европейские языки ты знаешь, а вот языкам восточным не обучена.
– Но вы ж сами сказали, что буквы латинские, только стилизованы, я это и сама теперь замечаю.
– Сказала, но буквы буквами, а слова, между прочим, индийские!
– Ну и что они означают?
– Первое слово означает принц. В Индии раджа – это царь или король, а раджкумар – наследный принц.
– А дальше?
– А что дальше? – пожала плечами Анна Антоновна. – Дальше имечко его индийского высочества. А где ты взяла эту визитку? – запоздало поинтересовалась вдова после недолгого молчания. – Или это и есть твой загадочный поклонник? Но я что-то не слышала, чтобы у нас здесь находилась столь экзотическая особа. Да и к чему бы принцу украшать свою визитку дурацкими значками?
– Ах, тетенька, – досадливо поморщилась Катенька. – Все вы о своем! Тут дело гораздо серьезнее…
Анна Антоновна на удивление внимательно и серьезно, ни разу не перебив Катеньку, выслушала всю историю об ожерелье генеральши. Лишь в самом конце повествования, когда она поняла причину странного наряда своей гостьи, глаза ее удовлетворенно блеснули.
– Да, Катюша, а ты говорила, что муж не имеет отношения к твоему странному наряду! Это ведь из-за него ты ввязалась в эту странную историю!
– Нет, Анна Антоновна, Никитина гордость тут дело далеко не первое, мне самой это важно! – Катенька сказала это с таким жаром, что вдова сразу прониклась ее чувствами, так как сама была не чужда известной доли благородного авантюризма.
– Ну что ж, душенька, – сказала она. – Вряд ли я так уж тебе помогла, но могу сказать только то, что либо этот «принц» с визитки просто обычный авантюрист и поклонник Любчинской, а она с ним в сговоре, либо он ее шантажирует. Что-то мне не верится в простое совпадение: и тайное общество и эта визитка… Ну, ты меня понимаешь?
– Разумеется, понимаю. Я и сама не верю в совпадения. Вот только теперь мне никак не отвертеться от слежки за Любчинской. Так что, пожалуй, я вас покину, тетенька.
– Не смею тебя задерживать, Катенька. Но обещай, что непременно мне расскажешь обо всем. Обещаешь?
– Всенепременно! А теперь пожелайте мне удачи!
ГЛАВА 6
Катерина Дмитриевна спешила, так как пробыла у Анны Антоновны неожиданно долго. На ее счастье быстро нашелся сговорчивый извозчик, который лишь равнодушно пожал плечами на все причуды странной барыньки. Дескать, нам все едино, ехать али ждать, абы деньги уплочены были.
А договоренность Катеньки с извозчиком была и в самом деле странной. Она попросила его подъехать не к самому дому, где жила Любчинская, а лишь до переулка, где остановиться и дожидаться, а затем поехать далее, куда потребуется, поскольку и сама еще не знала, куда ей придется отправиться следом за актрисой.
Оставив извозчика в условленном месте, Катенька перешла улицу и стала дожидаться выхода Любчинской, делая вид, что рассматривает витрину кондитерской. По счастью, ожидание ее не было долгим. Актриса вскорости вышла, с ног до головы закутанная в темный плащ, и села в коляску. Названного ею адреса Катенька слышать не могла, поэтому бегом вернулась в переулок и приказала извозчику следовать за коляской актрисы, но держаться в отдалении. Бывалый мужик снова пожал плечами, прикинув в уме, что, видно, барынька за соперницей доглядывает или мужнину полюбовницу выслеживает.
А договоренность Катеньки с извозчиком была и в самом деле странной. Она попросила его подъехать не к самому дому, где жила Любчинская, а лишь до переулка, где остановиться и дожидаться, а затем поехать далее, куда потребуется, поскольку и сама еще не знала, куда ей придется отправиться следом за актрисой.
Оставив извозчика в условленном месте, Катенька перешла улицу и стала дожидаться выхода Любчинской, делая вид, что рассматривает витрину кондитерской. По счастью, ожидание ее не было долгим. Актриса вскорости вышла, с ног до головы закутанная в темный плащ, и села в коляску. Названного ею адреса Катенька слышать не могла, поэтому бегом вернулась в переулок и приказала извозчику следовать за коляской актрисы, но держаться в отдалении. Бывалый мужик снова пожал плечами, прикинув в уме, что, видно, барынька за соперницей доглядывает или мужнину полюбовницу выслеживает.