Я похолодела. Идиотка! Вербовщиков-то подкупила, а в гостиницах стража как представляла? Охранником! Боги, вот влипла! И деньги напрасно потеряла…
   – Почему-то вы брали, - продолжал начальник ровным тоном, будто и не догадывался о вызванной им панике, - две комнаты, причем вторую, равноценную, для неизвестного им молодого мужчины, представленного вами как охранник. Как вы это объясните?
   – Но устав не запрещает нанимать охранника в городе! - нашлась я.
   – Вы считали, вам угрожает опасность?
   – Ну… э… просто мера предосторожности…
   – Разумно, - похвалил начальник. - И куда этот охранник девался во время перехода от города к городу? Или вы нанимали разных людей? Странно, их описания совпадают…
   – Но на королевской дороге устав не запрещает!…
   – Знаю, - кивнул Везер Алап, в свое время участвовавший в редактировании устава. - Но ведь от первого города, который вы посетили с охранником, до следующего дорога лежала через изучаемые вами деревни.
   – Ну… э…
   – Вы ничего не хотите добавить?
   – Ну… видите ли… там, в лесу… - в ушах снова прозвучало мрачное: "Об одном молчи: никому не говори обо мне… Никто не должен ведать про службу лесного стража… Я узнаю, если обманешь", - нет, ничего.
   Начальник внимательно посмотрел на меня, но не стал настаивать.
   – Хорошо, опустим. Я думаю, вы знаете, каким будет ваше следующее задание?
   – Ну… э… в общих чертах.
   – Хорошо, тогда я не буду вдаваться в детали. - Эта фраза традиционно означала: сейчас все будет аккуратно разложено по полочкам. Я не возражала. Никто не возражал в таких случаях - ни вслух, ни про себя. - В последнее время, как вы знаете, на нас давит Лига Миссионеров. Хотят покончить с варварством в отдаленных районах.
   Я неопределенно пожала плечами: кто я такая, спорить с миссионерами? И потом, варварство в отдаленных районах действительно чрезмерно! Если даже сравнительно недалеко от столицы, в какой-нибудь неделе пути творятся всякие…
   – Но мы не можем допустить, чтобы они своим просвещением уничтожали уникальные культурные особенности…
   Я кивнула. Ну, не можем.
   – Как вы знаете, разработана программа постепенного перехода, по которой роль миссионера выполняет специалист-этнограф, каковой не столько поучает свою паству, сколько изучает ее.
   – Да, конечно. - Я даже участвовала в семинарах, посвященных этой проблеме, и руководитель говорил - наши выводы будут доложены общей этнографо-миссионерской комиссии.
   – Прекрасно, - обрадовался начальник. - Вот вы туда и отправитесь!
   – Простите?
   Везер Алап тем временем развернул карту и показал деревеньку. По моим смутным воспоминаниям, именно там я играла роль живого божества. Эти деревни не имели никакого значения для короны, им даже не давали названий, только номера - для придорожных деревень и совсем ничего для лесных. А сами жители, видимо, считали название дурной приметой, по крайней мере, никогда их не упоминали, только ориентиры.
   – По-моему, именно там, - подтвердил мои предположения начальник, - вы договаривались с вербовочным отрядом. Как я понял, у вас сложились прекрасные отношения с местными жителями… Вам нехорошо?
   – Нет, ничего, спасибо. - Прекрасные отношения, это да! С жителями - может быть, хотя их поклонение скорее утомительно, но страж и Заклятые только и ждут, когда я появлюсь в лесу и начну портить им репутацию! - А нельзя ли?…
   – У деревни удобное расположение: в лесу, - продолжил Алап. - Там вы сможете без помех заняться научной работой, кажется, туда добраться не так-то просто?
   Ошарашенная, я кивнула. В чем дело?
   – Для нас очень важно, - веско произнес он, - занять место миссионера в этом районе. Сами понимаете, какое место: деревеньки, разбросанные по богатейшим лесам. Рай для всяких… - Он не закончил.
   – Хорошо. - Я встала и направилась к выходу, под впечатлением от оказанного доверия позабыв о тихой кабинетной работе, которую собиралась выпросить.
   – Возьмите направление на курсы миссионеров, они небольшие, всего неделю или две, кажется.
   – Кстати. - Голос начальника остановил меня у двери. - Будет лучше, если вы разыщете своего охранника, когда углубитесь в лес.
   Я вышла в смятении.
   Нет, все-таки авторитет начальства - великая вещь! Совершенно проникшись важностью своей миссии, я не только не стала скандалить по поводу своего назначения, но и отправилась на курсы, полная решимости и энтузиазма. Которые быстро испарились, стоило мне ознакомиться с программой.
   Учеба на курсах состояла в зубрении разных правил (на которые я собралась чхать с высокого дерева) и молитв, которые пришлось запомнить. Мои товарищи мне не понравились; каждый зубрил свое и смотрел на остальных сверху вниз. У меня так не получалось, я привыкла уважать окружающих, и в основном сверху вниз смотрели на меня. Впрочем, это не так-то уж волновало, я все равно училась лучше и быстрее, чем остальные, и сдала весь курс за половину срока. Это не я такая умная, это курс был рассчитан на общий уровень разорившихся купцов и небогатых простолюдинов, которые пытались хотя бы так выбиться в люди.
   После окончания зубрежки нам предложили разобрать грубо намалеванные картинки. Это были схематичные изображения ситуаций, с которыми предстоит столкнуться миссионеру, и способы их разрешения. И тут я запаниковала.
   Я раньше не догадывалась обо всем размахе обязанностей миссионера. Оказалось, в них, помимо чтения молитв, входит: лечение подопечных, приобщение младенцев к божьей благодати, отпевание покойных и благословение новобрачных. И если последние две обязанности меня хоть и не вдохновляли, но и не пугали, но первые! Я уже жаловалась - до смерти боюсь детей? Особенно маленьких, которые не знаешь, в какой момент заорут? А тут!…
   К тому же я не выносила вида крови (от этнографа это никогда не требовали). Хотя оказание первой помощи этнографам давали лучше, чем миссионерам, и в теории я разбиралась неплохо… но вот на практике… Вы издеваетесь?! Да я же все перепутаю с перепугу!
   С этими мыслями я решительно отправилась к начальнику - добиться другого направления. Неужели я должна всю жизнь торчать в глуши и нянчить грязных деревенских детишек?
   К тому же Заклятые велели мне не появляться в лесу…
   Нет, вы как хотите, а это без меня!
   Буквально через минуту разговора я выходила из кабинета Везера Алапа в глубоком расстройстве. Он сказал: во-первых, лучше меня с этим заданием никто не справится, а во-вторых, либо я еду, либо кладу на стол заявление об уходе. Выбора фактически не было, уволившийся этнограф автоматически получал "волчий билет".
   В общем, я ничего не добилась, только отношения с начальником испортила.
   В коридоре ведомства я чуть не столкнулась с каким-то типом.
   – Элесит! Вот так встреча!
   Я недовольно подняла глаза. Вот уж принесла нелегкая!
   – А я все гадаю, куда ты подевалась!
   – Привет, Куарт, - как можно холоднее ответила я.
   Мой давний знакомец К у арт, ничем предосудительным себя не запятнавший, но всегда ходивший под подозрением. Среднего роста молодой человек, фигура которого недвусмысленно свидетельствовала - он постоянно посещает такое запретное для этнографа место, как тренировочный зал. На лице играет улыбка победителя. Нет, я про него ничего плохого не знаю, но вот чем-то он мне не нравится. Возможно, перекаченной мускулатурой и непробиваемой уверенностью в себе.
   – Чего грустишь? Новое направление?
   Я кивнула.
   – И куда?
   – В деревню, миссионером, - буркнула я.
   – О, миссионером! Это же моя мечта! - Он спятил? - А меня на кабинетную работу бросили… - Коллега горестно вздохнул.
   Я удивилась. Начальник, наверное, специально подбирает людям такие задания, которые им не нравились. А мне он всегда казался таким снисходительным и лояльным!
   – Слушай, давай меняться!
   – Тсс! - Я аж вздрогнула и поспешила покинуть стены ведомства. Куарт, не отставая, пошел следом. Оказавшись на улице, я подозрительно оглянулась по сторонам.
   – Ты сдурел? Нас обоих уволят, если мы об этом заикнемся!
   – Ты уже спрашивала?
   – Да. И ничего не поделаешь.
   – Подожди. Есть идея. - С этими словами Куарт тоже оглянулся по сторонам. - Если меняться в лоб, то выгонят, - прошептал он. - А если это дело по-умному обстряпать…

Глава 2

   Я лежала в гостиничном номере и болела.
   Болезнь эта, если не ошибаюсь, в народе называется "воспаление хитрости" и практически неизлечима. И страдают ею все люди, которые могут рассчитывать на снисходительность начальства или родителей. У тех, кому не на что рассчитывать, обычно вырабатывается стойкий иммунитет. Но это так, к слову.
   В данном случае я приводила в исполнение свою часть нашего с Куартом плана обмена назначениями.
   А именно, молодая специалистка Элесит едет на место своей работы в деревню. А молодой специалист Куарт едет в отпуск. По королевской дороге, хотя в той части страны нет ничего интересного, кроме ярмарки, где сейчас не сезон, но это не важно. И на этом пути они совершенно случайно встречаются, после чего решают продолжать путь вместе, хотя бы пока им по пути. Внезапно, перед самым лесом, на молодую специалистку Элесит нападает неизвестная науке, но незаразная хворь, и ей приходится прервать свое путешествие. А молодой специалист Куарт из самых благородных побуждений предлагает подменить ее на время болезни, дабы будущая паства не осталась без слова просвещения. И молодая специалистка Элесит согласилась, понимая: она не в состоянии сей же час продолжать путь.
   А поскольку миссионеры живут на содержании паствы, молодой специалист Куарт на часть своих отпускных снял молодой специалистке номер (не одну комнату, а целых две!) в частной гостинице (единственной на весь город).
   Это сделать было необходимо, ведь никто не будет месяц содержать за государственный счет больную специалистку. Через неделю, если не раньше, в государственной гостинице ко мне пригласили бы доктора, который быстро вскрыл бы мою симуляцию. Но, несмотря на это, было что-то дурное в моем согласии не только поселиться в частной гостинице, но и взять самый роскошный номер. Куарт оплатил его не на месяц, как я просила, а сразу на два. Вряд ли это его отпускные: нам столько не платят.
   В гостинице с пониманием отнеслись к болезни миледи, равно как и к ее необычным просьбам, которые сыпались, как из дырявого мешка. А что делать? Изображая из себя больную, я совсем не выходила из номера и отчаянно скучала. Ничего, месяц уже почти на исходе, скоро приедет Куарт. Мы вместе съездим в деревню и, если он действительно справляется со своими обязанностями, составим отчет в ведомство, где объясним: дескать, по стечению обстоятельств Куарт принялся за эту работу раньше и показал себя с лучшей стороны, так не позволите ли вы?…
   Скорее всего, нам объявят по выговору за самоуправство, после чего спокойно узаконят обмен.
   Но! Это только если Куарт достоин. Если нет, я останусь в деревне выполнять свой долг, а Куарт уедет. Ему, кстати, такой вариант не понравился, он хотел меняться не глядя. Но у меня все-таки остались крупицы совести. И жители той деревни верят в меня…
   Мои миссионерские документы остались при мне, так как были выписаны на конкретное имя. Посовещавшись, мы решили не писать верительную грамоту от моего имени: в случае чего она может быть неприятной уликой. А читавшие ее - неприятными свидетелями. Как я успела понять, в деревне найдется, кому прочесть грамоту, если понадобится.
   Я перевернулась на другой бок, открыла книжку и с отвращением взглянула в окно. Прекрасный, безоблачный день! Синие небо, дома, позолоченные солнцем!…
   А я сижу в четырех стенах!
   Ужас!
   Я попыталась вчитаться в книгу, "на всякий случай" прихваченную в дорогу. "Лекарственные травы. Справочник". Открыта на странице "лечебные свойства ландыша". Боги, как же мне ску-у-у-учно!!!
   – Миледи, - прервала мои тоскливые размышления служанка. - Вас спрашивает какой-то господин.
   – Я больна и никого не принимаю, - мрачно ответила я, не отрывая взгляда от книги. Итак, ландыш обладает сердечными свойствами…
   – Я так и сказала ему, миледи. А он смеется, говорит, знает о вашей болезни. У него есть лекарство для миледи.
   Или Куарт, или он кого-то прислал. Но почему тогда господин, а не сэр или мужик?
   – А как он был одет?
   – Обычно одет, миледи, - удивилась вопросу служанка. - Как все.
   То есть как горожанин. Значит, все-таки Куарт.
   – Проси его.
   Служанка вышла во вторую комнату, где подошла к двери и что-то крикнула. Ей ответили, после чего она вернулась ко мне с растерянным видом.
   – Миледи, говорят, он ушел. Сказал, зайдет позже.
   Я пожала плечами.
   – Хорошо. Как появится, пусть сразу пройдет ко мне.
   Я еще раз выглянула в окно и встала с кровати. Кончилось мое заточение!
   Пройдя несколько раз по комнате в ожидании Куарта, я оглядела себя и сообразила переодеться. Надо же принять более подобающий вид перед встречей с коллегой.
   Одежда миссионера была более демократичной, в уставной форме присутствовал и женский вариант. Я с некоторым отвращением натянула черное платье, специально скроенное так, чтобы полностью скрыть от посторонних все тело за исключением лица и кистей рук. Летом в жару в нем будет невыносимо! Хотя, если останусь в деревне мне, наверное, придется надеть свое белое одеяние Заклятой.
   Сделав еще несколько кругов по комнате, служившей мне и спальней, и кабинетом, я кликнула служанку застелить постель. Когда с этим было покончено, я улеглась обратно на кровать, уложив перед собой книгу. Итак, ландыш как сердечное лекарство…
   Я бездумно смотрела на рисунок ландыша, когда в "гостиной" скрипнула дверь. Наконец-то! Шагов я не услышала, но в этом не было ничего удивительного: я сама велела постелить на пол ковры в несколько слоев.
   Потом я услышала странный звук, будто железо царапнуло о дерево. Что это? Кто-то взял со стола ключ от номера? Но зачем?
   Еще один звук: ключ повернулся в замке.
   Боги, в чем дело? Зачем Куарту закрывать дверь?
   Я только начала подниматься с кровати, как дверь в комнату отворилась - я помню, как велела служанке прикрыть ее, - и на пороге я увидела… стража, который со зловещим видом подбрасывал на ладони ключ.
   Он действительно был одет "как все" - в привычного кроя городскую одежду. Вот только служанка забыла самую малость: эта самая одежда была сочного зеленого цвета. Услышь я о цвете наряда моего посетителя, смоталась бы из гостиницы за милую душу!
   Тем временем страж сурово оглядел меня и демонстративно спрятал ключ в карман.
   – Вот, значит, как ты болеешь, - протянул он.
   – Ну… - в тон ему протянула я, усаживаясь на край кровати. - Что-то случилось?
   – Госпожа, что за проходимца ты нам прислала?
   – Я прислала? - старательно удивилась я. - Кого?
   – Он пришел, - сквозь зубы начал страж. - В такой же одежде, в какой приходила ты. Сказал, от тебя. Пришел изучать нас.
   – Постой! А ты-то там что делал? - удивилась я.
   – Я там жил. В качестве твоего заместителя.
   – В храме?
   – Нет, Госпожа, без тебя я не мог оставаться в деревне ночью.
   – А чем ты питался? - внезапно вспомнила я. - Ты же можешь есть только половину моей трапезы!
   – Меня кормили в деревне как твоего заместителя. Обычаи это разрешают.
   – А-а-а! - успокоилась я. - Это хорошо. Так ты говорил про проходимца в форме этнографа…
   Страж снова изменился в лице от ярости и продолжил свой рассказ.
   – Он сказал - пришел от твоего имени. Жрец велел кликнуть меня. Когда я подошел, этот мерзавец заявил: он - сэр этнограф Куарт и наш новый миссионер. Мы не поняли его слов и спросили, почему не приехала ты. Он сказал - ты нездорова, - страж снова окинул мою фигуру подозрительным взглядом, - и он представляет твои интересы.
   Ой, дурак! Кретин! Как он мог? А еще этнограф! Я хорошо помнила этот кусок древнего права: представлять интересы женщины в ее отсутствие может либо ее родственник, либо муж. Либо отец ее ребенка. И это право вполне исправно действовало даже в городах. В деревнях, наверное, все еще хуже…
   – Мы, конечно, спросили, по какому праву. Тогда он сказал, что он твой родственник.
   – А вы?
   – Мы не поверили. Ты никогда бы не прислала к нам родственника.
   – Откуда у вас такая уверенность?
   – Во-первых, я помню как ты не хотела меня пускать в дом своих родителей. А во-вторых, я не чувствовал в нем родства с тобой.
   – Так ты еще и родство чувствуешь? - поперхнулась я.
   – Да, Госпожа, почему бы и нет? Если бы в лес забрел твой настоящий родственник, я был бы обязан вывести его на дорогу. Ты же не хочешь, чтобы твоих родных загрызли дикие звери или съела бы нежить?
   – Логично, не возразишь. И что он сказал?
   – Сказал, он твой муж.
   Ой, дурак!
   – А вы?
   – Мы сказали: это невозможно.
   – А он?
   – Он улыбнулся, гад, и сказал - он не хотел портить твою репутацию. Он твой любовник и сейчас ты носишь его ребенка. - С этими словами страж весьма недвусмысленно вперил свой взгляд в мой живот и талию.
   – Что-о-о? - подскочила я от ярости, хотя к этому, собственно, к этому все и шло. - И вы поверили этому мерзавцу? Я, что, похожа на беременную? - Я выпрямилась во весь свой (весьма незначительный) рост, картинно уперев руки в бока.
   – Так это правда?
   – Да как ты смеешь? - Я задохнулась от ярости.
   – Не пытайся уйти от ответа, Госпожа, - сурово настаивал страж. - Я должен знать правду.
   – Это - самая наглая ложь, которую я когда-либо слышала, - отчеканила я. Страж продолжал вопросительно и строго смотреть на меня, и я добавила: - Клянусь своим именем.
   И тут страж сделал очень странную вещь: он шагнул вперед, опустился на колени, взял меня за руку и поцеловал.
   – Прости нас, Госпожа. Мы виноваты перед тобой.
   – Ладно, - стушевалась я, от неожиданности растеряв свой запал. - Вставай.
   Страж не стал упрямиться и поднялся на ноги. Ключ он, кстати, не спешил возвращать.
   – Садись, - кивнула я на стул, сама усаживаясь обратно на кровать. Страж повиновался. - А дальше? Вы ему поверили и пустили жить в деревне?
   – Вовсе нет, Госпожа, - смутился страж. - Мы поняли: он нас обманывает, но в деревню пустили. Но, когда я пришел сюда, а мне сказали, ты болеешь… к тому же ты растолстела…
   Я поперхнулась.
   – Конечно, я потолстела! Посиди три недели в четырех стенах, почти без движения, - и не так растолстеешь! В это платье уже чудом вписываюсь!
   – Прости, - покаянно склонил голову страж.
   – Ладно, - нахмурилась я. - Продолжай.
   – Я оказался в ужасном положении, - пожаловался Ор. - Подумай, приходит какой-то незнакомый… проходимец и объявляет себя твоим любовником! А я, твой страж, ничего не знаю! К тому же то ли его кто-то предупредил, то ли сам догадался, но он так и не вышел за границу деревни, как ни звали прогуляться. Эх, знать бы раньше, этот гад бы просто до деревни не добрался!
   – В чем-чем ты оказался? - съязвила я, пытаясь скрыть смущение. Потом представила, как обозленный страж три недели бродит вокруг деревни в надежде поймать соперника и придушить. Или ходит по деревне, притворяясь обычным деревенским парнем, а в душе у него одно желание - убить! Убить! Убить! И так день за днем. Три недели. Ужас, как он это выдержал?
   Кстати, а почему так долго? И чего он разозлился? Даже если принять на веру слова этого негодяя, я никому никаких клятв не давала, поэтому запретов стража не нарушила.
   – Я вообще не понимаю, какое вы имеете право лезть в мою личную жизнь! Будь у меня даже десять детей от пяти любовников, вам-то какая разница?
   – Никакой, Госпожа, - рассмеялся страж. Услышав это заверение, я расслабилась, и тут он добавил: - Но я рад, что у тебя нет ни одного ребенка и ни одного любовника.
   – Ну, знаешь ли! - возмутилась я. - Ты мне лучше объясни, как ты меня нашел?
   – Мне помогли Заклятые. Они всегда могут найти одну из сестер, если есть необходимость.
   – Та-а-ак, значит. Тогда ответь вот на какой вопрос. Где ты был все эти три недели?
   – В деревне, конечно, - опешил страж.
   – Понятно. А что подвигло тебя начать мои поиски именно сейчас? Почему не через год? Не через три?!
   – Что с тобой, Госпожа?
   – Меня интересует, почему ты, услышав из уст моего коллеги, чтоб ему пусто было, эту явную нелепицу, три недели спокойно сидел на месте, а сейчас вдруг вскочил и побежал устраивать мне скандал! Хотя сам говоришь, вы его бреду не поверили!
   – Я и говорю: мы не поверили, но меня сбили с толку в гостинице, - поспешил оправдаться страж.
   – Это не ответ. Ты мог найти меня гораздо раньше. Почему именно сейчас?
   – Нет, не мог! - взвыл страж. - Я не мог беспокоить Заклятых по сугубо внутреннему вопросу! Это наши трудности, они никого, кроме меня, тебя, моего леса, деревни и вашего этнографа не касаются!
   – Так. Что же случилось еще?
   – Он хочет начать лесозаготовки, - тихо ответил страж. - По всему лесу, в том числе и заповедному.
   Боги… И это я пустила его туда…
   А ведь Везер Алап предупреждал меня…
   Идиотка!
   – Хуже другое, - мрачно продолжил страж. - Кто-то проболтался, и он знает - духи леса защитят лес от любой опасности.
   – Что ж в этом плохого?
   – Он планирует найти и выжечь капище.
   – Какое капище?
   Страж удивленно воззрился на меня, шокированный моим невежеством.
   – В глубине леса, на территории моего двоюродного дяди, стоит общее капище. Когда у людей бывает беда, или нужна помощь, они идут туда и молятся нужному идолу. Так мы узнаем обо всем вокруг. И если человек идет с чистым сердцем и с желанием найти капище, то лес сам расступится перед ним и покажет дорогу. Ни дикие звери, ни нежить не нападут на путника. Но если кто придет со злыми помыслами, лес не пропустит его. Пока цело капище, мы можем следить за лесом и помогать людям. Но если его уничтожить…
   – Но как тогда можно найти капище, если лес не пропустит?
   Страж болезненно скривился.
   – Среди прочих пакостей городской магии есть одно подлое заклинание - негасимый огонь. Он выжигает лес, а сбить или залить водой его нельзя. Твой Куарт собирается выжигать лес до тех пор, пока тот не сдастся и не пропустит. Сейчас он пытается заставить крестьян бросить все дела и заняться лесозаготовками; как я понял, не хочет нанимать рабочих из города. Скоро он устанет ждать и тогда пойдет напролом…
   – Действительно, проходимец, - не удержалась я от шуточки. Шуточка вышла совершенно не смешная.
   – Поэтому я обратился к матери, та обратилась к тете, Судье Заклятых, а тетя нашла тебя. Тетя велела передать, ты можешь вернуться в лес.
   – Но что я могу сделать? У меня ведь даже Силы нет!
   – Да, но это все, чем Заклятые могут помочь лесу. Собирайся. - С этими словами страж решительно поднялся на ноги.
   Я не менее решительно осталась сидеть.
   – Вот еще! Никуда я не пойду! - упрямо пробормотала я. Неубедительно: сама знала, пойти в деревню - мой долг. Как и получить от начальства строжайший выговор. С занесением в личное дело.
   – Пойдешь, Госпожа, - отрезал страж. - Это твоя работа. - С этими словами он вышел в гостиную, оставив меня собираться.
   Работа, значит. Долг и все такое. Я тихо взвыла от мысли о том, чтоменя ожидает в деревне, но больше спорить не стала.
   Зато мое лицо озарилось злобной улыбкой, когда я, распахнув настежь двери, вытолкала из спальни два чемодана. Толкала я их ногами: поднять чемоданы было невозможно. Последний писк моды, кстати: городские чемоданы. Кожаные. Жутко дорогие. И совершенно неподъемные.
   – Это что? - поинтересовался страж.
   – Мои вещи, конечно. Я же на всю жизнь в деревню еду. Вот и запаслась. - Я гордо оглядела свое имущество.
   – И кто это должен тащить?
   – Ты.
   Страж вздохнул, подошел к чемодану, наклонился, поднял. К моему великому разочарованию, поднял довольно легко, без видимого напряжения. Покачал в воздухе. Потом поднял второй и покачал в воздухе сразу двумя чемоданами.
   – Нет, Госпожа. Так не пойдет. Ты сама меньше весишь, чем твои чемоданы.
   – Это что-то меняет?
   Я расстроилась: шутка не удалась.
   Страж поставил чемоданы обратно на пол и сел на один из них. Я присела на другой.
   – Я и больше могу унести, - серьезно произнес страж. - Но безопаснее будет, если мы пойдем налегке. Собери сумку поменьше, Госпожа. Давай скорее.
   – Вот еще! - фыркнула я.
   – Госпожа, не спорь, - мягко попросил страж. - Дело слишком серьезное.
   Я тяжело вздохнула.
   – У тебя совсем нет чувства юмора, - пожаловалась я, заходя в комнату, и перебросила оттуда стражу свою дорожную сумку.
   – Это была шутка, Госпожа? - поинтересовался страж, взвешивая на руке мою сумку. - А зачем тебе чемоданы?
   – Положено. Я распоряжусь, чтобы за ними проследили.
   – Распорядись, Госпожа, - кивнул страж. - Кстати, а как ты их дотащила до этого города?
   – Ну… - Я посмотрела в потолок. - Нанимала носильщиков…
   – Ни один носильщик не потащит такую тяжесть дальше, чем на тридцать шагов, - перебил меня страж. - И ты бы не стала разоряться, оплачивая этот каторжный труд. Это ведь недешево, так?
   Я кивнула. Все-то он знает! Конечно, цена зависит от веса и расстояния, на которое этот вес надо тащить. И, конечно, я разорилась бы, если бы оплачивала бы пешую прогулку с чемоданами от столицы до самого Нарома. А уж где найти таких идиотов-носильщиков, которые согласятся на эту прогулку: ведь даже страж отказался нести мои чемоданы всего-то день пути. Конечно, я плюнула на запрет стража и наняла повозку. И, вопреки ожиданиям, лошади не обратили никакого внимания на мою з