Автор неизвестен. Сборник фантастики авторов из бывших социалистических стран

чрезвычайно интересное, которое, видимо, не поддается изучению доступными
нам средствами и свидетельствует о том, что здешняя жизнь при всем ее
несовершенстве, вероятно, гораздо сложнее, чем мы себе представляем.
Здешние существа воспринимают объекты - картины - посредством одного
лишь воспринимающего канала, обозначаемого термином ЗРЕНИЕ. Однако можно с
уверенностью предполагать, что он обеспечивает исчерпывающее восприятие
образа, ибо речь идет о восприятии постоянном, существующем вне фактора
времени. Я сам неоднократно ощущал это вместе со своим испытуемым, будучи
подключен к его структуре и пользуясь его потенциями.
Поначалу я вместе с ним как бы растворялся в изображенных на объекте
предметах и их свойствах - в цвете и формах самих предметов, в облаках,
деревьях, реке, в животных и растениях. Мы переходили из одного состояния
в другое, как бы существовали в пространстве картины, сливались не только
с самим сюжетом изображения, но и с каждой его деталью. Непередаваемое
ощущение множественности собственного "я".
Следующая фаза описываемого процесса - возвращение в реальное бытие.
Нам вдруг начинает казаться, что объект ничего собой не представляет,
ничего не значит. Именно мы его создаем, мы - испытуемый и я - как бы
восстанавливаем процесс сотворения картины, словно она рождается на наших
глазах, сию минуту, при нашем непосредственном участии...
Наконец наступает синтез всех предшествующих фаз. Все элементы наших
существ образуют своеобразную гармонию, единое целое: на этой стадии
отмечается появление так называемой благодарности - понятия, с которым я
прежде не встречался. Я употребил данное слово из-за недостатка средств
выражения.
В целом все пережитое вполне реально, и его можно повторить на основе
полученного представления, в отсутствие первоначального объекта, но уже в
модифицированном виде. Это память. Каждое мыслящее существо обладает
памятью. Однако применительно к описываемому событию речь пойдет об очень
своеобразной разновидности памяти.


ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ

Полагаю, можно было бы ограничиться наблюдением за реакцией
представителей здешней интеллигенции, отказавшись от исследования самих
объектов по следующим причинам: во-первых, из-за чрезвычайной затраты
энергии (мне известно, что огромное количество энергии идет на выполнение
задачи, которая, в частности, состоит из таких процессов, как слияние с
испытуемым, разложение его на элементы, зашифровка их и последующий
синтез); во-вторых, из-за невозможности адекватной оценки объектов без
участия представителей интеллигенции этой планеты.
P.S. Объекты, подлежащие исследованию, я обозначил в соответствии с
условленной шкалой шифра.


ОТВЕТ

Сравнение посланной тобой информации с другими сообщениями подтвердило
объективность твоих наблюдений. Однако методика исследования обсуждению не
подлежит. Мы не принимаем твоих коррективов. Продолжай выбирать объекты и
ставить на них пометку.


Поезд миновал Бенешов и проследовал по направлению к Праге.
Удивительное состояние, от которого Сандра пришла в себя где-то возле
Равенны, более не повторялось. Прежнее головокружение она испытывала
только при виде картин, когда, листая каталоги с черно-белыми
репродукциями, мысленно представляла себе их в цвете. Будто ничего
необычного и не случилось.
И тем не менее...
Началось все во Флоренции, когда она любовалась "Венерой" Тициана. У
нее неожиданно возникло предчувствие, что картина непременно исчезнет.
Скорее даже не предчувствие, а страх, который обычно возникает при
ощущении неминуемой угрозы. Повсюду в мире пропадают картины, исчезают бог
весть куда, может и Тициан...
Наконец-то Прага. По перрону несется Индржих.
- Какой тяжелый, - смеется он, поднимая ее чемодан и грозя ей пальцем.
- Ты что, картины привезла?
Она не понимает, что в этом смешного.
- Мне-то ты можешь довериться, я не выдам, - произносит Индржих
заговорщически. Свободной рукой он обнимает Сандру за плечи. -
Признавайся, ты вместо сувениров прихватила с собой парочку картин
Леонардо.
- Ну и мысли у тебя!
По подземному переходу зазвенел веселый смех Индржиха.
- Как же тебя не подозревать? Ведь исчезли именно те картины, которые
ты мечтала увидеть. Может, ты была консультантом преступников? Они хоть не
надули тебя?
И Индржих смеется, довольный, что Сандра опять дома. А та вдруг вся
встрепенулась.
- Что пропало конкретно? Я слышала только о "Венере" Тициана.
- Многое. Тебе повезло, ты полюбовалась ими буквально в последнюю
минуту.
- И... - она запнулась, у нее не хватало смелости произнести это имя
вслух.
- Само собой. И Боттичелли, почти все его произведения исчезли.
Она молчала. Стоит ли удивляться? "Ведь я же чувствовала, что вижу их в
последний раз. Я знала заранее". Мучительное сознание причастности к
преступлению не позволяло ей поднять лицо к Индржиху, взглянуть в его
смеющиеся глаза. Ведь он и не подозревает... Бессмыслица, страшный сон...
- Почему ты молчишь? Мое сообщение тебя так расстроило? - Он берет ее
за подбородок, улыбается - понимающе, без осуждения. - Мне тоже грустно.
Ты бы видела дядюшку Михала! Он так переживал, чуть не заболел. Знаешь
что? Давай-ка заглянем к нему, наверняка он будет рад. Хоть выговорится.
Индржих ободряюще посмотрел на нее.
Сандра робко переступила порог мастерской. Индржиху даже пришлось
легонько подтолкнуть ее. А Сандру терзали угрызения совести.
- Михал, ведь я знала, что эти картины украдут. И никому ничего не
сказала. Никому. Будто заранее смирилась с этим.
Растерянная Сандра садится в кресло; признание не приносит ей
облегчения.
Индржих был поражен. Не поверил, что это говорит его Сандра. Она,
верно, не в своем уме!
Но Михала, судя по всему, заявление Сандры ничуть не удивило.
- Ты утверждаешь, что знала. Сейчас, когда я думаю о пропаже картин,
мне кажется, что я тоже знал. Нет, ты только представь: исчезают шедевры,
посредственные полотна остаются, их никто не берет, пожалуйста, они к
вашим услугам.
Художник метался по мастерской, где на полках безучастно стояли
картины, обращенные к стене.
- Я не удивлюсь, если воры проникнут и сюда. Пожалуй, лучше ночевать
здесь, буду их охранять.
Продолжая говорить, Михал сорвал кусок ткани с мольберта, и у Сандры
перехватило дыхание. По светлому фону были разбросаны темные пятна. Сюжет
картины привел девушку в волнение, она схватила смысл образа. Ей стало не
по себе, словно вот-вот что-то должно случиться.
Михал, наблюдая за Сандрой, с удовлетворением отметил, что картина ей
понравилась. Он улыбнулся.
- Еще несколько мазков, - произнес он. - Самое подходящее настроение.
Индржих скрылся в кухоньке, колдуя над кофейником. "Нет, Сандра не
сошла с ума, и Михал тоже. Просто у них какой-то сдвиг, причем у обоих
одинаковый. Они понимают друг друга. Если бы Михалу не было за шестьдесят
и если бы Сандра не была моей Подружкой... Впрочем, и мне нравятся
картины, почему бы нет? Вот бы взглянуть хоть на одну глазами Сандры!"
Тем временем девушка, затаив дыхание, следила за каждым движением кисти
художника. Мысленно, рукой Михала она наносила на полотно тени, добавляла
белила. У нее даже слегка закружилась голова, как тогда, во Флоренции:
ведь сейчас она снова как бы принимала участие в сотворении образа,
частицы реального мира.


ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ

Оказывается, некоторые существа этой планеты обладают способностью
создавать объекты. Я наблюдал заключительную часть такого процесса:
участие моего испытуемого в нем состояло в форме восприятия. Внешне
создатель объекта, в частности картины, не отличается от остальных
существ: различия, вероятно, имеются во внутреннем, интеллектуальном
строении личности. Я бы хотел на время слиться с создателем объекта, чтобы
изучить структуру его личности изнутри. Могу ли я взять на себя выполнение
этого задания?


ОТВЕТ

Твои сведения совпадают с полученными от остальных исследователей.
Вопрос о дополнительном задании уже обсуждался, задача была
сформулирована, задание выполнено. Результат отрицательный, существенных
различий не обнаружено. Подробности в итоговом отчете по возвращении.


- Куда ты собралась, на улице дождь?
Индржих расстроен. Что происходит с Сандрой? Такое впечатление, будто в
Италии ее подменили. Какая-то обидчивая, вздорная. И мнительная. Если бы
он не боялся произнести это слово, он бы сказал - истеричная.
- Я вестник несчастья, - упрямо твердила Сандра, развернув газету, по
которой быстро забарабанили крупные капли дождя. Читать не удавалось. Но
Индржих знал, что она пытается найти в газете.
- Простое совпадение, - шутливо произносит он.
- Конечно. Все совпадение! - Сандра и сама чувствует, что становится
невыносимой - ведь Индржих ни в чем не виноват, он старается ей помочь. -
Стоит только мне подумать о том, что картина хоть чуточку мне нравится,
как она тотчас исчезает. Видишь? - мокрым пальцем Сандра проткнула
намокшую газету. - "В прошлое воскресенье неизвестными лицами из галереи в
замке Глубока были похищены "Адорация", датированная 1380 годом, и
"Мадонна со святой Екатериной и Маркетой", 1360 год. Поиски продолжаются".
Сандра едва сдерживала слезы.
- Но ведь и я собирался в замок Глубока полюбоваться готикой,
вспомни-ка.
Позволит ли она ему взять на себя часть придуманной ею вины?
- Конечно. Но эти две картины понравились мне, а не тебе. Из-за меня их
уже никто не увидит. - Она бросила газету и потянула его за рукав. -
Пойдем лучше в кафе.
Он возражал. Ведь это случайность, случайность, пусть даже нелепая,
ужасная. Сандра не колдунья!
- Ты обещала показать мне "Зеленые хлеба" Ван Гога. Мне хотелось бы
увидеть эту картину, и тебе тоже, не мотай головой. Пойдем.
Сначала она упиралась, но под конец сдалась.
- "Зеленые хлеба" украдут, - произнесла она механически, но предложение
взглянуть на любимую картину было слишком заманчивым. А главное, ей не
терпелось узнать, способна ли она и в самом деле влиять на судьбу картин.
Сандра перестала себя понимать.
Впрочем, необыкновенных желаний у нее было немало. Вчера, например,
целый вечер она листала учебники; Ей нужно было что-то отыскать, она
только не могла понять, что именно. Какой-то термин, определение.
Объяснение... формы жизни, приходило ей в голову, и она начинала листать
учебник биологии, затем разочарованно закрывала его. Нет, не то...
Растения, насекомые, звери, люди? Форма материи? Частицы поля? Она провела
за этим занятием несколько часов. А все почему? Кому-то это надо знать, и
она должна отыскать данные, объяснить. Что? Кому? Однако определение
понятия поля, видимо, вполне удовлетворило этого кого-то. Настойчивое
требование, принуждение исчезли, она прилегла, испытывая удовлетворение -
задание выполнено хорошо.
- Не бойся, охрана начеку, - успокаивал ее Индржих. - Посмотри, сколько
здесь дежурных в залах.
Она дрожала.
- Это не имеет значения. Разве ты не читал? В Берлине пропали
"Поклонение младенцу" Липпи и в Мюнхене "Четыре апостола" Дюрера. А кто их
унес? Охранник!
- Но ведь не каждый служитель музея вор... И потом: выше голову! Ты
хотела рассказать мне о "Зеленых хлебах".
Сандра уставилась на ковер, что лежал на полу. Они стояли перед
картиной Ван Гога, уникальным экспонатом, единственным в Праге. Имеет ли
она право жертвовать этой картиной?
Но соблазн взглянуть на шедевр был слишком велик. Сандра медленно
перевела взгляд с ковра на стену. Рама, свежее дуновение весеннего ветра,
колосья нежно касаются лица. Она прижалась к Индржиху.
- Я не в силах произнести ни слова. Мне страшно.
Он взглянул на ее лицо: по нему градом катились слезы. Индржих
оглянулся, ища взглядом служителя: надо предупредить его, предостеречь.
Сказать ему: "Обратите внимание на эту картину. Через день-другой ее
украдут". Конечно, будь на его месте Михал, служители музея прислушались
бы к его словам.
Сандра одобрила его намерения. Они кинулись к телефонной будке и
набрали номер художника.
Голос Михала оглушил их. Они не могли взять в толк, что случилось. В
потоке проклятий, которые Михал низвергал на их головы, удалось разобрать
отдельные слова: несчастье, заговор, наказать! Они помчались к нему в
мастерскую.
- Исчезла! - такими словами встретил их Михал.
- Кто, уборщица? - не понял Индржих.
- Неужели "Композиция"?! - выдохнула Сандра, рухнув на стул.
Михала вдруг осенило.
- Уборщица! - взревел он. - Никто, кроме нее, сюда не мог бы
проникнуть. Замок в порядке.
Он открыл дверь в коридор:
- Пани Гронкова, пожалуйте сюда!
Снизу раздалось испуганное "иду".
Все трое устремились уборщице навстречу: Михал с надеждой, Сандра с
опасением, Индржих, сгорая от стыда. Скромная женщина лет сорока, всегда
честно трудилась, а теперь вот такое обвинение... Но стоило Индржиху
взглянуть на Гронкову, как он понял: это ее рук дело.
- Пан мастер, - запричитала она, - меня посадят в тюрьму!
- Куда вы дели картину? - хрипло выдавил из себя Михал.
- Я поставила ее во дворе.
Не говоря ни слова, художник кинулся вниз по лестнице, но тоненький
голосок пани Гронковой заставил его остановиться.
- Ее там уже нет.
- Тогда где же она?
Лицо Михала, до сих пор мертвенно-бледное, вдруг стало
синевато-красным. Сандра остолбенело подумала: "Если его хватит удар, это
будет на моей совести".
Уборщица беспомощно опустила руки и кивком головы пригласила всех в
свою квартиру. К шкафу была придвинута рама с натянутым холстом, на нем ни
помарочки, ни штриха, будто его только что купили в магазине.
- Я даже не успела согреть воду, а от картины осталось только вот это.
По щекам женщины ручьями текли слезы - при виде их Михал удержался от
оскорбительных слов.
- Мы найдем ее, дядюшка, не волнуйся, - успокаивал Индржих, хотя в
глубине души он уже был сыт по горло всеми этими историями с исчезнувшими
картинами. - Сюда ведь редко кто заглядывает...
- Оставь! - оборвал его Михал и, взяв в руки раму, с угрожающим видом
направился к пани Гронковой. Та в испуге отступила.
- Кому вы давали ключ? Говорите!
Она покачала головой.
- Наверху никого не было. Вдруг меня осенило, сама не знаю почему,
никогда прежде такого со мной не случалось: если картина готова, то
неплохо бы дать ей подсохнуть на свежем воздухе. Никто сюда не ходит, я
присмотрю за ней, а потом отнесу назад...
- А кто-то над вами подшутил и подменил картину, - добавил Индржих.
- Натянул мой собственный холст! - негодовал Михал. - Я же просил,
Индржих, оставить меня в покое. Вечно ты суешь нос не в свои дела...
В словах Михала Индржих почувствовал пренебрежение. Чем он его
заслужил? Индржиху хотелось бросить все, бежать без оглядки. Все равно не
вернуть прежних отношений ни с дядей, ни с Сандрой. А если продолжать
встречаться с Сандрой, то, пожалуй, и сам спятишь.
- И вообще, додуматься только: выносить картины на воздух! - художник
постучал пальцем по лбу, и уборщица вся съежилась.
- Прямо и не знаю, с чего бы мне приспичило... Я сама удивляюсь,
поверьте. Уму непостижимо, кто бы мог заменить холст...
По дороге домой молодые люди поссорились. Впервые поссорились без
причины, даже не условившись о следующем свидании.
Дома Сандру терзали угрызения совести. Сославшись на головную боль, она
пошла прилечь, выпила снотворное, уткнулась лицом в подушку. Уснуть!
Но сон не приходил. Действие лекарства оказалось неожиданным. Сандра
засмеялась: кражам конец! Это было недоразумение, и больше оно не
повторится...
Два следующих дня выдались спокойными.
Но стоило ей в среду пробежать заголовки газет, как прежнее
беспокойство с новой силой охватило ее. Поймана банда грабителей, ловких
и, очевидно, хорошо финансируемых, которых опознали на основании снимков,
сделанных фотоэлементами. Местонахождение картин грабители не знают;
правда, они назвали несколько тайников, где, по всей видимости, спрятаны
произведения искусства. Однако полиция обнаружила там лишь чистые холсты.
Грабители не в курсе, на кого работают. Никакого вознаграждения за кражи
не получали. Из Эрмитажа исчез "Город на берегу озера" Флавицкого, из
Национального музея в Стокгольме...
Индржих ожидал Сандру, держа в руках газету. На его лице была улыбка,
как будто они заранее договорились об этой вечерней прогулке.
- Теперь ты видишь, что дело не в тебе.
Он протянул ей "Вечернюю Прагу".
- Не только во мне, но и во мне тоже. Михал... - она осеклась. Опять
ссора?
- Выходит, это ты навела уборщицу? - Индржих пытался говорить шутливым
тоном, но девушка на него не реагировала.
- Кражи совершены одновременно в разных местах. - Она вздохнула. -
Преступники понятия не имеют, где картины... Сборище сумасшедших?
- Я не верю, что они не знают.
Сандра колебалась: сказать или промолчать. Потом все-таки решилась:
- А я... верю... Может, они и правда не знают. Я допускаю, что они
получили приказ. Как и я.
Ей не следовало этого говорить!
- Какой приказ? От кого? - Лицо Индржиха посуровело.
- Не знаю.
- Это у тебя от избытка впечатлений, - сказал Индржих.
Сандра молчала, делая вид, что соглашается с ним. Индржих посмотрел на
нее внимательно: нет, она вовсе не похожа на сумасшедшую. Она
притворяется, она себе на уме. Неожиданная улыбка, озарившая ее лицо,
вывела его из себя, он перестал выбирать выражения:
- Ты встречаешься со мной только из-за дяди Михала, чтобы иметь доступ
в его мастерскую! Верно, метишь в Академию художеств?
Она покачала головой, но не обиделась. А ведь правда, вначале она
обратила на Индржиха внимание только из-за его фамилии, ведь он -
племянник известного художника. Но сейчас это не имеет значения, главное -
картины.
- Из-за меня картины не будут больше пропадать, - решительно заявила
Сандра. - Отныне я не взгляну ни на одно полотно.
С минуту Индржих рассматривал ее с изумлением, потом сказал:
- Тебе следует обратиться к психиатру.


СООБЩЕНИЕ С ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ

Будучи очевидцем сложившейся ситуации, которая вызвана нашим
вмешательством с целью проведения исследования, я требую прекращения
эксперимента. Не соблюдается основной закон нашего мира: ПРИНОСИТЬ ПОЛЬЗУ
ЖИВЫМ СУЩЕСТВАМ. В данном конкретном случае: НЕ ИЗМЕНЯТЬ ЖИВЫЕ СУЩЕСТВА
ДРУГИХ ПЛАНЕТ.
Соблюдение этого закона - наше общее дело. И я ответствен за такой акт
в такой же степени, что и руководители эксперимента. Считаю своим долгом
предупредить вас, что наше исследование влияет на живые существа здешней
планеты, причем не только тем, что мы лишаем их возможности гармонично
развиваться - гармонии личности, вероятно, вообще нелегко достичь. Наш
эксперимент сопряжен с ослаблением или даже полной утратой у обитателей
планеты такой гармонии. В процессе его проведения меняется внутренняя
структура подопытных, они теряют способность поддерживать контакты с
другими подобными существами. С понижением общего уровня гармонии и
гармоничного развития личности в целом на планете ее обитатели перестают
быть самими собой. Уровень их интеллектуального развития теперь уже далек
от эталона совершенства, образец которого представляют существа,
причастные к миру искусства. Именно от данной категории обитающих на
планете существ передается код гармонического состояния остальным, из
поколения в поколение, веками. Данная особенность связывает членов их рода
между собой, она характерна для вида и не должна утратиться. Жители
здешней планеты наделены и многими другими способностями, в частности
интеллектуальными, однако они, бесспорно, еще не достигли уровня,
типичного для большинства обитателей иных планет. Специфичность их
гармоничного развития личности - наличие объектов, способствующих такому
развитию, а мы волей-неволей лишаем их этого.
Я отказываюсь принимать дальнейшее участие в подобной акции. Если
эксперимент не будет тотчас же приостановлен, я сам прекращу его.
(Сообщения остальных членов экспедиции, подключенных к испытуемым, я
научился перехватывать.)


ОТВЕТ

На основании сравнений сообщений остальных участников эксперимента
можно сделать вывод, что изменения среди живых обитателей исследуемой
планеты незначительны.
Если ты устал, освободись от своего испытуемого на единицу времени. Мы
предоставляем тебе внеочередной отдых по состоянию здоровья.


- Что вы делаете, несчастная? - Ироудек поднес ленту к глазам Сандры,
но она словно не замечала ничего вокруг себя.
Он отошел к окну, наморщил лоб, что-то пробурчал себе под нос, время от
времени бросая на девушку подозрительные взгляды. Она старалась вспомнить,
о чем он ее спрашивал, ведь он должен был о чем-то ее спрашивать. "Почему
он так смотрит на меня? Неужели я спала?" Она будто во власти какого-то
удивительного сна, красочного, необыкновенно увлекательного...
Сандра покосилась на шефа. Почему же он не разбудил ее, если она и в
самом деле заснула? "Или он не понял, что я спала? Заснуть в
вычислительном центре!"
- Ну так что? Для кого вы производите расчеты втайне от меня?
Она испугалась. "Я никогда не позволю подозревать меня в чем-то
нечестном. Но я должна ему сказать, что мне приснился сон, обязана
сказать..."
- Я видела во сне картины, - сказала она и, немного помолчав, добавила:
- Может быть, мне удастся застать похитителей на месте преступления. Я
рассчитала вероятность повторения краж. Они происходят регулярно. Значит,
можно воспрепятствовать исчезновению картин.
"Бог мои, я все выдумываю, фантазирую!" Ей стало стыдно. Сейчас шеф
поймет, что она несет околесицу, и начнет кричать. Она вся сжалась при
мысли, что вот-вот раздастся разгневанный голос начальника. Но Ироудек
молчал. Только внимательно, словно изучая, смотрел на нее...
- Двадцать семь, - сказал он наконец. - Ватикан: двадцать, Лувр:
двадцать, Прадо: двадцать, Метрополитен-музей: шестнадцать тридцать... -
Ироудек подошел к ней. - Значит, вы утверждаете, что двадцать седьмого в
восемь часов вечера будут совершены кражи в Риме, Париже и Мадриде, а в
половине пятого - в Нью-Йорке. - Он постучал себе по лбу.
- А может, все-таки стоит попробовать, - настаивала Сандра, сама не
отдавая себе отчет, почему, собственно, она продолжает ломать комедию.
- Двадцать седьмое - это послезавтра. Мне следует поднять на ноги
Интерпол? - Шеф делал вид, будто принимает ее слова всерьез.
- Хотя бы поставить музеи в известность, - умоляюще произнесла Сандра.
- Вы что, сошли с ума? Еще обвинят нас в соучастии! Хотя все это
чепуха. Как вам такое могло прийти в голову? - Он махнул рукой. - Вам
остается только попросить у меня разрешение на отпуск и самой отправиться
туда. Вы и так две недели без еды и сна, только и знаете, что порхать по
музеям. До чего себя довели! Неудивительно, что у вас мозги стали
набекрень.
- А если их все же украдут, - сказала Сандра чуть не плача. - Эль
Греко, его картин так мало... "Вид Толедо" в Нью-Йорке, "Распятие" в
Париже, "Воскресение" в Мадриде... - Она в растерянности замолчала. - Мне
кажется, что исчезнет именно Эль Греко.
- Послушайте, - настойчиво предложил Ироудек. - Ступайте-ка домой, я
все здесь приберу. А утром... утром пойдите к врачу.
Сандра ушла.
Блуждая по улицам, она вдруг заметила здание почты. "Надо
телеграфировать в музеи, - вертелось у нее в голове. - Ироудек ничего не
сделает, я должна сама..."
Она заставила себя перейти на противоположную сторону улицы и, не
оглядываясь, направилась прямо к почте. В голове настойчиво билась мысль:
"А не лучше ли обратиться к врачу?"
Нельзя сказать, чтобы подобное состояние было неприятным. Скорее,
немного странным. Больше всего ее удручал тот факт, что она бессильна
понять, откуда в ее голове появляются такие навязчивые идеи. Но одно она
знала точно: она должна сберечь картины.
Двадцать седьмого...
"Откуда мне это известно? Как я поняла, находясь во Флоренции, что мне
необходимо снова взглянуть на Боттичелли прежде, чем картина исчезнет?
Откуда узнала, что полотну Караваджо "Маленький больной вакх" недолго
находиться в музее? Но тогда у меня не возникало желания воспрепятствовать
исчезновению шедевров живописи. Почему же теперь я активно стараюсь
вмешаться?"
Придя домой, Сандра приняла транквилизатор, но он не подействовал. И
вторая таблетка не сняла настойчивого, поистине болезненного желания
поднять телефонную трубку и сообщить пражской полиции о предстоящей краже.
На всякий случай она сунула под мышку термометр: 36,2^oС. Головная боль.
Навязчивое желание обратиться в полицию с требованием спасти картины, не
допустить их исчезновения, иначе в ближайшее время в музеях не останется
ничего ценного! И не только в музеях. У Михала, например, пропала его
прелестная "Композиция"...
Перед поликлиникой Сандра остановилась - она ведь не записана заранее
на прием. И с радостью ухватилась за эту мысль. "Но почему именно к
психиатру? Единственное, что меня беспокоит, - то, что я знаю больше
других. Разве это болезнь?" Но, несмотря на сомнения, она все же заставила
себя войти в здание поликлиники.
Приемная подействовала на нее отрезвляюще: унылая обстановка,
молчаливые пациенты. Из кабинета врача вышла медсестра, посетители
поднялись, подали ей талончики. Сандра смущенно переминалась с ноги на
ногу.
- Вы записаны?
- Нет. - Сандра резко повернулась к двери, намереваясь побыстрее уйти.
- Как ваша фамилия?
Вопрос медсестры заставил ее остановиться, в голосе женщины слышались