Страница:
Сразу возникает вопрос: каким дыханием? Естественным либо произвольным? Конечно, процесс дыхания в «садхане» регулирует сам занимающийся, он же и руководит, следовательно, ходом событий в асане. «Движение энергии» — это вообще крайне скользкая тема, поскольку в нервных сетях организма, да ещё при специфической нагрузке возникает неимоверное количество необычных эффектов, которые проявляются по всем каналам восприятия и могут толковаться как угодно.
Какие бы немыслимые результаты в развитии гибкости не были достигнуты, необходимого внутреннего равновесия, «обесточенности» сознания, которая является центральным условием для контакта бессознательного с сознанием, таким путём никогда не получить. Обретение целостности психики исключено, не говоря уже о коммуникации с Единым, если вы, конечно, не Мейстер Экхарт, Ангелиус Силезский, Якоб Бёме или подобного класса феномен, которому для предельной коммуникации вообще не была нужна никакая йога, ибо особенности устройства его психики уже подразумевали такую возможность. Либо приходится допустить, что все эти великие мистики были йогами от рождения, причём весьма продвинутыми.
Если классическая работа с телом и сознанием оптимизирует тонус нервной системы и не влечёт за собой излишнего расхода энергии, то что же мы имеем в «сетовых тренингах»?
Происходит сильнейший разогрев тела в результате:
а) физических усилий, вызванных скоростью смены форм и сопутствующего этому нервного возбуждения;
б) возникающей у новичков одышки;
в) специальных физических усилий, синхронизированных с задержками дыхания на вдохе — в ранней «садхане»;
г) предварительной, текущей либо завершающей гипервентиляции, — в её более поздних черниговских модификациях.
Одним словом, комбинаций, как и возможностей перенапрячься, множество. «Сутры» формально вроде бы и говорят о сочетании практики асан с пранаямой, но Свами Сатьянанда в своём комментарии категорически настаивает, что это утверждение надо понимать следующим образом: пранаяма выполняется только в медитационных асанах, во всех прочих — никогда! Этот вопрос подробно рассмотрен в главе, посвящённой дыханию в йоге.
Даже Айенгар, наиболее выдающийся ученик профессора Кришнамачарьи, известный во всём мире своей нетрадиционно жёсткой практикой йоги (которая в своих американо-европейских интерпретациях является просто своеобразной темповой акробатикой), и тот никогда не контролирует дыхание в асанах, а уж о гипервентиляции перед практикой или задержках во время неё нет и речи.
Итак, в «восьми кругах» никакого присущего традиционной йоге физиологического или психосоматического успокоения не достигается. Напротив, как уже неоднократно отмечалось, всё это действует возбуждающе, вводя организм в обычный «крейсерский», расходный режим функционирования, причём в любых вариантах подобной практики возникают мощные перегрузки психики и ВНС.
В подобных технологиях мы всегда имеем дело только с «горячей» гибкостью своего тела. И неважно, чем оно разогрето — самим физическим (а значит, и нервным) усилием, гипервентиляцией, задержками дыхания или комбинацией этих факторов — определяющим является то, что всё это не соответствует технологии традиционной йоги.
Как и алхимики, которые считали себя заместителями Бога на земле и на этом основании пытались ускорить процессы превращения одних веществ в другие, создатели «современной йоги» наступают на аналогичные грабли соблазна побыстрее получить от тела то, что хочется. Самое «забавное» здесь то, что в абсолютном большинстве случаев это совсем не то, что нужно организму конкретного человека в действительности.
Следуя классической технологии выполнения, мы постепенно «приобретаем в собственность» дополнительные территории двигательных диапазонов, в которые можем потом входить когда угодно и пользоваться ими по своему желанию. А неосвоенная область, которая ещё остаётся «в запасе» до абсолютных пределов гибкости, постепенно сокращается. В результате классического метода освоения по уже приобретённому можно «передвигаться» свободно. Любая самая сложная асана при вхождении в соответствующее состояние сознания будет выполняться просто, как если бы я решил поднять с пола спичку, если данная поза освоена естественным путём а, не в результате борьбы с «вызовом».
Если же человек научился подбираться к абсолютным пределам мобильности тела любым другим способом, такой свободы «передвижения» по запредельной территории он не получает.
В систему «кругов» попадают в большинстве своём уже сформировавшиеся физически субъекты, и всё, что они пытаются сделать, основано на личной воле. А это значит, что если в силу редкостных телесных данных некоторым молодым людям и удаётся дойти до природных границ гибкости в том, что выглядит как асаны, а затем повторять это достижение раз за разом, подлинной адаптации не происходит, территория не делается «своей». Да, тело до какой-то степени привыкает, но всё равно каждый раз «рекорд» вынужденно воспроизводится, для чего надо выкладываться полностью. А это невозможно сколько-нибудь длительное время, потому что в едином его потоке все мы стареем, изнашиваемся, нарастает энтропия процессов тела. Сколько лет подряд и до какого возраста возможно с запредельным напряжением всех сил показывать наивысшие результаты в подобной работе с телом? В каком возрасте вообще и с каким исходным состоянием здоровья следует рассчитывать на систематическое достижение своего «потолка» в сложности асан, который был доступен в юные годы, и является ли это целесообразным?
Грустно смотреть на взрослых и часто не очень здоровых людей, которые безоглядно стремятся научиться тому, что делает со своим телом феноменальный Сид. На самом деле это занятие только для молодых, здоровых и предрасположенных, которые хотят испытать свои силы, выявить пределы возможностей. Но не обладая соответствующими данными, человек, каждый раз заново стремясь к чужой запредельной гибкости, подвергается всё большему риску. Чем старше возраст и меньше незатронутых резервов, тем выше вероятность перегрузки, явных скрытых травм на различных уровнях соматики, которые проявятся рано или поздно.
А поначалу, как первый звонок, начинается постепенное и самопроизвольное свёртывание двигательных диапазонов, которыми человек располагал до начала систематических занятий «кругами», ухудшение первоначальной физической формы. Всё реже им удаётся повторять самих себя, воспроизводить то, что свободно проделывалось с телом десяток лет назад. Ещё через какое-то время это станет просто невозможным, что означает неминуемое возникновение проблем со здоровьем, разменянным на бесконечный ежедневный «вызов» самому себе. Жизнь и так каждый день бросает перчатку всем и каждому, вышибая из равновесия, так кому и зачем нужно дополнительное напряжение ещё и сверх того? Разве, заворачивая силой в три погибели своё тело, можно хотя бы отчасти успокоить душу? Как говаривал товарищ Сухов: «Это вряд ли...»
Переопределим в очередной раз понятие традиционной йоги: это последовательная практика, начинающаяся с тела, которому предписывается освоить удивительные по сложности фиксированные формы, в результате чего естественно формируется личная (не чужого образца) гипермобильность, волевым путём не достигаемая. Спонтанный режим прироста гибкости не вызывает травм, вызывает предмедитационное состояние сознания и сопровождается им. Параллельно этому процессу происходит сопутствующая регенерация психосоматики. Возникающее в результате данной практики состояние сознания является именно таким, с которым — и только с ним! — могут контактировать иные слои психики (о наличии которых сам человек не имеет обычно прямого представления), включая её безличный уровень — структуру Единого.
Именно особое состояние восприятия, которое человек постигает только через традиционную практику асан, затем — в психотехниках, углубляясь, становится медитацией. Обычно человек не имеет никакого представления об этом, да и не может быть знаком с подобными состояниями, поэтому любые попытки просто медитировать, даже теоретически зная, что это такое на самом деле, не способны принести результат. В упомянутые состояния невозможно «вбить» себя никакими ухищрениями, кроме метода традиционной Хатха-йоги.
Во всех школах и системах, где разные чудеса с телом производятся на волевой основе, принципиально не могут возникнуть условия для коммуникации бодрствующего сознания с «остальной» психикой, и всё это вырождается в физкультуру, имеющую свои позитивные моменты и эффекты, но это не йога в её подлинном смысле.
Древние исследователи открыли поразительный способ контакта индивидуальности с Единым, который строится на воле и действиях самого человека, а не случаен или дан от рождения. Причём универсальной и безличной технологией йоги может воспользоваться любой, не пытаясь ломать себя, чтобы втиснуться в чужие рамки (у Высоцкого: «Эй, вы, задние, делай, как я, это значит — не надо за мной, колея это только моя, выбирайтесь своей колеей...»), ведь чтобы дублировать любой аспект развития другого человека, нужно быть ещё одним этим человеком. Отсюда Раджа-йога — безличная технология контакта с Абсолютом, — не требующая подражания либо слепой веры!
Отцы христианской церкви неоднократно сталкивались в «Умном делании» с ситуацией, когда состояние горячего пребывания в вере блокирует возможное переживание Бога, — два различных состояния, в каждое из которых сознание вовлекается полностью, не могут быть одновременными.
«Раджа-йога не существует без Хатха-йоги, и наоборот». Лишь истончив до определённого минимума энергию Я-сознания, мы даём возможность проступить в нём тому, что «просвечивает» изнутри, саму основу всего сущего, но лишь на какое-то короткое время. Всю остальную жизнь мы обречены быть только самими собой, находясь в сансаре, которая, — когда мы сумеем изменить «глаза души», — и есть нирвана. Конечно, не в том её предельном смысле, о котором говорил Будда, когда личность полностью аннигилирует, превращаясь во всё или ничто. Хотя при этом субъект как бы получает возможность выхода в деперсонализированное космическое сознание, это является фикцией, поскольку для человека, находящегося в состоянии абсолютной свободы само понятие свободы теряет всякий смысл. Абсолютная свобода порождается только гибелью личности, а следовательно, и творческой потенции. Нирвана — информационный коллапс, простое существование тела в отсутствие самоосознающего разума. Вообще метафизика — это обращение к вопросам, на которые нет ответов.
Все способы «медитации», не базирующиеся на предварительной телесной наработке, способны обеспечить только неуправляемую «трясучку» психосоматики, являются дестабилизирующими и опасными.
Конечно, нет и не может быть гарантий тому, что именно использующий технологию классической йоги достигнет контакта с Единым, этому может помешать множество ограничений самого разного характера. Но, по меньшей мере, почти каждый способен оздоровить тело и уравновеситься в этой жизни, что уже само по себе отнюдь не малое достижение. А уж до каких «вершин» гибкости каждый доберётся в этом процессе — не имеет ровно никакого значения.
Собственно говоря, стиль «ранней» Айенгар-йоги — почти та же «дхара-садхана», только более резкая и жёсткая, равно как и жёстко нагрузочная школа Паттабхи Джойса. Для уяснения смысла явлений, происходящих с телом и сознанием Сида во время его практики «садханы», обратимся к работам Н.А. Берштейна, основоположника теории биомеханики и физиологии движений.
Более полувека назад им была разработана актуальная до настоящего времени концепция построения движений человеческого тела, выявлены структуры ЦНС и вегетативного аппарата, отвечающие обеспечению этих двигательных уровней.
В очень схематичном варианте эта модель выглядит так:
Уровень «А» — древние регуляции (подвижные системы внутренностей, оснащённые гладкой мускулатурой), он управляется вегетативной нервной системой (ВНС).
Уровень «В» — он развился позднее, нежели предыдущий, ему подчинены поперечно-полосатые мышцы тела во всём существующем спектре мышечных ансамблей. Системы этого уровня организуют движения тела вне направленности на внешний мир, эти действия телесно завершены и самодостаточны, они детерминированы (определены и ограничены) самим устройством тела как биомеханической машины.
Уровень «С» — уровень пространственного поля, действия в его пределах организуются ЦНС для достижения целей во внешнем мире и обладают конкретностью, нацеленностью и смыслом.
Уровень «D» — уровень предметных действий, работы тела с предметами.
Уровень «Е» — группа структур высших двигательно-осознаваемых уровней, отвечающих за организацию речи, письма, и прочих известных видов коммуникации.
Вся система управления движениями тела работает как единое целое, каждый упомянутый её уровень «отвечает» за обеспечение своей части «вклада» в решение конкретной двигательной задачи. Когда возникает навык, действие (движение) автоматизируется, сознание передаёт основные функции управления какому-либо из низших уровней или сложившейся их группе. Для нашей темы интерес представляет уровень «В».
Можно отметить, что движения тела, организуемые этим управленческим уровнем, спонтанны, в то время как позы йоги (тем более, при быстрой их смене в динамическом варианте), а также связки «у-шу», цигун, ката в системах боевого каратэ — являются жёстко предписанными и канонизированными по форме, а иногда и в последовательности, не возникает ли здесь противоречия?
По-видимому, нет. Дело в том, что классическая практика асан и есть создание условий для возникновения спонтанного уравновешения психосоматики при работе со стационарными формами тела. А громадные объёмы тренировок в у-шу и каратэ приводят к тому, что хотя направленность и последовательность двигательных актов организуется волей, в процессе его осуществления участвует именно уровень «В». Если же нет противника, действия которого надо отражать, то задача и вовсе упрощается, «включение» необходимого уровня производится соответствующей настройкой сознания.
Если обратиться, например, к происхождению многих мистерий древности, то они давно забыты, их первоначальный смысл утрачен. В определённой мере они были вызваны к жизни причинами социальными, но определённая доля этого была сформирована потребностями, идущими изнутри. Именно в этих компенсаторных формах спонтанного двигательного поведения внутренние импульсы могли «отливаться» у некоторых личностей своеобразного склада в определённые свойственные их телесной структуре последовательности движений, которые затем превращались в ритуальные либо храмовые обряды и танцы.
Отдельные блоки последовательности «садханы», как и сама она в целом, отражают свойства построения движений организма Сида в таком двигательном режиме, когда уровень «В» становится ведущим. Поскольку при выраженном отсутствии телесного сопротивления, то есть наличии высокой природной гипермобильности (что является особенностью и Сида, и черниговских феноменов, которые отбираются самим методом из массы увлечённого народа именно по этому признаку) возможный набор движений ограничен конструкцией опорно-двигательного аппарата, то они инвариантны. Собственно, если бы любой цирковой артист мира, работающий «каучук», вздумал составить энциклопедию исполняемых движений, то скорее всего получилось бы то же самое.
Тот же канадец Беюшимин, ещё в 1988 году внесённый за нечеловеческую гибкость в книгу рекордов Гиннеса, обладает врождёнными способностями, гораздо более выраженными, нежели у представителей «садханы» и «аштанга-виньясы», однако не выпускает книги с описанием методов, которые позволяли бы любому согнуться так же, как это делает он сам.
Вот что пишет об этом канадская пресса: «В канадском городе Квебек проживает самый эластичный мужчина на планете, поражающий своими способностями миллионы людей. В Книгу рекордов Гиннеса тридцатипятилетний Пьерри Беюшимин был записан как суперчеловек, умеющий связать самого себя в узел, выкрутить руки на триста шестьдесят градусов и вывернуть ступни и голени ног в обратную сторону. Благодаря вездесущей прессе слух об уникальной способности Пьерри разлетелся сначала по всей Канаде, а потом и далеко за её пределами. На телевидении и в прессе ему дали прозвище „человек-змея“. Родившись, Пьерри, казалось, не имел никаких особых патологий и ничем не отличался от обычных детей. Лишь по прошествии нескольких месяцев родители стали замечать „нездоровую“ гибкость своего сына. Приговор врачей был ужасным: необычные отклонения в будущем могут привести к травмам, и не исключено, что к тридцати годам Пьерри может стать инвалидом. Но, несмотря на диагноз, родители всё же не отчаялись и не опустили руки. После того, как мальчик немного подрос, они отдали его в специальную спортивную школу, где Пьерри под присмотром опытных преподавателей и врачей занимался гимнастикой, которая укрепила суставы, но в то же время помогла сохранить уникальную пластичность. К счастью, прогнозы медиков не оправдались. Пьерри Беюшимину уже исполнилось тридцать пять лет, и он чувствует себя превосходно и находится в хорошей форме. Кроме того, этот человек обладает прекрасным чувством юмора и любит подшучивать как над самим собой, так и над другими. Например, выходя погулять в парк, он садится на лавочку и начинает читать книгу, но не так, как обычно, а ловко свернувшись, словно он из пластилина, и держа её перед собой ногами, вывернутыми в обратную сторону. Ничего не подозревающие прохожие, увидав такое зрелище, сначала находятся несколько секунд в шоковом состоянии и только потом, немного придя в себя, кто со смехом, а кто с удивлением начинают рассматривать необычного читателя и пытаются заговорить с ним. Пьерри же всегда любезен с людьми и не прочь совершенно бескорыстно продемонстрировать свои уникальные способности. А ведь мог бы устраивать представления и получать за это неплохие деньги. Хотя, как известно, не в деньгах счастье» (Е. Илюхина, «Человек-змея», газета «Мир новостей», 22-29, 12.1997).
Стремление к супергибкости осталось бы казусом, если бы это не вызывало определённую грусть вследствие очередного подтверждения пагубной приверженности русского народа к идеальному. Наблюдая демонстрацию уникальных способностей канадца, любой глупец в состоянии понять, что это — очень сильное отклонение от средних человеческих возможностей, находящееся у грани патологии, и что желание научиться этому равносильно попыткам отрастить, например, третью ногу. Любой американец в отношении «садханы» среагировал бы абсолютно по-иному, нежели это происходит с русским человеком. Прагматикам-капиталистам интересно лишь то, что они способны достоверно воспроизвести, чтобы получить некий полезный эффект, но делать это без всяких реальных оснований, в одной только надежде на успех, либо ради того, что это красиво — никогда! Все знают, что Копперфильд уникальный иллюзионист, но никому и в голову не придёт уподобиться ему. В июле двухтысячного один из участников конференции нашего сайта по йоге так охарактеризовал систему «омнио-тренинга»: «Если Вы ...ещё не знаете фамилию нашего „самого влиятельного и не менее загадочного интерпретатора хатха-йоги“, то должно быть за отсутствие этого знания немножечко стыдно. Так вот, это очень популярный и модный нынче в определённых кругах артист оригинального жанра из города Киева. Он часто гастролирует со своими выступлениями по СНГ под псевдонимом „Сид“. Определить жанр, в котором выступает этот, несомненно, талантливый артист довольно трудно, это нечто состоящее из циркового „каучука“ среднего уровня с примесью элементов разговорного жанра (т.е. он генерирует некие „тексты“), но вся изюминка представления состоит в том, что в отличие, например, от цирка, где зрители просто пассивные смотрящие единицы, у „Сида“ они превращаются в активных участников, которые с большим удовольствием и радостью пытаются тут же в зале повторить всё за маэстро. Иногда он делает задумчиво-загадочное выражение лица а-ля „воин духа“. В общем всё очень весело, с шутками и, как правило, зрители очень довольны. Некоторым так это нравится, что они ещё долго после выступлений „Сида“ уже у себя дома повторяют увиденное и услышанное на представлении, изгибаясь ежедневно. Кстати, со слов моего знакомого, он из уст маэстро „Сида“ года три назад на одном из интенсивов-тренингов (это так представления у него называются) в г. Москве услышал следующую замечательную фразу: „Главное не то, что и как мы здесь делаем, а главное, чтобы мы собирались и были вместе“. Т.е. главное, ребята, тусовка и ещё раз тусовка. Вполне, как мне кажется, разумно и логично слышать это из уст артиста. Ведь правда, что артист создан для публики, а публика для артиста?».
Конечно, многие скажут, что янки — бескрылая нация прагматиков, копошащихся на земле, а вот мы... Недаром именно один из выдающихся представителей русского народа произнёс когда-то эпохальные слова: «Над седой равниной моря гордо реет Буревестник, чёрной молнии подобный...» Ехидный американец, внимательно вглядевшись в историческую российскую действительность, скорее всего продолжил бы эти захватывающие строки так: «...Он парит восьмые сутки, потому что для посадки места он найти не может...» В частных дискуссиях во время двух посещений Калифорнии я ничего не мог противопоставить тезису о том, что русские — это нация Икаров, которых болезненно тянет к солнцу, чтоб хотя бы прикоснуться к его волшебному сиянию, но всякий раз они рушатся вниз с обожженными крыльями. Мне кажется, что именно эта черта способствует экспансии метода «кругов» и прочих фантомов совершенства в среду славянских народов.
Глядя на возможности канадского феномена без слов понятно, что стремление достичь того же, на что способен он — весьма экзотический способ самоубийства. В случае системы «кругов» это выглядит не так пугающе и кажется возможным — если хорошенько вложить себя в это дело, тем более, что система всячески поощряет воспроизвести предлагаемую красоту.
Людям невдомёк, что в горах всё равно с какой высоты падать, если ты уже точно упал. Они не подозревают, что, рухнув с трёхсотметрового обрыва, наверняка, не выжить, но на самом деле падение на камни с десяти метровой высоты имеет такие же последствия, разве только всё не завершится сразу и придётся ещё, быть может, помучиться.
По моим наблюдениям, для подавляющего большинства поклонников «истинного» совершенства, втянутых в орбиту «садханы», занятия ею и есть мучительные попытки прыгнуть выше собственной головы, которые, слава Богу, в большинстве случаев кончаются пониманием того, что «эта система не для меня», и тихим отворотом в сторону, как говорится — на бреющем полёте. Кое-кто всё же изрядно ушибается, и приходится восстанавливать их здоровье с помощью традиционной йоги.
На самом деле есть только один критерий истинности йоги, которой вы занимаетесь: в результате в этой жизни становится проще и легче, многие проблемы разрешаются сами собой. Восстанавливаются самочувствие и здоровье, то, что было непосильным — делается играючи, жизнь становится прекрасной и удивительной, вы распоряжаетесь ею и собой, имея для этого силы, а не она волочит вас личиком по камням. Если любая система действий, какой бы «садханой» её не окрестили, вышеперечисленное не обеспечивает — она бессмысленна.
Возвращаясь к традиционной технологии, следует отметить, что ещё в незапамятной древности индийские риши полностью остановили всякое перемещение тела по плоскости, изменяя сознание с помощью релаксационного выхода в асанах на пределы телесной мобильности, что вызвало далеко идущие следствия. Китайцы «застряли» когда-то на «чистом движении», без какой-либо промежуточной или окончательной фиксации телесных форм, что мы и видим в различных модификациях у-шу и тай-чи.
Когда с помощью многократного повторении асан йоги человек овладевает альтернативным состоянием сознания, пригодным для дальнейшей внутрипсихической работы, чтобы затем воспроизводить его уже не требуется телесная работа в прежнем объёме. Оно включается уже одним только намерением, это уже и есть то, что впоследствии назвали «антаранга-йогой», в процессах которой участвует исключительно сознание, а сверхзадача тела — быть настолько здоровым, чтобы лишний раз не напоминать о своём существовании.
Поскольку бесконечные «сидячие» медитации разрушают организм, погружая его в глубокую гиподинамию, то йога тела, кроме наработки необходимых изменений сознания (с которых начинается самьяма), является средством поддержания должного уровня телесной кондиции. Что же до естественности, то и киевская «садхана» и китайское «у-шу» будучи освоенными, ведут в своём развитии к возникновению спонтанных двигательных режимов, но первое — без перемещения тела в горизонтальной плоскости, второе — с ним.
Какие бы немыслимые результаты в развитии гибкости не были достигнуты, необходимого внутреннего равновесия, «обесточенности» сознания, которая является центральным условием для контакта бессознательного с сознанием, таким путём никогда не получить. Обретение целостности психики исключено, не говоря уже о коммуникации с Единым, если вы, конечно, не Мейстер Экхарт, Ангелиус Силезский, Якоб Бёме или подобного класса феномен, которому для предельной коммуникации вообще не была нужна никакая йога, ибо особенности устройства его психики уже подразумевали такую возможность. Либо приходится допустить, что все эти великие мистики были йогами от рождения, причём весьма продвинутыми.
Если классическая работа с телом и сознанием оптимизирует тонус нервной системы и не влечёт за собой излишнего расхода энергии, то что же мы имеем в «сетовых тренингах»?
Происходит сильнейший разогрев тела в результате:
а) физических усилий, вызванных скоростью смены форм и сопутствующего этому нервного возбуждения;
б) возникающей у новичков одышки;
в) специальных физических усилий, синхронизированных с задержками дыхания на вдохе — в ранней «садхане»;
г) предварительной, текущей либо завершающей гипервентиляции, — в её более поздних черниговских модификациях.
Одним словом, комбинаций, как и возможностей перенапрячься, множество. «Сутры» формально вроде бы и говорят о сочетании практики асан с пранаямой, но Свами Сатьянанда в своём комментарии категорически настаивает, что это утверждение надо понимать следующим образом: пранаяма выполняется только в медитационных асанах, во всех прочих — никогда! Этот вопрос подробно рассмотрен в главе, посвящённой дыханию в йоге.
Даже Айенгар, наиболее выдающийся ученик профессора Кришнамачарьи, известный во всём мире своей нетрадиционно жёсткой практикой йоги (которая в своих американо-европейских интерпретациях является просто своеобразной темповой акробатикой), и тот никогда не контролирует дыхание в асанах, а уж о гипервентиляции перед практикой или задержках во время неё нет и речи.
Итак, в «восьми кругах» никакого присущего традиционной йоге физиологического или психосоматического успокоения не достигается. Напротив, как уже неоднократно отмечалось, всё это действует возбуждающе, вводя организм в обычный «крейсерский», расходный режим функционирования, причём в любых вариантах подобной практики возникают мощные перегрузки психики и ВНС.
В подобных технологиях мы всегда имеем дело только с «горячей» гибкостью своего тела. И неважно, чем оно разогрето — самим физическим (а значит, и нервным) усилием, гипервентиляцией, задержками дыхания или комбинацией этих факторов — определяющим является то, что всё это не соответствует технологии традиционной йоги.
Как и алхимики, которые считали себя заместителями Бога на земле и на этом основании пытались ускорить процессы превращения одних веществ в другие, создатели «современной йоги» наступают на аналогичные грабли соблазна побыстрее получить от тела то, что хочется. Самое «забавное» здесь то, что в абсолютном большинстве случаев это совсем не то, что нужно организму конкретного человека в действительности.
Следуя классической технологии выполнения, мы постепенно «приобретаем в собственность» дополнительные территории двигательных диапазонов, в которые можем потом входить когда угодно и пользоваться ими по своему желанию. А неосвоенная область, которая ещё остаётся «в запасе» до абсолютных пределов гибкости, постепенно сокращается. В результате классического метода освоения по уже приобретённому можно «передвигаться» свободно. Любая самая сложная асана при вхождении в соответствующее состояние сознания будет выполняться просто, как если бы я решил поднять с пола спичку, если данная поза освоена естественным путём а, не в результате борьбы с «вызовом».
Если же человек научился подбираться к абсолютным пределам мобильности тела любым другим способом, такой свободы «передвижения» по запредельной территории он не получает.
В систему «кругов» попадают в большинстве своём уже сформировавшиеся физически субъекты, и всё, что они пытаются сделать, основано на личной воле. А это значит, что если в силу редкостных телесных данных некоторым молодым людям и удаётся дойти до природных границ гибкости в том, что выглядит как асаны, а затем повторять это достижение раз за разом, подлинной адаптации не происходит, территория не делается «своей». Да, тело до какой-то степени привыкает, но всё равно каждый раз «рекорд» вынужденно воспроизводится, для чего надо выкладываться полностью. А это невозможно сколько-нибудь длительное время, потому что в едином его потоке все мы стареем, изнашиваемся, нарастает энтропия процессов тела. Сколько лет подряд и до какого возраста возможно с запредельным напряжением всех сил показывать наивысшие результаты в подобной работе с телом? В каком возрасте вообще и с каким исходным состоянием здоровья следует рассчитывать на систематическое достижение своего «потолка» в сложности асан, который был доступен в юные годы, и является ли это целесообразным?
Грустно смотреть на взрослых и часто не очень здоровых людей, которые безоглядно стремятся научиться тому, что делает со своим телом феноменальный Сид. На самом деле это занятие только для молодых, здоровых и предрасположенных, которые хотят испытать свои силы, выявить пределы возможностей. Но не обладая соответствующими данными, человек, каждый раз заново стремясь к чужой запредельной гибкости, подвергается всё большему риску. Чем старше возраст и меньше незатронутых резервов, тем выше вероятность перегрузки, явных скрытых травм на различных уровнях соматики, которые проявятся рано или поздно.
А поначалу, как первый звонок, начинается постепенное и самопроизвольное свёртывание двигательных диапазонов, которыми человек располагал до начала систематических занятий «кругами», ухудшение первоначальной физической формы. Всё реже им удаётся повторять самих себя, воспроизводить то, что свободно проделывалось с телом десяток лет назад. Ещё через какое-то время это станет просто невозможным, что означает неминуемое возникновение проблем со здоровьем, разменянным на бесконечный ежедневный «вызов» самому себе. Жизнь и так каждый день бросает перчатку всем и каждому, вышибая из равновесия, так кому и зачем нужно дополнительное напряжение ещё и сверх того? Разве, заворачивая силой в три погибели своё тело, можно хотя бы отчасти успокоить душу? Как говаривал товарищ Сухов: «Это вряд ли...»
Переопределим в очередной раз понятие традиционной йоги: это последовательная практика, начинающаяся с тела, которому предписывается освоить удивительные по сложности фиксированные формы, в результате чего естественно формируется личная (не чужого образца) гипермобильность, волевым путём не достигаемая. Спонтанный режим прироста гибкости не вызывает травм, вызывает предмедитационное состояние сознания и сопровождается им. Параллельно этому процессу происходит сопутствующая регенерация психосоматики. Возникающее в результате данной практики состояние сознания является именно таким, с которым — и только с ним! — могут контактировать иные слои психики (о наличии которых сам человек не имеет обычно прямого представления), включая её безличный уровень — структуру Единого.
Именно особое состояние восприятия, которое человек постигает только через традиционную практику асан, затем — в психотехниках, углубляясь, становится медитацией. Обычно человек не имеет никакого представления об этом, да и не может быть знаком с подобными состояниями, поэтому любые попытки просто медитировать, даже теоретически зная, что это такое на самом деле, не способны принести результат. В упомянутые состояния невозможно «вбить» себя никакими ухищрениями, кроме метода традиционной Хатха-йоги.
Во всех школах и системах, где разные чудеса с телом производятся на волевой основе, принципиально не могут возникнуть условия для коммуникации бодрствующего сознания с «остальной» психикой, и всё это вырождается в физкультуру, имеющую свои позитивные моменты и эффекты, но это не йога в её подлинном смысле.
Древние исследователи открыли поразительный способ контакта индивидуальности с Единым, который строится на воле и действиях самого человека, а не случаен или дан от рождения. Причём универсальной и безличной технологией йоги может воспользоваться любой, не пытаясь ломать себя, чтобы втиснуться в чужие рамки (у Высоцкого: «Эй, вы, задние, делай, как я, это значит — не надо за мной, колея это только моя, выбирайтесь своей колеей...»), ведь чтобы дублировать любой аспект развития другого человека, нужно быть ещё одним этим человеком. Отсюда Раджа-йога — безличная технология контакта с Абсолютом, — не требующая подражания либо слепой веры!
Отцы христианской церкви неоднократно сталкивались в «Умном делании» с ситуацией, когда состояние горячего пребывания в вере блокирует возможное переживание Бога, — два различных состояния, в каждое из которых сознание вовлекается полностью, не могут быть одновременными.
«Раджа-йога не существует без Хатха-йоги, и наоборот». Лишь истончив до определённого минимума энергию Я-сознания, мы даём возможность проступить в нём тому, что «просвечивает» изнутри, саму основу всего сущего, но лишь на какое-то короткое время. Всю остальную жизнь мы обречены быть только самими собой, находясь в сансаре, которая, — когда мы сумеем изменить «глаза души», — и есть нирвана. Конечно, не в том её предельном смысле, о котором говорил Будда, когда личность полностью аннигилирует, превращаясь во всё или ничто. Хотя при этом субъект как бы получает возможность выхода в деперсонализированное космическое сознание, это является фикцией, поскольку для человека, находящегося в состоянии абсолютной свободы само понятие свободы теряет всякий смысл. Абсолютная свобода порождается только гибелью личности, а следовательно, и творческой потенции. Нирвана — информационный коллапс, простое существование тела в отсутствие самоосознающего разума. Вообще метафизика — это обращение к вопросам, на которые нет ответов.
Все способы «медитации», не базирующиеся на предварительной телесной наработке, способны обеспечить только неуправляемую «трясучку» психосоматики, являются дестабилизирующими и опасными.
Конечно, нет и не может быть гарантий тому, что именно использующий технологию классической йоги достигнет контакта с Единым, этому может помешать множество ограничений самого разного характера. Но, по меньшей мере, почти каждый способен оздоровить тело и уравновеситься в этой жизни, что уже само по себе отнюдь не малое достижение. А уж до каких «вершин» гибкости каждый доберётся в этом процессе — не имеет ровно никакого значения.
Собственно говоря, стиль «ранней» Айенгар-йоги — почти та же «дхара-садхана», только более резкая и жёсткая, равно как и жёстко нагрузочная школа Паттабхи Джойса. Для уяснения смысла явлений, происходящих с телом и сознанием Сида во время его практики «садханы», обратимся к работам Н.А. Берштейна, основоположника теории биомеханики и физиологии движений.
Более полувека назад им была разработана актуальная до настоящего времени концепция построения движений человеческого тела, выявлены структуры ЦНС и вегетативного аппарата, отвечающие обеспечению этих двигательных уровней.
В очень схематичном варианте эта модель выглядит так:
Уровень «А» — древние регуляции (подвижные системы внутренностей, оснащённые гладкой мускулатурой), он управляется вегетативной нервной системой (ВНС).
Уровень «В» — он развился позднее, нежели предыдущий, ему подчинены поперечно-полосатые мышцы тела во всём существующем спектре мышечных ансамблей. Системы этого уровня организуют движения тела вне направленности на внешний мир, эти действия телесно завершены и самодостаточны, они детерминированы (определены и ограничены) самим устройством тела как биомеханической машины.
Уровень «С» — уровень пространственного поля, действия в его пределах организуются ЦНС для достижения целей во внешнем мире и обладают конкретностью, нацеленностью и смыслом.
Уровень «D» — уровень предметных действий, работы тела с предметами.
Уровень «Е» — группа структур высших двигательно-осознаваемых уровней, отвечающих за организацию речи, письма, и прочих известных видов коммуникации.
Вся система управления движениями тела работает как единое целое, каждый упомянутый её уровень «отвечает» за обеспечение своей части «вклада» в решение конкретной двигательной задачи. Когда возникает навык, действие (движение) автоматизируется, сознание передаёт основные функции управления какому-либо из низших уровней или сложившейся их группе. Для нашей темы интерес представляет уровень «В».
Можно отметить, что движения тела, организуемые этим управленческим уровнем, спонтанны, в то время как позы йоги (тем более, при быстрой их смене в динамическом варианте), а также связки «у-шу», цигун, ката в системах боевого каратэ — являются жёстко предписанными и канонизированными по форме, а иногда и в последовательности, не возникает ли здесь противоречия?
По-видимому, нет. Дело в том, что классическая практика асан и есть создание условий для возникновения спонтанного уравновешения психосоматики при работе со стационарными формами тела. А громадные объёмы тренировок в у-шу и каратэ приводят к тому, что хотя направленность и последовательность двигательных актов организуется волей, в процессе его осуществления участвует именно уровень «В». Если же нет противника, действия которого надо отражать, то задача и вовсе упрощается, «включение» необходимого уровня производится соответствующей настройкой сознания.
Если обратиться, например, к происхождению многих мистерий древности, то они давно забыты, их первоначальный смысл утрачен. В определённой мере они были вызваны к жизни причинами социальными, но определённая доля этого была сформирована потребностями, идущими изнутри. Именно в этих компенсаторных формах спонтанного двигательного поведения внутренние импульсы могли «отливаться» у некоторых личностей своеобразного склада в определённые свойственные их телесной структуре последовательности движений, которые затем превращались в ритуальные либо храмовые обряды и танцы.
Отдельные блоки последовательности «садханы», как и сама она в целом, отражают свойства построения движений организма Сида в таком двигательном режиме, когда уровень «В» становится ведущим. Поскольку при выраженном отсутствии телесного сопротивления, то есть наличии высокой природной гипермобильности (что является особенностью и Сида, и черниговских феноменов, которые отбираются самим методом из массы увлечённого народа именно по этому признаку) возможный набор движений ограничен конструкцией опорно-двигательного аппарата, то они инвариантны. Собственно, если бы любой цирковой артист мира, работающий «каучук», вздумал составить энциклопедию исполняемых движений, то скорее всего получилось бы то же самое.
Тот же канадец Беюшимин, ещё в 1988 году внесённый за нечеловеческую гибкость в книгу рекордов Гиннеса, обладает врождёнными способностями, гораздо более выраженными, нежели у представителей «садханы» и «аштанга-виньясы», однако не выпускает книги с описанием методов, которые позволяли бы любому согнуться так же, как это делает он сам.
Вот что пишет об этом канадская пресса: «В канадском городе Квебек проживает самый эластичный мужчина на планете, поражающий своими способностями миллионы людей. В Книгу рекордов Гиннеса тридцатипятилетний Пьерри Беюшимин был записан как суперчеловек, умеющий связать самого себя в узел, выкрутить руки на триста шестьдесят градусов и вывернуть ступни и голени ног в обратную сторону. Благодаря вездесущей прессе слух об уникальной способности Пьерри разлетелся сначала по всей Канаде, а потом и далеко за её пределами. На телевидении и в прессе ему дали прозвище „человек-змея“. Родившись, Пьерри, казалось, не имел никаких особых патологий и ничем не отличался от обычных детей. Лишь по прошествии нескольких месяцев родители стали замечать „нездоровую“ гибкость своего сына. Приговор врачей был ужасным: необычные отклонения в будущем могут привести к травмам, и не исключено, что к тридцати годам Пьерри может стать инвалидом. Но, несмотря на диагноз, родители всё же не отчаялись и не опустили руки. После того, как мальчик немного подрос, они отдали его в специальную спортивную школу, где Пьерри под присмотром опытных преподавателей и врачей занимался гимнастикой, которая укрепила суставы, но в то же время помогла сохранить уникальную пластичность. К счастью, прогнозы медиков не оправдались. Пьерри Беюшимину уже исполнилось тридцать пять лет, и он чувствует себя превосходно и находится в хорошей форме. Кроме того, этот человек обладает прекрасным чувством юмора и любит подшучивать как над самим собой, так и над другими. Например, выходя погулять в парк, он садится на лавочку и начинает читать книгу, но не так, как обычно, а ловко свернувшись, словно он из пластилина, и держа её перед собой ногами, вывернутыми в обратную сторону. Ничего не подозревающие прохожие, увидав такое зрелище, сначала находятся несколько секунд в шоковом состоянии и только потом, немного придя в себя, кто со смехом, а кто с удивлением начинают рассматривать необычного читателя и пытаются заговорить с ним. Пьерри же всегда любезен с людьми и не прочь совершенно бескорыстно продемонстрировать свои уникальные способности. А ведь мог бы устраивать представления и получать за это неплохие деньги. Хотя, как известно, не в деньгах счастье» (Е. Илюхина, «Человек-змея», газета «Мир новостей», 22-29, 12.1997).
Стремление к супергибкости осталось бы казусом, если бы это не вызывало определённую грусть вследствие очередного подтверждения пагубной приверженности русского народа к идеальному. Наблюдая демонстрацию уникальных способностей канадца, любой глупец в состоянии понять, что это — очень сильное отклонение от средних человеческих возможностей, находящееся у грани патологии, и что желание научиться этому равносильно попыткам отрастить, например, третью ногу. Любой американец в отношении «садханы» среагировал бы абсолютно по-иному, нежели это происходит с русским человеком. Прагматикам-капиталистам интересно лишь то, что они способны достоверно воспроизвести, чтобы получить некий полезный эффект, но делать это без всяких реальных оснований, в одной только надежде на успех, либо ради того, что это красиво — никогда! Все знают, что Копперфильд уникальный иллюзионист, но никому и в голову не придёт уподобиться ему. В июле двухтысячного один из участников конференции нашего сайта по йоге так охарактеризовал систему «омнио-тренинга»: «Если Вы ...ещё не знаете фамилию нашего „самого влиятельного и не менее загадочного интерпретатора хатха-йоги“, то должно быть за отсутствие этого знания немножечко стыдно. Так вот, это очень популярный и модный нынче в определённых кругах артист оригинального жанра из города Киева. Он часто гастролирует со своими выступлениями по СНГ под псевдонимом „Сид“. Определить жанр, в котором выступает этот, несомненно, талантливый артист довольно трудно, это нечто состоящее из циркового „каучука“ среднего уровня с примесью элементов разговорного жанра (т.е. он генерирует некие „тексты“), но вся изюминка представления состоит в том, что в отличие, например, от цирка, где зрители просто пассивные смотрящие единицы, у „Сида“ они превращаются в активных участников, которые с большим удовольствием и радостью пытаются тут же в зале повторить всё за маэстро. Иногда он делает задумчиво-загадочное выражение лица а-ля „воин духа“. В общем всё очень весело, с шутками и, как правило, зрители очень довольны. Некоторым так это нравится, что они ещё долго после выступлений „Сида“ уже у себя дома повторяют увиденное и услышанное на представлении, изгибаясь ежедневно. Кстати, со слов моего знакомого, он из уст маэстро „Сида“ года три назад на одном из интенсивов-тренингов (это так представления у него называются) в г. Москве услышал следующую замечательную фразу: „Главное не то, что и как мы здесь делаем, а главное, чтобы мы собирались и были вместе“. Т.е. главное, ребята, тусовка и ещё раз тусовка. Вполне, как мне кажется, разумно и логично слышать это из уст артиста. Ведь правда, что артист создан для публики, а публика для артиста?».
Конечно, многие скажут, что янки — бескрылая нация прагматиков, копошащихся на земле, а вот мы... Недаром именно один из выдающихся представителей русского народа произнёс когда-то эпохальные слова: «Над седой равниной моря гордо реет Буревестник, чёрной молнии подобный...» Ехидный американец, внимательно вглядевшись в историческую российскую действительность, скорее всего продолжил бы эти захватывающие строки так: «...Он парит восьмые сутки, потому что для посадки места он найти не может...» В частных дискуссиях во время двух посещений Калифорнии я ничего не мог противопоставить тезису о том, что русские — это нация Икаров, которых болезненно тянет к солнцу, чтоб хотя бы прикоснуться к его волшебному сиянию, но всякий раз они рушатся вниз с обожженными крыльями. Мне кажется, что именно эта черта способствует экспансии метода «кругов» и прочих фантомов совершенства в среду славянских народов.
Глядя на возможности канадского феномена без слов понятно, что стремление достичь того же, на что способен он — весьма экзотический способ самоубийства. В случае системы «кругов» это выглядит не так пугающе и кажется возможным — если хорошенько вложить себя в это дело, тем более, что система всячески поощряет воспроизвести предлагаемую красоту.
Людям невдомёк, что в горах всё равно с какой высоты падать, если ты уже точно упал. Они не подозревают, что, рухнув с трёхсотметрового обрыва, наверняка, не выжить, но на самом деле падение на камни с десяти метровой высоты имеет такие же последствия, разве только всё не завершится сразу и придётся ещё, быть может, помучиться.
По моим наблюдениям, для подавляющего большинства поклонников «истинного» совершенства, втянутых в орбиту «садханы», занятия ею и есть мучительные попытки прыгнуть выше собственной головы, которые, слава Богу, в большинстве случаев кончаются пониманием того, что «эта система не для меня», и тихим отворотом в сторону, как говорится — на бреющем полёте. Кое-кто всё же изрядно ушибается, и приходится восстанавливать их здоровье с помощью традиционной йоги.
На самом деле есть только один критерий истинности йоги, которой вы занимаетесь: в результате в этой жизни становится проще и легче, многие проблемы разрешаются сами собой. Восстанавливаются самочувствие и здоровье, то, что было непосильным — делается играючи, жизнь становится прекрасной и удивительной, вы распоряжаетесь ею и собой, имея для этого силы, а не она волочит вас личиком по камням. Если любая система действий, какой бы «садханой» её не окрестили, вышеперечисленное не обеспечивает — она бессмысленна.
Возвращаясь к традиционной технологии, следует отметить, что ещё в незапамятной древности индийские риши полностью остановили всякое перемещение тела по плоскости, изменяя сознание с помощью релаксационного выхода в асанах на пределы телесной мобильности, что вызвало далеко идущие следствия. Китайцы «застряли» когда-то на «чистом движении», без какой-либо промежуточной или окончательной фиксации телесных форм, что мы и видим в различных модификациях у-шу и тай-чи.
Когда с помощью многократного повторении асан йоги человек овладевает альтернативным состоянием сознания, пригодным для дальнейшей внутрипсихической работы, чтобы затем воспроизводить его уже не требуется телесная работа в прежнем объёме. Оно включается уже одним только намерением, это уже и есть то, что впоследствии назвали «антаранга-йогой», в процессах которой участвует исключительно сознание, а сверхзадача тела — быть настолько здоровым, чтобы лишний раз не напоминать о своём существовании.
Поскольку бесконечные «сидячие» медитации разрушают организм, погружая его в глубокую гиподинамию, то йога тела, кроме наработки необходимых изменений сознания (с которых начинается самьяма), является средством поддержания должного уровня телесной кондиции. Что же до естественности, то и киевская «садхана» и китайское «у-шу» будучи освоенными, ведут в своём развитии к возникновению спонтанных двигательных режимов, но первое — без перемещения тела в горизонтальной плоскости, второе — с ним.