Страница:
Если я, продолжая силой сгибать себя, пройду и сквозь это, то возникает боль — третья «стена», в которую можно только упереться. Это как бы срез типового развития событий при обычном сгибании в любой асане, выполненной без применения релаксации. А может быть и так: я добрался до неприятного ощущения — не до боли! — и зафиксировал форму. Через некоторое время неприятность начала возрастать и перешла в боль — нужно выходить из позы. Если остаться, допустим, в области просто неопределённых ощущений, а через время они стали неприятными, что с этим делать?
Вначале проясним понятие боли. По определению: «Боль — психофизиологическая реакция человека на повреждающий раздражитель, вызывающий в организме органические и функциональные нарушения. Важнейший компонент боли — субъективные ощущения, носящие характер страдания» (БЭС, 77).
«Боль — неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения» («Физиология человека», т.3, с.222).
Боль — это сигнальное ощущение, которое свидетельствует о состоявшейся микротравме, на суставной сумке, мышечном волокне, сухожилии. После разового болевого ощущения, которое показывает, что возможности тела превышены и мы поступили неверно, остаётся микрошрам, физический след болевого воздействия. Если человек постоянно выполняет асаны на фоне болевых ощущений (что вообще не может считаться нормальным) и упорством, достойным лучшего применения, то в месте постоянного «столкновения» с болью образуется определённый объём (область, поверхность) поражённая этими своеобразными «царапинами» болевой «коррозии». Когда будет превышен какой-то количественный либо функциональный предел, возникает два пути развития: либо эта область воспаляется и затем мы получаем хронические болевые симптомы с ощутимыми двигательными ограничениями, либо при резком движении повреждается сама структура, и мы имеем острую травму.
Ситуации встречаются разные, и травмы бывают глупыми до изумления. Однажды, забыв отключить телефон на время занятий, я непроизвольно дёрнулся в асане, когда раздался резкий звонок, а форма была как раз предельной (вариант глубокой «Паршва Пиндасаны» в «Сарвангасане»), в результате — растяжение межлопаточных связок и суточный болевой шок с температурой под тридцать восемь.
Если при выполнении асан где-то в теле вдруг появились устойчивые болевые ощущения, необходимо переориентировать практику в таком ключе, чтобы боль и ощущения, с ней «соседствующие», никак не затрагивались, всё, что её доставляет, будь то приближение к какой-то форме или её выдержка, должно быть устранено до тех пор, пока повреждение не пройдёт полностью. И затем, с момента полного прекращения боли, вы должны никак не затрагивать это место ещё минимум половину того времени, которое длилась травма, — это относится к «коротким» повреждениям, длящимся не более месяца-двух. В случае более длительного болевого «стажа» возвращение к практике должно быть ещё более осторожным.
Если в йоге (и даже просто в обычной жизни) следовать любым другим вариантам поведения, то рано или поздно вы обеспечите себе бессмысленное существование при наличии хронического страдания тела.
Мне приходилось сталкиваться со множеством фанатиков (самый близкий пример — киевско-черниговская «школа»), которые считают, что чем более сложные позы они могут выполнить, тем больше они «подлинные йоги», хотя ещё Борис Аров (Сахаров) в комментарии на «Гхеранда-самхиту» отмечал: «Ни сидение в позе лотоса, ни стояние на голове, ни скашивание глаз на кончик носа ещё не есть йога».
Безумные отечественные экспериментаторы — где бы не доводилось с ними контактировать — всегда «крутили» асаны что называется до посинения, и без травм у них не обходилось. В Челябинске-65 (теперешний Озерск, закрытый город при ядерном комбинате «Маяк») обитает, как уже упоминалось, замечательный субъект по кличке «Гуру» (второй псевдоним — «Наполеон»), который, на мой взгляд, является непревзойдённым маньяком Хатха-йоги и, безусловно, заслуживает отдельного разговора, который исключают рамки нашей темы.
В молодости, дабы потрясти воображение окружающих, он жевал стаканы из тонкого стекла. Потом, когда подрос и просто фокусничать стало неудобно, вплотную занялся йогой. В пароксизмах энтузиазма, как штык, стоял на голове по два-три часа в день, пока не довёл дело до победного конца, то есть — микроинсульта, после чего прекратил эксперименты с «Сиршасаной», получив в виде напоминания о том, как не надо поступать в йоге, лёгкое заикание. Упомянутый субъект был способен выполнять асаны, например, с порванными подколенными связками, в состоянии острой развитой травмы. Трудно поверить, что такое возможно, однако недаром сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей...»
Всё бы ничего, как говорит «нанайская мудрость»: «Моё повидло, хочу — ем, хочу — на асфальт мажу», если бы «Гуру» не взялся обучать йоге других. И однажды, когда я проводил на «Маяке» семинар, женщина лет тридцати задала мне на консультации вопрос, которого я сначала даже не понял: «Скажите, а что делать, если в результате занятий йогой начинается варикозное расширение вен?»
От изумления на какое-то время я потерял дар речи. Но поскольку дама продолжала глядеть на меня с явным ожиданием, я поинтересовался в свою очередь. «Это каким же образом такое может возникнуть от практики асан!? — Да вот иногда учитель держит нас в какой-нибудь одной позе, например, в „треугольнике“, минут по двадцать...»
Комментарии, я думаю, излишни. Можно лишь добавить, что за восемь последних лет существования в Озерске клуба йоги у контингента, занимающегося ею под чутким руководством «Гуру», в результате этих занятий случались инсульты, а также инфаркты. Это неудивительно, учитывая, что упомянутый деятель окончил, по его собственным утверждениям, заочно (!?) — какую-то из школ йоги в Индии.
Возвращаясь к проблеме боли, можно отметить, что однажды, будучи травмированным по собственной же глупости, «Гуру» с гениальной простотой разрешил проблему практики асан в состоянии острой травмы. Адски медленно, как подкрадывающийся к добыче хамелеон, десятками минут, он без малейших рывков приводил повреждённую конечность в предписанное положение, затем в том же темпе разгибал, со временем у него проблем не было. В подобном состоянии, если хоть что-то сделать не так, в любой момент может последовать новый болевой удар, травма усилится. «Наполеон» утверждал, что подобная постепенность обхода травмы якобы его фирменная находка. Каюсь, но я тогда даже потратил какое-то время, пытаясь доказать ему, что гораздо полезнее были бы изыскания в части нетравматической практики асан.
«Гуру» — это, конечно, курьёз, но похоже история повторяется в очень странных вариациях. Дело в том, что в Европе двадцатых годов был широко известен некий факир, по происхождению, кажется, француз. Будучи молодым солдатом, во время Первой мировой войны он получил в пехотной атаке тяжёлое осколочное ранение. По логике вещей То-Рама, как и тысячи его собратьев по несчастью, должен был погибнуть от болевого шока, с которым врачи тогда справляться не умели. Но, как известно, умирать никто не желает, а в этом человеке была ещё и какая-то скрытая особенность, скорее всего — повышенный болевой порог, либо ему удалось хорошенько собраться перед лицом смерти, но, как бы то ни было — он сумел подавить боль и выжил. И с тех пор ему стало подвластным управление ею. Впоследствии То-Рама много лет выступал в цирках Европы, демонстрируя коронный номер: он пронзал своё тело насквозь пустотелой шпагой — брюшную полость вместе с внутренними органами. Затем, оказываясь полностью проколотым, отворачивал наконечник и эфес шпаги и проливал воду сквозь трубку лезвия. Причём человек этот прокалывал себя, как говорится, вполне серьёзно, без дураков, это был не фокус.
Наконечник лезвия имел форму шприца, и с помощью равномерного давления на рукоять шпага проходила сквозь туловище факира около сорока минут. Всё это время зрители сидели, затаив дыхание, глядя, как металл медленно погружается в живот человека и затем выходит из его спины. Скорость и время прокалывания, а также форма наконечника — вот в чём заключалась суть аттракциона и, прежде всего, конечно, в уникальной личности факира. Наконечник подобной формы — при определённой величине давления и временной его дозировке — расслаивает, ткани, раздвигает капилляры, мелкие и крупные сосуды, минует органы, отсюда, если травмы и есть, то физиологически минимальные, боль скорее всего вообще не возникает, главное — преодолеть инстинктивный страх перед ней и перспективой повреждения тела, нарушения его целостности.
Я сам ради интереса провёл подобные эксперименты не со шпагой, конечно, но прокалывая большой иглой шприца мягкую часть руки чуть ниже локтевого сгиба, и могу засвидетельствовать: То-Рама не блефовал. Главная проблема — кожа, она невообразимо прочна, когда игла прошла её слой, то дальше особых затруднений не возникает. Надо просто не поддаваться страху, ориентируясь при нажиме на минимальный дискомфорт, сохранять спокойствие и расслабленность, потому что неприятные ощущения минимальны и вполне терпимы, нет ни боли, ни единой капли крови, только после извлечения иглы из небольших следов на коже слегка просачивается лимфа.
Но всё это не имеет прямого отношения к йоге, так как боль с её практикой не совместима ни в каких вариантах, кроме следующих: 1) хронические заболевания опорно-двигательного аппарата; 2) отработка накопленных в бессознательным вытесненных напряжений.
Кстати, я сам слышал, как Сид утверждал, что лично он развивал гибкость путём подавления боли. Всё может быть, но уникальность одного человека для других остаётся неповторимой.
Вернёмся, однако, к примеру с «Пашимоттанасаной». Существует три основных способа её выполнения. Попытаюсь вкратце описать их, потому что для разных людей может больше подойти что-то одно, должен быть выбор.
Способ первый: «стоять» перед ощущением, не вдвигаясь в него, на границе и наличия, и в то же время его отсутствия, как бы едва к нему прикасаться, с тем, чтобы чувствовать — вот оно, расслабляя одновременно тело и сознание согласно описанной выше технологии. Если выдержать так какое-то время, вы отметите, что тело само «стекает» дальше в форме, «стена» ощущения отступила. Тогда остаётся лишь дискретно следовать за ней, повторяя описанную процедуру, пока она не исчерпается.
Если уже есть приличная растяжка, и вы можете без подготовки сразу почти полностью сложиться пополам — это хорошо. Но лучше всё-таки это сделать не спеша, а затем вы всё равно столкнётесь с тем же самым ходом событий, поскольку ощущение появится.
Таким образом, если позволяет организм и действия правильны, живот, грудная клетка, всё туловище постепенно укладывается на прямые ноги. Затем следует вытянуться вдоль них и расслабиться — без каких-либо ощущений, которые затрагивают однородный вакуум сознания. Такой способ наиболее применим для всех асан, допускающих ограниченное движение при воздействии веса тела в направлении сгибания. Либо когда форма позы сохраняется с помощью не пассивного захвата.
Но и в других группах асан этот метод может быть применён с определённой пользой. Там, где вес работает против направления желательного изменения формы или нейтрален к ней, скажем, в скручиваниях, можно применять второй способ. Суть его в том, что мы принимаем первоначальную форму асаны, проходя при этом через первую «стену» ощущения, но не добираясь до второй. И здесь также возможны правильные и неверные варианты развития. Первый таков: принять начальную форму и расслабиться. По мере углубления релаксации тела и сознания ощущения начинают «таять», пока полностью не уходят из восприятия. И в этой телесной «пустотности», подкреплённой аналогичным состоянием сознания, мы и находимся предписанное время выдержки асаны, либо по желанию. Как только ощущение где-либо в поле восприятия возникнет — следует выходить из позы, физиологически оптимальное время её экспозиции исчерпано.
Способ второй: вы приняли форму, но по каким-то причинам, может быть, из-за того, что слишком быстро пройден первый рубеж сопротивления, не удаётся расслабиться так, чтобы ощущение исчезло. Но при этом оно и не усиливается, оставаясь нейтральным, но явственным, почему и не получается «второе внимание». В этом случае, находясь в «первом внимании», асану целесообразно сохранять лишь до того момента, пока ощущения не начнут меняться, приобретая более выраженный либо откровенно неприятный характер. То есть мы проникли сквозь первую виртуальную «стену», но не затрагиваем вторую, за которой наступает отчётливый дискомфорт. Если же ощущения сразу перерастают в неприятные, но тело ещё рано подвергать данной позе.
Способ третий: просто выполнить позу как получается, избегая явных ощущений, максимально расслабив тело и ум. Если исполнение позы будет в отношении тела неверным, это не позволит опустошаться сознанию, и полное необходимое расслабление не наступит. Если плохо выполнена релаксация сознания — не до возможного предела расслабится тело. Это наименее опасный способ для тех, кто не желает думать и анализировать свою практику асан. Принял очередное положение — и обо всём забыл, в том числе и о себе самом, «расплылся», как медуза на гальке под солнцем, — и всё, выполняя одновременно в данной позе ещё и «Шавасану».
Когда идёт речь о практике йоги в её классическом варианте, подразумевается, что в деятельности такого рода не существует каких-либо проявлений терпения. Если кто-то утверждает, что, отбросив все эмоции, терпеливо ждёт результата, заставляя себя скрупулёзно соблюдать технологию асан, пранаям или медитаций, значит этот человек ещё не осознал, чем он занимается, поскольку существует и субъект, который терпит и воздействие, которое ему надо перенести. Но терпение уже есть определённое отношение, оценка, значит — не что иное, как оборотная сторона нетерпения! На самом же деле во время практики асан должна быть полная эмоциональная нейтральность состояния на фоне полной релаксации. Человек в асане — никто и ничто, на это время его, как личности с её обычной конструкцией, привычными устремлениями, в шаблонном понимании почти не существует, есть только тело, «переливающееся» из одной специальной формы в последующую, при минимальной «подсветке» сознания. Любой другой ход событий будет некорректным. Лишь когда тело и сознание в каждой асане полностью релаксируется (а одно без другого не расслабить), и, кроме того, ум полностью избавляется от скрытых стереотипных побуждений, технология исполнения становится совершенной.
Когда вообще у человека появляется непрекращающееся желание чего-либо, например — выполнить во что бы то ни стало вот эти асаны? Видимо, когда он не располагает средствами по немедленной реализации такого желания. Но если данная практика основана только на непоколебимом желании выполнить то, что изображено на фотографиях либо наблюдается в натуре, понимание не возникает, старайтесь и желайте вы хоть тысячу лет!
На самом деле желание должно вести к такой работе, в результате которой возникает понимание сути того, что ты делаешь с телом. Позитивные результаты обеспечивает не огромное количество выполняемой с остервенением ежедневной тупой работы в асанах, но действия с осознанием того, зачем и как ты это делаешь.
Никакое желание и усердие не становятся пониманием сами по себе, без потребной для этого деятельности интеллекта. Самое поразительное, что эти хрестоматийные истины, используемые в жизни любым мало-мальски развитым человеком, в подавляющем большинстве случаев не срабатывают когда он же начинает осваивать Хатха-йогу. Похоже, всё это выглядит настолько элементарным, что и в голову не приходит возможность наличия за этой простотой подводных камней.
Начинающий йог верит в себя, но для такой веры в данном случае нет оснований, потому что опытом работы, подобным йогическому, человек западного склада не располагает. Стиль же изложения изданных в России книг «по йоге» либо подачи их иллюстративного материала — брать ли работы Сида или Айенгара — не позволяет заметить отсутствие в них смысла, подмененного красотой выражения или многозначительной, но абсолютно не информативной детализации внешних описаний. Для понимания чего-либо в йоге, необходимо прежде всего иметь первоисточники, классические комментарии к ним и постоянно осмысливать всё это. Само собой надо систематически выполнять лично асаны, пранаяму и анализировать то, что получается, не забывая, что «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно».
Кто-то может сказать: правильная техника поз йоги — это то, что запечатлено в исполнении её мастеров на фотографиях либо рисунках, а всё остальное — грубая пародия, карикатура на асану! Такая точка зрения неверна и опасна. Без совершенства исполнения не наступает совершенство достижения, и в начале практики эти два момента отнюдь не совпадают! Задача не в том, чтобы стремиться сделать «как на картинке», но чтобы целиком соблюсти необходимую исполнительскую матрицу. Это будет и начальной, и промежуточной, а на самом деле — постоянной психофизической правильностью выполнения асан йоги.
Представьте, что вы находитесь в горах и задумали попасть на определённую вершину, какой смысл рваться туда по прямой?! Короткий путь, конечно же, существует, но он может быть несовместимым с жизнью и уж точно — с сохранением здоровья. Конечно, можно попасть туда именно по прямой, но на это уйдёт столько сил и времени, что сама цель станет абсурдной. Всегда существует, однако, не столь очевидный и быстрый, но идеально соответствующий именно твоим возможностям маршрут, который является единственно целесообразным. Он подобен мировым линиям, представляющим естественные траектории движения космических тел в поле тяготения, — это путь следования не желаниям или чьим-то красивым идеям, а законам реальности. Только действия, их учитывающие, способны привести к цели с минимальными затратами времени и всех прочих ресурсов.
Развитие присущей каждому человеку личной (но не чьей-то!) гибкости тела в Хатха-йоге — результат классического выполнения асан в соответствующих состояниях сознания, спонтанный процесс, а вовсе не достижение человеческой гениальности в области мышления. Выработать у тела какую-то «высшую» гибкость, следуя эмоциональным импульсам и умозрительным построениям невозможно, незачем и пытаться. Можно лишь обеспечить наилучший темп саморазвития, и впоследствии сам собой определится наилучший уровень телесной мобильности, соответствующий оптимальному состоянию психосоматики данного организма — гомеостазу, которому сопутствует несокрушимое здоровье.
Иными словами, в йоге главным является не станция назначения, а способ следования. Если делать асаны так, как это предписывается традицией, то рано или поздно я приближусь к их классической форме, насколько она вообще доступна для моего тела и его конструкции, а также получу подготовку сознания, необходимую для самьямы.
Если осваивать йогу, опираясь на типовой жизненный опыт со всеми его стереотипами, то, идя на Одессу, вы неминуемо и постоянно будете выходить к какому-нибудь Херсону, который вам совсем не нужен.
Наше тело является устройством, которое располагает определёнными возможностями для временного сохранения жизни в этом мире. Их границы трудно определимы, но сама структура организма уже есть первичное ограничение. И так же, как люди придумывают приборы для дополнительного расширения границ воспринимаемой нами реальности, так для этого могут быть использованы и другие механизмы, например — йога.
Возвращаясь к упомянутым выше скрытым стереотипным побуждениям, следует отметить их, с одной стороны, неосязаемость, с другой — сильнейшее влияние на практику асан, которое является помехой.
В «Дао дэ цзин» есть замечательная метафора с глиняным кувшином, который имеет ценность не сам по себе, но лишь вследствие заключённой в нём пустоты, которая может заполняться самым разным содержимым. В данном случае эту метафору можно применить и к сознанию, и к телу. «Пустотность» (готовность к коммуникации с бессознательным) первого может быть основана только на изотропности второго. Если в теле при выполнении асаны нет никаких ощущений: ни приятных, ни неприятных, ни нейтральных (практика, как мы помним, должна быть построена на принципе перевода наличных ощущений под порог восприятия, что является одновременно гарантией и прогресса, и отсутствия травм), тогда восприятие свободно от какого-либо содержимого. «Сосуд» сознания становится пустым, и его возможно использовать по другому назначению, например — для обратной коммуникации с бессознательным.
Когда сознание очищено и опустошено, этому «вакууму» не мешает и сам материал «изделия». Никаких ощущений в теле ни при каких условиях — только тогда сознание (при наличии полной его релаксации) способно очиститься от какого бы то ни было содержания. Не должно быть никакого осознанного или неосознанного влечения к реальной форме асан, как к цели, которую следует реализовать. Цель — верный по исполнению, качественный процесс практики в целом, в результате которого наступает определённое состояние тела и сознания, значительно отличающееся от повседневного.
И когда это абстрактное, на первых порах рассудочное понимание пробьет стену привычки, внутри словно что-то разжимается, и непосредственные результаты исполнения каждой асаны в отдельности перестают вас интересовать в процессе самих занятий! Следовательно, с этого момента ваше терпение закончилось, оно иссякло вместе со своей основой — нетерпением, скрытым бессознательном импульсом. Наступило состояние полного отсутствия текущих устремлений, покой, то самое душевное расположение, в котором практика йоги становится единственно верной.
Теперь вы и оказались на искомой позиции равнодушного наблюдателя за необходимым процессом незаинтересованных действий, совершаемым телом. На точке свидетеля, который избавил организм от всех видов принуждения, но тем не менее каждый день без каких-либо суетных желаний погружает его в огонь практики асан, и это лучшее, что может сделать человек в здравом уме и твёрдой памяти, чтобы достичь в йоге успеха. В «подвешенном» состоянии разреженной пустоты сознания и при специфической работе тела структура психосоматики начинает самостоятельно изменять себя так, что потенциальные её возможности постепенно актуализируются, и мы получаем возможность уловить то, что пожелает показаться изнутри, что и будет расширением сознания.
Теперь обратимся к асанам, которые подразумевают в своём исполнении существенный силовой компонент, в них работа несколько иная. Каково может быть состояние тела и сознания, например, в «стоячих» асанах, ведь полное расслабление в них, по-видимому, не достижимо?
Добиться полного отсутствия ощущений, как в чисто релаксационных позах, здесь, конечно, сложнее, поскольку в двигательном аппарате присутствует выраженная полярность усилий либо напряжения и расслабления.
Пока человек бодрствует, какая-то определённая часть мышечного ансамбля его тела всегда находится под нагрузкой, поскольку «отвечает» за сохранение определённого положения в поле силы тяжести, но всё, что избыточно для выполнения данной задачи, необходимо расслабить. Мышцы, образующие силовой рисунок данной позы, должны напрягаться по минимуму, так, чтобы только не произошло самопроизвольное «выпадение» из позы. «Остальная» мышечная масса будет «свисать» с этого текущего рабочего «каркаса», как бельё с верёвки, а вот что происходит при этом с сознанием — разговор отдельный. Короче говоря, то, что участвует в сохранении данной позы, задействовано крайне экономно: всё, что работой не затронуто — в «Шавасане». Это полностью соответствует принципу минимизации, открытому Натальей Бехтеревой при изучении функционирования мозга.
Следующий важнейший момент: физическое усилие по сохранению формы позы также должно быть не только минимально возможным, но и «пустым». Как ответил когда-то на мой вопрос Айенгар: «Любое движение йоги должно выполняться без возбуждения самим этим движением». Что это значит?
Когда человек выполняет какую-либо работу, кроме мышечных усилий тела всегда имеет место её обеспечение со стороны ЦНС, своеобразная нервная «поддержка», которая особенно выражена на фоне полного изнеможения, утраты физических сил. Когда у бойца либо спортсмена уже нет ресурсов, он держится «на зубах», подстёгиваемый собственной беспощадной волей, и ещё вопрос, что порой является решающим — физические данные или волевые.
Поскольку при выполнении любых асан по определению сохраняется необходимая «разреженность» восприятия и самоосознанности, и это является центральным моментом в практике вообще (йога — это работа исключительно в русле состояний сознания, изменённых релаксацией в её процессе), мышечная нагрузка любой интенсивности и продолжительности в асанах не должна влиять на сохранение высокого уровня расслабления нервной системы в целом — вот одно из необходимых и парадоксальных требований Хатха-йоги.
Вначале проясним понятие боли. По определению: «Боль — психофизиологическая реакция человека на повреждающий раздражитель, вызывающий в организме органические и функциональные нарушения. Важнейший компонент боли — субъективные ощущения, носящие характер страдания» (БЭС, 77).
«Боль — неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения» («Физиология человека», т.3, с.222).
Боль — это сигнальное ощущение, которое свидетельствует о состоявшейся микротравме, на суставной сумке, мышечном волокне, сухожилии. После разового болевого ощущения, которое показывает, что возможности тела превышены и мы поступили неверно, остаётся микрошрам, физический след болевого воздействия. Если человек постоянно выполняет асаны на фоне болевых ощущений (что вообще не может считаться нормальным) и упорством, достойным лучшего применения, то в месте постоянного «столкновения» с болью образуется определённый объём (область, поверхность) поражённая этими своеобразными «царапинами» болевой «коррозии». Когда будет превышен какой-то количественный либо функциональный предел, возникает два пути развития: либо эта область воспаляется и затем мы получаем хронические болевые симптомы с ощутимыми двигательными ограничениями, либо при резком движении повреждается сама структура, и мы имеем острую травму.
Ситуации встречаются разные, и травмы бывают глупыми до изумления. Однажды, забыв отключить телефон на время занятий, я непроизвольно дёрнулся в асане, когда раздался резкий звонок, а форма была как раз предельной (вариант глубокой «Паршва Пиндасаны» в «Сарвангасане»), в результате — растяжение межлопаточных связок и суточный болевой шок с температурой под тридцать восемь.
Если при выполнении асан где-то в теле вдруг появились устойчивые болевые ощущения, необходимо переориентировать практику в таком ключе, чтобы боль и ощущения, с ней «соседствующие», никак не затрагивались, всё, что её доставляет, будь то приближение к какой-то форме или её выдержка, должно быть устранено до тех пор, пока повреждение не пройдёт полностью. И затем, с момента полного прекращения боли, вы должны никак не затрагивать это место ещё минимум половину того времени, которое длилась травма, — это относится к «коротким» повреждениям, длящимся не более месяца-двух. В случае более длительного болевого «стажа» возвращение к практике должно быть ещё более осторожным.
Если в йоге (и даже просто в обычной жизни) следовать любым другим вариантам поведения, то рано или поздно вы обеспечите себе бессмысленное существование при наличии хронического страдания тела.
Мне приходилось сталкиваться со множеством фанатиков (самый близкий пример — киевско-черниговская «школа»), которые считают, что чем более сложные позы они могут выполнить, тем больше они «подлинные йоги», хотя ещё Борис Аров (Сахаров) в комментарии на «Гхеранда-самхиту» отмечал: «Ни сидение в позе лотоса, ни стояние на голове, ни скашивание глаз на кончик носа ещё не есть йога».
Безумные отечественные экспериментаторы — где бы не доводилось с ними контактировать — всегда «крутили» асаны что называется до посинения, и без травм у них не обходилось. В Челябинске-65 (теперешний Озерск, закрытый город при ядерном комбинате «Маяк») обитает, как уже упоминалось, замечательный субъект по кличке «Гуру» (второй псевдоним — «Наполеон»), который, на мой взгляд, является непревзойдённым маньяком Хатха-йоги и, безусловно, заслуживает отдельного разговора, который исключают рамки нашей темы.
В молодости, дабы потрясти воображение окружающих, он жевал стаканы из тонкого стекла. Потом, когда подрос и просто фокусничать стало неудобно, вплотную занялся йогой. В пароксизмах энтузиазма, как штык, стоял на голове по два-три часа в день, пока не довёл дело до победного конца, то есть — микроинсульта, после чего прекратил эксперименты с «Сиршасаной», получив в виде напоминания о том, как не надо поступать в йоге, лёгкое заикание. Упомянутый субъект был способен выполнять асаны, например, с порванными подколенными связками, в состоянии острой развитой травмы. Трудно поверить, что такое возможно, однако недаром сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей...»
Всё бы ничего, как говорит «нанайская мудрость»: «Моё повидло, хочу — ем, хочу — на асфальт мажу», если бы «Гуру» не взялся обучать йоге других. И однажды, когда я проводил на «Маяке» семинар, женщина лет тридцати задала мне на консультации вопрос, которого я сначала даже не понял: «Скажите, а что делать, если в результате занятий йогой начинается варикозное расширение вен?»
От изумления на какое-то время я потерял дар речи. Но поскольку дама продолжала глядеть на меня с явным ожиданием, я поинтересовался в свою очередь. «Это каким же образом такое может возникнуть от практики асан!? — Да вот иногда учитель держит нас в какой-нибудь одной позе, например, в „треугольнике“, минут по двадцать...»
Комментарии, я думаю, излишни. Можно лишь добавить, что за восемь последних лет существования в Озерске клуба йоги у контингента, занимающегося ею под чутким руководством «Гуру», в результате этих занятий случались инсульты, а также инфаркты. Это неудивительно, учитывая, что упомянутый деятель окончил, по его собственным утверждениям, заочно (!?) — какую-то из школ йоги в Индии.
Возвращаясь к проблеме боли, можно отметить, что однажды, будучи травмированным по собственной же глупости, «Гуру» с гениальной простотой разрешил проблему практики асан в состоянии острой травмы. Адски медленно, как подкрадывающийся к добыче хамелеон, десятками минут, он без малейших рывков приводил повреждённую конечность в предписанное положение, затем в том же темпе разгибал, со временем у него проблем не было. В подобном состоянии, если хоть что-то сделать не так, в любой момент может последовать новый болевой удар, травма усилится. «Наполеон» утверждал, что подобная постепенность обхода травмы якобы его фирменная находка. Каюсь, но я тогда даже потратил какое-то время, пытаясь доказать ему, что гораздо полезнее были бы изыскания в части нетравматической практики асан.
«Гуру» — это, конечно, курьёз, но похоже история повторяется в очень странных вариациях. Дело в том, что в Европе двадцатых годов был широко известен некий факир, по происхождению, кажется, француз. Будучи молодым солдатом, во время Первой мировой войны он получил в пехотной атаке тяжёлое осколочное ранение. По логике вещей То-Рама, как и тысячи его собратьев по несчастью, должен был погибнуть от болевого шока, с которым врачи тогда справляться не умели. Но, как известно, умирать никто не желает, а в этом человеке была ещё и какая-то скрытая особенность, скорее всего — повышенный болевой порог, либо ему удалось хорошенько собраться перед лицом смерти, но, как бы то ни было — он сумел подавить боль и выжил. И с тех пор ему стало подвластным управление ею. Впоследствии То-Рама много лет выступал в цирках Европы, демонстрируя коронный номер: он пронзал своё тело насквозь пустотелой шпагой — брюшную полость вместе с внутренними органами. Затем, оказываясь полностью проколотым, отворачивал наконечник и эфес шпаги и проливал воду сквозь трубку лезвия. Причём человек этот прокалывал себя, как говорится, вполне серьёзно, без дураков, это был не фокус.
Наконечник лезвия имел форму шприца, и с помощью равномерного давления на рукоять шпага проходила сквозь туловище факира около сорока минут. Всё это время зрители сидели, затаив дыхание, глядя, как металл медленно погружается в живот человека и затем выходит из его спины. Скорость и время прокалывания, а также форма наконечника — вот в чём заключалась суть аттракциона и, прежде всего, конечно, в уникальной личности факира. Наконечник подобной формы — при определённой величине давления и временной его дозировке — расслаивает, ткани, раздвигает капилляры, мелкие и крупные сосуды, минует органы, отсюда, если травмы и есть, то физиологически минимальные, боль скорее всего вообще не возникает, главное — преодолеть инстинктивный страх перед ней и перспективой повреждения тела, нарушения его целостности.
Я сам ради интереса провёл подобные эксперименты не со шпагой, конечно, но прокалывая большой иглой шприца мягкую часть руки чуть ниже локтевого сгиба, и могу засвидетельствовать: То-Рама не блефовал. Главная проблема — кожа, она невообразимо прочна, когда игла прошла её слой, то дальше особых затруднений не возникает. Надо просто не поддаваться страху, ориентируясь при нажиме на минимальный дискомфорт, сохранять спокойствие и расслабленность, потому что неприятные ощущения минимальны и вполне терпимы, нет ни боли, ни единой капли крови, только после извлечения иглы из небольших следов на коже слегка просачивается лимфа.
Но всё это не имеет прямого отношения к йоге, так как боль с её практикой не совместима ни в каких вариантах, кроме следующих: 1) хронические заболевания опорно-двигательного аппарата; 2) отработка накопленных в бессознательным вытесненных напряжений.
Кстати, я сам слышал, как Сид утверждал, что лично он развивал гибкость путём подавления боли. Всё может быть, но уникальность одного человека для других остаётся неповторимой.
Вернёмся, однако, к примеру с «Пашимоттанасаной». Существует три основных способа её выполнения. Попытаюсь вкратце описать их, потому что для разных людей может больше подойти что-то одно, должен быть выбор.
Способ первый: «стоять» перед ощущением, не вдвигаясь в него, на границе и наличия, и в то же время его отсутствия, как бы едва к нему прикасаться, с тем, чтобы чувствовать — вот оно, расслабляя одновременно тело и сознание согласно описанной выше технологии. Если выдержать так какое-то время, вы отметите, что тело само «стекает» дальше в форме, «стена» ощущения отступила. Тогда остаётся лишь дискретно следовать за ней, повторяя описанную процедуру, пока она не исчерпается.
Если уже есть приличная растяжка, и вы можете без подготовки сразу почти полностью сложиться пополам — это хорошо. Но лучше всё-таки это сделать не спеша, а затем вы всё равно столкнётесь с тем же самым ходом событий, поскольку ощущение появится.
Таким образом, если позволяет организм и действия правильны, живот, грудная клетка, всё туловище постепенно укладывается на прямые ноги. Затем следует вытянуться вдоль них и расслабиться — без каких-либо ощущений, которые затрагивают однородный вакуум сознания. Такой способ наиболее применим для всех асан, допускающих ограниченное движение при воздействии веса тела в направлении сгибания. Либо когда форма позы сохраняется с помощью не пассивного захвата.
Но и в других группах асан этот метод может быть применён с определённой пользой. Там, где вес работает против направления желательного изменения формы или нейтрален к ней, скажем, в скручиваниях, можно применять второй способ. Суть его в том, что мы принимаем первоначальную форму асаны, проходя при этом через первую «стену» ощущения, но не добираясь до второй. И здесь также возможны правильные и неверные варианты развития. Первый таков: принять начальную форму и расслабиться. По мере углубления релаксации тела и сознания ощущения начинают «таять», пока полностью не уходят из восприятия. И в этой телесной «пустотности», подкреплённой аналогичным состоянием сознания, мы и находимся предписанное время выдержки асаны, либо по желанию. Как только ощущение где-либо в поле восприятия возникнет — следует выходить из позы, физиологически оптимальное время её экспозиции исчерпано.
Способ второй: вы приняли форму, но по каким-то причинам, может быть, из-за того, что слишком быстро пройден первый рубеж сопротивления, не удаётся расслабиться так, чтобы ощущение исчезло. Но при этом оно и не усиливается, оставаясь нейтральным, но явственным, почему и не получается «второе внимание». В этом случае, находясь в «первом внимании», асану целесообразно сохранять лишь до того момента, пока ощущения не начнут меняться, приобретая более выраженный либо откровенно неприятный характер. То есть мы проникли сквозь первую виртуальную «стену», но не затрагиваем вторую, за которой наступает отчётливый дискомфорт. Если же ощущения сразу перерастают в неприятные, но тело ещё рано подвергать данной позе.
Способ третий: просто выполнить позу как получается, избегая явных ощущений, максимально расслабив тело и ум. Если исполнение позы будет в отношении тела неверным, это не позволит опустошаться сознанию, и полное необходимое расслабление не наступит. Если плохо выполнена релаксация сознания — не до возможного предела расслабится тело. Это наименее опасный способ для тех, кто не желает думать и анализировать свою практику асан. Принял очередное положение — и обо всём забыл, в том числе и о себе самом, «расплылся», как медуза на гальке под солнцем, — и всё, выполняя одновременно в данной позе ещё и «Шавасану».
Когда идёт речь о практике йоги в её классическом варианте, подразумевается, что в деятельности такого рода не существует каких-либо проявлений терпения. Если кто-то утверждает, что, отбросив все эмоции, терпеливо ждёт результата, заставляя себя скрупулёзно соблюдать технологию асан, пранаям или медитаций, значит этот человек ещё не осознал, чем он занимается, поскольку существует и субъект, который терпит и воздействие, которое ему надо перенести. Но терпение уже есть определённое отношение, оценка, значит — не что иное, как оборотная сторона нетерпения! На самом же деле во время практики асан должна быть полная эмоциональная нейтральность состояния на фоне полной релаксации. Человек в асане — никто и ничто, на это время его, как личности с её обычной конструкцией, привычными устремлениями, в шаблонном понимании почти не существует, есть только тело, «переливающееся» из одной специальной формы в последующую, при минимальной «подсветке» сознания. Любой другой ход событий будет некорректным. Лишь когда тело и сознание в каждой асане полностью релаксируется (а одно без другого не расслабить), и, кроме того, ум полностью избавляется от скрытых стереотипных побуждений, технология исполнения становится совершенной.
Когда вообще у человека появляется непрекращающееся желание чего-либо, например — выполнить во что бы то ни стало вот эти асаны? Видимо, когда он не располагает средствами по немедленной реализации такого желания. Но если данная практика основана только на непоколебимом желании выполнить то, что изображено на фотографиях либо наблюдается в натуре, понимание не возникает, старайтесь и желайте вы хоть тысячу лет!
На самом деле желание должно вести к такой работе, в результате которой возникает понимание сути того, что ты делаешь с телом. Позитивные результаты обеспечивает не огромное количество выполняемой с остервенением ежедневной тупой работы в асанах, но действия с осознанием того, зачем и как ты это делаешь.
Никакое желание и усердие не становятся пониманием сами по себе, без потребной для этого деятельности интеллекта. Самое поразительное, что эти хрестоматийные истины, используемые в жизни любым мало-мальски развитым человеком, в подавляющем большинстве случаев не срабатывают когда он же начинает осваивать Хатха-йогу. Похоже, всё это выглядит настолько элементарным, что и в голову не приходит возможность наличия за этой простотой подводных камней.
Начинающий йог верит в себя, но для такой веры в данном случае нет оснований, потому что опытом работы, подобным йогическому, человек западного склада не располагает. Стиль же изложения изданных в России книг «по йоге» либо подачи их иллюстративного материала — брать ли работы Сида или Айенгара — не позволяет заметить отсутствие в них смысла, подмененного красотой выражения или многозначительной, но абсолютно не информативной детализации внешних описаний. Для понимания чего-либо в йоге, необходимо прежде всего иметь первоисточники, классические комментарии к ним и постоянно осмысливать всё это. Само собой надо систематически выполнять лично асаны, пранаяму и анализировать то, что получается, не забывая, что «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно».
Кто-то может сказать: правильная техника поз йоги — это то, что запечатлено в исполнении её мастеров на фотографиях либо рисунках, а всё остальное — грубая пародия, карикатура на асану! Такая точка зрения неверна и опасна. Без совершенства исполнения не наступает совершенство достижения, и в начале практики эти два момента отнюдь не совпадают! Задача не в том, чтобы стремиться сделать «как на картинке», но чтобы целиком соблюсти необходимую исполнительскую матрицу. Это будет и начальной, и промежуточной, а на самом деле — постоянной психофизической правильностью выполнения асан йоги.
Представьте, что вы находитесь в горах и задумали попасть на определённую вершину, какой смысл рваться туда по прямой?! Короткий путь, конечно же, существует, но он может быть несовместимым с жизнью и уж точно — с сохранением здоровья. Конечно, можно попасть туда именно по прямой, но на это уйдёт столько сил и времени, что сама цель станет абсурдной. Всегда существует, однако, не столь очевидный и быстрый, но идеально соответствующий именно твоим возможностям маршрут, который является единственно целесообразным. Он подобен мировым линиям, представляющим естественные траектории движения космических тел в поле тяготения, — это путь следования не желаниям или чьим-то красивым идеям, а законам реальности. Только действия, их учитывающие, способны привести к цели с минимальными затратами времени и всех прочих ресурсов.
Развитие присущей каждому человеку личной (но не чьей-то!) гибкости тела в Хатха-йоге — результат классического выполнения асан в соответствующих состояниях сознания, спонтанный процесс, а вовсе не достижение человеческой гениальности в области мышления. Выработать у тела какую-то «высшую» гибкость, следуя эмоциональным импульсам и умозрительным построениям невозможно, незачем и пытаться. Можно лишь обеспечить наилучший темп саморазвития, и впоследствии сам собой определится наилучший уровень телесной мобильности, соответствующий оптимальному состоянию психосоматики данного организма — гомеостазу, которому сопутствует несокрушимое здоровье.
Иными словами, в йоге главным является не станция назначения, а способ следования. Если делать асаны так, как это предписывается традицией, то рано или поздно я приближусь к их классической форме, насколько она вообще доступна для моего тела и его конструкции, а также получу подготовку сознания, необходимую для самьямы.
Если осваивать йогу, опираясь на типовой жизненный опыт со всеми его стереотипами, то, идя на Одессу, вы неминуемо и постоянно будете выходить к какому-нибудь Херсону, который вам совсем не нужен.
Наше тело является устройством, которое располагает определёнными возможностями для временного сохранения жизни в этом мире. Их границы трудно определимы, но сама структура организма уже есть первичное ограничение. И так же, как люди придумывают приборы для дополнительного расширения границ воспринимаемой нами реальности, так для этого могут быть использованы и другие механизмы, например — йога.
Возвращаясь к упомянутым выше скрытым стереотипным побуждениям, следует отметить их, с одной стороны, неосязаемость, с другой — сильнейшее влияние на практику асан, которое является помехой.
В «Дао дэ цзин» есть замечательная метафора с глиняным кувшином, который имеет ценность не сам по себе, но лишь вследствие заключённой в нём пустоты, которая может заполняться самым разным содержимым. В данном случае эту метафору можно применить и к сознанию, и к телу. «Пустотность» (готовность к коммуникации с бессознательным) первого может быть основана только на изотропности второго. Если в теле при выполнении асаны нет никаких ощущений: ни приятных, ни неприятных, ни нейтральных (практика, как мы помним, должна быть построена на принципе перевода наличных ощущений под порог восприятия, что является одновременно гарантией и прогресса, и отсутствия травм), тогда восприятие свободно от какого-либо содержимого. «Сосуд» сознания становится пустым, и его возможно использовать по другому назначению, например — для обратной коммуникации с бессознательным.
Когда сознание очищено и опустошено, этому «вакууму» не мешает и сам материал «изделия». Никаких ощущений в теле ни при каких условиях — только тогда сознание (при наличии полной его релаксации) способно очиститься от какого бы то ни было содержания. Не должно быть никакого осознанного или неосознанного влечения к реальной форме асан, как к цели, которую следует реализовать. Цель — верный по исполнению, качественный процесс практики в целом, в результате которого наступает определённое состояние тела и сознания, значительно отличающееся от повседневного.
И когда это абстрактное, на первых порах рассудочное понимание пробьет стену привычки, внутри словно что-то разжимается, и непосредственные результаты исполнения каждой асаны в отдельности перестают вас интересовать в процессе самих занятий! Следовательно, с этого момента ваше терпение закончилось, оно иссякло вместе со своей основой — нетерпением, скрытым бессознательном импульсом. Наступило состояние полного отсутствия текущих устремлений, покой, то самое душевное расположение, в котором практика йоги становится единственно верной.
Теперь вы и оказались на искомой позиции равнодушного наблюдателя за необходимым процессом незаинтересованных действий, совершаемым телом. На точке свидетеля, который избавил организм от всех видов принуждения, но тем не менее каждый день без каких-либо суетных желаний погружает его в огонь практики асан, и это лучшее, что может сделать человек в здравом уме и твёрдой памяти, чтобы достичь в йоге успеха. В «подвешенном» состоянии разреженной пустоты сознания и при специфической работе тела структура психосоматики начинает самостоятельно изменять себя так, что потенциальные её возможности постепенно актуализируются, и мы получаем возможность уловить то, что пожелает показаться изнутри, что и будет расширением сознания.
Теперь обратимся к асанам, которые подразумевают в своём исполнении существенный силовой компонент, в них работа несколько иная. Каково может быть состояние тела и сознания, например, в «стоячих» асанах, ведь полное расслабление в них, по-видимому, не достижимо?
Добиться полного отсутствия ощущений, как в чисто релаксационных позах, здесь, конечно, сложнее, поскольку в двигательном аппарате присутствует выраженная полярность усилий либо напряжения и расслабления.
Пока человек бодрствует, какая-то определённая часть мышечного ансамбля его тела всегда находится под нагрузкой, поскольку «отвечает» за сохранение определённого положения в поле силы тяжести, но всё, что избыточно для выполнения данной задачи, необходимо расслабить. Мышцы, образующие силовой рисунок данной позы, должны напрягаться по минимуму, так, чтобы только не произошло самопроизвольное «выпадение» из позы. «Остальная» мышечная масса будет «свисать» с этого текущего рабочего «каркаса», как бельё с верёвки, а вот что происходит при этом с сознанием — разговор отдельный. Короче говоря, то, что участвует в сохранении данной позы, задействовано крайне экономно: всё, что работой не затронуто — в «Шавасане». Это полностью соответствует принципу минимизации, открытому Натальей Бехтеревой при изучении функционирования мозга.
Следующий важнейший момент: физическое усилие по сохранению формы позы также должно быть не только минимально возможным, но и «пустым». Как ответил когда-то на мой вопрос Айенгар: «Любое движение йоги должно выполняться без возбуждения самим этим движением». Что это значит?
Когда человек выполняет какую-либо работу, кроме мышечных усилий тела всегда имеет место её обеспечение со стороны ЦНС, своеобразная нервная «поддержка», которая особенно выражена на фоне полного изнеможения, утраты физических сил. Когда у бойца либо спортсмена уже нет ресурсов, он держится «на зубах», подстёгиваемый собственной беспощадной волей, и ещё вопрос, что порой является решающим — физические данные или волевые.
Поскольку при выполнении любых асан по определению сохраняется необходимая «разреженность» восприятия и самоосознанности, и это является центральным моментом в практике вообще (йога — это работа исключительно в русле состояний сознания, изменённых релаксацией в её процессе), мышечная нагрузка любой интенсивности и продолжительности в асанах не должна влиять на сохранение высокого уровня расслабления нервной системы в целом — вот одно из необходимых и парадоксальных требований Хатха-йоги.