Бреттон Барбара. А может, в этот раз?

   – Почему бы тебе не перебраться в Манхэттен? Как я понимаю, сюда ты приехал отдыхать, а не работать?
   Кристина вопросительно взглянула на Марину, с безу­частным видом наливавшую себе чай, и добавила:
   – У вас ведь медовый месяц, не так ли?
   – Притормози, Крис, – предупредил Джо. – Ты рискуешь потерять лицо. К тому же ты могла бы выбрать место попредставительнее, чтобы принимать всех этих свет­ских львов и львиц, не так ли?
   – Зря стараешься, Джо. Полдома принадлежат мне. Я остаюсь. Я первой сюда приехала.
   Отлично, Крис, убедительная логика школьницы млад­ших классов.
   – А я и не против. Оставайся, если хочешь.
   – Как это благородно с твоей стороны, – огрызну­лась Кристина, спиной чувствуя на себе взгляд Слейда, по­явившегося на пороге кухни.
   Джо наклонился вперед, и стул с грохотом опустился на все четыре ноги.
   – У тебя здорово получается уходить, Крис, почему бы тебе не продемонстрировать перед зрителями свои способ­ности?
   Мак-Марпи даже не пытался сдержать ярость.
   Ответом Джо стала напряженная тишина. Кристина чув­ствовала себя крайне глупо. Марина грела руки, сжимая в маленьких ладонях чашку с чаем, и впитывала новую для себя информацию. Наверняка она прекрасно понимает, в каком незавидном положении находится Кристина, возмож­но, даже злорадствует на ее счет. Кристина посмотрела на Слейда. Только смертельный страх потерять работу удер­живал его от того, чтобы запечатлеть эту безобразную сце­ну на пленку.
   Кристина перевела дыхание, встала и на удивление ров­ным голосом сказала:
   – Делай что хочешь, но только не надейся, что я стану угождать тебе и твоей… жене. Покупайте еду сами, доставайте себе транспорт и не мешайте мне жить так, как я хочу.
   Джо встал следом:
   – Ты высказала вслух мои мысли, Крис. Я не смог бы выразиться яснее. Дом большой. Вполне хватит места для всех, чтобы жить, не попадаясь лишний раз друг другу на глаза.
   – Мы взрослые люди, – со скорбной решимостью заявила Кристин. – Мы должны справиться.
   С этими словами она протянула Джо руку. Он взглянул сначала на ее ладонь, потом поднял глаза и посмотрел быв­шей жене в лицо. Один миг, и ее узкая кисть исчезла в его ладони. Его рукопожатие показалось ей крепким, уверен­ным, и ладонь его была неожиданно теплой и родной. Как-то сразу вспомнилось, как эти сильные руки ласкали ее тело…
   – С тобой все в порядке? – спросил Джо. Кристина выдавила улыбку:
   –Да.
   Он отпустил ее руку.
   Кристина вышла из-за стола.
   – Я должна поработать, – сообщила она. – Если я кому-то понадоблюсь, найдете меня в спальне.
   Джо поднял глаза от чашки, услышав, как захлопнулась дверь их когда-то общей спальни. Кристине всегда удава­лись выразительные фразы.
   Марина сидела молча, медленно потягивая чай. Слейд потянулся за пончиком.
   – Хочешь? – спросил он Марину. Она кивнула.
   – Лучше не бери, – предупредил Джо. – Кристина может воспринять это как нарушение конвенции.
   Слейд порылся в карманах, вытащил двадцатицентовую монету и положил на стойку бара возле пакета с едой.
   – Пончик за мой счет, – сказал он и с пончиком в одной руке и чашкой горячего кофе в другой вышел из кухни, оставив Джо наедине с дочерью Рика.
   При дневном свете она выглядела еще моложе. И, как заметил Джо, еще тщедушнее. И такой скромной, застен­чивой. Хотя, пожалуй, это было бы уже натяжкой. Глядя на нее сегодняшнюю, трудно было представить, что она и есть та самая фурия, что царапалась и лягалась вчера, пыта­ясь удрать от него на той стороне пролива. На ней были черные видавшие виды штаны и тот же бесцветный свитер, что и вчера.
   – У тебя что, нет другой одежды? – спросил Джо, указывая на свитер.
   Марина сделала очередной глоток.
   – Одежда для меня ничего не значит. Мода – буржу­азная выдумка.
   – Я говорю не о моде, – уточнил Джо. – Я говорю об удобстве. Если это все, что у тебя есть, возникнут про­блемы, когда вещи придется отдавать в чистку.
   Еще глоток чаю. Марина отлично усвоила тактику пауз.
   – Я позабочусь о том, чтобы ты меня не стеснялся.
   – Как? Ты боишься меня опозорить? Что за удивитель­ная перемена? Еще вчера ты готова была изрезать меня вдоль и поперек, если бы это помогло тебе вырваться отсюда.
   – Вчера я не понимала, – призналась она, опустив вниз ресницы. – А сегодня понимаю.
   – Ты внезапно поняла, что старик правильно сделал, выдав тебя замуж?
   – Я верю, что все, что случается, к лучшему. – Марина подняла глаза и встретилась с Мак-Марпи взглядом. – У тебя не будет со мной проблем, Джозеф.
   – Должно быть, я сошел с ума. Почти поверил тебе, детка.
   Тень улыбки осветила ее лицо, и Джо увидел в Марине что-то от красавицы матери, но сходство оказалось столь мимолетным, сколь и улыбка, так что Джозеф не смог бы с уверенностью сказать, действительно ли чудесным образом преобразилось лицо девушки, или ему лишь показалось.
   – Нет никакой необходимости оставаться здесь, – продолжала она, откусывая кусочек пончика. – Если Манхэттен больше тебе по душе, мы могли бы…
   – Пой, пой, детка, – ухмыльнулся Джо, взяв с тарел­ки один из купленных Кристиной пончиков. – В Хакетстауне я, может, и смогу тебе доверять, но Манхэттен – дело другое.
 
   Джо со смехом вышел из кухни. Еще вчера этот смех взбесил бы Марину, но теперь она стала понемногу свы­каться с обычаями этих американцев. Марина заметила, что здесь, в Америке, люди вообще много смеются сами не зная над чем. Быть может, сказывалось нежелание смотреть в лицо серьезным проблемам и сохранять при этом соответ­ствующее выражение на лице? Ее новоявленный муж был типичным представителем своей страны.
   Он оказался куда смышленее, чем она себе представля­ла в начале их знакомства. Задумчиво отщипнув еще кусо­чек от пончика, Марина, потягивая чай, размышляла над ситуацией.
   Конечно, она и не ждала, что Мак-Марпи сразу же согласится с ее предложением насчет Манхэттена. Этот разговор был просто очередной уловкой, так, для отвода глаз, хотя она не была бы против, если бы муж нашел ее предложение стоящим. Но, как она и предполагала, Джо обрек ее на жизнь в одном доме с чужими людьми в забы­том Богом Нью-Джерси.
   Но во всем можно найти и свои положительные сторо­ны. Марина улыбнулась своим мыслям. Зи всегда говорил, что она самая изобретательная из всех женщин, с кем ему доводилось встречаться, что, несмотря на свое происхожде­ние и воспитание, она всегда понимала, что у простых лю­дей тоже есть свои потребности, и не боялась рисковать жизнью в борьбе за права, нуждающегося большинства.
   То, что она задумала, требовало некоторого риска, хотя, конечно, этот риск не шел ни в какое сравнение с той опас­ностью, которой каждый день подвергался Зи.
   Сегодня утром, перед тем как принять ванну, Марина заглянула в кладовую в поисках полотенца и мыла и обна­ружила там нераспечатанные коробки с дорогой парфюме­рией. Глядя на все это богатство, Марина мысленно подсчитала, какую сумму можно было бы выручить за все эти бесполезные «изыски буржуазного вкуса».
   И это только начало. Вскоре Марина убедилась, что там же находятся еще и коробки с прекрасным фарфором, хрустальные фужеры, чудесное льняное постельное и столо­вое белье, и все в упаковке. Сколько, интересно знать, в этом доме таких «пещер Аладдина»? По американским стандартам дом был немаленький, а Марина еще не успела почтить своим вниманием чердак и подвал.
   Как можно иметь столько лишнего, когда многое люди не имеют вообще ничего? Но самое неприятное состояло в том, что обитатели дома, судя по всему, давно забыли, что у них где припрятано.
   Праведное возмущение девушки достигло такого нака­ла, что еще удивительно, как вода в ванне не закипела. Вдруг ее словно осенило: если хозяев мало заботит их иму­щество, они скорее всего не заметят и его исчезновения.
   Процесс экспроприации обещал быть длительным. Фла­кон духов здесь, хрустальный фужер там. В смежной с их с Джо спальне имелась кладовка с антресолями, где можно припрятать до поры до времени сокровища, пока она не найдет способ продать их, а деньги переправить Зи, чтобы помочь ему и их общему делу.
 
   В городе Кристина договорилась об аренде автомобиля, и к полудню, как было обещано, выбранную ею машину доставили по указанному адресу.
   – Бьюик? – удивленно спросил Джо, не скрывая ра­зочарования. – С каких это пор ты водишь бьюики?
   – С тех пор, как мне не могут предложить ничего другого, – огрызнулась Кристина. – Кроме того, чем тебе не угодили бьюики?
   – С ними-то как раз все в порядке, только ты не тянешь на водителя бьюика.
   Служащий, доставивший машину, недоуменно перево­дил взгляд с Кристины на Джо и обратно.
   – Так вы берете машину или нет? – спросил он наконец.
   – Конечно же, беру! – раздраженно ответила Крис­тина, протянув руку за квитанцией. – Дайте я подпишу, и вы будете свободны.
   – Что, нет «мазератти»? – спросил Джо у парня за рулем бьюика.
   – Есть «корвет», но леди его не захотела.
   – «Корвет» тебе уже не по вкусу? – ехидно спро­сил Джо.
   Кристина демонстративно проигнорировала его замеча­ние. Она подписала квитанцию, протянула ее и ручку ра­ботнику агентства и, проводив взглядом парня, неторопливо зашагавшего вниз по склону, только после этого наброси­лась на Джо:
   – Как ты мог так унизить меня перед людьми?
   – Унизить? Какого черта? Что я такого сделал? – Джо невинно моргал глазами, мастерски разыгрывая пра­ведное недоумение.
   – В тебе погиб великий актер, – бросила Кристина. – Я уже почти поверила в то, что ты не ведал, что творил!
   – Не пойму, о чем ты.
   – Сейчас он вернется в агентство и станет рассказы­вать всем и вся, что Кристина Кэннон – дешевка, не спо­собная арендовать «корвет».
   – У тебя паранойя. Мы всего лишь говорили о машинах.
   – Может быть, ты всего лишь говорил о машинах, но все присутствующие слышали нечто другое.
   – Эй, Кристина, сдается, ты слишком долго не выле­зала из своего котлована, пора бы выбраться на поверх­ность и глотнуть свежего воздуха.
   – Я знаю, как рождаются слухи, Джо. Достаточно необдуманного слова.
   Джо, казалось, совершенно не видел проблемы.
   – Да кому какое дело до твоей машины?
   – Мне есть дело до того, что обо мне скажут. Я долж­на заботиться о своей репутации.
   – Эта щепетильность относится только к твоей репутации или касается репутации и тех, о ком ты делаешь переда­чи, Крис?
   – Я не позволяю себе давать непроверенную информацию.
   – Это верно, – согласился Джо. – Так же верно, как то, что крокодилы летают.
   Кристина села за руль, демонстративно громко захлоп­нув дверцу.
   – Отчего тебе дома не сидится? Нянчил бы свою жену – детей нельзя надолго оставлять одних. Джо взялся за ручку.
   – Не подбросишь до города, Крис?
   – Не ты ли говорил о пользе свежего воздуха? Прогу­ляйся, тебе будет полезно,
   Слейд со своим непременным спутником фотоаппаратом появился на пороге.
   – Кристина, любовь моя! Мне требуется глоток циви­лизации!
   – Ты с ним спишь, – пробормотал Джо.
   – Заткнись, – огрызнулась Кристина. – Ни с кем я не сплю.
   Сказала и тут же пожалела о сказанном, заметив удов­летворение в глазах бывшего мужа.
   Слейд подошел к машине.
   – Так, значит, бьюик, любовь моя? Кристина опустила голову на руль, едва сдерживаясь, чтобы не возопить в голос.
   – Я собираюсь в город, – сквозь зубы процедила она, обращаясь к Слейду, – но если ты скажешь еще хоть слово о машине, клянусь, я выброшу тебя на обочину.
   Слейд, послушно замолчав, залез на заднее сиденье.
   Джо сложил руки рупором:
   – Марина, выходи, мы едем в город!
   – Он что, с нами? – поинтересовался Слейд.
   – Да, навязался, – с кислой миной пояснила Кристина.
   – Эй, Джо, почему бы тебе не оставить Марину в покое? Вид у нее порядком измотанный.
   – Она поедет со мной, – сказал Джо.
   Кристина с трудом подавила приступ ревности. Их с Джо брак был союзом равных, каждый уважал независи­мость другого, цементирующим чувством была лишь силь­ная взаимная любовь.
   – Пещерный человек, – процедила Кристина.
   – Да, – согласился Джо. – Мы неразлучны.
   Кристина насторожилась. Дело было не столько в том, что он сказал, а как он это сказал. В его тоне не угадыва­лось чувств, которые должен испытывать молодожен, в конце концов, просто муж. Только сейчас Кристина осознала, что до сих пор не увидела ни одной искры чувства между этими двумя, связанными брачными узами. Почему она не давала себе раньше в этом отчет? Ни разу они не поцеловались украдкой, ни разу не обменялись страстными взглядами. Они даже ни разу не коснулись друг друга. Более того, они едва ли испытывали друг к другу обычную человеческую привязанность.
   Марина появилась на крыльце. Выглядела она так, буд­то только что проснулась. Джо дал ей знак поторапливать­ся, но она проигнорировала его призыв. Все тот же бесформенный свитер, в котором она буквально утопала, руки в карманах потрепанных штанов: Гаврош, да и только. Своим видом она вызывала сострадание. Кристину так и тянуло распустить эти мышиного оттенка волосы, постричь их, сделать филировку, высветлить пряди, нанести космети­ку на лицо…
   Кристина едва не рассмеялась вслух. Она, конечно, не была экспертом в том, как следует себя вести разведенным супругам, но уж в чем она была уверена наверняка, так это в том, что ни одной бывшей жене не придет в голову давать женщине, сменившей ее в постели мужа, советы по поводу того, как стать привлекательнее. Даже если та отчаянно нуждается в такого рода советах.
   – У меня нет желания ехать в город, – заявила Ма­рина, подойдя к машине. – Я бы предпочла остаться дома.
   – Прекрасно, – отозвалась Кристина.
   Слейд пожал плечами.
   Джо, разумеется, придерживался иной точки зрения.
   – В машину, – приказал он. – Одну я тебя тут не оставлю.
   – Нет, – сказала Марина.
   – Послушай, детка, ты знаешь…
   – Я знаю, что твоя жена достаточно взрослая, чтобы остаться дома одной, – вмешалась Кристина.
   Марина улыбнулась Кристине, и Крис улыбнулась ей в ответ.
   – Мне нравятся большие черные машины, – сказала Марина.
   Джо молча запихнул девушку на заднее сиденье рядом со Слейдом.
   – Ну разве не прелесть! – как бы невзначай заметила Крис. – Одна большая дружная семья.
   – Заткнись и трогай, – сказал Джо.
 
   Марина как вкопанная остановилась посреди супермар­кета. Лицо ее выражало крайнюю степень удивления, сме­шанного с возмущением.
   – Что-то не так? Никогда прежде не видела лука-порея?
   – Зеленого лука, – поправила его Марина, изумленно глядя по сторонам. – Столько всего в одном месте – никогда.
   Джо вместе с тележкой подошел к ней вплотную.
   – Я знаю, что ты какое-то время провела в горах, но выросла ты в Лондоне. Что, там нет супермаркетов?
   – Разумеется, есть, – смерив Джо пренебрежитель­ным взглядом, сообщила Марина, – но у нас было кому ходить за покупками.
   Джо нахмурился:
   – Почему это я решил, что твой отец не особенно богат?
   – Потому, что мой отец – фашист, а человечности в нем столько же, сколько у дикого вепря.
   – Тебе хочется, чтобы я сказал, что Рик купался в деньгах?!
   Марина смотрела на него с нескрываемым отвращением.
   – Не обязательно быть богатым, чтобы взрастить в себе вкус к социальному паразитизму. Мой отец вырос с верой в то, что все люди существуют лишь для того, чтобы потакать его прихотям.
   – Тяжело ему приходится с такой любящей дочкой, не так ли?
   Марина схватила кабачок. Джо с интересом посмотрел на полосатый овощ, гадая, каким образом цукини может послужить аргументом в споре на столь вечные темы.
   – Этим можно было бы накормить целую деревню в моей стране!
   – Отлично, – примирительно сказал Джо. – Тогда ты у нас будешь готовить.
   – Неудивительно, что к исполнению своего мерзкого плана отец привлек именно тебя. Ты столь же циничен, сколь неспособен к состраданию.
   Джо мог бы выдвинуть контраргументы: припомнить, как спасал китов, как пытался помочь ее же родной стране, да только зачем спорить? Она все равно бы не стала его слушать. Кроме того, ему было достаточно безразлично, что она о нем думает. Когда-то он был таким, как она, тоже рвался в бой за правое дело, но постепенно в нем угас этот «огонь Данко». Рано или поздно вы прекращаете бороться с ветряными мельницами, выбираете соперников более ос­торожно, стараясь вступать только в такие сражения, выиг­рать которые вам действительно по зубам.
   Для Марины такой подход был проявлением цинизма, для Джо – понимания неизбежности. Жизнь немыслима без ограничений, и первое из них – ограниченность нашего земного существования. И чем старше становишься, тем больше считаешься с этим непреложным законом. Прихо­дится сдвигать рамки, уменьшать фокус и направлять всю свою энергию на одно дело и стараться не огорчаться, когда удар приходится мимо цели.
   Но в девятнадцать этого все равно не понять. Девят­надцать – время мечтаний, например о любви, которая длится вечно.
 
   Кристина занималась своими делами: выбирала помидо­ры и рассматривала дыни, стараясь найти по-настоящему спелую, пока Марина и Джо воевали у прилавка с цукини. Джо был заядлый спорщик, и Кристина не сомневалась, что молодожены ссорились из-за пустяков. И все же она старалась незаметно переместиться поближе к враждующей парочке, в надежде уловить хоть несколько слов. Увы, она так и не сумела ничего расслышать.
   Ей помешал Слейд. Он появился невесть откуда и так тихо опустил ей в корзину ананас, что от неожиданности она едва не подпрыгнула.
   – Несчастье в раю, – заметил Слейд. – У тебя, возможно, появился шанс, любовь моя.
   Кристина покраснела от стыда. Быть застигнутой врас­плох за таким недостойным занятием!
   – Не болтай чепухи, Слейд. У нас с Джо все в про­шлом.
   – Верно, – согласился Слейд. – Потому ты и вытя­гиваешь шею, как бы чего не упустить из их разговора.
   – Я журналистка. Человеческие отношения интересу­ют меня с профессиональной точки зрения.
   Все еще смеясь, Слейд направился в бакалею.
   Марина, кипя праведным гневом, двинулась в молочный отдел.
   Так уж случилось, что Кристина и Джо оказались по­чти рядом, их разделяла лишь пирамида спелых яблок.
   – Приятно встретиться, – стараясь улыбаться как можно лучезарнее, сказала Кристина. Джо промямлил что-то в ответ.
   – Глядя на вас, не скажешь, что браки заключаются на небесах.
   Джо бросил в свою тележку пучок зеленого лука.
   – Смотря что ты подразумеваешь под небесами. Кристина обогнула яблочную пирамиду и тоже взяла пучок лука.
   – Я ведь профессионал, Джо. Рано или поздно я доко­паюсь до истины.
   – Отлично, – сказал он, – и когда тебе это удастся, поставь меня в известность. Хочу посмеяться.
   Джо пошел к прилавку с картофелем. Кристина не от­ставала.
   – Она ведь тебя не очень любит, не так ли? Джо не выглядел особенно расстроенным.
   – Сейчас ей никто не нравится.
   – Она, наверное, скучает по своей семье. Никаких комментариев.
   – По друзьям? И опять молчание.
   – Черт, Джо. Вы оба скорее похожи на соседей по камере, чем на новобрачных. Ты не можешь утверждать, что у вас все в порядке, после того, как мы…
   Джо с силой схватил Кристину за запястье.
   – «После того, как мы» что, Крис? После того, как мы целую неделю не вылезали из спальни? Или после того, как ты обещала меня любить вечно?
   – Времена меняются, – сказала она, стараясь не замечать боли в руке. – Ты должен радоваться, что я ушла с твоей дороги, иначе никогда не встретил бы Ма­рину.
   – Да, – сказал он, внезапно ее отпустив. – Я дей­ствительно должен быть тебе благодарен.
   – Все к лучшему, – сказала Кристина, опустив взгляд на прилавок. – Тебе будет лучше.
   До Кристины донесся звук его голоса.
   – Не надо было тебе решать за меня, Крис. Думаю, у нас был шанс.
 
   – Могу я помочь вам, мисс?
   Марина оглянулась и увидела перед собой мужчину сред­них лет, уставившегося на нее из-за мясного прилавка. На нем был белый, закапанный кровью фартук, накрахмален­ный колпак и широкая дежурная улыбка.
   – Нет, благодарю вас, – ледяным тоном ответила Марина.
   – Вы стоите здесь уже минут десять, разглядывая вы­резку.
   – А вы столько же времени разглядываете меня?
   – Если вы думаете, что сможете стащить кусок мяса, оставьте эти мысли, – сказал продавец уже без улыбки. – У нас охрана у входа.
   Марина облокотилась о прилавок, сверкая глазами в сторону продавца.
   – Вы хотите сказать, что держите вооруженную охра­ну, чтобы стеречь мясо?
   – Да, черт побери! В наши дни приходится принимать меры.
   – Кто, скажите Бога ради, украдет ваше мясо? Продавец пожал плечами:
   – Старые люди, живущие на пособие… Бездомные…
   – Голодные, – перебила его Марина. – Мясо укра­дет только тот, кто голоден!
   – Это не моя проблема. Я работаю здесь, и только. Хочешь есть – плати. Вот так это здесь, у нас, делается.
   – Успокойтесь, – сказала Марина, вскинув подборо­док. – Ваша говядина останется в целости. Я и не думала прикасаться к ней.
   Мясник, кажется, ей не поверил. Он продолжал при­дирчиво осматривать Марину. Наряд девушки не произво­дил впечатления благонадежности его обладательницы.
   – Американцы слишком озабочены внешней стороной вещей, – надменно сказала Марина.
   Можно представить, как бы у всех вытянулись физио­номии, если бы Марина сообщила, что она – дочь короля.
   Продавец схватил свой топорик.
   – А ну-ка, повтори!
   – Не расслышали? Я сказала, эти американцы…
   – Ах, какая милая группа – и по отдельности, и вме­сте! – Слейд приподнял Марину и развернул к себе.
   – Я все тут обшарил, тебя искал, любовь моя, – сказал он и подмигнул продавцу: – Она любит пофлиртовать, но абсолютно безобидна.
   Слейд опустил Марину на землю только в районе кон­дитерского отдела.
   – Не надо смешивать супермаркеты с политикой, лю­бовь моя. Янки любят воспринимать эти вещи по отдельно­сти. Тебе должны были рассказать, что разумные девочки никогда не спорят с мужиками с топориками для рубки мяса в руках.
   – Ты видел этого мужлана? – раздраженно восклик­нула Марина. – Как он смел смотреть на меня так, будто я не стою грязи с подошв его ботинок!
   – Ты была не права в одном, – сказал Слейд, по-братски убирая прядь волос с ее лба. – Внешность – это все.
   – Чушь!
   – Я так не считаю, – с улыбкой ответил Слейд, – и уже присмотрел себе пару туфель от Гуччи, которые обеспечат мне столик в лучшем ресторане.
   – Слишком многого ты ждешь от пары туфель! Слейд обнял Марину за плечи.
   – Кристина и Бойскаут скоро будут здесь. Почему бы нам не прогуляться вокруг города? Две родственные души и все такое…
   Она подняла взгляд и засмеялась:
   – Я хотела бы взглянуть на железнодорожную станцию.

Глава 4

   Они ехали домой в молчании.
   Кристина вцепилась в руль так, что пальцы побелели, хотя дорога была пуста и погода как нельзя лучше. На взгляд Джо, она слишком сильно давила на газ, но он пред­почел помалкивать. На сегодня довольно ссор. Довольно переживаний. Здоровенный фургон на восемнадцати коле­сах с заносом кузова вправо-влево на добрые полтора метра представлял, как казалось Джо, куда меньшую опасность, чем та, которую ему удалось только что избежать на желез­нодорожной станции.
   Джо оглянулся через плечо на двоих конспираторов на заднем сиденье. Слейд и Марина сидели притихшие, при­давленные весом купленных Джо дыни и ящика пива. Джо не столько переживал из-за попытки Марины убежать, сколь­ко из-за вопроса: как много известно Слейду?
   Марина не была юным наивным созданием, каким пред­ставлялась ему вначале. Она умна, решительна и достаточ­но хитра, и она не побоится осуществить самый отчаянный план, если позволит ситуация. Британский ублюдок был оппортунистом по сути. Если эти двое объединятся, то Марине крышка.
   Тишина действовала Джо на нервы. Он включил было радио, но Кристина так выразительно поджала губы, что он тут же выключил приемник. Еще одну проблему представ­ляла Кристина. У него не выходил из головы их разговор в супермаркете. Неужели ее так волнует его брак? В конце концов, это она его бросила. Если бы не проблема с разме­щением, едва ли бы ей было хоть какое-то дело до того, ладят они с Мариной или нет.
   У Кристины было все, о чем можно было мечтать: инте­ресная, высокооплачиваемая и престижная работа, друзья, готовые лизать ей задницу, как этот ублюдок британец, дом в Лос-Анджелесе, дом в пригороде и пентхаус в Манхэттене, уже почти отделанный. В Нью-Джерси она могла арен­довать бьюик, но Джо готов был заложить свои последние джинсы, поспорив о том, что в своем гараже в Калифорнии она держит «мазератти» или «БМВ».
   Она всего этого достигла сама, думал он, наблюдая за игрой света на ее щеке. У нее есть слава, удача, деньги, красота. Достаточно, чтобы заполучить любого мужчину, только пальцем помани.
   А может, ей вовсе и не нужен любой. Может, там, на тихоокеанском берегу, ее ждет парень, которому досталось ее сердце, о котором она думает по ночам и мечтает, чтобы он лежал с ней в той постели, которую она когда-то делила с ним, с Джо. Впрочем, какое ему дело. Он разлюбил Кристину в ту ночь, когда она ушла. А теперь надо было прекратить ее желать.
 
   Грузовик с необходимым офисным оборудованием уже под­жидал Кристину у дома, когда они вернулись из супермаркета. В конце концов оставалось еще немало сфер в ее жизни, где она чувствовала себя хозяйкой. Она сделала из себя идиотку в Шон-Райте и сейчас изо всех сил старалась доказать себе и другим, что та слабость была случайной.