Страница:
Посредине стола – огромная черная сковорода. Еще несколько минут назад на ней шкворчала яичница. Теперь осталось немного масла и растекшегося желтка, который вымазывал хлебом Рузгин.
– А, Виктор Павлович! Ну вы и спать! Я к вам уже два раза стучал. А вы будто умерли.
– Вижу, ты здесь освоился, – заметил Виктор, садясь за стол.
Несси тут же нырнула под скамью и прижалась к ноге. В темноте она могла выражать преданность незнакомцу. Пока никто не видит. В детстве Виктор мечтал о собаке. Собака у них была... Однажды. Всего полтора года.
– Да ничего, тут нормально. Если так до весны... – размечтался Рузгин.
– Вспомни, зачем нас сюда звали, – прервал его восторги Виктор. – Помнится, Бурлакову нужны были люди для обороны крепости, а не для истребления его припасов.
– Да уж... думаю, задаром никто кормить не будет. Виктор Павлович, у меня тут такой вопрос возник. Если этот мир красивый, дикий, щедрый, почему бы из него настоящую сказку не сделать. Например, построить Средиземье Толкиена. Настоящее. А?
– Не получится.
– Почему?
– Слишком многие захотели бы стать орками и гоблинами.
Светлана налила Виктору кофе, поставила перед ним тарелку с нарезанной колбасой и сыром.
– Еще яичницу поджарить? – спросила, обращаясь при этом не к Виктору, а к сидящему в уголке Хьюго.
Тот потягивал из крошечной темной чашечки кофе.
– Перебьются, – бросил начальник охраны.
Виктор, еще минуту назад готовый согласиться на сыр и колбасу, дабы не утруждать Светлану, тут же встал на дыбы. Он – заместитель хозяина в его отсутствие. То есть второй, ну хорошо, третий человек в крепости. И на кухне должен быть не последним.
– Нет уж, извольте пожарить, дорогая Светлана, – проговорил он подчеркнуто вежливо.
Светлана заколебалась.
– Да так можно все припасы на месяц сожрать! – пробурчал Хьюго. – А что потом?
– Не волнуйтесь, голодать не будем, – отозвался Виктор.
– Ха, можно подумать, вы уже много зим провели в завратном мире, – Хьюго был настроен боевито.
– Зима эта первая. Но я знаю кое-что такое о здешних местах, чего не знаете вы.
– Вы ничего не знаете! – веско заявил Хьюго.
Доспорить они не успели. Лицо начальника охраны дернулось и исчезло. Вместо Хьюго появился мар в черном колпаке. Он снял колпак, и Виктор увидел мальчишеское веснушчатое лицо:
– Мама у меня кондитер. Замечательные торты печет. Она хотела, чтобы я тоже делал торты на заказ. Но друзья надо мной смеялись, все меня третировали, дразнили. Житья просто не было. Вот я и решил идти сюда, за врата... Глупо, да?
Конопатый почесал кончик носа:
– Виктор Павлович, на крепость сейчас нападут.
Конопатый исчез, время вновь пошло.
– Тревога! – закричал Виктор, вскакивая. – На нас напали. На стены!
Он шагнул к двери. Все смотрели на него с изумлением.
– Виктор Павлович, вы чего? – изумился Рузгин.
На башне загудел колокол.
– На стены! – крикнул Хьюго.
Все кинулись во двор. Яичница отменялась.
– Как вы узнали? – Хьюго ухватил его за плечо. – А?
– Интуиция... – огрызнулся Виктор.
Меньше всего он хотел объяснять этому человеку, что убитые предупреждают его, говорят с ним...
«Этого мальчишку я сам убил! Я!» – запоздало сообразил Ланьер.
Ворота крепости уже были заперты, заложены брусом. Стальная решетка опущена. На стенах толпились люди. Виктор помчался по лестнице наверх.
– Виктор Павлович! Сюда! – крикнул Рузгин, опережая Виктора на подъеме.
Ланьер подскочил к бойнице. Один из бойцов заметил серебряный кругляк на груди нового помощника Бурлакова и отступил.
Виктор глянул в узкую щель меж заостренных бревен. По дороге и прямиком через черную каменистую пустыню, кое-где поросшую лишайником, мчались вездеходы и бронемашины. Виктор насчитал пять штук. Судя по раскраске – «синие».
– Мне нужно занять свой пост, – напомнил Борис.
Виктор похлопал его по плечу:
– Похоже, тебе здесь нравится.
– Очень! – отозвался Рузгин.
– А мне не нравится, – буркнул подоспевший Каланжо. – Особенно то, что в первой машине ребята с гранатометами!
– Сейчас мы их разметем! – пообещал Рузгин, прицеливаясь. – Это наша крепость! Наша...
– Защищать свою территорию – священный долг каждого павиана, – буркнул Каланжо.
Ланьер заметил висящий на крюке рупор. А что, если с этими ребятами снаружи поговорить? Зачем воевать, если врата закрыты? Надо выжить, дождаться весны...
– Остановитесь! – закричал Ланьер. – Это нейтральная крепость. Стойте! Время игры закончилось. Нет больше ни «синих», ни «красных»! Мы теперь – гражданские лица. Зачем продолжать...
Договорить, вернее, докричать не успел: в частокол ударила граната. Полетела во все стороны щепа. Виктор грохнулся на настил, прикрыл голову руками.
Хьюго пригнулся и скомандовал стоявшим у бойниц гранатометчикам:
– Готовьсь!
Двое парней прицелились. Двое пока выжидали.
– Огонь!
Две гранаты, оставляя за собой дымные шлейфы, ушли к цели. Мчавшаяся по дороге машина подпрыгнула и перевернулась вверх колесами. Вокруг нее тут же заплясали веселенькие желтые язычки. Почти сразу взорвалась еще одна бронемашина. В ответ граната снесла макушку частокола. Людей засыпало осколками и щепой. Одного сбросило с настила вниз, во двор.
– Санитары, сюда! – завопил кто-то дурным голосом. – Санитары!
Виктор вскочил, вновь схватил рупор и, появившись в проломе, закричал:
– Стойте! Война здесь закончилась до весны!
Грохот взрывов и треск автоматных очередей заглушал его слова, но Ланьер продолжал кричать:
– Теперь для нас главное – выжить. Прекратите! Не будьте детьми! Вы слы...
На его счастье, граната ударила куда правее старого разлома – рядом с привратной башней. Что-то впилось Виктору в плечо. Осколок? Щепа? Боли не было.
– Они что, с ума сошли? – пробормотал он, трогая рукав. Кажется, кровь.
– Нет, – отозвался возникший рядом Хьюго. – Они хотят заслужить себе пропуск в Валгаллу. Очень стараются. Неужели Григорий Иванович не сообщил вам об этой особенности нашей жизни? Странно...
Гранатометчики со стены вели уже непрерывный огонь. Человек пять или шесть подносили снизу заряды. Наверху много гранат не держали: чтобы не сдетонировал боезапас. Последняя машина взорвалась почти у самой стены. После грохота выстрелов наступила тишина.
– Примитивная атака. Однако эти придурки могли повредить ворота... – ухватившись за одно из уцелевших бревен частокола, Хьюго высунулся наружу по пояс, чтобы оценить сохранность ворот.
Раздался треск. Толстенное бревно, поврежденное выстрелом, надломилось. Виктор рванулся к Хьюго, ухватил охранника за поясной ремень и удержал.
Тот качнулся назад и присел на изглоданный взрывом деревянный настил.
– Словами их уже не остановишь... – пробормотал Хьюго. – Тебе повезло, что не подстрелили.
– Зачем они напали на крепость?
– Зачем? Взгляни. – Хьюго протянул Виктору бинокль. – Там, у кромки реального леса.
Старинный полевой бинокль без управляющих чипов и идентификационной программы. Виктор вгляделся. То, что перемещалось у леса, сначала показалось многоголовым чудовищем. Но когда Виктор навел резкость, то понял, что это кавалерия. Всадники похожи на средневековых рыцарей, закованных в броню.
– Это что, рыцари? – Ланьер глазам своим не верил.
– Ну да. Черные рыцари, посланцы Валгаллы. Время от времени они напоминают о себе.
– А «синие»? Ничего не понимаю... Что им нужно?
– Попасть в Валгаллу. То есть выслужиться. Мы подбираем всякий сброд. – Презрение в голосе Хьюго прозвучало отчетливо. – Валгалла берет элиту.
– Надо полагать, эти пацаны, что пытались прорваться в крепость, и есть элита? – предположил Каланжо.
Двое уцелевших убегали. Третий, видимо, раненый, брел, пошатываясь, и сильно отстал. Первый из уцелевших добежал до всадников, что-то стал объяснять, указывая на крепость. Виктор отчетливо видел в бинокль его суетливые жесты и даже лицо – изумленное, растерянное, жалкое. Один из рыцарей взмахнул рукой. Клинок блеснул в воздухе, и человек медленно осел на землю.
– О Господи! – прошептал Виктор. – Этот всадник... он же зарубил парня. Мечом.
– Ну да, что тут удивительного? Новичок не прошел испытание. Придурки не взяли крепость. Сопляки. Пока я здесь, они ни разу не добрались даже до частокола.
«Какой же смысл такого испытания?» – вопрос так и просился на язык. Но Ланьер промолчал.
Второй бегун остановился. Заколебался. Идти? Нет? Решился. Приблизился к всадникам. Может быть, того, первого, убили правильно? А его помилуют. Черные на лошадях не спешили к нему. Ждали.
А что третий? Тоже идет на расправу? Виктор навел бинокль на раненого. Тот оказался умнее, развернулся и затрусил к воротам крепости. Только неизвестно, умнее ли. На что он надеялся? Что ему откроют ворота и спасут? Но Хьюго явно не собирался укрывать беглеца.
Виктор вернулся к наблюдению за рыцарями в черном. Так и есть! Они уже зарубили второго неудачника. От их группы отделился всадник и, неторопливо разгоняясь, поскакал за раненым дезертиром. Конь шел крупной рысью. Беглец был еще далеко от ворот. Его настигнут. Зарубят.
Виктор протянул бинокль Хьюго и огляделся. У бойницы стоял парень с винтовкой с оптическим прицелом.
– Сними всадника! – приказал Виктор.
Охранник прицелился.
– Отставить! – закричал Хьюго. – Мы не стреляем в рыцарей.
– Но и они не заезжают в черный круг, – напомнил парень, продолжая целиться.
– Не стрелять! Если не хочешь, чтобы Валгалла нас уничтожила!
Уже невооруженным глазом было видно, что рыцарь настигает раненого.
– По договору, они в нашу зону не заходят, – сообщил стрелок.
Виктор вырвал у него из рук винтовку, поймал в прицел всадника. Он отчетливо видел доспехи. Феррокерамика. Пулей ее не пробьешь. Ланьер прицелился и выстрелил в блестящий нагрудник. Ударная сила опрокинула рыцаря, он грохнулся с лошади, та метнулась в сторону, понеслась по камням, огибая крепость и забирая к мортальному лесу. Нога седока застряла в стремени. Он был, судя по всему, жив, пуля выбила его из седла. Но при этом рыцарь никак не мог освободиться из стремени и беспомощно волочился по земле.
Виктор опустил винтовку, глянул в сторону леса. Где прежде темнели силуэты всадников, никого не было. Посланцы Валгаллы исчезли.
– С раненым что делать будем? – спросил стрелок. – Крикнуть, чтобы уходил? Или...
– Открыть ворота, – приказал Виктор. – Впустить его.
Он ожидал, что Хьюго возразит, начнет спорить. Но начальник охраны промолчал. Взвизгнули цепи, поднимая решетку. Ворота стали открываться.
Хьюго склонился над плечом Ланьера:
– Я видел твою программку в «Дельта-ньюз». Дешевенький комикс, и больше ничего.
Начальник охраны сбежал вниз по лестнице. Виктор – за ним. Пусть только попробует тронуть пальцем пленного! Хьюго оглянулся, понимающе хмыкнул и крикнул стрелкам:
– Арестуйте пленного!
Потом, взяв с собой двух охранников, вышел за ворота. Долго ходил вокруг изуродованного джипа. Похоже, вид обгоревших трупов не вызывал у него отрицательных чувств.
«Во-первых, я поступил опрометчиво... – думал Виктор, глядя на сидящего напротив пленного. – Во-вторых, нажил себе врага в лице Хьюго». – «Ну и что? Это даже неинтересно, когда тебя все любят. Когда у тебя есть личный враг, ты чувствуешь себя куда бодрее. Ты чего-то стоишь, приятель, хотя бы – вражды!» Терри перевязала пленному руку и голову. Светлана принесла крепкого сладкого чаю. Раненый сидел, ссутулившись, в одной футболке и трикотажных штанах, ботинки с него сняли, оставили одни носки. Третьим в небольшой караульне, куда Виктор велел привести пленного, был Рузгин. Виктор звал Хьюго присутствовать на допросе, но тот отказался.
– Ты его в крепость впустил, сам с ним и разбирайся, – заявил начальник охраны. – До возвращения хозяина, – добавил зловеще. – Только предупреждаю: сбежит – пойдешь сам искать.
Пленному было лет восемнадцать. Каштановые вьющиеся волосы, трехдневная негустая щетина на круглых, почти детских щеках, серые глаза, большие, испуганные. Настоящий ангел.
«Не умиляйся, – одернул себя Ланьер. – В этом возрасте легко распоряжаться чужими жизнями. Ангелы умеют убивать не хуже, чем люди. А порой – куда лучше».
– Как твое имя? – начал допрос Ланьер.
Пленный молчал.
– Do you speak English? – спросил Виктор.
– Why, of course! – будто очнулся парнишка. – Но вам удобнее по-русски? Так? Ведь вы сначала заговорили по-русски. Простите, я растерялся, – парнишка заискивающе улыбнулся.
– Имя назови. Откуда ты? – спросил Виктор.
– Ян Форак. Из Праги.
– Что ты забыл здесь, господин Ян Пражский? Или решил новую Прагу построить?
– Сказали, тем, кто побывал за вратами, легче попасть в космические стражи. То есть сразу десять баллов набираешь из положенных ста.
– Хочешь стать космическим стражем? – поинтересовался Рузгин.
– Ну да. Квота на лунную базу у Праги через пять лет. Я бы успел...
– Теперь не успеешь, – заметил Рузгин злорадно.
– Да я не о том! – Виктор покосился на чашку с недопитым чаем. Он бы и сам сейчас выпил горячего чайку. – Зачем сюда полез? В крепость?
– Так это майор приказал. Мы застряли в какой-то черной дыре. Там не было ничего. Только камни и эти деревья. Точно такие же, как у вас вокруг крепости растут. Издали похожи на лишайник, а присмотришься, так это такие крошечные сосенки и елочки. Знаете, у японцев есть такие деревья в горшках... им сто лет, а они не выше кустика земляники. Бонсай, кажется. Эти точно такие же.
«Наблюдательный парень», – отметил про себя Виктор. Спросил:
– И что же дальше?
– Мы зашли в эту зону. А там что-то вроде городка. Трактиры, девчонки, веселье. Повсюду лавки. Стрелковое оружие в любой покупают. За винтовку мне десять золотых монет дали. Они нам много всякой всячины предлагали, а главное – девчонки. Наши ребята все как с катушек сорвались. Кутили, веселились дней десять. Часы там не шли. А потом пришел местный. Все называли его бродягой. И сказал, когда напился, по секрету, что врата вот-вот закроются. Я передал его слова майору...
– А он?
– Кто? Майор? Он стал что-то считать. Потом заорал. Испугался. Велел всем собраться. И мы ломанули. Вышли из этой зоны, часы включились... А времени осталось всего ничего. Мы мчались как сумасшедшие. Сбились с дороги. Блуждали в этом проклятом лесу... знаете, который как неживой. Когда попали на нормальную дорогу, время уже все истекло. Многие кричали, что через врата еще можно пройти. Что наблюдатели могут пропустить... И тут пришел этот человек в черной броне. Он о чем-то долго говорил с майором. Майор после разговора с черным человеком повеселел и сказал нам, что придется зимовать за вратами, но в этом нет ничего страшного. Мы должны проявить себя. Тогда эти всадники в феррокерамике нам помогут зимой. Что нам было делать? Мы согласились. Приехали несколько человек на вездеходах в серой форме с серебряными орлами. Они сначала забрали самых диких – на снайпера нашего, к примеру, первого указали. У него семь зарубок на прикладе было. Потом человек пятьдесят поздоровее и постарше посадили сразу на вездеходы и увезли куда-то. А ребят, вроде меня, оставили. Дали задание. Объявили, что мы должны пройти испытание: взять крепость, где окопались мары. Маров мы крепко не любили. Они наших пятерых ребят убили, а девчонку, медсестру, изнасиловали. Мы решили: что ж, проявим себя. Вот и проявили.
– Мы не мары, – сказал Виктор. – Мы точно так же случайно остались за воротами. «Синие» и «красные». То есть бывшие. Теперь вынуждены здесь зимовать.
– Да я вижу. Мары меня бы вмиг добили.
– Прежде изувечили.
– Это точно, – почти с радостью поддакнул Форак.
– Если ты думал, что мы мары, зачем к нам топал? А? – вдруг подал голос Рузгин.
– Не знаю. Увидел, как черный Мартина зарубил, и побежал к вам. Вдруг, думаю... Нет, я ни о чем не думал, просто бежал. Страшно стало. Я как будто с ума сошел от страха. В голове все помутилось, перед глазами туман. Слышал только, как сердце бухает.
– Ясно, что ты ни о чем не думал, – хмыкнул Рузгин.
– Погодите, Борис Васильевич! – поднял руку Виктор. – Что нужно было от вас этим рыцарям? Что они хотели? А?
– Они сказали, что мы можем делать с людьми в крепости все что угодно. Только им нужен живым один человек. То есть они это сказали нашему майору.
– И кто был им нужен?
Он ожидал услышать в ответ: «Хозяин» или «Бурлаков».
– Им нужен был герцог.
– Хм... И чем важен этот герцог? – спросил Ланьер, сделав вид, что слышит это прозвище впервые.
– Этого я не знаю. А можно еще чаю? Горяченького.
– Конечно. Сейчас велю принести. Борис Валерьевич, попроси на кухне три стакана горячего чаю.
– Можно, я у вас останусь зимовать? Я честно не знал, что вы не мары, – взмолился Ян Форак.
– Сам единолично я не могу этот вопрос решить. Хозяин вернется, тогда обсудим. Буду просить, чтобы тебя оставили.
Когда Борис вышел, Виктор подался вперед и спросил:
– Они что-то говорили еще об этом герцоге? Что-то особенное. Хоть что-нибудь?
– Нет... то есть сказали, какой он на вид. Внешность подробно описали. Ах, да, еще обещали: кто его схватит – тому награда. – Форак внимательно посмотрел на Виктора и побледнел. – Так это вы? Да? Только бороду сбрили? Да?
– По словесному портрету трудно узнать кого-нибудь.
Вернулся Борис с тремя стаканами чаю.
– Эти всадники. Они кто? «Синие» или «красные»? – спросил Ланьер. Ян Форак задумался.
– По-моему, они никакие.
Виктор отвел парня в госпиталь. Пленному выделили комнатку с небольшим забранным решеткой окном. Дверь также запиралась на ключ. А ключ – только у Терри и у Войцеха.
– Вы думаете, он опасен? – спросила Терри.
– Нет, – покачал головой Виктор. – Но формально он – пленный, так что пусть сидит под замком. Кстати, не пускайте к нему Хьюго ни под каким предлогом. Сразу зовите меня. Ясно?
– Не волнуйтесь. Раненые в госпитале в полной безопасности.
– Как остальные?
– Все стабильны. У большинства состояние удовлетворительное. Троим пришлось сделать операции. Ещё ночью. – Терри указала на палату, где лежали раненые. – Мы хотели везти их в лес, чтобы ускорить выздоровление. Но это сражение спутало все планы. Как ваша рука?
– Нормально. Щепка воткнулась повыше локтя. Войцех уже обработал царапину. Можно посмотреть раненых?
– Конечно. Только накиньте балахон, наденьте бахилы и маску.
Первым делом Виктор навестил Димаша. Тот уже почти поправился. Правда, рука все еще висела на перевязи, но в остальном Димаш выглядел здоровым. Он явно скучал в палате, где все остальные были еще прикованы к койкам. Рвался наружу.
Увидев Виктора, рядовой кинулся к нему, сбив по дороге больничный табурет.
– Виктор Павлович! Что ж тут такое? Ничегошеньки не понять! Гранаты рвутся. Я слышал взрывы. И стрельба? После закрытия врат войнушка продолжается? Да?
– Небольшая стычка, – сдержанно отвечал Виктор. – Какие-то сумасшедшие напали на крепость. Мы отбились.
– Жарко было? Много нападавших? Кто они? Мары?
– Видимо, мары. Новообращенные.
– Что? А, неважно! Послушайте, Виктор Павлович, я вижу, вы человек в крепости теперь непростой. Мне сказали, вас начальником избрали.
– Назначили, – уточнил Ланьер.
– Поговорите с доктором! Пусть меня из госпиталя выпишут. А?! Я ж рукой запросто могу шевелить. Зачем мне здесь сидеть? Там вечером, говорят, пир был горой, а мы тут бульончик жиденький хлебали.
– Что наша ученая дама говорит? – спросил Виктор, напуская на себя важность.
– Да ничего... нет, то есть... сказала, что завтра меня в лес повезут. И я должен, как идиот, в лесу два часа сидеть, а потом она меня выпустит. Вы понимаете? В мортал потащат. Мы что, мортала не видели?! Там запросто сдохнуть можно!
– Мортал – это всего лишь зона хронопарадокса. Надо уметь им пользоваться. Тебе будет казаться, что миновало всего два часа, а на самом деле пройдет десять дней. Рана заживет окончательно.
– Правда? – Димаш секунду подумал. – Так это здорово! Зачем тогда здесь в войну играть? Надо мир обживать, санатории строить. Нет, правда! Это же отличный бизнес: привез больного, которому три месяца лечиться надо, выдал лекарства, по лесу покатал, и привет, пожалуйте обратно! Послушайте, Виктор Павлович, может, нам этот санаторий самим и организовать?
Виктор засмеялся:
– Я бы с удовольствием. Но ты забыл, что врата три летних месяца закрыты. Раньше осени вернуться не получится.
– М-да... – Димаш почесал затылок. – А я уж решил, что нашел золотую жилу. Ну ничего, тут, похоже, всяких диковинок хоть отбавляй. Придумаем. Можно сначала лечение устроить. А потом – отдых. Охоту, к примеру, организовать.
Санаторий в мортале?
Виктор содрогнулся. Август вспомнился. Путешествие в мортал. Ловушка. Эпицентр, где время неслось, минуты превращая в дни и годы. Тот лес за несколько минут высосал жизнь из Валюшки. Нет, с этими зонами лучше не шутить.
– Если что понадобится – зови, – сказал Виктор Димашу на прощанье.
У Войцеха в госпитале имелась и операционная, и реанимация. В отдельной палате лежали самые тяжелые, дожидались часа, когда можно отправиться для интенсивной терапии в мортал.
В реанимации сейчас лежали пять человек. Трое «красных».
«Бывших "красных", – мысленно поправил себя Виктор. – Теперь мы все лишились расцветок».
Из «красных» самым тяжелым был Лобов. По прибытии в крепость ему пришлось делать повторную операцию. Мужик попался жилистый. На вид ему лет под сорок, волосы поредели, щетина на щеках седая. Такие тоже за врата рвутся. Случается – и в пятьдесят человек в Дикий мир бежит.
Из двоих «синих» в реанимации один совсем молоденький парнишка был очень плох. Он лежал, странно вытянувшись, задрав кверху острый подбородок.
– Он выживет? – спросил Виктор, останавливаясь возле его кровати.
– Выживет, – пообещала Терри. – Через три дня повезем его в лес вместе со всеми тяжелыми. Состояние у него стабильное. Но он сильно переживает свое положение. Отстал от своих, ранен в ногу. Кость перебита. Ему повезло, что гангрену не получил.
– Как его зовут? – спросил Виктор.
– Фред.
Парень вдруг повернул голову, глянул на Ланьера запавшими темными глазами. Не поймешь, какого они цвета. Губы шевельнулись.
– Нас разбили, – проговорил он, силясь приподняться. – Нас предали... Сволочи... предали...
– Парень, теперь для тебя главное – выжить, – наклонился к нему Виктор. – Об остальном можешь забыть. Как будто ты уже прошел врата.
– Ненавижу... – прошептал Фред. – Всех ненавижу.
МИР
В сентябре, едва открываются врата и первые партии «синих» и «красных» начинают выходить обратно в МИР, во всех порталах тут же начинается обсуждение прошедшей кампании. Поначалу и «красные», и «синие» приписывают победу себе, доказывают, что именно они разгромили и обратили в бегство соединения противника, что взяли в плен, нейтрализовали (некоторые даже употребляют некрасивое слово «убили») живую силу враги, а технику сожгли или привели в негодность. Все эти реляции передают аккредитованные при штабах портальщики. Они самыми первыми проходят врата, торопясь сообщить о победе «своих» всему миру.
Одновременно с ними появляются замаскированные агенты «Глобал» или «Би-Би-Си», и на обитателей мира обрушиваются подробности «подвигов» обеих сторон. Провозглашенная прежде победа становится призрачной, а достижения – сомнительными. Выходит, что убивали все больше своих, по ошибке. Тонули в болотах, гробили целые роты в мортальных зонах, а та победа, о которой рассказывают во всех порталах, нейтрализация вражеских сил – это всего лишь убийство побросавших оружие дезертиров, которые пытались уйти из зоны боевых действий и сдаться наблюдателям.
Вояки яростно огрызаются, обзывают портальщиков трусами и вралями, как минимум каждый третий садится писать мемуары, а каждый десятый – роман о завратных битвах, где больше всего достается на орехи портальщикам и пасикам, за то, что вечно путались под ногами и мешали драться настоящим мужчинам.
Алена, просматривая однообразные сообщения, пыталась найти хоть какой-то намек на миссию старшего Ланьера. Зачем Поль перешел на эту сторону? Какую тайну хотел поведать? Что скрывалось за словом «Валгалла»? История массовых убийств? Незаконная продажа оружия? Похищение людей? Что?.. Он намекал: в завратном мире творится неладное. Но что именно, пока понять было невозможно.
Поль исчез, где его теперь искать? Несмотря на предостережение, она дважды заезжала домой к Виктору: вечером после исчезновения «дикаря» и на следующее утро. Алена прибрала разбросанные вещи, в глубине души надеясь, – какая-то зацепка укажет на дальнейшие планы таинственного гостя. Но она ничего не нашла. Только среди мусора попался ей использованный билет на самолет. Билет был из Нью-Йорка, на рейс третьего сентября. На имя Джона Доу. Она повертела билет в руках. Какой-то бред. Дикий мир? Завратный мир? Или... всего лишь Новый свет, который давно перестал быть новым? И все это выдумки, что некий человек, с идентификатором на имя Джон Доу, провел пятьдесят лет за вратами, а потом вернулся? Получалось, двойник Виктора – обычный враль?
– А, Виктор Павлович! Ну вы и спать! Я к вам уже два раза стучал. А вы будто умерли.
– Вижу, ты здесь освоился, – заметил Виктор, садясь за стол.
Несси тут же нырнула под скамью и прижалась к ноге. В темноте она могла выражать преданность незнакомцу. Пока никто не видит. В детстве Виктор мечтал о собаке. Собака у них была... Однажды. Всего полтора года.
– Да ничего, тут нормально. Если так до весны... – размечтался Рузгин.
– Вспомни, зачем нас сюда звали, – прервал его восторги Виктор. – Помнится, Бурлакову нужны были люди для обороны крепости, а не для истребления его припасов.
– Да уж... думаю, задаром никто кормить не будет. Виктор Павлович, у меня тут такой вопрос возник. Если этот мир красивый, дикий, щедрый, почему бы из него настоящую сказку не сделать. Например, построить Средиземье Толкиена. Настоящее. А?
– Не получится.
– Почему?
– Слишком многие захотели бы стать орками и гоблинами.
Светлана налила Виктору кофе, поставила перед ним тарелку с нарезанной колбасой и сыром.
– Еще яичницу поджарить? – спросила, обращаясь при этом не к Виктору, а к сидящему в уголке Хьюго.
Тот потягивал из крошечной темной чашечки кофе.
– Перебьются, – бросил начальник охраны.
Виктор, еще минуту назад готовый согласиться на сыр и колбасу, дабы не утруждать Светлану, тут же встал на дыбы. Он – заместитель хозяина в его отсутствие. То есть второй, ну хорошо, третий человек в крепости. И на кухне должен быть не последним.
– Нет уж, извольте пожарить, дорогая Светлана, – проговорил он подчеркнуто вежливо.
Светлана заколебалась.
– Да так можно все припасы на месяц сожрать! – пробурчал Хьюго. – А что потом?
– Не волнуйтесь, голодать не будем, – отозвался Виктор.
– Ха, можно подумать, вы уже много зим провели в завратном мире, – Хьюго был настроен боевито.
– Зима эта первая. Но я знаю кое-что такое о здешних местах, чего не знаете вы.
– Вы ничего не знаете! – веско заявил Хьюго.
Доспорить они не успели. Лицо начальника охраны дернулось и исчезло. Вместо Хьюго появился мар в черном колпаке. Он снял колпак, и Виктор увидел мальчишеское веснушчатое лицо:
– Мама у меня кондитер. Замечательные торты печет. Она хотела, чтобы я тоже делал торты на заказ. Но друзья надо мной смеялись, все меня третировали, дразнили. Житья просто не было. Вот я и решил идти сюда, за врата... Глупо, да?
Конопатый почесал кончик носа:
– Виктор Павлович, на крепость сейчас нападут.
Конопатый исчез, время вновь пошло.
– Тревога! – закричал Виктор, вскакивая. – На нас напали. На стены!
Он шагнул к двери. Все смотрели на него с изумлением.
– Виктор Павлович, вы чего? – изумился Рузгин.
На башне загудел колокол.
– На стены! – крикнул Хьюго.
Все кинулись во двор. Яичница отменялась.
– Как вы узнали? – Хьюго ухватил его за плечо. – А?
– Интуиция... – огрызнулся Виктор.
Меньше всего он хотел объяснять этому человеку, что убитые предупреждают его, говорят с ним...
«Этого мальчишку я сам убил! Я!» – запоздало сообразил Ланьер.
Ворота крепости уже были заперты, заложены брусом. Стальная решетка опущена. На стенах толпились люди. Виктор помчался по лестнице наверх.
– Виктор Павлович! Сюда! – крикнул Рузгин, опережая Виктора на подъеме.
Ланьер подскочил к бойнице. Один из бойцов заметил серебряный кругляк на груди нового помощника Бурлакова и отступил.
Виктор глянул в узкую щель меж заостренных бревен. По дороге и прямиком через черную каменистую пустыню, кое-где поросшую лишайником, мчались вездеходы и бронемашины. Виктор насчитал пять штук. Судя по раскраске – «синие».
– Мне нужно занять свой пост, – напомнил Борис.
Виктор похлопал его по плечу:
– Похоже, тебе здесь нравится.
– Очень! – отозвался Рузгин.
– А мне не нравится, – буркнул подоспевший Каланжо. – Особенно то, что в первой машине ребята с гранатометами!
– Сейчас мы их разметем! – пообещал Рузгин, прицеливаясь. – Это наша крепость! Наша...
– Защищать свою территорию – священный долг каждого павиана, – буркнул Каланжо.
Ланьер заметил висящий на крюке рупор. А что, если с этими ребятами снаружи поговорить? Зачем воевать, если врата закрыты? Надо выжить, дождаться весны...
– Остановитесь! – закричал Ланьер. – Это нейтральная крепость. Стойте! Время игры закончилось. Нет больше ни «синих», ни «красных»! Мы теперь – гражданские лица. Зачем продолжать...
Договорить, вернее, докричать не успел: в частокол ударила граната. Полетела во все стороны щепа. Виктор грохнулся на настил, прикрыл голову руками.
Хьюго пригнулся и скомандовал стоявшим у бойниц гранатометчикам:
– Готовьсь!
Двое парней прицелились. Двое пока выжидали.
– Огонь!
Две гранаты, оставляя за собой дымные шлейфы, ушли к цели. Мчавшаяся по дороге машина подпрыгнула и перевернулась вверх колесами. Вокруг нее тут же заплясали веселенькие желтые язычки. Почти сразу взорвалась еще одна бронемашина. В ответ граната снесла макушку частокола. Людей засыпало осколками и щепой. Одного сбросило с настила вниз, во двор.
– Санитары, сюда! – завопил кто-то дурным голосом. – Санитары!
Виктор вскочил, вновь схватил рупор и, появившись в проломе, закричал:
– Стойте! Война здесь закончилась до весны!
Грохот взрывов и треск автоматных очередей заглушал его слова, но Ланьер продолжал кричать:
– Теперь для нас главное – выжить. Прекратите! Не будьте детьми! Вы слы...
На его счастье, граната ударила куда правее старого разлома – рядом с привратной башней. Что-то впилось Виктору в плечо. Осколок? Щепа? Боли не было.
– Они что, с ума сошли? – пробормотал он, трогая рукав. Кажется, кровь.
– Нет, – отозвался возникший рядом Хьюго. – Они хотят заслужить себе пропуск в Валгаллу. Очень стараются. Неужели Григорий Иванович не сообщил вам об этой особенности нашей жизни? Странно...
Гранатометчики со стены вели уже непрерывный огонь. Человек пять или шесть подносили снизу заряды. Наверху много гранат не держали: чтобы не сдетонировал боезапас. Последняя машина взорвалась почти у самой стены. После грохота выстрелов наступила тишина.
– Примитивная атака. Однако эти придурки могли повредить ворота... – ухватившись за одно из уцелевших бревен частокола, Хьюго высунулся наружу по пояс, чтобы оценить сохранность ворот.
Раздался треск. Толстенное бревно, поврежденное выстрелом, надломилось. Виктор рванулся к Хьюго, ухватил охранника за поясной ремень и удержал.
Тот качнулся назад и присел на изглоданный взрывом деревянный настил.
– Словами их уже не остановишь... – пробормотал Хьюго. – Тебе повезло, что не подстрелили.
– Зачем они напали на крепость?
– Зачем? Взгляни. – Хьюго протянул Виктору бинокль. – Там, у кромки реального леса.
Старинный полевой бинокль без управляющих чипов и идентификационной программы. Виктор вгляделся. То, что перемещалось у леса, сначала показалось многоголовым чудовищем. Но когда Виктор навел резкость, то понял, что это кавалерия. Всадники похожи на средневековых рыцарей, закованных в броню.
– Это что, рыцари? – Ланьер глазам своим не верил.
– Ну да. Черные рыцари, посланцы Валгаллы. Время от времени они напоминают о себе.
– А «синие»? Ничего не понимаю... Что им нужно?
– Попасть в Валгаллу. То есть выслужиться. Мы подбираем всякий сброд. – Презрение в голосе Хьюго прозвучало отчетливо. – Валгалла берет элиту.
– Надо полагать, эти пацаны, что пытались прорваться в крепость, и есть элита? – предположил Каланжо.
Двое уцелевших убегали. Третий, видимо, раненый, брел, пошатываясь, и сильно отстал. Первый из уцелевших добежал до всадников, что-то стал объяснять, указывая на крепость. Виктор отчетливо видел в бинокль его суетливые жесты и даже лицо – изумленное, растерянное, жалкое. Один из рыцарей взмахнул рукой. Клинок блеснул в воздухе, и человек медленно осел на землю.
– О Господи! – прошептал Виктор. – Этот всадник... он же зарубил парня. Мечом.
– Ну да, что тут удивительного? Новичок не прошел испытание. Придурки не взяли крепость. Сопляки. Пока я здесь, они ни разу не добрались даже до частокола.
«Какой же смысл такого испытания?» – вопрос так и просился на язык. Но Ланьер промолчал.
Второй бегун остановился. Заколебался. Идти? Нет? Решился. Приблизился к всадникам. Может быть, того, первого, убили правильно? А его помилуют. Черные на лошадях не спешили к нему. Ждали.
А что третий? Тоже идет на расправу? Виктор навел бинокль на раненого. Тот оказался умнее, развернулся и затрусил к воротам крепости. Только неизвестно, умнее ли. На что он надеялся? Что ему откроют ворота и спасут? Но Хьюго явно не собирался укрывать беглеца.
Виктор вернулся к наблюдению за рыцарями в черном. Так и есть! Они уже зарубили второго неудачника. От их группы отделился всадник и, неторопливо разгоняясь, поскакал за раненым дезертиром. Конь шел крупной рысью. Беглец был еще далеко от ворот. Его настигнут. Зарубят.
Виктор протянул бинокль Хьюго и огляделся. У бойницы стоял парень с винтовкой с оптическим прицелом.
– Сними всадника! – приказал Виктор.
Охранник прицелился.
– Отставить! – закричал Хьюго. – Мы не стреляем в рыцарей.
– Но и они не заезжают в черный круг, – напомнил парень, продолжая целиться.
– Не стрелять! Если не хочешь, чтобы Валгалла нас уничтожила!
Уже невооруженным глазом было видно, что рыцарь настигает раненого.
– По договору, они в нашу зону не заходят, – сообщил стрелок.
Виктор вырвал у него из рук винтовку, поймал в прицел всадника. Он отчетливо видел доспехи. Феррокерамика. Пулей ее не пробьешь. Ланьер прицелился и выстрелил в блестящий нагрудник. Ударная сила опрокинула рыцаря, он грохнулся с лошади, та метнулась в сторону, понеслась по камням, огибая крепость и забирая к мортальному лесу. Нога седока застряла в стремени. Он был, судя по всему, жив, пуля выбила его из седла. Но при этом рыцарь никак не мог освободиться из стремени и беспомощно волочился по земле.
Виктор опустил винтовку, глянул в сторону леса. Где прежде темнели силуэты всадников, никого не было. Посланцы Валгаллы исчезли.
– С раненым что делать будем? – спросил стрелок. – Крикнуть, чтобы уходил? Или...
– Открыть ворота, – приказал Виктор. – Впустить его.
Он ожидал, что Хьюго возразит, начнет спорить. Но начальник охраны промолчал. Взвизгнули цепи, поднимая решетку. Ворота стали открываться.
Хьюго склонился над плечом Ланьера:
– Я видел твою программку в «Дельта-ньюз». Дешевенький комикс, и больше ничего.
Начальник охраны сбежал вниз по лестнице. Виктор – за ним. Пусть только попробует тронуть пальцем пленного! Хьюго оглянулся, понимающе хмыкнул и крикнул стрелкам:
– Арестуйте пленного!
Потом, взяв с собой двух охранников, вышел за ворота. Долго ходил вокруг изуродованного джипа. Похоже, вид обгоревших трупов не вызывал у него отрицательных чувств.
3
«Во-первых, я поступил опрометчиво... – думал Виктор, глядя на сидящего напротив пленного. – Во-вторых, нажил себе врага в лице Хьюго». – «Ну и что? Это даже неинтересно, когда тебя все любят. Когда у тебя есть личный враг, ты чувствуешь себя куда бодрее. Ты чего-то стоишь, приятель, хотя бы – вражды!» Терри перевязала пленному руку и голову. Светлана принесла крепкого сладкого чаю. Раненый сидел, ссутулившись, в одной футболке и трикотажных штанах, ботинки с него сняли, оставили одни носки. Третьим в небольшой караульне, куда Виктор велел привести пленного, был Рузгин. Виктор звал Хьюго присутствовать на допросе, но тот отказался.
– Ты его в крепость впустил, сам с ним и разбирайся, – заявил начальник охраны. – До возвращения хозяина, – добавил зловеще. – Только предупреждаю: сбежит – пойдешь сам искать.
Пленному было лет восемнадцать. Каштановые вьющиеся волосы, трехдневная негустая щетина на круглых, почти детских щеках, серые глаза, большие, испуганные. Настоящий ангел.
«Не умиляйся, – одернул себя Ланьер. – В этом возрасте легко распоряжаться чужими жизнями. Ангелы умеют убивать не хуже, чем люди. А порой – куда лучше».
– Как твое имя? – начал допрос Ланьер.
Пленный молчал.
– Do you speak English? – спросил Виктор.
– Why, of course! – будто очнулся парнишка. – Но вам удобнее по-русски? Так? Ведь вы сначала заговорили по-русски. Простите, я растерялся, – парнишка заискивающе улыбнулся.
– Имя назови. Откуда ты? – спросил Виктор.
– Ян Форак. Из Праги.
– Что ты забыл здесь, господин Ян Пражский? Или решил новую Прагу построить?
– Сказали, тем, кто побывал за вратами, легче попасть в космические стражи. То есть сразу десять баллов набираешь из положенных ста.
– Хочешь стать космическим стражем? – поинтересовался Рузгин.
– Ну да. Квота на лунную базу у Праги через пять лет. Я бы успел...
– Теперь не успеешь, – заметил Рузгин злорадно.
– Да я не о том! – Виктор покосился на чашку с недопитым чаем. Он бы и сам сейчас выпил горячего чайку. – Зачем сюда полез? В крепость?
– Так это майор приказал. Мы застряли в какой-то черной дыре. Там не было ничего. Только камни и эти деревья. Точно такие же, как у вас вокруг крепости растут. Издали похожи на лишайник, а присмотришься, так это такие крошечные сосенки и елочки. Знаете, у японцев есть такие деревья в горшках... им сто лет, а они не выше кустика земляники. Бонсай, кажется. Эти точно такие же.
«Наблюдательный парень», – отметил про себя Виктор. Спросил:
– И что же дальше?
– Мы зашли в эту зону. А там что-то вроде городка. Трактиры, девчонки, веселье. Повсюду лавки. Стрелковое оружие в любой покупают. За винтовку мне десять золотых монет дали. Они нам много всякой всячины предлагали, а главное – девчонки. Наши ребята все как с катушек сорвались. Кутили, веселились дней десять. Часы там не шли. А потом пришел местный. Все называли его бродягой. И сказал, когда напился, по секрету, что врата вот-вот закроются. Я передал его слова майору...
– А он?
– Кто? Майор? Он стал что-то считать. Потом заорал. Испугался. Велел всем собраться. И мы ломанули. Вышли из этой зоны, часы включились... А времени осталось всего ничего. Мы мчались как сумасшедшие. Сбились с дороги. Блуждали в этом проклятом лесу... знаете, который как неживой. Когда попали на нормальную дорогу, время уже все истекло. Многие кричали, что через врата еще можно пройти. Что наблюдатели могут пропустить... И тут пришел этот человек в черной броне. Он о чем-то долго говорил с майором. Майор после разговора с черным человеком повеселел и сказал нам, что придется зимовать за вратами, но в этом нет ничего страшного. Мы должны проявить себя. Тогда эти всадники в феррокерамике нам помогут зимой. Что нам было делать? Мы согласились. Приехали несколько человек на вездеходах в серой форме с серебряными орлами. Они сначала забрали самых диких – на снайпера нашего, к примеру, первого указали. У него семь зарубок на прикладе было. Потом человек пятьдесят поздоровее и постарше посадили сразу на вездеходы и увезли куда-то. А ребят, вроде меня, оставили. Дали задание. Объявили, что мы должны пройти испытание: взять крепость, где окопались мары. Маров мы крепко не любили. Они наших пятерых ребят убили, а девчонку, медсестру, изнасиловали. Мы решили: что ж, проявим себя. Вот и проявили.
– Мы не мары, – сказал Виктор. – Мы точно так же случайно остались за воротами. «Синие» и «красные». То есть бывшие. Теперь вынуждены здесь зимовать.
– Да я вижу. Мары меня бы вмиг добили.
– Прежде изувечили.
– Это точно, – почти с радостью поддакнул Форак.
– Если ты думал, что мы мары, зачем к нам топал? А? – вдруг подал голос Рузгин.
– Не знаю. Увидел, как черный Мартина зарубил, и побежал к вам. Вдруг, думаю... Нет, я ни о чем не думал, просто бежал. Страшно стало. Я как будто с ума сошел от страха. В голове все помутилось, перед глазами туман. Слышал только, как сердце бухает.
– Ясно, что ты ни о чем не думал, – хмыкнул Рузгин.
– Погодите, Борис Васильевич! – поднял руку Виктор. – Что нужно было от вас этим рыцарям? Что они хотели? А?
– Они сказали, что мы можем делать с людьми в крепости все что угодно. Только им нужен живым один человек. То есть они это сказали нашему майору.
– И кто был им нужен?
Он ожидал услышать в ответ: «Хозяин» или «Бурлаков».
– Им нужен был герцог.
– Хм... И чем важен этот герцог? – спросил Ланьер, сделав вид, что слышит это прозвище впервые.
– Этого я не знаю. А можно еще чаю? Горяченького.
– Конечно. Сейчас велю принести. Борис Валерьевич, попроси на кухне три стакана горячего чаю.
– Можно, я у вас останусь зимовать? Я честно не знал, что вы не мары, – взмолился Ян Форак.
– Сам единолично я не могу этот вопрос решить. Хозяин вернется, тогда обсудим. Буду просить, чтобы тебя оставили.
Когда Борис вышел, Виктор подался вперед и спросил:
– Они что-то говорили еще об этом герцоге? Что-то особенное. Хоть что-нибудь?
– Нет... то есть сказали, какой он на вид. Внешность подробно описали. Ах, да, еще обещали: кто его схватит – тому награда. – Форак внимательно посмотрел на Виктора и побледнел. – Так это вы? Да? Только бороду сбрили? Да?
– По словесному портрету трудно узнать кого-нибудь.
Вернулся Борис с тремя стаканами чаю.
– Эти всадники. Они кто? «Синие» или «красные»? – спросил Ланьер. Ян Форак задумался.
– По-моему, они никакие.
4
Виктор отвел парня в госпиталь. Пленному выделили комнатку с небольшим забранным решеткой окном. Дверь также запиралась на ключ. А ключ – только у Терри и у Войцеха.
– Вы думаете, он опасен? – спросила Терри.
– Нет, – покачал головой Виктор. – Но формально он – пленный, так что пусть сидит под замком. Кстати, не пускайте к нему Хьюго ни под каким предлогом. Сразу зовите меня. Ясно?
– Не волнуйтесь. Раненые в госпитале в полной безопасности.
– Как остальные?
– Все стабильны. У большинства состояние удовлетворительное. Троим пришлось сделать операции. Ещё ночью. – Терри указала на палату, где лежали раненые. – Мы хотели везти их в лес, чтобы ускорить выздоровление. Но это сражение спутало все планы. Как ваша рука?
– Нормально. Щепка воткнулась повыше локтя. Войцех уже обработал царапину. Можно посмотреть раненых?
– Конечно. Только накиньте балахон, наденьте бахилы и маску.
Первым делом Виктор навестил Димаша. Тот уже почти поправился. Правда, рука все еще висела на перевязи, но в остальном Димаш выглядел здоровым. Он явно скучал в палате, где все остальные были еще прикованы к койкам. Рвался наружу.
Увидев Виктора, рядовой кинулся к нему, сбив по дороге больничный табурет.
– Виктор Павлович! Что ж тут такое? Ничегошеньки не понять! Гранаты рвутся. Я слышал взрывы. И стрельба? После закрытия врат войнушка продолжается? Да?
– Небольшая стычка, – сдержанно отвечал Виктор. – Какие-то сумасшедшие напали на крепость. Мы отбились.
– Жарко было? Много нападавших? Кто они? Мары?
– Видимо, мары. Новообращенные.
– Что? А, неважно! Послушайте, Виктор Павлович, я вижу, вы человек в крепости теперь непростой. Мне сказали, вас начальником избрали.
– Назначили, – уточнил Ланьер.
– Поговорите с доктором! Пусть меня из госпиталя выпишут. А?! Я ж рукой запросто могу шевелить. Зачем мне здесь сидеть? Там вечером, говорят, пир был горой, а мы тут бульончик жиденький хлебали.
– Что наша ученая дама говорит? – спросил Виктор, напуская на себя важность.
– Да ничего... нет, то есть... сказала, что завтра меня в лес повезут. И я должен, как идиот, в лесу два часа сидеть, а потом она меня выпустит. Вы понимаете? В мортал потащат. Мы что, мортала не видели?! Там запросто сдохнуть можно!
– Мортал – это всего лишь зона хронопарадокса. Надо уметь им пользоваться. Тебе будет казаться, что миновало всего два часа, а на самом деле пройдет десять дней. Рана заживет окончательно.
– Правда? – Димаш секунду подумал. – Так это здорово! Зачем тогда здесь в войну играть? Надо мир обживать, санатории строить. Нет, правда! Это же отличный бизнес: привез больного, которому три месяца лечиться надо, выдал лекарства, по лесу покатал, и привет, пожалуйте обратно! Послушайте, Виктор Павлович, может, нам этот санаторий самим и организовать?
Виктор засмеялся:
– Я бы с удовольствием. Но ты забыл, что врата три летних месяца закрыты. Раньше осени вернуться не получится.
– М-да... – Димаш почесал затылок. – А я уж решил, что нашел золотую жилу. Ну ничего, тут, похоже, всяких диковинок хоть отбавляй. Придумаем. Можно сначала лечение устроить. А потом – отдых. Охоту, к примеру, организовать.
Санаторий в мортале?
Виктор содрогнулся. Август вспомнился. Путешествие в мортал. Ловушка. Эпицентр, где время неслось, минуты превращая в дни и годы. Тот лес за несколько минут высосал жизнь из Валюшки. Нет, с этими зонами лучше не шутить.
– Если что понадобится – зови, – сказал Виктор Димашу на прощанье.
5
У Войцеха в госпитале имелась и операционная, и реанимация. В отдельной палате лежали самые тяжелые, дожидались часа, когда можно отправиться для интенсивной терапии в мортал.
В реанимации сейчас лежали пять человек. Трое «красных».
«Бывших "красных", – мысленно поправил себя Виктор. – Теперь мы все лишились расцветок».
Из «красных» самым тяжелым был Лобов. По прибытии в крепость ему пришлось делать повторную операцию. Мужик попался жилистый. На вид ему лет под сорок, волосы поредели, щетина на щеках седая. Такие тоже за врата рвутся. Случается – и в пятьдесят человек в Дикий мир бежит.
Из двоих «синих» в реанимации один совсем молоденький парнишка был очень плох. Он лежал, странно вытянувшись, задрав кверху острый подбородок.
– Он выживет? – спросил Виктор, останавливаясь возле его кровати.
– Выживет, – пообещала Терри. – Через три дня повезем его в лес вместе со всеми тяжелыми. Состояние у него стабильное. Но он сильно переживает свое положение. Отстал от своих, ранен в ногу. Кость перебита. Ему повезло, что гангрену не получил.
– Как его зовут? – спросил Виктор.
– Фред.
Парень вдруг повернул голову, глянул на Ланьера запавшими темными глазами. Не поймешь, какого они цвета. Губы шевельнулись.
– Нас разбили, – проговорил он, силясь приподняться. – Нас предали... Сволочи... предали...
– Парень, теперь для тебя главное – выжить, – наклонился к нему Виктор. – Об остальном можешь забыть. Как будто ты уже прошел врата.
– Ненавижу... – прошептал Фред. – Всех ненавижу.
МИР
Глава 18
1
В сентябре, едва открываются врата и первые партии «синих» и «красных» начинают выходить обратно в МИР, во всех порталах тут же начинается обсуждение прошедшей кампании. Поначалу и «красные», и «синие» приписывают победу себе, доказывают, что именно они разгромили и обратили в бегство соединения противника, что взяли в плен, нейтрализовали (некоторые даже употребляют некрасивое слово «убили») живую силу враги, а технику сожгли или привели в негодность. Все эти реляции передают аккредитованные при штабах портальщики. Они самыми первыми проходят врата, торопясь сообщить о победе «своих» всему миру.
Одновременно с ними появляются замаскированные агенты «Глобал» или «Би-Би-Си», и на обитателей мира обрушиваются подробности «подвигов» обеих сторон. Провозглашенная прежде победа становится призрачной, а достижения – сомнительными. Выходит, что убивали все больше своих, по ошибке. Тонули в болотах, гробили целые роты в мортальных зонах, а та победа, о которой рассказывают во всех порталах, нейтрализация вражеских сил – это всего лишь убийство побросавших оружие дезертиров, которые пытались уйти из зоны боевых действий и сдаться наблюдателям.
Вояки яростно огрызаются, обзывают портальщиков трусами и вралями, как минимум каждый третий садится писать мемуары, а каждый десятый – роман о завратных битвах, где больше всего достается на орехи портальщикам и пасикам, за то, что вечно путались под ногами и мешали драться настоящим мужчинам.
Алена, просматривая однообразные сообщения, пыталась найти хоть какой-то намек на миссию старшего Ланьера. Зачем Поль перешел на эту сторону? Какую тайну хотел поведать? Что скрывалось за словом «Валгалла»? История массовых убийств? Незаконная продажа оружия? Похищение людей? Что?.. Он намекал: в завратном мире творится неладное. Но что именно, пока понять было невозможно.
Поль исчез, где его теперь искать? Несмотря на предостережение, она дважды заезжала домой к Виктору: вечером после исчезновения «дикаря» и на следующее утро. Алена прибрала разбросанные вещи, в глубине души надеясь, – какая-то зацепка укажет на дальнейшие планы таинственного гостя. Но она ничего не нашла. Только среди мусора попался ей использованный билет на самолет. Билет был из Нью-Йорка, на рейс третьего сентября. На имя Джона Доу. Она повертела билет в руках. Какой-то бред. Дикий мир? Завратный мир? Или... всего лишь Новый свет, который давно перестал быть новым? И все это выдумки, что некий человек, с идентификатором на имя Джон Доу, провел пятьдесят лет за вратами, а потом вернулся? Получалось, двойник Виктора – обычный враль?