Черри Кэролайн. Последняя база

   — А вам известно, что тогда произойдет? — осведомился Дэймон. — Вы еще не налюбовались трупами в коридорах? Здесь же полно солдат! А что, если нас просто-напросто выкинут в космос?
   — Вы знаете, — спокойно парировал Джессад, — что вся станция в их руках и они могут поступить с ней как им заблагорассудится. Кроме вас, здесь некому говорить от лица прежнего Пелла. Лукас… себя исчерпал, он всего лишь читает тексты, подсунутые Мацианом. За каждым его шагом следят охранники. Да, вы правы: трупы в коридорах — это более чем вероятно. Но выбор небогат: либо наш вариант, либо тот, который устраивает Мациана. Если вы объявитесь, он, возможно, уберет Лукаса и станет подсовывать тексты вам… А может, и наоборот, не правда ли? Ведь Лукас послушен и неплохо делает свое дело.
   — Вы очень логично рассуждаете, господин Джессад.
   «Но при чем тут челнок?» — договорил Дэймон про себя, откидываясь на спинку кресла и оборачиваясь к Джошу, который смущенно потупился, встретив его взгляд. Дэймон снова посмотрел на Джессада.
   — Что вы предлагаете?
   — Вы нам обеспечиваете проход в центральную. Мы делаем все остальное.
   — Ничего не получится, — покачал головой Дэймон. — Снаружи боевые корабли. Из центральной их не остановить. Они нас попросту взорвут. А может, вы на это и рассчитываете?
   — Получится, не беспокойтесь. У меня надежные методы.
   — Ну, так поделитесь ими со мной. Изложите свой план поконкретнее и дайте мне ночь на размышление.
   — Чтобы вы ушли отсюда, зная имена и лица?
   — Но вы же знаете мое имя и лицо, — возразил он и заметил слабый блеск в глазах Джессада.
   — Доверься ему, — шепнул Джош. — Его план сработает.
   Снаружи, перекрывая музыку, вдруг затрещало, секундой позже взлетела занавесь, в нишу спиной вперед ввалился Коледи и распластался на столе. При виде жженой дыры во лбу помощника Крессич с воплем подпрыгнул, Дэймон и Джош бросились к стене, а Джессад рывком сунул руку в карман. В зале гремела музыка и визжали посетители, а у входа в кабинет стояли десантники в доспехах и с оружием на изготовку.
   — Ни с места! — скомандовал один из них.
   Джессад выхватил пистолет. Раздался выстрел, запахло паленым. Корчась, Джессад рухнул на пол. Дэймон, онемев от ужаса, уставился на солдат и оружие. Джош тоже не шевелился.
   Десантник за шиворот втащил в нишу человека, который тотчас съежился под взглядом Дэймона.
   — Эти? — грозно спросил офицер.
   Нго кивнул. Казалось, он вот-вот лишится чувств.
   — Заставили прятать их… Угрожали… мне и моей семье. Мы хотели уйти в белую… Все мы…
   — А это кто? — офицер кивком указал на Крессича.
   — Не знаю, — сказал Нго. — Я его не знаю. И этих тоже…
   — Увести, — приказал офицер. — Обыскать. Трупы тоже.
   Все было кончено. В мозгу Дэймона метались сотни мыслей. Выхватить из кармана пистолет? Вырваться и бежать, пока не догонит выстрел?
   А как же Джош… и мать… и брат?..
   Его грубо повернули лицом к стене, заставили поднять руки и раздвинуть ноги. Рядом то же самое сделали с Джошем и Крессичем. У Дэймона забрали карточки и пистолет, за который могли расстрелять на месте.
   Потом офицер внимательно посмотрел ему в лицо.
   — Вы Константин?
   Дэймон не ответил. От удара в солнечное сплетение он сложился пополам, но в следующее же мгновение бросился на невысокого крепыша, стоявшего к нему ближе всех, опрокинул того на стул, затем повалил на пол. Вспыхнула драка. Он получил сильный удар сапогом в спину, потом еще несколько пинков. Оставив бесчувственного солдата, он поднялся на ноги, придерживаясь за край стола, и едва не погиб — чей-то луч прорезал воздух над его плечом и угодил Крессичу в живот.
   От удара прикладом в грудь Дэймон зашатался. Колени мигом обмякли, а после нового удара онемела рука, которой он держался за стол. Дэймон упал, скрючился и больше уже не шевелился, быстро теряя сознание под шквалом ударов.
   Наконец двое десантников схватили его за руки и подняли.
   — Джош, — произнес он едва слышно. — Джош…
   Джоша тоже подняли двое, зажав с боков и встряхивая, словно пытались разбудить. Дэймон ухитрился встать на ноги. Голова пьяно кружилась, по лицу текла кровь с рассеченной макушки. Поднимать Крессича не было смысла — он умирал, истекая кровью.
   В зале Дэймон огляделся. Посетители разбежались, исчез и Нго — его отпустили или увели. Остались только мертвецы и несколько солдат.
   В коридоре возле бара Нго тоже стояли десантники. Они смотрели, как их товарищи ведут Дэймона и несут Джоша. Дэймона охватило чувство стыда — ведь его арестовали как преступника, — и отвернулся от них.
   Он предположил, что их ведут на корабль. Но, войдя в доки, солдаты сразу свернули налево — к бару, превращенному десантниками в свою штаб-квартиру. Гражданские старались избегать этого заведения.
   И было отчего. Грохочущая музыка, дым наркотиков и запах перегара встретили Дэймона на пороге. Едва держась на ногах, он позволил подвести себя к внушительному служебному столу — единственной уступке военному порядку в этой похожей на бордель штаб-квартире, где хватало всего, что ценилось на черном рынке. С другой стороны к столу приблизился человек со стаканом в руке, уселся в кресло и хмуро оглядел задержанных.
   — Попались тут неподалеку, — сообщил командир подразделения, разгромившего бар «Маскари». — Вот этот — Константин, а этот — униат, представляешь? Правда, у него прочищены мозги, но это было сделано на Пелле.
   — Униат? — сержант, неприятно улыбаясь, посмотрел на Джоша. — Любопытно, как такие субчики попадают на Пелл? Наверняка ты можешь об этом рассказать, а, униат?
   Джош промолчал.
   — Я могу рассказать, — донесся грубый голос от двери, открывшейся с такой силой, что содрогнулись стены. — Этот человек принадлежит «Норвегии».
   Музыка не стихла, зато смеха и разговоров как не бывало.
   В штаб-квартиру с бесцеремонностью, ошеломившей ее хозяев, вошло несколько десантников с эмблемой «Норвегии». Все они были в доспехах и при оружии, тогда как из остальных мало кто был полностью экипирован для боя.
   — «Норвегия», — пробормотал кто-то. — Убирайтесь отсюда, подонки!
   — Имя и фамилия! — взревел невысокий коренастый офицер с грубым голосом. — Отвечай…
   — Не то ты всех перестреляешь, — насмешливо подхватил солдат.
   Коренастый офицер нажал кнопку кома, прикрепленного к его плечу, и что-то сказал. Музыка мгновенно утихла. Затем офицер обернулся к дюжине своих десантников и махнул рукой. Отделение развернулось веером и взяло оружие на изготовку.
   Коренастый неторопливо обвел бар взглядом.
   — Вы не в том положении, когда можно хамить. Лучше наведите порядок в этом притоне. Если я здесь найду кого-нибудь из наших, шкуру спущу. Есть такие? Не слышу!
   — Катись отсюда! — закричали ему. — Это территория «Австралии»!
   — Пленных — сюда! — скомандовал коренастый.
   Никто не пошевелился. Стволы поднялись, раздались возгласы возмущения и ярости. Сквозь красную пелену Дэймон смотрел, как двое из дюжины подходят к нему и Джошу. Сильная рука ухватила его за правое предплечье, дернула, потащила к двери. Джош тоже шел, не сопротивляясь, — пока они вместе, дергаться ни к чему. Им осталось только держаться друг за друга, все остальное потеряло смысл.
   — Увести, — приказал коренастый. Дэймона и Джоша вытолкали наружу и торопливо повели по доку. В баре осталось только двое рядовых десантников с «Норвегии» и офицер.
   Другую группу солдат с «Норвегии» пленники увидели не раньше, чем поравнялись с выходом из сквозного коридора.
   — Взяты в «Маккарти», штабе «Австралии», — громко объяснил женский голос. — Ди их отобрал. Там нужны наши. Быстро!
   Десантники пустились бегом, часть конвоя — вдогонку за ними. Четверо оставшихся повели пленных к воротам в синий док.
   У ворот стояли часовые.
   — Пропустить! — приказал офицер из конвоя, указывая большим пальцем через плечо. — Там назревает мятеж.
   Часовые носили эмблему «Австралии». Они неохотно открыли аварийный шлюз.
   За следующей дверью лежал синий док, где рядом с «Индией», «Австралией» и «Европой» стояла «Норвегия». У Дэймона кружилась голова, уже давала о себе знать боль от ушибов. В синем доке обитали одни военные, даже на погрузке трудились солдаты в робах.
   Перед пленниками и конвоирами открылся люк «пуповины», соединяющей «Норвегию» с доком. В прохладе воздушного шлюза их встретили десантники с эмблемой «Норвегии».
   — Толли! — удивился один из них и добавил, ухмыляясь: — С возвращением, Толли!
   И тут Джош вырвался и бросился назад. Поймали его только в середине «пуповины».

 

4. ПЕЛЛ: «НОРВЕГИЯ»; СИНИЙ ДОК; 8.1.53; 19:30

   Сигни оторвала взгляд от клавиатуры и убавила громкость кома, передававшего доклады из доков, от ее патрулей. С недоброй усмешкой она отметила про себя, что Толли изрядно поистрепался. Небрит, нечесан, весь в крови. Вдобавок — синяк на подбородке.
   — Пришел повидаться со мной? — язвительно спросила она. — Вот уж не надеялась, что тебе захочется назад.
   — Здесь Дэймон Константин… Ваши солдаты затащили его на борт. Думаю, вам надо с ним поговорить.
   Эти слова озадачили ее.
   — Хочешь и его втянуть?
   — Он ни при чем… Мы были вместе. Помогите ему выпутаться.
   Она откинулась на спинку дивана и с любопытством посмотрела на Джоша.
   — Что ж, по крайней мере, ты говоришь прямо, — сказала она. — Раньше я за тобой этого не замечала.
   Он не нашел что сказать.
   — Константины разделались с твоей памятью, — задумчиво произнесла она, — и нашли себе преданного друга. Странно, не правда ли?
   — Помогите ему, прошу вас!
   — Из каких соображений?
   — Из соображений здравого смысла. Он вам может быть полезен. А там его убьют.
   Сигни рассматривала Джоша, прищурив глаза.
   — А ведь ты рад, что вернулся, правда?
   Замерцала лампочка на пульте — ком счел вызов неотложным. Сигни прибавила громкость и нажала кнопку.
   — Драка, — услышала она, — в «Маккарти»!
   — Ди выбрался оттуда? — спросила Сигни. — Дайте мне Ди.
   — Занят, — последовал ответ.
   Сигни махнула рукой конвоирам, чтобы увели Толли. Загорелась другая лампочка.
   — Мэллори! — воскликнул Толли, когда его потащили к двери.
   — Вас вызывает «Европа», — сообщил ком. — На связи капитан Мациан.
   Она переключилась на канал «Европы». Толли увели, чтобы запереть в каком-нибудь надежном месте.
   — «Европа», Мэллори на связи.
   — Что там у вас происходит?!
   — Беспорядки в доке, сэр. Извините, сэр — Янц просит указаний.
   Она снова переключилась и тотчас услышала крик по другому каналу:
   — Он упал! Капитан, его застрелили!
   Сигни сжала и занесла над пультом кулак.
   — Вынести его! Вынести! С кем я говорю? Офицер?!
   — Это Утхап, — ответил женский голос. — В Ди стрелял десантник с «Австралии».
   Сигни нажала другую кнопку.
   — Эджера мне. Быстро!
   — Мы на выходе, — доложила Утхап. — Ди с нами.
   — Это Эджер, — услышала Сигни. — Мэллори, убери своих собак.
   — Убери своих, Эджер, не то я всех перестреляю без предупреждения! Они убили Ди Янца!
   — Я разберусь. — Эджер отключился.
   ТРЕВОГА — заполыхало в коридорах «Норвегии»; надрывались сирены. В рубке ожили пульты и экраны — корабль переходил в режим боевой готовности.
   — Мы подходим, — сказал ком голосом Утхап. — Капитан, он с нами.
   — Донесите его, Утхап! Донесите!
   — Капитан, я спущусь. — Графф собрался выйти в док.
   Сигни принялась нажимать кнопки, разыскивая Утхап и ее людей видеокамерами и ругая нерасторопных техов. Наконец на экране показалась группа десантников, и несли они не одного. Товарищи с «Норвегии» бросились им навстречу, оцепили «пуповины».
   — Меда на связь, — скомандовала Сигни.
   — Мед готов.
   Сигни следила за знакомой фигурой, приближающейся к группе Утхап. Графф знал свое дело. Она перевела дух.
   — «Европа» все еще на связи, — сообщил ком. Сигни подключилась к каналу флагмана.
   — Капитан Мэллори, как прикажете все это понимать?
   — Сэр, я сама еще не знаю, в чем дело. Разберусь, как только мои солдаты поднимутся на борт.
   — Вы отбили пленных у «Австралии». С какой целью?
   — Сэр, один из этих пленных — Дэймон Константин. С вашего позволения, я свяжусь с вами, как только получу объяснения Ди Янца.
   — Мэллори!
   — Сэр?
   — У Эджера двое убитых. Жду рапорта.
   — Есть, сэр. Как только выясню, что произошло, отправлю вам рапорт. А сейчас, сэр, я пошлю десантников в зеленый док. Пока штатские не осложнили ситуацию, сэр.
   — Предоставьте это «Индии», она уже взялась за дело. Выведите своих людей, Мэллори. Освободите доки. Всех на борт. Я жду вас у себя, слышите?
   — Да, сэр. С рапортом. Прошу прощения, сэр.
   Лампочка флагманского канала погасла. Ударив кулаком по консоли, Сигни встала и направилась в хирургический отсек, расположенный на полпути между главным лифтом и носом.

 
   Раны оказались не такими уж опасными. Благодаря стараниям врача у майора Янца держался ровный пульс, да и по облику Ди не было заметно, что он собирается на тот свет. Случайное попадание в стык доспехов: проникающее ранение в грудь, несколько ожогов, серьезная потеря крови — ничего, выкарабкается, на памяти Сигни бывало и похуже.
   Она отошла к двери, где стояла Утхап, с головы до ног забрызганная кровью.
   — Убирайтесь отсюда, неряхи, — Сигни вытолкала в коридор Утхап и ее десантников. — Здесь должно быть стерильно. Кто выстрелил первым?
   — Какая-то шлюха с «Австралии». Пьяная.
   — Капитан, — напомнила Сигни.
   — Капитан, — негромко повторила Утхап.
   — Ты ранена?
   — Ожоги, капитан. Ничего, терпимо. С вашего разрешения, я пройду осмотр, когда врач закончит с Янцем и остальными.
   — Я разве не приказывала вам держаться подальше от этого логова?
   — Капитан, мы услышали по кому, что они захватили Константина и Толли. В «Маккарти» все перепились, как купцы после высадки, а за старшего у них — сержант. Когда мы с майором вошли, они велели нам убираться.
   — Достаточно, — буркнула Сигни. — Жду подробного рапорта, десантник Утхап. И не волнуйся, я вас не дам в обиду. Вот если бы вы уступили Эджеровым подонкам, я бы с вас шкуру спустила. — Она пошла по коридору, бросив солдатам на ходу: — Все в порядке, Ди не разорван на куски. Не мешайте медам, и вообще убирайтесь отсюда. По каютам, живо! Я поговорю с Эджером… но если кто-нибудь из вас сунется в док, — своей рукой пристрелю, честное слово. По местам!
   Десантники кинулись к лифту.
   Сигни вернулась в рубку, обвела взглядом офицеров, занявших боевые посты. Графф, изрядно выпачканный кровью, уже был здесь.
   — Почистись, — приказала ему Сигни. — Вспомни, где находишься. Марио, спускайся в кубрик, допроси Утхап и все ее отделение. Мне нужны фамилии и личные номера тех «австралийцев». И еще — рапорт, составленный по всей форме. Сейчас же.
   — Есть, капитан. — Марио козырнул и поспешил отбыть. Сигни снова окинула рубку взглядом, на сей раз таким грозным, что вахтенные склонили головы над пультами. Графф вышел чиститься.
   Сигни ходила взад-вперед по рубке, пока не спохватилась, что ей предстоит идти на борт «Европы». На ее мундире остались кровавые пятна, но она решила не переодеваться.
   — Графф остается за меня, — отрывисто произнесла она. — Макфарлэйн, я иду на «Европу», подбери мне эскорт. Быстро!
   Слушая, как приказы разносятся по коридору, она пошла к лифту. Эскорт — десантники в полном боевом облачении — встретил ее у шлюза. Она спустилась по трапу в док и пересекла оцепление.
   Она не взяла с собой оружия. Заходить к командующему Флотом с оружием не полагалось, да и док охранялся надежно. Однако Сигни чувствовала бы себя гораздо спокойней, если бы покинула «Норвегию» совсем раздетой, зато с пистолетом в руке.

 

5. ПЕЛЛ: «ЕВРОПА»; СИНИЙ ДОК; 8.1.53; 21:05

   На сей раз Мациан не задержался, хотя ожидали его всего лишь двое капитанов — Том Эджер и Сигни Мэллори. Эджер прибыл на борт «Норвегии» раньше Мэллори, но ее это не огорчало и не тревожило.
   — Садитесь, — сказал ей Мациан.
   Она уселась напротив Эджера. Мациан расположился во главе стола, подпер голову кулаками и устремил на Сигни пылающий взгляд.
   — Ну, так где же ваш рапорт?
   — Будет, — пообещала она. — Мне необходимо время, чтобы опросить моих людей и установить личности злоумышленников. Ди переписал их фамилии и номера, прежде чем в него выстрелили.
   — Он прибыл туда по вашему распоряжению?
   — Сэр, мои солдаты не получали приказа стоять в стороне и спокойно глядеть на преступления. После инцидента с Гофортом моих людей систематически третируют. Гофорта застрелила я, а страдать приходится моим подчиненным. Однако они покорно сносили издевательства, пока кое-кто не напился до такой степени, что перестал видеть разницу между издевательством и открытым неповиновением. Мой десантник попросил эту женщину назвать свое имя и личный номер и получил грубый отказ. Услышав, что она арестована, женщина выхватила пистолет и открыла огонь по офицерам.
   Взор Мациана перебежал на Эджера и вернулся к Сигни.
   — Я слышал другую версию: что вы не позволяете вашим десантникам ходить поодиночке, что даже в так называемых увольнениях они выполняют ваши приказы. Расхаживая целыми отделениями с офицерами во главе, они насаждают в доках свои порядки. Что поведение десантников и экипажа «Норвегии» на станции — это надругательство над субординацией и злостное неподчинение моим приказам.
   — Сэр, отпуская солдат в увольнения, я не возлагаю на них никаких обязанностей. Но и не запрещаю хождение группами, поскольку так безопаснее посещать бары, доступные всем, кроме военнослужащих с «Норвегии». Такое отношение к моим подчиненным культивируется во всех экипажах, и неделю назад я направила к вам жалобу по этому поводу.
   С минуту Мациан молча смотрел на нее, медленно барабаня пальцами по столу. Наконец повернул голову к Эджеру.
   — Я не спешил протестовать, — заговорил Эджер, — но обстановка сейчас тяжелая… Очевидно, сказывается разница во взглядах на управление Флотом в целом. По причинам, гадать о которых мне не хочется, в некоторых экипажах и подразделениях пестуется фанатичная преданность своим капитанам и кораблям.
   Сигни набрала полную грудь воздуха, уперлась ладонями в стол, но в последнее мгновение справилась с гневом и осталась в кресле. Ум работал трезво и холодно. Эджер и Мациан всегда были близки… даже слишком близки, давно подозревала она. Тут, как говорится, третий — лишний. Сигни справилась с дыханием и откинулась на спинку кресла, глядя только на Мациана. Идет война, и «Норвегии» приходится лететь по самой что ни на есть крутой дуге, покоряясь амбициям Мациана и Эджера.
   — Стрельба по своим, — заговорила она, — это всегда очень неприятно. Господа, мы с вами — старейшие на Флоте. Долгожители. Скажу откровенно: я знаю, что нам предстоит, знаю, что моя деятельность по наведению порядка на станции — мартышкин труд. По вашему приказу я выполняла черную работу, и выполняла ее неплохо. Я не делилась своими догадками с экипажем и десантниками «Норвегии», предпочитая плыть по течению. Солдатам позволено делать все, что им вздумается, поскольку нас не заботит, какую память о себе мы оставим. Пелл будет снят с шахматной доски, его выживание противоречит нашим интересам. У вас теперь совершенно иные планы, и вы подводите нас к ним постепенно, чтобы не травмировать нашу психику. Когда вы наконец раскроете карты, нам останется только признать: да, ваш вариант — единственно разумный. Солнечная, не правда ли? Земля. Предстоит далекий и рискованный поход, и прежде чем отправиться в него, нужно обеспечить себе безопасный тыл. Флот над Компанией… Что ж, может быть, вы и правы. Это давно имеет смысл, еще с тех пор, как Компания бросила нас на произвол судьбы. Но нам не добраться до Солнечной, если на Пелле исчезнет дисциплина — цемент, на котором десятилетиями держался Флот. А ведь именно к этому приведет дискриминация. Подумать только: меня учат командовать «Норвегией»! Если это будет продолжаться, наш Флот расползется по швам. Вы отбираете у десантников значки и эмблемы, вы обезличиваете и унижаете их… Как бы вы это ни называли, ни к чему хорошему оно не приведет. Вопреки всем правилам и традициям экипажи заставляют подстраиваться под единый стандарт. Капитаны, не видя перед собой иного врага, исподволь настраивают своих подчиненных против «Норвегии», поощряют драки… За десятилетия своего существования Флот никогда не был единым целым, но в этом-то и заключалась наша сила! Каждая победа Флота — заслуга свободного корабля. Подстригите нас под одну гребенку, и мы станем предсказуемы, а поскольку наши корабли можно по пальцам перечесть, от нас и следа вскоре не останется.
   — Забавно, — тихо проговорил Мациан. — Вы ратуете за изоляцию экипажей и при этом больше всех пеняете на отсутствие дисциплины. Занятная софистика, вы не находите?
   — Мне приказали встать в строй, изменить сложившийся на моем корабле порядок. Я подчинилась, но мои люди восприняли это как оскорбление, нанесенное не им, а «Норвегии». А чего еще вы ожидали, сэр?
   — Поведение солдат ясно выражает умонастроение облеченных ответственностью офицеров и капитанов, не правда ли? Возможно, они пользуются вашей поддержкой.
   — А виновники инцидента в «Маккарти» разве не пользовались чьей-то поддержкой?
   — Сэр, — подсказал Мациан.
   — Прошу прощения — сэр.
   — Ваши люди вошли в бар и отняли пленных у солдат, которые произвели арест. Вам это не напоминает захват чужих трофеев?
   — Захват чужих трофеев? Отбить пленных у толпы пьяных отпускников в портовом кабаке?
   — В доковой штаб-квартире, — буркнул Эджер. — Мэллори, выбирайте выражения.
   — В этой вашей «доковой штаб-квартире» было полно нетрезвой и буйной солдатни, и куда, позвольте спросить, подевался дежурный офицер? Между прочим, один из пленных — собственность «Норвегии», а второй — высокопоставленный станционный чиновник, оказавший мне существенную помощь при оборудовании доков для нашей стоянки. Вопрос: почему пленных затащили в так называемую штаб-квартиру, вместо того чтобы отправить их в специальные помещения синего дока или на ближайший корабль, то есть на «Африку»?
   — Солдаты, производившие арест, доложили своему сержанту. А он присутствовал в штаб-квартире, когда туда ворвался ваш майор.
   — Вы просто пытаетесь покрыть негодяев, напавших на майора Янца. Если бар «Маккарти» — штаб-квартира дока, то майор Янц имел полное право войти туда и употребить власть для наведения порядка. Но его пытались выгнать под тем предлогом, что так называемая «доковая штаб-квартира» — территория «Австралии». И присутствовавший там сержант нимало не возмутился нарушением субординации. Как может штаб-квартира десанта быть частным владением одного корабля? Неужели нам следует предположить, что некоторые капитаны толкают свои экипажи к сепаратизму?
   — Мэллори! — с укором произнес Мациан.
   — Суть вот в чем, сэр. Майор Янц в надлежащей форме приказал передать задержанных под его охрану и не встретил содействия сержанта с «Австралии». Напротив, сержант постарался спровоцировать эксцесс.
   — В этом эксцессе погибли двое моих десантников, — зло проговорил Эджер. — В перестрелке. Скоро мы выясним, кто ее начал.
   — Я тоже постараюсь это выяснить, капитан. И позабочусь, чтобы вы получили копию доклада о расследовании.
   — Капитан Мэллори, — приказал Мациан, — вы подадите мне рапорт, и незамедлительно. А что касается пленных, то меня не интересует, как вы поступите с ними. Мне безразлично, на каком они корабле. Капитан Мэллори, нравится это вам или нет, но вы — в строю. Прежде мы всегда действовали порознь, тут вы правы, но теперь нам предстоят совместные операции, и некоторым из нас — вольным птицам — это совсем не по вкусу. Они любят командовать, но не любят подчиняться. Я ценю вас, капитан. Вы умеете глядеть в корень. Да, вы не ошиблись насчет Солнечной. И неспроста высказали нам свои соображения. Очевидно, вы рассчитываете, что мы посвятим вас во все планы и привлечем к подготовке операции. Иными словами, вы хотите маршировать в первом ряду. Это очень хорошо, капитан, но прежде необходимо научиться строевому шагу.
   Сигни не шелохнулась и не отвела глаза под жестким взором Мациана.
   — Даже не зная, куда придется маршировать?
   — Вы знаете, куда мы маршируем. Все ваши предположения правильны.
   — Хорошо, — спокойно произнесла она, кольнув Эджера взглядом и снова посмотрев на Мациана. — Я согласна учиться строевому шагу. Я буду исполнять приказы точно так же, как и все остальные капитаны. Мне непривычно играть в команде, но это поправимо.
   Мациан кивнул. Его красивое актерское лицо осталось совершенно бесстрастным.
   — Итак, проблема улажена. — Он встал, подошел к буфету, вытащил из зажимов бутылку бренди, а из застекленного отделения — рюмки и наполнил их. Вернулся, поставил рюмки перед собой, затем обеими руками подвинул две — Эджеру и Сигни. — Надеюсь, она улажена раз и навсегда. — От сделал глоток. — Будут еще жалобы?
   «Если и будут, то не от меня», — подумала Сигни, глотая жидкое пламя. Эджер мрачнел на глазах.
   — Второй вопрос, — продолжал Мациан, не дождавшись ответа. — Вы, Мэллори, его уже затронули. Действительно, расположение Пелла — причина нашего беспокойства. Я верю, что информация, которую вы сейчас получите, не покинет пределов нашей теплой компании.