Денисова Ольга. Берендей

   Берендей так увлекся поиском, что не заметил, как сзади к нему подошла Юлька. Он оглянулся, когда она уже сунула нос в книгу, которую он читал.
   – Ой, это что? – спросила она.
   – Книга, – Берендей смутился.
   – Я заметила. Это какой язык? Это же латынь!
   Берендей смутился еще больше.
   – А как ты догадалась?
   – Ты что, читаешь по латыни? – спросила она.
   – Ну, да. А ты? – он натянуто улыбнулся.
   – Нет. Конечно, нет. Я просто знаю некоторые слова, названия животных или разные термины. А это что? – она ткнула пальцем в книгу попроще.
   – А это на старославянском, – рассмеялся Берендей. Как хорошо, что она не поймет, что в них написано.
   – Ты издеваешься?
   Берендей кивнул.
   – Этому учат всех егерей? – спросила она.
   Он подумал, что этому учат всех берендеев. Потому что их мало, и каждый должен хранить историю рода. Ему жизни не хватит, чтобы перевести это на русский, а тем более записать. А через три поколения язык изменится настолько, что снова потребуется перевод.
   – Нет, меня отец научил.
   – И про что эта книга?
   – Про медведей, – ответил Берендей и нисколько не соврал.
   – Слушай, а ты вообще представляешь, сколько могут стоить такие книги? – она погладила кожаную обложку фолианта, лежащего на столе.
   – Даже не берусь представлять.
   Ему было неприятно, что она об этом подумала.
   – Да если кто-нибудь узнает, тебя убьют через неделю!
   Берендей облегченно вздохнул. Такой поворот понравился ему больше.
   – Вот и не говори никому. Если не хочешь, чтобы меня убили.
 
   Берендей отвез Юльку на станцию к девяти вечера. Расписания у него не было, поэтому они приехали за полчаса до ближайшей электрички.
   – Тебе не холодно? – спросил он, увидев, что она зябко ежится.
   – Нет, – она покачала головой, – можно я еще раз к тебе приеду?
   Он пожал плечами. Берендей хотел, чтобы она приехала еще раз. Он очень этого хотел. Но вокруг его дома ходил Заклятый. А еще… Он боялся оставаться с ней вдвоем в пустом доме. Потому что и сам не знал, до чего может дойти.
   – Я приеду, – сказала она, – я приеду девятого числа. У меня восьмого экзамен. А девятого я приеду.
   Он подумал, что не доживет до девятого. Еще три дня. И четыре ночи. За это время он точно что-нибудь сделает с Заклятым.
   – Только… это так не скоро – шепнула Юлька.
   Берендей обнял ее. Он ни разу не дотронулся до нее, пока они были дома. Он показывал ей дом и двор, передвинул на место мебель, поил ее чаем, рассказал про Черныша и Дымку, но ни разу не дотронулся до нее.
   Они стояли на пустой платформе, и Берендей подумал, что завтра весь поселок будет говорить о том, что он провожал девушку на электричку. Потому что их отлично видно с любой стороны. Но Юльку тут никто не знал, а ему было плевать.
   – Не смей приезжать ко мне без предупреждения, – сказал он ей на ухо как можно строже.
   Она кивнула.
   – Я встречу тебя здесь, – снова шепнул он.
   Она опять кивнула.
   Берендей отчетливо понял, что она не дождется девятого. Она приедет раньше. И не сможет предупредить его. И где он будет в это время, и где в это время будет Заклятый, можно только гадать.
   Он прижал ее к себе еще крепче.
   – Я купил мобильник, – шепнул он.
   Юлька встрепенулась в его руках и подняла голову.
   – Правда? Как здорово!
   – Только у меня дома все равно нет сети.
   – Ну и что! Хоть иногда ты бываешь там, где сеть ловится?
   – Конечно.
   – Я буду писать тебе SMS-ки. И как только ты появишься в сети, я сразу об этом узнаю.
   Он поднял брови и наклонил голову набок.
   – Да это очень просто. Я пишу SMS и жду, когда придет сообщение о доставке. Если SMS до тебя дошла, значит, ты в сети.
   – Пойдем в вокзал. Здесь ты замерзнешь. Покажешь мне, как получать твои SMS-ки.
   Берендей довел ее до вокзала, не убирая руки с ее плеча, и усадил на деревянные стулья с гнутыми спинками так, чтобы не выпускать ее из рук.
   – А какой экзамен ты сдаешь восьмого? – спросил он, выяснив все про получение и отправку SMS.
   – Зоологию беспозвоночных.
   – У… А позвоночных?
   – А позвоночных – на третьем курсе, – она засмеялась.
   – Слушай, а кем ты будешь, когда закончишь институт?
   – Если честно, еще не знаю. Я хотела быть зоопсихологом, когда поступала.
   Он опять поднял брови. Вот это была новость… Несомненно, берендей самая подходящая партия для зоопсихолога.
   – Но с такой специальностью надо либо заниматься наукой, либо дрессировать собак, – продолжила она, – а какой из меня дрессировщик собак? У меня и собаки-то никогда не было.
   – Я тебя научу, – он коснулся губами ее волос.
   И из окошечка кассы на него с любопытством взглянула мать его одноклассницы. С любопытством и осуждением. Завтра все его знакомые будут знать, что к нему из города приезжает девчонка.
   – Чему?
   – Дрессировать собак.
   Берендей нагнулся и поцеловал Юльку в губы. И до самой электрички не дал ей сказать ни слова. От нее пахло молоком, сладко и приятно. Как от младенца.
   Берендей вернулся домой около десяти вечера и собирался почитать перед сном. Он еще не отошел от расставания с Юлькой, щеки его горели, а сердце стучало гулко и редко.
   Он оглядел кухню, где чуть больше часа назад сидела Юлька, и глубоко вздохнул. Да, он хотел, чтобы она приехала еще раз.
   В доме было жарко. Он топил долго и усердно, и за несколько часов тепло еще не успело уйти. Градусник в комнате отца показывал плюс двадцать восемь. Берендей сел за стол, вынул из кармана мобильник и еще раз глянул на сообщение, которое она ему послала для пробы: «Я приеду 9 января». Он снова вздохнул и хотел уже пойти в библиотеку, как вдруг он услышал шаги за окном, и тут же в его окно постучали.
   Берендей напрягся и осторожно подошел к окну. От Заклятого можно было ожидать чего угодно – он мог и стрельнуть в окно. Стоя боком у стены, Берендей откинул занавеску и осторожно выглянул. И вместо Заклятого увидел за окном усатое лицо Семена.
   Берендей вышел на крыльцо. Семен приехал не один, с ним было пятеро ребят, как две капли воды похожие на Вована – молчаливого истукана, сопровождавшего их в лес. Ребята были молодыми, примерно его ровесниками, а может и моложе. Просто серьезные, флегматичные маски на их лицах придавали им немного солидности.
   – Охотников это… примешь, егерь? – спросил Семен.
   – Приму. Только кордон подальше, метров двести отсюда. У меня все не поместитесь.
   – Пошли в этот кордон твой, – согласился Семен.
   – Вы что, пешком пришли?
   – Да не… Джип на дороге бросили. Не видно ни черта. Может, сюда и не въехать.
   – Тогда лучше уж до кордона доехать, вы же с вещами, надеюсь.
   – А как же!
   – Сейчас, погодите, оденусь.
   Берендей не сильно обрадовался гостям. Он прекрасно понял, на какую охоту они собрались. Для него, конечно, это был шанс. Семен, или один из его истуканов, запросто застрелят Заклятого. Но нехорошее предчувствие скребло по сердцу. Берендей никогда не устраивал медвежьей охоты. Конечно, он знал про нее немало, но ему претило участвовать в охоте на медведя. Даже на Заклятого. Когда он выходил с ним один на один – это была не охота, а единоборство. А всемером – это больше похоже на расстрел. А главное, он смутно чувствовал, что Заклятый принадлежит ему, это его враг и его добыча. И Берендей ревновал.
   Он надел ватник и сапоги, взял ключи от охотничьего домика и бани.
   – Ну, где ваш джип? – спроси он, сбегая с крыльца.
   – А там, – махнул рукой Семен.
   Он снова взял в дорогу своих «ищеек», теперь троих кобелей. А в добавок к ним здорового кавказца, запакованного в намордник, которого из джипа вывел один из истуканов.
   Берендей проводил их на кордон. Охотничий домик был построен еще в советские времена, без излишней роскоши, но добротно и вполне пригодно для загородного отдыха. Правда, без водопровода и канализации. И с печным отоплением. Но с привозным газом, телевизором, огромным промышленным холодильником, и прочими «удобствами». Да и баня была неплохая.
   – Ну как, нравится? – спросил Берендей, когда гости осмотрелись в общей комнате.
   – Нормально. Я думал будет хуже, – кивнул Семен.
   – Холодно здесь, – зябко повел плечами один из истуканов.
   – Сейчас затопим, – успокоил Берендей, – часа через три-четыре спать можно будет.
   – Ни фига себе! Только через три часа? – возмутился второй истукан.
   Семен цыкнул на него, и тот недовольно замолчал.
   – Меня вообще-то заранее предупреждают обычно, – косо глянул на него Берендей, – тогда я днем топлю. А если без предупреждения приезжают, так тут уж ничего не поделаешь. У меня и глава администрации здесь сам печку топит.
   – Помочь чем? – спросил Семен.
   – Да не надо, – отмахнулся Берендей, – вещи пока раскладывайте. Комнаты занимайте. Тут пять спален, каждая на двоих. Только не раздевайтесь особо, быстро застынете. Минус в доме.
   Он принес дров, затопил обе печки, и успел натаскать воды, пока молчаливая компания располагалась.
   – Ну что? – наконец спросил у него Семен, когда все собрались за столом в общей комнате, – сколько возьмешь за охоту на медведя?
   Берендей пожал плечами.
   – Я никогда не устраивал охоты на медведя. Поэтому сами судите. При этом лицензии, я полагаю, у вас нет.
   – Как же! Есть. У нас все есть. И документы на оружие, и лицензия. И даже охотничьи билеты. Прикинь!
   – Да кто ж на этот участок лицензию выдаст? Здесь же медведей не числится.
   – За такие бабки и на мою квартиру лицензию дадут, – хохотнул Семен, – да ты не бойся, Николаич подсуетился. Все настоящее, никаких претензий к тебе не будет. И это, проживание, типа, оплачено. Все честь по чести. Так скока?
   – Не знаю. Сказал же, никогда не водил никого на медведя.
   – А сам ходил?
   – Ходил, – Берендей усмехнулся.
   – Тыщи хватит?
   Берендей пожал плечами. Конечно, это было несерьезно, но он не стал торговаться. Тем более что в результате был вовсе не уверен.
   – Сразу отдам, – сказал Семен и полез за пазуху, – а то карман тянут.
   Он вытащил пачку и начал отсчитывать сотенные зеленые бумажки.
   – Эй, вы что? – остановил его Берендей, – такие бабки за камчатского медведя платят. При гарантии результата.
   – А че, этот мельче камчатского? – усмехнулся Семен.
   – Нет, – потупился Берендей.
   – Вот и бери, пока дают. Не свои плачу, мне не жалко.
   – Я не даю гарантий. Это непростой медведь. Можем неделю по лесу кружить, а на него не выйти.
   – А чем же он так не прост? – прищурился Семен и царапнул Берендея взглядом.
   – Он человека не боится. И на приваду может не пойти. Хитрый. Зимой медведя на берлоге берут, а у него нет берлоги.
   – Ну и что ты предлагаешь? Я так думал, мы лес прочешем и выгоним его.
   Берендей покачал головой:
   – Для облавы мало народу. Уйдет. Частой цепью пойдем – мимо обойдет, редкой – между нами может проскочить. Из вас кто-нибудь охотился хоть раз? Ну, хоть на уток?
   Гости как один потупились и промолчали. Берендей вздохнул.
   – А оружие у вас какое?
   – Карабины. Сайга 308-1. Десять патронов в магазине.
   – Хорошие карабины. С подхода – вообще идеально. А вот в упор стрелять хорошо из гладкоствольного. А лучше всего из обычной двустволки.
   – Это почему? Из гладкоствольного сколько не целься – все равно не попадешь.
   – Вы ж не в тире… – Берендей покачал головой, – на такой охоте чаще всего на вскидку стреляют, целиться некогда. А на вскидку без разницы, что нарезное, что гладкоствольное. Двустволка – надежней. Безотказная. И потом никто из нее заводскими патронами не стреляет. Ладно, хорошо хоть не «Калашниковы».
   – А что, с «Калашом» плохо охотиться? – спросил наиболее разговорчивый из истуканов.
   – Не знаю, – Берендей рассмеялся, – не пробовал. А кавказца зачем притащили? Он же сторожевой.
   – А че? Кавказ хороший зверь, злобный. И не боится ничего, – вступился за питомца его вожатый.
   – На медведя с лайкой ходят. И не простой лайкой, а с медвежатницей. Притравленная лайка медведя не кусает, только поднимает его и не дает уйти далеко. И близко к зверю не подходит. Их же учить надо специально. Покажите поближе своего кавказца, – Берендей поднялся.
   – Пошли, – с азартом согласился вожатый.
   Они вышли на улицу, освещенную прожектором с крыши дома.
   – Как тебя зовут? – Берендей чувствовал себя неловко, если не мог обратиться к человеку по имени.
   – Сергей.
   – Я – Егор. Ну, показывай.
   Сергей свистнул. Берендей увидел, как нехотя и с достоинством поднялся пес. Хороший пес, сильный и гордый. Но не охотничий.
   – Намордник сними, – попросил он.
   – А не боишься? – усмехнулся Сергей.
   Берендей покачал головой.
   – Казбич, морду! – скомандовал хозяин.
   Пес неторопливо сел и с готовностью ткнулся носом Сергею в руку.
   – Хороший пес, – одобрил Берендей, – можно, я попробую?
   – Ну, попробуй. Но он, вообще-то только меня признает.
   Берендей махнул согнутой рукой вверх и тихо сказал:
   – Стоять.
   Пес лениво поднял зад, и стоял так, как будто немедленно собирался опустить его, как только Берендей отвернется.
   – Молодец, – Берендей похлопал его по боку. Пес, наконец, выпрямил задние ноги до конца.
   – Смотри-ка! Послушал! – в полном восторге воскликнул Сергей.
   Берендей отошел на несколько шагов.
   – Лежать! – он махнул рукой вниз.
   Пес медленно начал опускаться на снег, долго устраивался и, наконец, обратил свой взор на Берендея. Как будто спрашивая: «Ну, лег. И что дальше?»
   – Гуляй. Отличный пес. Для кавказца – просто потрясающая дрессировка. Но только он уже убит. Когда я даю команду «Лежать», собака должна упасть в снег. Сразу. Потому что иначе она попадает под выстрел. Так что ты его держи на поводке. Это смелый пес, он может не испугаться медведя. И медведь его убьет. Отпускай, если медведь напал на кого-то из людей. Тогда он жизнь чью-нибудь спасет. И вот тут ему равных не будет. Он ЗКС сдавал или только караулку?
   – ЗКС.
   – И что он сделает, если услышит выстрел, как думаешь?
   – Н-да, – Сергей потупился.
   – Так что держи его на поводке. Иначе он нас всех вместо медведя пожрет. Но намордник не одевай.
   – Да это понятно.
   Из дома вышел Семен.
   – А моих собачек посмотришь? – он потер плечи, а потом ладони, – холодина-то какая!
   Берендей пожал плечами. Все равно придется обходиться теми собаками, какие есть. Это лучше, чем вообще без собак.
   – Давай с самой худшей, – улыбнулся он.
   – У меня нету худших, они у меня все лучшие. Аякс!
   Аякс был лохмат, невысок и имел очаровательную мордашку, более подходящую дамской собачке, чем медвежатнику.
   – Я сам, можно? – попросил Берендей.
   – Попробуй, – крякнул Семен.
   – Сидеть.
   Пес плюхнулся на задницу в одно мгновение.
   – Ко мне!
   Аякс немедленно вскочил и кинулся на зов.
   – Лежать!
   Он упал в снег там, где застала его команда.
   – Здорово! – с искренним восхищением сообщил Берендей, – все такие?
   – Как один, – заверил Семен.
   – Ну, это что-то. Не притравлены, конечно. Но, может, не испугаются? Их задача – не дать медведю уйти. Ну, и в случае опасности, защитить вас.
   – Защитят. Это я не сомневаюсь.
   – А защите обучены? – спросил Берендей.
   – Обижаешь!
   Берендей замахнулся на Семена, и Аякс тотчас же обнажил клыки и приготовился к прыжку.
   – Здорово, – подтвердил Берендей, – а Казбич их не пожрет?
   – Не, – ответил Сергей, – Они уже выяснили, кто главный. Больше драться не должны.
   – Посмотри еще! – Семена окрылил успех, – Барклая, или вот Черныша!
   Берендей отшатнулся, как будто Семен его ударил.
   – Что? Не хочешь? Чего ты так?
   Берендей не был готов к такому удару, но взял себя в руки:
   – У меня был пес, Черныш. Его убил медведь. Третьего дня.
   Семен обнял его за плечо и потряс.
   – Ничего. Ничего, парень. Мы убьем его. Завтра.
   – Нельзя говорить про медведя «Убьем». Примета такая. Завалим. Возьмем. Только не убьем, – поправил Берендей. Впрочем, сам он не боялся таких слов. Может быть, напрасно.
   Семен понимающе кивнул.
   Берендей осмотрел их оружие. Ножи они купили накануне, все одинаковые. Впрочем, как и карабины. Не самые дорогие, без наворотов, но вполне добротные. Только, похоже, стрелять из карабинов им еще не приходилось. Он терпеливо показал каждому, как их перезаряжать, и даже устроил что-то вроде тренировки.
   – Вы непременно завтра хотите пойти? – спросил он у Семена.
   – А че тянуть? – не понял тот.
   – Да, потренироваться бы, пристреляться. Ребята вообще-то стрелять умеют?
   – Еще как! Да семь человек нас, кто-нибудь да попадет!
   Берендей вздохнул. Если бы все было так просто! Если медведь на них поднимется, двое из них, как положено неопытным охотникам, испугаются и побегут. Еще двое начнут палить куда попало. Хорошо бы не друг в друга. А сам он выстрелить не сможет. В этом он уже не сомневался.
   – А лыжи у вас есть? – на всякий случай спросил он.
   – Не… Про лыжи мы что-то не сообразили…
   Берендей сплюнул.
   – Там снегу по колено. Охотничьи нужны лыжи. Толстые такие, широкие. С петлей вместо крепления.
   – Да? – озадачился Семен, – и че делать?
   – Есть здесь лыжи. Четыре пары есть. И у меня еще две возьмем. Так вы ж на них ходить не умеете!
   – Ничего! Как-нибудь, – Семен почесал в затылке, видимо вспомнив, как шел по лесу, когда они нашли Ивана.
   Они снова собрались в общей комнате за столом.
   – А не погреться ли нам чем-нибудь покрепче чая? – Семен потер руки.
   «Бойцы» радостно зашумели.
   – Будешь, Егор?
   Берендей покачал головой:
   – И вам не советую. Серьезно не советую. Это не ручной медведь для царской охоты. Надо выспаться и затемно выйти. Придется долго идти по лесу. А главное, если медведя поднимем, реакция нужна хорошая. Не простой это медведь, говорю вам.
   – Да какая же охота без водки? – разговорчивого истукана звали Антоном, – все нормальные охотники водку пьют.
   – Ну, пусть нормальные и пьют. Если бы я вас на лося вел, сам бы выпил с удовольствием. А на медведя – не стоит. На этого медведя.
   Берендей задумался. Завтра эти люди будут всерьез рисковать жизнью. Очень всерьез. Он не имеет права не предупредить их об опасности. И он не может говорить с ними о Тайне. Он тряхнул головой. Будь что будет. Человеческая жизнь дороже всего остального.
   – Я должен вам всем сказать. Вы мне можете не верить, я и сам не верю. Но запомните. На всякий случай. Старый охотник мне сказал, что этот медведь человеком может оборачиваться. Это, конечно, байки охотничьи. Но во всякой охотничьей байке есть доля правды.
   Кто-то рассмеялся, кто-то насупился. И никто не поверил. Разумеется.
   – Просто если встретите в лесу человека, незнакомого человека… Даже человека с ружьем – будьте осторожны. Кто его знает. Старики больше нас в этой жизни понимают.
   Он старался быть убедительным. Он хотел напугать их. Но они не испугались. Может быть, зернышко сомнения он в них заложил? Берендей очень хотел на это надеяться.
   – И еще. Я видел этого медведя. Если мы его поднимем, вы не должны удивляться и тем более пугаться. От вашего холоднокровия зависит ваша жизнь. Когда он встает на задние лапы, роста в нем больше трех метров. Это выше, чем потолок в этой комнате. Представили?
   – Ну ни фига себе! – Антон запрокинул голову и поглядел туда, где стена смыкается с потолком.
   – Он весит примерно семьсот килограмм. Когти длиной в два пальца. Представили?
   – Да это монстр какой-то, а не медведь! – присвистнул Сергей.
   – Да, это монстр. Голова примерно вот такого размера, – Берендей развел руки, – клыки примерно с мой большой палец.
   – Эй, чего ты пацанов пугаешь? – занервничал Семен.
   – Я не пугаю. Я хочу, чтобы они сегодня знали, что это такое. Потому что, когда он поднимется, пугаться будет нельзя. Надо будет стрелять. Поэтому сегодня ночью постарайтесь представить его как можно страшней, чтобы завтра он вам таким не показался.
   – Так ты что, преувеличил? – не понял Антон.
   – Нисколько.
   – А куда стрелять?
   – Чтобы подранить – в тело. Куда попадешь. А чтобы завалить – лучше в голову. Можно в сердце.
   – А где у него сердце?
   – О, есть байка такая. Проверенная байка. Медведь, когда поднимается, лапой сердце прикрывает, если видит, что в него целятся. И вот как только он лапу убирает, надо туда и попасть. Лучше в голову стреляйте. Надежней. Но бывали случаи, когда с большого расстояния пуля медведю череп не пробивала. Только с близкого.
 
   Леонида как магнитом тянуло к дому берендея. Он охотился в Белицах, но старался долго там не задерживаться. Он ненавидел этот дом, и хотел его. Его раздражало в нем все – и собака с кошкой, от которых он быстро избавился, и крыльцо, и старый сарай, и изгородь, совершенно не похожая на приличный забор. И баня, в которой совмещались мыльная и парная. Его бесило все это, но он желал этого, как чужую жену, любящую своего мужа. Он хотел победы, завоевания и обладания. А там – можно будет посмотреть, пригодиться оно ему или нет.
   Мальчишка оказался не прост. Он не только быстро бегал, но и отлично стрелял. Егерь! Когда берендей в первый раз направил на него ружье, через форточку, Леонид испугался. Он первый раз испугался в медвежьем облике. Даже шабашники с бензопилами не напугали его, он просто поступил осторожно и осмотрительно, не связываясь с ними.
   Но мальчишка не выстрелил! Тогда Леонид еще не понял, почему. Он почувствовал, что двустволка нацелена ему в глаз. И с двадцати метров берендей не мог промахнуться. Но он не выстрелил! Он его напугал и прогнал. Но Леонида это лишь задело и раззадорило. И желание убить берендея только усилилось.
   Когда мальчишка поднял его с дневки, он уже не испугался. Он понял, что выстрелить пацан не сможет. Так же как он видел в нем медведя, так и берендей видел в нем человека. И мальчишке просто не хватало духу этого человека застрелить. Конечно, была вероятность, что рано или поздно он перешагнет через себя. Но Леониду показалось, что мальчишке это не удастся. Или он совсем не разбирался в людях.
   Но Леонид все равно опасался напасть на берендея в открытую, хотя такая возможность у него была. Он нашел хорошее, тихое место, откуда просматривался его двор и где ни почуять, ни тем более увидеть, мальчишка его не мог. И иногда приходил туда, глядя на предмет своего вожделения и ненависти.
   Оттуда-то он и увидел берендея с девчонкой. Девчонка была влюблена, как кошка. Для того, чтобы понять это не надо было иметь аналитического человеческого ума – он и глазами зверя видел: каждые ее жест, каждое движение кричали о ее влюбленности громче, чем сирена пожарной тревоги.
   Леонид никогда не связывался с молоденькими девицами, ему нравились ровесницы – опытные и циничные. Завоевать такую было трудно и приятно, да и дальнейшее общение сулило массу удовольствий. Но он уже не был таким, как раньше, когда шел от победе к победе. И эта девочка сразу стала для него частью имущества берендея – дома, двора и леса. И он захотел ее тоже. Получить в собственность, насладиться и потом сожрать. И сожрать в данном случае явилось высшим проявлением обладания.
   Раньше он был так утончен в отношении женщин! Теперь ему это казалось смешным. Зачем он изворачивался, стремясь понравится? Зачем выдумывал красивые позы, отрабатывал мужественные жесты, рассматривал свое лицо в зеркале, выбирая то или иное выражение? Зачем? Женщину можно просто взять силой. Весом. И сейчас он был уверен, что только это и будет по-настоящему мужественно.
 
   На следующее утро Берендей поднял их в семь часов. Поставил на лыжи и заставил пройти несколько кругов вокруг дома. Проверил, как они одеты. Двоим пришлось принести вязаные носки – они не догадались тепло одеть ноги. Одному выдал шапку. Показал, как правильно носить карабин и как быстро срывать его с плеча. Но пристрелять не позволил – Заклятый мог быть рядом и услышать выстрелы.
   Берендею было тоскливо. Его не оставляло чувство вины. Как будто он мог их отговорить от этой затеи, и не отговорил. Впрочем, семь человек с карабинами… Берендею это уже не казалось расстрелом.
   – Семен. Послушай что скажу, – он отозвал его в сторону.
   – Ну? – Семен тетешкал своих «ищеек-медвежатников».
   – У меня такое чувство, что я веду вас на смерть.
   – Да ерунда все это. Семь человек! Куда он денется, твой монстр? Завалим!
   Семен хлопнул его по плечу и хохотнул.
   – Я предупредил, – Берендей скрипнул зубами. Не то было у них настроение, не то!
   Берендей заглянул в сарай с инвентарем. Он долго думал, прежде чем взять рогатину. Она валялась там давно, сколько он себя помнил. Отец говорил, что когда-то с ней охотился Михалыч. Рогатина служила чем-то вроде музейного экспоната, многие охотники хотели на нее взглянуть и подержать в руках. И Егор не предполагал, что когда-нибудь захочет ею воспользоваться.
   Конечно, таскать ее с собой неудобно. И семьсот килограммов ему все равно не удержать. Да и выдержит ли она семьсот килограммов? Но это был единственный его шанс. Он не сможет стрелять, никаких иллюзий по этому поводу строить не надо. Иногда не хватает всего нескольких секунд, и рогатина может их обеспечить.
   – Это что у тебя? – спросил Семен, увидев, как Берендей выходит из сарая.
   – Рогатина. У меня двустволка, могу не успеть перезарядить. Это лучше, чем нож.
   – Крут!
   – Да нет, наоборот. Кстати, если до нее дойдет, учтите, я долго его держать не смогу. Либо рогатина сломается, либо я. Так что стреляйте.