Страница:
Андрей оделся быстро, и пока Берендей запирал дом и кидал на заднее сидение лыжи и ружья, включил мотор «Ситроена». Но пересел на пассажирское место.
– Сперва на кордон заедем, – Берендей выехал из двора, – там Семен мне визитку оставил, надо его вызывать. Если он успеет этого ненормального догнать раньше, чем медведь.
Он ударил по газам и почувствовал, что машину «повело».
– Черт, скользко-то как…
– А где ты так ездить научился? У тебя же нет машины? – спросил Андрей.
– Я в армии два года МАЗ водил. Я тебе скажу, это поинтересней, чем на легковушке ездить.
– Слушай, а в армии тяжело?
Берендей рассмеялся.
– Кому как. Мне – нет. Я только вставать рано не люблю.
– Ну, а дедовщина там?
– Да ерунда это. Уважай себя, уважай других – и тебя тоже будут уважать. Только и всего.
– Почему тогда все время рассказывают, что ребята вешаются или сбегают с автоматами?
– Потому что не умеют за себя постоять. Не научились в детстве. А заступится некому. Ты, между прочим, тоже тут что-то говорил, что не выясняешь отношения при помощи физической силы.
– Да. Это моя принципиальная позиция.
– Ну и дурак. Принципиальная позиция хороша, когда ты знаешь, что если понадобиться, ты победишь. А так это просто прикрытие слабости высокими материями. Я в армии подрался один раз. Да и то не из-за себя. Меня и так никто не трогал, у меня на лбу написано, что меня трогать нельзя.
– И что? – затаив дыхание, спросил Андрей.
– И ничего. Больше у нас дедовщины не было. Пока я там служил.
– Да ты врешь!
– И ты туда же? Я не вру, я хвастаюсь, – рассмеялся Берендей.
– Расскажи!
– Неа, не хочу, – Берендей затормозил перед охотничьим домиком и развернулся, – я сейчас, жди здесь.
Он отпер дверь и вбежал внутрь. Семен не соврал: его визитка лежала на столе в общей комнате. Черная с серебряным тиснением. Из пластика. Берендей сгреб ее в кулак и выбежал обратно к машине. Но вовремя вспомнил, что надо бы прихватить теплой одежды. В охотничьем домике всегда валялись старые куртки и фуфайки. Сапог, конечно, не было, но имелись валенки. Берендей заглянул в кладовку, выбрал меховую куртку пошире. Он не обратил внимания, большой ли размер ботинок у Скоробогатова, поэтому взял валенки побольше. Больше – не меньше. Схватил с полки вязанную шапку и рукавицы с двумя пальцами.
– Ну, теперь поехали догонять этого придурка, – сказал Берендей, вернувшись к машине и садясь на водительское место.
Он не глушил мотора, поэтому сразу рванул с места. Отец не одобрял его пристрастия к быстрой езде. Да Берендей и сам понимал, что так ездить нельзя. Но все равно любил, чтобы захватывало дух. Особенно на мотоцикле, когда от ветра перехватывает дыхание и надо крепче сжимать руль, чтобы не стащило назад.
– С тобой ездить, как на американских горках! – охнул Андрей.
– Какой же русский не любит быстрой езды, – улыбнулся Берендей.
– Слушай, этот Скоробогатов, он же сволочь! – поменял вдруг тему Андрей, – зачем ты за ним поехал? Пусть бы попробовал сам убить своего медведя.
– Это не его медведь, а мой, – усмехнулся Берендей, – во-первых. А во-вторых, про медведя нельзя говорить «убить». Примете нехорошая.
– Он ведь не оценит, даже благодарности не почувствует, если ты его сейчас из лесу вытащишь.
– Знаешь, – Берендей на секунду задумался, – человеческая жизнь дороже благодарности. И спасать ее надо и вопреки воле того, кого спасаешь. Даже если он и вправду хочет умереть.
Машина начала вихляться, и Берендей на несколько секунд потерял управление. Была бы она заднеприводной, ему бы не удалось ее удержать.
– Ты считаешь, человек не вправе распоряжаться своей жизнью? – спросил Андрей, ничего не заметив.
– Нет. Не вправе. Ни своей, ни чужой. Может быть, я не прав.
– А если ты не убьешь его, то он убьет тебя?
– Не знаю, – Берендей хотел сказать, что никогда не был в таком положении, но потом вспомнил про Заклятого. Он и сам для себя еще не решил этого вопроса. Заклятого он убить хотел. Очень хотел. И не мог.
– Слушай, а ты ведь когда в меня стрелял, убивать меня не собирался? Так? – догадался Андрей.
Берендей подумал немного и промолчал.
Андрей продолжил, так и не дождавшись его ответа:
– Я тоже не хотел тебя убивать. Я целился тебе в руку, ты правильно понял. Я подумал, что если тебя легко ранить, это будет не очень страшно. А ты разозлишься, и будешь стрелять по-настоящему. Я очень боялся, что ты выстрелишь в воздух.
– Ты был прав. Я знал, что ты не будешь меня убивать. И я тоже убивать тебя не собирался. Я очень боялся в тебя попасть. Ты видел пулю двенадцатого калибра? Если бы ты попал мне в руку, я бы на всю жизнь остался калекой.
– Что, правда? – Андрей побелел, и голос его дрогнул.
Берендей кивнул.
– И ты все равно не боялся?
Впереди на дороге Берендей заметил джип, развернутый поперек дороги.
– Боялся, конечно. Не боится только придурок Скоробогатов. Потому что не представляет себе опасности.
Они поравнялись с джипом. Скоробогатов оставил фары включенными и направил их в сторону следов медведя, уходящих в лес. Его уже не было видно. Берендей не стал останавливаться.
– А… мы куда? – не понял Андрей.
– Сейчас доедем до места, где позвонить можно. Недалеко. Три минуты туда – три обратно.
Объехав джип, Берендей опять прибавил газ, и «Ситроен» снова поскользнулся.
– Черт, мы так точно убьемся, – выругался он себе под нос.
– Слушай, но если ты это знал, почему ты согласился? Зачем? – Андрей повернулся к нему в пол-оборота и привстал.
– А ты не понял? Мне было интересно, испугаюсь я или нет, – хмыкнул Берендей.
– Ну и как, испугался?
– Да. Знаешь, это было здорово. Я никогда этого не забуду. Даже если бы ты в меня попал, это все равно того стоило, – Берендей подумал, что говорить об этом можно было бы, если бы Андрей и вправду в него попал.
– И только ради этого?
– Ну, не только. Мне было интересно, испугаешься ты или нет. И это тоже того стоило.
– Если бы я знал, что могу не только умереть, но и стать калекой, я бы, может быть, испугался, – честно признался Андрей.
В кармане завибрировал телефон. Берендей затормозил.
– Приехали. Сетка появилась.
– Откуда ты узнал? – не понял Андрей.
– Мне сообщение пришло.
Берендей вытащил телефон. Ему очень хотелось прочитать, что ему написала Юлька, но он удержался и достал визитку Семена. На ней было четыре телефона, и, пока он решал, какой из них набирать, телефон заиграл мелодию, выбранную для него Юлькой в кафе. Он не смог не взять трубку, вышел из машины и захлопнул за собой дверцу. Он не хотел, чтобы Андрей слышал, о чем они будут говорить.
– Я слушаю, – он приложил телефончик к уху.
– Привет, – сказала Юлька, и Берендей стиснул мобильник в руке со всей силы. Он редко говорил по телефону. Услышать ее голос оказалось почти так же, как увидеть ее. Ему немедленно захотелось оказаться рядом с ней, а когда он понял, что это невозможно, накатила такая тоска, что захотелось завыть.
– Юлька… – выдохнул он.
– Егор… – ответила она тихо. Так тихо, как будто хотела заплакать.
– Юленька… Я не могу сейчас говорить… Я очень тороплюсь, – выдавил из себя Берендей, чувствуя себя последней сволочью.
– Прости. Я просто хотела тебя услышать, – ее голос дрогнул.
– Я… тоже. Я позвоню тебе. Я обещаю, я позвоню, как только освобожусь.
– Позвони, даже если будет ночь, ладно?
– Да, – он зажмурил глаза.
– Тогда клади трубку первый. Я не могу.
– Хорошо, – ответил он тихо. Неужели он сможет положить трубку? Вот так взять и оторвать ее от себя? Сколько раз он отрывал ее от себя? Сколько раз хотел прыгнуть за ней в вагон электрички? Ну чтобы изменилось от того, что он пробыл с ней еще часа полтора? Проводил ее до дома?
Берендей встряхнул головой. И нажал на красную кнопку. Скоробогатов, конечно, сволочь. Но Юлька переживет, а Скоробогатов может не пережить.
Он сел в машину и попросил Андрея:
– Посмотри, я не очень разбираюсь. Какой из этих номеров мобильный?
Андрей глянул на визитку Семена и без колебаний сказал:
– Последний. С девятки начинается.
Берендей кивнул и снова спросил:
– Надо обязательно его в записную книжку записывать или можно просто набрать?
– Просто набирай, – Андрей удивился, – ты что, никогда не звонил по мобильному?
– Неа. Я его купил три дня назад.
– Для Юльки? – вдруг спросил Андрей и слегка изменился в лице.
– Да, для Юльки, – Берендей глянул на него с вызовом и начал набирать номер Семена.
Трубку сняли сразу.
– Да! – услышал Берендей отрывистый голос.
– Это Егор, – ответил он Семену.
– Что-то случилось? – Семен удивился.
– Да. Приехал Скоробогатов. И пошел валить медведя. Один. Он винтовку купил с серебряными пулями.
– Ё-ё-ё, – протянул Семен, – и че делать теперь?
– Я иду его догонять. Не знаю, успею или нет. Он меня один раз не послушал, не знаю, послушает ли теперь. Его джип стоит примерно в полутора километрах от поворота, на дороге ко мне. Ты его не проедешь.
– Понял я. Выезжаю. Продержи его, если сможешь, хоть немного.
Берендей отсоединился и развернул машину.
– Может, тебе не надо со мной? – на всякий случай спросил он Андрея.
– Поздно. Лучше уж я с тобой буду, чем один на дороге останусь.
– Ты можешь вернуться домой. Здесь жилье начинается, тут медведь напасть не посмеет.
– Нет. Я пойду с тобой. Да и домой я позвонил, сказал, что в клубе застрял.
– И на лыжах умеешь ходить? – без всякой надежды спросил Берендей.
– На охотничьих никогда не ходил. А на обычных, беговых, очень даже неплохо хожу.
– Ну, хоть что-то.
Берендей снова утопил педаль газа, срываясь с места.
– Если мы встретим медведя раньше, чем Скоробогатова, все будет зависеть от тебя. Если ты растеряешься хоть на секунду, мы оба покойники.
Андрей кивнул.
– Так что приготовься. Если хватит времени, стреляй в него из обоих стволов. Целься в корпус, в голову все равно не попадешь. Я сразу говорю, что стрелять не смогу. Так уж вышло. А потом разворачивайся и беги как можно быстрей. На лыжах он нас не догонит. Только привыкнуть надо к лыжам. Без палок же ходят. Совсем не так, как на беговых.
– Я умею без палок.
– Это хорошо. Не оборачивайся, на меня не смотри. И мне не поможешь, и сам пропадешь. Серьезно говорю.
– Да? А сам бы так смог? – ухмыльнулся Андрей.
– Не знаю, не пробовал. Но тебе придется смочь, понятно?
Андрей почему-то кивнул и не стал спорить.
Берендей остановился около джипа. Фары еще горели. Он вылез из машины и достал с заднего сидения лыжи и двустволки.
– Тебе с ремешком, – он усмехнулся, протягивая ружье Андрею, – дай покажу, как правильно одевать.
Он повесил двустволку Андрею на плечо. И показал, как быстро ее снимать. Они надели лыжи.
– Тяжелые, – констатировал Андрей.
– А ты думал… – хмыкнул Берендей, – зато широкие.
Они перебрались в лес. Андрей стоял на лыжах гораздо уверенней, чем мог надеяться Берендей. Пока фары давали много света, следы и охотничьих сапог Заклятого, и узких ботинок Скоробогатова, были отлично видны на снегу.
– А что мы будем делать, когда света не будет? – спросил Андрей.
– Разберемся как-нибудь, – ответил Берендей, – на самом деле, зимой не бывает совсем темно. Глаза привыкают быстро. Так что увидим. Лучше бы они вообще не светили, тяжело после света в темноте.
Метров через пятьдесят фары перестали давать свет – их заслонили деревья. Скоробогатов шел рядом со следом Заклятого, а не по нему. Шел тяжело и медленно, спотыкаясь и иногда падая. И пользовался винтовкой с оптическим прицелом, как клюкой. Ему было тяжело так высоко поднимать ноги. Заклятый же наоборот, шел быстро, ровно и легко – видно, успел привыкнуть. Берендей не знал, сколько времени Заклятый провел в лесу, и сколько раз при этом оборачивался человеком. Но по глубокому снегу ходил не многим хуже его самого.
На то, чтобы догнать Скоробогатова, им потребовалось минут пятнадцать – он даже не дошел до того места, где Заклятый обернулся. Берендей сначала услышал его тяжелую поступь – скрип снега, хруст сучьев и тяжелое дыхание. А потом и разглядел в темноте грузную фигуру, бредущую по снегу. Скоробогатов давно выдохся, но не сдавался. Берендей понимал его. Он и сам, увидев мертвого Черныша, побежал в лес, без лыж и без оружия. У Скоробогатова хотя бы была винтовка. Только он не хотел верить, что против ЭТОГО медведя его винтовка так же бессильна, как водяной пистолет.
Берендей легко догнал его.
– Ты меня не остановишь, – повернулся к нему Скоробогатов.
Ну почему каждое его слово вызывает такое раздражение? Ну что он такого сказал, что сразу захотелось сжать кулаки и ответить что-нибудь грубое?
– Даже не собираюсь. Я буду группой поддержки. Вот, теплую одежду сзади понесу. Когда большой босс завалит зверя, ему надо будет одеться и передохнуть.
Скоробогатов остановился и перевел дух.
– Слушай, пацан… – похоже, у него не осталось сил сопротивляться, поэтому он махнул рукой и побрел дальше.
– Погодите. Хотя бы лыжи наденьте.
– Не надо мне твоих лыж.
«Действительно, – решил Берендей, – без лыж он пройдет еще полкилометра и сдохнет. А на лыжах продержится куда как дольше. Зачем ему лыжи?» Но смотреть, как человек издевается над самим собой, Берендею было тяжело.
Их нагнал Андрей. Берендей никак не мог вспомнить имя «большого босса», помнил только, что Семен называл его «Николаич». Но это показалось ему слишком фамильярным.
– Послушайте, Скоробогатов, – снова попробовал Берендей, – оденьтесь. Пятнадцать градусов мороза. Вы не догоните медведя, если будете передвигаться со скоростью два километра в час.
– Мне не холодно. Я догоню его, даже если мне придется идти трое суток.
– Вы отморозите ноги. И не за трое суток, а за пару часов.
– Ты можешь придумывать все, что угодно. Ты меня не остановишь.
– Да не собираюсь я тебя останавливать! – рявкнул Берендей, – одевайся и иди дальше! Придурок! Долго мне тащить шмотки на себе?
Как ни странно, это возымело действие, Скоробогатов остановился и задумался.
– Нафига вы вообще за мной потащились? – прошипел он.
Ну не объяснять же ему, что человеческая жизнь дороже благодарности?
– Одевайся.
Скоробогатов нехотя протянул руку за курткой. И, конечно, сам не сумел ее натянуть. Пришлось помогать ему влезть в рукава. Руки у него так тряслись, что застегнуться он тоже самостоятельно не смог. Берендей надел на него рукавицы.
– Как я стрелять буду в варежках? – попробовал отмахнуться Скоробогатов.
– А это охотничьи варежки, здесь указательный палец есть, – успокоил его Берендей и нахлобучил шапку ему на голову.
Скоробогатов уже не был похож на «большого босса». Смешная шапка сползала на глаза, куртка оказалась слегка великовата и только на животе застегнулась с трудом.
– Какой размер у тебя? – спросил Берендей, кивая ему на ноги.
– Сорок первый, – удивился Скоробогатов.
Берендей присвистнул.
– Тогда вместе с ботинками надевай, – он сунул ему валенки.
– А лыжи где? – недовольно спросил Скоробогатов.
– Мои возьмешь. Я и без них хорошо хожу.
Впрочем, Скоробогатов на лыжах ходил не быстрей, чем без них. Он успел отойти на пару метров, когда Берендей крикнул:
– Алло, пастор Шлаг! Ружье оставил.
Он рассмеялся, подхватил винтовку, упавшую в снег, и легко догнал «большого босса». Скоробогатов со злостью выхватил у него оружие и прижал его к себе.
– А теперь вали отсюда, – прошипел он Берендею в лицо.
Берендей покачал головой:
– Я же сказал, мы будем группой поддержки.
Скоробогатов вскинул ружье.
– Уходи, я сказал!
Щелкнул предохранитель.
– Как два пальца, говоришь… облизать? – хмыкнул Берендей, и подумал, что если он вскинет двустволку, Скоробогатов выстрелит раньше. Он не в себе, он может. Это не дуэль с мальчишкой.
– Оставь меня в покое! – истерично выкрикнул «большой босс», – Ты не помешаешь мне его убить!
– Я бы не так поставил вопрос. Боюсь, я не смогу помешать медведю убить тебя.
– Давай. Два шага назад, – приказал Скоробогатов, слегка махнув стволом.
Берендей растерялся. Никто еще не отдавал ему приказов под прицелом. И в том, что «большой босс» может выстрелить, он не сомневался. Но отойти назад почему-то казалось невозможным.
– Ну?
Берендей глянул ему в глаза и покачал головой. Человек же он, в конце концов. Ну, несчастный, истеричный, одержимый своей местью. Но человек.
Скоробогатов долго держал его взгляд, а потом резко развернул винтовку и ударил Берендея прикладом в лицо. Берендей легко увернулся, и Скоробогатов чуть не упал, потеряв равновесие.
– Хорошая у тебя реакция, – пробормотал «большой босс», – пошли. Но чтобы я не слышал ничего о том, что мне его не убить.
Берендей пожал плечами. Он мог и помолчать. Скоробогатов далеко не уйдет и медведя такими темпами не догонит. Но Заклятый может выйти на них сам. Мальчишка и бывший боксер – это еще хуже, чем Семен и его команда. У них нет ни единого шанса. Скоробогатов желает умереть героем, а Берендей, как дурак, тащится за ним. Да еще и ведет с собой Андрея. Ну и где логика? Надеяться на Семена – это не серьезно. Семен ходит по снегу не быстрей Скоробогатова. Ему просто их не догнать.
Примерно через час они дошли до того места, где Заклятый обернулся. Берендей остановил Скоробогатова и молча указал ему на изменившийся след.
– И ты будешь утверждать после этого, что он не оборотень? – взревел «большой босс», забыв, что Берендей этого уже не утверждает, – ох, ну и махина же… Я Семену не верил, думал, перетрусили мужики…
Берендей, давший себе слово молчать, промолчал.
– Я видел его, – заговорил Андрей, – он поднял мою машину, как игрушку. Он огромный.
Скоробогатов даже не глянул в его сторону и двинулся дальше. Берендей выругался про себя и пошел за ним. Ну что с ним сделать? По голове ударить? Так ведь крепкая голова. А Берендей так надеялся, что, оценив примерные размеры медведя, Скоробогатов немного подумает.
А еще через полчаса он почувствовал Заклятого. На этот раз ему показалось, что ярость, исходившая от бера, ударила его по лицу. Берендей еще не видел его, но точно мог указать, где он находится и с какой скоростью движется. Он двигался быстро. Не бежал, но приближался очень быстро.
Берендей взял Скоробогатова за плечо. Скоробогатов недовольно оглянулся.
– Ну что еще! – огрызнулся «большой босс».
Не было смысла таиться. Заклятый знал, где они, и не собирался бежать.
– Он идет, – сказал Берендей и показал направление, откуда идет медведь, – остановись и приготовься стрелять. Черт знает, может тебе повезет. Ты увидишь его через минуту. Целься в глаза. У тебя оптика, тебе и карты в руки. Андрей! Ты стоишь у меня на линии огня. Отойди чуть назад и в сторону. Налево.
Андрей замялся, но послушался. И встал, опустив руки, большими красивыми глазами глядя туда, куда показал им Берендей.
– Андрей! Двустволку снимай. Делаешь два выстрела, быстро разворачиваешься и уходишь. Перезарядить ты ее не успеешь. Понятно? Если ты сделаешь что-то не так, если ты испугаешься выстрелить или задержишься хоть на секунду после выстрела, ты покойник. И я вместе с тобой. Ты понял?
Андрей сглотнул, кивнул и неловко снял с плеча ружье. Вчера трое из пяти отважных «боевиков» Семена тоже кивали ему. Может, не надо было про покойника? Мальчишке и так страшно. Черт, можно подумать ему самому не страшно. Не боится только Скоробогатов. Интересно, чего он больше хочет – отомстить или умереть?
– Подпусти его поближе, – Берендей кивнул Скоробогатову, – метров на тридцать. Тебе терять нечего, убежать ты не успеешь. Или он тебя валит, или ты его.
– А мне когда стрелять? – спросил Андрей.
– Тебе – по моей команде. И целься в торс. Ты все равно никуда больше не попадешь. И долго целиться тоже не надо, – Берендей вспомнил, сколько времени простоял, ожидая его выстрела.
Как Берендей не был готов к встрече, Заклятый все равно появился неожиданно. И заметил это только Берендей. Потому что лучше остальных видел в темноте. И лишь когда глаза бера сверкнули зеленым, Скоробогатов издал боевой клич и выстрелил. Почти не целясь. Как будто от радости, что может стрелять в медведя.
До Заклятого было метров сорок. Он снова шел, нагнув голову, как тигр к своей добыче. Пуля Скоробогатов ушла «в молоко».
– Андрей, приготовься, – Берендей и сам вскинул двустволку. Зачем? Он все равно не сможет выстрелить.
Заклятый приблизился еще метров на десять. Скоробогатов пока не стрелял. Берендей увидел, что винтовка прыгает в его руках. Нет, Скоробогатов дрожал не от страха. От возбуждения. В глаз он не попадет… Оптика на винтовке – не система самонаведения. Твердую руку в придачу к оптическому прицелу никто еще не отменял.
– Андрей, стреляй.
И Андрей не подвел! Первый выстрел грохнул еще до того, как Берендей успел выкрикнуть оба слова. А следом за ним прогремел и второй. Заклятый дернулся, но не сбросил темпа. «Ну, теперь разворачивайся, разворачивайся, парень! Избавь меня от твоего спасения!» – Берендей стиснул двустволку, покосившись на мальчишку. И Андрей, словно услышав его мысли, развернулся и дунул назад, по собственным следам.
Скоробогатов медлил. До Заклятого было не больше двадцати метров.
– Игорь! Стреляй! Не тяни больше! – в отчаянье крикнул ему Берендей. Имя всплыло в голове из глубины подсознания. И вовремя. Скоробогатов как будто опомнился, и выстрелил. Серебряная пуля достигла цели, впившись Заклятому в шею. Но он только недовольно повел головой.
– Черт! – выругался Скоробогатов.
– В глаза целься!
Он выстрелил снова, снова попал, на этот раз в лоб, и снова это не остановило Заклятого. Тот только зарычал и ускорился – выстрелы не причиняли ему существенного вреда, но раздражали. Еще пара секунд, и он сомнет Скоробогатова!
Берендей глянул в прицел, навел двустволку на голову медведю… Нет. Он не может его убить. Не может! Но кто сказал, что его выстрел убьет Заклятого? Он сам обещал его покалечить, если тот не уйдет. И покалечил бы, ничтобы его не остановило. Так может?.. Берендей опустил прицел ниже. Скоробогатов стрелял. Сколько еще у него зарядов? Черт, надо было это выяснить заранее. Ружье «большой босс» купил дорогое, импортное, Берендей никогда таких не видел.
Между медведем и Скоробогатовым оставалось не больше трех метров, когда Заклятый поднялся во весь рост и заревел. Берендей тщательно прицелился в медвежье колено и нажал на спуск. Двенадцатый калибр. Почти в упор. Убойная сила сумасшедшая.
И он не ошибся! Медведь потерял равновесие, его задние лапы подкосились, и Берендей поставил его на колени выстрелом из второго ствола. Рев бера был полон злости и отчаянья. Но это отчаянье только придало ему сил. Он рванулся вперед всем телом, вытягивая разящую переднюю лапу. Скоробогатов отшатнулся, но медвежьи когти все же достали его, распарывая грудь и живот. «Большой босс» навзничь рухнул в снег, ломая лыжи, и тут же попытался подняться, отползая на спине назад. Медведь не мог встать на ноги. Выстрел Берендея должен был раздробить ему кости, но на это Берендей и не надеялся. Если пуля в лоб была Заклятому не страшна, о чем говорить! Но Заклятый пополз вперед, широко выкидывая вперед передние лапы.
Берендей кинулся к Скоробогатову, подхватил его под мышки, оттаскивая в сторону. Но медвежья лапа достала валенок «большого босса». Толстый войлок разлетелся на клочки и мгновенно пропитался кровью. Скоробогатов закричал от боли. Берендей рванул еще раз, отодвинув грузное тело еще на полметра. Медведь ревел и полз вперед. Следующий удар лапы мог оставить Скоробогатова без ноги. Берендей изловчился и ударил по когтистой пятерне сапогом, меняя ее траекторию. И снова дернул Скоробогатова назад. Скоробогатов взревел так же громко, как и медведь. Заклятый поймал сапог Берендея, как котенок ловит игрушку, обхватывая ее снизу. Сапог слетел, но ногу когти не задели. Берендей опять немного отодвинул ревущего Скоробогатова, и очень вовремя: правая лапа ударила по снегу в то место, где еще мгновенье назад лежала окровавленная нога «большого босса».
С оскаленной морды зверя клочьями падала пена, глаза налились кровью – он был страшен. Удар левой лапы Берендей снова отбил ногой, той, которая была еще в сапоге. На этот раз Заклятому не удалось так легко его ухватить. Но он зацепил сапог когтем. Берендей почувствовал, что коготь впился в тело. Поднять вторую лапу Заклятый не мог – он бы рухнул носом в снег. Они рванули одновременно. Сапог остался висеть на когтях разъяренного медведя, а Берендей понял, что пятку коготь все же порвал. Он потянул Скоробогатова назад, убирая свои ноги из под разящих лап.
И в эту секунду почувствовал под собой ствол ружья. Он выхватил его из под себя, инстинктивно двигаясь назад и двигая «большого босса». Ствол оказался у него в руке и он нанес несколько ударов прикладом по когтистым лапам бера. Это не причинило ему особого вреда, только еще больше разозлило, если его вообще можно было разозлить сильней. Берендей рванул назад как можно дальше, и перевернул ружье, направив ствол вперед. Это была винтовка Скоробогатова. Берендей не знал, есть в ней патроны или нет. Но выстрелил в упор в лапу медведя. Пуля прошла навылет. Медведь, и без того непрерывно ревущий, закричал, как человек. Его простреленная лапа обрушилась на ствол винтовки. Разлетелся вдребезги оптический прицел, далеко в стороны разбрызгивая осколки линз. Ствол согнулся пополам. Берендей вскрикнул от неожиданности – ружье выбило из рук, больно стукнув по пальцам. Медведь снова занес раненую лапу для удара, но двинуться вперед уже не мог. Теперь он мог или ползти или разить.
– Сперва на кордон заедем, – Берендей выехал из двора, – там Семен мне визитку оставил, надо его вызывать. Если он успеет этого ненормального догнать раньше, чем медведь.
Он ударил по газам и почувствовал, что машину «повело».
– Черт, скользко-то как…
– А где ты так ездить научился? У тебя же нет машины? – спросил Андрей.
– Я в армии два года МАЗ водил. Я тебе скажу, это поинтересней, чем на легковушке ездить.
– Слушай, а в армии тяжело?
Берендей рассмеялся.
– Кому как. Мне – нет. Я только вставать рано не люблю.
– Ну, а дедовщина там?
– Да ерунда это. Уважай себя, уважай других – и тебя тоже будут уважать. Только и всего.
– Почему тогда все время рассказывают, что ребята вешаются или сбегают с автоматами?
– Потому что не умеют за себя постоять. Не научились в детстве. А заступится некому. Ты, между прочим, тоже тут что-то говорил, что не выясняешь отношения при помощи физической силы.
– Да. Это моя принципиальная позиция.
– Ну и дурак. Принципиальная позиция хороша, когда ты знаешь, что если понадобиться, ты победишь. А так это просто прикрытие слабости высокими материями. Я в армии подрался один раз. Да и то не из-за себя. Меня и так никто не трогал, у меня на лбу написано, что меня трогать нельзя.
– И что? – затаив дыхание, спросил Андрей.
– И ничего. Больше у нас дедовщины не было. Пока я там служил.
– Да ты врешь!
– И ты туда же? Я не вру, я хвастаюсь, – рассмеялся Берендей.
– Расскажи!
– Неа, не хочу, – Берендей затормозил перед охотничьим домиком и развернулся, – я сейчас, жди здесь.
Он отпер дверь и вбежал внутрь. Семен не соврал: его визитка лежала на столе в общей комнате. Черная с серебряным тиснением. Из пластика. Берендей сгреб ее в кулак и выбежал обратно к машине. Но вовремя вспомнил, что надо бы прихватить теплой одежды. В охотничьем домике всегда валялись старые куртки и фуфайки. Сапог, конечно, не было, но имелись валенки. Берендей заглянул в кладовку, выбрал меховую куртку пошире. Он не обратил внимания, большой ли размер ботинок у Скоробогатова, поэтому взял валенки побольше. Больше – не меньше. Схватил с полки вязанную шапку и рукавицы с двумя пальцами.
– Ну, теперь поехали догонять этого придурка, – сказал Берендей, вернувшись к машине и садясь на водительское место.
Он не глушил мотора, поэтому сразу рванул с места. Отец не одобрял его пристрастия к быстрой езде. Да Берендей и сам понимал, что так ездить нельзя. Но все равно любил, чтобы захватывало дух. Особенно на мотоцикле, когда от ветра перехватывает дыхание и надо крепче сжимать руль, чтобы не стащило назад.
– С тобой ездить, как на американских горках! – охнул Андрей.
– Какой же русский не любит быстрой езды, – улыбнулся Берендей.
– Слушай, этот Скоробогатов, он же сволочь! – поменял вдруг тему Андрей, – зачем ты за ним поехал? Пусть бы попробовал сам убить своего медведя.
– Это не его медведь, а мой, – усмехнулся Берендей, – во-первых. А во-вторых, про медведя нельзя говорить «убить». Примете нехорошая.
– Он ведь не оценит, даже благодарности не почувствует, если ты его сейчас из лесу вытащишь.
– Знаешь, – Берендей на секунду задумался, – человеческая жизнь дороже благодарности. И спасать ее надо и вопреки воле того, кого спасаешь. Даже если он и вправду хочет умереть.
Машина начала вихляться, и Берендей на несколько секунд потерял управление. Была бы она заднеприводной, ему бы не удалось ее удержать.
– Ты считаешь, человек не вправе распоряжаться своей жизнью? – спросил Андрей, ничего не заметив.
– Нет. Не вправе. Ни своей, ни чужой. Может быть, я не прав.
– А если ты не убьешь его, то он убьет тебя?
– Не знаю, – Берендей хотел сказать, что никогда не был в таком положении, но потом вспомнил про Заклятого. Он и сам для себя еще не решил этого вопроса. Заклятого он убить хотел. Очень хотел. И не мог.
– Слушай, а ты ведь когда в меня стрелял, убивать меня не собирался? Так? – догадался Андрей.
Берендей подумал немного и промолчал.
Андрей продолжил, так и не дождавшись его ответа:
– Я тоже не хотел тебя убивать. Я целился тебе в руку, ты правильно понял. Я подумал, что если тебя легко ранить, это будет не очень страшно. А ты разозлишься, и будешь стрелять по-настоящему. Я очень боялся, что ты выстрелишь в воздух.
– Ты был прав. Я знал, что ты не будешь меня убивать. И я тоже убивать тебя не собирался. Я очень боялся в тебя попасть. Ты видел пулю двенадцатого калибра? Если бы ты попал мне в руку, я бы на всю жизнь остался калекой.
– Что, правда? – Андрей побелел, и голос его дрогнул.
Берендей кивнул.
– И ты все равно не боялся?
Впереди на дороге Берендей заметил джип, развернутый поперек дороги.
– Боялся, конечно. Не боится только придурок Скоробогатов. Потому что не представляет себе опасности.
Они поравнялись с джипом. Скоробогатов оставил фары включенными и направил их в сторону следов медведя, уходящих в лес. Его уже не было видно. Берендей не стал останавливаться.
– А… мы куда? – не понял Андрей.
– Сейчас доедем до места, где позвонить можно. Недалеко. Три минуты туда – три обратно.
Объехав джип, Берендей опять прибавил газ, и «Ситроен» снова поскользнулся.
– Черт, мы так точно убьемся, – выругался он себе под нос.
– Слушай, но если ты это знал, почему ты согласился? Зачем? – Андрей повернулся к нему в пол-оборота и привстал.
– А ты не понял? Мне было интересно, испугаюсь я или нет, – хмыкнул Берендей.
– Ну и как, испугался?
– Да. Знаешь, это было здорово. Я никогда этого не забуду. Даже если бы ты в меня попал, это все равно того стоило, – Берендей подумал, что говорить об этом можно было бы, если бы Андрей и вправду в него попал.
– И только ради этого?
– Ну, не только. Мне было интересно, испугаешься ты или нет. И это тоже того стоило.
– Если бы я знал, что могу не только умереть, но и стать калекой, я бы, может быть, испугался, – честно признался Андрей.
В кармане завибрировал телефон. Берендей затормозил.
– Приехали. Сетка появилась.
– Откуда ты узнал? – не понял Андрей.
– Мне сообщение пришло.
Берендей вытащил телефон. Ему очень хотелось прочитать, что ему написала Юлька, но он удержался и достал визитку Семена. На ней было четыре телефона, и, пока он решал, какой из них набирать, телефон заиграл мелодию, выбранную для него Юлькой в кафе. Он не смог не взять трубку, вышел из машины и захлопнул за собой дверцу. Он не хотел, чтобы Андрей слышал, о чем они будут говорить.
– Я слушаю, – он приложил телефончик к уху.
– Привет, – сказала Юлька, и Берендей стиснул мобильник в руке со всей силы. Он редко говорил по телефону. Услышать ее голос оказалось почти так же, как увидеть ее. Ему немедленно захотелось оказаться рядом с ней, а когда он понял, что это невозможно, накатила такая тоска, что захотелось завыть.
– Юлька… – выдохнул он.
– Егор… – ответила она тихо. Так тихо, как будто хотела заплакать.
– Юленька… Я не могу сейчас говорить… Я очень тороплюсь, – выдавил из себя Берендей, чувствуя себя последней сволочью.
– Прости. Я просто хотела тебя услышать, – ее голос дрогнул.
– Я… тоже. Я позвоню тебе. Я обещаю, я позвоню, как только освобожусь.
– Позвони, даже если будет ночь, ладно?
– Да, – он зажмурил глаза.
– Тогда клади трубку первый. Я не могу.
– Хорошо, – ответил он тихо. Неужели он сможет положить трубку? Вот так взять и оторвать ее от себя? Сколько раз он отрывал ее от себя? Сколько раз хотел прыгнуть за ней в вагон электрички? Ну чтобы изменилось от того, что он пробыл с ней еще часа полтора? Проводил ее до дома?
Берендей встряхнул головой. И нажал на красную кнопку. Скоробогатов, конечно, сволочь. Но Юлька переживет, а Скоробогатов может не пережить.
Он сел в машину и попросил Андрея:
– Посмотри, я не очень разбираюсь. Какой из этих номеров мобильный?
Андрей глянул на визитку Семена и без колебаний сказал:
– Последний. С девятки начинается.
Берендей кивнул и снова спросил:
– Надо обязательно его в записную книжку записывать или можно просто набрать?
– Просто набирай, – Андрей удивился, – ты что, никогда не звонил по мобильному?
– Неа. Я его купил три дня назад.
– Для Юльки? – вдруг спросил Андрей и слегка изменился в лице.
– Да, для Юльки, – Берендей глянул на него с вызовом и начал набирать номер Семена.
Трубку сняли сразу.
– Да! – услышал Берендей отрывистый голос.
– Это Егор, – ответил он Семену.
– Что-то случилось? – Семен удивился.
– Да. Приехал Скоробогатов. И пошел валить медведя. Один. Он винтовку купил с серебряными пулями.
– Ё-ё-ё, – протянул Семен, – и че делать теперь?
– Я иду его догонять. Не знаю, успею или нет. Он меня один раз не послушал, не знаю, послушает ли теперь. Его джип стоит примерно в полутора километрах от поворота, на дороге ко мне. Ты его не проедешь.
– Понял я. Выезжаю. Продержи его, если сможешь, хоть немного.
Берендей отсоединился и развернул машину.
– Может, тебе не надо со мной? – на всякий случай спросил он Андрея.
– Поздно. Лучше уж я с тобой буду, чем один на дороге останусь.
– Ты можешь вернуться домой. Здесь жилье начинается, тут медведь напасть не посмеет.
– Нет. Я пойду с тобой. Да и домой я позвонил, сказал, что в клубе застрял.
– И на лыжах умеешь ходить? – без всякой надежды спросил Берендей.
– На охотничьих никогда не ходил. А на обычных, беговых, очень даже неплохо хожу.
– Ну, хоть что-то.
Берендей снова утопил педаль газа, срываясь с места.
– Если мы встретим медведя раньше, чем Скоробогатова, все будет зависеть от тебя. Если ты растеряешься хоть на секунду, мы оба покойники.
Андрей кивнул.
– Так что приготовься. Если хватит времени, стреляй в него из обоих стволов. Целься в корпус, в голову все равно не попадешь. Я сразу говорю, что стрелять не смогу. Так уж вышло. А потом разворачивайся и беги как можно быстрей. На лыжах он нас не догонит. Только привыкнуть надо к лыжам. Без палок же ходят. Совсем не так, как на беговых.
– Я умею без палок.
– Это хорошо. Не оборачивайся, на меня не смотри. И мне не поможешь, и сам пропадешь. Серьезно говорю.
– Да? А сам бы так смог? – ухмыльнулся Андрей.
– Не знаю, не пробовал. Но тебе придется смочь, понятно?
Андрей почему-то кивнул и не стал спорить.
Берендей остановился около джипа. Фары еще горели. Он вылез из машины и достал с заднего сидения лыжи и двустволки.
– Тебе с ремешком, – он усмехнулся, протягивая ружье Андрею, – дай покажу, как правильно одевать.
Он повесил двустволку Андрею на плечо. И показал, как быстро ее снимать. Они надели лыжи.
– Тяжелые, – констатировал Андрей.
– А ты думал… – хмыкнул Берендей, – зато широкие.
Они перебрались в лес. Андрей стоял на лыжах гораздо уверенней, чем мог надеяться Берендей. Пока фары давали много света, следы и охотничьих сапог Заклятого, и узких ботинок Скоробогатова, были отлично видны на снегу.
– А что мы будем делать, когда света не будет? – спросил Андрей.
– Разберемся как-нибудь, – ответил Берендей, – на самом деле, зимой не бывает совсем темно. Глаза привыкают быстро. Так что увидим. Лучше бы они вообще не светили, тяжело после света в темноте.
Метров через пятьдесят фары перестали давать свет – их заслонили деревья. Скоробогатов шел рядом со следом Заклятого, а не по нему. Шел тяжело и медленно, спотыкаясь и иногда падая. И пользовался винтовкой с оптическим прицелом, как клюкой. Ему было тяжело так высоко поднимать ноги. Заклятый же наоборот, шел быстро, ровно и легко – видно, успел привыкнуть. Берендей не знал, сколько времени Заклятый провел в лесу, и сколько раз при этом оборачивался человеком. Но по глубокому снегу ходил не многим хуже его самого.
На то, чтобы догнать Скоробогатова, им потребовалось минут пятнадцать – он даже не дошел до того места, где Заклятый обернулся. Берендей сначала услышал его тяжелую поступь – скрип снега, хруст сучьев и тяжелое дыхание. А потом и разглядел в темноте грузную фигуру, бредущую по снегу. Скоробогатов давно выдохся, но не сдавался. Берендей понимал его. Он и сам, увидев мертвого Черныша, побежал в лес, без лыж и без оружия. У Скоробогатова хотя бы была винтовка. Только он не хотел верить, что против ЭТОГО медведя его винтовка так же бессильна, как водяной пистолет.
Берендей легко догнал его.
– Ты меня не остановишь, – повернулся к нему Скоробогатов.
Ну почему каждое его слово вызывает такое раздражение? Ну что он такого сказал, что сразу захотелось сжать кулаки и ответить что-нибудь грубое?
– Даже не собираюсь. Я буду группой поддержки. Вот, теплую одежду сзади понесу. Когда большой босс завалит зверя, ему надо будет одеться и передохнуть.
Скоробогатов остановился и перевел дух.
– Слушай, пацан… – похоже, у него не осталось сил сопротивляться, поэтому он махнул рукой и побрел дальше.
– Погодите. Хотя бы лыжи наденьте.
– Не надо мне твоих лыж.
«Действительно, – решил Берендей, – без лыж он пройдет еще полкилометра и сдохнет. А на лыжах продержится куда как дольше. Зачем ему лыжи?» Но смотреть, как человек издевается над самим собой, Берендею было тяжело.
Их нагнал Андрей. Берендей никак не мог вспомнить имя «большого босса», помнил только, что Семен называл его «Николаич». Но это показалось ему слишком фамильярным.
– Послушайте, Скоробогатов, – снова попробовал Берендей, – оденьтесь. Пятнадцать градусов мороза. Вы не догоните медведя, если будете передвигаться со скоростью два километра в час.
– Мне не холодно. Я догоню его, даже если мне придется идти трое суток.
– Вы отморозите ноги. И не за трое суток, а за пару часов.
– Ты можешь придумывать все, что угодно. Ты меня не остановишь.
– Да не собираюсь я тебя останавливать! – рявкнул Берендей, – одевайся и иди дальше! Придурок! Долго мне тащить шмотки на себе?
Как ни странно, это возымело действие, Скоробогатов остановился и задумался.
– Нафига вы вообще за мной потащились? – прошипел он.
Ну не объяснять же ему, что человеческая жизнь дороже благодарности?
– Одевайся.
Скоробогатов нехотя протянул руку за курткой. И, конечно, сам не сумел ее натянуть. Пришлось помогать ему влезть в рукава. Руки у него так тряслись, что застегнуться он тоже самостоятельно не смог. Берендей надел на него рукавицы.
– Как я стрелять буду в варежках? – попробовал отмахнуться Скоробогатов.
– А это охотничьи варежки, здесь указательный палец есть, – успокоил его Берендей и нахлобучил шапку ему на голову.
Скоробогатов уже не был похож на «большого босса». Смешная шапка сползала на глаза, куртка оказалась слегка великовата и только на животе застегнулась с трудом.
– Какой размер у тебя? – спросил Берендей, кивая ему на ноги.
– Сорок первый, – удивился Скоробогатов.
Берендей присвистнул.
– Тогда вместе с ботинками надевай, – он сунул ему валенки.
– А лыжи где? – недовольно спросил Скоробогатов.
– Мои возьмешь. Я и без них хорошо хожу.
Впрочем, Скоробогатов на лыжах ходил не быстрей, чем без них. Он успел отойти на пару метров, когда Берендей крикнул:
– Алло, пастор Шлаг! Ружье оставил.
Он рассмеялся, подхватил винтовку, упавшую в снег, и легко догнал «большого босса». Скоробогатов со злостью выхватил у него оружие и прижал его к себе.
– А теперь вали отсюда, – прошипел он Берендею в лицо.
Берендей покачал головой:
– Я же сказал, мы будем группой поддержки.
Скоробогатов вскинул ружье.
– Уходи, я сказал!
Щелкнул предохранитель.
– Как два пальца, говоришь… облизать? – хмыкнул Берендей, и подумал, что если он вскинет двустволку, Скоробогатов выстрелит раньше. Он не в себе, он может. Это не дуэль с мальчишкой.
– Оставь меня в покое! – истерично выкрикнул «большой босс», – Ты не помешаешь мне его убить!
– Я бы не так поставил вопрос. Боюсь, я не смогу помешать медведю убить тебя.
– Давай. Два шага назад, – приказал Скоробогатов, слегка махнув стволом.
Берендей растерялся. Никто еще не отдавал ему приказов под прицелом. И в том, что «большой босс» может выстрелить, он не сомневался. Но отойти назад почему-то казалось невозможным.
– Ну?
Берендей глянул ему в глаза и покачал головой. Человек же он, в конце концов. Ну, несчастный, истеричный, одержимый своей местью. Но человек.
Скоробогатов долго держал его взгляд, а потом резко развернул винтовку и ударил Берендея прикладом в лицо. Берендей легко увернулся, и Скоробогатов чуть не упал, потеряв равновесие.
– Хорошая у тебя реакция, – пробормотал «большой босс», – пошли. Но чтобы я не слышал ничего о том, что мне его не убить.
Берендей пожал плечами. Он мог и помолчать. Скоробогатов далеко не уйдет и медведя такими темпами не догонит. Но Заклятый может выйти на них сам. Мальчишка и бывший боксер – это еще хуже, чем Семен и его команда. У них нет ни единого шанса. Скоробогатов желает умереть героем, а Берендей, как дурак, тащится за ним. Да еще и ведет с собой Андрея. Ну и где логика? Надеяться на Семена – это не серьезно. Семен ходит по снегу не быстрей Скоробогатова. Ему просто их не догнать.
Примерно через час они дошли до того места, где Заклятый обернулся. Берендей остановил Скоробогатова и молча указал ему на изменившийся след.
– И ты будешь утверждать после этого, что он не оборотень? – взревел «большой босс», забыв, что Берендей этого уже не утверждает, – ох, ну и махина же… Я Семену не верил, думал, перетрусили мужики…
Берендей, давший себе слово молчать, промолчал.
– Я видел его, – заговорил Андрей, – он поднял мою машину, как игрушку. Он огромный.
Скоробогатов даже не глянул в его сторону и двинулся дальше. Берендей выругался про себя и пошел за ним. Ну что с ним сделать? По голове ударить? Так ведь крепкая голова. А Берендей так надеялся, что, оценив примерные размеры медведя, Скоробогатов немного подумает.
А еще через полчаса он почувствовал Заклятого. На этот раз ему показалось, что ярость, исходившая от бера, ударила его по лицу. Берендей еще не видел его, но точно мог указать, где он находится и с какой скоростью движется. Он двигался быстро. Не бежал, но приближался очень быстро.
Берендей взял Скоробогатова за плечо. Скоробогатов недовольно оглянулся.
– Ну что еще! – огрызнулся «большой босс».
Не было смысла таиться. Заклятый знал, где они, и не собирался бежать.
– Он идет, – сказал Берендей и показал направление, откуда идет медведь, – остановись и приготовься стрелять. Черт знает, может тебе повезет. Ты увидишь его через минуту. Целься в глаза. У тебя оптика, тебе и карты в руки. Андрей! Ты стоишь у меня на линии огня. Отойди чуть назад и в сторону. Налево.
Андрей замялся, но послушался. И встал, опустив руки, большими красивыми глазами глядя туда, куда показал им Берендей.
– Андрей! Двустволку снимай. Делаешь два выстрела, быстро разворачиваешься и уходишь. Перезарядить ты ее не успеешь. Понятно? Если ты сделаешь что-то не так, если ты испугаешься выстрелить или задержишься хоть на секунду после выстрела, ты покойник. И я вместе с тобой. Ты понял?
Андрей сглотнул, кивнул и неловко снял с плеча ружье. Вчера трое из пяти отважных «боевиков» Семена тоже кивали ему. Может, не надо было про покойника? Мальчишке и так страшно. Черт, можно подумать ему самому не страшно. Не боится только Скоробогатов. Интересно, чего он больше хочет – отомстить или умереть?
– Подпусти его поближе, – Берендей кивнул Скоробогатову, – метров на тридцать. Тебе терять нечего, убежать ты не успеешь. Или он тебя валит, или ты его.
– А мне когда стрелять? – спросил Андрей.
– Тебе – по моей команде. И целься в торс. Ты все равно никуда больше не попадешь. И долго целиться тоже не надо, – Берендей вспомнил, сколько времени простоял, ожидая его выстрела.
Как Берендей не был готов к встрече, Заклятый все равно появился неожиданно. И заметил это только Берендей. Потому что лучше остальных видел в темноте. И лишь когда глаза бера сверкнули зеленым, Скоробогатов издал боевой клич и выстрелил. Почти не целясь. Как будто от радости, что может стрелять в медведя.
До Заклятого было метров сорок. Он снова шел, нагнув голову, как тигр к своей добыче. Пуля Скоробогатов ушла «в молоко».
– Андрей, приготовься, – Берендей и сам вскинул двустволку. Зачем? Он все равно не сможет выстрелить.
Заклятый приблизился еще метров на десять. Скоробогатов пока не стрелял. Берендей увидел, что винтовка прыгает в его руках. Нет, Скоробогатов дрожал не от страха. От возбуждения. В глаз он не попадет… Оптика на винтовке – не система самонаведения. Твердую руку в придачу к оптическому прицелу никто еще не отменял.
– Андрей, стреляй.
И Андрей не подвел! Первый выстрел грохнул еще до того, как Берендей успел выкрикнуть оба слова. А следом за ним прогремел и второй. Заклятый дернулся, но не сбросил темпа. «Ну, теперь разворачивайся, разворачивайся, парень! Избавь меня от твоего спасения!» – Берендей стиснул двустволку, покосившись на мальчишку. И Андрей, словно услышав его мысли, развернулся и дунул назад, по собственным следам.
Скоробогатов медлил. До Заклятого было не больше двадцати метров.
– Игорь! Стреляй! Не тяни больше! – в отчаянье крикнул ему Берендей. Имя всплыло в голове из глубины подсознания. И вовремя. Скоробогатов как будто опомнился, и выстрелил. Серебряная пуля достигла цели, впившись Заклятому в шею. Но он только недовольно повел головой.
– Черт! – выругался Скоробогатов.
– В глаза целься!
Он выстрелил снова, снова попал, на этот раз в лоб, и снова это не остановило Заклятого. Тот только зарычал и ускорился – выстрелы не причиняли ему существенного вреда, но раздражали. Еще пара секунд, и он сомнет Скоробогатова!
Берендей глянул в прицел, навел двустволку на голову медведю… Нет. Он не может его убить. Не может! Но кто сказал, что его выстрел убьет Заклятого? Он сам обещал его покалечить, если тот не уйдет. И покалечил бы, ничтобы его не остановило. Так может?.. Берендей опустил прицел ниже. Скоробогатов стрелял. Сколько еще у него зарядов? Черт, надо было это выяснить заранее. Ружье «большой босс» купил дорогое, импортное, Берендей никогда таких не видел.
Между медведем и Скоробогатовым оставалось не больше трех метров, когда Заклятый поднялся во весь рост и заревел. Берендей тщательно прицелился в медвежье колено и нажал на спуск. Двенадцатый калибр. Почти в упор. Убойная сила сумасшедшая.
И он не ошибся! Медведь потерял равновесие, его задние лапы подкосились, и Берендей поставил его на колени выстрелом из второго ствола. Рев бера был полон злости и отчаянья. Но это отчаянье только придало ему сил. Он рванулся вперед всем телом, вытягивая разящую переднюю лапу. Скоробогатов отшатнулся, но медвежьи когти все же достали его, распарывая грудь и живот. «Большой босс» навзничь рухнул в снег, ломая лыжи, и тут же попытался подняться, отползая на спине назад. Медведь не мог встать на ноги. Выстрел Берендея должен был раздробить ему кости, но на это Берендей и не надеялся. Если пуля в лоб была Заклятому не страшна, о чем говорить! Но Заклятый пополз вперед, широко выкидывая вперед передние лапы.
Берендей кинулся к Скоробогатову, подхватил его под мышки, оттаскивая в сторону. Но медвежья лапа достала валенок «большого босса». Толстый войлок разлетелся на клочки и мгновенно пропитался кровью. Скоробогатов закричал от боли. Берендей рванул еще раз, отодвинув грузное тело еще на полметра. Медведь ревел и полз вперед. Следующий удар лапы мог оставить Скоробогатова без ноги. Берендей изловчился и ударил по когтистой пятерне сапогом, меняя ее траекторию. И снова дернул Скоробогатова назад. Скоробогатов взревел так же громко, как и медведь. Заклятый поймал сапог Берендея, как котенок ловит игрушку, обхватывая ее снизу. Сапог слетел, но ногу когти не задели. Берендей опять немного отодвинул ревущего Скоробогатова, и очень вовремя: правая лапа ударила по снегу в то место, где еще мгновенье назад лежала окровавленная нога «большого босса».
С оскаленной морды зверя клочьями падала пена, глаза налились кровью – он был страшен. Удар левой лапы Берендей снова отбил ногой, той, которая была еще в сапоге. На этот раз Заклятому не удалось так легко его ухватить. Но он зацепил сапог когтем. Берендей почувствовал, что коготь впился в тело. Поднять вторую лапу Заклятый не мог – он бы рухнул носом в снег. Они рванули одновременно. Сапог остался висеть на когтях разъяренного медведя, а Берендей понял, что пятку коготь все же порвал. Он потянул Скоробогатова назад, убирая свои ноги из под разящих лап.
И в эту секунду почувствовал под собой ствол ружья. Он выхватил его из под себя, инстинктивно двигаясь назад и двигая «большого босса». Ствол оказался у него в руке и он нанес несколько ударов прикладом по когтистым лапам бера. Это не причинило ему особого вреда, только еще больше разозлило, если его вообще можно было разозлить сильней. Берендей рванул назад как можно дальше, и перевернул ружье, направив ствол вперед. Это была винтовка Скоробогатова. Берендей не знал, есть в ней патроны или нет. Но выстрелил в упор в лапу медведя. Пуля прошла навылет. Медведь, и без того непрерывно ревущий, закричал, как человек. Его простреленная лапа обрушилась на ствол винтовки. Разлетелся вдребезги оптический прицел, далеко в стороны разбрызгивая осколки линз. Ствол согнулся пополам. Берендей вскрикнул от неожиданности – ружье выбило из рук, больно стукнув по пальцам. Медведь снова занес раненую лапу для удара, но двинуться вперед уже не мог. Теперь он мог или ползти или разить.