Страница:
Добравшись до своей квартиры, Заки осознал, что все дальнейшее будет зависеть исключительно от милости Аллаха. Он прошелся по комнатам, тщательно вытирая мебель и дверные ручки, на которых могли остаться отпечатки пальцев членов его группы. Скоро здесь будут полицейские и военные.
Установить его связь с Гамалом, Абдулом и Сарватом будет невозможно, другое дело – их сестра. Каир знал, что Фарида, известная топ-модель, давно выбрала Заки эль-Шаруда своим личным фотографом.
Вспомнив о снимках, которые сделала в аэропорту японка, он уничтожил все негативы, а также фотографии отеля. Покончив с этим, Заки вышел на балкон и в металлической жаровне сжег купленную у мальчишки галабию.
Все. Похоже, ничто более не указывало на существование между ним и Фаридой каких-то особых отношений… отличных от тех, что могут сложиться у фотографа и очаровательной топ-модели.
Но чувство страха, смешанное с отчаянием, не проходило.
А если он что-то пропустил?
Охотник стал дичью. Ситуация вышла из-под его контроля.
Они нагрянули во второй половине дня, известив о своем приходе серией резких звонков в дверь. На пороге квартиры стоял полковник службы национальной безопасности Абдул Селим. За его спиной топтались солдаты с безразлично-тупыми лицами. Знаком ли господин Заки эль-Шаруд с фотомоделью по имени Фарида? Может ли он рассказать о том, чем занимался последние двадцать четыре часа?
В бронированном автомобиле полковник доставил эль-Шаруда на допрос, солдаты остались обыскивать квартиру. Если бы Заки не был знаком с городской элитой и многими высокопоставленными военными, чьи дочери любили приглашать его на изысканные вечеринки, он бы, пожалуй, не скоро вышел из камеры.
Вернувшись домой, Заки содрогнулся – в квартире царил разгром. Белая кожаная мебель гостиной была вспорота штыками, пол завален сброшенными со стеллажей книгами – без переплетов. На кухне под развороченным холодильником натекла лужа воды. Спальня напоминала курятник после потасовки петухов: кругом лежала разорванная одежда, покрытая слоем перьев и пуха.
А лаборатория…
Рабочий стол, еще вчера идеально чистый, залит химикатами с едким запахом, по полу змеятся полосы засвеченной пленки, вскрыты все до единого конверты с фотобумагой.
Ни одной фотографии Фариды отыскать не удалось. Военные забрали каждый ее снимок, каждый негатив.
Саднящей болью отозвалось в сердце Заки воспоминание о том, как приникла к нему Фарида вчера, когда он приказал ей… ублажить того мужчину. По ее щекам текли слезы, но он, растоптав собственные чувства, отдал свою любовь на поругание неверному. На следующее утро через видоискатель фотокамеры эль-Шаруд видел, как Фарида отправляется с американцем в аэропорт. Часом позже, уже сидя в вертолете, он смотрел на пламя, пожиравшее тело любимой.
Внезапно Заки поймал себя на мысли, что он всегда наблюдал за жизнью и смертью со стороны, сквозь линзы объектива: за смертью Садата, за жизнью Фариды… Почему же он не пошел навстречу своему счастью, а лишь множил на бесчисленных рулонах пленки обожаемое лицо? Он не стал мужем Фариды, а обрек ее на мучительную смерть…
Присев на корточки, эль-Шаруд раскрыл дверцы шкафа, на котором стоял мощный увеличитель. Флаконы с химикатами были разбиты, но сам шкаф уцелел. Хвала Аллаху – что-то все же осталось! Отлично. У него есть время сделать последний шаг. Хватит прятаться за шторками объектива, теперь он встретит своих врагов лицом к лицу!
Заки достал из кармана небольшой перочинный нож, осторожно поддел заднюю стенку шкафа и вытащил из образовавшейся щели тяжелый сверток. В промасленной ткани покоились «Вальтер-ППК» – излюбленное оружие Джеймса Бонда – и осколочная граната. Опустив ее в карман, Заки с пистолетом в руке вернулся в гостиную.
На крыше отеля «Олимпиад-Нил» сверкали яркие огни, чуть в стороне завис вертолет с телевизионщиками, которые снимали место трагедии. По крыше расхаживали одетые в полицейскую форму сотрудники службы национальной безопасности, здание отеля было оцеплено солдатами. Попасть в него не представлялось возможным, если только…
Со стороны длинного балкона к распахнутому окну подступила невысокая тень.
– Опусти шторы, – сказала Юкико. – Нам необходимо поговорить.
Заки выполнил прозвучавшую как приказ просьбу и включил свет.
На Юкико было просторное одеяние из черного хлопка. Затянутой в перчатку рукой она сбросила с головы капюшон: волосы собраны на затылке в тугой пучок, глаза обведены темной краской. Японка напоминала персонаж фантастического карнавала.
– Чего ты хочешь? – с неприязнью спросил Заки. Юкико оценивающим взглядом обвела разгромленную комнату.
– Я получила новые инструкции из Токио. Ты мне больше не нужен.
Эль-Шаруд мрачно усмехнулся и махнул рукой, в которой по-прежнему был «вальтер»:
– Как и ты – мне, женщина! Все, кого я любил, мертвы. Я сам посчитаюсь со своим врагом.
Его слова не произвели на Юкико никакого впечатления.
– Нет. Ты просто уберешься из города. Теперь буду действовать я. За оказанные услуги ваша организация получит спутник связи, как и было оговорено. Это решение Токио.
Заки презрительно фыркнул:
– Ты не поняла меня, девочка! Гибель Фариды и моих друзей аннулировала наше соглашение. Мне осталось лишь выполнить свой долг перед ними. Тебе известно, что такое джихад? Прочь с дороги, иначе…
Лицо японки оставалось непроницаемым.
– Это ты ничего не понял. Ты и твои друзья действовали как дилетанты. Фарида вообще оказалась наивной дурочкой. Ей ни в коем случае нельзя было открывать стрельбу. Пилот вертолета – полный недоумок. Додумался подставить машину под огонь телохранителей! Даже дети, которые играют в войну, разумнее вас. Дай сюда оружие! – Юкико требовательно протянула ладонь.
Эль-Шаруд с недоверием смотрел на ее хрупкую фигурку, ощущая, как в нем поднимается волна дикой ярости. Чтобы покончить с этим ничтожеством, хватит одного удара. Рука, державшая «вальтер», взметнулась вверх – и мгновенно опустилась…
Заки показалось, будто его локоть столкнулся со стальным брусом, тут же превратившимся в тяжелый капкан. Плечо пронзила острая боль, и он рухнул на пол. Юкико нанесла ему новый удар, эль-Шаруд упал на обломки белой кожаной софы. Выпавший из руки «вальтер» полетел по паркету к плинтусу. Японка грациозно наклонилась и подняла пистолет, но нескольких секунд Заки было достаточно, чтобы сунуть руку в карман. Когда Юкико выпрямилась, он уже выдернул зубами чеку.
– Ну же, женщина! Вот чем мы отличаемся! Я готов умереть за то, во что верю. Если ты выстрелишь, граната упадет. Власти найдут твой труп, и весь мир поймет, каким бизнесом занимается в Египте токийская компания! Вон отсюда! Никто не помешает мне отомстить!
Быстрым взглядом Юкико оценила разделявшее их расстояние, сунула «вальтер» в складки своего одеяния и опустила капюшон.
– Что ты знаешь о мести? – процедила она. – Встанешь у меня на пути – умрешь!
С этими словами она ступила на балкон, опоясывавший здание, и растворилась в ночи.
Заки почувствовал, что у него начинают трястись руки. Стиснув зубы, он нащупал на полу шпильку чеки, вставил ее в шейку гранаты и медленно разжал пальцы.
Пролежав в полной неподвижности около получаса, эль-Шаруд с трудом поднялся, отыскал телефон. «Будь осторожен, – твердил он себе. – Полиция наверняка прослушивает линию».
ГЛАВА 28. ВЕЛИКАЯ ПИРАМИДА
ГЛАВА 29. КОФЕЙНЯ
Установить его связь с Гамалом, Абдулом и Сарватом будет невозможно, другое дело – их сестра. Каир знал, что Фарида, известная топ-модель, давно выбрала Заки эль-Шаруда своим личным фотографом.
Вспомнив о снимках, которые сделала в аэропорту японка, он уничтожил все негативы, а также фотографии отеля. Покончив с этим, Заки вышел на балкон и в металлической жаровне сжег купленную у мальчишки галабию.
Все. Похоже, ничто более не указывало на существование между ним и Фаридой каких-то особых отношений… отличных от тех, что могут сложиться у фотографа и очаровательной топ-модели.
Но чувство страха, смешанное с отчаянием, не проходило.
А если он что-то пропустил?
Охотник стал дичью. Ситуация вышла из-под его контроля.
Они нагрянули во второй половине дня, известив о своем приходе серией резких звонков в дверь. На пороге квартиры стоял полковник службы национальной безопасности Абдул Селим. За его спиной топтались солдаты с безразлично-тупыми лицами. Знаком ли господин Заки эль-Шаруд с фотомоделью по имени Фарида? Может ли он рассказать о том, чем занимался последние двадцать четыре часа?
В бронированном автомобиле полковник доставил эль-Шаруда на допрос, солдаты остались обыскивать квартиру. Если бы Заки не был знаком с городской элитой и многими высокопоставленными военными, чьи дочери любили приглашать его на изысканные вечеринки, он бы, пожалуй, не скоро вышел из камеры.
Вернувшись домой, Заки содрогнулся – в квартире царил разгром. Белая кожаная мебель гостиной была вспорота штыками, пол завален сброшенными со стеллажей книгами – без переплетов. На кухне под развороченным холодильником натекла лужа воды. Спальня напоминала курятник после потасовки петухов: кругом лежала разорванная одежда, покрытая слоем перьев и пуха.
А лаборатория…
Рабочий стол, еще вчера идеально чистый, залит химикатами с едким запахом, по полу змеятся полосы засвеченной пленки, вскрыты все до единого конверты с фотобумагой.
Ни одной фотографии Фариды отыскать не удалось. Военные забрали каждый ее снимок, каждый негатив.
Саднящей болью отозвалось в сердце Заки воспоминание о том, как приникла к нему Фарида вчера, когда он приказал ей… ублажить того мужчину. По ее щекам текли слезы, но он, растоптав собственные чувства, отдал свою любовь на поругание неверному. На следующее утро через видоискатель фотокамеры эль-Шаруд видел, как Фарида отправляется с американцем в аэропорт. Часом позже, уже сидя в вертолете, он смотрел на пламя, пожиравшее тело любимой.
Внезапно Заки поймал себя на мысли, что он всегда наблюдал за жизнью и смертью со стороны, сквозь линзы объектива: за смертью Садата, за жизнью Фариды… Почему же он не пошел навстречу своему счастью, а лишь множил на бесчисленных рулонах пленки обожаемое лицо? Он не стал мужем Фариды, а обрек ее на мучительную смерть…
Присев на корточки, эль-Шаруд раскрыл дверцы шкафа, на котором стоял мощный увеличитель. Флаконы с химикатами были разбиты, но сам шкаф уцелел. Хвала Аллаху – что-то все же осталось! Отлично. У него есть время сделать последний шаг. Хватит прятаться за шторками объектива, теперь он встретит своих врагов лицом к лицу!
Заки достал из кармана небольшой перочинный нож, осторожно поддел заднюю стенку шкафа и вытащил из образовавшейся щели тяжелый сверток. В промасленной ткани покоились «Вальтер-ППК» – излюбленное оружие Джеймса Бонда – и осколочная граната. Опустив ее в карман, Заки с пистолетом в руке вернулся в гостиную.
На крыше отеля «Олимпиад-Нил» сверкали яркие огни, чуть в стороне завис вертолет с телевизионщиками, которые снимали место трагедии. По крыше расхаживали одетые в полицейскую форму сотрудники службы национальной безопасности, здание отеля было оцеплено солдатами. Попасть в него не представлялось возможным, если только…
Со стороны длинного балкона к распахнутому окну подступила невысокая тень.
– Опусти шторы, – сказала Юкико. – Нам необходимо поговорить.
Заки выполнил прозвучавшую как приказ просьбу и включил свет.
На Юкико было просторное одеяние из черного хлопка. Затянутой в перчатку рукой она сбросила с головы капюшон: волосы собраны на затылке в тугой пучок, глаза обведены темной краской. Японка напоминала персонаж фантастического карнавала.
– Чего ты хочешь? – с неприязнью спросил Заки. Юкико оценивающим взглядом обвела разгромленную комнату.
– Я получила новые инструкции из Токио. Ты мне больше не нужен.
Эль-Шаруд мрачно усмехнулся и махнул рукой, в которой по-прежнему был «вальтер»:
– Как и ты – мне, женщина! Все, кого я любил, мертвы. Я сам посчитаюсь со своим врагом.
Его слова не произвели на Юкико никакого впечатления.
– Нет. Ты просто уберешься из города. Теперь буду действовать я. За оказанные услуги ваша организация получит спутник связи, как и было оговорено. Это решение Токио.
Заки презрительно фыркнул:
– Ты не поняла меня, девочка! Гибель Фариды и моих друзей аннулировала наше соглашение. Мне осталось лишь выполнить свой долг перед ними. Тебе известно, что такое джихад? Прочь с дороги, иначе…
Лицо японки оставалось непроницаемым.
– Это ты ничего не понял. Ты и твои друзья действовали как дилетанты. Фарида вообще оказалась наивной дурочкой. Ей ни в коем случае нельзя было открывать стрельбу. Пилот вертолета – полный недоумок. Додумался подставить машину под огонь телохранителей! Даже дети, которые играют в войну, разумнее вас. Дай сюда оружие! – Юкико требовательно протянула ладонь.
Эль-Шаруд с недоверием смотрел на ее хрупкую фигурку, ощущая, как в нем поднимается волна дикой ярости. Чтобы покончить с этим ничтожеством, хватит одного удара. Рука, державшая «вальтер», взметнулась вверх – и мгновенно опустилась…
Заки показалось, будто его локоть столкнулся со стальным брусом, тут же превратившимся в тяжелый капкан. Плечо пронзила острая боль, и он рухнул на пол. Юкико нанесла ему новый удар, эль-Шаруд упал на обломки белой кожаной софы. Выпавший из руки «вальтер» полетел по паркету к плинтусу. Японка грациозно наклонилась и подняла пистолет, но нескольких секунд Заки было достаточно, чтобы сунуть руку в карман. Когда Юкико выпрямилась, он уже выдернул зубами чеку.
– Ну же, женщина! Вот чем мы отличаемся! Я готов умереть за то, во что верю. Если ты выстрелишь, граната упадет. Власти найдут твой труп, и весь мир поймет, каким бизнесом занимается в Египте токийская компания! Вон отсюда! Никто не помешает мне отомстить!
Быстрым взглядом Юкико оценила разделявшее их расстояние, сунула «вальтер» в складки своего одеяния и опустила капюшон.
– Что ты знаешь о мести? – процедила она. – Встанешь у меня на пути – умрешь!
С этими словами она ступила на балкон, опоясывавший здание, и растворилась в ночи.
Заки почувствовал, что у него начинают трястись руки. Стиснув зубы, он нащупал на полу шпильку чеки, вставил ее в шейку гранаты и медленно разжал пальцы.
Пролежав в полной неподвижности около получаса, эль-Шаруд с трудом поднялся, отыскал телефон. «Будь осторожен, – твердил он себе. – Полиция наверняка прослушивает линию».
ГЛАВА 28. ВЕЛИКАЯ ПИРАМИДА
Билл Маккарти наклеил на лоб полоску пластыря и подумал, что стоит принять еще одну таблетку болеутоляющего. Покидать госпиталь с такой поспешностью, может, и не стоило, но нельзя же допустить, чтобы исследованием гробницы из номера отеля руководил один Тео. Кто-то из них двоих должен присутствовать там лично!
Небольшой вертолет «джет-рейнджер» летел вдоль проспекта Пирамид на запад. Место Мэннинга за штурвалом занимал новый пилот, которого специально вызвали из Александрии. Позади, в пассажирском салоне, сидели профессор эль-Файки и майор Кроуи. Врачи убедили Билла в том, что за здоровье Лероя можно не беспокоиться: кости и все жизненно важные органы целы. Однако местной медицине Маккарти не очень доверял – еще один повод побыстрее избавиться от опеки каирских эскулапов.
У здания отеля «Мена-Хаус» проспект заканчивался. Внизу двигались крошечные фигурки нищих, многочисленных гидов, чуть в стороне от дороги лежали в ожидании туристов верблюды. По широкой дуге вертолет все дальше уходил от зеленой долины Нила к Гизе, откуда тянулись к горизонту бесконечные пески. Слева по курсу вздымалась громада пирамиды Хеопса, справа, у верхушки гробницы Хефрена, еще виднелись, напоминая кромку вечных снегов, остатки облицовки.
Грандиозность сооружений поражала. Издалека каменные блоки Великой пирамиды напоминали обычные кирпичи, но вблизи становилось ясно, что «кирпич» этот размером по меньшей мере с автомобиль. Двести уложенных один поверх другого рядов! Так, во всяком случае, утверждал профессор эль-Файки. Два миллиона триста тысяч блоков весом две с половиной тонны каждый!
Подняв в воздух облако песка и пыли, верткая машина опустилась у разборных домиков передвижной лаборатории, в тени которых сидели несколько гидов. Когда лопасти замерли, эль-Файки прокричал мужчинам что-то по-арабски, и те со смехом отправились в сторону появившихся на дороге автобусов с туристами.
– Меня здесь знают, – пояснил профессор. – Я заявил этим прохиндеям, что, рассказывая о пирамидах, они воруют мой хлеб, а сегодня я привез сюда вас, чтобы немного подзаработать. Пойдемте посмотрим, чего добились ваши люди с помощью заказанного доктором Гилкренски оборудования. Он не смог составить нам компанию, а жаль!
– Пусть доктор радуется, что ему вообще разрешили остаться в стране, – заметил Кроуи. – Он видит нас на экране компьютера – здесь на каждом шагу установлены телекамеры.
Билл Маккарти посмотрел на кабели, убегавшие от домиков к склону каменной горы.
– Скажите, – обратился к нему эль-Файки, – вы читали «Сказки тысячи и одной ночи»?
Маккарти кивнул.
– Первым исследователем Великой пирамиды стал много веков назад багдадский калиф Абдулла аль-Мамун. Следуйте за мной, я покажу вам путь, по которому прошли его люди, – предложил профессор.
Они пересекли автомобильную стоянку и начали подниматься по огромным плитам основания пирамиды.
– Аль-Мамуну было известно о несметных сокровищах, погребенных вместе с царями Древнего Египта, – продолжал эль-Файки, – и не просто сокровищах, а о небесных таблицах для мореплавателей, о стекле, которое гнется, об оружии, которое не покрывается ржавчиной. Аль-Мамун был человеком весьма образованным, изучал астрономию, и подобные диковины не могли не вызвать у него интереса.
Едва заметная, вытоптанная на протяжении поколений тропа привела их к пролому в грани одного из блоков. Проложенные вдоль толстых, по-видимому, вентиляционных, труб кабели уходили в темноту.
– Берегите головы, – предупредил эль-Файки. – Здесь очень низкий потолок.
Он нырнул в пролом. Маккарти последовал за египтянином, майор Кроуи замыкал шествие.
Высота прохода составляла не более четырех футов, и рослому Биллу пришлось сложиться почти вдвое. Из темноты до него донесся голос историка:
– Принимая решение прорубаться внутрь пирамиды, аль-Мамун ошибся в расчетах. В этом месте его людям пришлось преодолеть стену камня около ста футов толщиной. Они совсем обессилели, когда оказались в… его называют «нисходящий коридор». Осторожнее, тут ступенька!
Согнувшись, все трое прошли в тесную штольню, которая под крутым углом уходила вниз. Воздух внезапно стал сырым. Лишь усилием воли Биллу Маккарти удавалось как-то ориентироваться в пространстве.
– Надеюсь, никто из вас не страдает клаустрофобией, – сказал эль-Файки.
– Не беспокойтесь, – в один голос ответили оба его спутника.
Они продвинулись по нисходящему коридору футов на сто, когда Билл почувствовал, что расстояние от его головы до потолка штольни увеличилось. Он с наслаждением выпрямил спину и потер затекшую шею. Подняв взгляд, увидел вентиляционные трубы, диагональю пересекавшие стену по направлению к потолку. Плиты по обеим сторонам коридора, над головой и под ногами, были вытесаны из черного камня с толстыми красными прожилками.
– Проход к центру пирамиды перекрывает мощная гранитная пробка, – объяснил профессор. – Для людей аль-Мамуна она оказалась непреодолимой. И поскольку пробиться через нее они не смогли…
– Им оставалось пойти в обход, – заключил Кроуи.
– Совершенно верно, майор. Стратег из вас просто великолепный! Повторюсь, друзья мои: будьте осторожны! Здесь можно пройти только по одному.
Маккарти протиснулся сквозь узкий туннель и, преодолев следующий участок почти на четвереньках, с удивлением обнаружил, что высота прохода позволяет ему выпрямиться во весь рост. Теперь это был уже не тесный лаз, а широкий коридор.
– Главная галерея, – с гордостью продолжил эль-Файки, – ведет к погребальной камере фараона, а в ее противоположном конце начинается проход в усыпальницу царицы, где мы и ставим эксперимент. За мной! Боюсь, вскоре вам опять придется скрючиться.
Следуя вдоль кабелей, они направились по галерее, причем через несколько шагов Билл и в самом деле был вынужден пригнуться. Послышались человеческие голоса, звяканье металла. Еще минута – и все трое ступили в освещенную электрическими фонарями погребальную камеру царицы, где уже находились прибывшие вместе с Маккарти из Флориды эксперты, вооруженные сложными приборами.
– Ну и ну! – восхитился Билл. – Как же вы затащили сюда это хозяйство?
– Пришлось немного попотеть, – ответил мужчина, облокотившийся на нечто вроде трактора с резиновыми гусеницами и длинными, похожими на металлические руки манипуляторами.
Один из манипуляторов держал телекамеру, объектив ее был направлен на пришедших. В зажимах другого находился толстый черный цилиндр. Оранжевый символ на его корпусе предупреждал: «Осторожно – лазер!»
– Больше всего проблем возникло с этим роботом-уродцем, – пнув ногой гусеницу, продолжил мужчина. – Меня сводила с ума мысль, что лазер обязательно уронят и эксперимент не состоится. Но как-то обошлось. В общем, мы готовы. Ультразвук подтверждает наличие справа за стеной пустого пространства. Вот там, где отмечено мелом.
Маккарти осмотрелся. По сравнению с гладкими, полированными стенами галереи усыпальница выглядела так, будто древние строители оставили свою работу незаконченной: поверхность камня была грубой, неровной. Потолок сходился в центре углом, наподобие двускатной крыши, в восточной стене темнела странная, футов пять в глубину, ниша, ступенями сужавшаяся кверху.
– Поразительно, – негромко проговорил Билл. – Поразительно!
– Удивлен? – послышался за его спиной голос Гилкренски.
– Тео? Ты где? – От неожиданности Маккарти вздрогнул.
– В отеле, Билл. Вижу тебя на экране, а общаемся мы благодаря майору Кроуи, установившему в погребальной камере микрофоны с динамиками.
– Кто управляет роботом? Ты?
– Нет, Мария. В отличие от меня она не умеет ошибаться. Делая отверстие, она не повредит ничего, что может находиться за стеной.
– Рада приветствовать вас, профессор Маккарти, – сказала Мария. – Надеюсь, вы уже пришли в себя после вчерашнего испытания?
– Более или менее. Когда приступим?
– Можете начинать, – предложил эль-Файки. – Как член комиссии по охране памятников истории, я уполномочен правительством разрешить работы. Полагаю, все происходящее будет записываться на пленку?
– Безусловно.
– Тогда вперед!
– До того как я включу лазер, прошу всех надеть защитные очки, – обратилась к исследователям Мария.
Один из экспертов протянул Биллу темные очки в тяжелой, прилегающей к лицу оправе, и робот двинулся к стене с меловыми отметинами.
– Осталось пять секунд, – предупредила Мария. – Четыре… три… две… одна…
Даже сквозь очки на тонкий, подобный вязальной спице луч лазера было больно смотреть. Вырвавшись из черного цилиндра, пучок света ударил в место стыка стены с полом. Послышалось негромкое шипение, в стороны брызнули капли расплавленного камня, к потолку потянулся густой белый дым. За спиной Маккарти кто-то приглушенно закашлял.
– Включите вентиляторы, иначе мы ничего не увидим! Послышалось гудение электромотора, и дым начал редеть.
– Стена пробита, – доложила Мария. Яркий луч лазера погас.
Билл сделал шаг вперед, отвел манипулятор в сторону.
– Прежде чем просовывать туда оптико-волоконный зонд, необходимо дождаться, пока камень остынет, – сказал он.
Выждав минут пять, Маккарти опустился на колени, взял у эксперта тонкий кабель и осторожно ввел его конец в аккуратное отверстие диаметром не более сантиметра. На экране установленного чуть в стороне монитора появился туннель – такой, каким его видит машинист поезда. Идеально гладкие стены уходили в непроглядную темноту.
– Сорок сантиметров до выхода, – сообщила Мария. – Тридцать… двадцать… десять…
Темнота перед объективом превратилась в небольшую, с ровными краями, черную дыру, и в следующее мгновение зонд оказался в новой камере. Поначалу было трудно понять, что они видят на экране, но через секунду стали различимы очертания деревянной балки, куча песка с углублением на вершине и стена, покрытая иероглифами. Выглядела стена, как…
– Золотая! – выдохнул пораженный эль-Файки. – Камера облицована золотом!
– Что там такое? – требовательно спросил Гилкренски, вглядываясь в стоящий перед ним монитор. – Мария, я ничего не разберу!
– Даже цифровое усиление сигнала не дает возможности получить более четкое изображение. Слишком маленький объектив. Ясно одно: мы имеем дело со своего рода криптой… Четыре ее стены сходятся под углом наподобие пирамиды…
– Ты не можешь повести зондом по сторонам, Билл?
– Нет, Тео.
– А кроме деревянной балки и песка, там что-нибудь есть? – поинтересовался профессор эль-Файки.
– Не знаю. Но откуда там песок?
– Засыпая пустые пространства песком, древние египтяне пытались остановить грабителей, выстукивавших стены в поисках погребальной камеры.
– Тогда почему его здесь так мало? – спросил Гилкренски.
– Предлагаю извлечь зонд и ввести вместо него газоанализатор, – сказала Мария. – Тогда, возможно, я узнаю, куда исчез песок.
– Каким образом?
– Крипта расположена в самом центре пирамиды. Если она и в самом деле играет роль фокальной точки некоей космической линзы, то энергия, которая там фокусируется, должна, по сути, испарять материальные объекты. В таком случае анализ покажет высокое содержание кремния в воздухе.
– Газоанализатор пошел, – доложил Маккарти.
– Боюсь, моя теория не подтвердилась, – прозвучал через несколько секунд голос Марии. – Уровень содержания кремния не превышает фоновых значений, а вот озона в крипте более чем достаточно, как после мощного электрического разряда.
– Тогда понятно, почему отказал двигатель вертолета, – заметил Маккарти.
– А иероглифы на стене? – подал голос эль-Файки. – Они напомнили мне письмена в пирамидах Саккры. Можно посмотреть на них еще раз?
Билл вновь вставил в отверстие оптико-волоконный зонд.
– Ваш компьютер разбирает древние знаки? – спросил эль-Файки.
– У меня пока нет программы для чтения египетских иероглифов, – сказала Мария. – Но я заношу в память те, что сейчас вижу. Хорошо бы расширить отверстие и дать зонду возможность маневра.
– А еще лучше – войти в крипту самим. Сможем мы это сделать? – поинтересовался профессор.
– Отверстие необходимого размера лазер прорежет в камне за два часа, но мощности вентиляторов не хватит, чтобы очистить воздух от дыма. Предлагаю вам на время покинуть пирамиду. Когда дым рассеется и робот извлечет каменную пробку, вы вернетесь.
– Что скажете? – обратился Тео к египтянину.
– Действуйте! Это же открытие века!
«Эксперимент, проведенный компьютерным магнатом Теодором Гилкренски в пирамиде Хеопса, является, по словам ученых, открытием века. Ставший вчера объектом нападения террористов миллионер обнаружил в гробнице неизвестное прежде помещение. Эксперты Каирского музея древних культур…»
– Они забыли сообщить об авиакатастрофе, – заметил Неил Мартин, отворачиваясь от экрана. Шел выпуск новостей Сп-эн-эн.
Перед телевизором в кабинете Джессики Райт сидели трое.
– Неил прав, – сказал Тони Делгадо. – Пирамиды и атака террористов отвлекли внимание журналистов от скандала с «Дедалом». Я вижу в этом доброе предзнаменование. Ты приняла верное решение, Джессика, отправив доктора Гилкренски в Египет. Поздравляю!
Поправив очки, Джессика нажала кнопку на панели дистанционного управления, и экран погас.
– Когда состоится заседание комиссии по расследованию инцидента?
– Завтра, в десять утра по каирскому времени.
– А совет директоров?
– На следующий день, прямо под Рождество. И вряд ли разговор на совете пройдет гладко. Сэр Роберт уже жаловался, что председатель ставит археологические изыскания выше интересов держателей акций.
Джессике вспомнилось лицо Марии Гилкренски.
– В Тео еще слишком живы безумные идеи его жены, Тони.
Теодор Гилкренски следил за тем, как на экране монитора, стоящего в гостиной президентского номера отеля, тонкий, ослепительно яркий даже в клубах дыма луч медленно описывал идеально правильную окружность.
– А быстрее нельзя? – спросил он, постукивая по столу пальцами.
Билл Маккарти отрицательно покачал головой:
– Тогда нам придется увеличить мощность излучения, Тео. Ты же не хочешь повредить что-нибудь в камере?
– Профессор эль-Файки и его коллеги очень волнуются, – подтвердила Мария. – Они позволили нам использовать лазер всего на одну сотую мощности.
Тео посмотрел на часы:
– Сколько времени вам еще потребуется?
– Один час тридцать пять минут на резку, двадцать минут, чтобы удалить дым, и еще тридцать отнимет извлечение каменной пробки.
– Меня бесит, что я заперт в четырех стенах! Маккарти набил трубку.
– Продумай еще раз свои показания комиссии. До начала ее работы осталось менее суток. В конце концов, это главное, ради чего мы сюда приехали.
– Ты прав. Но я просто не могу себя заставить делать это.
Билл с наслаждением затянулся.
– Тогда выскажи мнение о моей поделке. Перед тобой уменьшенная копия «хай-лифта».
Он поднял к телекамере вырезанную перочинным ножом из куска бальсы*10 модель самолета с высоко расположенными на каплевидном фюзеляже крыльями и коротким, похожим на хвост рыбы, рулевым оперением.
– В душе я так и остался мальчишкой, Тео. Компьютерное моделирование – прекрасная штука, но еще приятнее сделать вещь собственными руками. Нужно немного поработать над хвостом. Если самолет все-таки полетит, то расход топлива можно будет снизить на тридцать пять процентов!
Гилкренски с интересом смотрел, как Маккарти скребет лезвием ножа податливую древесину.
– Ты проделал отличную работу с «уисперером», Билл. Ведь не погиб ни один человек!
– Да, пожалуй. Но на то у меня имелись и свои причины.
– Энджи и малыши?
– Ты угадал.
– Прости, Билл.
Сложив нож, Маккарти опустил его в карман.
– Помнишь наш разговор о «Минерве»?
– Ты имеешь в виду Марию и интерфейс?
– Да. Нужно двигаться вперед, Тео.
– То же самое сказал и компьютер. Машина предложила мне «установить эмоциональные узы» с кем-то еще.
Билл осторожно отделил от модели самолета крылья, хвост и уложил их в металлический футляр для очков.
– Ты не сможешь согласиться с тем, что Мария мертва, до тех пор, пока она общается с тобой через компьютер. Последуй моему совету – перепрограммируй интерфейс.
Гилкренски бросил взгляд на черный чемоданчик.
– Хорошо. Займусь этим, когда вернусь в Ирландию.
Небольшой вертолет «джет-рейнджер» летел вдоль проспекта Пирамид на запад. Место Мэннинга за штурвалом занимал новый пилот, которого специально вызвали из Александрии. Позади, в пассажирском салоне, сидели профессор эль-Файки и майор Кроуи. Врачи убедили Билла в том, что за здоровье Лероя можно не беспокоиться: кости и все жизненно важные органы целы. Однако местной медицине Маккарти не очень доверял – еще один повод побыстрее избавиться от опеки каирских эскулапов.
У здания отеля «Мена-Хаус» проспект заканчивался. Внизу двигались крошечные фигурки нищих, многочисленных гидов, чуть в стороне от дороги лежали в ожидании туристов верблюды. По широкой дуге вертолет все дальше уходил от зеленой долины Нила к Гизе, откуда тянулись к горизонту бесконечные пески. Слева по курсу вздымалась громада пирамиды Хеопса, справа, у верхушки гробницы Хефрена, еще виднелись, напоминая кромку вечных снегов, остатки облицовки.
Грандиозность сооружений поражала. Издалека каменные блоки Великой пирамиды напоминали обычные кирпичи, но вблизи становилось ясно, что «кирпич» этот размером по меньшей мере с автомобиль. Двести уложенных один поверх другого рядов! Так, во всяком случае, утверждал профессор эль-Файки. Два миллиона триста тысяч блоков весом две с половиной тонны каждый!
Подняв в воздух облако песка и пыли, верткая машина опустилась у разборных домиков передвижной лаборатории, в тени которых сидели несколько гидов. Когда лопасти замерли, эль-Файки прокричал мужчинам что-то по-арабски, и те со смехом отправились в сторону появившихся на дороге автобусов с туристами.
– Меня здесь знают, – пояснил профессор. – Я заявил этим прохиндеям, что, рассказывая о пирамидах, они воруют мой хлеб, а сегодня я привез сюда вас, чтобы немного подзаработать. Пойдемте посмотрим, чего добились ваши люди с помощью заказанного доктором Гилкренски оборудования. Он не смог составить нам компанию, а жаль!
– Пусть доктор радуется, что ему вообще разрешили остаться в стране, – заметил Кроуи. – Он видит нас на экране компьютера – здесь на каждом шагу установлены телекамеры.
Билл Маккарти посмотрел на кабели, убегавшие от домиков к склону каменной горы.
– Скажите, – обратился к нему эль-Файки, – вы читали «Сказки тысячи и одной ночи»?
Маккарти кивнул.
– Первым исследователем Великой пирамиды стал много веков назад багдадский калиф Абдулла аль-Мамун. Следуйте за мной, я покажу вам путь, по которому прошли его люди, – предложил профессор.
Они пересекли автомобильную стоянку и начали подниматься по огромным плитам основания пирамиды.
– Аль-Мамуну было известно о несметных сокровищах, погребенных вместе с царями Древнего Египта, – продолжал эль-Файки, – и не просто сокровищах, а о небесных таблицах для мореплавателей, о стекле, которое гнется, об оружии, которое не покрывается ржавчиной. Аль-Мамун был человеком весьма образованным, изучал астрономию, и подобные диковины не могли не вызвать у него интереса.
Едва заметная, вытоптанная на протяжении поколений тропа привела их к пролому в грани одного из блоков. Проложенные вдоль толстых, по-видимому, вентиляционных, труб кабели уходили в темноту.
– Берегите головы, – предупредил эль-Файки. – Здесь очень низкий потолок.
Он нырнул в пролом. Маккарти последовал за египтянином, майор Кроуи замыкал шествие.
Высота прохода составляла не более четырех футов, и рослому Биллу пришлось сложиться почти вдвое. Из темноты до него донесся голос историка:
– Принимая решение прорубаться внутрь пирамиды, аль-Мамун ошибся в расчетах. В этом месте его людям пришлось преодолеть стену камня около ста футов толщиной. Они совсем обессилели, когда оказались в… его называют «нисходящий коридор». Осторожнее, тут ступенька!
Согнувшись, все трое прошли в тесную штольню, которая под крутым углом уходила вниз. Воздух внезапно стал сырым. Лишь усилием воли Биллу Маккарти удавалось как-то ориентироваться в пространстве.
– Надеюсь, никто из вас не страдает клаустрофобией, – сказал эль-Файки.
– Не беспокойтесь, – в один голос ответили оба его спутника.
Они продвинулись по нисходящему коридору футов на сто, когда Билл почувствовал, что расстояние от его головы до потолка штольни увеличилось. Он с наслаждением выпрямил спину и потер затекшую шею. Подняв взгляд, увидел вентиляционные трубы, диагональю пересекавшие стену по направлению к потолку. Плиты по обеим сторонам коридора, над головой и под ногами, были вытесаны из черного камня с толстыми красными прожилками.
– Проход к центру пирамиды перекрывает мощная гранитная пробка, – объяснил профессор. – Для людей аль-Мамуна она оказалась непреодолимой. И поскольку пробиться через нее они не смогли…
– Им оставалось пойти в обход, – заключил Кроуи.
– Совершенно верно, майор. Стратег из вас просто великолепный! Повторюсь, друзья мои: будьте осторожны! Здесь можно пройти только по одному.
Маккарти протиснулся сквозь узкий туннель и, преодолев следующий участок почти на четвереньках, с удивлением обнаружил, что высота прохода позволяет ему выпрямиться во весь рост. Теперь это был уже не тесный лаз, а широкий коридор.
– Главная галерея, – с гордостью продолжил эль-Файки, – ведет к погребальной камере фараона, а в ее противоположном конце начинается проход в усыпальницу царицы, где мы и ставим эксперимент. За мной! Боюсь, вскоре вам опять придется скрючиться.
Следуя вдоль кабелей, они направились по галерее, причем через несколько шагов Билл и в самом деле был вынужден пригнуться. Послышались человеческие голоса, звяканье металла. Еще минута – и все трое ступили в освещенную электрическими фонарями погребальную камеру царицы, где уже находились прибывшие вместе с Маккарти из Флориды эксперты, вооруженные сложными приборами.
– Ну и ну! – восхитился Билл. – Как же вы затащили сюда это хозяйство?
– Пришлось немного попотеть, – ответил мужчина, облокотившийся на нечто вроде трактора с резиновыми гусеницами и длинными, похожими на металлические руки манипуляторами.
Один из манипуляторов держал телекамеру, объектив ее был направлен на пришедших. В зажимах другого находился толстый черный цилиндр. Оранжевый символ на его корпусе предупреждал: «Осторожно – лазер!»
– Больше всего проблем возникло с этим роботом-уродцем, – пнув ногой гусеницу, продолжил мужчина. – Меня сводила с ума мысль, что лазер обязательно уронят и эксперимент не состоится. Но как-то обошлось. В общем, мы готовы. Ультразвук подтверждает наличие справа за стеной пустого пространства. Вот там, где отмечено мелом.
Маккарти осмотрелся. По сравнению с гладкими, полированными стенами галереи усыпальница выглядела так, будто древние строители оставили свою работу незаконченной: поверхность камня была грубой, неровной. Потолок сходился в центре углом, наподобие двускатной крыши, в восточной стене темнела странная, футов пять в глубину, ниша, ступенями сужавшаяся кверху.
– Поразительно, – негромко проговорил Билл. – Поразительно!
– Удивлен? – послышался за его спиной голос Гилкренски.
– Тео? Ты где? – От неожиданности Маккарти вздрогнул.
– В отеле, Билл. Вижу тебя на экране, а общаемся мы благодаря майору Кроуи, установившему в погребальной камере микрофоны с динамиками.
– Кто управляет роботом? Ты?
– Нет, Мария. В отличие от меня она не умеет ошибаться. Делая отверстие, она не повредит ничего, что может находиться за стеной.
– Рада приветствовать вас, профессор Маккарти, – сказала Мария. – Надеюсь, вы уже пришли в себя после вчерашнего испытания?
– Более или менее. Когда приступим?
– Можете начинать, – предложил эль-Файки. – Как член комиссии по охране памятников истории, я уполномочен правительством разрешить работы. Полагаю, все происходящее будет записываться на пленку?
– Безусловно.
– Тогда вперед!
– До того как я включу лазер, прошу всех надеть защитные очки, – обратилась к исследователям Мария.
Один из экспертов протянул Биллу темные очки в тяжелой, прилегающей к лицу оправе, и робот двинулся к стене с меловыми отметинами.
– Осталось пять секунд, – предупредила Мария. – Четыре… три… две… одна…
Даже сквозь очки на тонкий, подобный вязальной спице луч лазера было больно смотреть. Вырвавшись из черного цилиндра, пучок света ударил в место стыка стены с полом. Послышалось негромкое шипение, в стороны брызнули капли расплавленного камня, к потолку потянулся густой белый дым. За спиной Маккарти кто-то приглушенно закашлял.
– Включите вентиляторы, иначе мы ничего не увидим! Послышалось гудение электромотора, и дым начал редеть.
– Стена пробита, – доложила Мария. Яркий луч лазера погас.
Билл сделал шаг вперед, отвел манипулятор в сторону.
– Прежде чем просовывать туда оптико-волоконный зонд, необходимо дождаться, пока камень остынет, – сказал он.
Выждав минут пять, Маккарти опустился на колени, взял у эксперта тонкий кабель и осторожно ввел его конец в аккуратное отверстие диаметром не более сантиметра. На экране установленного чуть в стороне монитора появился туннель – такой, каким его видит машинист поезда. Идеально гладкие стены уходили в непроглядную темноту.
– Сорок сантиметров до выхода, – сообщила Мария. – Тридцать… двадцать… десять…
Темнота перед объективом превратилась в небольшую, с ровными краями, черную дыру, и в следующее мгновение зонд оказался в новой камере. Поначалу было трудно понять, что они видят на экране, но через секунду стали различимы очертания деревянной балки, куча песка с углублением на вершине и стена, покрытая иероглифами. Выглядела стена, как…
– Золотая! – выдохнул пораженный эль-Файки. – Камера облицована золотом!
– Что там такое? – требовательно спросил Гилкренски, вглядываясь в стоящий перед ним монитор. – Мария, я ничего не разберу!
– Даже цифровое усиление сигнала не дает возможности получить более четкое изображение. Слишком маленький объектив. Ясно одно: мы имеем дело со своего рода криптой… Четыре ее стены сходятся под углом наподобие пирамиды…
– Ты не можешь повести зондом по сторонам, Билл?
– Нет, Тео.
– А кроме деревянной балки и песка, там что-нибудь есть? – поинтересовался профессор эль-Файки.
– Не знаю. Но откуда там песок?
– Засыпая пустые пространства песком, древние египтяне пытались остановить грабителей, выстукивавших стены в поисках погребальной камеры.
– Тогда почему его здесь так мало? – спросил Гилкренски.
– Предлагаю извлечь зонд и ввести вместо него газоанализатор, – сказала Мария. – Тогда, возможно, я узнаю, куда исчез песок.
– Каким образом?
– Крипта расположена в самом центре пирамиды. Если она и в самом деле играет роль фокальной точки некоей космической линзы, то энергия, которая там фокусируется, должна, по сути, испарять материальные объекты. В таком случае анализ покажет высокое содержание кремния в воздухе.
– Газоанализатор пошел, – доложил Маккарти.
– Боюсь, моя теория не подтвердилась, – прозвучал через несколько секунд голос Марии. – Уровень содержания кремния не превышает фоновых значений, а вот озона в крипте более чем достаточно, как после мощного электрического разряда.
– Тогда понятно, почему отказал двигатель вертолета, – заметил Маккарти.
– А иероглифы на стене? – подал голос эль-Файки. – Они напомнили мне письмена в пирамидах Саккры. Можно посмотреть на них еще раз?
Билл вновь вставил в отверстие оптико-волоконный зонд.
– Ваш компьютер разбирает древние знаки? – спросил эль-Файки.
– У меня пока нет программы для чтения египетских иероглифов, – сказала Мария. – Но я заношу в память те, что сейчас вижу. Хорошо бы расширить отверстие и дать зонду возможность маневра.
– А еще лучше – войти в крипту самим. Сможем мы это сделать? – поинтересовался профессор.
– Отверстие необходимого размера лазер прорежет в камне за два часа, но мощности вентиляторов не хватит, чтобы очистить воздух от дыма. Предлагаю вам на время покинуть пирамиду. Когда дым рассеется и робот извлечет каменную пробку, вы вернетесь.
– Что скажете? – обратился Тео к египтянину.
– Действуйте! Это же открытие века!
«Эксперимент, проведенный компьютерным магнатом Теодором Гилкренски в пирамиде Хеопса, является, по словам ученых, открытием века. Ставший вчера объектом нападения террористов миллионер обнаружил в гробнице неизвестное прежде помещение. Эксперты Каирского музея древних культур…»
– Они забыли сообщить об авиакатастрофе, – заметил Неил Мартин, отворачиваясь от экрана. Шел выпуск новостей Сп-эн-эн.
Перед телевизором в кабинете Джессики Райт сидели трое.
– Неил прав, – сказал Тони Делгадо. – Пирамиды и атака террористов отвлекли внимание журналистов от скандала с «Дедалом». Я вижу в этом доброе предзнаменование. Ты приняла верное решение, Джессика, отправив доктора Гилкренски в Египет. Поздравляю!
Поправив очки, Джессика нажала кнопку на панели дистанционного управления, и экран погас.
– Когда состоится заседание комиссии по расследованию инцидента?
– Завтра, в десять утра по каирскому времени.
– А совет директоров?
– На следующий день, прямо под Рождество. И вряд ли разговор на совете пройдет гладко. Сэр Роберт уже жаловался, что председатель ставит археологические изыскания выше интересов держателей акций.
Джессике вспомнилось лицо Марии Гилкренски.
– В Тео еще слишком живы безумные идеи его жены, Тони.
Теодор Гилкренски следил за тем, как на экране монитора, стоящего в гостиной президентского номера отеля, тонкий, ослепительно яркий даже в клубах дыма луч медленно описывал идеально правильную окружность.
– А быстрее нельзя? – спросил он, постукивая по столу пальцами.
Билл Маккарти отрицательно покачал головой:
– Тогда нам придется увеличить мощность излучения, Тео. Ты же не хочешь повредить что-нибудь в камере?
– Профессор эль-Файки и его коллеги очень волнуются, – подтвердила Мария. – Они позволили нам использовать лазер всего на одну сотую мощности.
Тео посмотрел на часы:
– Сколько времени вам еще потребуется?
– Один час тридцать пять минут на резку, двадцать минут, чтобы удалить дым, и еще тридцать отнимет извлечение каменной пробки.
– Меня бесит, что я заперт в четырех стенах! Маккарти набил трубку.
– Продумай еще раз свои показания комиссии. До начала ее работы осталось менее суток. В конце концов, это главное, ради чего мы сюда приехали.
– Ты прав. Но я просто не могу себя заставить делать это.
Билл с наслаждением затянулся.
– Тогда выскажи мнение о моей поделке. Перед тобой уменьшенная копия «хай-лифта».
Он поднял к телекамере вырезанную перочинным ножом из куска бальсы*10 модель самолета с высоко расположенными на каплевидном фюзеляже крыльями и коротким, похожим на хвост рыбы, рулевым оперением.
– В душе я так и остался мальчишкой, Тео. Компьютерное моделирование – прекрасная штука, но еще приятнее сделать вещь собственными руками. Нужно немного поработать над хвостом. Если самолет все-таки полетит, то расход топлива можно будет снизить на тридцать пять процентов!
Гилкренски с интересом смотрел, как Маккарти скребет лезвием ножа податливую древесину.
– Ты проделал отличную работу с «уисперером», Билл. Ведь не погиб ни один человек!
– Да, пожалуй. Но на то у меня имелись и свои причины.
– Энджи и малыши?
– Ты угадал.
– Прости, Билл.
Сложив нож, Маккарти опустил его в карман.
– Помнишь наш разговор о «Минерве»?
– Ты имеешь в виду Марию и интерфейс?
– Да. Нужно двигаться вперед, Тео.
– То же самое сказал и компьютер. Машина предложила мне «установить эмоциональные узы» с кем-то еще.
Билл осторожно отделил от модели самолета крылья, хвост и уложил их в металлический футляр для очков.
– Ты не сможешь согласиться с тем, что Мария мертва, до тех пор, пока она общается с тобой через компьютер. Последуй моему совету – перепрограммируй интерфейс.
Гилкренски бросил взгляд на черный чемоданчик.
– Хорошо. Займусь этим, когда вернусь в Ирландию.
ГЛАВА 29. КОФЕЙНЯ
После царившего в помещениях музея сумрака в глаза профессора эль-Файки больно ударил яркий дневной свет. Простояв секунду-другую на верхней ступени каменной лестницы, он направился в сторону моста Тахрир. Мысли профессора были заняты иероглифами, на изучение которых ушли последние три часа.
В древних письменах говорилось о путешествии… но не об обычном переселении душ в мир усопших. Слишком много эль-Файки прочитал тысячелетней давности текстов, чтобы ошибиться в этом. А один из знаков оказался совершенно новым! Иероглиф походил на тот, что обозначал бога солнца Ра, однако ему не хватало деталей, символизировавших безграничное почтение, которое испытывали жители Кемта11 к верховному божеству. Не крылось ли за неизвестным иероглифом понятие просто солнца? Или он указывал на некую роль светила в человеческих взаимоотношениях? Загадка!
Уличный шум вернул эль-Файки к действительности. Доносившаяся из забегаловок музыка безуспешно пыталась выиграть спор у гудков автомобилей, криков разносчиков, заунывного пения муэдзинов. Зрители стояли вокруг устроившихся прямо на тротуаре игроков в домино или карты, перед входом в свое заведение призывно пощелкивал ножницами парикмахер. Профессор посмотрел на часы – нет, он не опаздывал.
В древних письменах говорилось о путешествии… но не об обычном переселении душ в мир усопших. Слишком много эль-Файки прочитал тысячелетней давности текстов, чтобы ошибиться в этом. А один из знаков оказался совершенно новым! Иероглиф походил на тот, что обозначал бога солнца Ра, однако ему не хватало деталей, символизировавших безграничное почтение, которое испытывали жители Кемта11 к верховному божеству. Не крылось ли за неизвестным иероглифом понятие просто солнца? Или он указывал на некую роль светила в человеческих взаимоотношениях? Загадка!
Уличный шум вернул эль-Файки к действительности. Доносившаяся из забегаловок музыка безуспешно пыталась выиграть спор у гудков автомобилей, криков разносчиков, заунывного пения муэдзинов. Зрители стояли вокруг устроившихся прямо на тротуаре игроков в домино или карты, перед входом в свое заведение призывно пощелкивал ножницами парикмахер. Профессор посмотрел на часы – нет, он не опаздывал.