Энтони Пирс. Ночная кобылка

   Отряд Мандении возобновил прерванное Сиреной занятие — люди снова двинулись к замку Ругна. Но теперь их ряды значительно поредели — карфагенян было уже гораздо меньше сотни. Кое-кто из них с любопытством продолжал протискиваться на полянку, не понимая, что же там такого произошло, и Горгона быстро покончила с ними.
   Кое-кто из манденийских солдат кинулся подбирать предметы, которые Удар обронил на землю. Аймбри про них совсем забыла — Удар называл их заклинаниями, то есть полагал, что они могут помочь в войне с врагами. Аймбри сломя голову помчалась туда, но было уже поздно — жители Мандении открыли одну из коробочек. Какой бы скрывавшаяся там волшебная сила ни была, карфагеняне успели овладеть ей. Это был упрек ей, королеве Аймбри, за то, что она не смогла среагировать своевременно.
   Внезапно стали раздаваться крики, которые сопровождались бешеной сумятицей. Жители Мандении вдруг бестолково засуетились, словно какая-то неведомая сила напала на них, и тут же бросились в разные стороны, прочь от этого страшного места. На Аймбри они не обратили ни малейшего внимания.
   Через мгновенье, хорошенько вглядевшись в происходящее, Аймбри все поняла. Удар отыскал где-то коробочку, в которой находились те самые ядовитые змейки Доброго Волшебника Хамфри. Эта коробочка, должно быть, была занесена в чащу леса волной разбушевавшейся реки Эльбы. Маленькие чудовища, размер которых был обратно пропорционален их агрессивности, мгновенно нападали на все, что только встречалось им на пути. Люди из Мандении представляли для них довольно выгодную и крупную цель, чем змейки не замедлили воспользоваться, вгрызаясь в их тела дважды за один укус — такую боль не могли выдержать даже привыкшие к разным ранам солдаты. Через мгновенье все опустело — жители Мандении удрали, а змеи, естественно, полетели их преследовать. Издали все еще продолжали доноситься вопли и проклятия ужаленных карфагенян, но потом и эти возгласы постепенно стали затихать. Какая благоприятная и неожиданная передышка для защитников замка Ругна!
   Аймбри опустила взгляд и увидела еще одну коробочку лежащую на траве. Эту она запомнила еще с того момента, когда старина Хамфри в стволе Баобаба раскладывал свои заклятья — на коробочке крупными буквами было выведено одно-единственное слово — ПАНДОРА. Аймбри стало жутко интересно, что может находиться там, внутри, но все-таки она знала достаточно, чтобы не открывать ящичек самой. Осторожно нагнув голову к земле и зажав коробочку зубами, ночная кобылка пошла с этого места — может быть, Горгона расскажет ей, что находится там, внутри, ведь она упаковывала все эти заклятья для своего мужа Хамфри.
   Вскоре Аймбри окончательно убедилась, что людоед убежал уже на достаточно приличное расстояние, поскольку уже не было слышно топота его исполинских ног и треска вырываемых из земли деревьев, очевидно, мешавших ему бежать достаточно быстро. Кобылка вдруг подумала, что было бы, если бы великан сам открыл коробочку со змеями — напали ли бы эти чудища на него и как бы он повел себя в данной ситуации? Но времени на пустые размышления было мало, и Аймбри развернулась и рысью понеслась на полянку, где сидели сестры.
   — Сирена, начинай пение снова! — с ходу скомандовала ночная кобылка.
   Ответа не последовало.
   — Эй, Сирена! — уже тревожась, громко воскликнула Аймбри.
   Но на полянке стояла мертвая тишина.
   — Горгона, скажи сестре, чтобы она продолжила петь! — крикнула Аймбри.
   Тут раздался голос Горгоны:
   — Всадник добрался теперь и до моей сестры!
   Спокойствие Аймбри рухнуло, подобно стене, разнесенной Ударом в куски. Постепенно до нее начал доходить смысл сказанных Горгоной слов. Всадник, сидевший в замке Ругна, услыхал пение Сирены и, как любой мужчина на его месте, тоже попал под влияние этой музыки и начал двигаться туда, откуда она слышалась. Но, поскольку через стены он проходить не мог, то он оставался, очевидно, на месте, может быть, выйдя на внешнюю стену или что-то в этом роде. Возможно, он даже чуть не угодил в объятья какой-нибудь лианы-удавки или в заросли плотоядной травы. Но, как известно, появление людоеда Удара все испортило, и Сирена была вынуждена прервать игру на арфе и пение — и сила ее чар ослабла. Всадник пришел в себя и увидел, что чуть было не погиб. Возможно, из какой-нибудь бойницы или щели он увидел Сирену — и в бессильной злобе поспешил использовать свой дар налагать заклятье на первом попавшимся под его взгляд существе. Всадник моментально воспользовался этим даром, и таким образом Сирена присоединилась теперь к компании потерявших рассудок королей Ксанта.
   — Что ж, теперь нам придется сражаться без Сирены! — подытожил Аймбри. — Не переживай так сильно, Горгона, в тыкве с твоей сестрой ничего не случится. Надо только охранять ее тело от карфагенян, и когда мы выручим королей, то и Сирена тоже будет спасена!
   — Я буду делать нечто большее, чем охранять ее тело! — с ненавистью воскликнула Горгона. — Я буду превращать в камень все, что только имеет отношение к Мандении!
   Вообще откинув вуаль, Горгона стала ходить между окаменевшими солдатами врага, очевидно, разыскивая там спрятавшихся карфагенян. Аймбри еще раз порадовалась, что вовремя отослала отсюда всех жителей Ксанта, поскольку теперь эта территория стала особенно опасной!
   Но все равно — без пения Сирены бороться стало труднее. Карфагеняне поняли, что им грозит опасность. Они быстро стали выстраиваться в фалангу, причем они уже знали, что можно запросто превратиться в каменную статую. Для того, чтобы избежать этой участи, захватчики или вовсе опустили глаза в землю, либо ориентировались на местности, глядя в зеркальные поверхности своих щитов. Затем откуда-то снова появились манденийские лучники, и те солдаты, которые смотрели в зеркальном отражении на своих щитах, стали корректировать прицел лучников. Первые стрелы, выпущенные жителями Мандении, пролетали мимо цели, но лучники постепенно приноровились. Может быть, они и не были столь искусными стрелками из луков, какими были кентавры, но стреляли тоже неплохо. Горгоне то и дело приходилось уворачиваться от пролетавших уже совсем близко манденийских стрел.
   — Нам нужно перегруппироваться, — решила Аймбри. — Горгона, ты должна сейчас спрятаться за дерево, на котором сидит Голди. Тогда она сможет защитить тебя. Блита тоже может здорово тут помочь — я не думаю, что твое волшебство может как-то повлиять на нее, она же ведь целиком сделана из меди!
   — Моя сестра как-то сказала, что Блита неуязвима для взгляда василиска, — сообщила Горгона, — уж не думаю, что мой взгляд опаснее взгляда василиска!
   — Скорее садись ко мне на спину, мы должны торопиться!
   Горгона осторожно взобралась на ночную кобылку. Аймбри сразу сорвалась в галоп, а Горгона даже по пути вертела головой из стороны в сторону, и там, где останавливался ее тяжелый взгляд, оставались неподвижные статуи. Многие жители Мандении не успели даже вымолвить ни слова — один взгляд, и они уже просто камни.
   К Аймбри подскакал кентавр. Это была Чем.
   — Почему Сирена больше не поет? — задыхаясь, проговорила она. — Неужели что-то случилось?
   Аймбри быстро явила ей сценку с отображением всего происшедшего.
   — Держись подальше от манденийцев! — наказала Аймбри девушке-кентавру. — Они все еще опасны!
   — Я это заметила, — согласилась Чем, — но я должна сделать одну вещь — я сейчас заберу мою подругу Сирену и отвезу ее в безопасное место!
   — Прекрасное решение! — одобрила Аймбри, и они быстро разошлись в разные стороны.
   В следующее мгновение Горгона уже удобно устроилась за толстым стволом эвкалипта, и девушка-гном Голди стала размахивать своей волшебной палочкой, сбивая с курса летящие стрелы и копья манденийских солдат. Таким образом, все хитрости жителей Мандении снова оказались сейчас бесполезными.
   Теперь с обеих сторон велась настоящая война на истощение — число жителей Мандении постоянно сокращалось, но оставшиеся становились все более и более осторожными и безрассудства уже не проявляли. Карфагеняне построились в другую фалангу, пытаясь добраться до Горгоны, но Голди и Горгона сорвали их план — девушка взмахнула волшебной палочкой, и налетевший порыв ветра качнул строй манденийских щитов. Несколько карфагенян имели неосторожность высунуться в образовавшиеся отверстия — и тут же превратились в камни. Другие жители Мандении совершенно растерялись, не зная, что делать — внутри фаланги образовалось некоторое смешение живых и окаменевших тел. Тогда карфагеняне, посоветовавшись, применили новую тактику — снова кое-как построившись, он подняли щиты и понеслись к эвкалипту бегом, рассчитывая быстро преодолеть опасное расстояние. Но из этого также ничего не вышло, поскольку Аймбри явила перед ними сценку, которая изобразила атакуемое ими дерево значительно левее и, дезориентированная манденийская фаланга пронеслась мимо эвкалипта. Пробежав значительное расстояние так и не встретив на своем пути дерева, карфагеняне поняли, что здесь что-то не так, и развернулись, пытаясь сориентироваться. Это их и погубило — взглянув назад, они встретились со взглядом Горгоны, который разом превратил их всех в камни. Тогда оставшиеся еще невредимыми манденийцы пытались использовать окаменевшие тела своих товарищей как тараны против ствола эвкалипта, но они были слишком неудобны для транспортировки и слишком тяжелы, чтобы их можно было быстро доставить к цели, и потому Голди быстро отметала их одним взмахом волшебной палочки.
   Казалось, что все выходит складно и скоро закончится, несмотря на отдельные накладки, которые, право, ничего уже не могли изменить. Манденийцев оставалось около пятидесяти человек, и им было трудно маневрировать на узком пространстве, которое было заставлено каменными статуями. Еще немного — и у карфагенян совсем не останется сил для того, чтобы идти штурмовать надежно защищенный волшебными растениями замок и выручать своего предводителя. День тем временем клонился к вечеру. Когда наступит ночь, сила Аймбри многократно увеличится, поскольку она тогда будет совершенно неуязвимой для любого рода ударов. А пока что нужно было сохранять постоянную бдительность и держаться поближе к Горгоне, поскольку пока еще люди из Мандении не осознавали, какая роль отведена ей, ночной кобылке, во всех этих событиях. Если бы враги узнали это, то они, конечно же, сразу бы нейтрализовали ночную кобылку, и тогда у них появилась бы явная возможность одержать победу.
   Вдруг, оторвавшись от своих мыслей, Аймбри обнаружила, что порывы ветра, навеваемые взмахами волшебной палочкой, больше не налетают и не рассеивают карфагенских солдат по сторонам.
   — С тобой все в порядке, Голди? — обеспокоенно сказала ночная кобылка, поднимая голову к кроне эвкалипта.
   Ответом была мертвая тишина. С волной ужаса, ставшей ей уже хорошо знакомой, Аймбри поняла, что и девушка-гном тоже потеряла рассудок. Снова Всадник! Очевидно, он увидел ее издали и, напрягшись, чтобы пересилить большую отдаленность, все-таки дотянулся до Голди. Такое не должно было быть ему под силу, но многое удается свершить, когда речь идет о твоей жизни, тем более, что выбора у него все равно не было. Может быть, Аймбри все-таки совершила еще одну ошибку, не разделавшись с этим опасным врагом прямо накануне рассвета, и сейчас всего этого могло бы не случиться! Кто теперь знает, до кого Всадник доберется в следующий раз?
   — Мне кажется, тебе лучше уйти из зоны прямой видимости от замка, — сказала Аймбри Горгоне, — ведь я и Блита — пришельцы из Мира Ночи, поэтому Всадник нас туда послать никак не может. Но вот ты...
   Горгона мгновенно спряталась за другую сторону ствола эвкалипта так, что ее не было видно со стороны замка. Но теперь, без помощи Голди, ситуация снова стала угрожающей. Теперь оставшиеся жители Мандении снова запросто могли строиться и наступать фалангой без риска, что ветер вырвет кого-нибудь из строя! Они снова стали смотреть в щиты как в зеркала, чтобы сориентироваться на местности и видеть, где тот самый эвкалипт, которого обязательно нужно достичь. Да, теперь остановить их будет трудно!
   — Нам придется уходить! — сказала Аймбри. — Их слишком уж много!
   Блита и Горгона вскочили на спину Аймбри, и ночная кобылка сорвалась с места. Везти двоих было очень тяжело, тем более, что Блита была все-таки сделана из меди. Но фаланга тоже продвигалась довольно медленно, поэтому Аймбри, хоть и не очень быстро, но продвигалась в сторону чащи, которая могла защитить их от врагов.
   Вдруг Аймбри почувствовала, что Горгона соскальзывает с ее спины. Блита подхватила сестру Сирены, не давая ей свалиться на землю, но это было только полбеды — настоящая беда была в том, что они снова оказались в поле зрения Всадника, который не замедлил воспользоваться подвалившим ему везением и мгновенно заколдовал Горгону. Это длилось какие-то секунды, но последствия были ужасны. Теперь у Ксанта не было действенного оружия для борьбы с силами вторжения из Мандении. Все, что оставалось теперь делать — это надежно спрятаться до наступления темноты и надеяться, что волшебные растения вокруг замка Ругна все-таки не дадут Всаднику уйти из западни, в которую он так глупо попался. Аймбри снова была недовольна собой — ей нужно было предвидеть, что Всадник не преминет воспользоваться возможностью заколдовать любого, кого только можно, едва этот кто-то окажется в пределах досягаемости его взгляда.
   Жители Мандении не решились преследовать Аймбри и ее седоков, опасаясь, по-видимому, новой ловушки. Они были вполне довольны тем, что выкурили-таки защитников с их позиций, хотя не знали, что Горгона не сможет больше причинить им вреда. И Аймбри вскоре оторвалась от врагов, продираясь сквозь густую чащу леса. Затем, остановившись, ночная кобылка помогла уложить Горгону на подстилку из кустарника и укрыть ее одеялом с одеялового дерева. Там они ее и оставили — в ближайшие часы враги вряд ли ее тут обнаружат. А разных хищников, которые в изобилии тут водились, можно было не опасаться — большинство из них бежало при появлении манденийцев, поскольку слухи о том, что эти люди особенно охотно рубят в капусту разных монстров, распространялись прежде, чем карфагенский отряд достигал этих мест. Аймбри и Блита тем временем пошли на ближайшую полянку, чтобы проследить за продвижением врагов.
   Наконец, найдя подходящее местечко, ночная кобылка и медная девушка притаились в кустах. Отсюда было хорошо видно, как разворачивались дальнейшие события. Высаженные королевой Айрин хищные растения сохранили всю свою силу — первые же неосторожно близко подошедшие к воротам замка жители Мандении были мгновенно удушены лианами. Тела этих людей упали затем на плотоядную траву, которая мгновенно пожрала их. Кое-кто из шедших сзади жителей Мандении попятился и свалился в ров, в котором их поджидали те же плотоядные травы и жившие там испокон веков монстры, которые тоже не упустили возможности пообедать.
   Оставшиеся карфагеняне стали вести себя более осторожно, так как поняли, что у Ксанта есть еще оборонительные резервы. Они построились снова в некое подобие тарана, выставив щиты вперед, но это не принесло успеха, так как растения произрастали у стены и у ворот особенно густо. Тогда люди из Мандении, сгрудившись, стали совещаться, время от времени поглядывая по сторонам. Наконец они приняли какое-то решение.
   — Что они собираются делать? — поинтересовалась Блита.
   Ответ на этот вопрос тут же стал понятен — жители Мандении рассыпались по окрестностям, собирая кучки сухого дерева.
   — Они сейчас разожгут огонь! — пояснила Аймбри.
   — О, растения могут не перенести огня, — озабоченно воскликнула Блита. Она уже успела узнать, что такое растения, во время своего предыдущего визита в реальный мир, когда она посетила его вместе с великаном. — Но разве вода не способна остановить огонь?
   — Почему же, способна, — ответила Аймбри, — но ведь эти люди тоже не дураки, они тоже знают это. Они, должно быть, придумали что-то особенное.
   Аймбри посмотрела на небо. Солнце медленно садилось за горизонт, как оно делает изо дня в день, когда силы его иссякают и их становится недостаточно, чтобы продолжать висеть высоко в небе. Скоро наступит ночь. Аймбри сомневалась в том, что карфагенянам удастся освободить своего предводителя до того, как враждебная им тьма окутает землю.
   — Когда наступит ночь, я войду в замок и сражусь со Всадником! — сообщила ночная кобылка Блите. — А ты тогда должна идти на выручку Голди. Ты должна будешь снять ее с вершины эвкалипта и доставить в то место, где мы оставили Горгону!
   — Да, конечно, я буду охранять их! — горячо воскликнула медная девушка.
   Люди из Мандении тем временем стали бросать камни и куски дерева в ров, пытаясь завалить его и соорудить что-то вроде моста. Щели, образовавшиеся между бревнами, карфагеняне забрасывали комьями сухой земли и песком. Произраставшие во рву растения и обитавшие там чудища вовремя не сообразили, что делают враги, поэтому не отреагировали на опасность сразу же. Они пытались схватить то и дело приближавшихся ко рву жителей Мандении, но не обращали внимания на то, что те каждый раз что-то сбрасывали в ров. Вскоре захватчикам удалось соорудить достаточно прочный мост, по которому можно было пройти прямо к стене Ругна, что жители Мандении и сделали, отбиваясь при этом от хищных растений и животных.
   Теперь карфагеняне стали проводить в жизнь следующий свой замысел — возле ворот и прилегающего участка стены они стали штабелями складывать приносимые с собой куски дерева. Но лианы-удавки захватывали деревяшки своими щупальцами и швыряли их далеко в стороны, рассудив, очевидно, что дерево мешает им пробиваться к жителям Мандении.
   — Эта травка даже начинает мне нравится! — радостно крикнула Аймбри.
   Но лианы не смогли долго сдерживать напор людей. Еще мгновение — и они разожгли большой костер, выхватывая время от времени из него пылающие головешки и швыряя в ближайшие к ним волшебные растения. Растения шумели и отбрасывали головни назад, но все равно получали увечья и раны. Стало ясно, что жители Мандении все равно рано или поздно, но расчистят от растений участок стены. К воротам они вовсе не приближались, поскольку там росли толстые деревья с сучьями-удавками, бороться с которыми было бы еще труднее, чем с лианами. Но тут, возле стены, оборона замка была не такой уж надежной.
   Конечно же, за растениями возвышалась еще и стена, и сложена она была из достаточно прочного камня. Все равно, чтобы проникнуть в замок, карфагенянам сначала нужно было пробить в стене достаточно широкую брешь, а для этого нужно было много времени. Аймбри рассчитала, что для того, чтобы разделаться ночью со Всадником, ей потребуется где-то около часа. Но в этом кобылка не была твердо уверена, поскольку уже неоднократно жители Мандении поражали ее своей дьявольской находчивостью — кто знает, что еще они могли выкинуть? Тем более сейчас, в самый разгар битвы, они могли вовсе не отдыхать — ведь от исхода сражения зависела и их жизнь, а отдохнуть в случае счастливого исхода можно и после развязки.
   Наступила темнота.
   — Все, Блита, иди куда должна! — коротко распорядилась Аймбри и тут же дематериализовалась.
   — Удачи тебе! — донесся до нее голос медной девушки.
   Аймбри хотела что-то заржать в ответ, и тут обнаружила, что все еще держит в зубах тот самый ящик Пандоры. Последние события так захватили ночную кобылку, что она совсем забыла, что разговаривает с окружающими одними только мысленными сценками и рта совсем не открывает, потому что о ящике из коллекции Хамфри она тоже совсем запамятовала. Да, а теперь уже вообще не стоило бросать ящичек где попало, тем более, что еще неизвестно, что там лежит. Должно быть, в этой маленькой коробочке заключено нечто важное — разве старина Хамфри не сказал тогда, что в ящичке скрыто самое мощное оружие, какое только можно себе представить? Хамфри, помнится, все переживал, что нетерпеливая девушка Пандора достанет ящичек и раскроет его раньше времени, и тогда может произойти нечто не совсем приятное. Вот потому-то Хамфри и берег эту шкатулку как зеницу ока!
   Если Аймбри сейчас сама откроет ящичек, то с ней может произойти что-то страшное, непоправимое, что может уничтожить ее, как это случилось с жителями Мандении, раскрывшими коробочку с летающими змейками. Но, с другой стороны, если позволить шкатулке попасть в руки захватчиков, вдруг случится так, что какая-нибудь неведомая сила внезапно придет к ним на помощь? Кто знает. Это было неразрешимой загадкой.
   Аймбри чувствовала, что эта коробочка может принести ей ту удачу, которой желала ей Блита при расставании. Все теперь зависело от нее. Если она вдруг окажется в беде, тогда она может запросто отпереть шкатулку и выпустить на волю ее содержимое, вдруг оно поможет ей? Но, с другой стороны, если она эту коробочку вовсе не откроет, тогда она тоже ничего не потеряет!
   Тем временем очертания замка стали надвигаться на ночную кобылку. Теперь ей пришлось сосредоточиться на другой стороне этой же опасности — приближаясь к замку, она убедилась, что одна стена была почему-то освещена ярким пламенем манденийского костра. Что заставляло их даже ночью, устав, поддерживать такое пламя и искать дрова? Вдруг Аймбри поняла — это делается ради все того же дневного коня!
   Раньше она твердо верила, что дневной конь ее друг и союзник. Но, как оказалось, это было глубокое заблуждение. С самого начала он обманывал ночную кобылку, убегая от нее подальше в тот самый момент, когда она могла бы прочесть его мысли. А затем, встречая Аймбри уже в обличии известного ей Всадника, он еще больше узнавал о ней, и снова превращался в коня, чтобы притворно отпустить ее на свободу и следить за ней. Как хладнокровно он все рассчитал, чтобы достичь своих целей! Он заставил ночную кобылку поверить себе! Он использовал ее, Аймбри, как средство, при помощи которого он лучше узнал весь Ксант, разузнал о заколдованных дорогах, о невидимом мосте и о всех тонкостях обороны волшебной страны! Таким образом именно на Аймбри ложилась ответственность за, хоть и непредумышленное, предательство, именно из-за нее все короли и королевы оказались в тыкве! Все то, что дневной конь говорил ей о личных мотивах поступков Всадника, который даже разрешил ей удрать из карфагенского плена, оказались, однако, чистой правдой — он специально хотел, чтобы Аймбри знала это. Конечно же, это исчадие ада в любом из своих обличий — конском или человеческом — было заинтересовано в том, чтобы ночная кобылка оставалась на свободе — ведь так она была полезна даже больше, чем любой засланный жителями Мандении в тыл Ксанта шпион! Вот уж поистине: остерегайтесь Всадника! Ах, если бы только она знала это раньше!
   Но зато теперь-то она все знала! Теперь Аймбри была десятым королем волшебной страны, и ей предстояло искупить все ошибки, которые она доселе совершила. Теперь ей во что бы то ни стало нужно было уничтожить то чудовище, которое в течение такого долгого времени безнаказанно обманывало ее!
   Но теперь уже не только в этом заключалось все дело. Оставалось нечто еще. Что-то даже еще более важное. Что это было?
   Ночная кобылка не могла просто уничтожить Всадника, ведь он тоже был волшебным существом, и его волшебство могло действовать после его смерти, заставляя королей до конца жизни оставаться внутри тыквы. Нужно было как-то заставить Всадника выложить свой секрет, а это подразумевало, что Аймбри волейневолей придется вступить с ним в переговоры, чего она делать ни в коем случае не могла, потому что...
   Потому что, что? Как-то вдруг ум ее стал отходить от этой мысли, как осторожный путник отходит поскорее от края Провала, чтобы ненароком не свалиться туда. Но нужно было смотреть правде в глаза, эта встреча имела судьбоносное значение для всего Ксанта. А в чем тогда заключалась тут сама правда?
   Тут Аймбри стала негодующе фыркать и резко бить себя хвостом по бокам, вспоминая, с какой наивностью позволила Всаднику дурачить себя, стараясь снова переключиться на ту мысль, которую ум ее никак не хотел обрабатывать. Дневной конь прикидывался невинным созданием, изображал из себя тупое животное, порой даже трусливое, но на самом деле это была тонкая игра. Он даже возил на спине будущих королей Ксанта, облегчая выполнение их задания, но делал он это не из желания помочь Ксанту в борьбе с завоевателями, а потому, что полагал, что если эти люди взойдут на престол, то они будут никчемными руководителями и его союзникам-карфагенянам еще легче будет одержать победу в войне. А поскольку каждый новый король не оправдывал надежд Всадника, обнаруживая после восхождения на престол незаурядные организаторские способности и вообще компетентность в государственных делах, то он нейтрализовывал королей одного за другим и заменял его следующим, более, по его мнению, слабым, нежели предыдущий. По иронии судьбы вышло так, что наиболее слабые создания — женщины — от которых никто, в том числе и сам Всадник, не ожидал слишком многого, оказались как раз наиболее сильными противниками, а самая непритязательная и, по мнению Всадника, самая для него безопасная женщина Хамелеон сумела разгадать все его намерения и заманить его в ловушку.
   Самая безопасная? Нет, пожалуй, самой безопасной для Всадника была она, Аймбри. Она не была человеком, не была мужчиной, не была волшебником. Удивительно даже было, как жители Ксанта позволили, чтобы ими управляла лошадь! Лошадь, существо, которое живет, в сущности, по законам природы!