Страница:
51
зывавшие категорически на стоящие перед пролетариатом "задачи борьбы с
буржуазно-демократическими движениями их наций" (п. 11д). В пункте 7
"дополнительных тезисов" говорилось:
"Можно отметить существование двух движений, удаляющихся друг от друга
с каждым днем. Одним из них является буржуазно-демократическое
националистическое движение, которое преследует программу политической
независимости при капиталистическом строе; другое -- борьба бедных и темных
крестьян за свое освобождение от какой бы то ни было эксплуатации. Первое
движение пытается "контролировать" второе, причем часто с успехом; но
Коммунистический Интернационал должен бороться против подобного контроля и
способствовать развитию классового сознания в рабочих массах колоний. Таким
образом, первым шагом революции в колониях должно быть свержение
иностранного капитализма. Но самой главной и необходимой задачей является
создание коммунистической организации рабочих и крестьян, для того чтобы
можно было их вести с собою к революции и основанию советской республики".
Вместо этой более или менее ясной характеристики колониальной
буржуазии, как все более удаляющейся от революции и стремящейся наложить
узду на революционное движение, а также вытекающих отсюда для пролетариата
задач борьбы за власть, новый проект программы дает такую туманную
алгебраическую формулу (с. 83):
"В колониях и полуколониях, где рабочий класс играет более или менее
значительную роль и где буржуазия либо уже перешла в лагерь открытой
контрреволюции, либо переходит туда ввиду развертывания массового
крестьянского движения, коммунистические партии должны держать курс на
гегемонию пролетариата, на диктатуру пролетариата и крестьянства, которая
перерастает в диктатуру рабочего класса".
Помимо уклонения от точного указания на очень ограниченную
революционность колониальной буржуазии, приведенная цитата игнорирует самое
важное. Основное в том, что дал опыт китайской (и русской) революции в
отношении определении роли мелкой буржуазии на разных этапах революции. Не
только буржуазия отходит от революции с обострением борьбы и расширением
массового движения, но и в лагере мелкой буржуазии наступает расслоение, и
часть ее под давлением империализма и из боязни перед пролетариатом отходит
от революции. Так было в России после Февральской революции, когда раньше
революционная партия эсеров завершила свой начав-
шийся с войною переход на сторону буржуазии. К этому же сводится
главное содержание китайских событий 1927 г. Ибо поворот крупной буржуазии
от революции начался еще в 1925 г. после шанхайских событий и нашел свое
выражение в перевороте, произведенном Чан Кайши внутри Гоминьдана в марте
1926 г. (удаление Ван Цзинвея и ограничение свободы коммунистов). Основное
же содержание событий лета 1927 г. сводится к отходу от революции
значительной части ранее революционного крыла мелкой буржуазии, проявившемся
в крахе левого Гоминьдана. Во всем проекте программы нет и малейшего
упоминания этого основного факта и следующих из него выводов для нашей
тактики.
Игнорируя процесс расслоения революционной мелкой буржуазии в ходе
революции, авторы проекта программы вынуждены точно так же обойти молчанием
важнейший вопрос о том, какой момент надо признать решающим для смены
лозунга революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства
на лозунг диктатуры рабочего класса, опирающегося на крестьянство. Как
известно, этот вопрос вызвал горячие споры в 1917 г. среди большевиков и
является в настоящее время предметом споров среди китайских коммунистов. Но
авторы проекта программы остаются верными себе, заполняют проект
публицистикой худшего сорта, тщательно обходя поставленные жизнью трудные
принципиальные вопросы и избегая даже указания на то, в зависимости от каких
лозунгов решается этот вопрос о перерастании революции и смене лозунгов.
На примере Китая мы видим, что при большей экономической отсталости
колоний переход революционных партий мелкой буржуазии в лагерь
контрреволюции наступает еще до победы национально-демократической
революции. Соответственно этому, продолжение и завершение этой последней
возможно только при соответственном возрастании руководящей роли и значения
революционной партии пролетариата в деле подготовки революции, проведения
восстания и осуществления революционных мероприятий, не ограничивающихся
строго буржуазно-демократическими рамками. Выражением этого нового этапа
революции является лозунг диктатуры пролетариата, опирающегося на
крестьянство.
Начало нового этапа в отличие от русской революции наступило в Китае
сейчас же после поражения революции на первом этапе. Как в русской
революции, так и в колониальных движениях наступление нового этапа не
означает, что отпала задача
53
вовлечения крестьянства в революцию, организации его для восстания, а
также быстрого и решительного проведения его требований в день победы
революции. Наоборот, если на первом этапе революции сотрудничество обоих
классов достигается путем блока партии революционного пролетариата с
революционной партией мелкой буржуазии, то на новом этапе с отходом эсеров
или левого Гоминьдана от революции революционный пролетариата в лице своего
авангарда -- компартии -- должен сам организовать революционное
крестьянство, непосредственно на него опираться и руководить экспроприацией
помещичьей собственности, не отказываясь также от необходимых в условиях
борьбы социалистических мер. Этот лозунг означает: компартия, не надейся
больше на другие партии, сама организуй крестьянство, веди его на борьбу,
просвещай его, указывай ему путь. Это есть не забвение крестьянства и
перепрыгивание через него, а теснейшая непосредственная связь с ним.
В отношении цели, к которой компартия должна стремиться, в проекте
программы сказано:
"Пропагандировать самостоятельность пролетариата, как класса, его
принципиальную враждебность буржуазии, причем эта враждебность отнюдь не
уничтожается возможностью временных соглашений с ней; всемерно развивать и
прививать массам идею гегемонии рабочего класса, выставляя и в настоящий
момент проводя в жизнь лозунг организации Советов рабочих и крестьянских
депутатов" (с. 84).
Итак, идею гегемонии рабочего класса -- вот какую конечную цель должна
пропагандировать коммунистическая партия. И на протяжении всей программы не
указана необходимость хотя бы пропагандировать идею пролетарской диктатуры,
если уж не делать ее боевым лозунгом агитации. Но надо сказать, что и в
повседневной агитации, в Китае например, идея гегемонии уже недостаточна в
настоящей стадии революции.
На первом этапе революции, когда партия мелкой буржуазии выполняет еще
революционную роль, идея гегемонии пролетариата в демократической революции,
противопоставляемая идее буржуазно-либерального руководства силами
революции, служит для проведения разграничительной черты между большевизмом
и меньшевизмом. С переходом революции новый этап гегемонии перестает
выполнять эту роль. В России с 1917 г. меньшевики не отрицали пролетарской
гегемонии в революционной борьбе, требуя только, чтобы пролетариат не
претендо-
вал на завоевание власти и руководства ею. В 1918 г. меньшевик Мартынов
писал в ц [ентральном] о[ргане] меньшевиков "Рабочий Интернационал" (No 3 --
4 за 1918 г.), что автором идеи пролетарской гегемонии был патриарх
меньшевизма Аксельрод, который развивал ее еще в 90-х годах, когда он
предполагал, что от революции нас отделяет еще долгий промежуток времени:
"Этим обстоятельством, полагал он (Аксельрод), русская
социал-демократия может и должна воспользоваться, для того чтобы постепенно
возвысить пролетариат до роли гегемона в нашей буржуазной революции, т. е.
сделать его способным, избегая изоляции от союзников, которая накануне
буржуазной революции преждевременна и опасна, сознательно поддерживать
борьбу одних союзников, прямо ведя за собою других (наиболее
демократических)..."
Это толкование гегемонии как сознательной поддержки "других" классов
(т. е. буржуазии) Мартынов, уже будучи членом ВКП, повторил в своей
знаменитой статье о китайской революции, напечатанной в прошлом году в
"Правде". Опираясь на постановление VII пленума ИККИ, Мартынов писал, что
пролетариат не должен завоевывать "гегемонии" в борьбе за власть против
либеральной буржуазии, а в союзе с нею: "То, что для пленума ИККИ должно
было явиться лишь в перспективе, как результат завоевания пролетариатом
гегемонии в революции (отпадение промышленной буржуазии), то для тов. Радека
является исходной точкой (низвержение капиталистического производства)."
Смысл этого меньшевистского понимания гегемонии такой: "Пролетариат,
борись больше всех, но не претендуй на власть, поддерживай власть
"революционной" промышленной буржуазии".
Чтобы отграничить большевистское понимание пролетарской гегемонии от
меньшевистского, нужно ясно сказать, что речь идет о борьбе пролетариата за
власть и руководящее положение в революционном правительстве. Это выражается
лозунгом диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство.
Советы
В "дополнительных тезисах", принятых II конгрессом К[ом-мунистического]
Щнтернационала], говорилось (п. 9):
"В первой стадии своего развития революция в колониях должна
проводиться по программе с чисто буржуазными реформистскими пунктами, как-то
раздел земли и т. д. Но из этого не следует, чтобы руководство революцией в
колониях находилось в руках буржуазных демократов, напротив, пролетарские
партии должны вести усиленную пропаганду коммунистических идей и учредить
при первой возможности крестьянские и рабо-
55
чие Советы. Эти Советы будут работать наравне с советскими республиками
прогрессивных капиталистических стран для окончательного свержения
капиталистического строя всего мира".
В противоположность этому, проект программы отделывается от вопроса о
Советах бессодержательным указанием "в надлежащий момент" проводить в жизнь
лозунг организации Советов рабочих и крестьянских депутатов. Вместо Советов
рабочих и крестьянских депутатов -- органов, борющихся за власть,-- проект
программы рекомендует коммунистическим партиям "сосредоточить свое главное
внимание на создании широких массовых организаций пролетариата (профсоюзов)
и революционных крестьянских союзов, на выработку требований и лозунгов,
касающихся непосредственно рабочего класса".
Это есть увековечение роковой прошлогодней тактики с оттягиванием
организации Советов, с подменой их всякого рода организациями, по самому
существу своему не могущими стать органами власти.
Марксистские партии везде воспитывались и вырастали, главным образом,
на почве резкой и решительной идейной борьбы с мелкобуржуазными демократами
и с их перекрашиванием в розовый цвет социализма, перекрашиванием, имеющим
целью обмануть бдительность пролетарского авангарда и подчинить его себе. В
Китае это жульническое перекрашивание демократов в коммунистический цвет
достигло грандиозных размеров: Гоминьдан вступил сочувствующей партией в
К[омму-нистический] Щнтернационал]; Чан Кайши готов был себя объявить левым
коммунистом, троцкистом и т.д., только бы не выпустить из-под своего влияния
кит[айскую] компартию. Предвидя такую возможность, II конгресс
К[оммунистическо-го] Щнтернационала] в написанных Лениным тезисах ставил
компартиям две задачи: бороться против перекрашивания демократов в
коммунистические цвета и во что бы то ни стало охранять политическую и
организационную самостоятельность коммунистических партий. В п. 9 тезисов
говорилось:
"Необходима решительная борьба с перекрашиванием не истинно
коммунистических революционных освободительных движений в отсталых странах в
цвет коммунизма;
Коммунистический] Щнтернационал] обязан поддержать революционные
движения в колониях и отсталых странах лишь с той целью, чтобы элементы
будущих пролетарских партий, коммунистические не только по названию, во всех
отсталых странах были группируемы и воспитываемы в сознании своих
особых задач, задач борьбы с буржуазно-демократическими движениями
внутри их нации. Коммунистический] Щнтернационал] должен вступать во
временные соглашения, даже в союзы с буржуазной демократией колоний отсталых
стран, но не сливаться с ней и безусловно сохранять самостоятельность
пролетарского движения даже в самой замечательной его форме."
Вместо этого после прошлогодних событий новый проект программы
Коммунистического] Щнтернационала] преподносит нам такую "эластичную"
формулировку:
"Необходимо... организовывать рабочих и крестьян в самостоятельные
организации и освобождать их из-под влияния национальной буржуазии,
временные соглашения с которой допустимы лишь постольку, поскольку она не
препятствует революционной организации рабочих и крестьян и ведет
действительную борьбу против империализма" (ст. 85).
Ясного и точного требования при всех условиях обеспечить политическую и
организационную самостоятельность компартии, так же как и требования
организовывать Советы с первых же шагов массового движения -- в проекте
программы нет, что, между прочим, отмечалось уже и другими в дискуссионных
статьях. Это означает программное закрепление на будущие времена
прошлогодних роковых ошибок китайских коммунистов. И это может привести к
новым поражениям и ошибкам не когда-либо, а в самом ближайшем будущем и
притом в новых странах Востока. Ибо в "рабоче-крестьянских" партиях Японии и
Индии зреют гнойные нарывы, чреватые новой гоминдановщиной.
Эти "двуединые", "двухсоставные", точнее, "двухклассовые" партии,
"блестящим" образчиком которых был китайский Гоминьдан, вошли в моду с 1924
г., когда была сделана в Америке попытка организовать рабоче-фермерскую
партию86. На китайском образчике этой партии показали, какие
опасности для партии пролетариата они кроют в себе и каким тормозом
революционного движения они способны стать при революционной ситуации. На
деле это есть подчинение пролетарского авангарда крестьянству,
мелкобуржуазным, вообще не пролетарским слоям и группам. Это есть
окрестьянивание или даже обуржуа-зивание коммунистических партий и
большевизма. Давая вышеприведенную расплывчатую формулировку о соглашениях с
буржуазией, умалчивая об опыте с Гоминьданом, который был даже принят в
качестве сочувствующей партии в Коминтерн, не запрещая организации
двухклассовых партий, не указывая на противоречия интересов между
пролетариатом и крестьянством (наряду с совпадением этих интересов в ряде
пунктов), проект программы ставит под угрозу самое существование на Востоке
самостоятельных революционных партий пролетариата и тем
57
самым превращает в пустой звук слова о необходимости для коммунистов
бороться за пролетарскую гегемонию и за перерастание буржуазных революций в
социалистические.
Мало того, что пролетарские революции из проекта программы вообще
исчезают. "Двуединство" революции превращается в мировой закон и из России и
из стран Востока переносится на все страны, в том числе западные страны
развитого капитализма, где положение и позиции крестьянства совсем иные. В
главе IV, посвященной абстрактно теоретической характеристике диктатуры
пролетариата и переходного периода от капитализма к социализму, читаем (с.
39):
"В борьбе за диктатуру пролетариата и за последующее преобразование
строя против блока помещиков и капиталистов организуется блок рабочих и
крестьян под идейной и политической гегемонией первых, блок, являющийся
основой диктатуры пролетариата".
Это верно для России, переживавшей переход от буржуазно-демократической
к пролетарской революции, и для ряда других сходных с Россией по структуре
стран (Польши, Балкан, колоний). Но это неверно как общепрограммное
утверждение для всех стран. В 1918 -- 1919 гг. в Германии происходила борьба
за диктатуру пролетариата, но не было никаких признаков блока рабочих и
крестьян. Нет пока никаких оснований ожидать этого в будущем. В Англии
борьба за диктатуру пролетариата будет происходить, а блока рабочих и
крестьян не будет, потому что там нет крестьян, а что будет с колониями
никто не знает: не "отложатся" ли они еще до пролетарской революции.
Последнее является наиболее вероятной перспективой. Принимая во внимание
наличие в ряде других стран слоев (служащих, мелкой городской буржуазии и
др[угих]), которые при известных условиях могут заменить отсутствующее
крестьянство ("середняков") в качестве союзника пролетариата в борьбе за
диктатуру, лучше было бы воспользоваться старой марксистской формулой:
пролетариат совершает свою революцию в союзе со всеми трудящимися,
угнетенными и эксплуатируемыми и в их интересах. Конкретизацию этой формулы
надо оставить национальным секциям в соответствии с классовой структурой их
страны.
По тем же причинам не правилен и не допустим огульный отказ от
осуществления пролетарской революцией национализации земли. К правильным
аргументам тов. Карпинского и тов. Бендеровского (см. No 1 "Дискуссионного
листка" и журнал "Коммунистический Интернационал") надо еще только добавить,
что национализация земли необходима как раз в интересах мелких крестьян,
земля которых останется по-прежнему в их пользовании. Во всех
капиталистических странах с давней соб-
ственностью на землю она опутана множеством юридических наслоений
(купчих, перепродаж, закладных, ипотек и пр.). Распутать весь этот узел в
интересах мелких собственников можно только, разрубив его, путем объявления
земли государственной собственностью, при которой у мелкого крестьянина
будет только одно обязательство -- перед пролетарским государством. Если бы
в отдельных случаях потребовались отступления от национализации, то в
зависимости от конкретных условий такие отступления всегда возможны. Общий
же огульный отказ от национализации земли в пролетарской революции есть
оппортунизм. Отказ от пропаганды до революции лозунга национализации
промышленности проект программы дополняет прямым отказом от осуществления
национализации земли сейчас же после революции. Одно дополняет другое и
вместе дают вреднейшую оппортунистическую ошибку.
а) Экономика и политика в буржуазной и пролетарской революциях
В вопросах переходного периода и развития СССР (как и вопросе о
китайской революции), более часто обсуждающемся в партии, мы можем
ограничиться короткими замечаниями.
При характеристике развития в переходный период от капитализма к
социализму следует особенно помнить сделанные нами эпиграфом к статье слова
Ленина: "в программе следует писать с абсолютной точностью то, что есть". В
наших взглядах о переходном периоде наряду с бесспорным и непрерываемым так
много еще непрочно сложившегося временного и переходного, что легко принять
желательное за сущее, кажущееся за действительное. Поэтому в программу,
которая должна отражать общие взгляды всех коммунистов и быть обязательной
для них, следует вписывать только самое необходимое, проверенное опытом,
точно установленное, записанное в историю и не обобщать того, что имеет
только ограниченную значимость для одних стран, на все прочие. К сожалению,
авторы меньше всего считали это для себя обязательным при составлении 4-й и
5-й глав проекта.
К чему, например, было вписывать противопоставление пролетарской
революции буржуазной в отношении темпа развития? Кто докажет и поручится за
то, что пролетарская решит свою задачу в более быстрый срок, чем это
требовалось для революции буржуазной? Неверно утверждение, что
капиталистический строй производственных отношений уже господствовал
экономически до буржуазной революции и что последняя не
59
производила вторжения в область имущественных отношений прежнего
общества. О таких вопросах можно спорить в книжках и статьях, и коммунистам
можно быть об этом разного мнения. Непонятно, почему нужно превращать в
символ веры всех коммунистов бухаринский взгляд на этот исторический вопрос.
(Взгляд, из которого, кстати сказать, тов. Бухарин сделал совсем неверный
вывод, что все задачи переходного периода сводятся к подготовке управляющих
кадров, т. е. бюрократии.) Ведь не должна же быть программа кратким
изложением всех сочинений ее автора.
Но главным и основным недостатком всей главы о переходном периоде
является отсутствие указания на роль и задачи пролетарского государства в
социалистическом переустройстве хозяйства переходного периода.
б) Задачи пролетарского государства
В проекте содержится декларация о том, что "победоносный пролетариат
пользуется завоеванной властью как рычагом экономического переворота, т. е.
революционного преобразования имущественных отношений капитализма в
отношении социалистического способа производства".
Это совершенно правильно. Но одной общей декларацией в программе
ограничиться нельзя. Необходимо указать, какими принципами должно
руководствоваться пролетарское государство в своей политике для
осуществления перехода к социализму. А в проекте программы мы находим только
перечень экспроприаторских мер, которые надлежит осуществить "на второй
день" после революции, и ни слова о том, какие экономические задачи падают
на государство в последующие дни и годы. Ни к одним же
охранительно-политическим мероприятиям сводятся задачи пролетарской
диктатуры после проведения экспроприации.
Этот недостаток проекта связан с тем, что автор не признает возможности
дальнейшего нарождения и развития капитализма на базе мелкого производства и
частной собственности (которая по проекту сохраняется даже на землю) после
проведения революционной экспроприации. Если же принять по внимание этот
момент, тогда нужно было бы примерно определить экономические задачи
диктатуры так:
"Экспроприацией прежде накопленных и созданных капитализмом богатств
экономические задачи пролетарской диктатуры не исчерпываются. После
экспроприации на пролетарское государство ложится тяжелая и трудная задача
вести такую политику ежегодного дохода и такое использование
частнокапиталистического хозяйства и его накоплений, при котором ежегодное
накопление и расширение производства происходило
бы с всевозрастающим перевесом в социалистическом секторе над
частнособственническим. С этой целью пролетарское государство должно заранее
наметить и проводить в жизнь такой рассчитанный на долгий ряд лет план
развертывания хозяйства на основе индустриализации, при котором происходила
бы систематическая концентрация хозяйства в руках пролетариата при
относительном сужении частного производства как в промышленности, так и в
сельском хозяйстве и ограничение в распределительной сфере роли стихийного,
рыночного начала. В то же время увеличилась бы материальная база
социалистического производства (как в непосредственно государственной части,
так и в производственно-кооперативной), расширялась бы роль планового
начала, непрерывно подымался, выравнивался бы материальный и культурный
уровень рабочего класса. Этой задаче государство подчиняет всю свою
деятельность. Для осуществления этой цели оно пользуется как рыночными
методами, так и планомерным применением экономической силы государственного
аппарата (при помощи налогов и пр.), для того чтобы, не подрывая общего
развития производственных сил, ежегодно перемещать из
частнособственнического сектора хозяйства часть накапливаемых в нем средств
в социалистический. Только такой политикой можно в течение долгого периода
времени добиться полного уничтожения частной собственности на орудия и
средства производства, уничтожить классовое давление общества и заменить его
бесклассовым, безрыночным, социалистическим."
в) План и стихия
Вместо такого динамического определения экономических задач диктатуры
пролетариата, которая должна производить перемещения в материальном базисе
хозяйства, проект преподносит нам (на с. 49) такую неподвижную, чисто
формальную и бессодержательную тавтологию о соотношении между плановым и
рыночным началами:
"Чем больше удельный вес раздробленного мелкокрестьянского труда... тем
больше объем рыночных отношений, тем меньше планового руководства...
Наоборот, чем меньше удельный вес мелкого хозяйства... чем могущественнее
концентрированные и социализированные массы средств производства, тем меньше
объем рыночных отношений, тем больше значение плана..."
зывавшие категорически на стоящие перед пролетариатом "задачи борьбы с
буржуазно-демократическими движениями их наций" (п. 11д). В пункте 7
"дополнительных тезисов" говорилось:
"Можно отметить существование двух движений, удаляющихся друг от друга
с каждым днем. Одним из них является буржуазно-демократическое
националистическое движение, которое преследует программу политической
независимости при капиталистическом строе; другое -- борьба бедных и темных
крестьян за свое освобождение от какой бы то ни было эксплуатации. Первое
движение пытается "контролировать" второе, причем часто с успехом; но
Коммунистический Интернационал должен бороться против подобного контроля и
способствовать развитию классового сознания в рабочих массах колоний. Таким
образом, первым шагом революции в колониях должно быть свержение
иностранного капитализма. Но самой главной и необходимой задачей является
создание коммунистической организации рабочих и крестьян, для того чтобы
можно было их вести с собою к революции и основанию советской республики".
Вместо этой более или менее ясной характеристики колониальной
буржуазии, как все более удаляющейся от революции и стремящейся наложить
узду на революционное движение, а также вытекающих отсюда для пролетариата
задач борьбы за власть, новый проект программы дает такую туманную
алгебраическую формулу (с. 83):
"В колониях и полуколониях, где рабочий класс играет более или менее
значительную роль и где буржуазия либо уже перешла в лагерь открытой
контрреволюции, либо переходит туда ввиду развертывания массового
крестьянского движения, коммунистические партии должны держать курс на
гегемонию пролетариата, на диктатуру пролетариата и крестьянства, которая
перерастает в диктатуру рабочего класса".
Помимо уклонения от точного указания на очень ограниченную
революционность колониальной буржуазии, приведенная цитата игнорирует самое
важное. Основное в том, что дал опыт китайской (и русской) революции в
отношении определении роли мелкой буржуазии на разных этапах революции. Не
только буржуазия отходит от революции с обострением борьбы и расширением
массового движения, но и в лагере мелкой буржуазии наступает расслоение, и
часть ее под давлением империализма и из боязни перед пролетариатом отходит
от революции. Так было в России после Февральской революции, когда раньше
революционная партия эсеров завершила свой начав-
шийся с войною переход на сторону буржуазии. К этому же сводится
главное содержание китайских событий 1927 г. Ибо поворот крупной буржуазии
от революции начался еще в 1925 г. после шанхайских событий и нашел свое
выражение в перевороте, произведенном Чан Кайши внутри Гоминьдана в марте
1926 г. (удаление Ван Цзинвея и ограничение свободы коммунистов). Основное
же содержание событий лета 1927 г. сводится к отходу от революции
значительной части ранее революционного крыла мелкой буржуазии, проявившемся
в крахе левого Гоминьдана. Во всем проекте программы нет и малейшего
упоминания этого основного факта и следующих из него выводов для нашей
тактики.
Игнорируя процесс расслоения революционной мелкой буржуазии в ходе
революции, авторы проекта программы вынуждены точно так же обойти молчанием
важнейший вопрос о том, какой момент надо признать решающим для смены
лозунга революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства
на лозунг диктатуры рабочего класса, опирающегося на крестьянство. Как
известно, этот вопрос вызвал горячие споры в 1917 г. среди большевиков и
является в настоящее время предметом споров среди китайских коммунистов. Но
авторы проекта программы остаются верными себе, заполняют проект
публицистикой худшего сорта, тщательно обходя поставленные жизнью трудные
принципиальные вопросы и избегая даже указания на то, в зависимости от каких
лозунгов решается этот вопрос о перерастании революции и смене лозунгов.
На примере Китая мы видим, что при большей экономической отсталости
колоний переход революционных партий мелкой буржуазии в лагерь
контрреволюции наступает еще до победы национально-демократической
революции. Соответственно этому, продолжение и завершение этой последней
возможно только при соответственном возрастании руководящей роли и значения
революционной партии пролетариата в деле подготовки революции, проведения
восстания и осуществления революционных мероприятий, не ограничивающихся
строго буржуазно-демократическими рамками. Выражением этого нового этапа
революции является лозунг диктатуры пролетариата, опирающегося на
крестьянство.
Начало нового этапа в отличие от русской революции наступило в Китае
сейчас же после поражения революции на первом этапе. Как в русской
революции, так и в колониальных движениях наступление нового этапа не
означает, что отпала задача
53
вовлечения крестьянства в революцию, организации его для восстания, а
также быстрого и решительного проведения его требований в день победы
революции. Наоборот, если на первом этапе революции сотрудничество обоих
классов достигается путем блока партии революционного пролетариата с
революционной партией мелкой буржуазии, то на новом этапе с отходом эсеров
или левого Гоминьдана от революции революционный пролетариата в лице своего
авангарда -- компартии -- должен сам организовать революционное
крестьянство, непосредственно на него опираться и руководить экспроприацией
помещичьей собственности, не отказываясь также от необходимых в условиях
борьбы социалистических мер. Этот лозунг означает: компартия, не надейся
больше на другие партии, сама организуй крестьянство, веди его на борьбу,
просвещай его, указывай ему путь. Это есть не забвение крестьянства и
перепрыгивание через него, а теснейшая непосредственная связь с ним.
В отношении цели, к которой компартия должна стремиться, в проекте
программы сказано:
"Пропагандировать самостоятельность пролетариата, как класса, его
принципиальную враждебность буржуазии, причем эта враждебность отнюдь не
уничтожается возможностью временных соглашений с ней; всемерно развивать и
прививать массам идею гегемонии рабочего класса, выставляя и в настоящий
момент проводя в жизнь лозунг организации Советов рабочих и крестьянских
депутатов" (с. 84).
Итак, идею гегемонии рабочего класса -- вот какую конечную цель должна
пропагандировать коммунистическая партия. И на протяжении всей программы не
указана необходимость хотя бы пропагандировать идею пролетарской диктатуры,
если уж не делать ее боевым лозунгом агитации. Но надо сказать, что и в
повседневной агитации, в Китае например, идея гегемонии уже недостаточна в
настоящей стадии революции.
На первом этапе революции, когда партия мелкой буржуазии выполняет еще
революционную роль, идея гегемонии пролетариата в демократической революции,
противопоставляемая идее буржуазно-либерального руководства силами
революции, служит для проведения разграничительной черты между большевизмом
и меньшевизмом. С переходом революции новый этап гегемонии перестает
выполнять эту роль. В России с 1917 г. меньшевики не отрицали пролетарской
гегемонии в революционной борьбе, требуя только, чтобы пролетариат не
претендо-
вал на завоевание власти и руководства ею. В 1918 г. меньшевик Мартынов
писал в ц [ентральном] о[ргане] меньшевиков "Рабочий Интернационал" (No 3 --
4 за 1918 г.), что автором идеи пролетарской гегемонии был патриарх
меньшевизма Аксельрод, который развивал ее еще в 90-х годах, когда он
предполагал, что от революции нас отделяет еще долгий промежуток времени:
"Этим обстоятельством, полагал он (Аксельрод), русская
социал-демократия может и должна воспользоваться, для того чтобы постепенно
возвысить пролетариат до роли гегемона в нашей буржуазной революции, т. е.
сделать его способным, избегая изоляции от союзников, которая накануне
буржуазной революции преждевременна и опасна, сознательно поддерживать
борьбу одних союзников, прямо ведя за собою других (наиболее
демократических)..."
Это толкование гегемонии как сознательной поддержки "других" классов
(т. е. буржуазии) Мартынов, уже будучи членом ВКП, повторил в своей
знаменитой статье о китайской революции, напечатанной в прошлом году в
"Правде". Опираясь на постановление VII пленума ИККИ, Мартынов писал, что
пролетариат не должен завоевывать "гегемонии" в борьбе за власть против
либеральной буржуазии, а в союзе с нею: "То, что для пленума ИККИ должно
было явиться лишь в перспективе, как результат завоевания пролетариатом
гегемонии в революции (отпадение промышленной буржуазии), то для тов. Радека
является исходной точкой (низвержение капиталистического производства)."
Смысл этого меньшевистского понимания гегемонии такой: "Пролетариат,
борись больше всех, но не претендуй на власть, поддерживай власть
"революционной" промышленной буржуазии".
Чтобы отграничить большевистское понимание пролетарской гегемонии от
меньшевистского, нужно ясно сказать, что речь идет о борьбе пролетариата за
власть и руководящее положение в революционном правительстве. Это выражается
лозунгом диктатуры пролетариата, опирающегося на крестьянство.
Советы
В "дополнительных тезисах", принятых II конгрессом К[ом-мунистического]
Щнтернационала], говорилось (п. 9):
"В первой стадии своего развития революция в колониях должна
проводиться по программе с чисто буржуазными реформистскими пунктами, как-то
раздел земли и т. д. Но из этого не следует, чтобы руководство революцией в
колониях находилось в руках буржуазных демократов, напротив, пролетарские
партии должны вести усиленную пропаганду коммунистических идей и учредить
при первой возможности крестьянские и рабо-
55
чие Советы. Эти Советы будут работать наравне с советскими республиками
прогрессивных капиталистических стран для окончательного свержения
капиталистического строя всего мира".
В противоположность этому, проект программы отделывается от вопроса о
Советах бессодержательным указанием "в надлежащий момент" проводить в жизнь
лозунг организации Советов рабочих и крестьянских депутатов. Вместо Советов
рабочих и крестьянских депутатов -- органов, борющихся за власть,-- проект
программы рекомендует коммунистическим партиям "сосредоточить свое главное
внимание на создании широких массовых организаций пролетариата (профсоюзов)
и революционных крестьянских союзов, на выработку требований и лозунгов,
касающихся непосредственно рабочего класса".
Это есть увековечение роковой прошлогодней тактики с оттягиванием
организации Советов, с подменой их всякого рода организациями, по самому
существу своему не могущими стать органами власти.
Марксистские партии везде воспитывались и вырастали, главным образом,
на почве резкой и решительной идейной борьбы с мелкобуржуазными демократами
и с их перекрашиванием в розовый цвет социализма, перекрашиванием, имеющим
целью обмануть бдительность пролетарского авангарда и подчинить его себе. В
Китае это жульническое перекрашивание демократов в коммунистический цвет
достигло грандиозных размеров: Гоминьдан вступил сочувствующей партией в
К[омму-нистический] Щнтернационал]; Чан Кайши готов был себя объявить левым
коммунистом, троцкистом и т.д., только бы не выпустить из-под своего влияния
кит[айскую] компартию. Предвидя такую возможность, II конгресс
К[оммунистическо-го] Щнтернационала] в написанных Лениным тезисах ставил
компартиям две задачи: бороться против перекрашивания демократов в
коммунистические цвета и во что бы то ни стало охранять политическую и
организационную самостоятельность коммунистических партий. В п. 9 тезисов
говорилось:
"Необходима решительная борьба с перекрашиванием не истинно
коммунистических революционных освободительных движений в отсталых странах в
цвет коммунизма;
Коммунистический] Щнтернационал] обязан поддержать революционные
движения в колониях и отсталых странах лишь с той целью, чтобы элементы
будущих пролетарских партий, коммунистические не только по названию, во всех
отсталых странах были группируемы и воспитываемы в сознании своих
особых задач, задач борьбы с буржуазно-демократическими движениями
внутри их нации. Коммунистический] Щнтернационал] должен вступать во
временные соглашения, даже в союзы с буржуазной демократией колоний отсталых
стран, но не сливаться с ней и безусловно сохранять самостоятельность
пролетарского движения даже в самой замечательной его форме."
Вместо этого после прошлогодних событий новый проект программы
Коммунистического] Щнтернационала] преподносит нам такую "эластичную"
формулировку:
"Необходимо... организовывать рабочих и крестьян в самостоятельные
организации и освобождать их из-под влияния национальной буржуазии,
временные соглашения с которой допустимы лишь постольку, поскольку она не
препятствует революционной организации рабочих и крестьян и ведет
действительную борьбу против империализма" (ст. 85).
Ясного и точного требования при всех условиях обеспечить политическую и
организационную самостоятельность компартии, так же как и требования
организовывать Советы с первых же шагов массового движения -- в проекте
программы нет, что, между прочим, отмечалось уже и другими в дискуссионных
статьях. Это означает программное закрепление на будущие времена
прошлогодних роковых ошибок китайских коммунистов. И это может привести к
новым поражениям и ошибкам не когда-либо, а в самом ближайшем будущем и
притом в новых странах Востока. Ибо в "рабоче-крестьянских" партиях Японии и
Индии зреют гнойные нарывы, чреватые новой гоминдановщиной.
Эти "двуединые", "двухсоставные", точнее, "двухклассовые" партии,
"блестящим" образчиком которых был китайский Гоминьдан, вошли в моду с 1924
г., когда была сделана в Америке попытка организовать рабоче-фермерскую
партию86. На китайском образчике этой партии показали, какие
опасности для партии пролетариата они кроют в себе и каким тормозом
революционного движения они способны стать при революционной ситуации. На
деле это есть подчинение пролетарского авангарда крестьянству,
мелкобуржуазным, вообще не пролетарским слоям и группам. Это есть
окрестьянивание или даже обуржуа-зивание коммунистических партий и
большевизма. Давая вышеприведенную расплывчатую формулировку о соглашениях с
буржуазией, умалчивая об опыте с Гоминьданом, который был даже принят в
качестве сочувствующей партии в Коминтерн, не запрещая организации
двухклассовых партий, не указывая на противоречия интересов между
пролетариатом и крестьянством (наряду с совпадением этих интересов в ряде
пунктов), проект программы ставит под угрозу самое существование на Востоке
самостоятельных революционных партий пролетариата и тем
57
самым превращает в пустой звук слова о необходимости для коммунистов
бороться за пролетарскую гегемонию и за перерастание буржуазных революций в
социалистические.
Мало того, что пролетарские революции из проекта программы вообще
исчезают. "Двуединство" революции превращается в мировой закон и из России и
из стран Востока переносится на все страны, в том числе западные страны
развитого капитализма, где положение и позиции крестьянства совсем иные. В
главе IV, посвященной абстрактно теоретической характеристике диктатуры
пролетариата и переходного периода от капитализма к социализму, читаем (с.
39):
"В борьбе за диктатуру пролетариата и за последующее преобразование
строя против блока помещиков и капиталистов организуется блок рабочих и
крестьян под идейной и политической гегемонией первых, блок, являющийся
основой диктатуры пролетариата".
Это верно для России, переживавшей переход от буржуазно-демократической
к пролетарской революции, и для ряда других сходных с Россией по структуре
стран (Польши, Балкан, колоний). Но это неверно как общепрограммное
утверждение для всех стран. В 1918 -- 1919 гг. в Германии происходила борьба
за диктатуру пролетариата, но не было никаких признаков блока рабочих и
крестьян. Нет пока никаких оснований ожидать этого в будущем. В Англии
борьба за диктатуру пролетариата будет происходить, а блока рабочих и
крестьян не будет, потому что там нет крестьян, а что будет с колониями
никто не знает: не "отложатся" ли они еще до пролетарской революции.
Последнее является наиболее вероятной перспективой. Принимая во внимание
наличие в ряде других стран слоев (служащих, мелкой городской буржуазии и
др[угих]), которые при известных условиях могут заменить отсутствующее
крестьянство ("середняков") в качестве союзника пролетариата в борьбе за
диктатуру, лучше было бы воспользоваться старой марксистской формулой:
пролетариат совершает свою революцию в союзе со всеми трудящимися,
угнетенными и эксплуатируемыми и в их интересах. Конкретизацию этой формулы
надо оставить национальным секциям в соответствии с классовой структурой их
страны.
По тем же причинам не правилен и не допустим огульный отказ от
осуществления пролетарской революцией национализации земли. К правильным
аргументам тов. Карпинского и тов. Бендеровского (см. No 1 "Дискуссионного
листка" и журнал "Коммунистический Интернационал") надо еще только добавить,
что национализация земли необходима как раз в интересах мелких крестьян,
земля которых останется по-прежнему в их пользовании. Во всех
капиталистических странах с давней соб-
ственностью на землю она опутана множеством юридических наслоений
(купчих, перепродаж, закладных, ипотек и пр.). Распутать весь этот узел в
интересах мелких собственников можно только, разрубив его, путем объявления
земли государственной собственностью, при которой у мелкого крестьянина
будет только одно обязательство -- перед пролетарским государством. Если бы
в отдельных случаях потребовались отступления от национализации, то в
зависимости от конкретных условий такие отступления всегда возможны. Общий
же огульный отказ от национализации земли в пролетарской революции есть
оппортунизм. Отказ от пропаганды до революции лозунга национализации
промышленности проект программы дополняет прямым отказом от осуществления
национализации земли сейчас же после революции. Одно дополняет другое и
вместе дают вреднейшую оппортунистическую ошибку.
а) Экономика и политика в буржуазной и пролетарской революциях
В вопросах переходного периода и развития СССР (как и вопросе о
китайской революции), более часто обсуждающемся в партии, мы можем
ограничиться короткими замечаниями.
При характеристике развития в переходный период от капитализма к
социализму следует особенно помнить сделанные нами эпиграфом к статье слова
Ленина: "в программе следует писать с абсолютной точностью то, что есть". В
наших взглядах о переходном периоде наряду с бесспорным и непрерываемым так
много еще непрочно сложившегося временного и переходного, что легко принять
желательное за сущее, кажущееся за действительное. Поэтому в программу,
которая должна отражать общие взгляды всех коммунистов и быть обязательной
для них, следует вписывать только самое необходимое, проверенное опытом,
точно установленное, записанное в историю и не обобщать того, что имеет
только ограниченную значимость для одних стран, на все прочие. К сожалению,
авторы меньше всего считали это для себя обязательным при составлении 4-й и
5-й глав проекта.
К чему, например, было вписывать противопоставление пролетарской
революции буржуазной в отношении темпа развития? Кто докажет и поручится за
то, что пролетарская решит свою задачу в более быстрый срок, чем это
требовалось для революции буржуазной? Неверно утверждение, что
капиталистический строй производственных отношений уже господствовал
экономически до буржуазной революции и что последняя не
59
производила вторжения в область имущественных отношений прежнего
общества. О таких вопросах можно спорить в книжках и статьях, и коммунистам
можно быть об этом разного мнения. Непонятно, почему нужно превращать в
символ веры всех коммунистов бухаринский взгляд на этот исторический вопрос.
(Взгляд, из которого, кстати сказать, тов. Бухарин сделал совсем неверный
вывод, что все задачи переходного периода сводятся к подготовке управляющих
кадров, т. е. бюрократии.) Ведь не должна же быть программа кратким
изложением всех сочинений ее автора.
Но главным и основным недостатком всей главы о переходном периоде
является отсутствие указания на роль и задачи пролетарского государства в
социалистическом переустройстве хозяйства переходного периода.
б) Задачи пролетарского государства
В проекте содержится декларация о том, что "победоносный пролетариат
пользуется завоеванной властью как рычагом экономического переворота, т. е.
революционного преобразования имущественных отношений капитализма в
отношении социалистического способа производства".
Это совершенно правильно. Но одной общей декларацией в программе
ограничиться нельзя. Необходимо указать, какими принципами должно
руководствоваться пролетарское государство в своей политике для
осуществления перехода к социализму. А в проекте программы мы находим только
перечень экспроприаторских мер, которые надлежит осуществить "на второй
день" после революции, и ни слова о том, какие экономические задачи падают
на государство в последующие дни и годы. Ни к одним же
охранительно-политическим мероприятиям сводятся задачи пролетарской
диктатуры после проведения экспроприации.
Этот недостаток проекта связан с тем, что автор не признает возможности
дальнейшего нарождения и развития капитализма на базе мелкого производства и
частной собственности (которая по проекту сохраняется даже на землю) после
проведения революционной экспроприации. Если же принять по внимание этот
момент, тогда нужно было бы примерно определить экономические задачи
диктатуры так:
"Экспроприацией прежде накопленных и созданных капитализмом богатств
экономические задачи пролетарской диктатуры не исчерпываются. После
экспроприации на пролетарское государство ложится тяжелая и трудная задача
вести такую политику ежегодного дохода и такое использование
частнокапиталистического хозяйства и его накоплений, при котором ежегодное
накопление и расширение производства происходило
бы с всевозрастающим перевесом в социалистическом секторе над
частнособственническим. С этой целью пролетарское государство должно заранее
наметить и проводить в жизнь такой рассчитанный на долгий ряд лет план
развертывания хозяйства на основе индустриализации, при котором происходила
бы систематическая концентрация хозяйства в руках пролетариата при
относительном сужении частного производства как в промышленности, так и в
сельском хозяйстве и ограничение в распределительной сфере роли стихийного,
рыночного начала. В то же время увеличилась бы материальная база
социалистического производства (как в непосредственно государственной части,
так и в производственно-кооперативной), расширялась бы роль планового
начала, непрерывно подымался, выравнивался бы материальный и культурный
уровень рабочего класса. Этой задаче государство подчиняет всю свою
деятельность. Для осуществления этой цели оно пользуется как рыночными
методами, так и планомерным применением экономической силы государственного
аппарата (при помощи налогов и пр.), для того чтобы, не подрывая общего
развития производственных сил, ежегодно перемещать из
частнособственнического сектора хозяйства часть накапливаемых в нем средств
в социалистический. Только такой политикой можно в течение долгого периода
времени добиться полного уничтожения частной собственности на орудия и
средства производства, уничтожить классовое давление общества и заменить его
бесклассовым, безрыночным, социалистическим."
в) План и стихия
Вместо такого динамического определения экономических задач диктатуры
пролетариата, которая должна производить перемещения в материальном базисе
хозяйства, проект преподносит нам (на с. 49) такую неподвижную, чисто
формальную и бессодержательную тавтологию о соотношении между плановым и
рыночным началами:
"Чем больше удельный вес раздробленного мелкокрестьянского труда... тем
больше объем рыночных отношений, тем меньше планового руководства...
Наоборот, чем меньше удельный вес мелкого хозяйства... чем могущественнее
концентрированные и социализированные массы средств производства, тем меньше
объем рыночных отношений, тем больше значение плана..."