Страница:
Тем не менее капитан "Винстон-Салена" держал себя нагло: он встретил
наших летчиков требованием доставить к нему представителя Советского
правительства.
В ответ Мазурук показал на свой значок депутата Верховного Совета СССР.
Тогда капитан "Винстон-Салена" в категорической форме потребовал
предоставить ему место в самолете для отправки в США, отказался снимать
транспорт с мели и вести его в порт назначения. На все увещевания и доводы
этот беззастенчивый "делец" заявил, что его не интересует судьба транспорта
и груза, поскольку они уже доставлены им в первый советский порт. Под портом
он разумел пустынную бухту арктического острова на расстоянии тысячи миль от
железной дороги. И это --
111
союзник! Да в какое время! Когда нам приходится выдерживать новый
натиск противника, рвущегося на Кавказ и к Сталинграду!
Нельзя, разумеется, судить о всех американцах по бессовестному
человеку, каким показал себя капитан "Винстон-Салена", как нельзя
отождествлять дружественные чувства к нам подавляющего большинства англичан
с политикой, продиктовавшей действия Британского адмиралтейства; но действия
эти, видимо, предопределили и трагическую участь 17-го конвоя, и решение об
отсрочке выхода 18-го конвоя из английских портов. Об этом только что
официально известил меня новый глава британской военно-морской миссии в
Полярном контр-адмирал Фишер, сменивший Бевана. Он сообщил, что 17 июля в
Лондоне состоялось совещание, после которого миссия получила телеграмму об
отмене до сентября конвоев к нам.
Едва удержался, чтобы не сказать контр-адмиралу Фишеру, в недавнем
прошлом командиру линейного корабля "Бархэм", заслуженному "морскому волку"
и, на мой взгляд, далекому от политических интриг человеку: "Вы же своими
глазами, контр-адмирал, видите, что мы воюем не за страх, а за совесть и
честно выполняем обязательства, принятые на себя. Так почему же вы, союзники
по оружию, ставите под смертельный удар тысячи верящих вам людей, прежде
всего своих моряков? Почему губите их в угоду тайным интересам и
политическим расчетам, которые бесконечно далеки от нашей общей цели в
борьбе против гитлеризма? Почему не выполняете своих обязательств, да еще в
очень трудное для нас время?.." Знаю, что вопросы останутся без ответа. Не
контр-адмиралу Фишеру отвечать на них. Это вне служебных функций начальника
миссии, а на разговор по душам он не пойдет. Да и что он может сказать в
объяснение действий Британского адмиралтейства?.. При каждой встрече со мной
после разгрома PQ-17 он прячет глаза, краснеет (да, да, краснеет!), а вообще
старается избегать встреч.
Два примечания.
Первое. Значительно позже я узнал содержание посланий, которыми
обменялись английский премьер-министр
112
военного времени У. Черчилль и И. В. Сталин в связи с трагической
историей конвоя PQ-17.
В момент, когда корабли Северного флота еще продолжали поиск
транспортов 17-го конвоя, Черчилль писал Сталину:
"...в случае с последним конвоем под номером PQ-17 немцы, наконец,
использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались. Они
сконцентрировали свои подводные лодки к западу от острова Медвежий, а свои
надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острова
Медвежий. Окончательная судьба конвоя PQ-17 еще не ясна. В настоящий момент
в Архангельск прибыли только четыре парохода, а шесть других находятся в
гаванях Новой Земли. Последние, однако, могут по отдельности подвергнуться
нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае уцелеет только одна треть.
Я должен объяснить опасности и трудности этих операций с конвоями,
когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем
правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от острова Медвежий
или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолетов,
базирующихся на побережье. Если один или два из наших весьма
немногочисленных мощных судов погибли бы или хотя бы были серьезно
повреждены, в то время, как "Тирпиц" и сопровождающие его корабли, к которым
скоро должен присоединиться "Шарнгорст", остались бы в действии, то все
господство в Атлантике было бы потеряно".
На это послание У. Черчилля, умалчивающее о причинах обстановки в
Северной Атлантике, созданной не кем иным, как английским командованием, И.
В. Сталин 23 июля ответил без обиняков:
"Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских
специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в
северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и
готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы
осуществляться регулярно с большими потерями для немцев. Приказ Английского
адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты и вернуться в Англию, а
транспортным судам рассыпаться и
8 А Г. Головко ИЗ
добираться в одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты
считают непонятным и необъяснимым. Я, конечно, не считаю, что регулярный
подвоз в северные советские порты возможен без риска и потерь. Но в
обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и
потерь. Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно более
серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что
Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно
теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов
в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте".
Второе. Еще позже я узнал о том, что подобно лучу вдруг осветило один
из тайников политики союзников в годы войны, в частности подоплеку приказа
Британского адмиралтейства об уходе английских миноносцев и обоих отрядов
прикрытия PQ-17 в свои базы.
В книге Алистера Маклина "Корабль его величества "Улисс" (Лондон, 1956)
сказано:
"Большой смешанный конвой -- в нем было свыше тридцати британских,
американских и панамских транспортов -- покинул Исландию, направляясь в
Россию под охраной полудюжины миноносцев и, быть может, дюжины меньших
военных кораблей с прикрытием англоамериканского отряда крейсеров и
эсминцев. Второй, тайный, отряд прикрытия, состоявший из авианосца, двух
линкоров, трех крейсеров и флотилии миноносцев, держался ближе к норду. Эти
отряды были задуманы как ловушка... Была середина лета 1942 года... На
долготе приблизительно (именно приблизительно. -- А. Г.) 20 градусов к
востоку конвой подвергся тяжелой атаке подлодок и воздушных сил.
В день атаки прикрывающий караван отряд получил радиодонесение, что
"Тирпиц" только что вышел из Аль-тен-фьорда... "Тирпиц" предпринял неудачную
вылазку утром 5 июля, но вечером того же дня повернул обратно: ходит слух,
что он был поврежден торпедами с русской субмарины. Но отряд прикрытия
каравана тотчас отдалился к весту, бросил караван на произвол судьбы,
предоставил транспортам право рассредоточиться и следовать в Россию, как им
заблагорассудится! Переживания команд торговых судов при этом предательстве
военных
114
кораблей, ради спасения собственной шкуры, легко себе представить".
Вот так постепенно, шаг за шагом, рано или поздно выясняется правда.
Приведенная мною цитата из книги "Корабль его величества "Улисс" проливает
свет на то, что долгие годы тщательно скрывается в тайниках Британского
адмиралтейства. Судьба 17-го конвоя была предрешена задолго до его отплытия
из Исландии: ему надлежало стать крупной приманкой для "Тирпица", которого в
Британском адмиралтействе смертельно боялись и для которого решили повторить
ту же охоту, какую устроили за "Бисмарком". Судьба 34 транспортных судов, их
людей и грузов, предназначенных для Советского Союза, не интересовала
организаторов охоты, им было важнее соблазнить "Тирпица" легкой добычей,
заманить его подальше от укрытия, затем навалиться превосходящими силами и
уничтожить, как "Бисмарка". Неожиданная для союзников торпедная атака,
предпринятая Луниным, опередила и сделала бесполезной всю хитроумную
комбинацию, задуманную в недрах Британского адмиралтейства. Торпеды,
выпущенные из кормовых аппаратов "К-21", заставили фашистскую эскадру
отступить обратно в норвежские шхеры и вывели "Тирпица" из строя на три
месяца. Две торпеды. Как известно, английским кораблям потребовалось семь
или восемь торпед для того, чтобы потопить "Бисмарка".
дно цепляется за другое... Вот так и получилось, что фашистский рейдер
"Адмирал Шеер" воспользовался удобным моментом и проник в Карское море на
внутренние арктические коммуникации, на трассу Северного морского пути.
Обстановка на театре после внезапного, не имеющего никаких оправданий ухода
английских эскортных кораблей от конвоя PQ-17 и гибели многих транспортных
судов брошенного союзниками каравана оказалась до того напряженной, что я
распылил и без того недостаточные для огромного театра силы флота; нацелил
их на выполнение во что бы то ни стало одной задачи и несколько ослабил
внимание к другим, в частности к защите наших арктических вод; словом, на
известный срок очутился в плену у обстоятельств. И это вполне понятно.
Двадцать суток без малейшей передышки наши силы %-- надводные корабли,
подводные лодки, авиация -- были заняты поисками союзных транспортов. Поиски
охватывали тысячемильное пространство от Шпицбергена вдоль кромки льдов до
Новой Земли. Мы искали эти суда с необходимыми для фронта грузами, вели
борьбу за них с фашистскими подводными рейдерами и торпедоносцами,
сопровождали найденные транспорты в Архангельск и только 24 июля закончили
проводку последнего из найденных транспортов.
Люди остаются людьми, даже те, кто считает себя всепроницательными,
семи пядей во лбу... Разгром 17-го конвоя, невозвращение в эти дни двух
наших лодок с позиций, то есть безусловная гибель их, тревожные вести,
идущие с далекого юга, где уже завязалась борьба за Кавказ и Волгу,
круглосуточное напряжение в море
116
на протяжении трех недель -- все это наряду с поведением союзников,
оставлявшим желать лучшего, произвело тягостное впечатление на умы. В случае
натиска противника на театре нечего и надеяться на поддержку тех же
английских военно-морских сил. Точка зрения У. Черчилля, заявившего от имени
британского правительства об отказе рисковать кораблями флота метрополии
где-либо на коммуникациях Северной Атлантики, уже известна и мне через
английскую военно-морскую миссию в Полярном. Эскорта от Исландии до
Медвежьего и караванов с грузами до сентября не будет, а нашим транспортным
судам предстоят одиночные переходы на свой страх и риск. Вот к чему пока
свелись обещания союзников об открытии второго фронта. Не хочется думать
плохо о тех, кто сам же вызвался идти плечом к плечу в смертельной борьбе,
но факты, особенно в напряженный период, вновь наступивший на всем фронте,
прежде всего у Сталинграда, наводят на размышления. Ни на миг нельзя
забывать о том, что мы и союзники -- представители двух миров и что
исторический спор между нами не снимается совместными боевыми действиями
против немецко-фашистской военной машины.
Гитлеровцы продолжают шнырять в местах, где недавно пролегал маршрут
одиночных транспортов 17-го конвоя. 27 июля вражеская подводная лодка
проникла на рейд бухты Малые Кармакулы (на южном острове Новой Земли) и
подвергла артиллерийскому обстрелу полярную станцию: дома зимовщиков и
склады. Убит один человек и ранены четверо. Ни транспортных судов, ни
кораблей в бухте не было, как не имелось военных объектов на берегу. В бухте
находились два гидросамолета полярной авиации, предназначенные для обычной
ледовой разведки, практиковавшейся и в мирное время.
Несколько суток люди на полярных станциях и наблюдательных постах Новой
Земли находились в напряженном ожидании, но противник ограничился только
обстрелом Малых Кармакул и других попыток нападения не предпринимал вплоть
до 17 августа. Постепенно, сутки за сутками, напряжение у полярников спадало
и через три недели сменилось крайне вредной в любых условиях военного
времени успокоенностью. Благодушие подкреплялось тем, что корабли флота на
протяжении
первой половины августа обеспечили безопасность перехода трех
арктических караванов из Белого моря через проливы Югорский Шар и Карские
Ворота на трассу коммуникаций Северного морского пути. Вдобавок существовала
ошибочная уверенность, будто гитлеровцы (как, мол, и в прошлом году) не
посмеют сунуться на восток дальше Новой Земли, что для них всего страшнее
арктические льды. Это заблуждение не исчезло и 17 августа, когда вражескими
подводными рейдерами были атакованы два наших буксира -- "Норд" и
"Комсомолец", шедшие с баржами из пролива Югорский Шар к острову Матвеева.
Одна баржа с людьми и вторая с обмундированием были потоплены, один буксир
подожжен и выбросился на берег. Причем команда фашистских подводных лодок из
автоматов расстреливала наших моряков, которые после гибели судов оказались
в воде. Подошедшим слишком поздно к месту, где пиратствовали гитлеровцы,
тральщикам удалось спасти лишь 23 человека. А 21 августа две подводные лодки
повторили нападение и подвергли артиллерийскому обстрелу наши суда в районе
Белушьей губы (Новая Земля). Сутки спустя мы предупредили руководителей
Главсевморпути о возможном появлении надводного вражеского рейдера у Новой
Земли, а в дальнейшем приняли ряд -необходимых мер, связанных с перехватом
его. К мысу Желания (мимо которого, вероятнее всего, мог пролегать маршрут
вражеского рейдера) были высланы подводные лодки типа "К" и "Щ".
Соответствующие указания получила авиация, самолеты которой были посланы на
разведку. Однако флот по-прежнему не получал информации о движении судов на
арктических коммуникациях. Такая беспечность снова привела к печальным
результатам в ближайшие же два дня. 23 августа был потоплен транспорт
"Куйбышев", шедший без охранения от Югорского Шара к Диксону. Командующий
Беломорской флотилией вторично предупредил штаб морских операций западного
сектора Арктики, представлявший оперативную навигационную группу
Главсевморпути, о возможном появлении надводного рейдера противника в районе
Новой Земли. Вторичное предупреждение несколько подействовало: штаб морских
операций, расположенный на острове Диксон, дублировал предупреждение судам,
находившимся в Карском море, и полярным станциям.
118
Сведения о том, что крупный надводный корабль противника находится уже
в районе внутренних арктических коммуникаций, флот получил только спустя
полтора суток после появления его там. Фашистский рейдер оказался
"карманным" линкором "Адмирал Шеер". Это один из двух кораблей, построенных
гитлеровцами специально для дальнего рейдерства на морских коммуникациях,
хорошо вооруженный и вполне подходящий для предназначенной ему роли. Его
данные: скорость хода -- 28 узлов, дальность плавания -- 21500 миль,
вооружение -- шесть 280-мм орудий, восемь 150-мм, шесть 105-мм, восемь
37-мм, восемь торпедных аппаратов и два самолета. Второй, однотипный с ним,
линейный корабль "Адмирал граф Шпее" загнан английской эскадрой еще в
декабре 1939 года, вскоре после начала второй мировой войны, в устье реки Л
а Платы в Южной Америке и там потоплен своим экипажем.
Первые сведения о рейдерстве "Адмирала Шеера" на арктических
коммуникациях, полученные нами с запозданием, были таковы.
"Карманный" линкор прошел в Карское море мимо северной оконечности
Новой Земли -- мыса Желания -- со стороны кромки льдов высоких широт,
использовав благоприятную навигационную обстановку: южные ветры оттеснили
тяжелый паковый лед далеко к северу. 25 августа рано утром (в 6 часов)
зимовщики полярной станции на мысе Желания увидели неизвестный корабль,
шедший из Баренцева моря. Прежде чем они успели опознать его (на подходе к
мысу в это время находился наш грузовой транспорт "Беломорканал",
совершавший одиночное плавание из Исландии в бухту Кожевникова), неизвестный
корабль открыл орудийный огонь по радиостанции, чтобы лишить зимовщиков
возможности сообщить о нем. Обстрел вызвал пожары. Сгорели жилой дом,
метеостанция, дом летчиков, склад. Было повреждено здание радиостанции, но
аппаратура уцелела. После обстрела вражеский корабль ушел на восток и
скрылся в Карском море, а с мыса Желания на Диксон было передано
радиодонесение: "Напало неприятельское судно, обстреляло, горим, горим,
много огня..." Направление, в котором ушел фашистский рейдер, указано не
было, что свидетельствовало не только о растерянности зимовщиков, но и о
плохом инструктаже их.
119
Несколькими часами позже, в 12 часов 56 минут, радиоцентр Диксона
принял сообщение, посланное капитаном ледокольного парохода "Сибиряков" А.
А. Качаравой. "Сибиряков" накануне вышел из порта Диксона с оборудованием и
персоналом новой полярной станции, которую намечалось открыть на Северной
Земле, и не успел покрыть еще и половины расстояния до места назначения. В
своем первом сообщении капитан Качарава указал, что к нему направляется
вспомогательный крейсер противника. На самом деле это был не вспомогательный
крейсер, а все тот же "Адмирал Шеер", стоивший десятка вспомогательных
крейсеров. Второе донесение капитана Качаравы гласило: с "Шеера" потребовали
данные о ледовой обстановке на пути к району пролива Вилькицкого и у мыса
Челюскина, куда как раз в тот момент приближался третий арктический караван,
благополучно прошедший в сопровождении наших эскортных кораблей от
Архангельска до Диксона и оттуда направившийся уже самостоятельно, под
проводкой линейных ледоколов "Ленин" и "Красин" к проливу Вилькицкого и
дальше на восток по Северному морскому пути. Судя по запросу, на "Шеере"
имелись сведения о третьем арктическом конвое.
Не отвечая на требование гитлеровцев, капитан Качарава повернул
"Сибирякова" к берегу; однако "Шеер" последовал за ним, настиг и вновь
потребовал данные о ледовой обстановке. Тогда капитан Качарава постарался
выиграть время. Он запросил, что за корабль перед ним, и одновременно
сообщил на Диксон о требовании "Шеера". В ответ с фашистского рейдера
передали японское название -- "Сисияма". В то же время на "Шеере" был поднят
американский флаг. Теперь сибиряковцы убедились, что перед ними вероломный
противник. Капитан Качарава приказал командиру зенитчиков старшему
лейтенанту Медведеву (на пароходе имелись три зенитные пушки 76-мм калибра)
подготовиться к открытию огня по вражескому рейдеру, а всему экипажу и
пассажирам-полярникам -- занять места по боевому расписанию. Тем временем
радист послал новое сообщение капитана в штаб морских операций на Диксон,
после чего с "Шеера" последовало ультимативное требование прекратить работу
рации, застопорить машину, спустить флаг и сообщить данные о ледовой
обстановке в проли-
120
ве Вилькицкого. В тот момент, когда на Диксоне принимали четвертое
донесение радиста "Сибирякова", капитан Качарава приказал открыть орудийный
огонь по фашистскому рейдеру.
И "Сибиряков" начал неравный бой. Сам по себе этот факт достоин
всяческого восхищения. Стоит сравнить хотя бы данные "карманного" линкора,
приведенные мной выше, и данные "Сибирякова", того самого "Сибирякова",
который десять лет тому назад совершил под командованием капитана-помора В.
И. Воронина всемирно известный исторический сквозной поход по Северному
морскому пути в одну навигацию. В единоборство с мощным, вооруженным
одиннадцатидюймовыми (280-мм) орудиями, одетым в броню быстроходным
фашистским рейдером вступил старый грузовой пароход ледокольного типа,
ветеран Арктики, имевший три зенитные пушки и ход не свыше шести с половиной
узлов! Конечно, "Сибиряков" не мог рассчитывать на какой бы то ни было
успех. Но решение, принятое капитаном Качаравой, было правильное: он
надеялся задержать гитлеровцев, насколько удастся дольше, чтобы дать
возможность уйти в безопасное место третьему арктическому каравану.
В 13 часов 37 минут "Шеер" открыл ответный огонь, держась на дистанции,
исключавшей попадания снарядов "Сибирякова". Несколько сообщений, принятых
на Диксоне от судового радиста по ходу неравного боя, подтверждали то, что
следовало ожидать: снаряды "Шеера" вывели из строя сначала кормовое орудие,
затем носовые пушки, вызвали пожар и взрыв бочек с бензином, находившихся на
верхней палубе парохода, попали в борт в районе машинного и котельного
отделений, лишили пароход возможности маневрировать и двигаться, разрушили
мостик и носовую палубу. Шрапнельными снарядами, рассчитанными на поражение
живых целей, были убиты многие члены экипажа и многие пассажиры-полярники, в
том числе женщины. В 14 часов 5 минут связь с ледокольным пароходом
оборвалась. По всей вероятности, "Сибиряков" был потоплен, а его люди
погибли, самоотверженно исполнив свой долг, задержав фашистский рейдер на
один час десять минут, но, возможно, и дольше.
121
Посланный с Диксона в район боя самолет не нашел там ни "Сибирякова",
ни "Шеера". Не оказалось и каких-либо следов на поверхности моря,
характерных для потопления.
А на следующий день, 26 августа, в 12 часов 30 минут я получил
довольно-таки нервную радиограмму от начальника Главсевморпути И. Д.
Папанина с просьбой срочно дать приказание командующему Беломорской
флотилией об отправке звена бомбардировщиков с запасом бомб в Арктику для
уничтожения вражеского рейдера, якобы прошедшего в час ночи, то есть за
полсуток до обращения начальника Главсевморпути к флоту, на восток мимо мыса
Челюскина полным ходом по чистой воде. Непринятие с нашей стороны
немедленных мер, подчеркивалось в радиограмме, грозит уничтожением всего
каравана транспортных судов и ледоколов (третьего арктического конвоя),
миновавшего мыс Челюскина за пять часов до прохода фашистского рейдера.
Выяснилось, что сообщение о рейдере, прошедшем на восток (что в
дальнейшем не подтвердилось), было получено штабом морских операций на
Диксоне в 1 час 40 минут. До сих пор неясно, почему Главсевморпуть молчал в
течение полусуток. Ведь за это время фашистский рейдер мог действительно
разгромить караван! К счастью, "Шеер" не проходил проливом Вилькицкого, не
был у мыса Челюскина и не проник за кромку льдов.
Почти одновременно с просьбой Папанина мне было передано по радио через
начальника Главморштаба приказание: в связи с усилением деятельности
подводных лодок противника в районе Новой Земли и появлением рейдера к
востоку от нее срочно доложить о предполагаемых мероприятиях. Командующему
Беломорской флотилией приказано усилить наблюдение за обстановкой на трассе
Северного морского пути и доложить в Главморштаб данные о движении всех
судов.
Догадаться, чем вызваны эти приказания, не составляло труда. Вместо
того чтобы немедленно известить командование флота о положении в Карском
море, то есть не терять ни минуты, в Главсевморпути предпочли действовать
окольными путями. Вероятно, там решили, что непосредственно обращаться к
командованию флота с просьбами о помощи зазорно: мол, такое обращение
умалило бы авторитет Главсевморпути и ущемило бы
122
независимость. Вот почему они, прежде чем известить нас, известили
Москву, потеряли время, а в конце концов были переадресованы к нам и только
тогда обратились в несколько возбужденном состоянии с просьбой о срочной
помощи. Между тем не так трудно было уяснить, что флот для поддержания
порядка и обеспечения безопасности на театре должен был знать все, что
происходило в нашей операционной зоне. Ибо в условиях военного времени
является хозяином на морских коммуникациях и отвечает за положение там
военно-морской флот.
Правда, обстановка, сложившаяся в первое время на арктических
коммуникациях, несколько изменила ясное и четкое сперва положение. Как
только работники Главсевморпути убедились, что Арктика остается вне сферы
военных действий (фактически в течение всего первого года войны), они стали
добиваться самостоятельности. Поскольку флот в это время был очень занят
западным направлением, постольку те или иные ходатайства Главсевморпути были
удовлетворены. Например, И. Д. Папанину удалось получить в Москве даже
артиллерию для Главсевморпути, после чего Главсевморпуть начал
самостоятельные действия по переводу конвоев в Карском море и дальше на
восток. Между тем никто не отменил узаконенное оперативное подчинение
Главсевморпути флоту, да и нельзя было отменить то, что, безусловно,
необходимо и целесообразно в условиях войны. К сожалению, Беломорская
флотилия, в операционной зоне которой находятся арктические коммуникации,
входящая в состав Северного флота, является очень молодой организацией и еще
не сумела взять руководство всеми действиями в Арктике в свои руки.
Вот почему с опозданием больше чем на 36 часов с момента проникновения
"карманного" линкора в Карское море флотом были приняты меры противодействия
наших летчиков требованием доставить к нему представителя Советского
правительства.
В ответ Мазурук показал на свой значок депутата Верховного Совета СССР.
Тогда капитан "Винстон-Салена" в категорической форме потребовал
предоставить ему место в самолете для отправки в США, отказался снимать
транспорт с мели и вести его в порт назначения. На все увещевания и доводы
этот беззастенчивый "делец" заявил, что его не интересует судьба транспорта
и груза, поскольку они уже доставлены им в первый советский порт. Под портом
он разумел пустынную бухту арктического острова на расстоянии тысячи миль от
железной дороги. И это --
111
союзник! Да в какое время! Когда нам приходится выдерживать новый
натиск противника, рвущегося на Кавказ и к Сталинграду!
Нельзя, разумеется, судить о всех американцах по бессовестному
человеку, каким показал себя капитан "Винстон-Салена", как нельзя
отождествлять дружественные чувства к нам подавляющего большинства англичан
с политикой, продиктовавшей действия Британского адмиралтейства; но действия
эти, видимо, предопределили и трагическую участь 17-го конвоя, и решение об
отсрочке выхода 18-го конвоя из английских портов. Об этом только что
официально известил меня новый глава британской военно-морской миссии в
Полярном контр-адмирал Фишер, сменивший Бевана. Он сообщил, что 17 июля в
Лондоне состоялось совещание, после которого миссия получила телеграмму об
отмене до сентября конвоев к нам.
Едва удержался, чтобы не сказать контр-адмиралу Фишеру, в недавнем
прошлом командиру линейного корабля "Бархэм", заслуженному "морскому волку"
и, на мой взгляд, далекому от политических интриг человеку: "Вы же своими
глазами, контр-адмирал, видите, что мы воюем не за страх, а за совесть и
честно выполняем обязательства, принятые на себя. Так почему же вы, союзники
по оружию, ставите под смертельный удар тысячи верящих вам людей, прежде
всего своих моряков? Почему губите их в угоду тайным интересам и
политическим расчетам, которые бесконечно далеки от нашей общей цели в
борьбе против гитлеризма? Почему не выполняете своих обязательств, да еще в
очень трудное для нас время?.." Знаю, что вопросы останутся без ответа. Не
контр-адмиралу Фишеру отвечать на них. Это вне служебных функций начальника
миссии, а на разговор по душам он не пойдет. Да и что он может сказать в
объяснение действий Британского адмиралтейства?.. При каждой встрече со мной
после разгрома PQ-17 он прячет глаза, краснеет (да, да, краснеет!), а вообще
старается избегать встреч.
Два примечания.
Первое. Значительно позже я узнал содержание посланий, которыми
обменялись английский премьер-министр
112
военного времени У. Черчилль и И. В. Сталин в связи с трагической
историей конвоя PQ-17.
В момент, когда корабли Северного флота еще продолжали поиск
транспортов 17-го конвоя, Черчилль писал Сталину:
"...в случае с последним конвоем под номером PQ-17 немцы, наконец,
использовали свои силы таким способом, которого мы всегда опасались. Они
сконцентрировали свои подводные лодки к западу от острова Медвежий, а свои
надводные корабли держали в резерве для нападения к востоку от острова
Медвежий. Окончательная судьба конвоя PQ-17 еще не ясна. В настоящий момент
в Архангельск прибыли только четыре парохода, а шесть других находятся в
гаванях Новой Земли. Последние, однако, могут по отдельности подвергнуться
нападению с воздуха. Поэтому в лучшем случае уцелеет только одна треть.
Я должен объяснить опасности и трудности этих операций с конвоями,
когда эскадра противника базируется на Крайнем Севере. Мы не считаем
правильным рисковать нашим флотом метрополии к востоку от острова Медвежий
или там, где он может подвергнуться нападению немецких самолетов,
базирующихся на побережье. Если один или два из наших весьма
немногочисленных мощных судов погибли бы или хотя бы были серьезно
повреждены, в то время, как "Тирпиц" и сопровождающие его корабли, к которым
скоро должен присоединиться "Шарнгорст", остались бы в действии, то все
господство в Атлантике было бы потеряно".
На это послание У. Черчилля, умалчивающее о причинах обстановки в
Северной Атлантике, созданной не кем иным, как английским командованием, И.
В. Сталин 23 июля ответил без обиняков:
"Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских
специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в
северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и
готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы
осуществляться регулярно с большими потерями для немцев. Приказ Английского
адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты и вернуться в Англию, а
транспортным судам рассыпаться и
8 А Г. Головко ИЗ
добираться в одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты
считают непонятным и необъяснимым. Я, конечно, не считаю, что регулярный
подвоз в северные советские порты возможен без риска и потерь. Но в
обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и
потерь. Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно более
серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что
Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно
теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов
в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте".
Второе. Еще позже я узнал о том, что подобно лучу вдруг осветило один
из тайников политики союзников в годы войны, в частности подоплеку приказа
Британского адмиралтейства об уходе английских миноносцев и обоих отрядов
прикрытия PQ-17 в свои базы.
В книге Алистера Маклина "Корабль его величества "Улисс" (Лондон, 1956)
сказано:
"Большой смешанный конвой -- в нем было свыше тридцати британских,
американских и панамских транспортов -- покинул Исландию, направляясь в
Россию под охраной полудюжины миноносцев и, быть может, дюжины меньших
военных кораблей с прикрытием англоамериканского отряда крейсеров и
эсминцев. Второй, тайный, отряд прикрытия, состоявший из авианосца, двух
линкоров, трех крейсеров и флотилии миноносцев, держался ближе к норду. Эти
отряды были задуманы как ловушка... Была середина лета 1942 года... На
долготе приблизительно (именно приблизительно. -- А. Г.) 20 градусов к
востоку конвой подвергся тяжелой атаке подлодок и воздушных сил.
В день атаки прикрывающий караван отряд получил радиодонесение, что
"Тирпиц" только что вышел из Аль-тен-фьорда... "Тирпиц" предпринял неудачную
вылазку утром 5 июля, но вечером того же дня повернул обратно: ходит слух,
что он был поврежден торпедами с русской субмарины. Но отряд прикрытия
каравана тотчас отдалился к весту, бросил караван на произвол судьбы,
предоставил транспортам право рассредоточиться и следовать в Россию, как им
заблагорассудится! Переживания команд торговых судов при этом предательстве
военных
114
кораблей, ради спасения собственной шкуры, легко себе представить".
Вот так постепенно, шаг за шагом, рано или поздно выясняется правда.
Приведенная мною цитата из книги "Корабль его величества "Улисс" проливает
свет на то, что долгие годы тщательно скрывается в тайниках Британского
адмиралтейства. Судьба 17-го конвоя была предрешена задолго до его отплытия
из Исландии: ему надлежало стать крупной приманкой для "Тирпица", которого в
Британском адмиралтействе смертельно боялись и для которого решили повторить
ту же охоту, какую устроили за "Бисмарком". Судьба 34 транспортных судов, их
людей и грузов, предназначенных для Советского Союза, не интересовала
организаторов охоты, им было важнее соблазнить "Тирпица" легкой добычей,
заманить его подальше от укрытия, затем навалиться превосходящими силами и
уничтожить, как "Бисмарка". Неожиданная для союзников торпедная атака,
предпринятая Луниным, опередила и сделала бесполезной всю хитроумную
комбинацию, задуманную в недрах Британского адмиралтейства. Торпеды,
выпущенные из кормовых аппаратов "К-21", заставили фашистскую эскадру
отступить обратно в норвежские шхеры и вывели "Тирпица" из строя на три
месяца. Две торпеды. Как известно, английским кораблям потребовалось семь
или восемь торпед для того, чтобы потопить "Бисмарка".
дно цепляется за другое... Вот так и получилось, что фашистский рейдер
"Адмирал Шеер" воспользовался удобным моментом и проник в Карское море на
внутренние арктические коммуникации, на трассу Северного морского пути.
Обстановка на театре после внезапного, не имеющего никаких оправданий ухода
английских эскортных кораблей от конвоя PQ-17 и гибели многих транспортных
судов брошенного союзниками каравана оказалась до того напряженной, что я
распылил и без того недостаточные для огромного театра силы флота; нацелил
их на выполнение во что бы то ни стало одной задачи и несколько ослабил
внимание к другим, в частности к защите наших арктических вод; словом, на
известный срок очутился в плену у обстоятельств. И это вполне понятно.
Двадцать суток без малейшей передышки наши силы %-- надводные корабли,
подводные лодки, авиация -- были заняты поисками союзных транспортов. Поиски
охватывали тысячемильное пространство от Шпицбергена вдоль кромки льдов до
Новой Земли. Мы искали эти суда с необходимыми для фронта грузами, вели
борьбу за них с фашистскими подводными рейдерами и торпедоносцами,
сопровождали найденные транспорты в Архангельск и только 24 июля закончили
проводку последнего из найденных транспортов.
Люди остаются людьми, даже те, кто считает себя всепроницательными,
семи пядей во лбу... Разгром 17-го конвоя, невозвращение в эти дни двух
наших лодок с позиций, то есть безусловная гибель их, тревожные вести,
идущие с далекого юга, где уже завязалась борьба за Кавказ и Волгу,
круглосуточное напряжение в море
116
на протяжении трех недель -- все это наряду с поведением союзников,
оставлявшим желать лучшего, произвело тягостное впечатление на умы. В случае
натиска противника на театре нечего и надеяться на поддержку тех же
английских военно-морских сил. Точка зрения У. Черчилля, заявившего от имени
британского правительства об отказе рисковать кораблями флота метрополии
где-либо на коммуникациях Северной Атлантики, уже известна и мне через
английскую военно-морскую миссию в Полярном. Эскорта от Исландии до
Медвежьего и караванов с грузами до сентября не будет, а нашим транспортным
судам предстоят одиночные переходы на свой страх и риск. Вот к чему пока
свелись обещания союзников об открытии второго фронта. Не хочется думать
плохо о тех, кто сам же вызвался идти плечом к плечу в смертельной борьбе,
но факты, особенно в напряженный период, вновь наступивший на всем фронте,
прежде всего у Сталинграда, наводят на размышления. Ни на миг нельзя
забывать о том, что мы и союзники -- представители двух миров и что
исторический спор между нами не снимается совместными боевыми действиями
против немецко-фашистской военной машины.
Гитлеровцы продолжают шнырять в местах, где недавно пролегал маршрут
одиночных транспортов 17-го конвоя. 27 июля вражеская подводная лодка
проникла на рейд бухты Малые Кармакулы (на южном острове Новой Земли) и
подвергла артиллерийскому обстрелу полярную станцию: дома зимовщиков и
склады. Убит один человек и ранены четверо. Ни транспортных судов, ни
кораблей в бухте не было, как не имелось военных объектов на берегу. В бухте
находились два гидросамолета полярной авиации, предназначенные для обычной
ледовой разведки, практиковавшейся и в мирное время.
Несколько суток люди на полярных станциях и наблюдательных постах Новой
Земли находились в напряженном ожидании, но противник ограничился только
обстрелом Малых Кармакул и других попыток нападения не предпринимал вплоть
до 17 августа. Постепенно, сутки за сутками, напряжение у полярников спадало
и через три недели сменилось крайне вредной в любых условиях военного
времени успокоенностью. Благодушие подкреплялось тем, что корабли флота на
протяжении
первой половины августа обеспечили безопасность перехода трех
арктических караванов из Белого моря через проливы Югорский Шар и Карские
Ворота на трассу коммуникаций Северного морского пути. Вдобавок существовала
ошибочная уверенность, будто гитлеровцы (как, мол, и в прошлом году) не
посмеют сунуться на восток дальше Новой Земли, что для них всего страшнее
арктические льды. Это заблуждение не исчезло и 17 августа, когда вражескими
подводными рейдерами были атакованы два наших буксира -- "Норд" и
"Комсомолец", шедшие с баржами из пролива Югорский Шар к острову Матвеева.
Одна баржа с людьми и вторая с обмундированием были потоплены, один буксир
подожжен и выбросился на берег. Причем команда фашистских подводных лодок из
автоматов расстреливала наших моряков, которые после гибели судов оказались
в воде. Подошедшим слишком поздно к месту, где пиратствовали гитлеровцы,
тральщикам удалось спасти лишь 23 человека. А 21 августа две подводные лодки
повторили нападение и подвергли артиллерийскому обстрелу наши суда в районе
Белушьей губы (Новая Земля). Сутки спустя мы предупредили руководителей
Главсевморпути о возможном появлении надводного вражеского рейдера у Новой
Земли, а в дальнейшем приняли ряд -необходимых мер, связанных с перехватом
его. К мысу Желания (мимо которого, вероятнее всего, мог пролегать маршрут
вражеского рейдера) были высланы подводные лодки типа "К" и "Щ".
Соответствующие указания получила авиация, самолеты которой были посланы на
разведку. Однако флот по-прежнему не получал информации о движении судов на
арктических коммуникациях. Такая беспечность снова привела к печальным
результатам в ближайшие же два дня. 23 августа был потоплен транспорт
"Куйбышев", шедший без охранения от Югорского Шара к Диксону. Командующий
Беломорской флотилией вторично предупредил штаб морских операций западного
сектора Арктики, представлявший оперативную навигационную группу
Главсевморпути, о возможном появлении надводного рейдера противника в районе
Новой Земли. Вторичное предупреждение несколько подействовало: штаб морских
операций, расположенный на острове Диксон, дублировал предупреждение судам,
находившимся в Карском море, и полярным станциям.
118
Сведения о том, что крупный надводный корабль противника находится уже
в районе внутренних арктических коммуникаций, флот получил только спустя
полтора суток после появления его там. Фашистский рейдер оказался
"карманным" линкором "Адмирал Шеер". Это один из двух кораблей, построенных
гитлеровцами специально для дальнего рейдерства на морских коммуникациях,
хорошо вооруженный и вполне подходящий для предназначенной ему роли. Его
данные: скорость хода -- 28 узлов, дальность плавания -- 21500 миль,
вооружение -- шесть 280-мм орудий, восемь 150-мм, шесть 105-мм, восемь
37-мм, восемь торпедных аппаратов и два самолета. Второй, однотипный с ним,
линейный корабль "Адмирал граф Шпее" загнан английской эскадрой еще в
декабре 1939 года, вскоре после начала второй мировой войны, в устье реки Л
а Платы в Южной Америке и там потоплен своим экипажем.
Первые сведения о рейдерстве "Адмирала Шеера" на арктических
коммуникациях, полученные нами с запозданием, были таковы.
"Карманный" линкор прошел в Карское море мимо северной оконечности
Новой Земли -- мыса Желания -- со стороны кромки льдов высоких широт,
использовав благоприятную навигационную обстановку: южные ветры оттеснили
тяжелый паковый лед далеко к северу. 25 августа рано утром (в 6 часов)
зимовщики полярной станции на мысе Желания увидели неизвестный корабль,
шедший из Баренцева моря. Прежде чем они успели опознать его (на подходе к
мысу в это время находился наш грузовой транспорт "Беломорканал",
совершавший одиночное плавание из Исландии в бухту Кожевникова), неизвестный
корабль открыл орудийный огонь по радиостанции, чтобы лишить зимовщиков
возможности сообщить о нем. Обстрел вызвал пожары. Сгорели жилой дом,
метеостанция, дом летчиков, склад. Было повреждено здание радиостанции, но
аппаратура уцелела. После обстрела вражеский корабль ушел на восток и
скрылся в Карском море, а с мыса Желания на Диксон было передано
радиодонесение: "Напало неприятельское судно, обстреляло, горим, горим,
много огня..." Направление, в котором ушел фашистский рейдер, указано не
было, что свидетельствовало не только о растерянности зимовщиков, но и о
плохом инструктаже их.
119
Несколькими часами позже, в 12 часов 56 минут, радиоцентр Диксона
принял сообщение, посланное капитаном ледокольного парохода "Сибиряков" А.
А. Качаравой. "Сибиряков" накануне вышел из порта Диксона с оборудованием и
персоналом новой полярной станции, которую намечалось открыть на Северной
Земле, и не успел покрыть еще и половины расстояния до места назначения. В
своем первом сообщении капитан Качарава указал, что к нему направляется
вспомогательный крейсер противника. На самом деле это был не вспомогательный
крейсер, а все тот же "Адмирал Шеер", стоивший десятка вспомогательных
крейсеров. Второе донесение капитана Качаравы гласило: с "Шеера" потребовали
данные о ледовой обстановке на пути к району пролива Вилькицкого и у мыса
Челюскина, куда как раз в тот момент приближался третий арктический караван,
благополучно прошедший в сопровождении наших эскортных кораблей от
Архангельска до Диксона и оттуда направившийся уже самостоятельно, под
проводкой линейных ледоколов "Ленин" и "Красин" к проливу Вилькицкого и
дальше на восток по Северному морскому пути. Судя по запросу, на "Шеере"
имелись сведения о третьем арктическом конвое.
Не отвечая на требование гитлеровцев, капитан Качарава повернул
"Сибирякова" к берегу; однако "Шеер" последовал за ним, настиг и вновь
потребовал данные о ледовой обстановке. Тогда капитан Качарава постарался
выиграть время. Он запросил, что за корабль перед ним, и одновременно
сообщил на Диксон о требовании "Шеера". В ответ с фашистского рейдера
передали японское название -- "Сисияма". В то же время на "Шеере" был поднят
американский флаг. Теперь сибиряковцы убедились, что перед ними вероломный
противник. Капитан Качарава приказал командиру зенитчиков старшему
лейтенанту Медведеву (на пароходе имелись три зенитные пушки 76-мм калибра)
подготовиться к открытию огня по вражескому рейдеру, а всему экипажу и
пассажирам-полярникам -- занять места по боевому расписанию. Тем временем
радист послал новое сообщение капитана в штаб морских операций на Диксон,
после чего с "Шеера" последовало ультимативное требование прекратить работу
рации, застопорить машину, спустить флаг и сообщить данные о ледовой
обстановке в проли-
120
ве Вилькицкого. В тот момент, когда на Диксоне принимали четвертое
донесение радиста "Сибирякова", капитан Качарава приказал открыть орудийный
огонь по фашистскому рейдеру.
И "Сибиряков" начал неравный бой. Сам по себе этот факт достоин
всяческого восхищения. Стоит сравнить хотя бы данные "карманного" линкора,
приведенные мной выше, и данные "Сибирякова", того самого "Сибирякова",
который десять лет тому назад совершил под командованием капитана-помора В.
И. Воронина всемирно известный исторический сквозной поход по Северному
морскому пути в одну навигацию. В единоборство с мощным, вооруженным
одиннадцатидюймовыми (280-мм) орудиями, одетым в броню быстроходным
фашистским рейдером вступил старый грузовой пароход ледокольного типа,
ветеран Арктики, имевший три зенитные пушки и ход не свыше шести с половиной
узлов! Конечно, "Сибиряков" не мог рассчитывать на какой бы то ни было
успех. Но решение, принятое капитаном Качаравой, было правильное: он
надеялся задержать гитлеровцев, насколько удастся дольше, чтобы дать
возможность уйти в безопасное место третьему арктическому каравану.
В 13 часов 37 минут "Шеер" открыл ответный огонь, держась на дистанции,
исключавшей попадания снарядов "Сибирякова". Несколько сообщений, принятых
на Диксоне от судового радиста по ходу неравного боя, подтверждали то, что
следовало ожидать: снаряды "Шеера" вывели из строя сначала кормовое орудие,
затем носовые пушки, вызвали пожар и взрыв бочек с бензином, находившихся на
верхней палубе парохода, попали в борт в районе машинного и котельного
отделений, лишили пароход возможности маневрировать и двигаться, разрушили
мостик и носовую палубу. Шрапнельными снарядами, рассчитанными на поражение
живых целей, были убиты многие члены экипажа и многие пассажиры-полярники, в
том числе женщины. В 14 часов 5 минут связь с ледокольным пароходом
оборвалась. По всей вероятности, "Сибиряков" был потоплен, а его люди
погибли, самоотверженно исполнив свой долг, задержав фашистский рейдер на
один час десять минут, но, возможно, и дольше.
121
Посланный с Диксона в район боя самолет не нашел там ни "Сибирякова",
ни "Шеера". Не оказалось и каких-либо следов на поверхности моря,
характерных для потопления.
А на следующий день, 26 августа, в 12 часов 30 минут я получил
довольно-таки нервную радиограмму от начальника Главсевморпути И. Д.
Папанина с просьбой срочно дать приказание командующему Беломорской
флотилией об отправке звена бомбардировщиков с запасом бомб в Арктику для
уничтожения вражеского рейдера, якобы прошедшего в час ночи, то есть за
полсуток до обращения начальника Главсевморпути к флоту, на восток мимо мыса
Челюскина полным ходом по чистой воде. Непринятие с нашей стороны
немедленных мер, подчеркивалось в радиограмме, грозит уничтожением всего
каравана транспортных судов и ледоколов (третьего арктического конвоя),
миновавшего мыс Челюскина за пять часов до прохода фашистского рейдера.
Выяснилось, что сообщение о рейдере, прошедшем на восток (что в
дальнейшем не подтвердилось), было получено штабом морских операций на
Диксоне в 1 час 40 минут. До сих пор неясно, почему Главсевморпуть молчал в
течение полусуток. Ведь за это время фашистский рейдер мог действительно
разгромить караван! К счастью, "Шеер" не проходил проливом Вилькицкого, не
был у мыса Челюскина и не проник за кромку льдов.
Почти одновременно с просьбой Папанина мне было передано по радио через
начальника Главморштаба приказание: в связи с усилением деятельности
подводных лодок противника в районе Новой Земли и появлением рейдера к
востоку от нее срочно доложить о предполагаемых мероприятиях. Командующему
Беломорской флотилией приказано усилить наблюдение за обстановкой на трассе
Северного морского пути и доложить в Главморштаб данные о движении всех
судов.
Догадаться, чем вызваны эти приказания, не составляло труда. Вместо
того чтобы немедленно известить командование флота о положении в Карском
море, то есть не терять ни минуты, в Главсевморпути предпочли действовать
окольными путями. Вероятно, там решили, что непосредственно обращаться к
командованию флота с просьбами о помощи зазорно: мол, такое обращение
умалило бы авторитет Главсевморпути и ущемило бы
122
независимость. Вот почему они, прежде чем известить нас, известили
Москву, потеряли время, а в конце концов были переадресованы к нам и только
тогда обратились в несколько возбужденном состоянии с просьбой о срочной
помощи. Между тем не так трудно было уяснить, что флот для поддержания
порядка и обеспечения безопасности на театре должен был знать все, что
происходило в нашей операционной зоне. Ибо в условиях военного времени
является хозяином на морских коммуникациях и отвечает за положение там
военно-морской флот.
Правда, обстановка, сложившаяся в первое время на арктических
коммуникациях, несколько изменила ясное и четкое сперва положение. Как
только работники Главсевморпути убедились, что Арктика остается вне сферы
военных действий (фактически в течение всего первого года войны), они стали
добиваться самостоятельности. Поскольку флот в это время был очень занят
западным направлением, постольку те или иные ходатайства Главсевморпути были
удовлетворены. Например, И. Д. Папанину удалось получить в Москве даже
артиллерию для Главсевморпути, после чего Главсевморпуть начал
самостоятельные действия по переводу конвоев в Карском море и дальше на
восток. Между тем никто не отменил узаконенное оперативное подчинение
Главсевморпути флоту, да и нельзя было отменить то, что, безусловно,
необходимо и целесообразно в условиях войны. К сожалению, Беломорская
флотилия, в операционной зоне которой находятся арктические коммуникации,
входящая в состав Северного флота, является очень молодой организацией и еще
не сумела взять руководство всеми действиями в Арктике в свои руки.
Вот почему с опозданием больше чем на 36 часов с момента проникновения
"карманного" линкора в Карское море флотом были приняты меры противодействия