Горбачевская Елена. Не имей сто рублей

   Сейчас все было очень похоже. Почти такой же "пьяный лес". Только за одним существенным исключением. Тогда у нас впереди были еще годы счастливой жизни вместе. Масса трудностей, разочарований, но насколько больше простого человеческого счастья. Гораздо больше! А, самое главное, тогда мы были вместе. Не то, что сейчас.
   Как бы хотелось вернуть то время! Попасть на несколько лет назад, не допустить этих мелких ошибок, которые в итоге сложились в одну роковую!
   ?????
   ?
   ...и поэтому ему приходилось обращаться за опытом в прошлое, связывая эти моменты единой незримой нитью, словно бусинки, присоединяя их один к другому. Но это тоже было сделать довольно непросто. Поскольку даже в этом, даже в такой малости он был полностью во власти линейного времени, которое незатейливо, неторопливо текло на планете. Он сильно зависел от годового обращения планеты вокруг светила, а также от ее суточного вращения. То есть он мог соединиться, слиться только с теми моментами собственного прошлого, которые приходились только на тот же сезон планеты. При этом максимально доступным эпизодом, первой "бусинкой" в его ожерелье всегда становился эпизод, произошедший в то же самое время суток. К остальным он добирался дольше и сложнее. А иногда приходилось надолго уходить в собственное прошлое, поскольку только там, в прошлом своем опыте он мог почерпнуть информацию о восстановлении своей структуры после каких-либо очередных повреждений. Причем способ восстановления полностью зависел от их механизма и характера. Так что почти каждый раз "рецепт лечения" был другим. И за некоторыми из них приходилось уходить в прошлое так далеко, что он даже почти полностью вспоминал себя. Но сейчас пока до этого было еще далеко. Он просто соединился с прошлым периодом своей активизации, приходившимся на такой же сезон годового обращения планеты в надежде получить нужную информацию...
   15. Эх, дороги, пыль да туман...
   Утром я почувствовала, что успешно заработала насморк. Интересно, стоило ли вообще идти в отпуск? Может быть, лучше было бы еще годик поработать?
   Мужчины уже доедали завтрак, когда Сережа обратил внимание на странное явление: за ночь туман нисколько не рассеялся, но как будто наоборот, даже сгустился. Причем был он не везде, а как бы только в одном месте, где завал бурелома подступал прямо к озеру. Как раз через него шла тропинка, которая и привела нас сюда, так что мы даже не могли видеть, куда она ведет дальше. Но идти на разведку было лень, да и отступать особо не куда. Тем более, что этот завал не шел ни в какое сравнение с тем покосом сумасшедшего великана, который мы видели накануне. Куда-нибудь да приведет нас эта тропинка, решили мы.
   - Так, девять тридцать, пора бы отправляться, - проявил инициативу Сережа.
   - Сейчас докурю, - ответила я, прихлебывая чай. - А вы пока в кастрюлю миски сложите да водой налейте.
   А нос тек конкретно. Я то и дело шмыгала и лезла в карман за платком. И вот в очередной раз вместе с платком выскочила из кармана мятая сторублевка и благополучно шлепнулась в лужу.
   - Ну, вот, мама! - тут же стал возмущаться Санька. - Прошу ведь тебя, чтобы мелочь мне отдавала, а ты вместо этого выбрасываешь ее в лужу!
   Он полез было уже за купюрой, да я на него рявкнула:
   - Ты что, с ума сошел?! Она же грязная, мокрая! Подумаешь, ценность.
   Санька ничего не ответил, только надулся. Зря я на него наорала. Что бы не происходило, нельзя так с ребенком. Тем более что ему все еще предстоит пережить. Я потрепала его по волосам:
   - Ну, будет тебе. Приедем в Минск, так я тебе целую кучу этого барахла наменяю.
   - Ладно уж, Ежик! - буркнул он, но было видно, что уже не обижается.
   Итак, надеясь только на ее величество госпожу Удачу, мы отправились в путь.
   Туман был густым, как молоко. Ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Мы спешились и вели велосипеды в руках. Такое впечатление, что попали в совершенно иной мир, где звуки приглушены, очертания смазаны и который живет вообще по своим, одному ему ведомым сказочным законам. Медленно выплывал навстречу какой-то диковинный силуэт, который при приближении оказывался самым обычным кустом можжевельника. Поперек тропинки разлеглась туша доисторического динозавра. Нет, это просто ствол упавшей сосны. По счастью, это препятствие оказалось единственным на нашем пути. Так что, перетащив велики, мы уже через несколько минут покинули диковинный туман и въехали в самый обычный лес. Сказка закончилась.
   Тропинка весело бежала по стройному сосняку, заросшему лишайником настолько, что казалось, наступила зима. Через густые кроны весело проглядывало солнышко, и в его косых лучах играли бесчисленные пылинки. Денек обещал быть погожим. Только откуда-то все время тянуло дымом. Даже какая-то мгла стояла. Совершенно непонятно. Ведь из-за всех этих дождей никакой пожар был невозможен в принципе. Даже любой костер, оставленный без присмотра, затушило бы. Наверное, в какой-нибудь деревне что-то сжигают, решила я.
   Велики весело бежали по утоптанной тропинке, выстукивая по кочкам: "Он-у-хо-дит! Он-у-хо-дит!" Предаваться размышлениям, даже самым грустным, не было никакой возможности, поскольку любая маленькая невнимательность могла обернуться полетом в кусты можжевельника, росшего здесь в изобилии, или в какую-нибудь яму. А я и так уже достаточно "интересная женщина".
   Солнышко стало припекать довольно основательно. Наконец-то лето вспомнило о своих обязанностях. Даже пришлось сделать небольшой привал и переодеться в забытые до сей поры шорты и майки. Выглядели мы все трое так, словно нас корова пожевала, да оценивать это было некому, так что неважно. Но я все-таки на всякий случай заглянула в зеркальце и с удивлением констатировала отсутствие всех своих ссадин и шишек. Ничего не понимаю! Тем не менее мелочь, а приятно.
   Ближе к обеду мы, миновав болотце, оказались на какой-то достаточно оживленной автостраде, которая проходила с севера на юг. Нужно было выяснить, где же мы находимся, и Сережа тормознул первую попавшуюся машину. Оказалось, это то самое, хорошо знакомое нам шоссе, которое соединяет Минск и Мядель!
   Попив водички и бросив последний взгляд на странную раздвоенную сосну, стоявшую у самой тропинки, мы направились в сторону Молодечно.
   А солнце пекло чем дальше, тем больше. Ну что за дела такие! То его ждешь-недождешься, то припекает так, что колеса к асфальту пристают! Ничего не понимаю, что такое происходит с этой погодой! Одна польза - мой насморк пропал. И синяки куда-то подевались, вспомнила я.
   Эх, если бы еще также исчезла та жгучая, нестерпимая боль, которая поселилась в моей душе и острой стрелой пронзала при каждой неосторожной мысли, каждом воспоминании!
   А вот уже и Вилейка. До Молодечно рукой подать. И совсем не страшно, что солнце вскоре сядет, лагерем нам больше не становиться, а на электричку и в темноте загрузимся. А в Минске в любое время суток улицы хорошо освещаются.
   Наверное, это последний поход. А жаль. Так же ведь все здорово было!
   16. Мчится поезд в чистом поле.
   На вокзал мы прибыли около половины десятого. На перроне уже стояла электричка и била копытом от желания побыстрее отправиться.
   - Я побегу за билетами, - вызвался Сережа.
   - Что ты! - возразила я. - Она ведь вот-вот отправится! Не успеешь. А потом придется час или больше ждать, так что дома будем заполночь.
   - Ладно, давай загружаться, а билеты можно и у контролеров купить. Они сейчас ходят по вагонам и продают, сам видел, когда Саньку к бабушке возил.
   Мы едва успели втащить себя и велосипеды, как дверь захлопнулась, и поезд покатил домой. В неизвестную мне жизнь.
   А между тем Сережа стал как-то мягче. Все время мы о чем-то говорили. То о его работе, то о моей. Боже мой, ну почему бы мне не проявить чуточку внимания раньше?
   Гнусавый голос объявил, что двери закрываются, а следующая станция Дубравы.
   - Красивые названия станций на этой ветке, - заметила я. - Дубравы, Бояры, Пралески.
   - Это уж точно, - согласился Сережа. - Когда я вез Саньку до Орши, так тоже обратил внимание на названия. Сначала идет Тротилово, за ним Ломачино, а дальше - Новая жизнь.
   - Ну, здесь, положим, тоже не все так красиво, как представляет Ежик. Как вам нравится Анусино? - влез не в меру эрудированный Санька.
   - Это еще не самое страшное, - продолжила я. - Вот в Минске два мужика, фамилии которых Ананьев и Устименко, открыли свою фирму. И назвали ее по начальным буквам фамилий. Получилось ООО "Анус". К несчастью, оба были слегка слабоваты в латыни. Представляете картинку: директор какой-нибудь солидной фирмы говорит своей секретарше: "Наташенька, я пошел в "Анус", если кто-то будет мне звонить, скажи, что буду через часок!"
   - Это еще что! Я сам видел в районе бульвара Шевченко вывески на ларьках "ПКФ "Вагина"",- усмехнулся Сережа.
   - А мне раз попалось в каком-то списке ООО "Фалос", - добавила я. Правда, было написано через одно "л", но суть от этого слабо меняется. Интересно, что бы получилось, если бы та ПКФ и это ООО объединили капитал?
   - АО "Оргазм", - не задумываясь, ответил Сережа.
   Так мы и ехали, болтая и посмеиваясь. Под конец Сережа с Саней так разошлись, что принялись играть в одну высокоинтеллектуальную игру, которая называется "Укус пожарной лошади" и заключается в том, что один из играющих неожиданно хватает другого за ногу в районе колена. Естественно, хватаемым в большинстве случаев был Санька, который истошно вопил на весь вагон. Он тоже старался донять папу, но при его мелких ручонках получалось слабовато. Так что игра носила несколько односторонний характер. После того, как ребенок взвизгнул особенно пронзительно, папа заметил:
   - Санька, ты вопишь не от самого укуса, а от его предвкушения!
   - Хорошо, не буду предвкушать, - согласился тот и даже спрятался за мой джут, висевший на крючке. И буквально через минуту заорал снова, хотя папа только подносил руку к его колену.
   - Ой, я, кажется, снова предвкусил!
   Электричка была не то, чтобы сильно набитая, но и не совсем свободная. Однако после получаса подобных забав вокруг нашего семейства образовалась настоящая "мертвая зона". Вполне естественно, что народ предпочитает держаться подальше от психов.
   А поезд уже приближался к Минску. Поскольку дома у нас никаких продуктов не было, было решено не тащиться за ними в круглосуточный магазин, а перекусить в "Макдональдсе" прямо на вокзале, благо наш отпуск имел одно неоспоримое достоинство - был ненакладным по части финансов.
   Вытащив барахлишко из вагона, мы собрались уже было в подземный переход, да вдруг все трое застыли каменными изваяниями.
   "Макдональдса" не было!
   Впереди расстилалась ровненькая лужайка, огороженная заборчиком университетского городка. Мы ошалело завращали головами, а я к тому же сразу полезла за сигаретами. Не было нового здания вокзала. То есть стоял только зал ожидания и старый вокзал, который уже давно снесли и на его месте строили новый. То есть его как раз, оказывается, не снесли, как раз он и стоял!
   - Сережа! Где мы? - обалдело спросила я.
   - Не знаю.
   17. Бойся желаний, ибо они могут исполниться.
   Вот попали, так попали! А, может быть, это какой-нибудь параллельный мир? Как в фильме "Скользящие"?
   - Все, конечно, может быть. Поскольку само по себе то, что произошло, не вписывается ни в какие рамки, - ответил на мои мысли вслух Сережа. - Только мне кажется, что это наш мир, родной, только несколько лет назад. И вопрос правильнее задавать не где мы, а когда мы.
   Мои колени подогнулись, и я опустилась прямо на асфальт. Благо велосипед был прислонен к стенке. Интересно, что же все-таки произошло? А еще интереснее, что теперь со всем этим делать? Может быть, я сплю? Ага, и при этом курю. На всякий пожарный я себя ущипнула, совершенно не надеясь на положительный результат.
   А, может быть, от всех этих волнений и переживаний у меня просто крыша поехала?
   Ну, да. Только одной ей было скучно, так она для компании еще Сережкину и Санькину прихватила. Если уж кто и сошел с ума, так мы все трое. Только не знаю, описаны ли подобные случаи в медицинской практике.
   Я в состоянии полного обалдения пялилась на знакомую до малейшего камешка Привокзальную площадь и не узнавала ее. Ни одного ларька! Ни кока-колы, ни наших, торгующих тысячей мелочей. Нет цветочного павильона, только бабульки с жалкими букетиками жмутся ко входу в метро. И вообще как-то непривычно пусто. Точно так же, как и в моей голове. Я опомнилась только тогда, когда сигарета уже стала жечь пальцы. И задала почти что риторический вопрос:
   - Ну, и что мы теперь будем делать?
   Санька только пожал плечами, а Сережа долго скреб затылок, пока не разродился:
   - В любом случае сидеть здесь бессмысленно. Надо куда-то ехать. Только куда? Кому из наших знакомых мы сможем объяснить все произошедшее так, чтобы те не посчитали нас сумасшедшими?
   Ага, оказывается, не только меня посещала светлая мысль насчет коллективного помешательства. Уже легче. В умных книжках пишут, что настоящие психи всегда уверены в полной своей нормальности. А раз оба мы сомневаемся, то это верный признак того, что мы находимся в здравом уме.
   Хотя с другой стороны, может, это было бы и лучше. Тихонько спятить и оставить в "здоровом" мире все свои проблемы. И тут же я себя одернула: а Санька? А сам Сережа? Кстати, что это он там говорил насчет знакомых без комплексов?
   - С Ириной мы познакомились всего пару лет назад, так что если мы не в параллельном мире, а в прошлом, то она о нас еще и понятия не имеет. Оксанка? Так она, скорее всего, в отпуске. Торчит где-нибудь в Крыму со своей гитарой, рассуждала я вслух. И тут светлая мысль пришла в мою бедную голову. - Мы забыли про самих себя!
   - В смысле? - не понял Сережа.
   - В том смысле, что при любом раскладе: будь мы в параллельном мире или в прошлом с самими собой нам проще всего будет найти общий язык.
   - Правильно! Уж самих себя нам даже в параллельном мире не пришло бы в голову отправить в психушку! Поехали домой! - Сережа явно воодушевился. Только как быть с ключом? Ну, как назло этот новый замок вставил перед самым отъездом! Разве что мы будем дома?
   - Не волнуйся, - обрадовала я его, показывая ключ от старого замка, который не выбросила чисто по рассеянности. - Теперь не будешь говорить, что Ежик - "Плюшкин", всякую ерунду хранит.
   Дрожь в коленях прошла, мы взгромоздились на изрядно уже надоевшие велики и покатили в сторону дома.
   Город был тот и не тот. По Проспекту бродили люди, но нигде не было ставших уже привычными и необходимыми летних кафешек под зонтиками, ларьков с сигаретами и шоколадками, круглосуточных продуктовых магазинов. На участке от ЦУМа до 1-й больницы выпирали облезлым фасадом на тротуар корпуса завода Ленина, и ни намека не было на те бесчисленные магазинчики с яркими витринами, в которые мы так любили заходить. Да и сам ЦУМ был весь в стройке. На тротуарах кругом щербатый асфальт, а не такая милая сердцу разноцветная плиточка. В общем, совсем не то.
   Мы уже доехали до станции метро "Парк Челюскинцев", когда я заметила такое, что затормозила, нещадно подрезая остальных, и заорала не своим голосом:
   - Смотрите!
   Мужики послушно обернулись на мой вопль. И, действительно, картинка была достойной внимания. К станции метро неспешно подходило семейство, нагруженное дорожными сумками. Что ж тут удивительного? Люди в отпуск собрались, лето на дворе. А то, что этими самыми людьми, собравшимися в отпуск, были мы сами. Мы-нынешние, словно завороженные, провожали взглядом себя-прежних. У бедного Саньки так вообще от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Такой малыш - это он?!
   Сережа тащил две огромные сумки, я шла рядом, опираясь на трость. Мы весело шутили и смеялись, собираясь "вечерней лошадью" отправиться в Смоленск. И думали, что впереди у нас - целая вечность...
   Стоп! Трость!!!
   - Сережа! Видишь, я иду с палочкой!
   - Ну?
   - А это значит, что на дворе - 1992-й год! Значит, мы попали в прошлое, а не в какой-нибудь параллельный мир. Вспомни, я тогда как раз перед отпуском перелом свой расхаживала, а потом мы к твоим родителям поехали. Так я и там, в Смоленске, с ней еще ходила.
   - Да, похоже. Хотя это еще ничего не доказывает. Ты могла в этом параллельном мире в другое время сломать ногу. Только параллельные миры - это чистая фантастика.
   - Ага, а провалы во времени - обыденное явление, сплошь и рядом происходят!
   Счастливое семейство, не ведающее своего будущего, преспокойно загрузилось в метро, а мы продолжали двигаться домой.
   С одной стороны, все несколько упрощалось. Никому не надо было ничего объяснять. Зато с другой - и помощи ждать не от кого. Как бы там ни было, минут через пять мы уже остановились возле дома.
   Тут возникло затруднение другого рода. Мы все-таки жили в "коммуналке", и появление соседей, только что ушедших пешком с сумками и костылем, спустя четверть часа верхом на велосипедах, вряд ли вызвало бы адекватную реакцию. Хотя сейчас, в 97-м, соседи уже давно поменялись, все-таки следовало соблюдать осторожность и просочиться как можно незаметнее. Об этом я и сказала своим мужчинам. Равно как и о том, что Сане вообще не стоит попадаться им на глаза. Ладно, мы постаревшие на пять лет. Несвежую морду лица можно списать на усталость или еще на что-нибудь, но резко выросший ребенок явно будет привлекать нежелательное внимание.
   Сережа обошел дом с другой стороны и посмотрел в окна. Нам повезло. Ни в одном из них не было света.
   Мы втащили в квартиру все свое имущество. Но на этом трудности не закончились, поскольку следовало еще разместить три велосипеда в комнате, в которой уже находились два (Санькин был куплен позже). Сережа прислонил свой велик к его дубликату пятилетней давности, и... они тут же слились в один!
   - Ничего себе! - только и смог сказать он.
   - Попробуй обратно! - посоветовала я.
   Сережа взялся за руль и откатил велосипед. А тот, пятилетний, так и остался стоять на месте. Ну, что ж. В этом есть свои плюсы. Мы так и пристроили оба "Туриста" на их близнецов из прошлого. Хоть не будет болеть голова, куда же в нашей тесноте деваться самим.
   В кухне нас ожидал сюрприз: в те времена все было в дефиците, и поэтому едой приходилось запасаться заблаговременно. Как нам, голодным, пригодились сейчас те припасы! Спустя полчаса ужин уже ароматно дымился в тарелках, чай был заварен, и жизнь не казалась уже такой мрачной.
   Оставалось только одно: выяснить, куда же мы все-таки провалились.
   Телевизор мы включили, как только пристроили велосипеды. Там показывали какой-то фильм, и, принимаясь за ужин, мы с нетерпением ждали выпуска новостей.
   Надо сказать, что приобретение телевизора в нашей семье явилось в свое время событием поистине знаменательным. Оно произошло как раз тогда, в девяносто втором году. До этого у нас была малюсенькая "Электроника", просмотр передач по которой напоминал подглядывание в замочную скважину. Все денег не хватало. А тут случилось так, что я, поломав и почти вылечив свою ногу, получила сразу за несколько месяцев по больничному и отпускные. А Сережа тоже получил отпускные и еще зарплату. Так что в нашем вечно дырявом бюджете скопилась довольно приличная сумма. А в это время телевизоры и прочие дорогостоящие товары стали продавать в кредит. Вот мы и купили его, родимого, заплатив лишь треть стоимости - около пяти тысяч - с рассрочкой на три года.
   Забавно. Когда я увольнялась из своего НИИ и зарплата уже исчислялась в сотнях тысяч, у меня еще оставался невыплаченный должок около пары тысяч. Сумма, на которую можно было купить разве что хлеба.
   Но это было потом. А сейчас телевизор стоял совершенно новенький, яркие цвета радовали глаз, и даже пульт дистанционного управления, который уже года три, как сломался, успешно функционировал.
   Наконец начался выпуск новостей. Мы затаили дыхание. Вежливо поздоровавшись, диктор объявил, что сегодня, 25 июля 1992 года, главным событием дня было открытие летних олимпийских игр в Барселоне...
   Итак, прошлое. Наше собственное прошлое.
   Какой ужас! Придется снова переживать тяжелейший 93-й год, когда я завела скверную привычку периодически шлепаться от голода в обморок. А 94-й со всеми его заморочками! И дальше-то не легче было!
   А, самое главное, мы-то сами остались прежними. И ничуть не проще стали наши отношения из-за того, что мы провалились в прошлое, в то время, когда несмотря на финансовые и другие трудности мы были вместе.
   От грустных размышлений меня отвлек Санькин возглас:
   - Ну, и что мы теперь будем делать?
   А ведь и в самом деле, что?
   Где и на что жить, где работать, как Саньке ходить в школу? Вот же ж холера ясная!
   - Будем спать укладываться, - ответил Сережа. - А завтра постараемся разобраться, что к чему.
   ?????
   ...он просто соединился с прошлым периодом своей активизации, приходившимся на такой же сезон годового обращения планеты в надежде получить нужную информацию. Но там он ее не нашел. И по цепочке давно произошедших событий он ушел в Прошлое. Свое собственное прошлое. Он вспоминал те, давние события, которые повлекли за собой нарушения в его функционировании, сопоставлял их с нынешними и не находил аналогий. Пока не находил. Но он уже вспомнил, что этот процесс всегда был долгим. Что ж, ему, существу, живущему во времени, терпения было не занимать. Он проникал в свое прошлое, закрытое от него стеной забвения, год за годом, десятилетие за десятилетием, нанизывая бусинки произошедших событий на нитку оживающей памяти.
   Он не сильно переживал из-за того, что на эту ниточку попадают далеко не все события его длинной жизни, а лишь те, которые происходили в аналогичные сезоны обращения планеты вокруг светила. Переживания вообще ему были несвойственны. Если некоторая информация его не устраивала, он попросту о ней забывал. А если она была ему нужна, то он смирялся с самыми неприятными для себя фактами, добывал ее из бездны памяти, терпеливо анализировал для того, чтобы использовать и забыть снова. И он методично обследовал событие за событием, надеясь получить необходимые данные.
   И попутно вспоминал другие факты. Подробности своей жизни, информацию о своем роде...
   Он вдруг понял, что вспомнил нечто важное! Оказывается, он был не один такой. Были и другие представители его рода. И даже на этой самой планете.
   Они, особи его рода, жили совершенно независимо друг от друга. Они не нуждались в общении. И не мешали друг другу. Но сейчас эта вдруг всплывшая информация о собственных соплеменниках, объектах, полностью аналогичных ему самому, вдруг показалась ему достаточно важной. Мгновение спустя он вспомнил, что всегда реагировал аналогичным образом на такие воспоминания...
   18. Оказывается, порой деньги нуждаются не только в отмывке, но и в утюжке.
   Утром, попивая кофеек из собственных запасов пятилетней давности, мы задались вопросом, что же такое с нами произошло.
   Сомнений не оставалось. Мы провалились в прошлое на пять лет. Почти на пять, не считая нескольких дней. Где, когда, как такое могло произойти?
   - Не иначе, как у этого проклятого Черного озера, - сказал Сережа.
   - Да уж, - ответила я, - Похоже, древняя легенда говорила правду, что место это плохое. Только нельзя исключать и другие возможности.
   Мы стали буквально по километру анализировать свое путешествие. До Нарочи все было в порядке, тетка Антонина хоть и не взяла моих денег за картошку, но шока при их виде не испытала. Дальше - только запутанная дорога к Черному озеру, а после него...
   - Алена, вспомни, как раз после того, как мы проехали этот странный туман вдруг резко переменилась погода, стало солнечно и жарко!
   - Точно! И мне еще показалось, что пахнет дымом. А в сводках белорусских новостей только и слышишь о засухе и лесных пожарах! Тем более, что после озера не происходило абсолютно ничего странного.
   Мы немного помолчали, переваривая собственные выводы, а Санька даже потерял интерес к дискуссии и уставился в телевизор. Похоже, что для нынешнего подрастающего поколения, воспитанного на обилии фантастики в книгах и фильмах, провал во времени - дело обыденное и недостойное слишком пристального внимания.
   - Что будем делать? - в который за последнее время раз спросила я.
   - Возвращаться надо. И попытаться проникнуть обратно, в наше время.
   - Это понятно. Только учти, что вещи у нас абсолютно мокрые и грязные, да и мы сами не лучше. К тому же путь туда неблизкий, а у нас нет практически ни крошки еды.
   - Да, ты права. Просто необходимо отдохнуть, помыться, запастись всем необходимым. На это у нас может уйти как минимум пару дней. Ты хорошо запомнила ту легенду?