Страница:
В предпоследний вечер я осталась наедине с Милтоном Хеммингом. Это был теплый бархатный вечер, безветренный и звездный. Я разглядела Южный крест, отчетливо выступающий в темноте на фоне синего полночного неба.
— Теперь уже совсем скоро, — произнес Милтон.
— Все уже рвутся на берег.
— Я — нет, — отозвался он. — Я бы хотел плыть с вами целую вечность.
— Очень романтично, однако в это трудно поверить.
— Это из-за вас я становлюсь романтиком.
— А я-то думала, сделать вас таким ничто не может.
— По-вашему, я слишком земной, чтобы быть романтиком.
— Возможно.
— Вам еще много надо обо мне узнать.
— О любом человеке надо узнать еще много.
— И иногда такие уроки бывают очень скучными. Но у нас все будет по-другому.
— Вы уже готовы к высадке? Уложили вещи?
— Я не готов высадиться без вас.
— Небо такое красивое. И звезды кажутся такими близкими.
— На Карибе небо чудесное. Вам понравится. Вам вообще многое понравится на Карибе.
— Вы, наверное, всем сердцем жаждете вернуться в свой райский уголок.
— Нет совершенного рая на земле. Всегда необходимо что-то или кто-то, чтобы создать его. Я для себя кого-то нашел…
— И она согласилась поехать с вами?
— На словах — нет. Но я читаю ее мысли.
— Стало быть, вы ясновидящий? Еще одно ваше достоинство?
Милтон взял меня за руку.
— Она действительно хочет быть рядом со мной, так же, как я — быть рядом с ней, или почти так же. Иногда она ведет себя очень чопорно. Это из-за ее воспитания. Знаете, эти старые английские семьи. Однако меня это не обманывает.
— Возможно, вы сами себя обманываете. Разве что мы говорим о ком-то, кого я не знаю.
— Вы знаете, о ком я говорю. Она — одна-единственная.
— Удивительно, что вы считаете ее достойной вашей персоны.
— Никогда не думал, что найду такую.
— Но вы ведь отрицаете невозможное.
— Всегда. Как хорошо вы подвели итог моему характеру!
— Давайте же будем разумными.
— Я всегда исключительно разумен.
— Ваша бессмысленная погоня за мной. Путешествие почти окончено. Это ведь должно было быть просто забавной интрижкой, правда? Чтобы скрасить монотонное существование в море? Ну, что ж, теперь уже почти все. Вам не удалось соблазнить меня, а вашей целью, по-моему, было именно это. Признайтесь.
— Не стану отрицать.
— Вы бесстыдник.
— Но обольщение должно было стать прелюдией к любовному роману на всю жизнь.
— Ваша манера выражаться так же экстравагантна, как и идеи.
— Может, ненадолго станем серьезными?
— Да, это было бы предпочтительно.
— Тогда я буду говорить совершенно серьезно. Я не могу расстаться с вами в Сиднее. Я хочу, чтобы вы приехали и погостили на моем острове. Кариба — красивейшее место. Вы наверняка уже нарисовали себе картину пустынного острова с пальмами, песчаными пляжами и туземцами в каноэ. Все это там есть, но остров — еще и процветающая община. Мы сделали его таким благодаря экспорту сахара. Мы использовали естественные ресурсы острова. Он не так уж мал — даже велик, как и другие острова такого типа. Он самый крупный в архипелаге из четырех островов. У нас есть доки и довольно приличный отель. Благодаря сахару остров разбогател, и живущие на нем люди достаточно разумны, чтобы это понимать. Я хочу, чтобы вы к нам приехали.
Я колебалась.
— У меня большой дом на плантации. Мне бы хотелось, чтобы вы остановились у меня. Однако, если вам это не подходит, то, как я уже сказал, у нас есть довольно неплохой отель. Обещайте мне, что приедете.
— Я не могу давать никаких обещаний.
— Какая же вы упрямица.
— Вот видите, как я на самом деле вам не подхожу.
— Нет. Я люблю ваше упрямство. Я так безумно люблю вас, что считаю все в вас совершенным.
— Я обещала немного пожить у Фелисити. Милтон кивнул.
— Полагаю, долго вы там не пробудете. Вы знаете, что очень мало рассказали мне о себе — о своей семье? Все, что я знаю, это то, что вы путешествуете с мисс Фелисити, чтобы составить ей компанию в пути.
— Вы мне о себе тоже не рассказывали.
— Расскажу, когда приедете на Карибу. Я знаю, вы живете с бабушкой, стало быть, ваши родители умерли.
— Только мама. Отец снова женился и обосновался в Голландии.
— Я хочу знать о вас все. Я всегда думаю о вас как об Эннэлис. Моей Эннэлис… необычной девушке с необычным именем. Эннэлис Мэллори. Существует знаменитая фирма изготовителей карт под именем Мэллори.
— Это и есть моя семья.
— Ах, ну тогда, вы, должно быть…
— Да?
— На Карибу приезжал молодой человек из этого семейства. Я только что вспомнил… Где-то года два назад. Как же его звали? Я почти уверен, что его фамилия была Мэллори, и он был связан с картами.
Мое сердце бешено стучало. Я едва могла говорить.
— Филип? Это был Филип?
— Филип Мэллори… Да, кажется, так.
— И он приезжал на Карибу?
— Да… он пробыл там некоторое время.
У меня пересохло в горле. Я не знала, как найти слова. Подумать только, Милтон видел Филипа, и все это время мы вели праздные разговоры, а ведь он мог дать мне жизненно важную информацию.
— Что с ним случилось? — спросила я.
— Не знаю. Просто приезжал… а потом, наверное, уехал.
— Это был мой брат, — сказала я.
— Ваш брат. Ну, конечно. Мэллори… Я совершенно забыл о нем — до этой минуты.
— Пожалуйста, расскажите, что вам о нем известно.
— Вы ведь наверняка знаете больше, чем я.
— Что с ним сталось? Домой он так и не вернулся. Что он сделал? Что он делал на острове?
— Погодите минутку. Кажется, что-то припоминаю… По-моему, у него была карта, и он пытался найти какое-то место, о котором, похоже, никто ничего не знал. Я помню лишь смутно. Я не очень им интересовался. К нам приезжает столько людей с самыми разными планами.
— Прошу вас, вспомните все, что сможете. Для меня это очень важно.
— Я встречался с ним лишь однажды. Это было в отеле. Полагаю, он там останавливался. Больше я его не видел. Это все, что я знаю.
— Так, значит, он приезжал на Карибу!
— Да, определенно.
Я была ошеломлена. Вот и ниточка, хоть и очень хрупкая. И подумать только, что Милтон Хемминг, с которым я в последние недели была в постоянном контакте, мог рассказать мне все это, а я узнала только сейчас. Эта мысль поражала меня.
Стало быть, Филип останавливался в отеле на Карибе. Может, кто-нибудь из работников отеля помнит его и что-то мне расскажет.
Я пришла в страшное волнение. Не успев приехать в Сидней, я уже сделала такое открытие!
— Вы приедете на Карибу? — спросил Милтон Хемминг.
— Да, — твердо ответила я. — Приеду.
Мы вошли в гавань. Какое это было великолепное зрелище! Я вполне могла поверить в то, что, по выражению первого губернатора, это была «прекраснейшая гавань в мире». По одну сторону от меня стоял Милтон Хемминг, по другую — Фелисити. Милтон взял меня за руку и прижал ее к боку. Я было запротестовала, однако не стала привлекать к нам внимание стольких людей. Я была уверена, что Милтон прекрасно все понимал, и это его забавляло.
Фелисити выглядела неспокойной, а сама я не столько думала о бухтах, пляжах и безумствах роскоши, сколько о прибытии сюда Филипа вместе с ботанической экспедицией. И размышляла, что принесут мне последующие недели.
Я уже решила, что в карибском отеле должны быть люди, помнящие Филипа. Я должна встретиться и поговорить с ними. Как только Фелисити выйдет замуж и я выполню обещание, погостив у нее неделю, я отправлюсь на Карибу.
Лодка отправляется на остров каждую среду и когда я приеду, меня будет ждать теплый прием Милтона Хемминга. Разумеется, я не могла принять приглашение остановиться в его доме, однако был ведь отель, а именно он интересовал меня больше всего, поскольку там останавливался Филип.
Мы уже входили в док. Очень скоро мы будем на земле.
— Какой вид! — прошептал Милтон. — Он произвел на вас впечатление?
— Еще бы!
— Подождите, вот увидите Карибу. Я буду ждать вас с нетерпением.
— Вы говорили, там есть отель.
— Вам будет удобнее в Хемминг-холле. Как звучит, вам нравится?
— Тонкая аллитерация.
— Да уж. И похоже на название какого-нибудь староанглийского поместья. Когда мы, наконец, вернемся на родину и купим поместье, давайте так и назовем его.
У причала собралась толпа народу. Они явно ожидали вновь прибывших.
Я посмотрела на Фелисити.
— Твой Уильям здесь?
Девушка тревожно вглядывалась в толпу.
И сказала:
— Пока слишком далеко, я не вижу.
— Наверное, должен быть здесь.
Фелисити вздрогнула.
Пассажиры отправились в каюты за ручной кладью.
— Нам лучше уйти, — сказала я. Милтон Хемминг отпустил мою руку, и мы покинули палубу.
К нам шагал улыбающийся мужчина со шляпой в руке. Фелисити тонким голосом произнесла:
— Это Уильям.
— Фелисити, наконец-то! — Мужчина обнял девушку. — Я уж думал, ты никогда не доберешься. Фелисити сказала:
— Уильям, это мисс Эннэлис Мэллори. Уильям Грэнвилл до боли стиснул мне руку:
— Я слышал о вас. Добро пожаловать в Сидней.
Под его слегка покрасневшими глазами были мешки. Он смерил меня оценивающим взглядом и от этого взгляда мне стало не по себе. Грэнвилл был довольно плотным, высокого роста. На меня он посмотрел взглядом человека, привыкшего потакать своим прихотям.
Фелисити объяснила:
— Тетушка Эмили сошла в Кейптауне. Ей стало так плохо, что пришлось вернуться домой.
— Бедная старая леди!
— А это мистер Милтон Хемминг, он был так добр и очень помог нам.
— Мы уже встречались, — заметил Милтон.
— Ну, конечно. В отеле… среди скотоводов. Вы ведь с островов, а? Сахар?
— Верно. Я ездил в Англию по делам и на корабле имел удовольствие познакомиться с этими юными леди. Полагаю, вы скоро уедете из Сиднея в имение?
— Побудем здесь некоторое время. Тут и поженимся. Так проще. Я заказал нам номера в «Короне». Подумал, что она больше подойдет.
— Да, конечно.
— Как насчет нашего багажа? — спросила Фелисити.
— Полагаю, у тебя есть сундуки?
— Естественно, мне ведь пришлось много везти с собой.
— Естественно. Не волнуйся. Я договорюсь, чтобы их прислали прямо в имение после выгрузки. Пока мы в Сиднее, обойдешься тем, что есть, а когда доберешься до своего нового дома, твои вещи будут ждать тебя. — Грэнвилл обернулся к Милтону. — Вам, наверное, придется ждать до среды. Ведь лодка на Карибу ходит по средам, верно?
— Да. Однако я, возможно, немного задержусь в Сиднее. — Милтон улыбнулся мне. — У меня есть кое-какие дела.
— Мы возьмем багги до отеля, — распорядился Уильям Грэнвилл. — Тут не очень далеко.
В тот раз я была слишком возбуждена, чтобы как следует разглядеть город. Я чувствовала себя очень неуютно. Не могла представить себе, что нашло на Фелисити, как она могла принять предложение этого грубого человека. Мне было ясно, что она не влюблена в него. Однако так она решила, и меня это не касалось. Фелисити согласилась на это, стало быть, это ей и было нужно. Я думала о том, что мне скоро придется распрощаться с Милтоном Хеммингом, я не была уверена, как к этому отношусь. Мне будет недоставать необходимости избегать его, наших словесных перепалок, по-моему, доставлявших удовольствие нам обоим. И все будет очень странно.
Однако потом я вернусь в Сидней, сяду в среду на лодку, идущую на Карибу, и, пока буду там находиться, наводя справки о Филипе, по-видимому, буду видеться и с Милтоном Хеммингом. Я знала, что буду ждать этого с нетерпением.
И все же я не могла подавить тревогу о Фелисити. Она собиралась выйти замуж за человека, к которому была равнодушна, и теперь, увидев его, я понимала, почему.
Что же нашло на нее, чтобы заставить принять его предложение? Почему она решила только из-за того, что другой мужчина отверг ее, принять предложение первого, кто подвернулся? Или боялась остаться старой девой, стать такой же, как мисс Картрайт? Это было безумием, и я подозревала, что Фелисити уже раскаивается в своем решении. Но ведь даже и сейчас еще было не поздно. Она ведь еще не замужем. По узким кривым улочкам мы выехали на шумную магистраль, ведущую в отель. Гостиница была просторной с красными бархатными шторами, толстыми красными коврами и изобилием бронзы.
Я заметила, что служащие отеля, казалось, хорошо знавшие Милтона Хемминга, относились к нему с большим уважением. Милтон шепнул мне:
— Я хороший клиент, всегда останавливаюсь здесь, приезжая в Сидней. — И продолжал уже громче:
— Не выпить ли нам по аперитиву перед обедом?
Уильям Грэнвилл объявил, что это прекрасная мысль.
Мы договорились, и нас отвели в наши комнаты. Моя комната находилась рядом с комнатой Фелисити.
Я оглядела номер. Мебель была большой, потолок — высоким, а окно выходило на улицу. Обстановка была такой же, как и в холле — тяжелые красные бархатные шторы, подхваченные толстыми бронзовыми ручками. В комнате царила чистота, и это было приятно.
Я была несколько озадачена. Вот я здесь, за много миль от дома, полная решимости выполнить весьма неясную задачу и прекрасно понимавшая, что дело идет к финалу, которого я вовсе не ожидала. Во-первых, Фелисити. Неминуемо приближалась ее свадьба, и я не могла не беспокоиться о том, что же с ней будет дальше. Жених Фелисити не понравился мне сразу. В нем было слишком много такого, чему я не доверяла. Он выглядел… как бы это сказать? Потасканным? Нет, это было бы чересчур сильно сказано, но все же что-то в этом роде. Мне показалось, что взгляд, брошенный им на меня, был неприлично дерзким… впрочем, лишь чуть-чуть. С виду он держался вполне приятно. Похоже, он был счастлив встретить Фелисити. Хорошо ли я его разглядела? Как глупо судить о людях по единственной встрече! Меня мучили плохие предчувствия из-за Фелисити и из-за Милтона Хемминга. Меня раздражало, что этот мужчина постоянно вторгается в мои мысли. Он был прирожденным нарушителем покоя, всегда находился там, где был не нужен. Или нужен? Отчего я была смутно расстроена тем, что в среду он уедет на лодке?
Я должна забыть об этих второстепенных проблемах и сосредоточиться на своей основной задаче. Я здесь, чтобы отыскать Филипа и, найдя ответ, я вернусь домой и выйду замуж за Реймонда и буду жить спокойно.
Я распаковала маленький саквояж, умылась и переоделась, а когда закончила, в мою дверь постучала Фелисити.
— О… ты готова?
— Да, входи. Как твоя комната?
— Такая же, как эта.
— Она кажется очень удобной.
Мы вели светскую беседу, боясь высказать то, что было у нас на уме.
— Уильям, по-моему, был очень рад тебя видеть, — произнесла я банальную фразу.
— Да, — отозвалась Фелисити.
— Тебе здесь все будет очень интересно. Фелисити кивнула, однако вид у нее был неубедительный. Я обняла подругу и поцеловала. На мгновение Фелисити прижалась ко мне.
— Ты ведь поедешь с нами в имение, правда?
— Если ты хочешь… но ненадолго. Осмелюсь предположить, Уильяму не понравится, что в его медовый месяц с вами будет посторонний человек.
— Ты же обещала поехать.
— Знаю, и поеду… на недельку. За это время ты там уже пообвыкнешься.
Это, казалось, успокоило девушку.
Раздался стук в дверь. Это была горничная, пришедшая, чтобы проводить нас к джентльменам.
На следующее утро я проснулась от яркого солнечного света, заливавшего мою комнату.
Несколько минут я лежала неподвижно, напоминая себе, что я в Сиднее, и мои поиски начались. Сегодня утром я посмотрю, смогу ли увидеться с Дэвидом Гутериджем. Я вспомнила разговоры об Австралийской ботанической ассоциации. Дэвид наверняка поддерживает с ними контакт. Кто знает, может быть, мне невероятно повезет и я встречусь с ним сейчас.
В любом случае это уже какое-то начало.
Мои мысли вернулись к прошедшему вечеру. Мы выпили аперитив, а потом пообедали огромными бифштексами, которые, похоже, очень понравились мужчинам, а нам с Фелисити показались слишком большими.
— У нас в Австралии большой аппетит, — заявил Уильям Грэнвилл. — Это, наверное, оттого, что мы много времени проводим на свежем воздухе.
Я заметила, что он пил в свое удовольствие, и при этом менялся. Он взял руку Фелисити и положил к себе на бедро. Вид у Фелисити при этом был очень неловкий.
Милтон Хемминг взял на себя обязанность поддерживать разговор и много говорил об Австралии. Я узнала, что Уильям Грэнвилл прожил здесь уже двадцать лет. Я прикинула, что ему, должно быть, лет тридцать восемь, хотя выглядел он старше.
— Первое, что вы должны сделать завтра, леди, — посоветовал Милтон, — это купить шляпы с большими полями. Не так ли, Грэнвилл? Мы же не можем позволить им загубить их нежную кожу. Могу вам сообщить, что австралийское солнце может изуродовать ваш цвет лица.
— Завтра поедем по магазинам, Эннэлис, — сказала Фелисити.
Я нашла этот вечер очень неловким, и Милтон Хемминг знал о моих чувствах. Я была очень рада удалиться к себе. Я думала, что Фелисити позже придет ко мне, однако она не пришла, и я была этому тоже рада. Мне хотелось утешить девушку, но я ничего не могла сделать, разве что посоветовать ей вернуться со мной в Англию.
Но как я могла так поступить? Это ведь ей решать.
Как бы там ни было, я была в Сиднее, куда так мечтала попасть. Я упрекнула себя за то, что почти позабыла о том, что привело меня сюда, слишком много внимания уделяя вопросам, не имевшим главного значения.
Одевшись, я постучала в комнату Фелисити. Та была еще в постели. — У меня болит голова, — пожаловалась она. — Наверное, я еще немного побуду в постели.
— Тебе надо бы прислать что-нибудь. Я схожу вниз и позабочусь об этом.
Фелисити умоляюще посмотрела на меня, и мне показалось — она хочет сказать, что передумала. Я не стала ей ничего подсказывать. Пусть доверится мне, когда сама захочет.
Я спустилась вниз и попросила отнести в комнату Фелисити кофе и бутерброды и сама позавтракала тем же. Официант, казалось, был разочарован тем, что я не заказала бифштексы, которые ели большинство постояльцев.
Покончив с завтраком, я спросила у стойки, не могут ли они сообщить мне адрес Австралийской ботанической ассоциации, и мне без колебаний сообщили, что она находится на Джорджстрит.
— Как мне туда добраться? — спросила я. — Надо ли нанимать экипаж?
— Нет, сказали мне, туда каких-нибудь десять минут ходьбы.
Мне рассказали, как дойти до ассоциации. Я вернулась в свою комнату, надеясь, что не встречу по пути ни Уильяма Грэнвилла, ни Милтона Хемминга. Я не желала объяснять, что собираюсь делать: теперь я была полна энтузиазма начать поиски.
Утренний воздух был бодрящим. Я не сомневалась, что позже станет жарко. И подумал о совете Милтона приобрести большую шляпу для защиты от солнца. Наши городские шляпки здесь явно не годились.
Потом, подумала я. Сначала Дэвид Гутеридж.
Я нашла Ботаническую ассоциацию без всяких затруднений. На двери висела медная табличка. Я вошла. Мужчина за стойкой весело взглянул на меня.
— Доброе утро, — поздоровалась я. — Не могли бы вы мне помочь? Мне хотелось бы связаться с мистером Дэвидом Гутериджем.
Вид у мужчины стал озадаченный.
— Сомневаюсь, что у нас работает человек с таким именем.
— Нет, не работает. Он приехал из Англии почти два года назад. Он ботаник, и я полагаю, что когда-то он связывался с вашим офисом. Мне бы хотелось знать, не подскажете ли, где я могу найти его.
— В связи с экспедицией из Англии два года назад, говорите. Подождите минутку, я посмотрю, не может ли кто-нибудь здесь помочь вам. Присаживайтесь.
Я села и стала ждать. Мне было почти дурно от возбуждения, и я раздумывала, не стою ли я на пороге открытия.
Через некоторое время молодой человек вернулся.
— Пойдемте со мной, пожалуйста.
Я поднялась и последовала за ним. Перед застекленной дверью молодой человек остановился и отступил, пропуская меня вперед.
Из-за стола поднялся мужчина.
— Доброе утро.
Мы обменялись рукопожатием.
— Насколько я понимаю, вы наводите справки о мистере Гутеридже.
— Да. Я знаю, что некоторое время назад он приехал сюда с экспедицией.
— Около двух лет назад.
— Да, да. Я полагала, что он мог базироваться здесь, и думала, что вы можете дать мне его адрес.
— Его корреспонденция действительно поступает к нам, но в данный момент его нет в Сиднее.
— А вам известно, где он? — взволнованно спросила я.
— Когда люди уходят в такие экспедиции, мы никогда точно не знаем, где они находятся. Они планируют отправиться в одно место, затем сбиваются с пути и решают ехать в другое. Я знаю, что одно время он собирался в Квинсленд, а оттуда — на Барьерный риф. На некоторых из этих островов встречаются растения, которых больше нигде нет.
— О, — разочарованно протянула я.
— Он уехал примерно полгода назад, — сообщил мужчина. — Недавно мы слышали, что он на материке… так что не исключено, что он скоро здесь появится.
— Что значит — скоро? Через неделю, две?
— О, навряд ли. Я полагаю, самое раннее — через месяц.
— Месяц! — Я была крайне разочарована. Но, по крайней мере, они знали его. Это уже был маленький шаг вперед.
— Когда он объявится, не могли бы вы сообщить ему, что я заходила? И не могли бы вы попросить его связаться со мной? Я, наверное, буду вот в этом поместье… а если нет, я сообщу вам свой новый адрес. Имение находится в нескольких милях от Сиднея, я буду там гостить у друзей.
— Разумеется, я ему передам.
— Меня зовут мисс Мэллори.
— О… А вы имеете какое-нибудь отношение к фирме картографов?
— Я из этой семьи.
— К нам сюда уже приезжал человек по фамилии Мэллори из Англии… да… конечно, он ведь и приехал с Дэвидом Гутериджем.
— Это был мой брат. Это с ним я пытаюсь связаться. Вы не знаете, он жил в Сиднее и когда уехал?
— Боюсь, что не знаю. Он действительно приходил сюда пару раз с мистером Гутерджем. А потом мы его больше не видели.
— Благодарю вас, — сказала я. — Вы очень добры.
— Я позабочусь о том, чтобы мистер Гутеридж узнал о том, что вы заходили. А вот и адрес. Отлично. Я запишу это. Не волнуйтесь. Как только он будет здесь, мы передадим ему ваше сообщение.
Я вышла на улицу.
Начало. Не слишком многообещающее. Но все же начало.
Когда я вернулась в отель, первым человеком, с кем я столкнулась, был Милтон Хемминг.
— Вы выходили, — воскликнул он. — И украли у нас прогулку.
— Раннее утро такое приятное. Жарко станет позднее. Он пристально посмотрел на меня.
— Вы что-то затеваете. Я пожала плечами.
— Расскажите мне. Может быть, я смогу помочь. Я покачала головой.
— Ничего особенного. А где остальные?
— Жених, как мне представляется, отсыпается. Невеста — тоже. Так что мы свободны. Предлагаю небольшую прогулку в экипаже по городу. Я весьма горжусь им. С тех пор, как сюда прибыл первый флот, город сильно изменился, могу вас заверить. Идемте. Возьмем багги.
Я позволила усадить себя в экипаж. Я по-прежнему думала о Дэвиде Гутеридже, который мог бы дать мне ключ к тайне.
Это было радостное утро. Милтон показал мне гавань, провез меня по извилистым улочкам, прежде бывшим тропами, и кое-что рассказал об истории города. А я думала, что же чувствовали люди, прибывшие сюда с первым флотом, впервые ступив на берег страны, которой предстояло стать их домом на оставшуюся жизнь.
Я позабыла о разочаровании, испытанном мной оттого, что я не нашла Дэвида Гутериджа. Он вернется и, наверное, сможет рассказать мне что-нибудь. Я поняла это, находясь в обществе Милтона Хемминга. Я стала оптимисткой. Я заразилась его верой в то, что нет ничего невозможного, что-то от его кипучей натуры передалось и мне.
Мы остановились у магазина и купили солнечную шляпу для меня, а Фелисити я выбрала шляпу бледно-лилового цвета, которая, по моему мнению, должна была ей пойти.
— Ну, теперь, — заявил Милтон, — я могу быть спокоен. Прелестный цвет лица защищен от врага.
— Странные слова для солнца — отца всего сущего на нашей планете.
— Хороший друг, но злейший враг. Такова природа жизни. Море. Огонь. Большие друзья, но порой — безжалостные враги.
— Не слишком хороший отзыв о дружбе, если она может вот так кончиться.
— Почему это, мисс Эннэлис Мэллори, когда я с вами, вы любой разговор превращаете в психологическую дискуссию?
— Простите, — извинилась я. — Наверное, я иногда бываю очень педантичной.
— Вы можете быть только очаровательной. Как скоро я увижу вас на Карибе?
— Не знаю. Долго в этом Грэнвиллском поместье не пробуду.
— Да уж. Уверен, вам этого не захочется.
— Я немного беспокоюсь за Фелисити. Если вы знаете что-то, не свидетельствующее в пользу этого человека, по-моему, ей следует рассказать об этом.
С минуту Милтон молчал, словно борясь с собой, что было для него нехарактерно. Обычно он был так уверен в себе.
— Она сама все увидит, — наконец, произнес он.
— Вчера вечером он изрядно выпил, однако не был пьян.
— Он привык к выпивке и может, как говорят, пить сколько влезет. Какое это имеет на него воздействие, мне неизвестно. Сомневаюсь, что он закончил пить, когда мы его оставили. По-моему, он продолжил уже в уединении в собственной спальне.
— Вы не думаете, что Фелисити надо сообщить об этом?