Иващенко Валерий. Воин и маг

   Встречные поглядывали кто с острасткой, некоторые сочувственно, но в конце концов процессия втянулась в неприметную дверь где-то позади здания Адмиралтейства. Устойчивое тепло пахнуло в лицо, и озябшие от стылого железа руки сразу заныли, отходя от холода.
   — Арестованный доставлен! — раздалось где-то за массивной дверью, и только сейчас погружённый в свои раздумья Valle встрепенулся и огляделся по сторонам.
   Конвоиры стояли по обеим сторонам широкого, с лакированным дубовым паркетом, коридора. За их спинами наблюдались дубовые же, широкие двери. Вдоль потолка через равные промежутки висели магические шары, и вообще — здание изнутри выглядело добротно и надёжно, как вообще любят устраиваться флотские. А в простенках находились здоровенные картины. На одних старинные корабли с изодранными парусами обстреливали друг друга или боролись с непогодой. С других горделиво и неодобрительно на Valle взирали лысые, и очень даже наоборот — бородатые, капитаны и адмиралы.
   Баронет даже успел задуматься, каким образом в эту компанию затесался эльф, таинственно и чуть насмешливо глядящий с борта красиво украшенной ладьи, но тут из-за той же самой, основательной двери выскочил здоровенный, на голову выше и вдвое шире баронета старшина, судя по полоскам на рукавах. Уж в чём-чём, а в морских знаках отличия за время пребывания в Керслунде, где каждый второй был или моряком или служил в порту, Valle поднаторел.
   Бугай не без любопытства оглядел его, а затем неожиданно высоким, тонким голосом распорядился, — Введите арестованного!
   Что и было выполнено со всей старательностью и аккуратностью.
   В широком, заставленном столь обожаемой адмиралами массивной старинной мебелью, кабинете, обнаружился хмурый адмирал Арнен, пару чинов в штатском, и серьёзный донельзя лорд Бер. Последний брезгливо спросил у зашедшего служаки из Тайной Палаты.
   — Почему без верхней одежды? Застудить решили?
   Тот пожал плечами и подчёркнуто равнодушно ответил.
   — В приказе особо подчёркивалось — пресекать все возможные попытки трепыхания… а под плащом — да мало ли чего может удумать чёрный маг, даже и в украшении .
   «Опытный, ушлый этот тихарь» — пронеслось в голове у Valle, пока он, переминаясь с ноги на ногу, разглядывал обстановку и гадал, что бы всё приключившееся с ним значило.
   Адмирал, не скрывая своего неудовольствия, взял со стола свиток, и развернув его, поднёс к лицу баронета. Это оказался по всем правилам оформленный приказ о его аресте, и подписанный лично Императором, каковой только и мог арестовывать знатных дворян, к тому же магов.
   — Можете говорить, — отрывисто заметил адмирал, бросив затем свиток обратно на стол.
   — Обвинение? — лаконично спросил Valle, лихорадочно соображая. Приказ самого плюс Тайная Палата — да это уже похлеще, чем быть одной ногой там . Там, куда вряд ли кого затащишь по доброй воле…
   Лорд Бер вдруг сделал вид, что его чрезвычайно заинтересовало состояние собственных ногтей, и он стал изучать их с самым непосредственным вниманием.
   Адмирал побагровел, но сдержался.
   — Формальное обвинение — убийство благородного рыцаря, сэра Морлана, — прорычал он.
   — Послушайте, господа! — в голове у молодого волшебника словно что-то сверкнуло, и несуразности последних дней стали постепенно складываться, наподобие головоломки, — А на самом деле?
   Адмирал переглянулся с лордом Бером, и тот наконец-то соизволил открыть рот.
   — Подать стул! Садитесь, баронет.
   Он чуть наклонился к с облегчением усевшемуся Valle, пристально разглядывая его с каким-то непонятным вниманием.
   — На вас надели эту гадость, — тут он брезгливо указал на ненавистный ошейник, — Дабы уберечь от необдуманных действий. Дело в том, молодой человек, что…
   Нечасто Valle удавалось видеть старого мага взволнованным, но сейчас был именно такой момент. Чуть пройдясь худощавыми ногами по толстому ковру, устилающему пол кабинета, Бер наконец соизволил объяснить всё.
   — Дело в том, что Царство Света начало войну не только на море. Эти святоши подгадали свой удар как раз перед тем, как ляжет снег и сделает невозможным хоть какие-то военные действия.
   Лорд Бер глубоко вздохнул, и с решимостью, напоминающей человека, с разбегу запрыгивающего в холодную воду или делающего даме предложение, продолжил.
   — Захвачены несколько пограничных баронств, в том числе и ваше. Сразу же были посланы лазутчики из числа Леани, умеющие пройти своими Тайными Тропами, — неумолимо ронял он глухим, полным боли голосом.
   — Города и замка больше нет. Всё сожжено до самого скального основания — похоже на самые мощные молитвы из арсенала святых отцов… никто не спасся… как раз вчера утром, и тот твой сон…
   … весь город — испепелён вместе с людьми…
   Дальнейшие слова остались неизвестными, ибо вселенная плавно, словно падающий под водой предмет, наклонилась и с глухим стуком, как сквозь толстый слой ваты, ударила полом кабинета прямо в висок…
 
   В глаза ударил свет. Яркий, резкий, безжалостный, бьющий по оголённым нервам не хуже заклинания молнии, и вынырнувшее из этого слепящего сияния бледное лицо лорда Бера прокричало.
   — Держите его! — и всё снова завертелось и понеслось в дымном беззвучном вихре, куда-то в призрачные и недоступные иным миры. Чьи-то невидимые ладони снова хватали за руки, пытаясь удержать их в жалобно стонущих и рассыпающих крошки ржавчины цепях. Вот чья-то тяжёлая ладонь хлестнула по лицу, на миг произведя вспышку света с запахом табака…

* * *

   В своей бездне заворочался Падший. Он пристально посмотрел на извивающуюся в кандалах фигурку, и прошептал растрескавшимися от бесконечной жажды губами.
   — Призови меня… Ну же, смелее… Я дам тебе столько силы, что остальные боги, сбросившие меня в эту темницу, разбегутся в ужасе со своих небес… Даже больше, чем Яромору — мне отчего-то верится, что ты именно тот, кто вправе освободить меня… Ну же, малыш, всего несколько слов…

* * *

   Отворачиваясь и ускользая от манящих, обещающих и обольщающих видений, из призрачных реальностей вверх скользнула крохотная искорка. Словно заблудившийся ныряльщик, завидевший наконец отблеск солнца, чья-то сущность упрямо карабкалась туда, туда — к свету и теплу. Невыносимо долго, изнемогая в борьбе и всё же не сдаваясь, капелька жизни всплывала из бесконечного моря тьмы и ужаса, и наконец в разгромленном и развороченном кабинете, в перекошенные от страха закопченные лица, непослушные губы выдохнули :
   — А вот хрен вам всем… меня, не подавившись, не съешь!

* * *

   Бездонное пятно мрака разочарованно поникло головой.
   — Ну что ж… подождём следующего…
   И снова уснуло на долгие века.

* * *

   Лорд Бер, над рукой которого хлопотал целитель с упрямо сжатыми губами, скривился и проронил в сторону адмирала, мрачно озирающего свой обгорелый мундир.
   — Не знаю, Арнен, не знаю, что означают те его слова. Если он принял того, кого ближе к ночи лучше не поминать, то мне страшно.
   Адмирал пожал плечами, и некогда щеголеватая синяя ткань окончательно расползлась на могучем торсе, рассыпавшись истлевшими от невидимого жара клочьями.
   — Когда он придёт в сознание, лично я буду молиться всем богам, которых знаю. Если этот парень даже в ошейнике натворил таких делов…
   В вылетевшее наружу окно заглянул холодный ветер с улицы, бросив на лицо Арнена несколько снежинок. Адмирал прищурился, облизнул солёные от крови губы, и продолжил.
   — Признаться, я теперь уже ни во что хорошее не верю…
   Старый маг склонил голову, словно признавая своё поражение. Охотнее всего он сейчас оказался бы в своём уютном кабинете, в одной из университетских башенок, и выцедил бы рюмочку смородинового ликёра.
   Словно по шевелению жаждущих губ угадав желание своего старого знакомого, адмирал потянул дверцу стального сейфа, вмурованного в стену. Та жалобно завизжала, перекосилась и выпала совсем, едва не отдавив хозяину ноги.
   — Надо же, — буркнул адмирал, доставая уцелевшую под защитой брони пузатую чёрную бутылку. Без церемоний он сковырнул сургуч и пробку кинжалом, примерился. Надолго приложился к горлышку, удовлетворённо причмокнул. Вытерев губы, подал лорду Беру. Тот не стал жеманничать, ибо организм сам знал, что ему сейчас нужно после такой встряски, а посему прикончил бутылку тоже прямо из горлышка. Облегчённо выдохнув, старый маг чуть порозовел, а затем вытащил трубку. Охлопал себя по тем местам, где когда-то были карманы, и почти весело объявил.
   — Табачок твой, Арнен, огонёк мой. Покурим?

* * *

   Глубоко под землёй, почти голый, закованный в кандалы и ошейник человек шевельнулся. Раскрыв глаза и уставившись в кромешную сырую тьму, обступившую его со всех сторон, он привычно зажёг свой крохотный магический светильник, а затем стал смотреть .
   Незаметно носилась мысль по призрачным безднам, волновались тонкие миры , ощущая чьё-то незримое, но такое волнующее внимание. Ворочались во мраке могучие, спящие вековечным сном демоны, ощутив чей-то задумчивый взгляд. Заметались в своих логовах элементали, не зная, в кого разрядить свои молнии и огненные дожди.
   Молодой хозяин обходил свои владения, незамеченные ранее. Неслышным шагом он прошёлся вдоль границы, отделяющей жизнь от Неё . Заглянул за грань вечности, обращая внимание на каждую мелочь. И нестройный хор пробуждающихся от забвения голосов сопровождал его, моля об одном — дай приказ, повелитель! Поведи нас в битву!
   Да, Яромор был силён, но он жаждал всего лишь власти. А чего жажду я? Вернуть родных и близких, насильно ввергнутых в Царство Мёртвых? Заманчиво, заманчиво…
   Но нет, не стоит, пожалуй, даже и пытаться — что произошло, то уже произошло. К чему ворошить угли?
   Отомстить? Это теплее, гораздо теплее — почти горячо. По силам ли? Посмотрим…
   И молодой некромант, с нежностью глядя на переполовиненные пустяковым заклинанием, медленно прибывающие запасы магии, хрипло захохотал! Идиот!
   — Вот же она, сила, недоступная иным магам и колдунам! Стоит только протянуть руку!
   Грязная, в лохмотьях изорванной и обгоревшей одежды рука стремительно метнулась, и ухватила за горло толстую крысу, неосторожно выглянувшую из отверстия для стока нечистот полюбопытствовать — что это за новый гость в её давно облюбованных владениях?
   Уговаривая сам себя не спешить, дрожа от нетерпения, Valle зубами откусил часть ногтя, оставив на пальце острый заусенец. Нежно погладил трепещущее в ладонях тщедушное тельце, ощущая бешеный стук испуганного сердечка…
   А затем решительно чиркнул ногтем по этой мягкой шейке, с бьющейся под тонкой мохнатой кожей жилкой. Аккуратно, старательно, не теряя ни капли алой жидкости, заключённой в драгоценном живом сосуде, стал творить волшбу.
   Замечательно. Словно похмельный, выпивший поутру жбан холодного пива и оттого ощутивший себя здоровым и полным сил, молодой чернокнижник встал. Тяжёлые массивные кандалы, с погнутыми и растянутыми кое-где звеньями цепей, рассыпались тонкой струйкой ржавчины, невесомым облачком взвившейся у его ног. Ошейник с тихим звоном разлетелся осколками, едва ощутив прикосновение этих пальцев, умеющих быть такими нежными, но сейчас неумолимо безжалостными…
   Светильник яростно полыхнул, залив беспощадным светом все уголки камеры. Молодой маг, с какой-то горделивой осанкой и горькой складкой в уголках рта, небрежно протянул руку к стене, сложенной из неподъёмных каменных глыб, отчего та пошла рябью, словно поверхность взволновавшейся лужи. Миг, другой, и сквозь камень проступило серо-жёлтое сияние иных миров и иных дорог…
   Через полквадранса в опустевшем каменном мешке не осталось ничего, хоть как-то напоминающего о произошедших событиях — об этом человек позаботился тщательно. Лишь излучающая зелёный свет надпись, навсегда въевшаяся в каменную стену.
 
   Я вернусь. Пересчитаю всем зубы, и не только.
 
   А чуть ниже, живым рубиново-алым огнём переливалась подпись —
 
   Valle

Глава 20.

   …Путём многочисленных наблюдений и замеров было выяснено, что основной поток магической энергии стекает сверху, с небес — как, очевидно, и было задумано богами, сотворившими наш мир. Далее течение проходит сквозь тонкие, или как их ещё называют, Нижние Миры, и стекает в Царство Мёртвых. Последнее, впрочем, строго не доказано по вполне понятным причинам(смех в аудитории). Таким образом, очевиден своеобразный круговорот магии в природе. Этот медленный, но неостановимый поток Силы и используют те, у кого развит соответствующий Дар. Сильные волшебники способны слегка концентрировать ток энергии, и таким образом, получая дополнительную мощь, использовать в своих целях. Все эти процессы описываются классическими уравнениями Эарендила и фон Гоусса, которые мы рассмотрим чуть позднее…
   (из вводной лекции в курс «Основы Магии»)
 
   Впервые лорд Бер видел Императора в таком крайне раздражённом состоянии. В том самом, коего так боялись придворные и провинившиеся, и вспышки которого сверху донизу сотрясали всю огромную Полночную Империю. То, что сам иногда бывал чересчур крут, само по себе не плохо — ибо повелитель был отходчив и (что редкость среди власть имущих) умел признавать свои ошибки. Впрочем, те, кто последнего не умеет, долго не живут…
   Император повернулся на каблуках, отчего жалобно взвизгнул до блеска натёртый паркет, и рыкнул снова.
   — Идиотизм какой-то! В стране столько дворян, а на должностях сидят одни тупицы!
   Стоящий у своего стула лорд Бер довольно спокойно наблюдал, как хозяин только что разжаловал и лишил всех чинов бывшего начальника Имперской разведки, графа Ротгата. А потом услал в родовое имение с приказом не появляться на глаза. В общем-то, граф был не так уж и виноват — все иной раз ошибаются. Но проморгать такую акцию, как подготовка и вступление в войну Царства Света… это и правда из рук вон плохо.
   — Ладно, — вздохнул Император, пересиливая гнев. Он сел в своё бархатное кресло, выпил немного белого вина. Подумав чуть, с размаху разбил бокал о стену.
   — Куда ни глянь, всюду развал, — уже заметно успокаиваясь, проворчал он, — Сядьте, лорд, не маячьте там…
   Лорд Бер с облегчением перенёс свой вес с ног на стул, и осторожно заметил.
   — Ваше величество, ну ведь не всё же так плохо.
   Император только дёрнул щекой.
   — Бьёшься, стараешься, а толку почти никакого, — затем, пользуясь своей привилегией повелителя, сменил тему, — Мне тут посоветовали активнее выдвигать молодёжь — дескать, опыта наберутся со временем, зато они могут выдумывать и проворачивать такие идеи, что нам, старикам, просто и в голову не придёт!
   — Неплохая идея, — оценил собеседник, — Только время ли? Война ведь…
   — А сколько ждать? И так уже земли теряем! Короче, — Император решительно рубанул рукой воздух, — Я тут посоветовался с армейскими и своими тихарями — на разведку поставлю барона Орка. Предан, как пёс, и работать умеет.
   — Хорошая кандидатура, — заметил лорд Бер.
   — Да, — кивнул Император, — Только бы флотские удержали Керслунд — а весной и начнём.
   Дело было в том, что в отличие от Царства Света или Королевства Всадников, в Империи тяжёлая конница не была главной ударной силой. Пехота, кавалерия, маги — предпочтение отдавалось более лёгким, но зато и более подвижным, маневренным войскам. К сожалению, нападающие из Царства Света учли это, ударив перед самыми снегами, сковавшими активные действия имперских войск. А снега в этом году выпало на редкость много, и поэтому вести крупномасштабное наступление стало попросту невозможно…
   — Что у вас, лорд? — спросил Император, откинувшись на спинку кресла, — Я же вижу — как на иголках сидите — всё-таки не первый год знакомы.
   Лорд Бер чуть замялся, обдумывая, как бы помягче сообщить деликатную новость.
   — Ваше величество… как вы знаете, в столице под Башней Магов есть секретное хранилище магических артефактов и книг. Из тех, которые надо хранить не для широкого доступа.
   — Да, что-то такое помню… — протянул Император, и глаза его блеснули, — Я так понимаю, там произошло нехорошее? Что—то пропало?
   — Хуже, — печально ответил пожилой маг, — Ничего не пропало, но все книги и свитки, хоть как-то касающиеся чёрной магии, сведений о Яроморе и подобных ему, кто-то то ли прочёл, то ли скопировал.
   Император покивал, улыбнувшись не без ехидства.
   — Понятно. Вся ваша хвалёная охрана и магические ухищрения оказались бессильны перед… мы думаем об одном и том же молодом нахале?
   Лорд Бер только развёл руками, — Одно то, как он исчез из тюрьмы, будучи в ошейнике, препятствующем пользованию магией, уже говорит очень о многом.
   В кабинете на миг повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да завыванием за окнами вьюги, с утра накрывшей столицу свим широким, мутно-белым крылом.
   — Скажите, лорд, и что вы об этом думаете?
   Старый маг откровенно задумался. Потёр пальцами подбородок — тем самым жестом, который примелькался за долгие годы, и только потом ответил.
   — Скажу с уверенностью одно, ваше величество. Коль скоро молодой чернокнижник ищет знаний, и вместе с ними силы, то слугой Падшего он не заделался.
   Император заинтересованно глянул, — А что, мог бы? А раньше нет?
   В ответ лорд Бер вздохнул.
   — Ваше величество, для меня и в обычной магии масса неразрешённых вопросов, а уж чёрная — вообще тайна за семью печатями. Я, честно говоря, до последнего времени побаивался — не переборщили ли мы с тем приказом об аресте?
   Хозяин кабинета хохотнул.
   — Вы отличный волшебник, руководитель, да и человек порядочный. Но к управлению людьми вас и близко подпускать нельзя! Ведь всё довольно просто — мы спровоцировали баронета на активные действия, причём за пределами Империи. Как вы думаете, придётся ли скучать зимой святошам на временно отнятых у нас землях?
   Лорд сделал недовольное лицо, и удручённо пожал плечами, — Политика…
   — Именно! — Император назидательно наставил на собеседника палец со знаменитым рубиновым перстнем — одним из символов высшей власти.
   — Именно, лорд Бер! Да, это ужасно, что святые отцы сожгли баронский замок и город. Да, нет им прощения, что заживо сгорели тысячи людей. Но как Император, я просто обязан извлечь выгоду и из этого. Так что зима пройдёт весьма бурно для захватчиков, или я совсем не разбираюсь в людях. Если наш молодой человек начнёт охотиться на них, как на диких зверей, то при чём здесь я? А за это время Бертран и Арнен составят план действий, да и подготовятся как следует…
   — Всё-то у вас учтено, ваше величество, — лицо старого мага чуть скривилось, — Тонко вы провернули ситуацию в свою пользу, ничего не скажешь.
 
   Пепел, пепел…
   Лёгкие, почти невесомые хлопья, горько скрипящие на зубах…
   Пепел, помнящий и то, чем он был до того , и всесильный жар огня, и чад медленно догорающих головёшек…
   Прах, из которого потом что-то произрастёт, и в который всё рано или поздно возвращается…
 
   Почти посередине огромного, чуть шевелящегося под лёгким морозным ветерком поля пепла, одинокая фигура в чёрном творила страшное, немыслимое злодейство. В углы огромной пентаграммы, багровым сиянием выделяющейся прямо на бело-серой колышащейся массе, одна за одной ставились человеческие головы.
   Их прежние обладатели, коих привёл сюда молчаливо-угрюмый некромант, только обречённо подрагивали, скованные могучим заклинанием, подчинившим себе их разум и волю.
   В тусклом утреннем свете на их одеждах хорошо были различимы знаки Единого Творца. Двое были священнослужителями, а остальные трое — воинами-дворянами. Маг в чёрном, достав из под одежд небольшой серповидный ножичек, взглядом подвёл к себе первого. Тускло блеснуло отполированное тёмное лезвие, покрытое зловеще светящимися рунами, и алые брызги из надвое разваленного горла брызнули на пепел. Тело нелепо дёрнуло руками, затем пошатнулось и упало внутрь начертанной фигуры. А голова осталась в руке некроманта, который пальцами вцепился в волосы.
   Дав чуть стечь струйке крови, маг установил голову в вершине звезды, деловито перешёл к следующей, посмотрел на другого обречённого. Деревянно шагая, тот подошёл, и всё повторилось опять…
 
   …Высокий, полыхающий неистовым жаром кольцевой вал огня, который направляла гнусаво тянущая молитвы дюжина священников, сомкнулся вокруг закопчённых стен угрюмо стоящего замка. Задрожав от натуги, пламя стиснуло свои объятия. Блистая немыслимо ярким светом, огонь ринулся внутрь… И почти сразу же бессильно опал, рассыпавшись безвредными, быстро угасающими языками.
   — Вторая! — еле слышно, но вполне понятно по артикуляции, прокричала Кито, стоящая на крыше угловой башни и в меру своих сил защищающая замок от Святой Магии. Она тут же упала, дёргаясь от боли и кашляя кровью, и её подхватили чьи-то заботливые руки.
   Из-за зубца наружу тут же выглянула баронесса Амалия, натягивая лебёдкой тетиву большого крепостного арбалета. Все звуки были словно из-под воды, ибо видение, которое показывал всё помнящий пепел, подчиняясь немыслимой мощи заклятию, было почти беззвучным.
   Вот Изабелла, рукой придерживая на плече рычаг наводки, прищурилась одним глазом, прицеливаясь. Вдавила пусковую скобу. Арбалет разрядился, и ещё чья-то жизнь неяркой вспышкой улетела за пределы Реальности. Женщина миг-другой прислушивалась к чему-то, а потом, нежно улыбнувшись, положила ладошку на живот. Улыбнулась и баронесса, ласково обняв невестку за плечи.
   — Толкается?
   — Ага! — глаза молодой женщины блеснули неземной радостью. Но она тут же вздохнула, и продолжила, — Заряжайте, леди. Не дело нам отлынивать от работы.
   И снова негромко заскрипели пружины взводимого арбалета…

* * *

   — Третья! — простуженно хрипящим басом хрипом рявкнул барон, сталкивая наружу со стены труп солдата, которого только что самолично зарубил. Он всмотрелся в пламя, вставшее стеной вокруг замка, а затем на тоненькую фигурку наверху башни, вновь вскинувшую руки в жесте отрицания.
   Ната утёрла маленькой ведьме губы, на которых снова выступили алые пузыри, — Держись, Кито! На тебя одна надежда!
   Малышка гордо задрала лицо, закаменевшее от усилия, упёрлась во что-то. Её тонкий браслет засветился нежно-розовым светом, мир зазвенел от натуги противодействующих сил, и через пару мигов надвигающаяся лавина огня, готовая вот-вот перехлестнуть через стены, снова завалилась назад и погасла.
   Кито повело в сторону и назад. Ната и баронесса, увидев её закатившиеся глаза, быстро отнесли обмякшее тельце вниз, где над малышкой сразу стали хлопотать женщины с лекарствами и мазями…
 
   … Четвёртая! — бесконечно устало проворчал Питер, морщась от боли в проткнутой копьём ноге. Атаки обычным способом чередовались с магическими, и вот теперь снова пришёл черёд святых отцов.
   Их группа, образовавшая правильное сомкнутое кольцо, воздела руки к небу, стоя на развалинах ратуши за пределами стрельбы замковых арбалетов. И сразу же заревело пламя…
 
   Маленький, безобразный до отвращения голый демон высунулся из туманного пятна, возникшего рядом с застывшей в трансе Кито. Злорадно ухмыляясь, он раскрыл свою пасть, усеянную острыми зубками…
   — НЕТ !!! — закричал стоящий на коленях человек, чей чёрный плащ был весь усыпан пеплом, прилипшим к влажным пятнам.
   Клыки бестии сокнулись на тонком, покрытом копотью и волдырями ожогов запястьи, и один-единственный из золотых обручей ведьминского браслета тут же лопнул, перекушенный с одной стороны. Тотчас же огонь вокруг торжествующе заревел, и втянулся вовнутрь круга. Всё закрыла трескучая стена пламени.
   А затем наступила темнота…

* * *

   Сосновые лапы, обвисшие от налипшего на них снега, медленно проплывали перед глазами. Сверху вниз. Сверху вниз…
   «Нет, это меня несут!» — мысль обожгла, и звеняще-сосущая пустота внутри тотчас же лопнула, сменившись обжигающе-холодной струйкой боли. Дёрнувшись, Valle попытался встать, но только вывалился из носилок. Бессильно уткнувшись лицом в сугроб, он только глухо застонал, снова и снова переживая увиденные с помощью чародейства последние минуты своих близких.
   Но тут чьи-то ловкие руки выдернули молодого баронета из снега, и меховой рукавицей обтёрли лицо.
   Проморгавшись, он увидел перед собой озабоченные лица. Трент и Гуго-молчун. Если гном раплылся в радостной улыбке, то Гуго, у которого половина лица скрывалась под какой-то тряпкой, только сверкал глазами.
   — Ваша светлость, опамятовались! — радостно прогудел бывший капитан стражи.
   — Вы… видели? — с трудом открыв пересохшие губы, прошептал обессиленный баронет.
   Гном сразу посмурнел.
   — Видели, как не видеть. Мы ж совсем близко подошли — думали, кто из святой братии ентой — так значит, надо болт меж лопаток воткнуть. Видели, ваша светлость — так оно и было. Только внутрь замка мы не попали…
   Valle глубоко вздохнул, и блаженное забытьё снова сомкнуло вокруг него свои милосердные объятия…
 
   В следующий раз он пришёл в себя не скоро, судя по тому, что он был уже в доме. Обведя взглядом нарочито простые бревенчатые стены, сложенные из мощной лиственницы, баронет даже задумался, где бы это он мог быть. Не придя ни к какому выводу, он с трудом поднялся.