Карлов Борис. Приключения Мурзилки

   Прогуливаясь по знакомым с детства дорожкам, Стрельцов поначалу испытал недоумение, а затем возмущение от увиденного. На каждом шагу стояли игровые автоматы и лотки с горячительными напитками. Гремела музыка и мигали прожектора, словно на дискотеке. Зазывалы приглашали публику поучаствовать в жестоких аттракционах. А звери, ещё недавно совсем ручные, жались по углам и смотрели на человека со страхом и злобой.
   Стоявший возле загона с зебрами размалёванный клоун приглашал публику поучаствовать в «Сафари по-ленинградски». Заплатившему три игровых жетона выдавали заряженное пробкой духовое ружьё, дуло у которого было толщиной с водопроводную трубу. «Охотник» прицеливался в животное, находившееся к нему ближе прочих, и палил из ружья в упор. С оглушительным хлопком пробка летела в цель, а чаще мимо, и перепуганные зебры начинали в панике метаться по загону под хохот нетрезвой публики.
   Недалеко от «сафари», в клетке с кенгуру, проводились боксёрские поединки. Желающий мог совершенно бесплатно получить боксёрские перчатки и сразиться в кулачном бою с австралийским сумчатым. Стоя на задних лапах и опершись о свой мощный хвост, кенгуру молотил противника передними лапами столь энергично, что редко кто выходил из клетки без посторонней помощи. В окошке тотализатора принимали ставки на победителя. И поскольку уставший кенгуру иногда проигрывал, страсти здесь бушевали не меньшие, чем на матче профессиональных тяжеловесов.
   Возле клеток с тиграми и львами можно было взять за жетон «коммуникативную палку простую» или, за два жетона, «коммуникативную палку модернизированную». Эти палки любители просовывали через прутья решётки и пытались расшевелить ими измученных хищников. «Модернизированная» была снабжена электрошокером, при соприкосновении с которым било током. Попасть этой палкой в чувствительный нос тигра считалось верхом живодёрского пилотажа.
   Повсюду была грязь. В бассейне белого медведя, который уже давно перестал быть белым, плавали пустые бутылки и окурки.
   «Что же это делается… — говорил про себя Стрельцов, изо всех сил сжимая кулак здоровой левой руки. — Откуда они только берутся…»
   И, прежде чем обдумать хорошенько свои действия, он вырвал из чьих-то рук «коммуникативную палку». Пьяный, который тыкал этой палкой в морду усталого льва, качнувшись, поднялся с корточек. Стрельцов треснул палкой о каменный поребрик, и та разлетелась в щепки.
   — Ну ты, больной, — промычал пьяный. — Жить надоело?..
   На аллее показались дядя Петя и двое его подручных. Они неспешно гуляли, осматривая свои владения. Понаблюдав со стороны и убедившись, что коммерцию портит какой-то одиночка с подвязанной бинтом правой рукой, дядя Петя негромко распорядился:
   — Наведите порядок.
   Крокодил Гена и Балда только этого и ждали. Они велели зевакам разойтись, приблизились к незнакомцу вплотную и прижали его своими животами к прутьям решётки.
   — Слушай, ты, инвалид, — прохрипел в Гена в самое ухо Стрельцову, — надо бы заплатить за порчу имущества.
   — И за нарушение порядка, — прохрипел Балда в другое ухо.
   — Сколько всего? — поинтересовался Стрельцов.
   — Всё, что есть, отдашь, — сказал Гена, сжал его воротник и ударил кулаком в подбородок.
   — Карманы выворачивай, — приказал Балда, взялся за воротник с другой стороны и тоже ударил.
   Стрельцов опустил глаза… и вдруг внезапно протаранил Гену головой в нос, отбил левой рукой кулак Балды и отскочил.
   Гена вытер нос рукавом, увидел кровь, покачал головой и сказал:
   — Ну всё, конец тебе, инвалид…
   Не дожидаясь конца, «инвалид» атаковал первым. С быстротой молнии он ударил Гену ногой в живот, схватил здоровой рукой «коммуникативную палку модернизированную» и принялся лупить ею Балду по голове. Электрические разряды сверкали и трещали, Балда едва успевал закрываться руками. Через пару секунд он рухнул посередине аллеи, раскинув руки и ноги на подобие морской звезды.
   Стрельцов не спеша приблизился к Гене, который всё ещё стоял согнувшись и выпучив глаза, и, крутанувшись, нанёс ему удар в грудь такой силы, что тот перелетел через поребрик и — о ужас! — шлёпнулся в бассейн с крокодилом.
   Холодная вода быстро привела Гену в чувства. Побарахтавшись, он понял, что в бассейне не глубоко и он может встать на ноги. Стоя по грудь в мутной воде он протёр глаза… и увидел перед собой зубастую пасть настоящего крокодила. Тут бедняга заорал таким голосом, что крокодил от неожиданности захлопнул пасть и замер.
   Стрельцов сам испугался того, что сделал. Он схватил с пожарного щита багор, подцепил Гену за воротник куртки и выволок его на сушу. Но в последний момент крокодил всё-таки опомнился, изловчился, выпрыгнул из воды и цапнул своего тёзку за брюки. В этот момент Гена, непрерывно вопивший, сорвал голос.
   Как только всё кончилось, на месте происшествия снова появился дядя Петя. Шумно отдавая распоряжения направо и налево, он велел отнести пострадавшего в медпункт.
   По причине слабости крокодила, укус оказался несерьёзным. Растерявшийся доктор, до того как смазать царапины йодом, сделал пострадавшему два обезболивающих укола. От этого стало только хуже: не чувствуя больше своих ног, Гена вообразил, что ноги откушены напрочь, и лишился чувств.
   Постепенно зеваки разошлись, аттракционы снова заработали. Дядя Петя приблизился к Стрельцову, который не думал убегать.
   — Здорово дерёшься, — похвалил он. — Сам-то откуда будешь?
   Стрельцов промолчал: люди такого круга болтливых не уважают.
   — Хочешь у меня поработать? Вместо этого… — Толстомясов кивнул в сторону медпункта.
   Стрельцов криво усмехнулся:
   — Естественный отбор?..
   — А хоть бы и так. Плачу хорошо, не пожалеешь.
   — Это не помешает? — Стрельцов кивнул на подвязанную руку.
   — Не помешает, — хохотнул дядя Петя. — Видели. Не помешает. Как звать-то тебя?
   — Лёхой зовут.
   — Документы не спрашиваю. Пойдём, Лёха, поговорим.
   И Толстомясов повёл Стрельцова к себе в контору.
   Очухавшийся от ударов электрической палкой Балда, пошатываясь, поплёлся за ними следом.
   К утру вакханалия начала понемногу утихать. В половине пятого дворник вывел последнего пьяного. На ажурных воротах появился амбарный замок, а на кассе табличка: «Санитарный час до 19.00». До вечера издёрганные звери могли отдохнуть и поспать.
   Заснул в кресле головного отсека и Мурзилка. За ночь он так переволновался, что незаметно для себя сгрыз целую сушку с маком, в дырку которой он мог бы пройти, почти не пригнув голову.
   Пропылесосив кабину от крошек, Шустрик спустился в салон и затянул неспешный разговор с Мямликом. Они были одушевлёнными игрушками, а потому никогда не ели, не пили и не спали. Транспортное средство механическая собака «Лиса» лежало на газоне в ворохе сухих листьев и было совершенно незаметно даже с расстояния одного шага.

Глава седьмая
ПАТОЛОГОАНАТОМЫ, ЧАСОВЩИКИ, ЭЛЕКТРОНЩИКИ

   Ровно в полдень на расположенной совсем близко Петропавловской крепости выстрелила пушка. Звери, привыкшие к ежедневной полуденной стрельбе, не повели ухом. На центральной аллее появились директор Толстомясов, его старый подручный Балда, новый подручный Лёха и ещё какой-то плюгавый старикашка в пальто с меховым воротником. Заработала прослушка, в салоне стали слышны голоса.
   — Что же это они у вас так пооблазили, — ворчал старикашка. — Каков исходный материал, таков результат. Подкормите их, молодой человек, подкормите хотя бы за недельку до…
   — Я понял! — перебил его Толстомясов. — Я вас понял, господин Формалинов. Подкормим, не сомневайтесь. Сами не доедим, а зверей накормим. Накормим так, что морды будут лосниться.
   — Да, вы уж позаботьтесь. Как только шёрстка заблестит, замеры произведём. В таком состоянии с ними работать нельзя, ни в коем случае. А как только замеры произведём, приступим к…
   Тут дядя Петя, который не хотел, чтобы новенький услышал лишнее, снова перебил старичка:
   — Один секунд. Лёха, ты вот что… Сходи, прошвырнись по территории. Осмотрись, покури, воздухом подыши…
   Лёха кивнул и отправился в обход территории.
   — Этому, с рукой, не доверяет, — отметил Шустрик.
   — Стало быть есть, что не доверять, — сказал Мямлик. — Этому не доверяет, а с нами поделится. Всем самым сокровенным. Он как бы нам доверяет в полной мере, как самому себе.
   — Пальтом за колючки зацепился.
   — Надо взять ворсинки на анализ. Из анализа какой-нибудь микроскопической ерунды опытный сыщик может узнать для себя многое. Правильно, шеф?
   Мурзилка пожал плечами. В отличие от Мямлика, он не читал запоем детективные романы. Тем не менее, он направил «Лису» к кустам шиповника и взял ворсинку от пальто незнакомца на химический анализ.
   А из динамиков, между тем, слышался такой разговор:
   — Заказ необычный, работа сложная. Плавная ротация на протяжении одного года вас устроит? — говорил старикашка.
   — Что? Года? Это вы, типа, так шутите, Лев Псоевич? — обиделся Толстомясов. — Никакой плавной ротации! Моментально! Всех разом! Мы можем закрыться на карантин только на две недели.
   — Хм… Даже не знаю. Придётся работать по ночам. Мастера дорогие… А ещё придётся нанимать патологоанатомов, часовщиков, электронщиков. Плюс эта ваша секретность… тоже стоит немалых денег.
   — Я понял. Типа, доплатить надо, Лев Псоевич. Договоримся. С каждым лично поговорим. Они поймут.
   — И последнее на сегодня, — старикашка поднял глаза на дядю Петю. — Мой личный гонорар?
   — Так это… Десять процентов от общей суммы.
   — Не смешите, я буду работать из половины.
   — Батя, ты что, в натуре, сбрендил? Откуда такие башли? Двадцать пять — и по рукам!
   — Господин Толстомясов, таким смехотворным предложением вы оскорбляете не только меня…
   Дядя Петя и старикашка начали долго и изнурительно торговаться.
   А в это время, в дальнем конце зоопарка, через ограду перелетел битком набитый рюкзак, и следом показалась голова Ивана Андреевича Корнеева. Убедившись, что поблизости нет дворника, бывший директор неловко перевалился через ограду, сорвался и с треском повис на разорванном воротнике. Ему сдавило шею, он начал задыхаться, и попытался позвать на помощь. Но вместо крика у него получался слабый писк и шипение проколотой велосипедной шины.
   Но вот сильная рука взяла его за шиворот и поставила на твёрдую землю.
   — Гражданин Корнеев! — строго сказал Стрельцов, едва сдерживая улыбку. — Вы всё никак не угомонитесь!
   — Ах… Товарищ лейтенант… Пардон… Не ожидал увидеть вас здесь… — залепетал Иван Андреевич, ещё не понимая, пугаться ему или радоваться. В конце концов он решил, что надо радоваться. — Вы здесь! Это очень, очень хорошо, что вы здесь! Вы представить себе не можете, какие безобразия… Но, что с вами? Почему вы так странно одеты и вообще…
   — Не беспокойтесь, я всё ещё милиционер, хотя и не на службе. Я выполняю личное поручение командира.
   — Ага! — догадался Иван Андреевич. — Так значит, товарищ Мудрый всё-таки внял голосу, так сказать, вопиющего… А что у вас с рукой? Надеюсь, мои питомцы не имеют к этому отношения?
   — Не имеют, не имеют, — Стрельцов огляделся по сторонам. — Это другого рода хищники. Вы бы сюда не ходили, Иван Андреевич. Вашим делом, как видите, серьёзно занимаются.
   — А я никому не скажу, что вы из милиции! — пообещал Корнеев.
   Стрельцов снова тревожно огляделся. В пределах видимости, по счастью, никого не было.
   — Чем это у вас рюкзак набит?
   — А… листья капустные, картошечка некондиционная обрезанная, яблочки, ягодки подавленные… Они там знаете — чуть примялось и уже в отходы. А я всё соберу, переберу, обрежу, перемою — так и набирается…
   — В смысле — где?
   — Ну там, на рынке. Я ведь ночным сторожем устроился. Нарочно, чтоб поближе к продуктам питания. То есть, не для себя, конечно, вы понимаете…
   — Я понимаю… — Стрельцов смотрел на прежнего директора с уважением.
   — Я вот что вам скажу, товарищ лейтенант, — Корнеев заговорил таинственным шёпотом. — Там, на этом рынке, очень странные дела происходят, очень странные! Тёмные делишки! Это вам нужно обязательно самому всё проверить!
   — Хорошо-хорошо, это после. Сейчас другая задача. Так вы пока не ходите сюда, Иван Андреевич. Тут, кажется, всё серьёзнее, чем даже вы думаете.
   — Ага! Вы заметили! Замечательно, просто замечательно! Хорошо, я не буду. Только разрешите, я бегемота покормлю. Он совсем уже ослаб, просто разрывается сердце…
   — Ладно, кормите, пока дворника нет. Но имейте в виду: в случае чего вступаться за вас не буду. Вы меня не знаете, я вас не знаю.
   — Слушаюсь, товарищ лейтенант!.. — Корнеев зажал себе рот ладонью и сделал испуганные глаза: — То есть, я вас не знаю, гражданин! И вообще никогда не видел!..
   Стрельцов вернулся к своему шефу. Подозрительного старикашки в меховом воротнике уже не было; дядя Петя и Балда сидели в конторе.
   — Через пару дней начнём усиленную кормёжку, — говорил Толстомясов. — Мясорубку выключаем, цех закрываем. А, Лёха! — заметил он Стрельцова. — Одной рукой сможешь грузить? Поехали за продуктами. Вопросов не задавай; придёт время, всё узнаешь.
   И снова, как вчера, грузовичок въехал в один из двориков Сытного рынка. И снова из него выгрузили одни продукты, а загрузили другие, точно такие же. И Стрельцову казалось, что эти другие продукты выглядят и пахнут довольно странно.

Глава восьмая
ВЫЙТИ ИЗ ИГРЫ, ПОКА НЕ ПОЗДНО

   После обеда дядя Петя прилёг поспать прямо в конторе, на кожаном диване. Балда тоже похрапывал, развалившись в кресле. Стрельцов тихонечко вышел и отправился в своё отделение милиции, находившееся неподалёку.
   Голова полковника Мудрого была перевязана бинтом. Выглядел он вообще неважно и посмотрел на Стрельцова, можно сказать, с неприязнью. Из разговоров в дежурке Стрельцов знал, что вчерашняя операция по захвату банды Живоглотова закончилась неудачно. Большую часть бандитов удалось взять, но сам главарь и несколько его дружков скрылись в неизвестном направлении. Травму же полковник получил у себя дома. Жена треснула его по голове пустым кофейником — из-за того, что он должен сидеть в кабинете, а не лезть под пули вместе с группой захвата. Вот именно в этом она была права.
   — Разрешите обратиться, товарищ полковник, — заговорил Стрельцов без энтузиазма, уже понимая, что хорошего разговора не будет.
   Мудрый не произнёс ни звука.
   — Я хочу сказать, товарищ полковник, что это дело в зоопарке надо раскручивать.
   Мудрый молчал.
   — Там действительно уже какой-то притон. Шпана собирается со всего города. Напиваются, шумят до утра, животных мучают. С кормёжкой много непонятного…
   Мудрый холодно и с расстановкой проговорил:
   — Вам чего от меня надо?
   После этого обращения на «вы» Стрельцов окончательно потерял почву под ногами.
   — Так это… товарищ полковник… два человека надо. Но это не обязательно! Главное — аппаратуру какую-нибудь для прослушивания. Я там устроился охранником, но мне ещё не доверяют. Приходят подозрительные личности, ведут переговоры о крупных денежных суммах… Послушать бы, о чём говорят.
   — Аппаратуры захотел, — произнёс Мудрый еле слышно, и Стрельцов попятился к дверям. — А вот вся наша аппаратура!..
   И командир внезапно грохнул о стол табельный пистолет системы Макарова.
   Во всём отделении милиции сделалось тихо.
   — Вот наша аппаратура! Только вам, Стрельцов, — Мудрый взял себя в руки, сбавил тон и убрал пистолет, — сейчас и такой аппаратуры не положено. Потому что ты болен и не имеете права находиться при исполнении служебных обязанностей. Лежать в постели, пока не выпишут, и я не увижу об этом справку! А когда выпишут, вы будешь работать не в зоопарке, а дежурить по отделению — месяц, год… до посинения! И если вы сию же минуту не скроешься с моих глаз…
   Этого повторять не требовалось.
   Вернувшись в контору, Стрельцов услышал за дверью голоса:
   — Когда провернём план «МЖ», всю эту шпану разгоним, — говорил дядя Петя, чавкая и позвякивая приборами (после дневного сна ему приносили из ресторана подкрепиться). — Будем пускать только солидных людей. Казино, стриптиз, аукцион мехов, туда-сюда… Будут «МЖ» — будет всё. Отгрохаем здесь настоящий Лас-Вегас. Что, Лёха, был ты когда-нибудь в Лас-Вегасе? А-а, то-то. А я был. Некоторые все деньги ещё у входа просаживают — через автоматы. Так им, виш-ли, бесплатный билет домой просто так дают. Чтобы нищие не болтались, не попрошайничали. Эх, большое дело можно замутить. Земля — Клондайк! Казино — это для начала, для раскрутки. Только бы денег нарыть. Из-за денег стоим.
   «Что ещё за „эмже“? — удивился Стрельцов. — Туалеты?.. Монеты-жетоны?..» За неимением специальной аппаратуры он подслушивал из-за двери при помощи собственного живого уха.
   — Вам надо кредит взять, дядя Петя, — предложил Балда. — Или с кем-нибудь войти в долю.
   — Думал. Всё думал-передумал. Горчичку передай… Про кредит можно забыть. А вот надёжного человечка я бы взял в долю. Только где такого найти — надёжного и с деньгами?
   — Дядя Петя, — подумав, сказал Балда. — А ведь я знаю такого… человечка. Матёрый, доложу я вам, человечище. Про Живоглотова слыхали?
   — Так ты с Михасём знаком? — перестал чавкать дядя Петя.
   — Так, немного. Жили на одной улице. Земляки мы с ним.
   — Да ведь, говорят, нынче их взяли?
   — Взяли, да не всех. Тех, которые поумнее, тех не взяли. А Михась теперь на дно ляжет — ему самое время денежки вложить, чтобы они работали.
   — Ага. — Дядя Петя чего-то шумно выпил, снова зачавкал и зазвенел приборами. — Так-так. Вложить. А нас с тобой, типа, не уложат? Шучу. Мысль неплохая, молодец, Балда. Человечек он надёжный. И сам болтать не будет, и язык в случае чего быстро подрежет кому надо. Крыша опять же… Ты вот что, устрой-ка нам встречу в верхах. Сумеешь?
   — Да хоть сегодня устрою.
   — Ты что же, знаешь где он сейчас прячется?
   — Знать-то я этого, конечно, не знаю. Только есть один способ передать.
   — Ну так ты и не болтай.
   — Не болтаю…
   Стрельцов, обалдевший от свалившейся на него оперативной информации, на цыпочках вышел из конторы и отдышался. Затем снова вошёл, хлопнув дверью и стуча по полу ботинками. Покусывая спичку, чтобы скрыть своё волнение, молча уселся в кресло.
   — Так ты чо там мне, типа, про ограду говорил? — подмигнув Балде заговорил Толстомясов.
   — Так э-э… Подкрасить кое-где, подмазать…
   А Стрельцов, глядя отсутствующим взглядом куда-то в сторону, грыз спичку и лихорадочно думал. Доложить обо всём Мудрому и выйти из игры? Или самому… Вчера он намекнул дяде Пете, будто имел дела с Живоглотовым. Он был уверен, что ещё до утра банду схватят. Теперь же — кто знает, как оно всё обернётся…

Глава девятая
ОДИНОЧКИ ПОБЕЖДАЮТ ТОЛЬКО В КИНО?

   В заброшенной деревне Нехрюкино, в стоящем на отшибе сером покосившемся домишке, нашли себе убежище остатки банды Живоглотова. Весь день и всю ночь они уходили от погони, путая следы, по лесам и болотам. И вот теперь, обсохнув и поспав немного, они ели печёную в золе картошку, обжигаясь и хрипя от жадности.
   Их было шестеро: Очкарик, Клоп, Пузо, Скелет, Кривой и сам главарь — Михась Живоглотов, жестокий и хитрый.
   Если Михась с кем-то советовался, то разве что с Очкариком, потому что Очкарик был умный, а попал в банду из-за того, что погорел на компьютерном взломе и ударился после этого в бега.
   Поев картошки, Михась обтёр руки о рубаху, посмотрел на часы и приказал:
   — Эй, Скелет, а ну, включи радио.
   Тут же в избе зашептал динамик маленького карманного приёмника. В это время бандит слушал по радио городские объявления. Если звучало объявление об утере паспорта за номером таким-то, он уже знал, что это телефонный номер, по которому его просят позвонить.
   Михась вынул из кармана трубку и набрал указанный номер.
   — Здорово, зяма! — послышалось в трубке. — Это Вася, землячок твой. Помнишь Васю Болдина?
   — А, это ты, фраерок, — вспомнил Живоглотов мальчишку со своей улицы. — Ну, чего тебе? У меня менты на хвосте.
   — Знаю. Дело на миллион, Михась, поговорить надо.
   — Это у тебя-то, сявка, на миллион? Иди, за бегемотом прибери, он у тебя уже обделался.
   Дружки захохотали.
   — Не у меня, дело, — пояснил Балда, — у моего босса, у дяди Пети… в дело вложиться.
   — А дело верное?
   — Плохого не посоветую.
   — Ладно, приеду. Скажи своему дяде, чтоб ждал сегодня.
   Михась дал отбой и спрятал трубку обратно в карман. Обведя тяжёлым взглядом своих приспешников, указал на Клопа, неприметного с виду замухрышку:
   — Ты поедешь.
   С наступлением темноты в зоопарке снова вспыхнули разноцветные огни, загремела музыка. Нетрезвые посетители перекрикивали друг друга возле буфетных стоек. А по центральной аллее неторопливо прогуливался директор Толстомясов и два его охранника — Балда и Стрельцов. К этому времени Стрельцов твёрдо решил, что не будет докладывать Мудрому о подслушанном разговоре. Он воображал, как втолкнёт закованного в наручники бандита в кабинет и негромко скажет: «Кажется, этого гражданина разыскивает милиция…»
   Рисуя в своём воображении подобные картинки, Стрельцов не заметил, как возле них появился маленький плюгавый субъект. Сначала он завёл разговор с Балдой, а потом и с дядей Петей.
   — Пошли в контору, — сказал Толстомясов.
   Все четверо зашли в директорский кабинет. Клоп сел в кресло, прикурил папиросу, взглянул на Стрельцова и неожиданно произнёс:
   — Ну, здравствуй, мусорок.
   Стрельцов получил сзади удар по голове и потерял сознание.
   Спустя полчаса директорский джип покинул территорию зоопарка, пересёк город и помчался по Московскому шоссе в сторону заброшенной деревни Нехрюкино. За рулём сидел Балда, рядом с ним — дядя Петя. Позади на полу лежал связанный по рукам и ногам лейтенант милиции Стрельцов. Клоп поставил на него ноги и стряхивал пепел нарочно ему на голову.
   «Надо было доложить командиру, — приходя в себя, подумал Стрельцов. — Герои-одиночки побеждают, наверное, только в кино…»

Глава десятая
ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫЕ ТРЕБУЮТ РЕШЕНИЯ

   Книжные человечки внимательно следили за развитием событий. Они не бросились вдогонку за директорским джипом; закреплённый на штанине у Балды электронный жучок-маячок указывал точное местонахождение автомобиля. Мурзилка объявил экстренное совещание.
   — Мы убедились в том, что в зоопарке творятся возмутительные безобразия, — сказал он.
   — Это наша проблема номер два, — сказал Мямлик.
   — Мы узнали, что на рынке для чего-то обменивают продукты, которыми затем кормят зверей.
   — Проблема номер четыре, — сказал Мямлик.
   — Только что, на наших глазах, бандиты захватили милиционера.
   — Проблема номер один, — сказал Мямлик.
   — Какая же «три»?! — Шустрик изумлённо воззрился на своего друга.
   — «МЖ», — ответил Мямлик.
   Мурзилка раскрутился в кресле.
   — «МЖ»… Что бы это значило? Они говорят, что после операции «МЖ» зоопарк превратится в один сплошной Лас-Вегас… Хорошо, пусть «МЖ» будет нашей проблемой номер три.
   — Она же и есть два, — окончательно запутал всех Мямлик.
   В этот вечер полковник Мудрый лёг спать пораньше. Он очень устал и у него болела голова. Но едва только он расслабился и задремал, как у самого его уха противно засигналил телефон.
   — Алло, — проговорил он слабым голосом.
   Лежавшая рядом супруга, волосы у которой были закручены на бигуди, заворочалась и заворчала.
   — Товарищ полковник, примите экстренное сообщение! — послышался в трубке незнакомый и довольно странный голос.
   — Кто говорит?
   — Из отдела расследований газеты «Книжная правда»!
   — Какой газеты?..
   — Неважно какой газеты, — ответил другой не менее странный голос. — Если хотите накрыть Живоглотова и его сообщников, записывайте координаты.
   Роняя и опрокидывая в темноте всё подряд, Мудрый разыскал карандаш, бумагу и затем включил лампу.
   — Кстати, имейте в виду, — заговорил третий, — у них заложник…
   — Что? Кто!..
   — Непосредственно ваш подчинённый, лейтенант Стрельцов. И я думаю, что это ваша проблема номер один.

Глава одиннадцатая
МЯСОРУБКА

   Предоставив милиции действовать, человечки отправились на Сытный рынок. Там, под покровом ночи, они надеялись как-нибудь прояснить, по определению Мямлика, проблему номер четыре.
   В огромном торговом зале пахло землёй, картошкой и апельсинами. Прибор ночного видения показывал на экране контуры ящиков, мешков и прилавков. Мурзилка включил микрофон, «Лиса» поводила ушами. В динамиках послышалась мерная производственная возня: гул электромотора и мощное чавканье. Источник находился поблизости от того самого дворика, в котором происходил таинственный обмен продуктами. Разгадка была близка…
   Внезапно в прибор ночного видения ударил свет фонарика, и «Лиса» на мгновение ослепла. Шустрик переключил режим светопередачи, и человечки увидели того, кто светил. Это был Иван Андреевич Корнеев, который работал теперь на рынке ночным сторожем. Он ходил по торговому залу и при свете фонарика подбирал съедобные остатки для своих питомцев.